Свидетельства для Церкви (Том 4)

      Собратья, соблюдающие субботу, но поддающиеся влиянию мира, должны быть проверены. Мы живем среди опасностей последних дней. Детей Божьих ожидает испытание, о котором многие из них не догадываются. Искренность их веры будет проверена. Многие наши собратья объединились с людьми мира сего в их гордости, тщеславии и стремлении к удовольствиям и развлечениям, обольщая себя тем, что они могут этим заниматься и оставаться христианами. Но именно прихоти разделяют их с Богом и делают сынами и дочерьми мира сего. Христос не оставлял нам такого примера. Истинными последователями Иисуса считаются только те, кто отвергает себя и живет трезвой, целомудренной, смиренной и святой жизнью. Таковые не могут наслаждаться обществом любителей мира.
      Многие из нас одеваются, как мирские люди, желая оказывать влияние на неверующих, но это есть не что иное, как печальное заблуждение. Если они в самом деле хотят оказывать на людей спасающее влияние, то должны жить в соответствии со своим исповеданием, показывать свою веру из праведных дел и вести себя так, чтобы разница между христианином и светским человеком была очевидной для всех. Слова, одежда, поступки должны говорить в пользу Бога. Тогда они будут оказывать святое влияние на всех окружающих, [634] и даже неверующие поймут, что они пребывают с Иисусом. Если кто-то хочет оказывать влияние в пользу истины, то должен жить в соответствии со своим исповеданием и тем самым подражать своему смиренному Образцу.
      Гордость, невежество и глупость - неразлучные спутники. Господь недоволен гордостью, которая проявляется среди тех, кто называет себя Его детьми. Они позорят Бога тем, что следуют нездоровой, нескромной и дорогой моде нашего растленного века.
      Мода правит миром, словно деспотичная госпожа, и часто вынуждает своих приверженцев терпеть величайшие неудобства и даже расстройства. Мода облагает тяжелой данью своих последователей и беспощадно обирает их. Она обладает чарующей властью и всегда готова критиковать и осуждать бедных, если они не идут по ее следам любой ценой, пусть даже ценой самой жизни. Сатана торжествует, видя, как успешно осуществляются его замыслы, и смерть смеется над губительным для здоровья безумием и слепым рвением поклоняющихся в капище моды.
      Чтобы защитить детей Божьих от разлагающего влияния мира, а также способствовать их физическому и нравственному здоровью, в нашей среде была введена реформа одежды. Она должна была стать благословением, а не очередным рабским ярмом. Ее назначение - облегчать труд, а не усложнять его, не увеличивать расходы на одежду, а, напротив, экономить на одежде. Она могла бы отличать детей Божьих от людей мира и, таким образом, служить барьером, ограждающим нас от безумия и моды этого мира. Наш сострадательный Искупитель, Тот, Кто знает конец от начала. Кто понимает нашу природу и нужды, видел грозящие нам опасности и трудности и снизошел до того, чтобы дать нам своевременное предостережение и наставление относительно наших жизненных навыков и привычек, даже в такой области, как правильный выбор продуктов питания и предметов одежды.
      Сатана все время изобретает какой-нибудь новый стиль одежды, который вредит физическому и нравственному здоровью. Он радуется, когда видит, что называющие себя христианами охотно принимают изобретаемую им моду. [635] Физические страдания, которые причиняет женщине одежда, несоответствующая принципам здорового образа жизни, не поддаются оценке. Многие стали пожизненными инвалидами из-за того, что подчинялись требованиям моды. Смещение позвонков и уродство тела, раковые опухоли и другие страшные болезни - вот к каким последствиям приводит погоня за модой в одежде.
      Многие неуместные и даже нелепые стили одежды повсеместно принимались только потому, что они были в моде. Среди таких пагубных веяний моды можно отметить большие обручи, или кринолин; эти новации зачастую приводили к тому, что тело неприлично обнажалось. В противовес перечисленному было предложено опрятное, скромное, приличное платье, которое устраняет потребность в обручах и юбках, волочащихся по земле, и обеспечивает хорошую защиту ног. Но реформа одежды включала в себя нечто большее, чем только укорачивание платья и защиту ног. Она затрагивала все предметы одежды. Это позволило освободить бедра от излишней нагрузки, перенеся ее на плечи. Она избавила женщин от тугих и тесных корсетов, которые давят на легкие, желудок и другие внутренние органы, приводят к искривлению позвоночника и к почти нескончаемой веренице болезней. Реформа одежды обеспечила надлежащую защиту и развитие всех частей тела.
