4

В ту самую ночь, когда все уже спали, включая Феррагамо, и только Кория почему-то все еще никак не могла заснуть, какая-то бесшумно крадущаяся тень проскользнула в спальную комнату Фонтейны, подошла на цыпочках к постели и положила руку на ее губы.

— Тихо! Это я, Эрик. Не кричи, Фонтейна. Все в порядке. Не надо никого будить.

Принцесса, принявшаяся было отчаянно отбиваться, успокоилась и уставилась своими испуганными глазами на жениха.

— Эрик! В чем дело? — зашептала она. — Что ты делаешь в моей комнате среди ночи?

— Решено окончательно! Мы должны с тобой отправиться в Стархилл. Ты, я и моя шпага. Мы отвоюем наше королевство и покончим в этим изменником Парукканом. Я знаю, ты не хочешь никуда идти, и я не могу ругать тебя за это. У нас будут трудности и опасности на этом пути, но зато, когда все кончится, ты станешь моей женой, и я уверен, мы возвратимся в столицу, мы пробьемся, потому что у нас скоро будет много сторонников. С другой стороны, если ты останешься здесь, то подумай, что ты будешь делать? Тратить свое время на то, чтобы учиться кухарить у Кории, слушать этого зануду Марка, как он вечно подлизывается к учителю Феррагамо, или отбиваться от пьяных приставаний Брандела. Кроме того, в этом домике Феррагамо нет никаких удобств и развлечений для женщин. Поехали со мной. Пожалуйста! — выпалил Эрик, причем последние слова он произнес вкрадчивым и даже ласковым тоном.

Фонтейна подумала немного, потом неожиданно, поддавшись какому-то порыву, согласилась на эту авантюру, но затем отказалась, услышав, что им надо отправиться немедленно.

— Но, Эрик, я совсем не выспалась. Я так устала, что не могу ехать прямо сейчас. Мы отправимся утром, пусть Кория приготовит нам еду на дорогу! — промолвила принцесса, стараясь приятно улыбнуться, однако Эрик заметил ее деланную улыбку.

— О, чертова преисподняя! Не бывать этому! Мы отправляемся прямо сейчас, не то нас задержат здесь. Еду мы раздобудем по дороге у крестьян в деревнях или где-нибудь еще. Как ты можешь беспокоиться о своем желудке, когда нам предстоят такие великие дела? — воскликнул возмущенный Эрик, который иногда был просто великолепен. — А ну давай, вставай! И без всякого шума. Я буду там, недалеко от дома, где оставил лошадей. Собирайся живо!

Он вышел из спящего дома и направился к двум лошадям, уже готовыми в дорогу, и стал ждать.

Вскоре Фонтейна присоединилась к нему, и они оба спокойно отправились в путь в направлении к городу Стейн, сквозь густой лес, а в это время за их отъездом следила пара желто-коричневых глаз.

Прошло немного времени с начала их пути, как Фонтейна изменила на противоположное свое мнение о целесообразности их, можно сказать, скоропалительного решения предпринять такое опасное дело. Нельзя сказать однозначно, что она уже твердо решила вернуться назад, так как Эрик слишком красноречиво описал ту скуку, которую ей пришлось бы вытерпеть, если бы она снова присоединилась ко всей компании беглецов. Но и огромного желания брести бесцельно по территории королевства Арк, наедине с этим недалеким крикуном и таким некрасивым и нестатным принцем она не испытывала. Фонтейна уже потеряла надежду на то, что когда-нибудь Эрик, наконец-то, будет отвечать ее представлениям, ее идеалу мужчины. Принцесса согласилась выйти за него замуж вовсе не из-за привязанности к нему, ни, того менее, любви, так что можно представить себе, с какими мыслями и чувствами ехала Фонтейна верхом по лесу вслед за своим суженым.

Его брат Брандел, или как его иногда называли, Бренди, был еще хуже. Толстый, тучный и жирный, он, к тому же, был еще распутный и ленивый, и вызывал у Фонтейны отвращение. Она временами даже сочувствовала той бедной женщине, которой доведется выйти за него замуж. Эрик, очевидно, был глупым, но не настолько противным, как его брат Брандел.

