Ночные дозорные говорили потом, будто видели странные огни, сполохи и вспышки где-то над Джорданстоуном. И хотя всем не терпелось добраться туда как можно скорее, приходилось признать, что до рассвета они совершенно беспомощны. И вот досада — солнце поутру показалось позднее обычного, впервые за много дней скрытое темными облаками, наползающими с гор. Над головами путников то и дело раздавались удары грома, затем зарядил дождь — теплые струи летнего ливня обильно пролились на землю. По мокрой земле подковы лошадей скользили, и последняя лига пути оказалась самой мучительной и долгой.

Когда же наконец они приблизились к холму, стало ясно, что надо соблюдать осторожность — на склоне у самой башни суетились люди. Варо, Бростек, Бэйр и Сокол, спешившись, отправились на разведку. Дождь давно перестал, но в воздухе все еще висела влажная дымка, а мокрая трава блестела под лучами выглянувшего солнца.

— Деревня, кажется, по ту сторону холма? — для верности спросил Варо.

Бэйр кивнул.

— Да, — ответил старый вояка. — Сдается мне, пока они их не видят…

— Но они должны узнать об опасности! — воскликнул Бростек. — Во что бы то ни стало! Иначе погибнет много невинных душ! Кстати, что это за странные огни в ночи? Неужели их они тоже не видели?

— Ты разглядел головные повязки? — нетерпеливо спросил Бэйр.

— Да. Они синего цвета, — ответил Сокол. Хоть он и обладал самым острым зрением, Варо и Бростек тоже рассмотрели цвет повязок и мрачно кивнули.

— Однако нигде не видно синих одежд… — вполголоса пробормотал Варо.

— Что они делают?

Бэйр, сощурившись, всматривался в даль.

— Ничего особенного, — ответил Сокол. — Похоже, они не слишком-то организованные…

— Значит, нам придется потрудиться на славу, — твердо сказал Варо. — За дело!

— Но нас всего двенадцать! — воскликнул Бростек. — Ну, если считать и Слэтона, то тринадцать…

— Четырнадцать, — поправил его Варо. — В этом бою Лисле, возможно, лучший солдат среди нас. Помнишь его песню?

— Танец Смерти, — мрачно сказал Сокол.

Они поспешно возвратились к остальным, и Варо принялся отдавать приказания. Россу и Рогану приказано было скакать в деревню — на случай, если крестьяне еще не ведают об опасности. Остальным предстояло обойти холм, подняться по склону и внезапно атаковать непрошеных гостей.

— А башня? Она цела или разрушена? — спросил по дороге Слэтон.

— Верхушка словно ножом срезана! — воскликнул Сокол. — Малыш Лисле оказался совершенно прав. Похоже, тут много чего случилось с тех пор, как мы наведывались в эти места в последний раз…

Они ехали неторопливо — отчасти для того, чтобы как можно дольше оставаться незамеченными, отчасти затем, чтобы дать близнецам время оповестить жителей деревни. Время от времени, когда позволял ландшафт, украдкой следили за противником, но солдаты в синих головных повязках, похоже, до сих пор ничего не заметили…

— Они даже не выставили сторожевых постов! — изумился Лангель.

— Ну, тогда станут легкой добычей, — заметил Райкер.

— Даже скучно как-то, — презрительно передернул плечами Вильман.

— Не будь таким самоуверенным! — отрезвил его Бэйр. — Если так рассуждать, то не сносить тебе головы, парень!

Все же им удалось обогнуть холм незамеченными. Они увидели деревню, на удивление тихую, и стали осторожно подниматься по склону. Росс с братом вскоре примкнули к отряду.

— Ну что? — спросил Варо.

— Там никого нет, — ответил Росс.

— Как, вообще ни души? — спросил Бростек, глядя на деревню.

— Неужели мы опоздали? — насторожился Варо.