      Реформа одежды оказалась благословением для тех, кто последовательно и полностью принял ее, оценив ее преимущества и встав на сторону здравого рассудка против мирского тщеславия и моды. Правильно сшитое, новое платье хорошо облегало тело, смотрелось прилично, соответствовало принципам здорового образа жизни и было одобрено трезвомыслящими людьми, даже теми, кто не принадлежал к нашей вере.
      Можно задать вопрос: "Почему же от этого платья отказались и по какой причине перестали отстаивать реформу одежды?" Я вкратце остановлюсь в этой статье на причине таких изменений в настроении наших людей. В то время как многие наши сестры приняли эту реформу из принципа, другие воспротивились простому и здоровому стилю одежды, который она защищает. Потребовалось много труда, чтобы осуществить в наших церквах реформу одежды. Мало было представить нашим сестрам преимущества нового платья и убедить их, что Бог одобрит такой стиль одежды. Мода настолько сильно держала их в своих тисках, что они не спешили выходить из-под ее ига, даже несмотря на веления разума и совести. Многие [636] сестры, на словах принявшие реформу, не изменили своих нехороших привычек в одежде за исключением того, что укоротили юбки и стали теплее укутывать конечности.
      Но этим дело не кончилось. Некоторые сестры, принявшие реформу, не довольствовались тем: чтобы своим примером демонстрировать преимущества новой одежды или объяснять причины изменения своего внешнего вида, когда их об этом спрашивали. Они не останавливались на этом, но пытались господствовать над совестью других людей. Если они надели одежду, соответствующую реформе, то и другие должны поступать так же. Сестры забыли о том, что никого нельзя насильно заставлять переходить на новое платье.
      Мой долг состоял не в том, чтобы навязывать свою волю моим сестрам. Когда я открыла им то, что мне было показано, я оставила их наедине с их совестью. Реформа всегда сопровождается жертвами. Она требует, чтобы любовь к легкой жизни, корыстные интересы и тщеславие подчинились принципам правды и добра. Всякий, кто имеет мужество что-то изменить в своей жизни, неизбежно столкнется с препятствиями. Ему будет противостоять консерватизм тех, кто из-за своего бизнеса или ради удовольствия соприкасается с почитателями моды и боится потерять их расположение в случае изменения своего внешнего вида.
      Те, кто стал навязывать реформу одежды своим сестрам, вызвали бурю недовольства и негодования. Экстремисты свели всю свою религию к реформе одежды. Она стала главной темой их разговоров и главной заботой, вследствие чего в их разуме не осталось места для Бога и истины. Они не проявляли дух Христа, и им явно недоставало истинной вежливости. Вместо того чтобы хвалить действительные преимущества и достоинства нового платья, они, казалось, гордились его своеобразием и уникальностью. Наверно, ни один вопрос не приводил к такому раскрытию характеров в нашей церкви, как реформа одежды.
      Хотя многие молодые сестры перешли на новое платье, некоторые из них попытались избежать креста, стали дополнительно украшать платье и тем самым превратили его из благословения в проклятие. Для тех, кто одел его неохотно, из чувства долга, оно стало тяжким игом. Другие, прослывшие самыми ревностными реформаторами, к сожалению, полностью пренебрегли вкусом и опрятностью в одежде. Они не [637] шили платье по предложенной выкройке. Часть женщин пожелали иметь комбинированный костюм - платье из одного материала, верхнюю накидку из другого, а панталоны из третьего. Кто-то слишком удлинял юбку, чтобы по возможности скрыть панталоны, - они у них опускались всего на два-три сантиметра ниже юбки и делали платье несуразным и безвкусным. Такие нелепые и неопрятные костюмы вызвали отвращение к реформе одежды у тех, кто вполне мог бы принять правильно сшитое новое платье.
      Некоторые сестры очень огорчились из-за того, что я не сделала одежду критерием верности Богу, а другие - из-за того, что я посоветовала неверующим женщинам, имевшим неверующих мужей или детей, не переходить на новое платье, поскольку это могло вызвать недовольство, которое свело бы на нет все плюсы от его ношения. На протяжении многих лет я несла на себе бремя того, чтобы утвердить среди наших сестер этот стиль одежды.