Что касается Марка, то он, по ее мнению, был совершенно безвольный человек, ну просто тряпка. Внешне довольно смазливый, он был более, чем остальные два брата, далек от реальной жизни. Фонтейна в глубине души испытывала к Марку симпатию, но никогда бы не призналась в этом никому, в особенности именно Марку. Она уверена, что он даже не замечал бы ее существования, если бы ее острый язык не напоминал ежечасно ему об этом. Иногда Фонтейна опасалась, что ее язык не принесет ей добра. Часто казалось, что ее язык всегда бежит впереди нее, то есть она была способна произносить жестокие оскорбления, не испытывая особенного желания делать это. Ее собственный брат прозвал ее мегерой и этим часто выводил ее из терпения.

Было еще кое-что, о чем следует сказать здесь. Фонтейна была такой раздраженной только в последние несколько дней. Конечно, ей было довольно тяжело; сами посудите: оставив остров Хильд, свою родину, и своих родных, она перебралась во дворец своего жениха, и вдруг эта ужасная битва с убийцами старого короля (она сразу же его полюбила), а потом безумное и наводящее страх бегство сюда, в такую далекую деревушку Хоум. Но, признаться, если бы кто-нибудь в то время взглянул на нее косо и некстати, она бы раскричалась. Фонтейна старалась сделать так, чтобы никто на нее не смотрел, точнее, не рассматривал ее, не останавливал на ней своего изучающего взгляда. Во всяком случае, все они были так заняты разговорами о самих себе, что и не заметили бы девушку с покрасневшим носом, даже если бы столкнулись с нею лицом к лицу. Среди всех остальных только Кория была приятна Фонтейне.

Принцесса однажды заметила брошенный в ее сторону взгляд Кории, который несомненно выражал чувства симпатии к ней, Фонтейне. Да, конечно, принцесса не чувствовала к своему жениху Эрику никакого влечения или симпатии и, таким образом, не считала обязательным быть любезной с ним. Думая обо всем этом, Фонтейна повела следующую беседу с Эриком:

— Ты действительно считаешь себя умным, Эрик? В конце концов, ты просто обыкновенный человек, и каким бы сильным и смелым ты ни был, ты не в силах противостоять всей мощи армии Паруккана. Я вовсе не сомневаюсь в твоих способностях, но все же мне хотелось бы знать…

— Заткнись, Фонтейна! — резко оборвал ее Эрик. — Я знаю, что делаю. В пророчестве сказано все, и, самое главное, сказано, что я должен быть там. Почему же ты тогда решила поехать со мной? Ну, хорошо, хорошо! — поспешил он успокоить Фонтейну, потому что у принцессы при этих словах глаза засверкали гневом, и она набрала побольше воздуху в легкие, готовая не остаться в долгу, но вынуждена была остановиться, так как Эрик продолжил: — Это я тебя заставил поехать со мной, думая, что так будет лучше для тебя. Кроме того, я считал, что раз мы с тобой все равно поженимся, то, отправившись в путь вместе, мы получим хорошую возможность поближе узнать друг друга. Согласись, в этом смысле мы потеряли зря много времени до того, как начались все наши злоключения. А потом отец погиб. Подходящее начало для нашей совместной жизни, не правда ли, а?

Он с удовлетворением отметил, что ее черные брови примирительно разгладились, однако вслед за этим на лице появилась злая и насмешливая улыбка. Правда, Эрик не мог увидеть ее, поскольку Фонтейна отвернула лицо, как бы оглядываясь назад на тропу, по которой они ехали верхом, так что жених-принц услыхал лишь, что она в ответ ему двусмысленно хмыкнула. Эрик ничего не заметил и глубоко, с облегчением вздохнул.

Проехав еще некоторое время верхом, они, наконец, различили вдали главную башню замка города Стейн. Она находилась на южной стороне крепостных ворот и была обращена к большому лесному массиву, который они только что преодолели. Путешественники решили остановиться и дать лошадям немного отдохнуть. Лошадь Фонтейны, по кличке Герой, казалась особенно уставшей, впрочем, как и сама всадница. После того, как Эрик и Фонтейна плотно и с аппетитом поели, они отправились прогуляться по опушке леса, чтобы размять ноги. Во время прогулки между ними возник спор: ехать дальше или остаться здесь на ночь.

— Отчего нам не остаться здесь, Эрик? Зачем нам бродить во тьме по этому бесконечному лесу? Я не хочу ночевать под деревьями в глухих дебрях!

— Да ведь еще рано, между тем за нами вдогонку, наверное, уже скачут. Кроме того, чем раньше мы прибудем в Стархилл, тем скорее исполнится предсказанное в пророчестве. Это серьезная поездка, Фонтейна, а не праздничная прогулка. Нам надо ехать быстрее.

