Джери УАНДЕР
      Залив мечты
      Перевод с английского А.Б. Дмитриевой
      Анонс
      Молодая любительница криминальных романов, получив работу в процветающей компании, неожиданно становится героиней почти детективной истории.
      Природная смекалка, наблюдательность и трезвый расчет позволяют девушке не только справиться с ситуацией и отлично выполнить возложенные на нее обязанности, но и добиться руки и сердца шефа.
      Пролог
      - ...Температура воздуха за бортом плюс 60 градусов по Фаренгейту. Экипаж самолета желает вам приятного пребывания в деловой столице Америки.
      Констанция Буш с сожалением захлопнула книгу и расстегнула ремни безопасности.
      Да, перелет Лондон - Нью-Йорк закончился раньше, чем она дочитала роман. Как всегда, пришлось отложить детектив на самом интересном месте.
      Черт возьми, подумала Конни, ну почему всегда так по-дурацки получается? Если имеешь просто-таки классную работу, то обязательно там окажется и идиотский босс-приставала, если хочешь продлить контракт, то можешь не сомневаться, что его непременно расторгнут, а если мечтаешь...
      Конни не успела еще определиться со своим самым большим желанием, как подкатили трап-коридор. Она быстро пересекла здание аэропорта с суетящимися вокруг багажного транспортера пассажирами и легкой походкой вышла на стоянку автомашин.
      Небольшая дорожная сумка в руке, саквояж с костюмами через плечо Копии терпеть не могла сдавать свои вещи в багаж, особенно после декабрьской поездки в Канаду.
      Она-то прилетела в Оттаву, а ее чемодан - неизвестно куда. Конечно, компания "Американские авиалинии" возместила моральный и материальный ущерб, но теплей от этого в заснеженной столице ей не стало. - Порывшись в сумке, Конни выудила ключи от новенького рыжего "фольксвагена" и с удовольствием плюхнулась на сиденье. Как хорошо, что ее букашка стояла в тени громадного "линкольна" и не успела нагреться.
      Конни вынула из бардачка пластмассовый солнцезащитный козырек - она принципиально не носила очки от солнца - и мягко вырулила на автостраду.
      Несмотря на утро, движение было очень оживленным, и Конни только через час очутилась в своей небольшой студии в Гринвич-Вилледже.
      Даже после роскошных отелей приятно очутиться дома - пусть это всего лишь арендованная квартирка, но зато в самом центре Нью-Йорка. Пять минут и ты на Бродвее, еще пять - и в Центральном парке. Конечно, когда-нибудь и у меня будет свой дом, думала Конни. Но недвижимость привязывает к месту, а мне так хотелось стать фоторепортером, свободным художником, и объехать весь мир...
      Она вздохнула - хорошо, наверно, быть самой себе боссом, не зависеть ни от кого - и подошла к почтовому стеллажу.
      Ее почтовый ящик лопался от корреспонденции. Она вывалила его содержимое в громадную плетеную корзину, поставила кассету с любимым Элвисом Пресли и начала сортировку: газеты с уже устаревшими новостями - в одну сторону, счета и письма - в другую. Бандероль она распечатала сразу же - это оказался новый детектив, присланный ее книжным клубом.
      Вообще-то Конни не была транжиркой и модницей и во многом отказывала себе, чтобы накопить деньги на продолжение учебы, но отказать себе в покупке только что вышедшего детектива она не могла. Джулия, ее лучшая школьная подруга, терпеть не могла криминальное чтиво и все время удивлялась, как можно сразу читать три книги и не путаться в героях. Но ты-то не путаешься в своих романах и в своих героях, отшучивалась Конни, явно намекая на многочисленные любовные приключения Джулии.
      Девушки были забавной парой - царственная шестифутовая брюнетка с голубыми глазами и смуглая спортивная малышка, на каблуках едва дотягивающая до плеча подруги. Они вместе закончили бизнес-школу и даже какое-то время работали в одной компании в Даунтауне. Потом пути их разошлись. Но Джулия, успевшая пару раз выйти замуж и считавшая себя более опытной в жизни, не упускала подружку из виду, пытаясь подсунуть ей то интересный контракт, то денежного кавалера.
      Вот и сейчас в пачке писем Конни углядела крохотный голубой конверт.
      "Открыть немедленно!!!" - на конверте была приклеена забавная картинка с почтальоном на велосипеде.
      Ого! С тремя восклицательными знаками, заметила мысленно Конни. Значит, у Джулии сногсшибательные новости. Или предложения...
      1
      В тот день лучше было бы пропустить мимо ушей беспокойное верещание будильника, накрыться одеялом с головой и остаться в постели.
      Констанция Буш с брикетом мороженого на палочке в одной руке и огромной спортивной сумкой в другой торопливо шла в толпе по улице, проклиная все на свете. Утром выяснилось, что молоко прокисло, поэтому ей пришлось остаться без завтрака. Затем во время душа отключили горячую воду. Мало того, в день, который она надеялась спокойно провести за домашними хлопотами, на ее голову свалилась встреча с клиентом.
      - Такая работа выпадает редко, - заявила Джулия, не посвящая ее в детали.
      У Конни уже не раз бывало так, что новая работа обещала очень много, но позже оборачивалась настоящим кошмаром. Ее пальцы невольно сжали ремешок сумки. Секретарь по вызову. Многие путали эту работу с другой, тоже по вызову... Но Конни могла с первых минут определить характер босса и в случае необходимости корректно поставить его на место.
      Мисс Буш дошла до огромного, сверкающего стеклами белого небоскреба, толкнула вращающуюся дверь и оказалась в просторном холле с мраморными полами. Она терпеть не могла опаздывать. Бросив беглый взгляд на свои часики, девушка убедилась, что в ее распоряжении еще десять минут. Десять минут на то, чтобы доесть на бегу мороженое и явиться - спокойной, уверенной и собранной - на восемнадцатый этаж, в кабинет мистера Рональда Филдстоуна, миллионера, хозяина мощной сети первоклассных магазинов.
      Один из лифтов уже закрывал двери, но Конни удалось проскользнуть внутрь и, держа перед собой спортивную сумку, найти местечко среди дюжины других пассажиров, которые дружно подались назад, освободив ей часть пространства.
      - Успела, - пробормотала девушка с извиняющейся улыбкой и посмотрела на кнопки.
      Восемнадцатый этаж уже кто-то нажал.
      Лифт начал подъем, а Конни украдкой откусила еще кусочек мороженого в шоколаде.
      Ладно, пусть Джулия и уговорила ее сходить на эту встречу, но все равно она не настолько безвольная и безропотная, чтобы тут же на все согласиться. Ни за что. Констанция уже поняла, что право решения останется за ней.
      А она может и отказаться. Ее светло-карие глаза подернулись дымкой раздумий. Те дни, когда она была мисс Послушание, кончены.
      Теперь она будет делать, что захочет, и строить свою жизнь так, как считает нужным.
      Лифт остановился, трое мужчин средних лет, озабоченно переговариваясь, вышли, а Конни опять, стараясь сделать это незаметно, откусила мороженое. Облизнув губы, она подумала, что встреча с миллионером стоит того, чтобы подкраситься и причесаться, но решила заняться этим после того, как сонный лифт дойдет наконец до нужного ей этажа.
      Лифт еще раз остановился, и новая группа вошедших плотно прижала Конни к высокому мужчине, явно погруженному в свои мысли.
      Выглядел он мрачным и недовольным. Конни заметила его сразу, как только вошла в лифт.
      На вид этому спортивного вида человеку было за тридцать. Густые черные волосы в беспорядке падали на его лоб, кожа хранила золотистый оттенок недавнего загара. В своем светлом безукоризненном костюме он походил на одного из усердных служак верхнего звена. Правда, длинные волосы и яркий галстук с абстрактным рисунком говорили о том, что он не просто прилежный чиновник-зануда.
      Конни не видела его глаз, ей удалось снизу рассмотреть лишь широкий лоб, крупный нос и гранитный подбородок. Черты лица были слишком жесткими, чтобы его можно было назвать красивым, однако, без сомнение, он обладал своеобразным мужским обаянием, которое притягивало. У него иссиня-черные волосы.., интересно, это говорит об итальянском или латиноамериканском происхождении? Или о еврейском? И этот человек явно привык командовать, такие не переносят, когда им возражают.
      Тут она вдруг осознала, что мужчина заметил ее пристальный взгляд, поэтому холодно и несколько рассерженно взглянул на нее. Конни стала смотреть на кнопки лифта. Он что, решил, что она с ним заигрывает? Если так, то он ошибается. Жизнь научила ее быть наблюдательной и все подмечать. Она закусила губу.
      Нужно что-то сказать - например, насчет его галстука, - что-то такое, чтобы этот человек понял, что ее заинтересовал не он лично.
      Лифт снова остановился, и стало свободнее. Конни отстранилась от незнакомца.
      - Я хотела бы...
      Вдруг она с ужасом заметила, что держит в руке только палочку от мороженого. Остаток же его как айсберг медленно плыл по пиджаку незнакомца, стекая коричневыми шоколадными дорожками прямо в карман.
      - О Боже! - выдохнула Конни, не зная, что делать. Она оглядела себя и чуть не разрыдалась - ее нарядная розовая нейлоновая блузка выглядела еще хуже, чем пиджак мужчины.
      Девушка виновато подняла на незнакомца глаза.
      - Извините, я...
      - Черт побери! - буркнул мужчина, бросив на Конни разъяренный взгляд.
      Оказалось, что у него на удивление ярко-синие глаза, обрамленные густыми, черными ресницами. Красивые глаза, о таких поэты пишут, что от их взгляда девичьи сердца начинают биться быстрее. Правда, теперь глаза незнакомца горели яростью.
      - О, простите, пожалуйста, - проговорила Конни. - Было так много народу и так тесно, что я не успела и сообразить...
      - А почему все это случилось? - резко спросила жертва происшествия, отбрасывая со лба длинные пряди.
      - Сама не понимаю, кажется, я старалась держать... - начала Конни и запнулась.
      Ей ужасно хотелось улыбнуться. Этот человек казался таким разъяренным и растерянным одновременно, что она ощутила неодолимое желание рассмеяться. Может, это нервное? Хотя, с другой стороны, если бы снять все это на кинопленку и показать в программе любительской съемки, то зрители просто попадали бы от смеха.
