СЦ 2, 373, 374:
      7. Я ем столько, сколько нужно для того, чтобы удовлетворить потребности организма, но когда встаю из-за стола, у меня по-прежнему такой же хороший аппетит, как и до еды. Когда наступает время следующего приема пищи, я готова съесть обычное количество, но не больше. А если бы [486] я брала двойную порцию того или иного блюда, потому что оно вкусно, разве я могла бы, склонившись, просить Бога помочь мне в литературной работе, в то время как из-за обжорства не имела бы ясного понимания того, о чем пишу? Могу ли я просить Бога принять во внимание то чрезмерное бремя, которое я возложила на свой желудок? Такое поведение бесчестило бы Его. Другими словами, это означало бы, что я прошу Бога помочь мне всегда есть столько, сколько мне хочется. Сейчас я ем столько, сколько необходимо, и затем могу просить Бога дать мне силы выполнить предстоящую работу, которую Он мне поручил. И я убеждена, что Небо слышит мои молитвы и отвечает на них, когда я возношу их.

      СЦ 2,487:
      8. У меня всегда есть запас продуктов — на все случаи. Я ничего не изменяю для гостей, будь они верующие или неверующие, но всегда принимаю необходимые меры к тому, чтобы внезапное посещение пяти или шести человек не застигло меня врасплох. У меня во всякое время достаточно здоровой, простой пищи, приготовленной так, чтобы утолить голод и дать организму необходимые питательные вещества. Если же кому-либо хочется чего-то еще, то для этого они могут отправиться куда-нибудь в другое место. За нашим столом никогда не бывает ни мяса, ни сливочного масла. Пироги мы подаем редко. Зато всегда в достаточном количестве фрукты, хороший хлеб и овощи. Наши обеды охотно посещаются многими людьми, и все, кто обедал в нашем доме, чувствуют себя хорошо, их здоровье даже улучшается. Все садятся за стол не с эпикурейским аппетитом, а с удовольствием отдают должное тем дарам, какими нас благословил Творец.
      (Подслащенная в меру пища. Отсутствие сахара на столе — § 532.)

      Реформатор здоровья, декабрь, 1870:
      9. В то время как эти родители и дети поглощали свои любимые лакомства, я вместе с мужем в час дня — время, в которое мы обычно обедаем, — также приступили к нашей скромной трапезе, которая состояла из хлеба с отрубями без масла и большого количества фруктов. Откровенно признаюсь, мы съели наш обед с удовольствием и чувством глубокой благодарности, испытывая в душе радость, что нам нет никакой надобности возить за собой целый гастроном для удовлетворения капризов желудка. Мы насытились и не [487] испытывали чувства голода до следующего утра. Мальчик, разносивший по вагонам апельсины, орехи, жареные кукурузные зерна, конфеты, вероятно, подумал, что мы бедняки.
      (В 1873 г. — Немного молока с сахаром — § 532.)

      Письмо 83, 1901:
      10. Более тридцати лет назад я постоянно чувствовала приступы слабости. Много молитв было вознесено о моем исцелении. Думали, что мясо придает мне жизненных сил, поэтому оно было моим главным продуктом питания. Но, вместо того чтобы чувствовать прилив бодрости, я становилась все слабее и слабее. Часто падала в обморок от истощения. Затем мне было дано наставление, что люди, употребляющие мясо, наносят большой вред своим умственным, физическим и нравственным силам. Мне было показано, что мясная пища оказывает влияние на весь организм: она способствует укреплению в человеке низменных желаний и влечения к спиртным напиткам.
      Я сразу же исключила мясо из своего меню. После этого лишь иногда, когда я попадала в особые обстоятельства, мне приходилось есть немного мяса.
      (Изредка, при отсутствии другой пищи, Е. Уайт была вынуждена употреблять немного мяса — § 699.)
      (Примечание. Еще в ранней юности Е. Уайт начала много писать и участвовать в общественной деятельности, и поэтому она была вынуждена возложить ответственность за хозяйственные дела на домработниц и кухарок. Не всегда она могла пользоваться услугами людей, обученных этому делу — готовить здоровую пищу. Поэтому иногда ее семье приходилось идти на компромисс между идеальными нормами, с одной стороны, и знанием, опытом, принципами и представлениями нового повара — с другой. Кроме того, много путешествуя, Е. Уайт часто зависела в питании от тех людей, у которых находилась в гостях. Хотя она и могла ограничить себя самым простым рационом, иногда все же была вынуждена позволять себе немного мяса, хотя и знала, что эта пища не самая лучшая для здоровья, и включала его в меню не по своей воле. — Составители.)