— Ну что ж, тогда поехали.

Когда стало темнеть и лес по обеим сторонам дороги поредел, то даже Эрик, с его медленно соображавшим умом, начал сомневаться, правильной ли дорогой они едут. Фонтейна умолкла, дав передышку своему злому языку, которым она упражнялась вот уже несколько часов пути, хотя, следует заметить, принц вовсе не слушал ее. В одной деревушке недалеко от города Стейн они сумели раздобыть провизии, но ее было мало, и перспектива ночлега в шалаше, сооруженном на скорую руку, посреди мрачно и даже враждебно шумевших деревьев в лесу совсем не радовала Фонтейну.

Принцесса, которая ехала позади своего жениха, обратилась к нему, вероятно, желая высказать очередную жалобу или колкость:

— Эрик, мне кажется… — но едва она промолвила эти слова, как впереди им преградили дорогу неизвестно откуда взявшиеся пятеро всадников. Они резко натянули удила своих коней и остановили их. Самый высокий всадник, находившийся в центре, выдвинулся на несколько шагов вперед и медленно произнес:

— Что вы здесь делаете?

Эрик привык отвечать на вопросы прямо, без дипломатических уловок. Кроме того, он почувствовал, что именно сейчас начнется его кратчайший путь на престол.

— Меня зовут Эрик, я сын Асера. Моя цель — исправить вопиющую несправедливость и возвратить престол королевства Арк наследникам Аркона. Я руководствуюсь тем, что указано в пророчестве, а десницу мою направляют магические силы — ответил принц, привстав на стременах. Затем он снова сел в седло и почувствовал удовлетворение от сказанного.

— Поскольку вы представились нам, милорд, — сказал высокий всадник, — то позвольте и мне представиться вам: я Дург, сын Вартога.

Остальные всадники, тем временем, стали тихо переговариваться между собой насмешливым тоном, который, однако, не дошел до слуха Эрика. Наконец, один из них произнес:

— Скажите, пожалуйста, Эрик сын Асера, почему для достижения такой большой и важной если вы не заручились поддержкой армии? И куда подевались ваши сторонники?

— Пророчество, написанное древним чародеем, предсказывает, что во время моего возвращения по стране в столицу Стархилл народ объединится вокруг меня, и тогда у меня будет большая армия. Наподобие того, как рассказывается в легендах и былинах. Верьте мне! — ответил им принц.

— А теперь, я уверен, вы будете нам рассказывать, что меч у вас волшебный, а тощая девица позади — это принцесса… — продолжал всадник, при этом Фонтейна тяжело задышала, но вовремя сдержала свой язык, — …и что поэтому вам необходима сотня-другая добрых молодцев, вроде нас, и, наконец, призовете нас встать на защиту вашего великого и справедливого дела.

Вся компания, кроме Дурга, открыто рассмеялась.

— Э-э-э… да! — только и нашел что ответить Эрик. Чего-чего, но такого развития событий он никак не мог предположить. Ему во что бы то ни стало надо захватить инициативу. Неожиданно конь под Эриком нервно задвигался на месте, и левая нога принца резко дернулась, отчего она соприкоснулась со шпагой, висевшей сбоку, и в этот момент Эрик почувствовал, как от нее к нему идут какие-то сигналы. Его рука потянулась к рукоятке шпаги, и во внезапно наступившей тишине раздался его крик:

— Клинок же Аркона вбирать будет силу отовсюду вокруг!

Ему показалось, что его шпага засверкала ярким синеватым светом и по лезвию пробежала полоска то ли огня, то ли расплавленного металла.

— Эрик, я бы не хотела… — начала было Фонтейна, но снова невольно замолкла, прервав уже готовую сорваться из ее уст «изысканную» фразу, одну из тех, что в свое время так удивляли придворных королевства Хильд, которыми принцесса награждала присутствовавших, произнося их скороговоркой и на одном дыхании, как ответную реакцию на какое-нибудь непредвиденное событие. Однако на этот раз даже ее быстрый язык не успел, так как Эрик уже вынул одним махом шпагу и высоко поднял ее над головой. Именно в этот момент он с грустью заметил, что лезвие шпаги было из обычной стали и на нем, очевидно, он увидел отблеск последних лучей солнца, уходящего на закат. И все это произошло на несколько мгновений раньше, чем до принца донесся пронзительный крик Фонтейны, предупреждавший об опасности. Эрик оторвал свой унылый взгляд от шпаги и увидел, с еще большим удивлением, пять или шесть стрел, воткнувшихся в его тело. Он, все продолжал смотреть на них, как завороженный, упал на землю и потерял сознание.

