— Господи, Айро! Как ты можешь сейчас говорить об этом? Я так нервничаю, Помяни мое слово, это добром не кончится. Дурацкая идея! и я, кретин, тебя послушал!

— Успокойся. Ну что ты трясешься?! Все будет о'кей. Худощавый высокий Айро излучал спокойствие. Его лысина сияла так же, как и улыбка под маленькими усиками. Он не понимал, отчего так нервничает толстячок. Подумаешь, сперли бабенку! Так ведь отпустим же. Отдаст карту и пускай катится на все четыре стороны.

— В Нараве столько лежит всяких античных вещей, что можно до конца дней жить в богатстве! — не сдавался Ральф. — Бежим отсюда, пока не поздно. Нас уже ищут.

Айро взял из миски кусок мяса и бросил своему любимцу. Крокодил распахнул пасть и мгновенно проглотил лакомство.

— Это последняя операция здесь, Ральф. Доверься мне.

Они стояли на решетке, которая прикрывала глубокую яму, наполненную зубастыми тварями.

— Довериться, да? — толстяк понял, что ведет бесполезный разговор. — Да пошел ты! — он резко повернулся и.., нога провалилась в ячейку решетки. Острые зубы клацнули у его ступни.

— Посмотри! Посмотри, какой полосатый сукин сын! — Айро с восторгом смотрел на крокодила. — Ты видишь, какие у него зубки!

— А, черт! — заорал Ральф, выдернул ногу и отбежал на несколько футов. — У тебя на глазах эта тварь сожрет кого-нибудь, а ты будешь любоваться его зубами!

— Давай забудем про все. Успокойся. Я никогда ничего плохого не делал. И тем более, не смогу это сделать тебе, — верхняя губа Айро приподнялась и обнажила крупные желтые зубы — он улыбнулся. — У нас же одна кровь. Мы два родных человека. Нет, мы один человек. Разве и могу сделать плохо себе!

Голос брата звучал убедительно, и Ральф почти успокоился. Но вдруг услышал:

— Смотри, смотри, какие зубки, Ральф. «Нет, он все-таки сумасшедший»,

— подумал коротышка и зашагал прочь.

Джоан отворила дверь и замерла на пороге. Господи, что здесь произошло? Из горла вырвались какие-то жалобные звуки — «а-а», «ы-ы» — и другие, напоминающие скулеж щенка, потерявшего мать.

Все в квартире было перевернуто вверх дном. Ее любимые книги валялись на полу, белье вывернули из ящиков и разбросали по комнате, постель перевернута, стулья уставились в потолок всеми четырьмя ножками. Содом и Гоморра!

Она прошла по комнате — везде царил хаос. Нижняя челюсть опустилась, и Джоан так и бродила, забыв закрыть рот. У нее даже не хватило сил поднять стул, и она прислонилась к косяку, чтобы перевести дыхание.

— Ааааа!!!! — дикий крик вырвался из самой глубины живота Джоан.

Сверху на плечи свалилось что-то тяжелое. Это был Ромео, который запрыгнул на дверь, спрятавшись от грабителей.

— О, мой милый, милый, — запричитала девушка, гладя любимца, успокаивая его и себя этим ритуальным поглаживанием.

За спиной резко, взывая о помощи, заголосил телефон.

Элейн сжимала трубку дрожащей рукой. Она сидела на яхте между двумя бандитами, едва дыша от ужаса. Толстый тип был еще ничего, но худой смотрел сумасшедшими глазами, придвинувшись к ней вплотную и скаля зубы в ухмылке, Прошло не меньше минуты, пока на том конце провода сняли трубку.

— Джоан! Джоан, ты слышишь меня? — отчаянно закричала Элейн. Джоан едва держалась на ногах. Она ничего не соображала, глаза все еще блуждали по развороченной квартире, и ей стоило больших усилий отвечать сестре.

— Элейн! Я не могу сейчас разговаривать, — голос ее дрожал.

— Слушай меня внимательно. Очень внимательно. У меня неприятности, — женщина постаралась взять себя в руки и втолковать своей романистке трагичность положения.