      Конни с усилием подавила смешок.
      - Полегче, - предупредил пострадавший, явно не в настроении присоединиться к веселью.
      Он достал из кармана белоснежный носовой платок и стал вытирать потеки мороженого.
      - Ведь вы ели на ходу? - спросил он и сам же ответил:
      - Да, на ходу. Когда вы, взмыленная и жующая, ворвались в лифт, вы всех тут чуть с ног не посбивали.
      Конни поджала губы. Никого она с ног не сбивала. "Взмыленная" ей тоже не понравилось - она же не лошадь. Ей и так неприятно в этой ситуации, а тут еще он со своими замечаниями касательно ее вида.
      - У меня была назначена важная встреча, и я опаздываю, - сердито заметила девушка.
      - И потому вы бежали вприпрыжку, облизывая мороженое? - Его губы изогнулись в усмешке. - Великолепно! Детский сад, старшая группа!
      Конни вспыхнула. Может, она и выглядит очень молодо, но не настолько, чтобы получать такие "комплименты".
      Она решила покинуть лифт, как только откроются двери. Конечно, бегство - это только для трусов, но так ей удалось бы выйти из неловкой ситуации и избежать перепалки. Однако лифт не останавливался, а все продолжал ползти вверх и вверх. Наконец на пятнадцатом этаже он остановился, и они остались совсем одни.
      - Ну и что же мы будем делать? - проговорил мужчина бархатным голосом без всякого акцента, как только теперь с облегчением отметила Конни.
      - Я же не нарочно, - заволновалась она.
      - Вы просто не подумали, верно?
      Констанция разозлилась. Он, конечно, прав, но разве обязательно устраивать ей такой высокомерный разнос?
      Лифт снова замедлил ход у семнадцатого этажа, но, как бы передумав, пополз без остановки вверх.
      - Вам не кажется, что с лифтом что-то не так? Он что, сломался? - вдруг забеспокоившись, спросила девушка.
      После случившегося с этим человеком и несколько этажей проехать тяжело, а уж застрять в лифте - и, возможно, надолго! - это уж совсем плохо.
      - Меня бы это не удивило. После того, что произошло, меня уже ничто не удивляет, - ответил мужчина, глядя на Конни так, как если бы она была виновата и в неполадках с лифтом тоже. - Но, если мы и застрянем, я не собираюсь приставать к вам, учитывая то, что у меня тоже назначена встреча, а теперь я, - он осмотрел свой костюм, - явно не в форме.
      - Простите, это я виновата, - произнесла Конни.
      - А кто сомневается, черт побери!
      Констанция возмутилась. Она терпеть не могла, когда на нее так орут.
      - Скажите, вы всегда такой раздражительный? - спросила она.
      - Да, всякий раз, когда мой костюм потчуют мороженым.
      - Но это же просто досадная случайность, - отозвалась девушка.
      Он поднял бровь.
      - Может, даже рука судьбы?
      - Может, может. - Конни порылась в своей спортивной сумке и достала пачку бумажных носовых платков. - Если вы не возражаете, я попытаюсь что-то сделать.
      Храня мрачное молчание, жертва происшествия расстегнула пиджак, и Конни стала вытирать лацкан. И тут она замерла. Платок начал расползаться, и теперь на мокрой ткани появились пушистые бумажные дорожки.
      Мужчина завел глаза вверх, как бы прося Господа даровать ему побольше терпения.
      - Может, мне лучше сразу раздеться, сложить свою одежду горкой на полу, а вы по ней попрыгаете? - предложил он. - Можете также попинать мои вещи ногами по лифту.
      Конни с трудом улыбнулась. Пнуть ей хотелось себя. И его заодно.
      - Я все исправлю, - умоляющим тоном проговорила она, стряхивая пальцами кусочки мокрой липкой бумаги с его пиджака. Пострадавший стоял, злой и настороженный, а она растерянно топталась вокруг него.
      Пульс Конни участился. Пусть она почти не знает этого раздраженного человека, но она чувствовала тугие мускулы под пальцами. Она на миг представила себе, как он выглядел бы, если бы действительно разделся. Стройный, с кожей цвета меда и сложением античного бога.
      - Хватит, - вдруг бросил он, отступив назад.
      Конни подняла на него глаза. Почему он захотел, чтобы она остановилась? Ведь не мог же он почувствовать ее участившийся пульс и - о ужас! прочитать ее мысли?
      Не глупи, твердо сказала себе девушка, он же не телепат. Видимо, на него тоже произвело впечатление ее прикосновение. Даже если она влетела в лифт с возбужденным видом и еще не вполне остыла, все равно нельзя сказать, что на нее неприятно смотреть. Невысокая, достаточно спортивная блондинка с прекрасно развитой грудью... Да что там говорить! - обычно при ее появлении у мужчин колени подгибались.
      Конни хмуро поздравила себя с тем, что ей удалось все же его взволновать. И тут же она застонала, увидев шоколадное пятно на светлой кожаной папке, которую он держал в руке. Очевидно, она стряхнула на папку кусок липкого шоколада. Незнакомец производил впечатление человека, который не выносит дураков. Ну почему, почему выходит так, что она делает одну глупость за другой?!
      - Лучше бы я сегодня утром вообще не проснулась, - пробормотала Конни.
      - Да, это изрядно облегчило бы мне жизнь, - язвительно согласился мужчина.
      - Пятно с папки можно попытаться убрать, - начала Конни и потянулась за новой упаковкой платков.
      Мужчина поднял вверх папку.
      - Оставьте, - приказал он.
      - Но...
      - Вы не могли бы сделать мне одолжение и держаться подальше? Как можно дальше!
      Конни сунула носовые платки в сумку. Довольно с нее бесплодных попыток помочь и довольно сексуального возбуждения. У такого колени подогнутся разве что от удара молотка!
      - Я заплачу вам за чистку костюма, - сказала Констанция и начала рыться в сумке в поисках кошелька.
      - Спасибо за предложение, но не стоит.
      - Но я настаиваю.
      Незнакомец поднял бровь.
      - А чем вы собираетесь платить? Фальшивыми купюрами из магазина шуточных изделий? Деньгами, которые намертво прилипают к пальцам или на глазах превращаются в простой лист бумаги? Большое спасибо, но лучше не надо.
      Конни охватил гнев. В ее светло-карих глазах заплясали желтые искорки.
      - И все же... - начала она, но он пропустил ее слова мимо ушей.
      - Было очень приятно с вами пересечься.
      Нам просто повезло. Единственное, о чем я жалею, так это о том, что больше мы никогда не встретимся, - сухо произнес он.
      Двери лифта открылись, незнакомец вышел в длинный прокуренный коридор и пошел прочь.
      Конни показала ему вслед язык. Может, это была и детская выходка, но зато девушке стало намного легче.
      Она, нахмурившись, посмотрела на десятку, которую все еще сжимала в руке. Ее первым побуждением было броситься вслед за этим человеком и сунуть ему банкноту в карман. Пусть почувствует, что не всегда все бывает так, как хочет он! Но, немного подумав, Конни сунула деньги обратно в кошелек. Незачем опять нарываться на его предложение держаться подальше. К тому же, если она действительно собирается отказаться от предлагаемой работы, нужно экономить каждый грош.
      Выбросив грязные платки в мусорную корзину возле лифта, она осмотрелась. Дальше по коридору в глубоких кожаных креслах курили две женщины. Конни спросила у них, как найти женский туалет.
      Там она сняла блузку, замыла пятно и высушила его под феном для рук, потом подкрасила губы перламутровой помадой и причесалась. Зеркало невозмутимо отражало симпатичную мордашку двадцатипятилетней девушки с короткой стрижкой под мальчишку и пухлым девичьим ртом.
      Конни посмотрела на часы. Черт побери!
      Она опаздывала уже на двадцать пять минут, а еще не нашла нужного ей офиса.
      Наконец, пробежав по бесконечному коридору, она отыскала стеклянную дверь, на которой сияли позолоченные буквы - "Престиж". И приемная, и комната секретаря были выдержаны в элегантном ало-золотистом тоне, шторы и обивка мебели были приглушенно-красные. Тяжелые столы и стенные шкафы красного дерева навевали мысли о давно минувшей эпохе. Единственную современную ноту вносили электрическая пишущая машинка и телекс.
      - Я - Констанция Буш, у меня назначена встреча с мистером Филдстоуном, - сказала Конни секретарше, царственной брюнетке средних лет.
      - Я скажу, что вы пришли, - ответила та и скрылась за массивной дверью. Вернувшись, она сообщила:
      - Сейчас он немного занят, так как ждал вас полчаса назад. Поэтому просит подождать еще несколько минут. Садитесь, пожалуйста, - прибавив это, секретарь продолжила печатать на машинке.
      Радуясь, что Филдстоун все же примет ее, Конни села. Она стала размышлять о том немногом, что сообщила ей подруга Джулия о возможной работе. Мистер Филдстоун владел сетью магазинов "Все для офиса" на Восточном побережье. Дела у него шли весьма неплохо. И бизнесмен решил раскинуть такую же сеть на Западе. Тем более что у него подрос наследник, который не знает, чем заняться. Филдстоун-старший предполагал открыть в Калифорнии сразу пятнадцать магазинов, и ему были нужны опытные секретари, разбирающиеся в тонкостях канцелярского дела.
      - Я рекомендовала ему шесть человек, - говорила ей Джулия. - Одного он забраковал.
      Работу ты знаешь. Думаю, что подойдешь. Не волнуйся, это просто предварительная беседа.
      Кстати, и глава фирмы, и его сын - холостяки.
      Поговоришь с боссом, выяснишь все условия, а потом мы решим, что делать дальше.
      - Если я вообще пойду туда, - заметила Конни.
      Конечно, Западное побережье, очарование калифорнийского рая - это бесспорный плюс.
      С другой стороны, голубые небеса, шелестящие пальмы и пляжи из белого песка - хорошее место для отпуска, но не для работы. Там ей будет одиноко и тоскливо. Но самое важное - за семь лет ей уже до смерти надоело по первому требованию ехать то туда, то сюда.
      Разглядывая свои перламутровые ногти, Конни нахмурилась. Целых два месяца она работала в Европе и соскучилась по Нью-Йорку.
