Леди Кэролайн. Джон!
      Леди Ханстентон. Только не задерживайте миссис Арбетнот слишком долго, лорд Иллингворт. Мы без нее не можем обойтись. (Уходит вслед за другими гостями.)
      Из залы доносятся звуки скрипки.
      Лорд Иллингворт. Так это наш сын, Рэчел! Что ж, я горжусь им. Он настоящий Харфорд, с головы до ног. Кстати, почему он Арбетнот, Рэчел?
      Миссис Арбетнот. Не все ли равно, какое имя он носит, если у него нет прав ни на какое.
      Лорд Иллингворт. Пожалуй, но почему он Джеральд?
      Миссис Арбетнот. В честь того человека, чье сердце я разбила, - в честь моего отца.
      Лорд Иллингворт. Ну, Рэчел, что прошло, то прошло. Скажу только одно я очень, очень доволен нашим мальчиком. Общество будет знать его только как моего личного секретаря, но для меня он будет и самым близким и самым дорогим человеком. Странно, Рэчел, мне казалось, что жизнь моя полна. Но это было неверно. Мне чего-то недоставало, мне недоставало сына. Теперь я нашел моего сына и очень рад, что нашел.
      Миссис Арбетнот. Вы не имеете на него никакого права, ни малейшего. Он целиком мой и останется моим.
      Лорд Иллингворт. Милая моя Рэчел, вы владели им больше двадцати лет. Почему бы теперь не уступить его мне, хоть ненадолго? Он столько же мой, сколько и ваш.
      Миссис Арбетнот. Вы говорите это о ребенке, которого бросили? О ребенке, который мог бы умереть от голода и нужды, если б это только от вас зависело?
      Лорд Иллингворт. Вы забываете, Рэчел, что это вы меня бросили. А не я вас.
      Миссис Арбетнот. Я бросила вас потому, что вы отказались дать ребенку имя. Перед тем как родился мой сын, я умоляла вас жениться на мне.
      Лорд Иллингворт. У меня тогда не было никаких надежд на будущее. И кроме того, Рэчел, я был не многим старше вас. Мне было всего двадцать два года. А когда вся эта история началась в саду вашего отца, мне был двадцать один год.
      Миссис Арбетнот. Когда мужчина достаточно взрослый для того, чтобы делать зло, он достаточно взрослый и для того, чтобы это зло исправить.
      Лорд Иллингворт. Милая Рэчел, отвлеченные рассуждения всегда очень интересны, но в моральном отношении они ровно ничего не стоят. Говорить, будто я оставил своего сына умирать голодной смертью, и неверно и неумно. Моя мать предлагала вам шестьсот фунтов в год. Но вы ничего не взяли. Вы просто скрылись и увезли с собой ребенка.
      Миссис Арбетнот. Я не приняла бы от нее ни одного пенни. Ваш отец был совсем другой. Когда мы были в Париже, он вам сказал при мне, что вы должны на мне жениться.
      Лорд Иллингворт. Долг - это то, чего мы требуем от других и не делаем сами. Конечно, я был тогда под влиянием матери. В юности это со всеми бывает.
      Миссис Арбетнот. Очень рада это от вас слышать. Джеральд, разумеется, не поедет с вами.
      Лорд Иллингворт. Какой вздор!
      Миссис Арбетнот. Неужели вы думаете, я позволю моему сыну...
      Лорд Иллингворт. Нашему сыну!
      Миссис Арбетнот. Моему сыну!
      Лорд Иллингворт пожимает плечами.
      Уехать с человеком, который погубил мою молодость, испортил мне жизнь, отравил каждую минуту существования? Вы не понимаете, что мое прошлое было сплошным страданием и позором?
      Лорд Иллингворт. Милая моя Рэчел, должен сказать откровенно, что будущее Джеральда для меня гораздо важнее, чем ваше прошлое.
      Миссис Арбетнот. Будущее Джеральда нельзя отделить от моего прошлого.
      Лорд Иллингворт. Именно это он и должен сделать. Именно в этом вы и должны ему помочь. Как это типично для женщины! Вы говорите так сентиментально, а сами остаетесь насквозь эгоисткой. Но постараемся обойтись без сцены. Рэчел, я просил бы вас взглянуть на дело с точки зрения здравого смысла, с точки зрения пользы для нашего сына, оставив нас обоих в стороне. Что он такое сейчас? Мелкий сдужащий в провинциальном банке, в захолустном английском городке. Если вы воображаете, что он счастлив, вы очень ошиблись. Он недоволен и несчастлив.