— Элейн, я прошу тебя, — Джоан чувствовала, что еще минута, и ноги не выдержат тела: она рухнет прямо на пол.

— Помоги мне, у меня большие неприятности.

Слова «большие неприятности* немного привели Джоан в чувство. Она постаралась собраться, и уже тверже спросила:

— В чем дело?

— Эдуардос послал тебе конверт, ты получила его? Айро и Ральф придвинулись ближе. От ответа зависело многое.

— Да, — услышали они и вздохнули с облегчением.

Джоан сунула руку в карман и достала серый конверт. Она до сих пор не распечатала его!

— Как хорошо. Там внутри какая-то карта. Я не знаю.., острова сокровищ, что ли… — в голосе сестры чувствовалось напряжение.

Джоан прижала трубку плечом, разорвала пакет и извлекла из него лист бумаги. На нем был нарисован дьявол с вилами и какие-то полоски. Наверху четкая надпись.

— Да. Здесь написано «Эль-Корозон».

— Нужно, чтобы ты привезла эту карту мне. Сюда. В Колумбию.

— В Колумбию? — Господи, да для меня другая сторона улицы уже Антарктида! Как она себе представляет это путешествие? А что будет с Ромео! Или я потащу его в чемодане в эту дурацкую Колумбию! Но она сдержалась, — А какие у тебя неприятности?

Элейн едва сдерживала рыдания. Должна же сестра понять, что случилось страшное, раз она просит ее об этом…

Толстяк достал блокнот и тыкал в него коротким пальцем.

— Пожалуйста, Джоан, гостиница «Картахена» в городе Картахена. Вылетай ближайшим рейсом. Когда приедешь, позвони по телефону 6-4-58-24,

— толстяк одобрительно кивнул головой. — Ты записала?

Джоан писала прямо на стене.

— Да.

— И запомни. Не говори никому об этом.

— Элейн, — жалобно попросила Джоан, еще раз окинув взглядом квартиру.

— Я не могу сейчас лететь в Колумбию.

Ральф услышал эти слова. Щелчок, и у горла женщины блеснул нож.

— Джоан! Они зарежут меня! — отчаянно закричала она. — Зарежут!!!!

Глория никак не могла понять, что же случилось Позвонила Джоан и попросила срочно приехать. Это в десять-то часов ночи! Небывалый случай!

В квартире творился бардак, а эта ненормальная в дорожном костюме (уже собралась!) заявила, что летит в Колумбию!

— Колумбия! Ты знаешь, что такое Колумбия! — Глория бегала за Джоан, которая укладывала чемодан, запихивая туда все, что подвернется под руку. — А я знаю! Я знаю эти страны, где правят «настоящие* мужчины! Там джунгли, там насекомые размером с грузовик! Там множество болезней! — Глория наблюдала, как подруга пытается захлопнуть крышку. — Кстати, ты сделала прививки? — Какие прививки? — крышка, наконец, поддалась, замки защелкнулись.

— Вот видишь, ты совершенно не готова! Скажи, что происходит! Зачем ты туда собралась!

Джоан встала, с трудом переводя дыхание, и — наконец-то! — удостоила Глорию взглядом.

— У Элейн неприятности. У нее маленькие домашние проблемы, — очень серьезно сказала она и помчалась дальше. Все, что говорила подруга, уже ничего не меняло.

— Домашние проблемы? — задохнулась Глория. — Последняя домашняя проблема была, когда нашли ее мужа, разрезанным на куски. Это ей надо быть здесь! А ты не можешь сейчас лететь туда!

Джоан протянула ей большую коробку, на которой стояли консервы для животных.

— Вот. Это Ромео. Обещай мне, что ты будешь кормить его и гладить. По крайней мере, раз в день.

«Нет, она точно сошла с ума…» Глория стояла в обнимку с коробкой и наблюдала, как «лучший романист года» рылась в стойке, перебирая бутылочки. Она внимательно рассматривала свою коллекцию.

— Нет, — отвергла она несколько пузырьков. — Мне потребуется что-нибудь покрепче этого. — Наконец, она нашла то, что ей было нужно и, довольно хмыкнув, сунула в сумку.