— Не похоже, — ответил Росс. — Там нет следов борьбы, да и все до единого дома целы. Но вот что мы нашли. — И он протянул Варо измятый кусок пергамента, на котором было нацарапано несколько строк.

— «Великий маг, оно в башне. Спасите нас!» — вслух прочел Варо.

— Это послание было прибито гвоздем к столбу на главной улице, — прибавил Росс. — Так, что его нельзя было не заметить.

— И что же в башне? — спросил Бростек. Взоры всех обратились к одинокому строению.

— Чего не знаю, того не знаю, — вздохнул Росс. — Но, судя по всему, деревенские просто спаслись бегством.

— А это самое… ну, то, что в башне, — оно все еще там? — поинтересовался Варо.

— Выглядит она пустой, — сказал Бростек. — Поеду и погляжу. Вы, двое, за мной! — бросил он близнецам, потом повернулся к Варо: — Пусть Сокол нас прикроет.

— А удастся вам пробраться туда незамеченными? — кивнул Варо в сторону солдат в синих повязках.

— Полагаю, да. Мы будем осторожны.

Когда все трое спешились и пошли к башне, Варо отправился предупредить остальных. Все настороженно следили за удаляющимися товарищами, готовые, если понадобится, тотчас поспешить им на помощь.

Бростек первым достиг дверей башни. Мрачное строение скрывало его от противника. Росс и Роган следовали за ним по пятам, держа наготове мечи. Внутри было тихо, но крепкая деревянная дверь болталась, почти сорванная с петель. За ней царил непроглядный мрак.

— На счет «пять»! — шепотом скомандовал Бростек. И принялся загибать пальцы.

Когда рука его сжалась в кулак, близнецы — как и всегда одновременно — распахнули дверь и встали по обеим ее сторонам. Бростек медленно вошел, держа наготове клинок, и быстро оглядел мрачную комнату. Там никого не было.

Лишь сверху доносился монотонный звук — откуда-то капала вода. На второй этаж вела каменная лестница. От того, что увидел Бростек на втором этаже, кровь застыла в его жилах. Тот, кто был в комнате, явно не представлял никакой опасности. Он сидел в кресле в спокойной, расслабленной позе, но на мертвом лице его застыл ужас, глаза почти вылезли из орбит, а пальцы намертво вцепились в подлокотники. Что бы ни явилось причиной его смерти, не оставалось сомнений, что кончина не была ни легкой, ни безболезненной. Близнецы уже стояли за спиной Бростека, глядя на мертвое тело.

— Идите наверх, — велел им Бростек. — Не думаю, чтобы там кто-то был, но проверить необходимо. Я получше рассмотрю труп.

Братья подчинились, а Бростек остался один на один с останками. Человек был облачен в простое дорожное платье, вот только разноцветный плащ выдавал в нем странствующего мага. На теле не было ран. Что-то или кто-то, убивший его, по-видимому, воспользовался более хитроумным способом, нежели меч или кинжал. «Великий маг, оно в башне», — вспомнил Бростек. «Да ты и самого себя спасти не сумел…» Тут Бростек заметил на шее трупа цепочку и, потянув за нее, обнаружил подвеску в форме четырех колец. Поскольку снять цепь через голову мертвеца Бростеку не удалось, он, мысленно попросив прощения у неведомого мага, разорвал ее и спрятал подвеску в карман. Тем временем возвратились Росс и Роган.

— Никого, — сказал Росс. — Верх башни разрушен, похоже, тут даже был пожар. А потом хлынул дождь и все залил…

Оба брата настороженно косились на мертвеца.

— Вы посмотрели, что творится внизу? — спросил Бростек.

— Еще бы, — оживился Роган, — Они все еще копошатся в своем лагере. Просто бродят без всякой цели, но далеко не отходят. Там, кстати, ни костров нет, ни палаток.

— Прекрасно, — сказал Бростек. — Пойдемте обратно.