      Миссис Арбетнот. Он был доволен, пока не встретил вас. Это вы сделали его несчастным.
      Лорд Иллингворт. Конечно, я. Недовольство - первый шаг к прогрессу, как у отдельного человека, так и у народа. Но я же не бросил его, пробудив в нем стремление к недоступному. Нет, я сделал ему лестное предложение. Могу сказать, что он в восторге. Как и всякий юноша на его месте. А теперь, только потому, что я прихожусь родным отцом мальчику, а он мне - родным сыном, вы хотите загубить его карьеру. Иными словами, если б я был ему чужой, вы бы позволили Джеральду уехать со мной. Но так как он моя плоть и кровь - вы ему это запрещаете. Где же тут логика?
      Миссис Арбетнот. Я его не отпущу.
      Лорд Иллингворт. А как вы его не пустите? Под каким предлогом вы заставите его отклонить мое предложение? Я ему, конечно, не скажу, кем он мне приходится. А вы не посмеете сказать. Вы это знаете. Вы сами его так воспитали.
      Миссис Арбетнот. Я воспитала его хорошим человеком.
      Лорд Иллингворт. Совершенно верно. А результат? Вы воспитали из него судью себе, если только он когда-нибудь узнает ваше прошлое. И он будет для вас суровым, несправедливым судьею. Не обманывайте себя, Рэчел. Дети начинают с любви к родителям. А потом - судят их. Они не прощают им почти никогда.
      Миссис Арбетнот. Джордж, не отнимайте у меня сына. Я пережила двадцать лет горя, и только одно существо на свете меня любит, только одно. Ваша жизнь была полна радостей, наслаждений, успехов. Вы были вполне счастливы и ни разу не вспомнили о нас. Да судя по вашим взглядам, и вспоминать нас не было никакой причины. Встреча с нами была просто случайностью, несчастной случайностью. Забудьте о ней. Зачем же вы явились, чтобы отнять у меня... все, что у меня есть на этом свете. У вас есть все, кроме этого одного. Оставьте мне маленький вертоград моей жизни, оставьте мне мой сад за оградою и источник в нем; оставьте мне агнца, которого бог послал мне из жалости или во гневе. Джордж, не отнимайте у меня Джеральда!
      Лорд Иллингворт. Рэчел, вы теперь уже не нужны для карьеры Джеральда, а я нужен. Больше нам говорить не о чем.
      Миссис Арбетнот. Я не пущу его.
      Лорд Иллингворт. А вот и сам Джеральд. Он имеет право сам решить этот вопрос.
      Входит Джеральд.
      Джеральд. Ну, мама, надеюсь, ты обо всем сговорилась с лордом Иллингвортом?
      Миссис Арбетнот. Нет, Джеральд.
      Лорд Иллингворт. Ваша матушка почему-то не хочет, чтобы вы ехали со мной.
      Джеральд. Почему же, мама?
      Миссис Арбетнот. Я думала, ты был счастлив со мною и здесь, Джеральд. Я не знала, что тебе так хочется покинуть меня.
      Джеральд. Мама, ну как ты можешь так говорить! Конечно, я был совершенно счастлив с тобой. Но ведь мужчина не может всю жизнь оставаться при своей матери. Никто так не делает. Мне хочется создать себе положение, добиться чего-то. Я думал, ты будешь гордиться мной, когда я стану секретарем лорда Иллингворта.
      Миссис Арбетнот. Не думаю, чтобы из тебя вышел такой секретарь, какой нужен лорду Иллингворту. У тебя нет для этого знаний.
      Лорд Иллингворт. Я не хочу вмешиваться в ваши дела, миссис Арбетнот, но в том, что касается вашего последнего возражения, я, разумеется, лучший судья. И могу только сказать, что у вашего сына есть все данные, на какие только я мог надеяться. И даже больше, чем я думал. Гораздо больше.
      Миссис Арбетнот молчит.
      Может быть, у вас есть иные причины, миссис Арбетнот, почему вы не желаете, чтобы ваш сын занял это место?
