Проблема ознакомления с подобными сведениями сотрудников вашего уровня, – продолжал О'Мара, – состоит в том, что я лишен возможности делать скидки на ваше невежество относительно всего, что лежит за рамками вашей специальности. Если что-то покажется вам слишком элементарным, можете отвлекаться и думать о другом – до тех пор, пока я вас на этом не поймаю.

– Считайте, что вы безраздельно владеете нашим вниманием, друг О'Мара, – заверил психолога Приликла, который, естественно, знал, что это так и есть.

– Временно, – буркнула Нэйдрад.

– Старшая сестра Нэйдрад! – взорвался майор Флетчер. Его щеки казались особенно красными на фоне зеленого мундира. – Вы выказываете неуважение к старшему по званию! Подобное оскорбительное поведение на вверенном мне корабле будет непозволительно, и я не стану мири…

О'Мара предупреждающе поднял руку и сухо сказал:

– Я не обиделся, майор, и вам обижаться не стоит. До сих пор на протяжении вашей военной карьеры вам не доводилось близко общаться с неземлянами, и потому ваша ошибка объяснима. Вряд ли вы будете ошибаться в дальнейшем, когда научитесь понимать образ мышления и поведение существ, которые будут работать рядом с вами в рамках данного проекта.

Старшая медицинская сестра Нэйдрад, – продолжал О'Мара в манере, которую для него можно было счесть изысканно вежливой, – является кельгианкой, гусеницеподобным существом, характерной чертой которого служит покров в виде серебристо-серой шерсти. Вероятно, вы уже заметили, что шерсть Нэйдрад пребывает в постоянном движении, словно шевелится под порывами сильного ветра. Это непроизвольные движения, возникающие в ответ на эмоциональные реакции, вызванные внешними стимулами. Эволюционные причины этого механизма пока не изучены досконально даже самими кельгианами, однако существует общепринятая точка зрения: эмоционально-выразительная шерсть компенсирует безэмоциональность речи кельгиан. Однако нам следует осознавать тот факт, что по движениям шерсти один кельгианин способен точно понять, какие чувства испытывает другой кельгианин к тому, о чем идет речь. В итоге кельгиане всегда говорят только то, что думают, поскольку полагают, что это очевидно – по крайней мере для других кельгиан. И по-другому они просто не могут. В отличие от доктора Приликлы, который всегда тактичен и порой редактирует суровую правду, дабы сделать ее более удобоваримой, Старшая сестра Нэйдрад всегда говорит и будет говорить правду, невзирая на все ранги и чины. И скоро вы к этому привыкнете, майор.

Между тем я вовсе не собирался читать вам лекцию о кельгианах, – заметил О'Мара. – А собирался я вкратце рассказать вам о системе, которая ныне бытует под названием «Галактическая Федерация»…

На проекционном экране за спиной у О'Мары вдруг возникла трехмерная модель двойной спирали Галактики с ее главными звездными системами. Край соседней галактики был продемонстрирован с нарушением масштаба. Затем ближе к наружному краю спирали появилась ярко-желтая светящаяся полоска, потом – еще одна и одна. Это были линии, соединяющие Землю с первыми колониями, основанными землянами, а также со звездными системами Нидия и Орлигия – первыми инопланетными цивилизациями, с которыми у землян состоялись контакты. Затем появился еще один пучок желтых линий – связи звездной системы Тралта с основанными ею колониями.

Прошло еще несколько десятилетий, прежде чем планеты, доступные для орлигиан, нидиан, тралтанов и землян, стали доступными друг для друга. В те годы существа, населявшие Галактику, относились друг к другу подозрительно. Однажды чуть было не вспыхнула война… Но на этой модели время было сжато точно так же, как расстояние.

Переплетения желтых линий разрастались, их паутина становилась все более густой по мере того, как развивались контакты и торговля с высокоразвитыми цивилизациями Кельгии, Илленсии, Худлара и Мельфы и их колониями, если таковые существовали. С визуальной точки зрения этот процесс нельзя было назвать упорядоченным. Линии то стремительно направлялись к центру Галактики, то возвращались к краю спирали, то сновали зигзагами между зенитом и надиром. Порой светящиеся полоски вообще покидали пределы Галактики и уходили к планетам системы Иан, но на самом деле в данном случае инициатива преодоления межгалактического пространства исходила от иан. Когда наконец были вычерчены все линии соединения между собой планет Галактической Федерации, на экране возникло нечто среднее между молекулой ДНК и терновым кустом.