      В видении, данном мне в Батл-Крике 3 января 1875 года, мне было показано положение дел, которое я описываю в настоящем свидетельстве; я видела, что излишнее разнообразие одежды вредило делу истины. Платье, которое могло бы оказаться благословением, если бы его повсеместно приняли и правильно носили, навлекло лишь укоры, а в некоторых случаях даже позор.
      Некоторые сестры, пошившие новое платье, тяжко вздыхали, как будто несли на себе тяжкое бремя. Они говорили в сердце своем: "Все, что угодно, но только не это. Если бы мы чувствовали себя вправе отказаться от столь непривычного фасона, то с радостью одевались бы в простое платье общепринятой длины без всяких рюшечек и оторочек. Ноги можно было бы укутывать так же тепло, и мы могли бы точно так же оберегать свое здоровье, не борясь с собой и не прикладывая при этом столько усилий. Чтобы правильно сшить платье нового фасона, нужно приложить немало труда". Ропот и жалобы быстро уничтожали жизненное благочестие.
      Я отказывалась взять на себя бремя свидетельства по вопросу одежды. Я ничего не говорила за или против того или иного стиля одежды и старалась вообще не упоминать об этом. Бог намерен был испытать Своих детей и открыть побуждения их сердец. На лагерных собраниях я редко затрагивала данную тему, уклонялась от всех вопросов по этому поводу и не отвечала на письма, в которых у меня спрашивали об этом.
      Год назад мое внимание снова обратилось к вопросу одежды. Я видела, что наши сестры уклоняются от евангельской простоты. Те самые женщины, считавшие, что пошив нового платья требовал ненужного труда, и утверждавшие, что дух [638] мира не окажет на них никакого влияния, теперь ухватились за модные веяния, которые они раньше осуждали. На их платьях красовались все никчемные украшения, которые так любят светские женщины и которые неприличны для христианок и совершенно несовместимы с нашей верой.
      Таким образом, у людей, на словах вышедших из мира и отделившихся от него, развивалась гордость сердца. Вдохновенное Слово заявляет, что дружба с миром суть вражда против Бога, однако люди, называющие себя детьми Божьими, возлагали свое Богом данное время и деньги на алтарь моды.
      Наш народ медленно, но верно отходит назад в деле реформы. Создается впечатление, что его разум и здравое суждение парализованы. Себялюбие и желание похвастаться развращают сердце и портят характер. Наши люди все более склонны жертвовать своим здоровьем и Божьим благоволением, возлагая все это на алтарь постоянно меняющейся, капризной моды.
      Для санатория вообще нет более приемлемой одежды, чем платье нового покроя. Некоторые сестры придерживаются ошибочной точки зрения, что оно умалит достоинство данного учреждения или ту пользу, которую оно может приносить. Но мы имеем именно то платье, которое можно было бы ожидать увидеть в санатории, и от него не следует отказываться. Эта одежда позволила бы медсестрам тратить меньше усилий на выполнение своих обязанностей, чем у них уходит в настоящее время. Такое платье само по себе стало бы сильной проповедью для приверженцев моды. Разница между неудобными, гофрированными, волочащимися по земле одеяниями и правильно сшитым платьем нового покроя бросалась бы в глаза. Все бы видели, насколько удобнее и легче передвигаться в новом платье, и это само по себе было бы весьма поучительно без всяких лишних слов. Многие пациентки быстрее пошли бы на поправку, если бы приняли платья нового покроя.
      Нам жаль, что многие сестры стали сопротивляться этому опрятному, скромному, соответствующему принципам здоровья платью. Плотское сердце всегда стремится оправдать светские обычаи, и любое влияние, оказываемое в неверном направлении, усиливается десятикратно. [639] Хотя никого насильно не заставляли переходить на платье нового покроя, наш народ мог и должен был бы оценить его преимущества и принять его как благословение. Сейчас можно достаточно наглядно увидеть худые плоды противоположной линии поведения. В санатории врачи и медсестры в значительной степени отступили от Божьих наставлений относительно одежды. В наши дни простота в одежде - большая редкость. Вместо опрятного, непритязательного платья, которое рекомендовало вдохновенное перо, на наших сестрах можно наблюдать все виды модной одежды. В этом деле, как впрочем и в любом другом, те самые люди, которые жаловались на непосильный труд, необходимый для пошива платья нового покроя, теперь тратят совершенно ненужные усилия на многочисленные украшения модных платьев. На все это уходит столько времени и труда, что многие вынуждены нанимать швей и тратить на свои наряды вдвое больше денег, чем стоило бы простое платье нового покроя, которое приличествует благочестивым женщинам. Пошив этих модных платьев зачастую обходится дороже, чем само платье. А на рюшечки и оторочки, как правило, используется материал вдвое ценнее и дороже. В этом проявляется гордость и тщеславие, а также полное отсутствие истинных принципов. Если бы сестры довольствовались простой и непритязательной одеждой, то многие из тех, кто живет от зарплаты до зарплаты, могли бы максимально использовать свои навыки в шитье. Но в настоящее время это невозможно, и счет, который они получают от портного, почти полностью съедает их скромную зарплату.