      Джеральд. Есть такие причины, мама? Отвечай же!
      Лорд Иллингворт. Если они есть, миссис Арбетнот, то очень прошу вас, скажите. Мы теперь совсем одни. Что бы это ни было - нечего и говорить, оно останется между нами.
      Джеральд. Мама?
      Лорд Иллингворт. Если вы хотите поговорить с сыном наедине, я вас оставлю. У вас могут быть особые причины, о которых мне знать не следует.
      Миссис Арбетнот. Других причин у меня нет.
      Лорд Иллингворт. Тогда, мой милый мальчик, можно считать дело решенным. Пойдемте на террасу и выкурим по папироске. Позвольте сказать вам, миссис Арбетнот, что вы поступили очень, очень разумно. (Уходит с Джеральдом.)
      Миссис Арбетнот остается одна. Она стоит неподвижно, ее лицо выражает
      глубокое страдание.
      Занавес
      ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
      Картинная галерея в Ханстентоне. Дверь в глубине ведет на террасу. Лорд Иллингворт и Джеральд; лорд Иллингворт полулежит на диване, Джеральд сидит в
      кресле.
      Лорд Иллингворт. Чрезвычайно разумная женщина ваша матушка, Джеральд. Я так и знал, что в конце концов она согласится.
      Джеральд. Мама очень щепетильна, лорд Иллингворт; я знаю, она думает, что я не настолько образован, чтобы быть вашим секретарем. И она совершенно права. В школе я отчаянно ленился, а теперь не выдержал бы экзамена даже ради спасения жизни.
      Лорд Иллингворт. Милый мой Джеральд, экзамены ровно ничего не значат. Если вы джентльмен, то знаете столько, сколько нужно, а если не джентльмен то всякое знание вам только вредит.
      Джеральд. Но я так мало знаю свет, лорд Иллингворт.
      Лорд Иллингворт. Не бойтесь, Джеральд. Помните, что у вас есть самое замечательное в жизни - молодость. Нет ничего лучше молодости. Пожилые люди уже в долгу у жизни. А старики сданы в архив. Но молодость - владыка жизни. У молодости все впереди. Каждый рождается королем, и многие, подобно королям, умирают в изгнании. Для того чтобы вернуть свою молодость, Джеральд, я готов делать все - только не вставать рано, не заниматься гимнастикой и не быть полезным членом общества.
      Джеральд. Но ведь вы не считаете себя стариком, лорд Иллингворт?
      Лорд Иллингворт. Я достаточно стар, чтобы быть вашим отцом, Джеральд.
      Джеральд. Я не помню своего отца, он умер очень давно.
      Лорд Иллингворт. Я это слышал от леди Ханстентон.
      Джеральд. Очень странно, мама никогда не говорит со мною об отце. Я иногда думаю, что она, должно быть, вышла за человека недостойного.
      Лорд Иллингворт (слегка хмурится). Вот как? (Подходит к Джеральду и кладет руку ему на плечо.) Вам, я думаю, было трудно без отца, Джеральд?
      Джеральд. О нет, мама так любила меня. Ни у кого нет такой матери, как у меня!
      Лорд Иллингворт. Я не сомневаюсь. А все-таки, мне кажется, матери не всегда понимают сыновей. То есть не представляют себе, что у сына может быть честолюбие, желание видеть жизнь, создать себе имя. В конце концов, Джеральд, вы ведь не можете просидеть всю жизнь в такой дыре, как Рокли, не правда ли?
      Джеральд. Конечно нет! Это было бы ужасно.
      Лорд Иллингворт. Материнская любовь очень трогательна, разумеется, но она часто бывает крайне эгоистична. Я хочу сказать, что в этой любви немало эгоизма.
      Джеральд (после паузы). Мне тоже так кажется.
      Лорд Иллингворт. Ваша матушка - очень хорошая женщина. Но даже у самых хороших женщин такие узкие взгляды на жизнь, их горизонт ограничен, их интересы так мелки, не правда ли?
      Джеральд. Да, они интересуются такими вещами, до которых нам дела нет.
      Лорд Иллингворт. Должно быть, ваша матушка очень религиозна, ну и прочее в этом же духе?
      Джеральд. Да, она часто ходит в церковь.