– Нами и прочими расами, обитающими в Галактике, – продолжал О'Мара, – пока исследована только малая ее часть. Мы пребываем в положении человека, у которого полным-полно друзей в далеких странах, но который при этом понятия не имеет о тех, кто живет на соседней улице. Это объясняется тем, что путешественники знакомятся друг с другом чаще, чем те, кто сидит дома, – особенно тогда, когда путешественники обмениваются адресами и часто наносят друг другу визиты…

Если на пути следования не имелось сильных искривлений пространства и если координаты места назначения были точно известны, через гиперпространство было так же легко отправиться на другой край Галактики, как в соседнюю звездную систему. Но для начала следовало обнаружить обитаемую звездную систему, а уж потом можно было нанести на карту ее координаты. А это было не так-то просто.

Очень, очень медленно некоторые из небольших «белых пятен» наносились на карты и исследовались, но толку от этого было немного. Крайне редко экипаж корабля-разведчика обнаруживал звезду с планетарной системой, еще реже среди этих планет оказывалась обитаемая. Ну а если какая-то из форм жизни, обитающих на этой планете, была разумна, тут уж наступало торжество. Правда, к этому торжеству всегда примешивалась тревога за судьбу галактического мира. Новость об обнаружении новых, прежде неведомых разумных существ мгновенно разносилась по Федерации, и специалисты по контактам с цивилизациями из состава Корпуса Мониторов отправлялись в экспедиции и приступали к своему нелегкому, долгому и порой опасному труду.

Специалисты по контактам с цивилизациями являлись элитой Корпуса Мониторов. Их было немного, и они были признанными экспертами в таких областях, как внеземные средства связи, философия и психология инопланетян. Но как ни мала была бригада экспертов, она, увы, не могла пожаловаться на то, что просто-таки горит на работе…

– За последние двадцать лет, – продолжал О'Мара, – процедура установления контакта с новообнаруженными цивилизациями осуществлялась трижды, и во всех случаях представители этих цивилизаций выразили желание войти в состав Галактической Федерации. Не стану утомлять вас подробностями типа того, сколько ресурсов было истрачено, чтобы это произошло. Не стану говорить о числе поисковых вылетов, количестве кораблей, численности их экипажей, затратах материалов и тому подобном, дабы шокировать вас этими цифрами. Я упоминаю о трех случаях успешной работы бригады по установлению контактов с иными цивилизациями исключительно для того, чтобы подчеркнуть; что за этот же самый период времени наш госпиталь заработал в полную силу и инициировал целый ряд контактов с представителями новых для Федерации видов. В итоге в Федерацию вступили семь ранее неизвестных цивилизаций. И произошло это не за счет медленного, кропотливого и терпеливого выстраивания и расширения отношений вплоть до того, как стал возможен обмен сложными философскими и социологическими понятиями. Это случилось всего лишь благодаря тому, что была оказана медицинская помощь кому-то из представителей вышеупомянутых цивилизаций.

Главный психолог обвел присутствующих взглядом. Ему явно не были нужны заверения Приликлы в том, что теперь-то он уж точно безраздельно владеет их вниманием. Он продолжал:

– Безусловно, я все слишком упрощаю. У вас возникало немало проблем в процессе терапевтического или хирургического лечения существ, сталкиваться с которыми ранее не приходилось. К вашим услугам был переводческий компьютер госпиталя – второй по мощности в Галактике, вам при необходимости оказывали помощь специалисты по средствам связи из состава Корпуса Мониторов. Корпус непосредственно участвовал в спасении многих раненых инопланетян. Но факт остается фактом: вы, оказывая медицинскую помощь, демонстрировали добрую волю Федерации инопланетянам более просто и наглядно, чем это могло бы быть сделано в процессе долгого и нудного обмена соображениями по тому или иному поводу.