Заперев квартиру, Джоан отдала ключи Глории, и они вышли на улицу.

Глория тащила коробку с Ромео и с сочувствием смотрела, как подруга волокла по тротуару неподъемный чемодан. Сумка висела у нее на плече. Это невозможно было видеть, и она предприняла последнюю попытку.

— Послушай меня. Тебе там будет плохо от автобусов, от поездов… Ты даже в лифте не можешь подняться!

— Ну, в лифте, знаешь, это был один случай, в универмаге…

Джоан бросила чемодан и пыталась остановить такси, но они почему-то проезжали мимо.

«Господи! Ну куда ей ехать в Колумбию!» — Глория чуть не плакала от жалости к этой неумехе.

— Джоан, пожалуйста, не езди никуда. Ты не готова к этому, и сама это знаешь, Девушка повернулась к подруге.

— Да, знаю. Но она — моя сестра. Они немного помолчали, чтобы скрыть волнение. И тут на помощь им пришел водитель такси, который лихо тормознул рядом.

— Ладно. Я буду его кормить. Но не вечно, — Глория улыбнулась.

Джоан благодарно поцеловала подругу и забралась в машину. В-ж-ж. Такси помчалось в аэропорт.

— Сумасшедшая! — крикнула Глория вслед удалявшейся машине.

Она не заметила человека, который наблюдал за ними, сидя в черном «плимуте», запаркованом чуть поодаль, нервно покусывая кончик сигары. Ворот его плаща был поднят, шляпа надвинута на самые брови. Как только такси с Джоан тронулось, он резко приказал водителю:

— За ними…

И, облегченно вздохнув, развалился на сиденье.

«О-о-о! Это был совершенно ничем не примечательный полет. Трап отъехал, и я осталась в чреве „Боинга-747“ одна, если не считать остальных пассажиров.

Мне даже не было особенно страшно — кто-то же из них должен не принадлежать к шайке террористов, заполнивших салон! Обыкновенные доброжелательные лица. Почти все. Правда, в кресле наискосок устроился подозрительного вида бородатый старик.

— Хорошо бы проверить, не фальшивая ли борода, как волосы на голове миссис Зорн!

Я следила за его руками, но либо бомбу умело упаковали в корзине, которая стояла у его ног, либо ее просто не было.

Рядом уселся какой-то тип, похожий на мексиканца, с тонкими ехидными усиками и стеклянными глазами. Шляпу он почему-то не снял и красовался в ней вовремя всего полета, а черные перчатки свидетельствовали о том, что этот молодец боится оставить отпечатки на фужере или чашке с кофе, которые, как я слышала, предлагают пассажирам стюарды. О-о-очень подозрительный джентльмен!

Остальных террористов я не успела рассмотреть. Те, что сидели ко мне спиной, не оборачивались, а к другим боялась обернуться я. Они ведь могли понять, что раскрыты, и решиться на крайний шаг.

Самолет вздрогнул и покатился по взлетной полосе.

Я прилипла к иллюминатору, крепко сжимая в руках сумку, в глубине которой лежал заветный конверт, пятьсот долларов и испано-английский разговорник, не считая всяких мелочей: платка, записной книжки, расчески и, конечно же, шикарной открытки с портретом Джесси.

Мимо проплыли огни аэропорта… Потом они оказались где-то внизу… А дальше я уже ничего не видела. Уши заложило, будто меня возносили на лифте.., ну, как тогда, в универмаге… Внутри все смешалось, поднялось к самому горлу, и я стала опасаться за костюм соседа… Сердце языком колокола глухо билось о стенки грудной клетки, а перед глазами запрыгали белые и желтые сверкающие зайчики.

Черный бархат накрыл землю, и я, разлепив, наконец, веки, увидела только синие огоньки на крыле самолета. «Боинг» вдруг стал заваливаться на бок, и я поняла, что это конец — через несколько минут прекрасный огненный взрыв всколыхнет землю! И когда я это поняла, все, что болталось у горла, опустилось к низу живота… Но, видно, Господь услышал наши молитвы, и самолет каким-то образом выпрямился. Но самое страшное, что остальные преспокойно сидели на своих местах, и кое-кто даже умудрялся спать! Некоторые что-то читали, другие потягивали напитки Казалось, мы никогда не доберемся до этой проклятой Колумбии. Я успела прочитать по несколько раз все молитвы, которые учила в детстве.