      Письмо 19в, 1892:
      11. Сейчас я испытываю острую нужду в человеке, который имеет опыт приготовления здоровой пищи и мог бы готовить так, чтобы я могла есть… Сейчас на моем столе пища, которая не вызывает никакого аппетита, скорее наоборот — постепенно убивает его. Я платила бы за умелое приготовление аппетитной и калорийной пищи гораздо больше, чем за какую-либо другую оказываемую мне услугу.

      Письмо 76, 1895:
      12. С тех пор, как прошли лагерные собрания в [488] Брайтоне в январе 1894 г., я полностью исключила мясо из своего рациона. Это означает, что, буду ли я дома или в других местах, ничего мясного не должно быть на моем столе, равно как и употребляться в пищу членами моей семьи. Относительно этого мне очень многое было показано в ночном видении.
      Рукопись 25, 1894:
      13. У нас много хорошего молока, фруктов и хлеба. Я уже освятила мой стол. Я освободила его от всевозможной мясной пищи. Для телесного и умственного здоровья лучше воздерживаться от мяса. Насколько это возможно, нам предстоит возвратиться в вопросе питания к первоначальному плану Божьему. Отныне мой стол всегда будет свободен от мяса и на нем никогда не появятся десерты, на приготовление которых уходит много времени и энергии. Мы можем неограниченно питаться фруктами, причем употребляя их в самом различном виде, избегая тем самым опасности навлечь на себя заболевания, которым подвергаются люди — поклонники мясного. Необходимо подчинить себе свой желудок, дабы таким путем мы могли наслаждаться простой и здоровой пищей и имели бы ее в изобилии, чтобы никто не страдал от голода.

      Письмо 76, 1895:
      14. У нас большая семья, кроме того, часто бывают гости, но мы не подаем на стол ни мяса, ни масла. Мы употребляем сливки, снятые с молока от наших коров. Сливочное масло для приготовления пищи мы покупаем в тех магазинах, о которых знаем, что молоко поступает туда от здоровых коров, пасущихся на хороших пастбищах.

      Письмо 73а, 1896:
      15. У меня большая семья, и за стол часто садятся шестнадцать человек. Среди них есть люди, которые работают за плугом и пилят деревья в лесу. Они занимаются тяжелым физическим трудом, требующим большого расхода энергии, но в нашем рационе нет ни грамма мяса. Мы не [489] едим мяса со времени лагерного собрания в Брайтоне. Я никогда не собиралась подавать мясо на стол, но меня умоляли изменить этот порядок, потому что тот или иной человек не принимает то или иное блюдо, его желудок усваивает мясо намного лучше, чем что-либо другое. Таким образом, у меня был соблазн включить его в наше меню…
      Я всегда очень рада всем, кто приходит к нам, но я больше не кормлю мясом. Нашу пищу составляют злаки, овощи, свежие и консервированные фрукты. В настоящее время у нас много отборных апельсинов и лимонов. Это пока единственные свежие плоды, сезон которых уже настал…
      Это я написала тебе для того, чтобы создать представление о нашей жизни. Я никогда еще не чувствовала себя так хорошо, как теперь, и никогда раньше так много не писала, как в настоящее время. Я встаю в три часа утра и не отдыхаю днем. Часто я просыпаюсь в час ночи, а когда мое сознание особенно перегружено, даже и в двенадцать, чтобы написать о том, к чему побуждает меня мой разум. Всем сердцем и душой я приношу глубокую благодарность Господу за Его великую милость ко мне.

      Письмо 73, 1899:
      16. Мы не едим мяса и сливочного масла и используем очень мало молока при приготовлении пищи. Сейчас, в это время года, нет свежих фруктов. У нас хороший урожай помидоров. Но нашей семье нравятся блюда из орехов, приготовленных разнообразными способами, но с одной оговоркой: мы используем лишь пятую часть указанного в рецептах количества орехов.
      (Помидоры очень полезны — § 523.)

      Рукопись 82, 1901:
      17. Во время моего пребывания в Куранбонге мою семью часто посещали различные люди, питавшиеся в основном мясом. И когда они сидели у нас за столом, на котором не было ни грамма мяса, они говорили: «Ну что же, если у вас такая пища, как эта, то мы тоже можем обходиться без мяса». Я думаю, что нашей пищей довольны все члены моей семьи. Я всегда говорю им: «Что бы вы ни готовили, будьте внимательны: пища не должна быть скудной. Подавайте на стол столько, чтобы было достаточно для полноценного питания организма. Следует поступать именно так. Вы [490] должны постоянно изобретать, все время учиться готовить самые вкусные блюда, какие только можете, чтобы не было никакого недостатка в питании».