      Лорд Иллингворт. А! она не современная женщина, а теперь самое главное - не отстать от современности. Вы ведь хотите быть человеком своего времени, Джеральд? Вы хотите узнать жизнь, какова она есть. А не быть сбитым с толку разными отсталыми теориями о жизни. Так вот, вам теперь надо только войти в лучшее общество. Человек, который может овладеть разговором за лондонским обедом, может овладеть всем миром. Будущее принадлежит денди. Господствовать должны утонченные люди.
      Джеральд. Мне очень хотелось бы изящно одеваться, но я всегда слышал, что мужчина не должен много заниматься своей внешностью.
      Лорд Иллингворт. Люди нынче стали до того поверхностны, что не понимают даже философии внешности. Кстати, Джеральд, вам надо научиться завязывать галстук. Для бутоньерки в петлице довольно и чувства. А для галстука самое главное - стиль. Хорошо завязанный галстук - это первый важный шаг в жизни.
      Джеральд (смеясь). Галстук я, быть может, научусь завязывать, лорд Иллингворт, но никогда не научусь говорить так, как вы. Я совсем не умею говорить.
      Лорд Иллингворт. О! говорите с каждой женщиной так, как будто вы в нее влюблены, а с каждым мужчиной так, как будто он вам надоел, и к. концу первого сезона у вас будет репутация светского человека с необыкновенным тактом.
      Джеральд. Но ведь получить доступ в высший свет очень трудно, правда?
      Лорд Иллингворт. Чтобы получить нынче доступ в высший свет, надо или кормить людей обедами, или потешать их, или шокировать - вот и все!
      Джеральд. В светском обществе, должно быть, замечательно интересно!
      Лорд Иллингворт. Бывать в обществе просто скучно. А быть вне общества уже трагедия. Без общества нельзя обойтись. Мужчина не может иметь успеха в жизни, если его не поддерживают женщины, а женщины правят обществом. Если женщины не на вашей стороне, то вы человек конченный. Уж тогда лучше сразу идти в адвокаты, в маклеры или в журналисты.
      Джеральд. Очень трудно понимать женщин, не правда ли?
      Лорд Иллингворт. А вам и не надо их понимать. Женщина - это картина. Мужчина - это проблема. Если вы хотите знать, что на самом деле думает женщина - а эта, кстати сказать, всегда опасно, - смотрите на нее, но не слушайте.
      Джеральд. Но ведь женщины очень умны? Лорд Иллингворт. Это им всегда следует говорить. И для философа, милый мой Джеральд, женщины являют собой торжество материи над духом, точно так же как мужчина - торжество духа над моралью.
      Джеральд. Почему же тогда женщины имеют такую власть, как вы говорите?
      Лорд Иллингворт. История женщин - это история самого худшего вида тирании, какую знал мир. Тирания слабого над сильным. Это единственная форма тирании, которая еще держится.
      Джеральд. Но разве влияние женщин не облагораживает?
      Лорд Иллингворт. Облагораживает только интеллект.
      Джеральд. Но все-таки бывают женщины всякого рода, не правда ли?
      Лорд Иллингворт. В обществе - только двух родов: некрасивые и накрашенные.
      Джеральд. Но ведь есть в обществе и хорошие женщины, да?
      Лорд Иллингворт. Даже слишком много.
      Джеральд. Разве вы не думаете, что женщины и должны быть хорошими?
      Лорд Иллингворт. Никогда не надо им этого говорить, а то все они сразу станут хорошими. Женщины - очаровательно своенравный пол. Каждая женщина мятежница и яростно восстает против самой себя.
      Джеральд. Вы никогда не были женаты, лорд Иллингворт?
      Лорд Иллингворт. Мужчины женятся от усталости, женщины выходят замуж из любопытства. И те и другие разочаровываются.
      Джеральд. А как вы думаете, человек может быть счастлив, если женится?
      Лорд Иллингворт. Вполне. Но счастье женатого человека зависит от тех, на ком он не женат.
      Джеральд. Но если он влюблен?
      Лорд Иллингворт. Надо всегда быть влюбленным. Вот почему никогда не следует жениться.
      Джеральд. Удивительная вещь - любовь, не правда ли?