Они с радостью покинули мрачную башню и полной грудью вдохнули свежий воздух. Возвратившись к товарищам, Бростек кратко обо всем доложил.

— Если в башне и был человек-нож, — заключил он, — то теперь его там нет.

Роган согласно закивал, а Бростек вынул из кармана подвеску и продемонстрировал ее всем.

— Она была на мертвеце. Хоть что-нибудь это говорит тебе, Кередин? — спросил он.

Бывший волшебник протянул было руку, но тотчас отдернул ее.

— Что стряслось? — подозрительно спросил Варо.

— Я не хочу до нее дотрагиваться, — ответил помрачневший Кередин. — Возможно, в ней таятся силы, с которыми мне не совладать…

— Объяснись, — потребовал предводитель.

— Это древний символ света, — заговорил Кередин. — Но его также чтила в старину группа магов, которые свято верили, что противостоят злу и мраку. Они считали, будто это зло столь сильно, что может до основания разрушить весь мир. Некогда эти белые маги были очень могущественны, но, по-моему, последний из них почил много веков тому назад…

— Теперь в этом есть смысл усомниться, — тихо отвечал Бростек, с новым интересом рассматривая подвеску.

— Однако, если погибший — один из них, — Дрожащим голосом продолжал Кередин, — то, значит, они либо утратили былое могущество, либо… либо происходит нечто поистине ужасное.

— Люди-ножи сами по себе достаточно ужасны, — заметил Лангель.

— Ну, кто бы это ни был — человек-нож или кто-то другой, — сказал Варо, — его тут больше нет. А теперь за работу. Надо очистить склон от этой нечисти.

Все как по команде вскочили в седла. Слэтону и Лисле строго-настрого велено было не приближаться к противнику.

— Если Лисле захочется спеть, я ничуть не возражаю, — сказал Бростек. — Но будьте добры, держитесь на безопасном расстоянии.

Слэтон и не думал возражать. А остальные, пришпорив коней, с гиканьем пустились вниз по склону — таиться более не имело смысла.

Враги отреагировали не сразу. Похоже, предводителя у них просто не было, и хотя все тотчас встревожились, но даже не попытались оказать врагу коллективный отпор. Варо сразил пятерых, прежде чем те успели схватиться за оружие.

Слэтон, наблюдая за битвой сверху, видел лишь, как Варо с товарищами прорубают себе дорогу сквозь толпу солдат с синими головными повязками, на которых изображен был странный символ в виде буквы «Т», поставленной сверху на букву «О». Некоторые пытались спастись бегством, но стрелы Сокола неумолимо настигали их. Нескольким счастливчикам все же удалось добежать до опушки, но остальные сражались не на жизнь, а на смерть. Числом они превосходили отряд Варо, однако пешим воинам трудно противостоять всадникам, которые к тому же поднаторели в подобных схватках.

Варо был ужасен. Словно ослепительно белый вихрь, несся он на врага. Бростек и Тень прекрасно сражались в паре. Человек и зверь действовали слаженно, сперва обезоруживая врага, а затем добивая его. Кередин, Бэйр и Лангель тоже недурно сработались, а вот Райкер и Сокол предпочитали сражаться в одиночку. Джед и Чейз бились бок о бок, но видно было, что без братьев они чувствуют себя не в своей тарелке, порой даже мешают друг другу. Задолго до конца схватки в спину Джеда вонзилась стрела, и он упал. Чейз истекал кровью, льющейся из многочисленных ран.

Лисле спокойно и молча наблюдал за происходящим. Слэтон чувствовал, что близится развязка. Последнее сопротивление врага было сломлено, и немногие уцелевшие либо падали под ударами, либо бежали, настигаемые безжалостными стрелами Сокола и упоенным кровью Райкером. Но тут внимание Слэтона привлекла внезапная синяя вспышка, вырвавшаяся из полуразрушенной башни. Лисле вскрикнул, а Слэтон принялся звать Варо и Бростека, одновременно пытаясь сладить с обезумевшим конем.