      Письмо 12, 1888:
      18. Вот уже много лет, как я не истратила ни одного пенни на покупку чая. Зная его свойства, я не осмеливаюсь употреблять его, за исключением случаев, когда у меня сильная рвота, и тогда я пью чай как лекарство, но не как напиток…
      Я не пью никакого чая, кроме приготовленного из головок красного клевера, и если бы даже мне нравилось вино, чай или кофе, то и в таком случае я не употребляла бы эти разрушающие здоровье наркотические напитки, потому что ценю здоровье превыше всего и высоко ставлю правильный пример во всем, что касается пищи и питья. Я хочу быть примером воздержания и благотворительности для других.
      (Заявление относительно питания в 1902 г. — § 522.)

      Письмо 150, 1903:
      19. У меня хорошее здоровье и отличный аппетит. Я замечаю, что чем проще моя пища и чем меньше я употребляю разнообразных блюд, тем лучше и здоровее себя чувствую.

      Письмо 45, 1903:
      20. В нашей семье время завтрака установлено в 6.30 утра, а время обеда — в 1.30. Мы не ужинаем. Можно было бы немного изменить время приема пищи, если бы не то обстоятельство, что указанное время наиболее удобно для некоторых членов нашей семьи.
      Я принимаю пищу только два раза в день и всегда придерживаюсь этого правила, данного мне тридцать пять лет назад. Я не употребляю мясо. Лично я решила вопрос и относительно употребления сливочного масла и обхожусь совсем без него. С ним необходимо безболезненно расстаться везде, где невозможно достать натурального, здорового масла. У нас есть две хорошие дойные коровы, Джерси и Холстен. Мы употребляем сливки, и все члены нашей семьи очень этим довольны.
      Письмо 62, 1903:
      21. Мне теперь уже семьдесят пять лет; но я продолжаю намного больше писать, чем в прежние годы. У меня хорошее пищеварение и ясный ум.
      Наше меню состоит из простой и здоровой пищи. На [491] нашем столе нет сливочного масла, мяса, сыров и блюд, приготовленных с использованием животного жира. На протяжении нескольких месяцев у нас обедал один молодой неверующий человек, который употреблял мясо всю свою жизнь. Но ради него мы не внесли никаких изменений в наше питание, и, деля с нами трапезы, он поправился на двадцать фунтов. Пища, которую он получал у нас, была для него намного полезнее той, к которой он привык. Все наши гости всегда очень довольны нашей пищей.

      Письмо 127, 1904:
      22. Я питаюсь предельно простой пищей, приготовленной самым простым способом. В течение нескольких месяцев я ела вермишель, приготовленную с консервированными помидорами. К этому блюду полагаются сухари. Я также употребляю некоторые тушеные фрукты и иногда лимонный пирог. Сладкие зерна кукурузы с молоком или небольшим количеством сливок являются еще одним избранным мною кушаньем.
      Но остальные члены моей семьи не едят того, что предпочитаю я. И я не считаю себя эталоном для окружающих. Пусть каждый следует своим представлениям о полезном для него. Я не доверяю никому, кроме своей собственной совести. Никто не может быть мерилом для другого в выборе пищи. Невозможно установить одно правило для всех. Некоторым членам моей семьи очень нравится фасоль, в то время как для меня она — яд. У нас никогда не подается сливочное масло, но если кому-либо из членов моей семьи захочется масла, никто не запрещает его. В нашем доме стол накрывается дважды в день, но если кто-нибудь хочет поесть третий раз, нет правила, возбраняющего это. Никто не жалуется и не встает из-за стола неудовлетворенным, ибо на нем всегда в изобилии простая, здоровая и питательная пища.