В результате произошли значительные перемены в самой стратегии осуществления процедуры первого контакта…

Был известен один-единственный способ перемещения в гиперпространстве и один-единственный способ подачи сигнала бедствия в случае аварии или выхода из строя каких-либо бортовых систем, когда звездолет безнадежно застревал где-то в обычном пространстве посреди звезд. Подпространственный радиосигнал не являлся надежным методом связи, поскольку был подвержен множеству искажений и наложений при прохождении вблизи от звезд. Помимо всего прочего, для отправки такого сигнала требовались немалые затраты энергии корабля, а у корабля, терпящего бедствие, энергии всегда в обрез. А вот с аварийным маяком дело обстояло иначе. Никто не требовал от этого устройства передачи связной информации. Маяк представлял собой всего-навсего прибор с небольшим автономным ядерным реактором и передавал сигнал, по которому можно было судить о его местоположении в космосе. То есть это был своеобразный подпространственный призыв о помощи, способный звучать от нескольких минут до нескольких часов.

Сведения о курсе, экипаже и пассажирах любого звездолета перед его стартом заносились в единую систему, и потому по координатам аварийного маяка всегда можно было более или менее определенно судить о том, к какому виду принадлежали попавшие в беду существа. В зависимости от этого, к месту аварии отправлялся звездолет-неотложка из Главного Госпиталя Сектора либо с родной планеты пострадавших, причем экипаж и медиков подбирали того же вида. Но бывали случаи – и таких случаев было немало, – когда в беду попадали существа, дотоле Федерации незнакомые, и им срочно требовалась помощь, а их потенциальные спасители не в состоянии были ее оказать.

Пострадавшие попадали в Главный Госпиталь Сектора только тогда, когда спасательный корабль обладал способностью расширить свою гиперпространственную оболочку настолько, чтобы она охватила пострадавшее судно, либо тогда, когда создавалась возможность безопасного извлечения раненых или больных инопланетян из их корабля и подготовки соответствующих помещений для них на звездолете Федерации. В результате многие, прежде неизвестные формы жизни, обладавшие высоким интеллектом и достигшие высокого уровня развития техники, попадали в руки врачей в виде образцов для патоморфологических исследований. Однако ответ на эту проблему постоянно искали и, похоже, наконец нашли.

Было решено оснастить один совершенно особенный корабль неотложной медицинской помощи, который должен был отвечать только на те сигналы бедствия, чьи координаты не совпадали бы с полетными планами кораблей Федерации.

– При возможности, – продолжал О'Мара, – мы предпочитаем иметь дело с представителями цивилизаций, освоивших межзвездные перелеты. В общении с существами разумными, но не владеющими космической техникой, возникает немало сложностей. Никогда не знаешь наверняка, чего добьешься, свалившись им на голову: то ли поможешь в естественном развитии, то ли, наоборот, это развитие замедлишь, ставя им, так сказать, техническую подножку и провоцируя появление тяжелейшего комплекса неполноценности.

– Но на корабле, терпящем бедствие, может не оказаться аварийного маяка, – вмешалась Нэйдрад. – Что тогда?

– Если существа, настолько высокоразвитые, что у них имеются звездолеты, не предусмотрели такого средства безопасности для своих сородичей, я бы не желал с ними знаться, – ответил О'Мара.

– Понимаю, – проговорила кельгианка.

Главный психолог кивнул и тут же продолжал:

– Теперь вы понимаете, почему четверых медиков высокой квалификации понизили в звании до членов бригады неотложки. – Он нажал на несколько клавиш на панели пульта, и звездная карта Федерации сменилась крупным и подробным планом корабля. О'Мара добавил: – Правда, неотложка весьма и весьма особенная, как видите. Капитан Флетчер, вам слово. Прошу вас.

Конвей обратил внимание на то, что О'Мара обратился к Флетчеру, назвав его должность, а не звание – по званию Флетчер был майором. Вероятно, Главный психолог сделал это для того, чтобы подчеркнуть, что Флетчер на корабле главный – вне зависимости от того, нравится это кому-то или нет.

Флетчер принялся рассказывать о размерах, мощности и маневренности звездолета с упоением родителя, расписывающего прелести своего первенца. Конвей слушал его вполуха.

Изображение, красовавшееся на демонстрационном экране, Конвею было знакомо.

Он уже видел этот корабль в парковочной зоне госпиталя – похожий на гигантский белый дротик, поросший лесом наружных датчиков. Инспекционные панели на обшивке корабля были открыты, а рядом с ним сновали маленькие юркие катера с будничной серой окраской Корпуса Мониторов. По конфигурации и массе белый звездолет равнялся легкому крейсеру, то есть самому крупному из судов Корпуса Мониторов, способных к аэродинамическому маневрированию в планетарной атмосфере. Конвею уже довелось полюбоваться сверкающей белой обшивкой звездолета, его дельта-крыльями, на которых красовались Красный Крест, а также Солнце за Тучей, Желтый Лист и множество других символов бесплатной медицинской помощи, принятых в Федерации.