Из башни раздался полный ярости крик, потом снова вспыхнуло что-то синее — на этот раз ниже этажом. Воины Варо тотчас же покинули поле боя и устремились к башне.

Новая вспышка, сопровождаемая оглушительным ударом грома, вырвалась прямо из дверей, ведущих в башню. Остатки двери слетели с петель, и конь Слэтона взвился на дыбы, чуть было не сбросив седоков. Мгновение спустя в дверном проеме показался человек-нож. Синие одежды его развевал ветер. Слэтон поклясться мог, что за время битвы никто в башню не входил, а прежде в ней никого не было, но какое это имело сейчас значение? Колдун огляделся, отыскал взглядом Слэтона и Лисле, потом презрительно посмотрел на всадников, спешащих вверх по склону.

— Пой, Лисле! — прошипел Слэтон, но юноша никак не отреагировал.

Человек-нож рассмеялся, уперев руки в бока. Видимо, погибшие слуги ровным счетом ничего для него не значили. В воздухе просвистела стрела Сокола — стрелок был меток, как всегда, но человек-нож даже не моргнул, когда она прошла у него между бровей. Он взмахнул руками, и взметнулось синее пламя, окружив колдуна плотным кольцом. Ряды всадников дрогнули. Лошади, испугавшись этого странного огня, вздрагивали и отшатывались, не повинуясь седокам.

И тут запел Лисле. Зазвучала нежная зачаровывающая мелодия без слов. Кое-кому из его товарищей она показалась странно знакомой. Человек-нож взглянул на юношу изумленно, но без тени тревоги или страха.

— Очаровательная песенка, — снисходительно произнес он. Потом глаза его сузились, а в голосе зазвучала злоба. — Особенно мило, что доносится она из такой пустой головы!

Он милостиво прослушал еще несколько пассажей, затем скомандовал:

— Будет!

Один презрительный взмах руки — и Лисле умолк. Мир вокруг мигом переменился…

Яркое солнце, только что сиявшее в синем, промытом недавним дождем небе, внезапно стало меркнуть. Человек-нож поднял голову, и на мгновение в глазах его мелькнул страх. Бростек ощутил в кармане что-то горячее и потянул за обрывок цепочки. Потом подхватил второй ее конец, чтобы подвеска не соскользнула, и с изумлением увидел, что серебристый металл наливается ярким белым светом. Теперь подвеска раскалилась так, что до нее нельзя было дотронуться.

— Нет! — прорычал человек-нож, все еще глядя в небо. — Слишком скоро… Ты же давал слово! — И он принялся изрыгать ужасные проклятия.

Солнце сделалось синим.

Потом наступила темнота, светилась лишь синяя корона вокруг темного солнечного диска да еще очертания фигуры растерянного колдуна. И ярко сияла металлическая подвеска в руках у Бростека.

— Ну же! — крикнул Кередин. — Это наш единственный шанс!

И всадники рванулись вперед. На лице человека-ножа недавний гнев сменился ужасом. Он что-то глухо забормотал, вытянув вперед руки ладонями вверх, и на каждой ладони появилось по синему огненному шару, которые устремились навстречу нападавшим. Первым он явно метил в Бростека, но навстречу синему шару из серебристой подвески вылетела ослепительная вспышка, которая отвела Удар, и синий шар взвился в черное небо.

Лисле снова пел. Наверное, поэтому второй огненный шар черный маг предназначил юноше. Лошадь отчаянно заржала и вскинулась, когда синий огонь ударил в грудь Слэтона, загородившего Лисле своим телом, и сбросила их обоих наземь. Шар изменил направление полета и понесся к их товарищам, которые в панике заметались. Но прежде чем адский огонь утратил свою силу, Роган был опрокинут навзничь…

К тому времени Варо и Бростек усмирили коней и летели прямо на врага. Он сверлил их страшным взором, однако ему так и не суждено было выпустить в них свое грозное оружие. Два меча одновременно взлетели и опустились, и черный маг рухнул на землю. Когда в небе вновь засияло солнце, нападавшие отпрянули, ожидая худшего, но затем вновь подъехали, чтобы взглянуть на дело рук своих.