Вслед за этим раздался зловещий и печальный крик филина, смотревшего на то, как несколько человек выскочили из-за деревьев и будто смутные тени бросились к упавшему, держа в руках кто лук, кто копье, кто кинжал. Один из них подхватил под уздцы коня Эрика и унял его нервозность, а Дург ухватился за уздечку Героя, лишив таким образом Фонтейну последней возможности бегства.

— Ну что ж, принцесса, не соизволите ли вы составить мне компанию и направиться в мой королевский двор? Наш вечерний банкет доставит вам удовольствие.

— К черту с вашим банкетом! Еще чего придумали!

Кто-то рассмеялся на это. Другие продолжали потрошить переметную суму и пожитки пленников, а Дург продолжал пристально всматриваться в Фонтейну, нахмурив брови и складки на лбу.

— А ну-ка пошли, погуляем, — наконец, произнес он, отбросив в сторону притворную вежливость и расшаркивание. — Заник, подержи ее коня!.

Фонтейна уставилась своим пристальным взглядом на приближающегося человека. Стараясь вложить как можно больше холодного презрения в свой голос, она прошипела ему в лицо:

— Попробуй только тронь и ты всю свою жизнь будешь жалеть об этом!

Дург заколебался, и тогда кто-то крикнул ему:

— Ну что, испугался этой кошки, Дург?

— Если и есть что интересного в этой заднице в седле, так это сифилис, как, впрочем, и на роже тоже! Кто схватится за нее, тот и вправду будет жалеть об этом всю жизнь, — грубо ответил Дург и отошел.

Когда нападавшие повели за собой подчинившуюся им Фонтейну, которая решила, что в данный момент, по крайней мере, самое благоразумное в ее положении будет вести себя спокойно, филин чародея Феррагамо, — а это, конечно, был он, — быстро полетел обратно в местечко Хоум, к своему хозяину.

Утром Кория обнаружила, что Фонтейны нет в ее спальной комнате, куда она зашла позвать принцессу на завтрак. Сначала Кория не очень обеспокоилась отсутствием Фонтейны, думая, что девушка могла уйти на утреннюю прогулку, затем ее охватили сомнения, ведь принцесса никогда не проявляла особенной любви к прогулкам и даже лишним движениям и физическим нагрузкам. Беспокойство закралось ей в сердце тогда, когда пришел Марк и сообщил, что он нигде не может найти Эрика.

«Возможно, он ушел упражняться со своей шпагой? — промурлыкал Пушок, язык которого был понятен Марку. — Мне кажется, за последнее время он заметно окреп, не так ли?»

— Брысь, Пушок, не до тебя сейчас! — прикрикнул Марк, рассердившись на кота. Младший принц находился в это утро в особенно взвинченном и тревожном состоянии, а тот факт, что известие об исчезновении Эрика и Фонтейны нарушили шаткое равновесие в заведенном порядке дома, где укрылись беглецы, привело Марка в полное замешательство.

Поскольку утро уже закончилось и наступил день, а Сов, как заметил Феррагамо, все еще не вернулся, чародей сделал вывод, что исчезновение Эрика, Фонтейны и отсутствие Сова не случайные, а взаимосвязанные явления. Чародей, поначалу не решавшийся тревожить без крайней нужды Шилла и его воинов, все же, в конце концов, вызвал их к себе.

За завтраком, который в основном был съеден Бранделом, Феррагамо разразился бранью:

— Ох этот мне болван и идиот принц! Ушел все-таки, соблазнившись своей кретинской идеей, которая застряла как заноза в его мозгу, если только можно так мягко назвать это серое вещество в его башке, кишащей червями! Так он надоел в последнее время, что у меня уже лопнуло терпение. Он совершенно заслуживает всего, что там произошло. Тупица, тупица!.. — Феррагамо, не найдя других слов, от ярости, охватившей его, замолк.

Кория, обеспокоенная тем, что муж ее так взволнован и расстроен, подошла к нему и обняла его.

— Ну, успокойся, дорогой, не расстраивайся! Может, все не так плохо, как тебе кажется? Они ведь взяли с собой так мало провизии, что, кто знает, образумились и уже возвращаются обратно. И, наконец, мы можем почти быть уверены, что Сов находится там, с ними, — попыталась утешить его она.