      Она собиралась возобновить контакты со старыми друзьями и сосредоточиться на личной жизни. Сегодня утром она уже приготовилась объявить всем о своем решении, но первым раздался звонок подруги. И, поскольку Констанция была человеком долга и многим обязана Джулии, она послушалась и согласилась подумать о том, чтобы взяться за эту работу.
      Вдруг Конни резко подняла голову. Выходя из кабинета, секретарша неплотно закрыла за собой дверь, которая теперь открылась нараспашку, и до девушки донеслись чьи-то голоса.
      Два - низкие и тихие, так что нельзя было разобрать слов, а третий явно молодой и слегка грассирующий, он был слышен хорошо.
      - А я уверен, что это очень серьезно, и настаиваю, что нужно иметь такого человека.
      Ради вас, и ради всего бизнеса, - звенел этот голос. - Руководить обустройством пятнадцати торговых домов - да вам и пятнадцати секретарш не хватит. Одних разъездов по тысяче милей в сутки.
      Конни насторожилась. Они заговорили о напряженном графике работы. Опять, кажется, возникли споры, и снова зазвучал грассирующий голос:
      - Не говори глупостей, отец. Нам обязательно нужно все заснять. Сделать этакую фотолетопись. Кстати, втихую надо делать и параллельную съемку "Мадригала". Пусть все думают, что Констанция Буш просто твоя новая секретарша, помешанная на фотографировании. Ты думаешь, Берт, нам просто было найти такую девушку? Она поселится с тобой в одном доме, будет на кого оставлять Эрика.
      Светло-карие глаза Конни сердито блеснули - ехать черт-те куда, да еще неизвестный Эрик в придачу!
      - Давайте пригласим сюда мисс Буш, она пришла...
      - Так вы уже договорились? - раздался негодующий бархатный голос.
      Тут дверь распахнулась, и на пороге появился молодой человек с напомаженными светлыми волосами, зачесанными на прямой пробор, в черном костюме, черной рубашке, белом галстуке, белых туфлях, с самоуверенным лицом и самодовольной улыбкой.
      Он производил впечатление человека, который считает себя властелином мира.
      Конни встала.
      - Здравствуйте.
      Затянувшись сигарой, которую он сжимал уголком рта, молодой франт оглядел девушку с головы до ног.
      - Я Роберт Филдстоун, счастлив познакомиться, - прокартавил он с улыбкой, чересчур ласковой и вкрадчивой. Обхватив Конни рукой за плечи, он повел ее в большой кабинет. - Прошу внимания! - торжествующе произнес он, затем указал на плотного седеющего человека лет шестидесяти, сидевшего за массивным столом с пятью телефонами. - Знакомьтесь - мой отец, мистер Рональд Филдстоун.
      - Добрый день, - сказала Конни и улыбнулась, когда пожилой человек встал, подошел к ней и пожал руку.
      Улыбка девушки и ее любезность были искусственными. В этот момент она могла думать только о том, что оставшийся сидеть в глубоком кресле человек незнакомец из лифта. Могла бы и раньше догадаться, мрачно сказала она себе. Самоуверенность - как раз его стиль!
      2
      Рональд Филдстоун поблагодарил мисс Буш за то, что она так быстро откликнулась на его просьбу, а Конни, со своей стороны, извинилась за опоздание.
      - Все нормально, дорогая, - запротестовал он с широкой, искренней улыбкой. - Позвольте представить вам Гилберта Барбера, - продолжил босс. Барбер - известный дизайнер, его услуги прямо нарасхват. Нам повезло - он оформляет сеть магазинов "Престиж" на Западном побережье.
      Конни протянула дизайнеру руку.
      - Здравствуйте.
      После некоторого колебания - ей даже показалось, что он проигнорирует ее жест, - пострадавший от недавнего происшествия в лифте Гилберт Барбер все же пожал ей руку.
      Его рукопожатие было твердым и кратким.
      Кажется, он успел привести себя в порядок - его темные волосы были аккуратно причесаны, рукава рубашки закатаны. Единственным свидетельством досадного происшествия было отсутствие пиджака.
      - Вы - секретарь? - произнес он таким тоном, словно еще не решил, что ему делать - громко расхохотаться или начать биться головой о стену.
      - Да!
      - Это поразительно, не так ли? У вас такая работа... Всегда собранны и пунктуальны.
      Я не прав? - издав ехидный смешок, спросил Барбер.
      Конни стиснула зубы.
      - Случай в лифте ни о чем не говорит, - отрезала она.
      Гилберт посмотрел на нее пронзительным взглядом.
      - Конечно. Видимо, и у вас бывают неудачные дни?
      - Конечно, да, - ответила она немного с вызовом, побуждая его рассказать присутствующим о происшествии. Плевать, что ей будет неловко и что этот рассказ вызовет у работодателей сомнение в ее высокой квалификации.
      - Вы работали личным секретарем?
      - Да.
      - Сопровождали босса в поездках, составляли графики, заменяли водителя?
      - Да, конечно, - твердо взглянув ему в глаза, сказала Конни.
      - И вы делаете все вовремя?
      Она вздернула подбородок.
      - По мере возможностей. Я готова принести рекомендации.
      Словно почувствовав, что за их репликами стоит нечто ему неизвестное, Филдстоун-младший с недовольным видом положил руку на плечо девушки.
      - Давайте присядем, - сказал он и потянул ее за собой на диван с высокой прямой спинкой, в то время как его отец вернулся на свое место за столом, а Барбер снова сел в кресло.
      Нога молодого человека потерлась о ее бедро, и Конни слегка отодвинулась. Она не любила ни такой вот фамильярности в прикосновениях, ни запаха сигары, который напоминал смешанный аромат горелой тряпки, зрелого сыра и потных носков.
      - Я хочу ввести вас в курс дела, мисс Буш, - сказал Филдстоун-старший. - Мы очень торопимся с одновременным открытием сети магазинов, потому что наши конкуренты-пронюхали о наших планах и теперь пытаются нас опередить...
      - Вы говорите о Мадригале? - спросила Конни.
      - Именно о нем. Когда-то мы были компаньонами, но потом Чарли Мадригал решил, что у него достаточно опыта и, главное, средств, чтобы начать свое дело. Наше соперничество осложняют вещи личного плана. - Филдстоун задумчиво посмотрел на Барбера.
      Констанция знала, что крупные фирмы шпионят друг за другом, переманивают лучших сотрудников. Даже то, что появлялось в прессе, характеризовало Мадригала как жесткого бизнесмена, способного на все.
      - Поэтому мы решили сменить часть сотрудников, работающих над проектом "Престиж" в Калифорнии.
      - Конечно, это создает некоторые проблемы для всех, - заявил Гилберт Барбер. - Но мне не нужен новый секретарь. - Его холодные синие глаза встретились с глазами Конни. - Еще меньше я желал бы присутствия рядом с собой фотографа.
      Конни чуть улыбнулась.
      - Вы ошибаетесь, мистер Барбер, - сказала она спокойно. - Толковый секретарь - половина успеха босса.
      - Все равно мне этого не нужно, я достаточно самоорганизован! - отрезал он.
      Конни пожала плечами.
      - Как хотите.
      Она поняла, что единственным препятствием для выполнения работы станет сам клиент. И еще каким препятствием! В его обществе точно не соскучишься, зато нервы изрядно попортятся. Все, на кого ей прежде приходилось работать, были ей благодарны.
      Тень пробежала по ее лицу - некоторые даже чересчур благодарны. Но, черт побери, навязываться она не собирается!
      Роберт изобразил масляную улыбку.
      - Мы ведь заботимся об общем бизнесе, а значит, и о твоих доходах тоже, Берт, - проговорил он. - Пойми, это единственный путь не вызвать подозрений у Мадригала, а в случае необходимости - доказать наш приоритет. Кроме того, подумай об Эрике.
      - Я понимаю, но я был бы вам весьма признателен, если бы вы посоветовались со мной прежде, чем приглашать мисс Буш, отозвался Гилберт, с очевидным раздражением взглянув на Конни. - Тогда ни у кого не было бы лишних проблем и беспокойства.
      И Эрик тут ни при чем.
      - Что ж, в таком случае и я, очевидно, здесь ни при чем и ни к чему. Было приятно познакомиться, господа, - с милой улыбкой проговорила девушка, получив в ответ свирепый взгляд Барбера. Она повернулась к Рональду. - Я свободна?
      Филдстоун-старший покачал головой.
      - Нет, я все-таки настаиваю, чтобы мисс Буш поехала с Бертом.
      - Спасибо, мистер Филдстоун, что вы так уверены во мне...
      - Да, - подтвердил босс. - Я доверяю рекомендации Джулии Хилл. Ее рекомендации ни разу нас не подводили. Учитывая же специфику работы...
      - ..А специфика работы состоит в том, чтобы отфотографировать весь конечный этап, - заявил молодой человек, снова взяв инициативу разговора на себя. - Джулия рекомендовала вас как опытного секретаря и классного фотографа. Это ведь ваши снимки украшают офис Честерфилда?
      - Да, - подтвердила Конни, - но я не профессиональный фотограф, скорее любитель.
      - Вот это нам и нужно. Профессионал вызовет ненужный интерес у конкурентов.
      - А кто это, Эрик? - вдруг вырвалось у Конни.
      - Мой сын, - напряженно ответил Барбер.
      - Он у нас отец-одиночка, - вмешался Филдстоун-младший.
      Конни удивилась.
      - А где же мать?
      - Я вдовец, - продолжил Барбер, на его виске затрепетала голубая жилка.
      - Как бы то ни было, за Эриком кто-то должен присматривать, - сказал Филдстоунотец. - Но Боб подумал, что лучше не вводить в окружение Берта сразу двух или трех новых человек. - Он улыбнулся Конни. - Конкуренты будут принимать вас за гувернантку или подружку Гилберта.
      - Нет уж, спасибо, - резковато бросил Барбер.
      Конни вся сжалась. Она и сама собиралась запротестовать против второго варианта, но... ведь у него не было никаких причин быть так уж против.
      - Ладно, давайте пока забудем обо всей этой затее, - объявил Роберт, небрежно взмахнув рукой с сигарой, и улыбнулся Конни сквозь клубы вонючего дыма. - Простите, что напрасно вас побеспокоили.