Из страшных ран извергались потоки крови, но на сей раз она фонтаном била вверх, в воздух, где и исчезала без следа…

Друзья следили за происходящим, перепуганные, но завороженные, покуда крики тех, кто склонился над поверженными товарищами, не вернули их к действительности.

Глава 24

Печально располагались соратники Варо на ночлег в опустевшем Джорданстоуне. Хотя удалось застичь вражеское войско врасплох и расправиться с ним да к тому же умертвить второго ненавистного человека-ножа, потери были слишком велики. Когда они нашли Джеда, он был все еще жив, но, прежде чем его вынесли с поля боя, несчастный испустил дух. Чейз, сильно израненный и потерявший слишком много крови, слабел с каждой минутой, и Кередин опасался, что раненый не доживет до утра.

Роган едва дышал. Одежда его и волосы обгорели, на лице розовели ожоги, но всего этого явно было недостаточно, чтобы послужить причиной его тяжелейшего состояния. Юноша пребывал в глубоком обмороке, тело его было холодным и недвижным, дыхание — прерывистым, пульс — редким и слабым… Что только ни делали друзья, им не удавалось привести его в чувство. Росс, отделавшийся хотя и мелкими, но многочисленными ранами, был потрясен до глубины души и безотлучно находился при раненом брате.

Но состояние Слэтона оказалось самым тяжелым. Он тоже впал в кому, которую нельзя было объяснить легкими ожогами лица и левой руки. Хотя он еще и ушибся, упав с лошади, но стало ясно, что синий огонь не просто обжигал…

Непостижимым образом Лисле удалось остаться невредимым, но паренек, казалось, совершенно утратил связь с действительностью. Он уставился в пространство, ничего не видя и ни на что не реагируя. Ходить он тоже не мог, его приходилось переносить с места на место. Теперь он лежал на постели подле своего старшего товарища, глядя в потолок и время от времени судорожно подергиваясь. Порой губы его шевелились, но слышался лишь нечленораздельный шепот.

Левая рука Бростека оказалась сильно обожжена, виной тому было белое пламя, вырвавшееся из загадочной подвески. У Бэйра же пострадала правая рука, теперь он не мог удержать меч. Другим повезло больше — они отделались легкими царапинами.

Из-за прискорбного состояния Бэйра ухаживать за ранеными пришлось Кередину. Всех их поместили в самом просторном здании Джорданстоуна. Варо и Росс вызвались быть добровольными сиделками. Бывший волшебник в поте лица трудился до заката и с чистой совестью мог признаться себе, что сделал все от него зависящее. Промыв и перевязав раны своих пациентов, он вынужден был признать, что понятия не имеет, чем теперь пользовать Рогана, Слэтона и Лисле. Оставалось лишь ждать и надеяться…

— Схожу-ка я в башню, — устало объявил Кередин. — Хочу поглядеть на этого волшебника.

— Я пойду с тобой, — сказал Варо, беря лампу.

Они вышли на улицу, помахали Соколу и Вильману, которые стояли в дозоре на противоположных концах улицы, и стали подниматься на холм. Не доходя до башни, они помешкали, глядя на труп человека-ножа. Он почернел и стремительно разлагался, как, впрочем, они и ожидали.

— Его необходимо сжечь, — уверенно сказал Кередин, — иначе в деревне начнется эпидемия.

— Я за этим прослежу, — пообещал Варо.