Следует сказать, что эти успокоительные слова Кории в действительности лишь прикрывали растущее ее беспокойство о судьбе отсутствовавших, в особенности тревожилась она о Фонтейне. Принцесса, несмотря на то плохое впечатление, которое производил ее злой нрав, в сущности была довольно деликатной девушкой и могла постесняться тут же, сходу отказать Эрику, предложившему ей это рискованное приключение. Ведь, в конце концов, она прошла вместе с остальной группой изгнанников весь путь от Стархилла до местечка Хоум и, при этом, проявила себя не так уж плохо. Но как она могла отправиться с одним Эриком, не посоветовавшись прежде с нею, Корией? И вот теперь, печально размышляла она, едут ли все еще вместе Эрик и Фонтейна, или судьба их уже разлучила?

Ругательства, вырвавшиеся из уст Феррагамо, довели до предела замешательство и нервозность Марка, который, после долгих колебаний, произнес нерешительно:

— Э-э-э… может, нам следовало бы пойти за ними, Феррагамо? Может, с ними что-то случилось, или даже… — Пока он говорил это, группа поиска уже готовилась отправиться верхом по следам исчезнувших, а Марк, не поборов в себе своей врожденной нерешительности и робости, так и остался в доме чародея, ожидая, как будут развиваться события. «Я конечно трусливый», — уныло думал он сам о себе, испуганный всем, что произошло. «А теперь, — мысленно обратился он к Пушку, — всем ясно, что я вовсе не похож даже на такого незадачливого воина, каким оказался Эрик. Не бойцом быть, видно, моя судьба, а ученым».

«Да, ты еще маленький дурачок», — ответил ему Пушок.

«Может, Бренди тоже хочет отправиться на поиски, вместе с Феррагамо?» — подумал про себя Марк, а затем, вдруг, произнес эту же мысль громко в присутствии всех.

— Ну да! Еще чего вздумал! — возмутился Брандел. — Не суйся не в свое дело, Марк! Мы даже не знаем, в каком направлении они поехали. Да и кто может знать, где они сейчас? И кто может придумать, как их искать нам? Вы ничего не придумали на этот счет, Феррагамо?

Все взглянули вопросительно на чародея. Довериться этому пожилому, опытному и ученому человеку можно было полностью, поэтому присутствовавшие, мгновенно позабыв оскорбительные отзывы об Эрике, стали ждать, что ответит Феррагамо, однако услыхали еще более нелестные эпитеты и о самой принцессе из королевства Хильд.

— И как могла эта глупая сучка отпустить его?! Ей-то как раз и следовало бы быть более благоразумной, чем он! Кто мне ответит, ну зачем и почему она согласилась поехать вместе с ним? Может, он насильно увел ее с собой?.. Но нет, если бы она не захотела с ним ехать, она бы отшвырнула его, как котенка, и такой бы подняла шум на всю округу!

Вдруг чародей остановился, задумался на мгновение, глядя прямо перед собой, и, наконец, воскликнул с болью в голосе:

— Эх, ты, старая и глупая развалина! Что же ты не принял того сообщения?! — простонал он.

— Какого того сообщения? О чем? — быстро спросила его Кория, глядя на него озадаченно. — Ты что-то знаешь? А ну, отвечай! Если ты чего слышал, то говори же, ведь мы крепко спали всю ночь!

— Нет, черт возьми! Я тоже спал и видел сон. И во сне я все увидел, что произошло с ними! Я видел, как из дома вышли две фигуры посреди ночи и торопливо отправились в путь верхом на конях. Очевидно, в этот момент мне, спящему, сообщал телепатически об этом Сов, а в это время я, старая развалина, спал без задних ног, что непростительно для чародея, и не обратил на это сообщение никакого внимания и не проснулся!

Сказав это, Феррагамо стал еще больше сокрушаться. Бормоча мрачно, как бы про себя, неясные и загадочные слова, он высвободился из рук Кории и побрел вон из дома.

— Куда он пошел? Ведь он еще не поел! — спросил Брандел.

— Не знаю, — ответила Кория. — Лучше оставить его в покое. Пусть побудет один какое-то время. Да и я тоже.

Кория была явно расстроена не меньше своего мужа.

— А вы-то почему? Разве вы виноваты в чем-нибудь? — спросил Марк, приходя в смятение от слез в ее глазах.

— Потому что я так устала в тот день, что крепко спала всю ночь и ничего не слышала, но этого не должна была делать, — ответила Кория.