– Экипаж будет состоять целиком из существ, подпадающих под код физиологической классификации ДБДГ, – продолжал капитан Флетчер, – а это означает, что они, как большинство служащих Корпуса Мониторов, являются землянами или обитателями земных колоний.

Однако сам корабль построен на Тралте и потому обладает кое-какими структурными преимуществами, – проговорил Флетчер с нескрываемым энтузиазмом. – Мы назвали его «Ргабвар» в честь одного из прославленных тралтанских медиков. На борту созданы условия для проживания и работы медиков, принадлежащих к разным видам. Есть возможность варьировать силу притяжения, давление и состав атмосферы, обеспечивать персонал адекватным питанием, мебелью и прочими предметами быта. Условие единственное – медики должны быть теплокровными кислорододышащими существами. У нас не должно возникнуть проблем с размещением и жизнеобеспечением кельгиан-ДБЛФ (Флетчер выразительно посмотрел на Нэйдрад) и цинрусскийцев ГНЛО (тут он одарил взглядом Приликлу).

Единственным неспециализированным с точки зрения физиологии корабля отсеком, – продолжал Флетчер, – является медицинская палуба, состоящая из помещения для приема пострадавших и примыкающих к этому помещению палат. Размеры палубы таковы, что на ней можно легко разместить пациента, по массе равного взрослому чалдерианину. В палатах установлена аппаратура регулировки силы притяжения от нуля до пяти g, оборудование для создания различных параметров атмосферы, материальные и нематериальные средства обездвиживания пациентов – то есть ремни и гравилучи, которыми можно пользоваться в тех случаях, когда пациент напуган, агрессивен или нуждается в иммобилизации для осуществления процедур или хирургического вмешательства. Эта палуба целиком и полностью отдается в распоряжение медиков, и они будут готовить подходящие условия обитания для тех больных и раненых, которыми я буду их обеспечивать.

Это обстоятельство я должен подчеркнуть, – продолжал капитан более строгим тоном. – Ответственность за весь корабль, за обнаружение судна, терпящего бедствие, и за саму спасательную операцию лежит на мне. Извлечение неземлян из совершенно незнакомого по конструкции и планировке корабля – задача не из легких. В такой ситуации высока вероятность непреднамеренного включения неизвестных механизмов неведомого назначения, а также возможность травмирования спасателей, их попадания в токсичную или взрывоопасную среду, в условия повышенной радиации. Порой даже само проникновение внутрь чужого звездолета создает немало проблем, не говоря уже об извлечении раненого или больного инопланетянина без причинения ему новых травм…

Флетчер растерялся и огляделся по сторонам. Приликла забился, как в ознобе, от невидимого шквала эмоций, исходящих от Нэйдрад, чья серебристая шерсть ощетинилась сердитыми иглами. Мерчисон без особого успеха пыталась сохранять бесстрастность. Конвей понимал, что и ему непроницаемое выражение лица соблюсти не удается.

О'Мара неодобрительно покачал головой:

– Капитан, вы не только сказали медикам, что им следует заниматься своим делом, вы еще принялись рассказывать им о том, как они должны заниматься своим делом. Вынужден напомнить вам, что Старший врач Конвей, обладая определенным опытом в многовидовой терапии и хирургии, несколько раз участвовал в работе на местах космических аварий, так же как патофизиолог Мерчисон и доктор Приликла, а Старшая медицинская сестра Нэйдрад в течение последних шести лет специализируется в оказании помощи тяжелораненым. Затеянный нами проект требует тесного сотрудничества. Вам потребуется сотрудничество бригады медиков, и я сильно подозреваю, что вы его получите независимо от того, будете ли вы этого просить. – О'Мара взглянул на Конвея и язвительно проговорил: – Доктор, вас я выбрал для участия в этом проекте из-за вашей способности работать с инопланетянами и понимать их, будь то ваши коллеги или ваши пациенты. Надеюсь, у вас не возникнет непреодолимых сложностей в том, чтобы достичь взаимопонимания и сработаться с новоназначенным командиром корабля, который по понятным причинам…

О'Мара не договорил. На пульте замигала лампочка сигнала вызова, зазвучал голос заместителя Главного психолога:

– Пришел диагност Торннастор, сэр.