И они побрели к башне. Пройдя сквозь пустой дверной проем, очутились в комнате с почерневшими каменными стенами и обуглившейся мебелью. Осторожно ступая, поднялись по лестнице и обнаружили, что следующий этаж тоже выгорел дотла. Кресло, в котором сидел мертвый маг, стало неузнаваемым, а располагался теперь в нем обугленный скелет, на котором лишь кое-где сохранилась обгоревшая плоть.

— Да, теперь он нам мало что скажет, — заметил Кередин.

— Зачем человеку-ножу это понадобилось? — недоумевал Варо. — С какой целью?

— Может, все произошло случайно, он просто не совладал со своей силой? — предположил бывший волшебник. — А может, ему просто не приглянулось это место…

Они прошли по всем этажам, но ничего необычного не обнаружили.

— Интересно, как он проник сюда? — спросил Варо. — Уверен, Слэтон предупредил бы нас, если б видел, как он входит в башню, а перед боем башня была пуста. Укрыться ему здесь явно было негде.

— На сей счет у меня есть одна теория, — задумчиво произнес Кередин. — Правда, я далеко еще не все для себя прояснил…

— Говори все, что знаешь.

— Я ничего не знаю. Пока лишь догадываюсь.

— Все равно говори.

— Полагаю, люди-ножи, которых мы видели, — это нечто вроде призраков, — начал бывший волшебник. — Или, если угодно, зеркальные отражения. А сам черный маг в это время находится совсем в другом месте.

— В стране Бари?

— Там или где угодно еще.

— И это означает, что здесь они неуязвимы, — заключил Варо.

— Да, — подтвердил Кередин, — за исключением момента солнечного затмения. Тогда они обретают плоть.

— Это уже дважды доказано, — кивнул Варо.

— Каким-то образом, — снова заговорил Кередин, — во время затмения соединяются две «половинки» или же сам маг переносится сюда.

— Надеюсь, верно второе, — серьезно сказал Варо. — Мне даже думать не хочется, что мы уничтожили лишь «половинки»…

— Если бы дело обстояло таким образом, не думаю, что они бы так пугались, — сказал Кередин.

— Но если это для них так опасно, с какой стати они являются во время затмений?

— У тех двоих, с которыми мы разделались, похоже, не было выбора. Ни тот, ни другой явно не испытывали блаженства…

— Неужели кто-то заманил их в ловушку?

— Возможно.

— Но кому это могло понадобиться?

— Не знаю. — Тут Кередина словно осенило. — Впрочем, может быть, именно затмения для чего-то им нужны…

— Но для чего?

— Это вопрос.

— Но затмения явно связаны с набегами на деревни!

— Похоже на то, — согласился Кередин. — Возможно, это своеобразная подготовка к варварским ритуалам людей-ножей…

— То есть к питью крови, — холодно произнес Варо. — Да, эти двое насосались по горло.

— Ну, мы выцедили из них все, что можно, — заметил Кередин.

— А куда делась кровь, как ты полагаешь?

— Ну знаешь, об этом я даже и не задумывался!

Они возвратились в деревню и принялись собирать дрова. С двумя увесистыми охапками снова отправились к башне.

— А какое значение имеют цвета? — поинтересовался Варо. — Солнечная корона во время затмения и свечение вокруг фигуры мага совпадают по цвету, да и головные повязки у солдат тоже…

— Полагаю, это целиком зависит от самого мага, — ответил Кередин. — Последние два затмения были самыми полными из всех, что нам приходилось видеть. Так?

— Ты прав.

— И каждый раз мы были совсем близко от колдуна.

— Значит, затмение вызывает сам маг — так, что ли?

— Это предположение кажется вполне логичным, — заявил бывший волшебник. — Возможно, тьма придает им силы.

— Как так? — не понял Варо.

— Да, пожалуй, полная бессмыслица! — согласился Кередин. — Но возможно и другое: ради того чтобы напиться свежей крови, люди-ножи материализуются.

Они подошли к самой башне.

— А что это за маг? Там, в кресле? — спросил Варо.