      Лорд Иллингворт. Когда человек влюблен, он сначала обманывает себя. А кончает тем, что обманывает других. Это-то и называется на свете любовью. Но настоящая grande passion {Большая страсть. (Франц.).} встречается теперь сравнительно редко. Это привилегия людей, которым нечего делать. Это единственное занятие для праздных слоев общества и единственный смысл жизни для нас, Харфордов.
      Джеральд. Для Харфордов, лорд Иллингворт?
      Лорд Иллингворт. Это мое родовое имя. Вам надо бы изучать Книгу пэров, Джеральд. Это единственная книга, которую светский молодой человек должен знать наизусть, и самый лучший роман, какой произвели на свет англичане. А теперь, Джеральд, вы входите вместе со мной в совершенно новую жизнь, и я хочу научить вас, как жить.
      Миссис Арбетнот появляется сзади, на террасе.
      Потому что мир создан глупцами для того, чтобы в нем жили умные люди!
      Входят леди Ханстентон и доктор Добени.
      Леди Ханстентон. Ах, вот вы где, дорогой лорд Иллингворт! Вы, верно, говорили с нашим юным другом о его новых обязанностях и дали ему много полезных советов вместе с хорошей папиросой.
      Лорд Иллингворт. Я дал ему самые лучшие советы, леди Ханстентон, и самые лучшие папиросы.
      Леди Ханстентон. Мне очень жаль, что я тут не была и не слышала вас, но я, пожалуй, уже стара учиться. Разве только у вас, дорогой архидиакон, я готова учиться, когда вы говорите с вашей красивой кафедры. Но там я всегда знаю наперед, что вы скажете, и меня это не тревожит. (Замечает миссис Арбетнот.) Ах, милая моя миссис Арбетнот, идите к нам! Идите же, дорогая. (С террасы входит миссис Арбетнот.) Джеральд так долго разговаривал с лордом Иллингвортом, я думаю, вы очень рады, что ему так повезло. Давайте сядем.
      Обе садятся.
      Как подвигается ваша прелестная вышивка?
      Миссис Арбетнот. Я все еще работаю над ней, леди Ханстентон.
      Леди Ханстентон. Миссис Добени тоже немножко вышивает, кажется?
      Доктор Добени. Когда-то она прекрасно вышивала. Но теперь пальцы у нее сведены подагрой. Она уже лет девять-десять не дотрагивалась до рукоделия. Но у нее много других развлечений. Она очень интересуется своим здоровьем.
      Леди Ханстентон. Ах! это всегда большое удовольствие, не правда ли? О чем же вы говорили, лорд Иллингворт? Расскажите нам.
      Лорд Иллингворт. Я только что объяснял Джеральду, что люди всегда смеются над своими трагедиями - это единственный способ переносить их. И, следовательно, во всем, к чему люди относятся серьезно, нужно видеть комическую сторону вещей.
      Леди Ханстентон. Ну вот, я опять совсем сбита с толку, как и всегда, когда говорит лорд Иллингворт. А человеколюбивое общество так невнимательно. Никогда не придет на помощь. И мне остается только погибать. Мне смутно представляется, лорд Иллингворт, что вы всегда на стороне грешников, а я всегда стараюсь быть на стороне святых, но больше я ничего не понимаю. А может быть, все это только кажется утопающей.
      Лорд Иллингворт. Единственная разница между святым и грешником та, что у святого всегда есть прошлое, а у грешника - будущее.
      Леди Ханстентон. Ну, это меня совсем доконало. Не могу возразить ни слова. Мы с вами, дорогая миссис Арбетнот, совсем отстали от века. Нам не понять лорда Иллингворта. Боюсь, нас чересчур заботливо воспитывали. А теперь хорошее воспитание - только помеха. Оно от слишком многого отгораживает.
      Миссис Арбетнот. Я была бы огорчена, если бы разделяла хоть какие-нибудь взгляды лорда Иллингворта.
      Леди Ханстентон. И вы совершенно правы, дорогая.
      Джеральд, пожимая плечами, недовольно смотрит на мать. Входит леди Кэролайн.
      Леди Кэролайн. Джейн, вы не знаете, где Джон?
      Леди Ханстентон. Вы напрасно беспокоитесь о нем, милая. Он с леди Статфилд, я их видела недавно в желтой гостиной. Им, кажется, очень весело вместе. Не уходите, Кэролайн. Посидите с нами, пожалуйста.