      Письмо 50, 1908:
      23. Некоторые говорят, что я не следую принципам санитарной реформы в той мере, в какой выступаю за них в [492] своих статьях и публикациях. Относительно этого хочу сказать, что по мере увеличения моих познаний в этом вопросе я не отступила от принципов воздержания. Все, кто обедал у меня дома, знают, что я не кормила их мясными блюдами…
      Вот уже много лет, как у нас не подается на стол мясо. Мы никогда не употребляем ни чая, ни кофе. Иногда я пью настой из цветов клевера просто как согревающий напиток, но лишь немногие члены моей семьи пьют какую-либо жидкость во время еды. Вместо масла подаются сливки — даже и тогда, когда у нас бывают гости. Что касается меня лично, то вот уже много лет я обхожусь без масла.
      Однако наше питание вовсе нельзя назвать скудным. Мы в изобилии питаемся сушеными и консервированными плодами. Когда у нас случается неурожай, мы покупаем фрукты дополнительно на рынке. Сестра Грей присылает мне виноград без косточек, очень вкусный, если его немного проварить. Мы сами выращиваем логановую ягоду и много употребляем ее. (Это гибрид малины с ежевикой — прим. пер.)Клубника не растет в нашей местности, но у наших соседей мы покупаем ежевику, черную смородину, малину, яблоки и груши. Кроме того, у нас много помидоров. Мы также выращиваем у себя различные виды сладкой кукурузы и сушим ее в больших количествах на зиму. Возле нас находится фабрика пищевых продуктов, где мы можем приобрести необходимые продукты из круп.
      (Употребление в пищу сушеных зерен сладкой кукурузы и гороха — § 524.)
      Мы стремимся проявлять благоразумие, определяя, какие сочетания продуктов нам больше подходят. Наша обязанность состоит в том, чтобы действовать мудро во всем, что касается питания, быть воздержанными и научиться распознавать, какие причины вызвали те или иные последствия. Если мы со своей стороны сделаем все зависящее от нас, тогда Господь со Своей стороны тоже сделает все, чтобы сохранить найти умственные силы и нервную систему в здоровом состоянии.
      Вот уже более сорока лет, как я принимаю пищу только два раза в день. А если предстоит особенно важная работа, тогда я вообще сокращаю свой рацион. Я считаю своим долгом не употреблять ничего такого, что, как подсказывает мой жизненный опыт, может нарушить работу организма. Мой разум должен быть освящен для Бога, и я сознательно избегаю любой привычки, вследствие которой, я знаю, будут постепенно снижаться умственные силы.
      Мне сейчас восемьдесят один год, и могу засвидетельствовать, что наша семья не томится ностальгией по «египетским котлам» с мясом. Я кое-что знаю о благах, [493] которые получает человек, живущий согласно принципам санитарной реформы. Я считаю, что быть реформатором в этой области — и преимущество, и долг.
      Тем не менее мне очень больно сознавать, что не все из нашего народа до конца следуют наставлениям санитарной реформы. Тот, кто своими привычками нарушает принципы здорового образа жизни и не внимает свету, данному Богом, вне всякого сомнения, будет страдать от последствий этого пренебрежения.
      Я описываю все эти подробности для того, чтобы вы знали, как отвечать тем, кто сомневается в моем образе питания…
      Считаю, что одна из причин, по которым я была в состоянии так много писать и проповедовать, — строгая умеренность в питании. Если мне предлагают сразу несколько блюд, я выбираю для себя лишь те, которые, как мне известно, сочетаются между собой. Благодаря этому я смогла сохранить ясность мышления. Я сознательно отказываюсь есть то, что вызовет брожение в желудке. Это долг всех сторонников санитарной реформы. Мы должны уметь разбираться в причинах и следствиях тех или иных явлений. Наш долг — быть воздержанными во всем.

      Рукопись 29, 1897:
      24. Я получила много наставлений от Господа по вопросам санитарной реформы. Я не искала их, не училась специально, чтобы изучать их; Бог дал мне этот свет, чтобы я передала его другим. Я излагаю все эти вопросы перед людьми, останавливаясь на основополагающих принципах; и иногда, когда меня приглашают в гости и во время обеда спрашивают об этих вещах, я говорю согласно открытой мне истине. Но я никогда не критиковала человека, сидящего за столом, или поданную на стол пищу. Не считаю такое поведение приличным и тактичным.