«Леди и джентльмены, пристегните ремни Наш самолет прибывает…» — раздался уверенный вежливый голос стюарда Уф…

Наконец, колеса мягко коснулись земли, и огромное тело «Боинга», пробежав некоторое расстояние, замерло, как утомленный скакун.

Я вздохнула и оторвала холодные потные ладошки от мокрых подлокотников.

В общем, спокойный, совершенно ничем не примечательный перелет из одной жизни в другую, полную приключений и опасностей».

Чемодан, конечно же, нашли не сразу. (Да и какого порядка можно ждать от служащих в стране, где даже от человека находят лишь кусочек!) Наконец, его вытащили откуда-то сбоку и водрузили на транспортер. Джоан ухватилась за него и поволокла по залу, качаясь на тонких шпильках модных итальянских туфель.

Аэропорт был забит пестрой толпой. Люди сидели на скамейках, стояли галдевшими группами, а некоторые даже лежали. Через несколько секунд выяснилось, что Колумбия очень огромная страна. Очень.

Один не совсем трезвый джентльмен все время порывался спеть какую-то песню, но дальше первой фразы не шел, повторяя одни и те же слова. Видимо, английский язык был сложен для него, но он с завидным упорством хрипел:

— Ай лав ю, май беби… Ай лав ю, май беби…

«Джентльмен» в расстегнутой до пупка рубашке остановился перед парнем с окровавленными бинтами на голове, снова и снова повторяя:

— Ай лав ю май беби… ухмыляясь и протягивая к нему руки. Тот сидел, застыв в одной позе, не обращая на певца никакого внимания.

Маленькая девочка в белом платье, с воздушным огромным бантом в черных волосах, плясала перед толстой мулаткой. Та улыбалась белозубым ртом и хлопала в ладоши, раскачиваясь из стороны в сторону, как бы помогая малышке…

Чуть подальше, размахивая руками, о чем-то громко спорили мужчины. Вопрос, очевидно, был неразрешимым, и наконец, один из них, исчерпав все аргументы, треснул соперника кулаком по макушке. Началась всеобщая свалка. Крик стоял невообразимый. Захлопали выстрелы, пронзительно залились трелью свистки дежурных, топая, пробежал наряд полицейских.

Нет, подальше, подальше!.. Еще не хватало получить случайную пулю прямо в аэропорту!

Поздравляю тебя, Джоан! Именно сюда ты мечтала попасть всю свою жизнь! Веселая страна, веселые люди!

Она поспешила выбраться на площадь из этого сумасшедшего дома.

Толпа с корзинками, баулами, детьми, птицами в объемных клетках, поросятами в мешках осаждала старенький, знавший гораздо лучшие времена автобус, на котором висела табличка с короткой надписью: «Картахена». В нескольких метрах стоял такой же монстр с грязными стеклами и облупившейся краской. «На кладбище машин в Нью-Йорке таких ископаемых наверняка нет!» — подумала Джоан и замерла, пытаясь сообразить, куда же ей направиться. Оба чудовища не вызывали доверия вконец истерзанной девушки. Хотелось рыдать… «Не сметь! — приказала она себе. — Анжелина не плакала НИКОГДА!»

Великан носильщик с бляхой привлек внимание своей приветливой улыбкой. Увидев тяжелый чемодан в руках у леди, он, надеясь заработать несколько центов, а если очень повезет, то и доллар, всем своим видом выражал готовность помочь и тащить — за хорошую, разумеется, плату — ее чемодан хоть на руках, и хоть до самой границы.

Джоан остановилась рядом. Тот расплылся в еще более счастливой улыбке.

— Скажите, будьте любезны, где автобус на Картахену? — спросила она, явно не собираясь расставаться в ношей.

— Не понимай, — равнодушно ответил носильщик, лицо его моментально изменилось, улыбка пропала, и он стал похож на сонную рыбу.