      Леди Кэролайн. Я лучше пойду поищу Джона. (Уходит.)
      Леди Ханстентон. Не годится оказывать мужчинам столько внимания. И Кэролайн решительно не о чем тревожиться. Леди Статфилд такая симпатичная. Она ко всему относится с одинаковой симпатией. Прекрасный характер.
      Входят сэр Джон и миссис Оллонби.
      А вот и сэр Джон! Да еще с миссис Оллонби! Должно быть, я и видела его с миссис Оллонби. Сэр Джон, вас повсюду ищет Кэролайн.
      Миссис Оллонби. Мы ждали ее в концертной зале, милая леди Ханстентон.
      Леди Ханстентон. Ах да, разумеется, в концертной зале. А я думала - в желтой гостиной, память у меня стала такая ненадежная. (Доктору Добени.) У миссис Добени замечательная память, не правда ли?
      Доктор Добени. Она раньше славилась своей памятью, но после последнего приступа она помнит только события раннего детства. Но она находит большое утешение в таких воспоминаниях, большое утешение.
      Входят леди Статфилд и мистер Келвиль.
      Леди Ханстентон. А! милая леди Статфилд! О чем же говорил с вами мистер Келвиль?
      Леди Статфилд. О биметаллизме, сколько я помню.
      Леди Ханстентон. О биметаллизме? А это разве подходящая тема для разговора? Хотя, насколько я знаю, теперь люди свободно говорят решительно обо всем. А о чем говорил с вами сэр Джон, милая миссис Оллонби?
      Миссис Оллонби. О Патагонии.
      Леди Ханстентон. Неужели? Какая отдаленная тема. Но весьма поучительная, не сомневаюсь.
      Миссис Оллонби. Он очень интересно говорил о Патагонии. Оказывается, дикари на все смотрят совершенно так же, как и культурные люди. Они такие развитые.
      Леди Ханстентон. Что же они делают?
      Миссис Оллонби. По-видимому, все.
      Леди Ханстентон. А ведь крайне поучительно узнать, дорогой архидиакон, что человеческая натура всегда одинакова. В общем, в мире везде одно и то же, не правда ли?
      Лорд Иллингворт. Весь мир делится на два класса: одни веруют в невероятное, как простая чернь, другие же совершают невозможное...
      Миссис Оллонби. Как вы сами?
      Лорд Иллингворт. Да, я всегда удивляю сам себя. Это единственное, ради чего стоит жить.
      Леди Статфилд. А что вы сделали удивительного за последнее время?
      Лорд Иллингворт. Я открыл разного рода прекрасные качества в себе самом.
      Миссис Оллонби. Ах, не становитесь совершенством так сразу. Делайте это постепенно!
      Лорд Иллингворт. Я и не собираюсь сразу становиться совершенством. То есть надеюсь, что не стану. Это было бы совсем некстати. Женщины любят нас за наши недостатки. Если у нас их довольно, они простят все, даже наш гигантский интеллект.
      Миссис Оллонби. Не рано ли просить, чтобы мы простили способность к анализу. Мы прощаем обожание - большего с нас и требовать нельзя.
      Входит лорд Альфред. Он подсаживается к леди Статфилд.
      Леди Ханстентон. Мы, женщины, должны прощать все, не так ли, милая миссис Арбетнот? Я уверена, вы согласитесь со мною.
      Миссис Арбетнот. Не могу, леди Ханстентон. Я думаю, есть многое, чего женщина прощать не должна.
      Леди Ханстентон. Что же это такое?
      Миссис Арбетнот. Загубленная жизнь другой женщины. (Медленно проходит в глубь сцены.)
      Леди Ханстентон. Да, это очень печально, разумеется, но есть прекрасные учреждения, где за этими женщинами смотрят, исправляют их, и мне, в общем, кажется, что секрет жизни в том и состоит, чтобы ко всему относиться как можно легче.
      Миссис Оллонби. Секрет жизни в том, чтобы не поддаваться чувству, когда оно неуместно.
      Леди Статфилд. Секрет жизни в том, чтобы наслаждаться разочарованием, когда вас ужасно, просто ужасно обманут.
      Келвиль. Секрет жизни в том, чтобы устоять перед искушением, леди Статфилд.