      - Ничего страшного, - ответила она, подумав, что он слишком быстро изменил свою позицию, ведь только что рьяно настаивал на ее поездке. Впрочем, может, Барбер его довел?
      - Нет, мы еще с этим не закончили, - заявил Рональд Филдстоун, решительно выпрямляясь. - Я согласен, Берт, что вы очень организованный человек, но я уверен, что мы должны думать шире. До вашего возвращения в Калифорнию еще неделя, так что нет необходимости прямо сейчас принимать окончательное решение. И еще - пусть мисс Буш и Эрик познакомятся. Посмотрим, смогут ли они в случае необходимости найти общий язык. У вас есть опыт общения с маленькими детьми? - обратился он к Конни.
      Она кивнула головой. У нее были младшие братья, изрядно доводившие ее в детстве.
      - Да, я выросла в большой семье.
      - Эрику пять с половиной, - проговорил Гилберт и усмехнулся. - Так он говорит, что для него эта половина - самая важная.
      Конни в изумлении посмотрела на Барбера-отца. Она впервые увидела, как он улыбается, и эта улыбка полностью преобразила его лицо. Синие глаза потеплели и заискрились, на щеках появились милые ямочки.
      - Вы могли бы задержаться еще примерно на час, мисс Буш? - спросил Филдстоун-старший. - Вторая половина дня у вас не занята?
      Конни настолько ушла в свои мысли, что не сразу осознала, что он обращается к ней.
      - Что?.. Да, я свободна, - ответила она.
      - Тогда, может быть, они с малышом смогут познакомиться прямо сегодня? - Рональд с улыбкой обратился к Барберу. - Вы говорили, что Эрик сейчас в Нью-Йорке, у ваших родителей. По-моему, все складывается отлично.
      Чуть помедлив, Берт кивнул.
      - Как скажете.
      Конни нахмурилась. Вместо того чтобы вежливо извиниться, отклонив предложение, она позволила втянуть себя во все это. Правда, всего на несколько часов. По тому, как Барбер замялся, прежде чем согласиться, она поняла, что он пошел на это только из уважения к своему боссу и встреча будет пустой формальностью. Если она тоже подыграет ему, то, возможно, Филдстоуны вспомнят о ней лишь на ежегодном канцелярском шоу "Все для офиса" или, может, когда увидят ее очередные фотографии.
      - Неизвестно, поедет ли мисс Буш с вами в Калифорнию, - снова заговорил Рональд, но я уверен, что вы сможете придумать какое-нибудь объяснение для появления мисс Буш в доме ваших родителей. - Он встал и протянул Конни руку. - Спасибо за то, что пришли, мисс Буш. В течение нескольких дней мы свяжемся с вами и сообщим наше решение.
      Несколько минут спустя Конни сидела рядом с Барбером в его "форде", который направлялся из центра Нью-Йорка в сторону Бруклина.
      - Итак, какую роль мне предстоит играть в вашем спектакле? - иронично спросил он.
      - Я прекрасно понимаю, что мы просто разыгрываем спектакль, так как вы любой ценой решили не обременять свою жизнь лишним человеком. Ведь я еще и дополнительный контроль за вами, не так ли?
      - Так, - согласился Берт. - И не считаю это нужным.
      - Вам решать, - проговорила Конни. - Итак, как вы меня представите?
      Гилберт, задумавшись, нахмурился.
      - До того как я перешел в "Престиж", я работал в компании под названием "Хеппиэнд". Может, я скажу, что мы когда-то вместе там работали? - предложил он. - И что сегодня случайно встретились на улице, а вы сказали, что хотели бы увидеть Эрика?
      - Хорошо, но...
      - Что "но"? - спросил он, так как Конни замялась.
      - Вы, разумеется, уверены, что Эрик - самое главное в мире, самый умный, самый красивый, самый.., и так далее... Но существует только одна причина, по которой одинокая женщина может вдруг заинтересоваться чьим-то ребенком, - это если ее интересует его отец. - Конни радужно улыбнулась. Глупо, конечно, но таковы уж люди...
      - Вы - мастер на ехидные замечания, мисс Буш, - отметил Барбер. - У вас есть идея получше?
      - Нет. Я просто...
      - Тогда ничего не поделаешь.
      - Слушаюсь, сэр. Но если мы когда-то были коллегами, то вы должны называть меня Конни. Это сокращенное от Констанции, - сказала она.
      - А вы меня - Гилбертом, - несколько неохотно отозвался он.
      Конни искоса посмотрела на него.
      - Сокращенно - Берт или Гил?
      - Это только для очень, очень близких друзей, - резко ответил он.
      - Ко мне это не относится?
      - Не вполне, - подтвердил Гилберт, явно думая о другом.
      - Вы ведь не верите, что мистер Мадригал может помешать вам? - спросила Конни, когда они проезжали по Бруклинскому мосту.
      - Конечно, не верю. Пусть даже они конкуренты "Престижа", но я имею какое-то отношение к Мадригалу и...
      Барбер замолчал и посмотрел на девушку, как будто раздумывая, продолжать ли дальше.
      Но потом небрежным жестом отбросил волосы со лба, явно решив на этом остановиться.
      Конни не стала дожимать собеседника, а сделала вид, что не заметила его колебаний.
      - Вы работали на "Мадригал"?
      - Нет, но когда Чарли узнал, что я занимаюсь сетью магазинов "Престиж", то он тут же попытался предложить мне тройную плату, - признался Барбер, потом - даже еще больше. Я отказался. Раз я начал работу, было бы неэтично бросить ее.
      - Мистер Мадригал рассердился?
      - Просто взбесился. Выяснилось, что он .сам собирался открывать магазины в Калифорнии. Он заявил, что Филдстоун пронюхал об этом и обошел его. Но Чарли - не такой человек, чтобы мстить. Кроме того, он любит Эрика. Но об этом позже.
      Голубая жилка снова забилась на виске Гилберта. Конни заметила, как побелели костяшки его пальцев, крепко сжавших руль.
      - А бывали у вас какие-то случаи, когда бы вы сорвались и были потом недовольны своим поведением? - неожиданно для себя спросила она.
      - Да, бывали. В лифте я действительно вышел из себя. Просто, когда сегодня утром Боб позвонил и сказал, что я поеду в Калифорнию не один, у него был такой серьезный и непререкаемый тон, что я разозлился, - признался он. - Я вел себя чуть менее сдержанно, чем следовало. Извините меня.
      - Пасть ниц не собираетесь? - язвительно осведомилась Конни, так как ей пришлось вытягивать из него извинение.
      - Это не в моих привычках. Однако я признаю, что проявил меньше терпения, чем следовало. Итак?
      Конни заставила его подождать.
      - Я принимаю ваше извинение, Гилберт.
      - Благодарю вас.
      - А теперь вы можете посмотреть на случившееся с юмором?
      - Не надо на меня давить, Конни, - сказал он.
      - А зачем Филдстоуну-мдадшему все это? - спросила она. - Мне часто приходится выслушивать признания от самых разных людей, так что мне можно доверять. Я не стану болтать.
      Берт оценивающе посмотрел на девушку, затем кивнул, словно согласившись с вышесказанным.
      - Он хотел бы избавиться от моего присутствия, так как недоволен моей дружбой с его отцом. И поставить все под свой контроль.
      Предполагается, что западными филиалами будет управлять он.
      - Что он окончил? - с интересом спросила Конни.
      - Он когда-то начинал в Принстоне, но его вышвырнули оттуда из-за пьянок. Правда, теперь он заявляет, что позже экстерном сдал выпускные экзамены с отличием. Трудно сказать, так это или нет.
      - Вы думаете - нет?
      - Я думаю, что у этого парня не получится даже у кого-нибудь списать без ошибок, - язвительно ответил Берт. - Тем не менее Боб уверен, что все в Калифорнии у нас идет не так, как нужно. Мне стало это совершенно ясно во время его последнего визита туда примерно месяц назад.
      - Но во время нашей встречи Рональд Филдстоун предоставил ему право вести весь разговор, - заметила Конни.
      - Это потому, что Роберт - поздний и единственный ребенок Филдстоуна, его радость. И он, как и я, растит сына один. Жена Рональда сбежала с каким-то богатым банкиром, когда сыну было всего несколько месяцев. В те годы Рон был гол как сокол, только еще пытался раскручивать бизнес. Начинал он с писчей бумаги и карандашей. А сейчас у него все, вплоть до самого сложного оборудования. Он первый в Штатах занялся вычислительной техникой и хорошо на этом заработал. Но это сейчас. А тогда они остались вдвоем. Насколько я понимаю, в детстве Боб получал все, что ни захочет, и к тому времени, когда старик понял, что воспитал чудовище, было уже поздно что-либо исправить. Он засунул его в престижный университет, но свинья везде грязи найдет.
      - Роберт по-прежнему пьет?
      Берт покачал головой.
      - Бросил, так как отец наполовину сократил сумму, которую выдавал ему на расходы.
      Зато теперь ходят слухи, что он по-крупному играет на скачках и проводит время в какой-то сомнительной компании юных красоток. Но Филдстоун-старший старается вовлечь его в бизнес в надежде, что сын войдет во вкус.
      Западная сеть магазинов делается специально для него.
      - Роберт еще молод, и если попадет в хорошие женские руки, то, мне кажется, все наладится, - проговорила Конни.
      - Да, возможно. У каждого в жизни бывают тяжелые периоды, - заметил Гилберт, бросив на Констанцию беглый взгляд. - Как у вас, например, сегодня.
      - Сегодня не такой уж плохой день, - возразила она. - Конечно, когда мороженое потекло по вашему пиджаку...
      - Вы вели себя как ребенок.
      - Ну, может быть, но...
      - Никаких "но". Вы устроили форменное безобразие.
      - Я растерялась, потому что задумалась, обиженно ответила Конни. Вернее, задумалась, поэтому и растерялась... Совсем с вами запуталась! Тьфу!
      - У вас что, тяжелые дни перед месячными? - подсказал Берт, видя, что она не может найти подходящего оправдания. - Но сейчас в аптеках, мне кажется, нетрудно подыскать какое-нибудь средство...
      - Ничего подобного! А ваши слова - проявление мужского свинства и женоненавистничества! Впрочем, возможно, вы так разволновались тогда в лифте из-за того, что теряете мужскую силу? - язвительно спросила она, отвечая ударом на удар.