      Письмо 45, 1903:
      25. Я не считаю себя мерилом ни для кого. Есть такие продукты, съев которые, я всегда испытываю невыносимые [494] муки. Я стараюсь обязательно выяснить, что для меня является самым полезным, и потом, ничего никому не говоря, ем то, что я могу есть. Чаще всего это два или три блюда, не вызывающие расстройства желудка.
      Письмо 19а, 1891:
      26. Между людьми существуют огромные различия в телосложении, темпераменте я потребностях организма. То, что годится в пищу одному, может причинить вред другому. Посему невозможно установить единое железное правило питания для всех и на все случаи жизни. Мне не подходит фасоль, для меня она как яд. Но если бы, исходя из этого, я сказала, что никому нельзя употреблять фасоль, для других людей это звучало бы весьма смешно и странно.
      Я, к примеру, не могу позволить себе ни одной ложки молочной подливки и ни кусочка пропитанного молоком гренка, не испытав при этом недомогания. Но остальные члены моей семьи с аппетитом едят это, без каких-либо последствий. Поэтому я выбираю то, что больше подходит для моего желудка, а они делают то же самое. У нас нет по этому поводу ни разговоров, ни разногласий. Все в нашей семье происходит слаженно и согласованно, потому что я никогда не пытаюсь диктовать кому-либо, что должно есть и что не должно.

      СЦ 9, 158,159:
      27. Когда я впервые получила весть о санитарной реформе, я была очень слабой и хилой женщиной, часто терявшей сознание. Я молила Бога помочь мне, и Он озарил меня ярким светом санитарной реформы. Господь указал мне, что всем соблюдающим Его заповеди следует объединиться с Ним святыми узами; что путем умеренности в еде и питье они должны сохранить свое тело и разум в самом лучшем состоянии для служения. И это знание было великим благословением для меня. Я стала на сторону санитарной реформы, зная, что Бог укрепит меня. И сегодня, невзирая на преклонные годы, у меня здоровье намного лучше, чем в молодости.
      Некоторые считают, что я не следую принципам реформы в той мере, в какой выступаю за них в своих статьях и публикациях. Но я могу сказать: я была верным приверженцем санитарной реформы. И члены моей семьи знают, что я говорю правду.