— О, господи, — вздохнула Джоан и потащилась к первому автобусу.

Потный Ральф носился по площади с книгой под мышкой, заглядывая в лицо каждой женщине. Он приставал ко всем с одним и тем же вопросом: «Самолет из Нью-Йорка прилетел уже?», но люди проходили мимо, не отвечая.

Что за дурацкая страна! Хоть бы кто-нибудь выучил нормальный язык!

Джоан только что отошла от носильщика, как перед ним вырос толстяк. Губы великана поползли к ушам…

— Буэнос диас, сеньоре!

— Скажите, а самолет из Нью-Йорка уже прибыл?

— Не понимай, — ответил тот уже с нескрываемой злобой и отвернулся, процедив сквозь зубы:

— Pinga note 4.

Высокий худой человек в черном плаще стоял чуть в стороне и ждал, куда же, наконец, пойдет эта курица, которая чуть не скукожилась в самолете.

Толстый усатый водитель как раз собирался сменить табличку, когда странная женщина в теплом пуховике, который она напялила, несмотря на тридцатиградусную жару, подошла и стала что-то бормотать по-английски.

— Скажите, этот автобус идет в Картахену? Джоан почти не надеялась получить ответ и оказалась совершенно права. Шофер смотрел на нее, выпучив глаза. Она достала из сумки разговорник и, коверкая испанский, попыталась повторить вопрос.

— Он вас не понимает! — услышала несчастная за спиной и оглянулась.

Перед ней стоял тот самый сосед по самолету и вежливо улыбался.

— Вы говорите по-английски? Это замечательно! — (А он не такой уж и страшный!) — Скажите, пожалуйста, это автобус в Картахену? — в который раз спросила она.

— Да, в Картахену, — «мексиканец» бросил быстрый взгляд на табличку, которую устанавливал водитель. — Прекрасно.

Мужчина любезно подхватил ее чемодан и легко забросил на крышу автобуса.

— Спасибо. Большое спасибо, — Джоан была очень благодарна своему спасителю. Она ввалилась в салон, не заметив новой надписи на картонке,

— «Кастильо-де-сан-Филипе».

Ральф внимательно осмотрел весь салон автобуса, идущего на Картахену, но «сестрички» не нашел. Он снова выскочил на площадь, и тут перед носом его проплыло лицо Джоан, которая преспокойно устроилась у окна кастрюли, идущей совсем в другую сторону! Ральф еще раз для верности взглянул на портрет и заорал вслед уходящей машине:

— Эй, это не тот автобус, мисс Уайлдер! — он пробежал несколько шагов. — Черт! Это же не тот автобус!

И, как бы насмехаясь над коротышкой, выхлопная труба плюнула в него, окутав вонючим сизым облаком.

— Это ужасно, — пробормотал Ральф и заспешил к своему «фольксвагену», который терпеливо дожидался хозяина на стоянке.

Как только Джоан устроилась на жестком сиденье, веки ее сомкнулись, и она погрузилась в глубокий сон. Сейчас ей было плевать на террористов, бандитов, ковбоев и похитителей всего мира. Бессонная, полная тревог ночь сломила даже эту железную леди — Анхелина тоже иногда позволяла себе отдохнуть.

«Я бежала по дороге, в конце которой только что скрылся мой любимый, огромные деревья, сомкнувшись кронами, образовали бесконечный зеленый коридор, сквозь который лишь кое-где, пронизывая золотом торжественную тьму, пробивались солнечные лучи.

— Джесси! Джесси! — кричала я, но он не слышал моего призыва.

На темных стволах тополей и кедров ярко пламенели орхидеи и сверкали пунцовые звезды жаксоний, золотилась даламанда и густо синели гроздья ипомеи. Когда на них случайно падал луч солнца, казалось, что зажигалась радуга.

Но я не видела всей этой красоты. Передо мной все еще стояло лицо Джесси, который проскакал мимо, не заметив своей возлюбленной.

Оглушительный топот копыт раздался за моей спиной. Целый табун диких лошадей появился в другом конце прекрасного коридора, и я поняла, что они растопчут меня здесь, среди этого великолепия.