      - А теперь кто из нас и чего ненавистник?
      Кроме того, мне всего тридцать пять.
      - Не за горами сорок и все отсюда вытекающее, - парировала Конни с победным видом. - И я была не на службе.
      - А когда вы на работе, вы мыслите трезво и всегда держите ситуацию под контролем?
      Конни вздернула подбородок.
      - Да. Именно так. Хотя вы об этом теперь не узнаете.
      - Какая жалость, - протянул Берт и съехал с шоссе на тихую аллею. - Да, теперь я все-таки решил: поскольку все посторонние должны думать, что мы знаем друг друга давно, то пора перейти к более фамильярному обращению. Можешь называть меня "Берт".
      Это мое домашнее имя, - пояснил Барбер.
      - О'кей, - улыбнулась Конни. - Будь уверен, моя фамильярность не вызовет ревности ни родителей, ни сына.
      Аллея закончилась открытыми воротами, и машина очутилась в большом, вымощенном булыжником дворе, окруженном десятком аккуратных коттеджей с цветущими клумбами.
      Гилберт припарковал машину у одного из них.
      - Папа! - послышался детский голосок, и Конни увидела малыша с длинными темными локонами, который выбежал им навстречу.
      У мальчика были большие синие глаза, пухлые щечки. Он казался точной копией отца, только меньше и в более нежном исполнении. В белой рубашечке, вельветовом комбинезончике, такой же кепочке и ковбойских сапогах, он походил на маленького киногероя.
      Конни вышла из машины с противоположной стороны, и, когда она наконец приблизилась, мальчик разом перестал скакать и, стоя на одной ноге, начал рассматривать незнакомку. Взгляд ребенка стал жестким и подозрительным. Еще одна семейная черта, мрачно подумала Констанция.
      - А вы кто? - требовательно спросил мальчуган.
      - Это мисс Буш, - ответил за нее отец.
      - Конни, - поправила она. - А ты, наверное, Эрик.
      - Угу, - кивнув, подтвердил малыш.
      Гилберт наклонился и подхватил сына на руки.
      - Ты поцелуешь папу?
      Настороженность исчезла с лица ребенка.
      - Поцелую! Поцелую! - объявил он и начал энергично чмокать отца в щеки.
      Глядя на эту сцену, Конни почувствовала, что у нее слегка сжалось сердце. Есть что-то внушающее жалость в мужчине, который в одиночку воспитывает ребенка, и, хотя Барбер был последним из ее знакомых, кого бы ей хотелось пожалеть, все же ей стало грустно.
      Поцелуи закончились, Берт опустил сына на землю и жестом пригласил гостью в дом, на пороге которого появилась пожилая женщина в брючном костюме с вьющимися седыми волосами.
      - Мне показалось, что ты приехал не один.
      Какой приятный сюрприз, - проговорила она слегка хрипловатым голосом и улыбнулась Конни. - Я - Ханна Барбер.
      Улыбнувшись в ответ, девушка представилась. В отличие от сына и внука, Ханна светилась теплотой и дружелюбием.
      - Заходите, - пригласила она и провела их в уютную гостиную. Там в инвалидном кресле сидел пожилой человек с газетой в руках. У нас гость, Гэс, - сказала Ханна.
      - Это Констанция Буш, - представил девушку Гилберт. - Сегодня мы случайно встретились на улице. Я привез ее познакомиться с Эриком.
      Мистер Барбер-старший, улыбнувшись, поздоровался, и все сели.
      - А когда мы с бабушкой по магазинам ходили, я целых два мороженых съел, - прижавшись к коленям отца, объявил Эрик.
      Конни, которая всегда преклонялась перед своим отцом, вдруг поняла, что мальчик точно так же преклоняется перед Гилбертом.
      - Целых два? - переспросил Берт. - Мама, это же вредно! Сколько раз я тебе...
      - Как насчет кофе или чая? - предложил дедушка.
      - Я сейчас, - отозвалась Ханна и поспешила на кухню. В дверях она обернулась. - Ты просил меня купить Эрику рубашку. Ну и как?
      Тебе нравится?
      Берт хмуро посмотрел на тонкий белый батист в рюшках.
      - Очень мило.
      Его ответ прозвучал сдержанно, и Конни поняла почему. Беленькие рубашечки с жабо, кружевными манжетками приводят старушек в восторг, но гладить и стирать такое каждый день - просто самоубийство.
      - Я не хотел это покупать, - вмешался Эрик. - Я хотел джинсовую рубашку, как у тебя, папа.
      - Но деточка, у них не было твоего размера, - сказала бабушка. - А такая рубашечка очень нарядная, ты в ней просто маленький король!
      Мальчик топнул ногой.
      - Ну и что? Не хочу быть королем! - Скривившись, он выдавил пару слезинок. - Хочу такую, как у папы.
      Да, скорее не король, а чертенок, подумала Конни. А что еще ожидать, принимая во внимание такую наследственность?
      - Не плачь, маленький, - умоляюще сказала бабушка. У нее был такой вид, точно она сама вот-вот расплачется. - Мы завтра снова пойдем в магазин и...
      - Ненавижу белое! Оно пачкается! - прервал ее малыш.
      - Тогда давай сделаем ее зеленой, - предложила Конни. Плач оборвался, словно сработал выключатель.
      - А как? - требовательно спросил Эрик.
      Встав, Конни протянула малышу руку.
      - Если ты пойдешь со мной к машине, где лежит моя сумка, я тебе покажу.
      - Возьми ключ, - сказал Берт. - Вот.
      Когда несколько минут спустя они вернулись, на Эрике был надвинутый на лоб пластмассовый зеленый козырек-кепка.
      - Теперь у меня все зеленое, - объявил мальчик, глядя сквозь козырек. И ты зеленый, папа. И бабушка. И дедушка. И... - Он забегал по комнате, перечисляя все, что стало теперь зеленым.
      Ханна принесла кофе и яблочный пирог.
      - Где вы живете, Конни? - мягко заговорила она.
      - В Гринвич-Вилледже.
      - Одна?
      - Да, у меня там маленькая студия.
      - Вы замужем? - спросила пожилая дама.
      - Нет. Один раз у меня едва не состоялась помолвка, но в последнее время я много работаю, так что нет возможности строить отношения, - с неловкостью ответила Конни.
      - А сейчас у вас есть молодой человек?
      Девушка покачала головой.
      - Значит, теперь у вас никого нет. Как и у нашего мальчика, - заявила Ханна, с улыбкой глядя попеременно то на гостью, то на сына. - Это очень мило.
      Гилберт, который сидел на другом конце софы, с шумом стал размешивать сахар в кофе.
      Он явно терял терпение. Конни усмехнулась. Он достаточно сегодня повеселился, делая ехидные замечания на ее счет. Теперь ее очередь.
      - Да, как интересно, что мы встретились в Нью-Йорке столько лет спустя, - произнесла она. - Да, Гилберт?
      На его лбу пролегла морщина.
      - Да, - осторожно отозвался он.
      - Берт - такой милый, веселый парень, - продолжала Конни. Поставив чашку, она протянула руку и опустила ее на плечо Барбера. - Просто прелесть. Мы все его так любим.
      На мгновение он, по-видимому, онемел.
      - У нас всегда были прекрасные отношения, - не унималась Констанция. Исподволь взглянув на него, она с удовольствием отметила в его глазах гневные искры. - Как тогда было хорошо!
      - Значит, вы больше не потеряете друг друга из виду? - осведомилась Ханна.
      - Все зависит от нашего Берта, - промурлыкала Конни и с деланным смущением опустила глаза.
      Очень осторожно, словно девушка была больна какой-то смертельной и чрезвычайно заразной болезнью, Берт снял ее руку со своего плеча и встал.
      - Мне пора везти Конни домой, - заявил он.
      - Как?! Уже? - запротестовала мать.
      - Боюсь, что так, - согласилась Конни и тоже встала. Хватит. Переигрывать нельзя. Получится очень глупо, если Барбер и Филдстоун позвонят Джулии и пожалуются на ее поведение. - Спасибо за угощение. Мне пора.
      Подошел Эрик и смущенно встал перед гостьей.
      - Вы это заберете? - спросил он, умоляюще глядя на Конни сквозь зеленый козырек.
      - Нет, можешь оставить себе.
      - Насовсем?
      - Насовсем, - подтвердила Констанция.
      Малыш благодарно посмотрел на нее.
      - Спасибо.
      Прощаясь, миссис Барбер выразила надежду, что скоро увидит их снова, Конни и Гилберта.
      - Ну, ты даешь, - открывая машину, пробормотал он.
      Конни ответила ему невинным взглядом.
      - Я просто как можно лучше играла роль.
      - И поэтому назвала меня "веселым парнем"?
      - Ты бы предпочел "светоч грез моих"?
      - Я бы предпочел, чтобы ты держала рот закрытым. Да, я понимаю, моя мать устроила тебе допрос с пристрастием, я приношу за это свои извинения, но не надо было создавать у нее совершенно ошибочного впечатления, что...
      - Это ошибочное впечатление появилось у нее сразу же, как только я появилась. Я же тебя предупреждала, что таковы люди. Это реакция не лично на меня, а на незамужнюю женщину, возможную невестку.
      - Может, и так, - уступил Барбер. - Но теперь она все время будет мучить меня вопросами о тебе, потому что ты ей понравилась!
      - Я многим нравлюсь.
      - А меня постоянно выводишь из себя. Как тебе это удается? осведомился он.
      - Талант, - беззаботно ответила Конни и села в машину. - Не стоит везти меня до дому, - проговорила она, когда они выехали на шоссе. - Я прекрасно доберусь на метро, только подвези меня к ближайшей станции. Так тебе не придется дважды ехать через весь город, мне же идти недалеко.
      - Ты уверена?
      - Абсолютно.
      - Спасибо, так я и сделаю, - сказал Гилберт. - Значит, теперь я смогу освободить моих стариков от Эрика, отвезти его домой и уложить спать в нормальное время.
      - А домой - это куда?
      - В Белмор. Нам добираться час-полтора, зависит от пробок.
      - Значит, у тебя нет подружки, - заметила Конни.
      - Нет. К огромному огорчению матери. Я, как и ты, после смерти жены уже год в постоянных разъездах. Прибавь к этому заботы об Эрике. У меня не было возможности завязывать какие-либо отношения с женщинами.