– Три минуты, – ответил О'Мара, не спуская глаз с Конвея, и продолжал: – Буду краток. В принципе я должен был бы оставить вам возможность отказаться от порученного задания, но речь идет о таком задании, что оно скорее будет разминкой для «Ргабвара», чем проверкой вашего профессионального опыта. Мы получили сигналы бедствия от разведывательного корабля «Тенельфи», команда которого состоит целиком из землян-ДБДГ, поэтому даже проблем общения с ними возникнуть не должно. Предстоит обычная поисково-спасательная операция. Спасенные вами члены экипажа «Тенельфи» впоследствии могут быть подвергнуты дисциплинарным взысканиям за допущенную халатность, но это уже не ваша забота. «Ргабвар» будет готов к вылету раньше чем через час. Имеющиеся сведения о том, что случилось с «Тенельфи», – на этой кассете. Изучите ее, когда будете на борту.

Это все, – закончил свое повествование О'Мара. – Могу либо добавить, что Приликле и Нэйдрад нет нужды лететь только ради того, чтобы поучаствовать в лечении нескольких переломов или декомпрессии у ДБДГ. Никаких таких «вкусненьких» пациентов-инопланетян не предвидится и…

Он умолк, поскольку Приликла задрожал, а у Нэйдрад сердито зашевелилась шерсть. Первым подал голос эмпат.

– Если вы просите меня остаться в госпитале, я, конечно, останусь, – робко проговорил цинрусскиец, – но если бы мне предоставили возможность выбрать, я бы, конечно, отправился с…

– Для нас, – громко и внятно заявила Нэйдрад, – земляне-ДБДГ – очень даже «вкусненькие» инопланетяне.

О'Мара вздохнул:

– Вероятно, этого и следовало ожидать. Хорошо. Можете все отправляться на задание. Попросите Торннастора войти, когда будете уходить.

Оказавшись в коридоре, Конвей пару секунд постоял, пытаясь придумать самый короткий, пусть и не самый удобный путь до восемьдесят третьего уровня, где располагалась стоянка звездолета-неотложки. Затем он, не мешкая, сорвался с места. Приликла, проворно перебирая лапками, побежал по потолку, Нэйдрад, торопливо изгибая гусеницеподобное тело, устремилась следом за Конвеем. Замыкали процессию Мерчисон и капитан Флетчер, который явно боялся отстать и заблудиться в лабиринтах гигантской космической больницы.

Нашивка Старшего врача на рукаве у Конвея служила верным средством для расчистки дороги – то есть на нашивку безотказно реагировали медсестры и врачи рангом пониже, однако на пути попадались не только они, но и царственные и гиперрассеянные диагносты, обычно шагавшие напролом, ни на кого и на что не обращая внимания. Зачастую диагносты принадлежали к коду физиологической классификации ФГЛИ, то бишь являлись тралтанами – огромными приземистыми шестиногими слонами, помимо ног снабженными еще и набором щупальцев. Встречу с тралтаном можно было уподобить встрече с автомобилем. По дороге бригаде неотложки попалась также парочка ЭЛНТ с планеты Мельфа, с виду похожих на гигантских крабов. Мельфиане укоризненно заскрипели на коллег, хотя сами были ранга на три ниже Конвея. И уж конечно, Конвею вовсе не захотелось пускаться в спор о привилегиях прохода по коридору с интерном-ТЛТУ, который дышал перегретым паром и чья защитная оболочка представляла собой огромный, оглушительно клацающий и шипящий танк – шипящий настолько пугающе, словно горячий пар, того и гляди, был готов вырваться из него наружу.

На ближайшем «перекрестке» все переоделись в легкие скафандры и, пройдя через люк, оказались в желтовато-туманном мире хлородышащих существ, илленсиан. Здесь коридоры кишели хрупкими членистоногими илленсианами, а попадавшиеся время от времени тралтаны, кельгиане и земляне были облачены порой в весьма тяжелые защитные костюмы. Следующий отрезок маршрута завел «неотложников» на уровень, где располагались залитые водой палаты для лечения чалдериан – тридцатиметровых вододышащих крокодилов с планеты Чалдерскол. Помахивая щупальцами, те неторопливо и гордо рассекали теплую зеленоватую воду. Здесь скафандры менять не пришлось, вот только необходимость преодоления расстояния вплавь немного замедлила скорость продвижения. Но, невзирая на это, все оказались в доке через тридцать пять минут после выхода из кабинета О'Мары. Со скафандров струйками стекала чалдерианская вода.