Впереди, на черном жеребце, ухмыляясь в тараканьи усы и сверкая безумными глазами, летел мексиканец. Узда, которую он сжимал в руке, рвала губы жеребца, и кровавая пена летела хлопьями на зеленый ковер травы.

Я попыталась свернуть в сторону, но было поздно.

— Стой! — крикнул мексиканец и сдвинул шляпу на затылок. Потом властно протянул руку. — Отдай карту!

— Не понимай! — гордо отвечала я.

— Отдай карту! — еще раз зарычал он и вдруг заплакал тоненьким жалобным голоском. — А-а-а-а-а-а-а! Этот крик вонзился мне в мозг раскаленной иглой.

— А-а-а-а-а-а!

Он смотрел в другую сторону. Я проследила за испуганным взглядом — очевидно, услышав мой немой призыв, к нам спешил Джесси! Я знала, я верила, что он вернется!

— А-а-а! — все плакал и хныкал разбойник. Мне стало так мерзко, что я задрожала от отвращения. — А-а-а-а!».

Джоан вздрогнула и проснулась. В автобусе надрывался ребенок, требуя то ли еды, то ли чистых пеленок.

Господи, что это со мной?.. Сумка лежит на коленях… Все спокойно. Джоан, все спокойно. Это только сон. Ничего не произошло… Я в автобусе. Еду в Картахену. К Элейн… Господи, как она там? Поскорей бы добраться… Еще дорога какая-то.., неровная… Это, конечно, не Бродвей, и я не на увеселительной прогулке… Но эта тряска… О., о.., о…Тугой комок опять подступил к горлу, и горькая тягучая слюна заполнила рот. Джоан дернула раму окна вниз, чуть не сорвав ногти, и стала жадно глотать свежий воздух. Отдышавшись, она наконец-то смогла немного посмотреть по сторонам.

Огромные горы, покрытые густой яркой зеленью, простирались справа от дороги, по которой ползла эта консервная банка. Слева зияла пропасть. Низкие тучи окутали вершины… Скалы застыли в дозоре…

Постой, откуда здесь скалы? В Картахене не должно быть скал! Холмы есть, но скалы…

На одном из деревьев она увидела обезьяну. Та висела на ветке и спокойно смотрела прямо на Джоан. Глаза их встретились…

Точно такую ей предлагал уличный торговец!

Девушка повернула голову. Рядом с ней сидел человек с длинной седой бородой, обрамляющей худое морщинистое лицо. Из-под шляпы свисали седые вьющиеся волосы.

— Этот автобус идет в Картахену? — спросила Джоан тревожно.

Старик молчал. Она повторила вопрос, но снова не получила ответа. Он попросту спал. Оглянувшись, Джоан заметила напряженный взгляд мексиканца. Тот смотрел прямо перед собой, но девушка поняла, что он слышал вопрос, но тоже не ответил ей.

— Извините, — пробормотала она и встала, чтобы пройти к водителю.

Страшный визг чуть не свалил ее с ног — это возмущался поросенок, которому она наступила на заднюю ногу. Недовольная хозяйка подхватила его на руки, прижала к себе и стала похлопывать по спине, успокаивая разбушевавшегося питомца.

— Простите, — снова попросила Джоан, провожаемая осуждающим взглядом. Это «простите» ей пришлось повторить, по крайней мере, еще раз пять. Кудахтали взбалмошные куры, визжали поросята, недовольно кричали птицы — американка растревожила весь этот «Ноев ковчег»!

Мексиканец нервно привстал с места. Наконец, она добралась до водителя. Крепыш-шофер спокойно вел машину, когда ему на плечо легла чья-то рука.

— Извините, ради бога, — сказала Джоан как можно мягче, чем и обратила на себя внимание… Усатая голова повернулась и удостоила ее взглядом. — Скажите, когда мы прибудем в Картахену?

— Что! — во-первых, это было единственное английское слово, которое крепыш знал, — не считая ругательств, конечно, — а во-вторых, из всего сказанного он понял только одно: Картахена.

Водитель удивленно выпучил глаза, и Джоан встревожилась еще больше.