      Его голос звучал напряженно, и когда Констанция взглянула на него в профиль, то опять увидела на виске пульсирующую голубую жилку.
      - И желания тоже? - спросила она.
      - У меня такие же гормоны, как у всех, - сухо отозвался Гилберт. Наверное, я не против коротких встреч без обязательств. Но что-то серьезное - нет. Я не хочу ничего подобного. Спасибо, что уладила эту историю с рубашкой, - продолжил он. - Иногда мой сын, к сожалению, бывает просто невыносим. И за козырек спасибо. Сколько он стоит?
      - Не помню. Пусть это пойдет в счет химчистки.
      Он скупо улыбнулся.
      - Договорились. Я благодарен тебе и за весь этот спектакль, - закончил он, подруливая к станции метро. - Точнее, наполовину благодарен. - Барбер притормозил. - Ты не огорчена, что не придется поработать в Калифорнии?
      Конни покачала головой.
      - Напротив, я даже довольна.
      - Правда? - неуверенно переспросил он.
      - Дорогой мистер Барбер, меньше всего в жизни мне хотелось бы в течение долгого месяца против вашей воли "организовывать" вас и заниматься фотошпионажем, лучше я займусь своей жизнью! - заявила Конни, выбралась из машины и вошла в вестибюль метро.
      3
      В аэропорту Лос-Анджелеса жизнерадостный негр подобрал упавшие с круговой ленты чемоданы и водрузил их обратно. Из-за нескольких внеплановых рейсов багажная лента была изрядно перегружена.
      Конни смотрела на груду самых разнообразных чемоданов. Она и Барберы прилетели первым классом, поэтому их веши должны были выгрузить первыми. Но, хотя весь багаж отца и сына уже лежал на тележке, чемодан Конни все еще не появился.
      - Когда мы поедем? Когда? Я хочу ехать, - ныл Эрик.
      - Как только появится остальной багаж, - сказал Гилберт голосом, по которому чувствовалось, что терпение дается ему нелегко.
      - Если вообще появится, - усомнилась Конни.
      После шестичасового беспосадочного перелета все трое очень устали. Вылет пришелся на середину ночи, поэтому они почти не спали.
      Конни осмотрелась. Еще вчера она была уверена, что никогда больше не увидит Барберов. В присутствии малыша она не могла спросить, почему в последнюю минуту все же поступил запрос на ее услуги.
      - Нужно пойти узнать, - сказал Гилберт, когда последние чемоданы разобрали, а новые так и не появились.
      Конни вытерла пот со лба.
      - Да, наверное, - согласилась она.
      Сидевший за столом в дальнем конце зала клерк проверил ее багажную квитанцию и заявил, что весь багаж уже выгрузили.
      - О нет! - застонала Констанция. - И почему все это всегда со мной? Зачем я согласилась сдать чемодан в багаж?!
      - Заполните бланк, и наша авиалиния начнет поиски. Мы отыщем его буквально через несколько дней, - ободряюще улыбаясь, сказал клерк.
      К тому времени, когда они вышли из аэровокзала, ночь сменилась ранним утром. Они отыскали арендованный джип и погрузили в него багаж.
      - Мой папа тут уже был, - с важностью заявил Эрик. - Целых пять раз. Когда он уезжал сюда, за мной смотрели бабушка с дедушкой. И Пегги. Пегги это моя бывшая няня.
      Теперь она вышла замуж и у нее свой мальчик. И за мной смотреть будешь ты.
      Конни метнула взгляд на Гилберта. Они придумали это, чтобы объяснить ее присутствие в его доме, но здесь возникала масса вопросов, которые нужно было обсудить. И как можно скорее.
      - И Глория тоже, - улыбнувшись Эрику, прибавила она, имея в виду приходящую прислугу, которую Берт нанял в качестве домработницы и няни одновременно.
      - Ну да, - согласился Эрик и тоже улыбнулся.
      Подозрительность постепенно проходила, и мальчик начал относиться к ней более дружелюбно. Может, этому помог цветной козырек, лежавший теперь в детском чемоданчике вместе с другими сокровищами. А может, повлияло то, что теперь ее статус был определен и у Эрика больше не возникало вопроса, кто эта чужая тетя, которую привез папа.
      По дороге из аэропорта Конни задремала, ее разбудил начавшийся ливень. Она увидела сильные руки Барбера, лежавшие на руле, и подумала о том, как она вообще здесь оказалась.
      - Прости, Джулия. Я не хочу, - сказала она вчера подруге, когда та сообщила, что в "Престиже" все же хотят, чтобы Конни на них поработала. Но Джулия быстро сумела уговорить ее.
      По лобовому стеклу "дворники" разгоняли воду. Почему она все же согласилась поработать? Потому, что не смогла уйти просто так? Но ведь она твердо решила сделать перерыв в работе и заняться собой. Или, может, подумала, что солнце пойдет ей на пользу?
      Конни вздохнула. Как бы то ни было, но она оказалась рядом с человеком, который, хотя и согласился на ее присутствие, но очень неохотно.
      Нежелание Барбера работать с ней было хорошо замаскировано. Заехав за Конни по дороге в аэропорт, он держался вполне вежливо, дружелюбно и временами даже мило.
      Но, хотя они болтали и смеялись, она чувствовала в нем глубоко спрятанную напряженность. И недовольство. Он не желал, чтобы Конни вмешивалась в его жизнь, но, раз уж босс настоял, протестовать уже больше не было смысла. Пока. Она чувствовала, что бои еще впереди.
      - Не беспокойся ни о чем, - вдруг сказал Барбер.
      Разом очнувшись от своих раздумий, Конни непонимающе посмотрела на него.
      - Что?
      - Уверен, твой чемодан скоро найдется.
      - А.., да, - согласилась девушка.
      - Правда, я не думал, что ты будешь переживать из-за какого-то барахла, - прибавил он.
      Конни деланно улыбнулась.
      - На меня так действует твое общество.
      - У тебя есть во что переодеться, пока не найдется багаж?
      Взглянув на свою спортивную сумку, она покачала головой.
      - Нет.
      - Если ты много путешествуешь, то здравый смысл должен был подсказать тебе, что надо на всякий случай захватить какую-то одежду в ручной клади. Я обычно так и делаю.
      - Тебе никогда в жизни не надоедало быть таким правильным? - сладким тоном поинтересовалась Конни.
      Губы Барбера дрогнули.
      - Нет.
      - Странно. Даже если бы я и захотела что-то еще туда положить, то не смогла бы, - пояснила она. - Там все необходимое для фотографирования.
      - Сумка немаленькая.
      - Два фотоаппарата, вспышка, запас пленки и прочее, впрочем, тебе этого не понять.
      Гилберт поднял брови.
      - Похоже, для тебя это важно.
      - Да. - Конни опустила взгляд на свой бежевый брючный костюм. - Но еще важнее для меня найти магазин одежды.
      Поскольку на их первую встречу Конни явилась одетая как оборванка, она решила во второй раз выглядеть элегантно. Накануне вечером она сделала маску, сняла все волосы с ног, покрасила ногти на руках и ногах перламутровым лаком. Наутро она появилась в аэропорту с уложенной феном стрижкой, ярким макияжем, в отличном брючном костюме и на высоченных шпильках.
      Чтобы так выглядеть, потребовалось немало усилий, но дело того стоило. Гилберт посмотрел на нее, сделал два вдоха подряд, потом посмотрел еще раз. Казалось, он был очарован, пока не вспомнил, что эта мисс Великолепие - то самое ненужное приложение к его поездке.
      Однако у элегантности есть и свои недостатки.
      В самолете Конни оказалась в явном меньшинстве среди привычных джинсов и ветровок, а уж теперь... Пошевелившись, она почувствовала, что прилипла к сиденью. В аэропорту Барбер сменил свои брюки на ярко-голубые шорты. Рубашка с короткими рукавами и легкие кожаные сандалии на босу ногу вполне соответствовали здешней погоде. Конни расстегнула молнию, но несмотря на работающий кондиционер в прилегающих к телу брюках она чувствовала себя как в парилке.
      Промокший от пота костюм лип к коже, обтягивал грудь и, как Конни внезапно поняла, притягивал к ней взгляды Барбера. Она почувствовала его призывный взгляд так же отчетливо, как если бы это было прикосновение пальцами, и ее соски напряглись, перехватило дыхание. Он сумел возбудить ее одним взглядом. Разве такое бывает?
      - Дом, который арендует фирма.., близко от города? Магазины там есть? беспокойно заговорила Конни. - Я хотела бы купить кое-что из одежды завтра прямо с утра.
      - Нет, дом находится на берегу океана, - ответил Гилберт таким тоном, словно засматриваться на его спутницу было досадной глупостью. - Рядом есть несколько магазинов, но, к сожалению, не знаю, какие они. А пока все не уладится, ты можешь взять мои рубашку и шорты. Тебе они будут слегка велики, но ничего, затянешь ремнем.
      Конни бросила на него острый взгляд. Его предложение прозвучало на удивление непринужденно и спокойно.
      - Хочешь убить меня добротой? - спросила она.
      - Подожди, пока не увидишь мои вещи, - ответил Берт. - Там ничего интересного нет.
      Кроме того, то, что получше, я оставлю себе, а тебе предложу какие-нибудь обноски.
      - Вот спасибо.
      - Мы уже приехали? - кисло спросил Эрик, когда они свернули с огражденного шоссе на грунтовую дорогу.
      - Уже недалеко. Скоро приедем, герой, - ответил ему отец. - Наш дом старое колониальное бунгало, - продолжил он, выведя джип из глубокой колдобины. - Задний двор выходит в апельсиновую рощу, дом рядом с пляжем, поселок совсем недалеко. Называется место - Залив мечты.
      - Я буду ходить в детский сад в поселке, - сказал Эрик.
      Конни обернулась к нему и увидела, что нижняя губка малыша дрожит.
      - Мне там, наверное, не понравится, добавил он.
      - Там будет очень весело, - ободряюще сказала она.
      - Тебе там должно понравиться! - твердо заявил отец.
      - А может, и нет, - ответил мальчик и стал задумчиво сосать большой палец.
      Через пару миль грязная дорога сменилась асфальтом, сквозь дождь стали проступать очертания построек.