      Лорд Иллингворт. Никакого секрета жизни не существует. Цель жизни, если она есть, в том, чтобы всегда искать соблазнов. Их очень мало. Иногда проходит весь день, а мне ни одного не встретится. Это просто ужасно. Начинаешь опасаться за будущее.
      Леди Ханстентон (грозит ему веером). Не знаю, отчего, но все, что вы говорите нынче, кажется мне совершенно безнравственным. Но слушать вас было очень интересно.
      Лорд Иллингворт. Всякая мысль безнравственна. Ее суть в разрушении. Когда вы думаете о чем-нибудь, вы это губите. Ничто не может перенести воздействия мысли.
      Леди Ханстентон. Ни единого слова не понимаю, лорд Иллингворт. Но не сомневаюсь, что все это совершенно верно. Лично мне не приходится упрекать себя в том, чтобы я много думала. Женщинам, мне кажется, вредно много думать. Они должны быть умеренны и в этом, как и во всем остальном.
      Лорд Иллингворт. Умеренность - роковое свойство, леди Ханстентон. Только крайность ведет к успеху.
      Леди Ханстентон. Надеюсь, что я это запомню. Это изречение звучит прелестно. Но я теперь стала все забывать. Такое несчастье!
      Лорд Иллингворт. Это одно из самых сильных ваших очарований, леди Ханстентон. Женщинам не надо бы иметь память. Память в женщине убивает вкус. Глядя на шляпу женщины, всегда можно сказать, есть у нее память или нет.
      Леди Ханстентон. Какой вы милый, лорд Иллингворт! У вас всегда получается, что наш самый вопиющий недостаток и есть наше самое большое достоинство. У вас такие утешительные взгляды на жизнь.
      Входит Фаркэр.
      Фаркэр. Экипаж доктора Добени подан!
      Леди Ханстентон. Дорогой мой архидиакон! Сейчас только половина одиннадцатого.
      Доктор Добени (вставая). Боюсь, что мне пора домой, леди Ханстентон. По вторникам миссис Добени всегда плохо спит.
      Леди Ханстентон (вставая). Что ж, не буду вас задерживать. (Провожает его к дверям.) Я приказала Фаркэру положить в экипаж пару куропаток. Может быть, они понравятся миссис Добени.
      Доктор Добени. Вы очень любезны, но миссис Добени теперь не ест ничего твердого. Она питается одним только желе. Но она очень жизнерадостна, очень. Ей не на что жаловаться. (Выходит вместе с леди Ханстентон.)
      Миссис Оллонби (подходит к лорду Иллингворту). Какая сегодня чудесная луна.
      Лорд Иллингворт. Идемте полюбуемся на нее. В наше время так приятно любоваться чем-нибудь непостоянным.
      Миссис Арбетнот. Ведь у вас есть зеркало.
      Лорд Иллингворт. Оно жестоко. Оно только показывает мне мои морщины.
      Миссис Арбетнот. Мое гораздо лучше воспитано. Оно никогда не говорит мне правды.
      Лорд Иллингворт. Значит, оно влюблено в вас.
      Сэр Джон, леди Статфилд, Келвиль и лорд Альфред уходят.
      Джеральд (лорду Иллингворту). Можно и мне пойти с вами?
      Лорд Иллингворт. Конечно, мой милый. (Идет к выходу вместе с миссис Оллонби и Джеральдом.)
      Входит леди Кэролайн, оглянувшись вокруг, уходит в сторону, противоположную
      той, куда ушли сэр Джон и леди Статфилд.
      Миссис Арбетнот. Джеральд!
      Джеральд. Как? Мама?
      Лорд Иллингворт уходит вместе с миссис Оллонби.
      Миссис Арбетнот. Уже поздно. Идем домой.
      Джеральд. Мам, милая, побудем еще немножко. С лордом Иллингвортом так интересно, и между прочим, мама, у меня есть для тебя большой сюрприз. Мы уезжаем в Индию в конце месяца.
      Миссис Арбетнот. Идем домой.
      Джеральд. Если тебе так хочется, то конечно, мама, только сначала мне надо проститься с лордом Иллингвортом. Я вернусь через пять минут. (Уходит.)
      Миссис Арбетнот. Пусть уходит от меня, если ему хочется, но только не с ним, только не с ним! Этого я не вынесу! (Расхаживает взад и вперед.)
      Входит Эстер.