— Подвеска… Символ света… — вслух размышлял Кередин. — Тут должна быть какая-то связь…

— Возможно, грядут те самые силы тьмы, которых так опасались древние волшебники? — предположил Варо.

— Вечное затмение солнца? — одними губами прошептал Кередин, содрогаясь.

Дойдя до скорченного тела человека-ножа, они обложили его дровами, стараясь не дышать — зловоние было непереносимым. Кередин запалил охапки соломы и с изумлением заметил странную вспышку в одном из окошек башни. Когда костер разгорелся, Варо и Кередин отправились в башню, чтобы поглядеть, что там творится, и с изумлением увидели, что останки неизвестного волшебника, дымясь, догорают…

Поздно вечером, когда на склоне пылал погребальный костер, Варо рассказал товарищам о догадках Кередина. Бывший волшебник пошел осмотреть раненых. Как он и ожидал, все пребывали в прежнем состоянии. Вздохнув, Кередин отправился ужинать. Когда, отужинав, все лениво беседовали, он уединился и принялся что-то вырезать на дощечке.

— Что ты делаешь? — спросил Бростек, глядя через плечо волшебника.

— Пытаюсь отыскать хоть какую-то закономерность вот в этом, — объяснил Кередин.

На дощечке располагались в ряд семь хорошо знакомых всем знаков.

При виде этих знаков Бростека передернуло, хотя на сей раз они и не светились дьявольским синим огнем.

— Ну и как, получается? — спросил он.

К тому времени к ним присоединился и Варо. При виде дощечки лицо его сделалось каменным.

— Пока нет, — вздохнул Кередин. — Но что-то в них кажется мне смутно знакомым, а вот что именно?.. — Он пожал плечами. — Эти двое, — он указал на два знака слева, — как нам известно, мертвы. И еще мы знаем, что этим символам соответствуют красный и синий цвета. А следующий по порядку тот, с кем мы свиделись в Грассмейре.

— Зеленый, — пробормотал Бростек.

— Но об оставшихся четырех нам ровным счетом ничего не известно, — продолжал Кередин. — Есть у вас соображения на сей счет?

— Лично мне надобен вот этот. — И Варо указал на самый правый знак.

Не было никакой нужды объяснять, почему. Все его товарищи прекрасно знали, что он принадлежал тому, кто некогда опустошил родную деревню Варо и Бростека.

— На их печати все символы вписаны в круг, — сказал Бростек, усилием воли отгоняя страшное воспоминание. — Это может что-то означать?

— Пока не пойму, — ответил Кередин. — Здесь столько всякой всячины: круги, треугольники, буквы даже сердечко какое-то… Я никак не могу связать все это воедино.

Остальные уже прислушивались к их разговору. И вдруг заговорил Сокол:

— Какой нам прок от разгадывания этих шарад? Лучше постараться угадать, где и когда произойдет следующее затмение. Так мы сможем переловить гадов всех до единого и навсегда покончить с этим ужасом!

— Мы все этого хотим, — согласился Варо.

— Что ж, нам и карты в руки, — сказал Лангель. — Последнее время события разворачиваются стремительно. Надо бы этим воспользоваться.

— Но нам необходим Лисле! — напомнил Бростек. — Именно благодаря ему нам удалось сладить с этими двумя…

— Я не могу помочь мальчугану, — подавленно произнес Кередин, опуская глаза под устремленными на него взглядами. — Тут нечего лечить… Сдается мне, он сам себя излечит.

Все посмотрели на невменяемого юношу, и как раз в этот момент губы Лисле зашевелились. Он что-то невнятно зашептал. Кередин метнулся к нему.

— Неужели он пытается нам что-то сказать? — с надеждой спросил Варо.

Кередин лишь пожал плечами.