      - Это здесь, - сказал Гилберт.
      На круглой лужайке стояло большое, с двумя входами, бунгало с круговой верандой.
      Это было белое здание с белыми ставнями и красивым белым резным карнизом под красной черепичной крышей.
      Берт остановил машину у крыльца и повел всех к белоснежной двери.
      - Глория по телефону обещала оставить ключ в почтовом ящике, - сказал он, доставая почту.
      - А ее самой нет? - спросила Конни.
      - Нет. Мы договорились, что до нашего приезда она будет приходить сюда только по утрам.
      Но, когда мы приедем, будет работать весь день.
      - А разве Глория не живет в доме? - нахмурившись, спросила Конни. - Мы, кажется, на этот счет ни о чем не договаривались, но.., я думала, она будет жить здесь.
      - Разве это имеет значение? - спросил Берт.
      - Нет, не имеет.
      В старинном бунгало оказались, к удивлению Конни, просторные комнаты с высокими потолками. Широкий холл делил дом на две части. С одной стороны находились гостиная, кабинет, кухня и столовая, с другой три спальни.
      - Я думаю, эта комната тебе подойдет, - сказал Гилберт, открыв дверь в квадратную спальню, выходившую окнами на океан. - Моя комната расположена напротив, рядом с комнатой Эрика.
      Спальня оказалась простой и удобной. Белый тюль на окнах, белые коврики, натертый до блеска пол и старомодные гардероб и туалетный столик. К спальне примыкала ванная комната, вполне современная, но все же с налетом старины. Там стояла огромная, на медных лапах, ванна. Краны тоже были медные.
      - Отлично, - согласилась Конни.
      - Мне этот дом не нравится, - воинственно объявил Эрик, когда все они собрались в холле. - Здесь нет настоящих ковров, все тут старое и противное. И Фреду тут тоже не нравится.
      - Это чудесный дом, - мягко произнес отец. - Утром ты со мной согласишься, если хорошо выспишься.
      - Нет, тогда я тоже скажу, что дом гадкий! Я хочу к бабушке!
      - А кто это - Фред?
      Свесив голову на грудь, Эрик насупился.
      Маленький воитель.
      - Это мой друг.
      - Воображаемый друг, - пояснил отец, устало закатив глаза. - Может, съешь хлопьев перед тем, как идти спать? - спросил он сына. - Я специально попросил няню купить твои любимые, с орехами и изюмом.
      Малыш кивнул. Кажется, этот его взрыв отнял у него последние силы, он выглядел совсем измученным.
      - Давай я покормлю Эрика, а ты за это время распакуешь вещи, предложила Конни.
      Гилберт благодарно улыбнулся.
      - Спасибо.
      Как и ванная, кухня была старомодной, но очень уютной. Конни отыскала на полке хлопья, а в холодильнике молоко. Вся кухонная утварь и посуда оказались чистыми и симпатичными. Барбер появился, когда Эрик уже доедал свой ужин.
      - Знаешь, малыш, сегодня ты обойдешься без купания, иди прямо в кроватку, - сказал он, увидев, что сын клюет носом. - Ты проголодалась? обратился он к Конни.
      - Нет, спасибо. Я плотно поела в самолете.
      - Я тоже.
      - Но я выпью кофе. Тебе сделать?
      Гилберт покачал головой.
      - Позже я выпью чего-нибудь покрепче. - Он подхватил сонного мальчугана на руки и унес его.
      Конни сделала себе чашку растворимого кофе и вышла на веранду. Она сказала Гилберту, что для нее не имеет значения, живет ли кто-то в этом доме или нет, но это была не правда.
      Девушка пригубила кофе. В основном она работала личным секретарем у предпринимателей-женщин, хотя ей доводилось ездить и с мужчинами. Но в таких случаях они останавливались в отелях, естественно, в разных номерах. Еще ни разу работа с мужчиной не предполагала, что она будет жить в непосредственной близости от шефа.
      Единственным исключением был случай с ее бывшим женихом. Тогда они наслаждались жизнью и верили, что это любовь на всю жизнь. Она просыпалась каждое утро в его объятиях, и они все время целовались.
      Но перспектива месячного проживания в одном доме с Барбером... У Конни заныло сердце.
      Рассуждай логически, одернула она себя.
      Разберись во всем. Это сосуществование - просто деловая необходимость, к тому же обе стороны испытывают некоторую взаимную неприязнь. Враждебно настроенный мистер Барбер не станет темной ночью пробираться в спальню с целью соблазнить ее, а если и так, то она сможет за себя постоять, - Эрик уснул, - появившись на пороге, сказал Берт. - Идем.
      Конни встала.
      - Куда?
      - Ко мне.
      Конни, которая направилась следом за ним, словно споткнулась.
      - К тебе? - переспросила она, удивленно раскрыв свои светло-карие глаза.
      Ее мысли понеслись вскачь. Они же только что приехали.., видимо, его возбудил ее промокший и липнувший к телу наряд.., времени этот парень не теряет.., но, если он так же уверенно держится в постели, как и в других ситуациях, он, видимо, чертовски хороший любовник...
      - Ты же собиралась взять у меня рубашку и шорты, - напомнил Берт.
      Щеки Конни вспыхнули.
      - Конечно, - пробормотала она и пошла следом за ним в дом.
      Что это с ней такое? Она сама не понимала. Она, Констанция, - взрослая, рассудительная двадцатипятилетняя женщина. Почему же теперь она ведет себя как неразумная девчонка, которой повсюду мерещатся кавалеры?
      Открыв чемодан, Берт выложил на кровать аккуратные стопки одежды.
      - Прошу.
      - Только держи руки подальше от моего "адидаса", да?
      Барбер усмехнулся.
      - "Адидас"? Я равнодушен к моде. Нет, в выборе ты совершенно свободна.
      Конни взяла белую рубашку с короткими рукавами, голубые шорты и плетеный индейский кожаный пояс.
      - Я приму душ и переоденусь, - сказала она. - А потом я хотела бы обсудить с тобой некоторые детали и уточнить правила игры.
      Барбер кивнул.
      - Конечно. Я подожду тебя на веранде. Я уже распаковал детские вещи, но свои - нет.
      Так что дай мне примерно полчаса.
      Придя к себе, Конни стянула брючный костюм и носки. За ними последовали бюстгальтер и трусики. Затем она встала под прохладную струю душа. Как здорово!
      К счастью, собираясь в дорогу, она вспомнила о косметичке с туалетными принадлежностями в последнюю минуту, поэтому сунула ее в спортивную сумку вместе с фотоаппаратом. Теперь у нее был шампунь, чтобы помыть голову.
      Вымывшись, Конни стала вытираться красивым пушистым полотенцем. Она посмотрела на себя в зеркало. Растирая тело, она задела влажный сосок, и по ее телу пробежала дрожь.
      Последний раз она занималась любовью очень давно. А ведь она - молодая женщина с нормальными потребностями. Констанция сделала глубокий вдох. В присутствии мускулистого, спортивного мужчины эти потребности ощущались особенно остро. Она надела на голое тело шорты и стянула их ремнем.
      Рубашку заправлять не стала, а завязала узлом на талии. Чувствовать на себе одежду Берта.., в этом было что-то возбуждающе интимное. Конни не могла прогнать мысль о том, что эта одежда, которая касается теперь ее тела, так же касалась и его. Тот же хлопок прилегал к его обнаженной коже.
      Она вытерла волосы, и через минуту они были уже сухими. Раньше она носила рассыпающиеся по плечам белокурые локоны. Но пару лет назад - в день, когда ее помолвка по взаимному согласию была расторгнута, - Конни твердым шагом вошла в парикмахерскую и потребовала, чтобы ее остригли под мальчика.
      Когда светлые пряди начали падать на пол, ее охватила паника. Зачем она это сделала? Но потом она по достоинству оценила возможность не беспокоиться каждое утро об укладке.
      Конни босиком прошла на кухню и проверила, заперты ли задняя дверь и окна. Потом осмотрела гостиную. Она подошла к открытому окну. Ливень кончился, взошла огромная, похожая на дыню луна. Девушка втянула воздух.
      Пахло океаном и апельсинами.
      Обернувшись, она увидела, что за ее спиной стоит Берт. Взгляд у него был хмурый. И адресовался он именно ей.
      - Ты же не думаешь, что я могу изображать модную красотку двадцать четыре часа в сутки, - как бы защищаясь, проговорила Конни и посмотрела на шорты и рубашку.
      Гилберт выпрямился.
      - Ты прекрасно в этом выглядишь. Я слышал, как ты ходила по дому, - его голос стал резким.
      - Я смотрела, все ли закрыто на ночь, - пояснила Конни, недоумевая про себя, уж не думает ли он, что она шарила в его вещах.
      - Конечно, закрыто. Главное, чтобы были противомоскитные сетки. Они везде есть?
      - Кажется, да. - Она пожала плечами.
      - Кажется или точно? - несколько раздраженно отозвался Берт. - Лучше пойти проверить.
      - И пойду, - объявила девушка и прошла мимо него.
      Она заглянула в комнату Эрика.
      В спальне было темно. В проем между занавесками светила луна. Конни на цыпочках подошла к окну. Москитная сетка была на месте.
      Проходя мимо кровати, она остановилась.
      Эрик выпустил изо рта палец и свернулся калачиком. Прямо маленький щеночек из мультиков.
      Бедняжка, подумала Конни. У него нет матери, которая любила бы его, ворчала бы на него, любовалась бы тем, как он растет.
      - Удовлетворена? - спросил Гилберт, когда она вернулась в гостиную.
      - Да. - Конни немного помолчала. - Может, тебе трудно в это поверить, но я здесь для того, чтобы помочь тебе, а не мешать.
      - Видимо, да, - согласился Берт и пригладил свои густые волосы. - Я хочу выпить виски. Ты будешь?
      Хотя Конни не слишком любила виски, она почувствовала, что это предложение перемирия, и согласилась.
      - Да, пожалуй, - сказала она. - Пополам с водой и со льдом.
      - Лед? В такой прекрасный напиток? Это же святотатство, - запротестовал он. - Кроме того, я не знаю, есть ли здесь лед.
      - В холодильнике полный лоток.
      Он посмотрел на нее долгим взглядом.
      - Ты, похоже, успела все осмотреть.