      Богу было угодно, чтобы реформа одежды стала в сердцах наших сестер преградой, защищающей их от модных веяний этого мира и не допускающей их отчуждения от Господа. Устранившие данное ограничение не смогли избежать последовавших вслед за этим опасностей. Некоторые сестры, занимавшие ответственные посты, своим влиянием и примером поддерживали совершенно не соответствующие библейскому эталону обычаи мира сего. Они внесли свой вклад в то состояние светскости и отступничества, которое в данный момент преобладает в Церкви.
      Бог испытывает Свой народ. Он допустил, чтобы свидетельство об одежде было безгласным, а наши сестры следовали собственным наклонностям и тем самым обнаруживали гордыню, которой наполнены их сердца. Платье нового покроя было рекомендовано именно для того, чтобы не допустить нынешнего состояния светскости. Тем не менее многие сестры презрительно [640] отнеслись к мысли, суть которой заключена в том, что одежда, соответствующая реформе, может уберечь их от подражания модным веяниям, но Господь дал им возможность продемонстрировать гордость сердца, и это было как раз то, к чему так стремились их сердца. Теперь всем ясно, что им просто необходимо было какое-то ограничение, и платье нового покроя как раз и является подобным ограничением.
      Если бы все наши сестры перешли на простое платье умеренной длины и лишенное украшений, то такое отношение к одежде было бы гораздо приятнее Богу и оказывало бы более благоприятное влияние на мир, чем многообразие, представленное четыре года назад. Поскольку наши сестры в целом не приняли реформу одежды в том виде, в каком она была рекомендована, был предложен другой фасон одежды, не вызывавший такого количества возражений. В нем нет ненужных складок и неудобных юбок, которые застегиваются и шнуруются сзади. Он включает свободную, не стесняющую грудь накидку и достаточно короткую юбку, чтобы она не собирала уличную грязь. Материал должен быть недорогим, неброских тонов и без липших узоров. Одежда должна сохранять ноги в тепле так же, как и при ношении короткого платья.
      Примут ли мои сестры этот фасон одежды, чтобы не подражать изобретаемым сатаной и все время меняющимся модным веяниям? Никто не может предсказать, куда повернет мода завтра. Нас не должно волновать то, что занимает мысли мирских людей: "Что нам есть и во что одеться?"
      Некоторые говорят: "Вот я доношу это платье, а следующее сделаю попроще". Но если следование модным мирским веяниям хорошо и угодно Богу, то зачем вообще нужны какие-то изменения? А если это нехорошо, то правильно ли будет и дальше идти неверным путем? Не лучше ли сразу предпринять необходимые изменения? Мы хотели бы напомнить вам, с каким рвением и усердием, с каким умением и настойчивостью вы шили платье, соответствующее мирской моде. Разве не похвально проявить по крайней мере не меньше усердия и переделать его по библейскому образцу? Драгоценное, данное Богом время и деньги были израсходованы, чтобы сделать свою одежду модной. А чем теперь вы готовы пожертвовать, дабы исправить нехороший пример, поданный вами окружающим?
      [641] Нашим сестрам должно быть стыдно до такой степени забывать о своем святом характере и долге перед Богом, чтобы подражать модным веяниям мира. У нас нет другого оправдания, кроме испорченности наших сердец. Таким поведением мы не расширяем сферу своего влияния. Оно настолько несовместимо с нашим исповеданием веры, что мы смотримся нелепо в глазах мирских людей.