Как только все вошли внутрь «Ргабвара», входной люк закрылся. Капитан поспешил к центральной шахте, в которой царила невесомость, и, цепляясь за скобы, направился вверх, к отсеку управления. Медики, не проявляя такой поспешности, устремились к медицинской палубе, расположенной в центральной части корабля. Оказавшись там, они осмотрели палаты и наладили оборудование так, чтобы все параметры соответствовали требованиям землян-ДБДГ при переломах и декомпрессии.

Несмотря на то что пребывание пострадавших на борту космической неотложки должно было исчисляться несколькими часами, а никак не днями, все зависело от той помощи, которую медики могли оказать пациентам буквально в первые минуты. Именно от этого зависел первоначальный диагноз – «жив» или «мертв при поступлении». Конвей думал о том, что для последней категории раненых даже в самом госпитале врачи уже ничего сделать не могли, и гадал, какие бы еще приготовления можно было учинить до приема пострадавших с неизвестной степенью травм и,общего состояния.

По всей вероятности, он плавно перешел от размышлений про себя к размышлениям вслух, так как Нэйдрад неожиданно заявила:

– Здесь есть возможность принять двенадцать раненых, доктор, если предположить, что пострадал весь экипаж разведывательного корабля целиком да еще двое спасателей, что весьма и весьма маловероятно. Восемь коек приготовлено для пациентов со множественными переломами и еще четыре – для пациентов с черепно-мозговыми травмами, нуждающимися в кардиореспираторной поддержке. Подготовлены универсальные шины, средства иммобилизации и медицинские препараты, необходимые для существ, принадлежащих к коду физиологической классификации ДБДГ. Когда мы сможем ознакомиться с содержанием той записи, которую нам передал О'Мара?

– Думаю, скоро, – ответил Конвей. – Мне недостает эмпатического дара Приликлы, но я догадываюсь, что капитан вряд ли будет безумно счастлив, если мы узнаем о подробностях задания в его отсутствие.

– Верно, друг Конвей, – подтвердил Приликла. – Однако должен заметить, что сочетание наблюдательности, дедукции и жизненного опыта во многих случаях позволяет существам, не наделенным даром эмпатии, выявлять или достаточно точно предсказывать выброс эмоций.

– Может быть, – буркнула Нэйдрад. – Но если больше некому сказать что-либо важное, я лягу поспать.

– А я, – заявила Мерчисон, – прижмусь лицом, не лишенным привлекательности, к иллюминатору и буду смотреть во все глаза. Уже года три мне не удавалось взглянуть на госпиталь снаружи.

Кельгианка устроилась на кровати, уподобившись пушистому вопросительному знаку, а Мерчисон, Конвей и Прилипла перебрались к иллюминатору, в котором пока были видны только невыразительная металлическая обшивка да укороченная ферма одного из гидравлических причальных устройств. Однако вскоре все трое ощутили серию слабых толчков. Наружная обшивка госпиталя начала отодвигаться, причальная ферма сначала вытянулась во всю длину, отпустила корабль и оттолкнула его.

Расстояние увеличивалось, и в иллюминаторе появлялись все новые и новые подробности. Переходные туннели для персонала и грузов, имевшие вид выдвижных труб, сейчас уже были втянуты вовнутрь. Мигали или горели ровным светом причальные и габаритные маяки. Появилась цепочка зелено-желтых иллюминаторов – уровень, на котором обитали илленсиане, привыкшие к свету такого оттенка, затем стал виден большой грузовой звездолет, вплывавший в док. К нему протянулась причальная ферма.

Неожиданно картинка в иллюминаторе резко перевернулась вверх тормашками – «Ргабвар» набирал скорость. Это был осторожный, аккуратный маневр, предназначенный для вывода корабля по спиральному маршруту из зоны, непосредственно примыкающей к госпиталю и насыщенной транспортными средствами. Только оказавшись за пределами этой зоны, можно было набрать крейсерскую скорость без риска столкновения с другими звездолетами и опасного разогрева обшивки госпиталя. Подобный разогрев мог бы оказаться не просто неприятным происшествием, случись он вблизи от палат, где были размещены хрупкие, кристаллоподобные метанолюбивые пациенты, привычные к температурам, близким к абсолютному нулю. Картинка продолжала сжиматься, и наконец в иллюминаторе стала видна вся конструкция госпиталя целиком. По мере того как «Ргабвар» выписывал спираль, госпиталь медленно поворачивался. Наконец расстояние позволило перейти на крейсерскую скорость, и госпиталь скрылся за кормой.