— Я не разобрал ни слова… Знаете, надо сидеть подле него по очереди. Может, кому-то повезет…

— Послушайте, мы все кое-что упускаем из виду, — сказал Бэйр. — Я надолго выбыл из строя. — Он поднял свою забинтованную руку. — Чейз совсем плох, а эти трое даже передвигаться не могут, не то что сражаться. Как вы собираетесь противостоять людям-ножам, даже если их и настигнете?

— И все-таки попытать счастья стоит, — ответил Варо, помолчав с минуту. — Раненые могут оставаться здесь до полного выздоровления. Жители, должно быть, скоро возвратятся. Когда Лисле поправится, пошлете нам весточку.

— Если Лисле поправится, — уточнил Бростек.

— Он должен прийти в себя, — твердо сказал Варо, словно у него не было в этом ни малейшего сомнения. — А тем временем те из нас, кто пока цел, сделают все, от них зависящее. Как и прежде…

И тут раздался голос Лисле, неожиданно громкий, отчетливый и испуганный.

— Мага…

— Что, Лисле? — ласково спросил Кередин. Остальные сгрудились вокруг постели юноши.

— Маг… ра…

— Магара? — переспросил взволнованный Бростек.

— Мага-а-а-ара! — простонал Лисле. — Мага-а-а-ара!

Все переглянулись, а юноша смолк. Бростек упад на колени подле кровати и горячо зашептал ему на ухо:

— Что с ней? Она в опасности?

Ответа не было. Глаза Лисле ничего не выражали.

— Может, именно она его исцелит, — рискнул предположить Сокол. — Судя по тому, что вы мне про нее наговорили, девчонка знает толк в умственных расстройствах, а мое мнение таково, что у мальца именно это и надо лечить.

— Но не можем же мы сейчас возвратиться в Тревайн! — запротестовал Вильман. — Это так далеко от мест, где орудуют люди-ножи!

— Без Лисле мы все равно никого из них не отыщем, — сказал Лангель.

— Но что нам проку от него сейчас? — спросил Бэйр. — Позвольте мне отвезти мальчишку в Тревайн! Может, Магара и вправду ему поможет? Тогда мы вас нагоним. Кратер отсюда всего в двух-трех днях хорошей скачки. Стоит попытать счастья…

Варо открыл было рот, чтобы возразить, но, поразмыслив, усмотрел в словах старого солдата логику.

— Тебе понадобится помощник, — сказал он..

— Мы с Россом вполне справимся, — ответил Бэйр. — Что скажешь, парень?

Росс ничего не ответил — видно было, что он мучается, желая и продолжить борьбу, и сделать все возможное, чтобы брат поправился.

— Не слишком ли мы торопимся? — спросил Вильман. — Ведь они и сами могут вскоре прийти в себя!

— Тогда мы просто поворачиваем оглобли и догоняем вас, — решительно заявил Бэйр. — Мы почти ничего не теряем. Что скажешь, Кередин?

Бывший волшебник заговорил не сразу.

— Кто знает… Мне ничего подобного видеть не приходилось. Правда твоя: они могут очнуться и через час, но могут пробыть в столь прискорбном состоянии долгие месяцы. Ничего определенного сказать нельзя.

— Значит, стоит показать их Магаре, — подытожил Варо. — Ну что, Росс?

— Я еду, — просто сказал юноша.

— А как же Чейз? — спросил Лангель. — Везти парня будет всего труднее, а оставить здесь одного никак нельзя…

— Кому-то из нас придется остаться с ним, покуда не вернутся местные, — сказал Варо.

— А это значит, нас остается только шестеро, — уныло промолвил Сокол. — Негусто…

— Ничего не поделаешь, — ответил Варо тоном, не допускающим возражений.

Вскоре одна проблема сама собой разрешилась, но это никому не прибавило радости. Невзирая на все старания Кередина, ночью Чейз скончался. Наутро на склоне пылал новый погребальный костер, и все сказали другу последнее прости. Потом сообща они привязали к седлам бесчувственных Рогана, Слэтона и Лисле, и две группы разъехались в разные стороны.