      Многие души, убежденные в истине, вынуждены были отвергнуть ее, когда увидели в наших сестрах гордость и любовь к миру. Проповедуемое учение казалось ясным и гармоничным, и слушатели решили, что примут истину и поднимут тяжелый крест. Но когда эти люди увидели, что наши сестры хвастаются и гордятся своей одеждой, они сказали: "Сестры одеваются так же, как и мы. Скорее всего, они не верят тому, что на словах исповедуют, и, по всей видимости, обманывают себя. Если бы они в самом деле твердо верили, что Христос скоро придет и дело каждого будет решено на жизнь или на смерть, то не тратили бы столько времени и денег на модную одежду". Как плохо понимают сестры, лишь внешне исповедующие религию, что своей одеждой они произносят проповедь!
      Наши слова, поступки и одежда - это живые проповедники, которые каждый день либо собирают, со Христом, либо расточают. Это не мелочь, и от нее нельзя отшутиться. Вопрос одежды требует серьезного размышления и многих молитв. Многие неверующие чувствуют, что поступают неправильно, становясь рабами моды, но когда они видят, что женщины, исповедующие высокие принципы благочестия, одеваются так же, как и светские люди, и получают удовольствие от контактов с легкомысленным обществом, то решают, что в подобном поведении нет ничего страшного.
      "Мы сделались, - писал вдохновенный апостол, - позорищем для мира, для Ангелов и человеков" (2 Кор. 4:9). Все небо следит за тем, какое влияние так называемые последователи Христа оказывают на мир. Сестры мои, ваша одежда говорит либо в пользу Христа и священной истины, либо в пользу мира. Как вы одеваетесь? Помните, что всем нам придется ответить перед Богом за то влияние, которое мы оказываем.
      Мы ни в коем случае не можем одобрить неряшливость в одежде. Пусть все, что вы носите, будет уместным и [642] приличным. Если это всего лишь ситец за десять центов, он все равно должен быть опрятным и чистым. Коль скоро у платья нет оборок, то женщина сэкономит деньги, если сошьет его сама и будет самостоятельно стирать его и гладить. Семьи возлагают на себя тяжелые бремена, одевая своих детей в соответствии с модой. Какая трата времени! Малыши могли бы выглядеть весьма привлекательно и в одежде без оборок и украшений, если, конечно, она чиста и опрятна. Выстирать и прогладить такое платье - сущий пустяк, и труд этот будет совсем необременительным.
      Почему наши сестры обкрадывают Бога, лишая Его подобающего служения, и ради того, чтобы служить модным веяниям нашего времени, отнимают у Него деньги, которые следовало бы положить в Его сокровищницу? Больше всего они думают о том, во что одеться, и на это тратят драгоценное время и деньги. Они не повышают культуру ума и сердца, а развитие характера считают менее важным делом, чем приобретение модной одежды. Украшение в виде кроткого и молчаливого духа необычайно ценно, и самое большое нечестие и безумие - попусту тратить на легкомысленные занятия те возможности, которые даются нам для приобретения этого драгоценного украшения души.
      Сестры, мы можем делать для Бога благородную работу, если того захотим. Женщина не знает своей силы. Богу неугодно, чтобы все ее способности тратились на решение вопросов: что мне есть? что мне пить? во что одеться? Женщине уготована более высокая участь, более величественная судьба. Ей следует развивать и совершенствовать свои способности, ибо Бог может использовать их в великом деле спасения душ от вечной гибели.
      В воскресенье популярные церкви больше напоминают театр, чем место поклонения Богу. В них прихожане демонстрируют все фасоны модной одежды. У бедных не хватает смелости войти в эти молитвенные дома. Однажды я услышала следующее от посетительницы одной из этих модных церквей: "Здесь предоставляется прекрасная возможность изучать различные фасоны. Я вижу положительные и отрицательные стороны разных стилей и, знаете ли, я с большой пользой для своего бизнеса наблюдаю за тем, какое влияние на фигуру и разную комплекцию оказывают платья разного покроя. Обратили ли вы внимание на тот прекрасный длинный подол и милую шляпку? Мне в точности известно, как они [643] изготавливаются. Я целый день училась и перенимала все полезное, чтобы затем применить это в своем деле".
      Ни одного слова не было сказано о Христе или о проповеди. Я подумала: как Иисус может отнестись к этой группе людей, хвастающихся друг перед другом украшениями и экстравагантными нарядами? Какое бесчестие для дома Божьего! Если бы Христос жил сейчас на земле и пришел в одну из таких церквей, то разве Он не выгнал бы вон этих осквернителей дома Его Отца?