      [495] (В отчете Джеймса Уайта о лагерном собрании в Канзасе в 1870 г. имеется нижеследующее высказывание относительно постоянно увеличивающегося света санитарной реформы и опасности неразумных методов обучения ее основам, а также об отношении Е. Уайт к крайним позициям в этих вопросах. Будучи историческим документом, оно освещает некоторые аспекты наставлений Е. Уайт того времени. — Составители.)
      Ревью энд Геральд, 8 ноября, 1870:
      Е. Уайт толковала вопросы санитарной реформы глубоко и исчерпывающе. Ее замечания были всегда предельно ясны и убедительны, но вместе с тем крайне осторожны, так что ее с вниманием слушали все присутствовавшие, увлекаемые манерой изложения. В вопросах реформы она всегда избегала крайностей и занимала лишь те позиции, которые, по ее мнению, не вызывали у людей предубеждений.
      У слушателей нетрудно создать неприязнь и предвзятое мнение о санитарной реформе, если люди, представляющие ее принципы, неудачно выбирают для этого время или форму изложения, а в особенности если они преподносят истину в духе фанатизма. О некоторых деликатных вопросах, как, например, о «тайных грехах», следует говорить лишь изредка, если только вообще это можно обсуждать публично; об этом, возможно, стоит упомянуть лишь в специальной публикации по конкретному вопросу. Среди десяти наших проповедников не найдется и одного, который умел бы с полной осведомленностью и тактом рассказать о здоровом образе жизни, учитывая все его аспекты и направления. Вред, причиненный делу проповеди истины из-за непродуманного поведения тех, кто представлял ее людям в неподходящее время, в неподходящем месте и в неверном изложении, едва ли можно оценить.
      «Еще многое имею сказать вам, — говорил Христос, — но вы теперь не можете вместить». Иисус знал, как направлять стремления Своих учеников. Господь знал также и то, что ожидающий Его пришествия народ следует знакомить с великим светом санитарной реформы шаг за шагом, чтобы мы могли принять его и воспользоваться полученными наставлениями в своей практической жизни, не настраивая при этом против себя общественное мнение. Этой осенью исполняется двадцать два года с тех пор, как благодаря свидетельствам Е. Уайт наше внимание было обращено на вред табака, чая и кофе. Господь чудесным образом благо- [496] словил нас и помог нам отказаться от всего этого, так что в настоящее время наша Церковь, несмотря на некоторые отрицательные моменты, может радоваться достигнутой победе над этими пагубными пристрастиями и привычками…
      После того, как мы одержали в этом верх и Господь увидел, что мы способны нести людям свет, Он дал нам Свои наставления относительно пищи и одежды. До определенного момента дело санитарной реформы среди членов нашей Церкви неуклонно продвигалось вперед, и произошли большие перемены (особенно по части употребления свинины). Но из-за болезни Е. Уайт на некоторый период перестала выступать и писать по вопросам реформы здоровья. И это время можно считать началом несчастий и ошибок нашего народа в вопросе внедрения здорового образа жизни.
      Но, с тех пор как мы вновь принялись за распространение вести, Е. Уайт все чаще чувствовала побуждение разъяснять спорные вопросы из-за существующих разногласий среди сторонников реформы, а не по какой-либо другой причине. Тот факт, что все или почти все приверженцы крайних взглядов считали, что Е. Уайт безоговорочно одобряет их позицию, являлся причиной ее постоянного желания высказывать свое действительное отношение ко всему этому. Члены нашей Церкви должны своевременно узнавать ее мнение, и они узнают его.
      Что касается употребления табака, чая, кофе, мяса, а также характера одежды, то в этих вопросах существует полное взаимопонимание и согласие. Но в настоящее время Е. Уайт не считала своевременным полный отказ от соли, сахара и молока. Если бы не было никаких других причин, побуждающих поступать осторожно в этом вопросе, достаточно было бы отметить тот факт, что сознание многих людей совершенно не подготовлено даже для того, чтобы слушать о подобных ограничениях. Можно ясно увидеть связь, существующую между отступничеством отдельных членов нашей Церкви и некоторых наших общин и крайними взглядами по вопросу питания, необдуманно изложенными в журнале «Ревью». Последствия были очень плачевны. В то время как одни полностью отвергли свет санитарной реформы, потому что им неправильно представили ее суть, другие — исполнительные и сознательные — [497] стали придерживаться крайних взглядов, приносящих огромный вред здоровью, а следовательно, и пропаганде воздержания, что, конечно, темным пятном легло на дело реформы.
      При таком крайне разочаровывающем положении дел Е. Уайт чувствует побуждение возобновить свою работу в этой области, с тем чтобы внести ясность и определенность в происходящее. При этом, однако, нужно сказать, что хотя она не считает полезным для здоровья пить молоко в большом количестве, да еще, как это зачастую бывает, с хлебом, но все же главный упор делает на важности того, чтобы коровы, от которых молоко берется, были по крайней мере здоровы. Поэтому, исходя из полученного до настоящего времени света, она не может присоединиться к требованиям полного отказа от молока. Такая работа должна проводиться лишь хорошо осведомленными сторонниками санитарной реформы, под руководством отдела кулинарии нашего института здоровья в Батл-Крике, после того как столь привычное и любимое ими молоко исчезнет в первую очередь с их столов. Подобная деятельность может оказать большее влияние на членов нашей Церкви в том случае, если сами наши служители станут ревностными приверженцами санитарной реформы и откажутся неограниченно употреблять коровье молоко.
      Здесь наше уязвимое место. Наши книги и журналы, которые попадают в руки малосведущих и предвзято настроенных людей, забегают вперед по отдельным вопросам, в то время как некоторые из тех, кто говорит людям о санитарной реформе, еще не придерживаются ее принципов в своей жизни. Е. Уайт желает, чтобы такая практика изменилась в обратную сторону, с тем чтобы наши издания представляли читателям только такие мнения, с которыми согласны люди, возглавляющие реформу; и, конечно же, стиль наших публикаций не должен ни у кого вызывать предубеждений и отталкивать от истины. Пусть вначале сторонники санитарной реформы сделают шаг вперед в своей жизни, и лишь затем они публично выразят свои зрелые мнения, чтобы непосвященные могли принять их.
      Е. Уайт считает, что переход от простых видов мясной пищи к обильному использованию сахара — это переход «от плохого к худшему». Она рекомендует очень умеренное употребление как сахара, так и соли. Человек должен приучить себя к этому. Недосоленная пища кажется вначале совершенно безвкусной тем, кто привык солить много, но через несколько недель умеренного употребления соли [498] привычная еда будет казаться им пересоленной и неприятной на вкус.
      Хотя от табака, чая и кофе можно отказаться сразу, однако тем, кто, к несчастью, стал их рабами, необходимые перемены следует осуществлять с большой осторожностью и постепенно. Хотя Е. Уайт говорит это тем, кому грозит опасность действовать слишком поспешно, она тем не менее убеждает медлительных: «Не забудьте привести в соответствие с санитарной реформой свой образ жизни». Самые незначительные изменения требуют отказа от устоявшихся жизненных привычек, но это не следует делать поспешно и необдуманно, чтобы таким путем не причинить вреда всему организму.

Табак — это медленнодействующий и чрезвычайно опасный яд

Употребление мяса как причина скоропостижной смерти или сердечного приступа