Как только ярко освещенная конструкция этого удивительного учреждения исчезла из поля зрения, возникла проблема привыкания к темноте за иллюминатором. Все трое медиков молчали. Тишину нарушало только посапывание спящей кельгианки. Наконец на фоне черного неба начали появляться отдельные звезды.

Динамик коммуникатора, установленного на медицинской палубе, щелкнул, загудел, прокашлялся… и заговорил:

– Говорит отсек управления. Мы движемся при силе притяжения, равной одной земному g, и через сорок шесть минут достигнем точки, откуда будет совершен прыжок через гиперпространство. В течение этого промежутка времени устройства для поддержания искусственной гравитации будут отключены на всех палубах с целью проверки и обследования всех систем. Всем неземлянам, нуждающимся в особых параметрах гравитации, рекомендуется проверить исправность индивидуального оборудования и включить его.

Конвей удивился: почему капитан решил не мчаться к отправной точке на полной скорости, а предпочел плестись при одном g? Понятно – стартовать в гиперпространство слишком близко от госпиталя Флетчер не мог: создание искусственной вселенной, за счет которой можно было бы превысить скорость света, – даже совсем маленькой вселенной, внутри которой уместился бы «Ргабвар», для Главного Госпиталя Сектора могло стать более чем неудобством. При этом могли разлететься вдребезги все коммуникации, все контрольное оборудование, и результаты были бы плачевными и для пациентов, и для сотрудников. Однако Флетчер не реагировал с должной поспешностью на зов о помощи, и это было странно.

Конвей гадал: то ли Флетчер излишне осторожничал с прекрасным новым кораблем, то ли продвигался без спешки потому, что ко времени получения сигнала бедствия корабль не был окончательно готов к вылету?

Тревожные размышления Конвея вызвали дрожь у Приликлы, но цинрусскиец сказал только:

– Я осуществляю проверку своего антигравитационного устройства каждый час. Это крайне необходимо для особи моего вида. Но со стороны капитана на редкость любезно было позаботиться о моей безопасности. Он представляется мне образцовым офицером и существом, на которого можно положиться целиком и полностью в том, что касается управления кораблем.

– Я тут немного заволновался, – признался Конвей и рассмеялся – настолько потешной оказалась неуклюжая попытка эмпата подбодрить его. – Но откуда ты узнал, что я переживаю из-за корабля? Уж не стал ли ты, случаем, телепатом?

– Нет, друг Конвей, – ответил Приликла. – Я уловил твои чувства и сам уже успел обратить внимание на то, что особой поспешности в старте корабля не отмечается. Я размышлял о том, кто же проявляет осторожность – корабль или капитан.

– У гениев ход мыслей одинаков, – хмыкнула Мерчисон, отведя взгляд от иллюминатора, и с чувством добавила: – Я бы сейчас, между прочим, лошадь съела.

– Я также срочно нуждаюсь в потреблении пищи, – подхватил Приликла. – Что такое «лошадь», друг Мерчисон? Она удовлетворяет моему обмену веществ?

– Еда, – проговорила проснувшаяся Нэйдрад.

Медикам не было нужды упоминать о том, что в дальнейшем у них могло оказаться не так-то много возможностей перекусить, если бы раненые с «Тенельфи» оказались тяжелыми. «Кроме того, – подумал Конвей, – еда отвлекает от забот – хоть на какое-то время».

– Еда, – подтвердил Конвей и первым зашагал к центральной шахте, соединявшей восемь обитаемых уровней корабля.

Взбираясь по лесенке и ощущая гравитацию силой в один g, направленную от носа корабля к корме, Конвей припомнил план корабля на экране в кабинете у О'Мары. Первый уровень – отсек управления, второй и третий – каюты экипажа и медиков, не слишком просторные и не оборудованные сверхроскошными рекреационными помещениями, поскольку вылеты неотложки по определению не должны были быть долгими.