      Эстер. Какая сегодня чудесная ночь, миссис Арбетнот!
      Миссис Арбетнот. Разве?
      Эстер. Миссис Арбетнот, мне так хотелось бы познакомиться с вами ближе, если вы позволите. Вы так не похожи на всех остальных женщин здесь. Когда вы вошли сегодня в гостиную, то от вас как-то сразу повеяло всем, что есть в жизни прекрасного и чистого. Я вела себя глупо. Нужное слово иногда говорят не тогда, когда надо, и не тому, кому надо.
      Миссис Арбетнот. Я слышала все, что вы говорили. Я с этим согласна, мисс Уэрсли.
      Эстер. Я не знала, что вы меня слышали. Но я знала, что вы со мной согласитесь. Женщина, которая согрешила, должна быть наказана, правда?
      Миссис Арбетнот. Да.
      Эстер. Ее ведь нельзя допускать в общество порядочных мужчин и женщин?
      Миссис Арбетнот. Да, нельзя.
      Эстер. И мужчина тоже должен быть совершенно так же наказан?
      Миссис Арбетнот. Совершенно так же. А дети, если они есть, тоже должны быть так же наказаны?
      Эстер. Да, так и следует, чтобы грехи отцов пали и на детей. Это справедливый закон. Данный богом закон.
      Миссис Арбетнот. Один из самых жестоких законов, данных богом. (Отходит к камину.)
      Эстер. Вы жалеете, что сын оставляет вас, миссис Арбетнот?
      Миссис Арбетнот. Да.
      Эстер. А вы довольны, что он едет с лордом Иллингвортом} Конечно, там и положение и деньги, но ведь положение и деньги это еще не все, правда?
      Миссис Арбетнот. Они ничего не значат; они только приносят несчастье.
      Эстер. Так зачем же вы отпускаете с ним сына?
      Миссис Арбетнот. Он сам этого хочет.
      Эстер. Но если б вы попросили его, он бы остался, разве нет?
      Миссис Арбетнот. Он уже твердо решил уехать.
      Эстер. Вам он ни в чем отказать не может. Он слишком вас любит. Попросите его остаться. Позвольте, я пришлю его к вам. Он сейчас на террасе с лордом Иллингвортом. Я слышала, как они смеялись, когда проходила мимо.
      Миссис Арбетнот. Не беспокойтесь, мисс Уэрсли, я подожду. Это не так важно.
      Эстер. Нет, я ему скажу, что вы ждете. Пожалуйста... попросите его остаться. (Уходит.)
      Миссис Арбетнот. Он не придет... Я знаю, что не придет.
      Входит леди Кэролайн. Она тревожно озирается по сторонам.
      Входит Джеральд.
      Леди Кэролайн. Мистер Арбетнот, позвольте спросить, не видели ли вы сэра Джона где-нибудь на террасе?
      Джеральд. Нет, леди Кэролайн, на террасе его нет.
      Леди Кэролайн. Очень странно. Ему давно пора спать. (Уходит.)
      Джеральд. Милая мама, прости, я заставил тебя ждать. Я совсем забыл. Мне так хорошо сегодня, мама. Я еще никогда так не радовался.
      Миссис Арбетнот. Тому, что ты уезжаешь?
      Джеральд. Нет, мама, не говори так. Конечно, мне жаль с тобой расставаться. Ты самая лучшая из матерей. Но в конце концов, нельзя же, как говорит лорд Иллингворт, прожить всю жизнь в таком городишке, как Рокли. Тебе это ничего. Но у меня есть честолюбие, мне этого мало. Я хочу чего-нибудь добиться. Сделать что-нибудь такое, чтобы ты могла гордиться мной, и лорд Иллингворт мне поможет. Он все для меня сделает.
      Миссис Арбетнот. Джеральд, не уезжай с лордом Иллингвортом. Умоляю, не уезжай! Прошу тебя, Джеральд!
      Джеральд. Мама, как ты переменчива! Ты, кажется, сама не знаешь, чего хочешь. Полтора часа назад в желтой гостиной ты на все соглашалась; теперь ты передумала, находишь возражения и хочешь, чтобы я упустил единственный в жизни шанс. Да, единственный шанс. Не думаешь же ты, мама, что такие люди, как лорд Иллингворт, встречаются нам каждый день?