      Но самое большое зло заключается в том влиянии, которое все это оказывает на детей и молодежь. Почти сразу после своего появления на свет они подвергаются воздействию моды со всеми ее капризами. Маленькие дети слышат больше разговоров об одежде, чем о спасении. Они видят, как усердно их матери изучают журналы мод, но только не Библию. Они чаще посещают магазины тканей и галантереи, чем церковь. Внешней красоте одежды придается больше значения, чем красоте характера. Детей сурово упрекают за то, что они пачкают свою дорогую одежду из тонких тканей, и дети становятся капризными и раздражительными под гнетом постоянных одергиваний.
      Уродливый характер волнует мать куда меньше, чем испачканная одежда. Ребенок больше слышит об одежде, чем о добродетели, потому что мать лучше знает моду, чем своего Спасителя. Своим примером она слишком часто отравляет атмосферу, окружающую юные умы. Порок, прячась за внешнее очарование моды, распространяется среди детей.
      Простота в одежде придает самый лучший облик здравомыслящей женщине. Мы судим о характере человека по стилю его одежды. Броская кричащая одежда выдает нравственную слабость и тщеславие. Скромная, благочестивая женщина будет одеваться скромно. Утонченный вкус и развитый ум обязательно проявятся в выборе простой и удобной одежды.
      Существует нетленное украшение, которое будет способствовать счастью всех окружающих нас в этой жизни и не потускнеет в бессмертном будущем. Это украшение кроткого и молчаливого духа. Бог повелевает нам "одевать душу" в самую богатую и изысканную одежду. Всякий раз, когда поклонники моды смотрятся в зеркало, им нужно вспоминать, что они совсем не заботятся о своей душе. Каждый час, впустую [644] потраченный на туалеты, осуждает их за то, что они пренебрегают развитием ума. В противоположном случае в их жизни могла бы произойти перемена, которая бы возвысила и облагородила все их цели и намерения в жизни. Вместо того чтобы золотом украшать себя, они приложили бы энергичные усилия и приобрели ту мудрость, которая драгоценнее чистого золота и рубинов.
      У тех, кто приходит поклоняться к алтарю моды, мало силы воли и плохое здоровье. Их жизнь бесцельна и бессмысленна. Мы всюду встречаем женщин, умы и сердца которых поглощены любовью к красивой одежде и внешнему блеску. Женская душа обкрадывается и унижается, потому что все помыслы сосредоточиваются на бедном, презренном "я". Когда модно одетая молодая женщина прошла по улице мимо нескольких джентльменов, один из них поинтересовался, кто она такая. Ему был дан такой ответ: "Она - приятное украшение в доме своего отца, но во всем остальном совершенно никчемна". Достоин сожаления тот факт, что называющие себя учениками Христа пытаются подражать в одежде и манерах тем, кого уподобляют никчемным украшениям.
      Петр дает ценные наставления по поводу одежды христианок: "Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом. Так некогда и святые жены, уповавшие на Бога, украшали себя, повинуясь своим мужьям" (2 Петр. 3:3-5). Все, на чем мы настаиваем, - это подчинение предписаниям Слова Божьего. Читаем ли мы Библию и следуем ли библейскому учению? Будем ли мы слушать Бога или сообразовываться с обычаями мира? Кому мы будем служить: Богу или маммоне? Можем ли мы иметь внутренний мир и одобрение Бога, если поступаем вопреки учению Его Слова?
      Апостол Павел наставляет христиан не сообразовываться с веком сим, но преобразовываться обновлением своего ума, [645] "чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная" (Рим. 12:2). Однако многие, называющие себя детьми Божьими, не чувствуют никаких угрызений совести, когда сообразуются с обычаями мира и носят золото, жемчуг и дорогую одежду. А тех, у кого хватает совести, чтобы не носить все это, считают ограниченными, суеверными и даже фанатичными людьми. Но ведь это Бог в Своем снисхождении к нам дает эти советы; они являются выражением безграничной Мудрости, и пренебрегающие ими поступают так к своей собственной погибели, подвергая себя опасности. Те, кто предан украшениям, запрещенным в Слове Божьем, вынашивают в сердце гордость и тщеславие. Они хотят привлечь к себе внимание. Своей одеждой они говорят: смотри на меня и восхищайся мной. Таким образом тщеславие, свойственное человеческой природе, все время возрастает, ибо ему всячески потакают. Когда человек думает только о том, как угодить Богу, все ненужные украшения перестают для него существовать.