— Это автобус в Картахену? — она поставила вопрос прямо, но вдруг вспомнила, что говорит на непонятном для этих людей языке. — Мне нужно в Картахену, — в голосе уже звучало отчаяние. — Понимаете, в Кар-та-хе-ну!

Резкий толчок прервал вопрос. Раздался треск.., визг…

Джоан полетела на крепыша, чуть не свернув ему шею, С багажной полки с грохотом посыпались коробки, корзины, чемоданы.

На дороге мирно отдыхал «джип», в кузове которого уютно разместились клетки с птицами. Он чинно ждал хозяина, когда ненормальный автобус с зазевавшимся водителем со всего маха поддал ему капотом под зад, превратив в неизлечимого инвалида. Сам он, конечно, тоже не остался без увечий. Двери повылетали, радиатор сжался в гармошку. Посыпались стекла… Ну, в общем, обе стороны понесли равноценные потери.

Но верх все-таки одержал «джип» — он умудрился взобраться разбитым кузовом на изувеченный капот автобуса, который, слава богу, каким-то чудом исхитрился остановиться на дороге, у самого края бездонной пропасти.

Птицы, выбравшись из соломенных клеток, взмыли в небо пестрым облаком.

Удивительная страна! Водитель, выбравшись из-под Джоан, вышел, и, философски оценив размер аварии, почти спокойно заорал пассажирам на своем языке:

— Эй, bastardos note 5, выматывайтесь все и прихватите ваши шмотки! Basta note 6, мы дальше не едем! — затем спокойно повернулся к «джипу» и добавил:

— Bauta, Pendega…. Hiso de la dran puta note 7.

Потом он плюнул и ушел первым.

Все молча стали выбираться на дорогу, растаскивая кучу с вещами. Кто-то прихватил и пару клеток из разбитого «джипа». И никто не ругался.

Никто, кроме «мексиканца».

Когда тот свалился между свиньями, на него, непонятно откуда, рухнул огромный хряк, который с перепугу хлестнул его хвостом по физиономии, потом, пытаясь вскочить, несколько раз достал грязными окороками по носу.

Это было слишком. Оскорбленный джентльмен вспомнил мать и всех остальных родственников идиотки, которая вздумала лезть со своими.., вопросами к водителю.

Хряка выручила хозяйка. Она умудрилась утащить свинью до того, как мексиканец успел выбраться, выпустить вонючей твари кишки и намотать на шею той самой кретинке, которая ползала перед разбитым автобусом, приговаривая:

— А что мне теперь делать? Где мой чемодан? Он прекрасно видел, что тот соскочил на обочину, но ему было глубоко наплевать на это дерьмо. Пускай ползает! Остальные провалят подальше!

Наконец я разыскала пропажу. Чемодан сиротливо лежал у дороги. Подобрав его, я растерянно остановилась. Попутчики ушли вперед. У автобуса стоял только любезный джентльмен, который помог мне в аэропорту, и, улыбаясь, смотрел.., стеклянными глазами. Человек из сна!…

Схватив свою ношу, я бросилась догонять людей, все дальше и дальше уходивших от нас. Но он преградил мне путь.

— Вам никуда не нужно идти. Скоро прибудет другой автобус.

Я не могла ждать. Хотелось бежать к сестре, если нужно, ползти, — только бы оградить ее от опасности.

Человек достал сигару и, глядя прямо мне в глаза, закурил.

— Они ничего не понимают, — презрительно кивнув головой в сторону ушедших людей, продолжил джентльмен. — Они простые крестьяне, — он все еще улыбался, но глаза оставались холодными.

— Будет еще один автобус? Правда? — сдаваясь, спросила я.

— Ну, конечно. Ведь существует расписание. Даже в Колумбии.

Взгляд мексиканца переместился с моего лица на сумку.

«Нет, ты вырвешь ее только из рук трупа!» — на вся кий случай я сделала пару шагов назад, прижав ношу к сердцу.

Заметив мою непреклонность, он вдруг развернулся и пошел прочь.

«Что это со мной! Везде мерещатся ужасы! Нормальный человек… Немножко, правда, похож на сумасшедшего, так по земле бродит немало тронутых, и никого это не беспокоит».