Брандел хихикнул, а Марк, рассвирепев на этот раз, сказал ему резко и прямо, чтобы тот заткнулся и катился вон своей дорогой. Брандел послушался и ушел, а в гостиной осталась горевать в одиночестве неразлучная пара: Марк и его товарищ кошачьей породы.

«Марк, вы меня крайне удивляете иногда, — заговорил Пушок почти с негодованием, видя своего молодого хозяина и товарища в таком подавленном состоянии. — Правда, я не думаю, что вы сегодня совсем уж круглый идиот. Вот послушайте меня. Мы все совершенно уверены, что Сов неотступно следует за вашим прекрасным братцем и его свирепой невестой Фонтейной, не так ли? Так знайте же, он собственной персоной уже летит обратно, и нам скоро станет известно, где находятся оба этих беглеца. Очень даже скоро! Вы полагаете, что нашего дорогого Феррагамо можно оставить надолго в таком унынии? Нет, конечно, ни в коем случае! Сов совсем близко и он положит конец страданиям своего господина, и ситуация прояснится совершенно и окончательно!»

— Ты молодец, Пушок! — обрадованно воскликнул в ответ коту Марк, благодарно взглянув на своего пушистого друга. — Но как я не люблю ждать, ну прямо нет никакого терпения! Нам так хочется поскорее узнать, что же все-таки произошло! Ну почему же Сов не торопится?!

Прошло еще несколько томительных часов ожидания, в течение которых нетерпение Кории, Брандела и Марка достигло своего предела. Наконец, сотоварищ чародея из семейства птиц, ведущих ночной образ жизни, вернулся к своему хозяину и прибыл в тот же самый момент, когда в доме появился запыхавшийся Феррагамо. Известие, которое принес Сов, не могло быть хуже. Получив известие, чародей изменился в лице, затем оно стало у него пепельного цвета.

— Феррагамо! В чем дело?! Что случилось? — заговорили все вокруг и почти разом.

Взяв Корию под руку, Феррагамо усадил ее, затем покровительственно положил ей руку на плечо и взглянул на обоих принцев. Марк пододвинулся поближе к Бранделу, как бы предчувствуя тяжесть ожидаемой всеми новости.

— Эрик погиб.

Наступила оглушающая тишина, которую разорвал крик Марка:

— Нет! Это неправда! Феррагамо, пожалуйста, скажите, что это неправда. Он не мог погибнуть! Только не Эрик!

— Простите, Марк, Брандел, но это правда. Сов рассказал мне, как Эрика и Фонтейна, когда они скакали через лес Ашвикен, подстерегли грабители. Эрик вынул свою шпагу, и бандиты убили его. После этого убийцы увели с собой Фонтейну.

— О, нет! Это невинное дитя! Что они сделали с ней? — воскликнула Кория, сильно побледнев.

Вдруг Феррагамо ударил себя ладонью по лбу, как бы внезапно вспомнив о чем-то:

— Постойте, ведь мы же знаем приблизительно, где находится Фонтейна. Это правда, что лес Ашвикен очень большой и дикий, но, по крайней мере, мы знаем, что принцесса жива, и мы должны найти ее и спасти от разбойников. Немедленно отправляемся на поиски Фонтейны!

— Но, Феррагамо, лес уж больно огромный и непроходимый, — нерешительно возразил чародею Марк. — С чего нам начать, куда мы поскачем? Грабители могут увести с собой Фонтейну в любом направлении!

— Ага! Мне в голову пришла прекрасная мысль! — воскликнул обрадованно чародей. — Бренди, сбегай позови бойцов Шилла. Пусть они узнают, что случилось. Нам нужно кое-что организовать. А между тем… Голос Феррагамо прервался, а сам он быстро направился в свою библиотеку и стал выискивать что-то на книжных полках.

— Здесь есть то, что нам надо, клянусь вам. Подождите, ведь я ее принес сюда в прошлом году!.. Куда же я ее задевал? Что за противная книга!..

5

Амарина отдыхала в своих покоях в королевском замке столицы Стархилл, наслаждаясь редкой возможностью побыть одной, расслабиться и побездельничать. Она устала, так как в последнее время тратила много сил на постоянную суету и вечные заботы, связанные с выполняемыми теперь ею обязанностями хозяйки замка и главного соратника Паруккана в его государственных делах: она отдавала необходимые распоряжения по замку, подсказывала, когда это было необходимо, своему мужу наиболее приемлемые решения возникавших перед ним проблем, делала ему тонкие намеки на то, как наилучшим образом сохранить и укрепить его новую власть.