      Апостол противопоставляет внешнее украшение кроткому и молчаливому духу, а затем говорит, что именно это "драгоценно перед Богом". Существует непримиримое противоречие между любовью к внешним украшениям и добродетелью кроткого и молчаливого духа. Только тогда, когда мы стремимся во всем сообразовываться с волей Божьей, в душе воцаряются мир и радость.
      Любовь к одежде ставит под угрозу нравственное благополучие женщины и делает ее непохожей на женщин-христианок, которых отличает скромность и целомудрие. Броское, экстравагантное платье слишком часто пробуждает похоть в сердце той, на ком оно одето, и низменные страсти в сердце смотрящих на нее. Бог видит, что деградации характера часто предшествует гордость и тщеславие в одежде, а дорогая одежда заглушает желание творить добро.
      Чем больше денег люди тратят на одежду, тем меньше у них остается на то, чтобы кормить голодных и одевать нагих. Реки благотворительности, которые должны течь постоянно, пересыхают. Каждый доллар, сэкономленный на отказе от ненужных украшений, можно отдать нуждающимся или положить его в [646] сокровищницу Господа для поддержки Евангелия; на эти деньги можно отправить миссионеров за рубеж или увеличить тиражи книг и журналов, несущих лучи света душам, сидящим во тьме. Каждый доллар, выброшенный на ветер, отнимает у его владельца драгоценную возможность сделать доброе дело.
      Сестра моя, сколько времени ты потратила не ненужную отделку платья времени, за которое ты должна будешь дать отчет Богу? Сколько денег ты потратила на угождение своим прихотям и на то, чтобы вызвать восхищение таких же пустых и тщеславных сердец, как и твое собственное? Это были Божьи деньги. Сколько добра ты могла бы сотворить с их помощью! И какой урон ты терпишь в этой жизни и в будущей бессмертной жизни, не делая этого! Каждый будет судим в соответствии с теми делами, которые совершает, живя в теле. Бог читает наши намерения и мотивы наших действий. Перед Его всевидящим оком открыто все явное и все тайное. Ни одна мысль, ни одно слово, ни один поступок не остаются незамеченными. Он знает, любим ли мы Его и прославляем ли Его имя или угождаем себе и превозносим себя. Он знает, привязаны ли мы к горнему, где Христос сидит одесную Бога, или к земному, плотскому, бесовскому.
      Когда ты надеваешь на себя ненужный или экстравагантный предмет одежды, то тем самым отнимаешь часть у нагого. Когда ты выставляешь на стол много дорогой еды, то пренебрегаешь своим долгом кормить голодных. Что записано о тебе в небесных книгах, христианка? Я умоляю тебя, не трать на безрассудные и вредные прихоти то, что Бог желает видеть в Своей сокровищнице, не бросай на ветер и ту часть, которую следовало бы отдать бедным! Будем же одеваться не в дорогую одежду, а в добрые дела, как подобает благочестивым, богобоязненным женщинам. Да не восходит к небу вопль вдовы и сироты против нас! Да не окажется на наших одеждах кровь душ, оставленных в пренебрежении. Да не растрачивается впустую драгоценное время испытания на то, чтобы тешить свое тщеславие и гордость сердца. Неужели нет бедных, которых нужно посетить, или несчастных, которым нужно прочитать Слово Божье? Неужели нет отчаивающихся и унывающих, которые нуждаются в твоих утешительных словах и молитвах?
      По мере того как Бог дарует вам материальное благополучие, не умножается ли в вас неуклонно гордость и [647] тщеславие? Посвящая драгоценное время своей одежде, вы пренебрегаете внутренним украшением и не возрастаете в благодати. Вместо того чтобы все чаще думать о небесном, вы все больше заботитесь о земном. Безрассудные и вредные похоти, унизительные вкусы притупляют ваше понимание и восприятие священных истин. Почему бы всем, заявляющим о своей любви к Иисусу, не убегать от этих прихотей, губящих душу? Мир сходит с ума от моды, различного рода шоу и удовольствий. Распущенность неуклонно усиливается и приобретает угрожающие размеры. Почему бы христианам не остаться верными своему призванию?!