Поставив чемодан и бросив на него надоевшее пальто, я пристроилась на краешке, в ожидании обещанного автобуса.

По другую сторону ущелья возвышались покрытые тропическим лесом горы. Где-то там, за ними, лежит золотая страна — Эльдорадо. Призраки индейцев майя оберегают сокровища, принадлежавшие их предкам.

Это моя страна, мой мир — мир легенд, фантазий и сказок!..

… Он вынырнул с другой стороны. Все так же скаля рот шакала, протянул руку, точь-в-точь как во сне, и забормотал сквозь зубы.

— Что? — я испуганно вскочила, не успев отогнать мечты об Эльдорадо.

— Отдай карту! — рявкнул «мексиканец» на чистейшем испанском языке. Но я поняла приказ — револьвер, который он выхватил из-за пояса и направил мне в грудь, был хорошим переводчиком.

— Что? — уже по инерции повторила я, призывая на помощь Бога-Солнце в конце концов, это его страна, и он должен следить за порядком!).

И тут… На вершине хребта, за деревьями, раздался свист. Бандит повернул голову, я, конечно, тоже…

Солнце поднималось за горой, поэтому был виден только силуэт. Вместо лица — черное пятно, но я узнала его сразу.

Это был Он! Мой возлюбленный, мой единственный, всегда появляющийся вовремя — мой ДЖЕССИ.

Шляпа прикрывала его голову, стройная фигура светилась в красных лучах, на бедре висел бурдюк, наполненный вином… Вот только «винчестера» видно не было. Но все равно теперь нас было двое, и я уже ничего не боялась. Мне хотелось закричать от счастья, и только когда они начали стрелять, я нырнула под автобус чтоб невольно не помещать Джесси. ***

Джек возвращался к машине.

Охота оказалась неудачной — хоть бы один паршивый попугай попался. Но, увы, удача сегодня повернулась к нему задом. Лес как вымер. В воздухе чувствовалось приближение грозы, птицы притаились в чаще, и нужно было спешишь, чтобы не промокнуть до нитки.

То, что он увидел внизу, приковало ноги к земле. «Джип» — его дом, его конь, его надежда на будущее — стоял, задрав кузов, уткнувшись носом в дорожную пыль.

— О, нет! — застонал Джек мысленно.

Тут же высилась груда металлолома, бывшего когда-то автобусом. А рядом с этой развалиной…

Какая-то леди замерла под дулом «кольта» креола. Вообще-то, Джеку сейчас было плевать на эту парочку, его гораздо больше занимал «джип».

— Что же там произошло? — но креол обернулся и заорал, чтобы непрошенный свидетель убрался ко всем чертям, а потом, почти не целясь, выпустил пулю. БАНГ! — вода из бурдюка полилась на землю тонким ровным фонтанчиком.

— Руки! Быстрее поднимай вверх руки! — кричал креол.

Джек медленно исполнил приказание. «Ах ты, дерьмо!» — «винчестер», который до этого уютно дремал в чехле, висевшем за спиной, в одно мгновение оказался у бедра. Банг! Банг! Банг! банг! — затрещали выстрелы.

«А парень профессионал», — отметил Джек и спрыгнул вниз. Ноги скользили по траве, как по снегу, и через минуту он оказался на дороге.

Девица, как только началась перестрелка, забилась под автобус, и оттуда торчали лишь тонкие каблуки туфель.

Креол отскочил за капот автобуса. Джек притаился у камня и снова спустил курок. Бангбангбангбанг… Воздух наполнился запахом пороха и дыма.

Я любовалась Джесси. Он был гибким и ловким, как пантера. Грациозно съехав с горы, мой любимый в несколько прыжков оказался рядом с нами. Мерзкий убийца вскочил в коробку, оставшуюся от автобуса, и, пробежав по ней, выскочил через дыру, зиявшую на месте задней двери. Джесси не отставал. Он появлялся то там, то здесь, преследуя негодяя. Пиу-пиу. Свистели пули. Краска и ошметки раскаленного металла летели на землю.