      - Мне платят деньги и за то, чтобы я все знала.
      Берт скрылся в кухне, но вскоре вернулся с двумя стаканами, один из которых протянул Конни.
      - Ты хотела составить план и обсудить условия игры, - напомнил он.
      - Да, но вначале я хотела бы знать, почему ты согласился на мое присутствие.
      - Потому что встал вопрос о безопасности Эрика.
      Конни увидела, как забилась голубая жилка на виске этого сильного мужчины, и у нее сжалось сердце от неприятного предчувствия.
      - Эрика? - удивилась она. - При чем тут малыш?
      Гилберт нахмурился.
      - Помнишь, я говорил, что имею отношение к Мадригалу. Ты не обратила на это внимания. Наверно, думала, что я имею в виду фирму. Но дело в другом мать Эрика была дочерью Чарли Мадригала, старик пытается забрать малыша у меня. Сначала он старался просто убедить меня, потом переманить на работу, а теперь использует свою вторую дочь, сестру Мэри - Эвелин. Она может просто приехать и увезти мальчика.
      - То есть как "увезти"? - голос Констанции дрогнул. Она видела, как дорог ребенок Гилберту, и чувствовала, что в ней самой пробуждается желание уберечь этих двух мужчин - большого и маленького - от жизненных невзгод.
      - Не надо нас жалеть. - Гилберт явно читал все мысли собеседницы. - Я сам могу о себе позаботиться, - добавил он тоном твердым, как кирпичная стена. - А ты здесь для того, чтобы какое-то время присматривать за моим сыном.
      - То есть я должна следить за тем, чтобы ничего не случилось с Эриком? Тогда почему...
      - Просто я передумал, - резко бросил Берт.
      - И, таким образом, мое присутствие - это лишь уступка Филдстоунам?
      Глядя в свой стакан, он нахмурился.
      - Более или менее.
      Конни встряхнула кубики льда в своем стакане. Если он не говорит ей правды, зачем она вообще здесь?
      - Чтобы добросовестно выполнять работу, мне нужны все факты, произнесла она.
      - Ты ведь тоже передумала. Насколько я помню, это ты выражала решительное нежелание ехать со мной в Калифорнию. Ты говорила, что это последнее, чего ты хочешь. И все же ты здесь. - Он пригвоздил Конни взглядом. - Может, лучше обсудим план действий?
      Конни взяла в рот кубик льда. Может, он действительно просто передумал?
      - Где находится детский сад? - спросила она, возвращаясь к делу.
      - На берегу океана, милях в пяти отсюда.
      - Эрика нужно водить туда каждый день?
      - По утрам, пять раз в неделю, начиная с завтрашнего дня. После обеда он будет играть здесь на пляже. По выходным, если у меня на работе не возникнет ничего срочного, я буду дома и твои услуги не понадобятся.
      - Значит, я должна провожать его в детский сад и обратно и присматривать за ним во второй половине дня?
      - Да, пожалуй...
      Конни еще раз пригубила виски.
      - Как я понимаю, Эрик не должен знать о том, что он, возможно, в опасности?
      - Никоим образом, - твердо сказал Берт.
      - Персонал детского сада придется поставить в известность о цели моего присутствия.
      Можно сделать это конфиденциально и не вдаваясь в детали. Но остальным, по-моему, об этом знать незачем.
      - Согласен. Завтра я поеду в детский сад вместе с вами, - сказал он, и все устрою.
      - Хорошо. Ты сказал Эрику, что я его няня?
      Берт кивнул.
      - Это объяснение не хуже других. И своим родителям я тоже сказал, что ты решила поехать с нами в качестве няни.
      - И они поверили?
      - После того как ты меня гладила? Не думаю.
      - Я только тронула тебя один раз за плечо, - запротестовала Конни. Всего лишь один раз.
      - Нет, ты провела ладонью вверх и вниз.
      Насколько я помню, это было очень соблазнительно. Я так...
      - Не водила я рукой! - взорвалась она и тут же осеклась.
      Искорки в его синих глазах говорили о том, что он ее дразнит.., и у него это получается!
      Глупость какая-то!
      - Значит, твоя мама предполагает иные мотивы? - спросила Конни, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно.
      - Вот именно, и она в восторге, - сухо ответил Берт. - Тебя устраивает, что теперь ты только няня, а не фотошпион?
      - Да, если ты полностью сознаешь, что моя единственная задача - быть рядом с твоим сыном, а это значит, что я не езжу с тобой в офис, ничего не печатаю, не составляю твой график встреч...
      - Я это понимаю, - перебил Берт. - А, кстати, ты когда-нибудь работала в качестве настоящей няни?
      - Нет, никогда. Но пару раз мне встречались дамочки, на которых я работала, пытавшиеся сделать из меня горничную или девочку на побегушках. Понимаешь, когда вместе живешь в одном доме, то, наверно, это кажется естественным - помощь в офисе переходит потом в помощь по дому.
      Гилберт усмехнулся.
      - Как я понимаю, свои попытки они быстро оставили.
      - Правильно понимаешь.
      - Тебе нравится твоя работа?
      Конни неуверенно улыбнулась.
      - В молодости - да. Понимаешь, постоянные разъезды, новые страны, люди - вначале очень интересно. Сегодня ты занимаешься банками, завтра картинами...
      - А теперь что же? Ты устала от всего этого разнообразия?
      - Нет. Но я хочу заниматься фотографией.
      Однажды, когда я была в командировке на Аляске, профессиональный фотограф в нашей команде заболел. Шеф попросил, чтобы я сделала несколько снимков. Знаешь, такие протокольные снимки, когда жмут друг другу руки? Мои снимки оказались удачными, и я увлеклась фотосъемкой. А здесь я для того, чтобы заработать денег на будущее. Хочу пойти в школу фотожурналистов, пояснила Конни. - Это сродни охоте - трудно поймать отличный ракурс.
      - Ты хочешь бросить работу секретаря?
      - Да. Я немало поездила, посмотрела мир, но, как я уже говорила, это не то, чего я хочу.
      Я хочу вести жизнь свободного художника.
      Берт допил виски.
      - А ты азартная женщина. Ты никогда не пробовала себя как фотомодель?
      Конни подняла бровь.
      - Кажется, ты мне льстишь.
      - Разве? У тебя такие высокие скулы, что на них можно шляпу повесить, его взгляд задержался на ее губах, - а рот...
      - Он слишком большой. У модели должен быть рот, как бутон розы. У них длинные шелковистые локоны, а не... - Констанция взъерошила свои волосы, - а не мальчишеская стрижка. Когда я приехала из Англии и стала искать работу, продолжила она прежнюю тему, - то Джулия сказала, что есть интересное предложение из фирмы "Престиж" - всего месяц, прекрасная зарплата и работа на одном месте.
      Я вначале не хотела, а дальше ты все знаешь.
      Гилберт подошел поближе к Конни и слегка обхватил рукой ее плечо.
      - Полегче, - отодвинулась она. - Я могу одним рывком за запястье послать тебя в полет.
      - А я-то думал, что ты милая, на все готовая девочка.
      Конни застонала.
      - Господи...
      - Прости, не удержался.
      - Ладно, но на будущее запомни - я тебе не девочка. Я взрослая женщина, хотя и невысокого роста.
      - Это я тоже заметил, - с улыбкой сказал он и отпил виски. - Наверное, страдаешь из-за этого?
      - Нет, уже нет, но в школе страдала, в детстве у меня был из-за этого настоящий комплекс. Я всегда стояла последней в строю на физкультуре, хотя бегала и прыгала быстрее всех.
      - Мне это знакомо, - заметил Берт, - но у меня другая крайность - я возвышался над всеми как башня и чувствовал себя переростком.
      Конни бросила взгляд на его широкие плечи и мускулистый торс.
      - Ты был худым?
      - Как телеантенна. Ты не закончила... - напомнил он.
      - Ну... - Констанция поймала себя на том, что теряет способность отводить от него взгляд. - Теперь я могу надеть туфли на высоких каблуках, шляпу и стать выше.
      - А почему ты передумала и все же поехала со мной?
      - Но ты ведь тоже передумал, решил взять меня в поездку.
      - У нас изменились обстоятельства. Ради Эрика я готов жить где угодно и с кем угодно.
      - Нет, я на такое не способна.
      - Значит, ты любишь больше всего свободу, - подняв бровь, заключил Берт.
      Светло-карие глаза Констанции подернулись дымкой.
      - Люблю. - Она встала. - Я устала, пора спать. - Она перевела взгляд на открытое окно. - Закроешь его?
      - Да, мэм.
      - Входная дверь и черный ход заперты.
      Если будешь выходить на улицу, не забудь снова запереть, хорошо?
      - Конечно, - заверил ее Берт. - Спокойной ночи.
      Конни уснула почти сразу. Но на рассвете она почему-то проснулась и не могла никак снова заснуть. Ей захотелось пить, и, накинув рубашку, она на цыпочках пошла на кухню.
      Когда она наливала сок в стакан, дверь распахнулась и вошел Гилберт. У нее екнуло сердце. В одних коротких белых шортах он был классическим эталоном мужской красоты. Его кожа имела золотистый оттенок, мускулы отлично натренированы, грудь покрыта густой порослью темных волос, которая дорожкой спускалась на плоский живот и ниже.
      - Привет, - растерянно произнесла Конни.
      Берт нахмурился, его взгляд прошелся по ней, начиная со взлохмаченных светлых волос и кончая стройными ножками.
      - Привет, - отозвался он.
      - Хочешь?.. - Конни услышала, как сел ее голос, и откашлялась. - Хочешь пить?
      - Да, пожалуй.
      Он приблизился, и она поразилась его сексапильности. По ее телу пробежала дрожь.
      - Спасибо, - сказал Гилберт, когда она протянула ему стакан. - Не можешь заснуть?
      - Я заснула, но потом проснулась. А ты? спросила Копни, испытывая желание продолжить разговор.
      Что-то в его взгляде посылало ей непонятные сигналы. Тут она вспомнила, что под рубашкой на ней ничего нет. Рубашка была из тонкого батиста, и наверняка сквозь нее просвечивают розовые соски. А может, виден даже и маленький темный треугольник между ног?
      Ее сердце забилось толчками. Они наедине среди ночи. Мужчина с его "уровнем гормонов" и женщина, которая бесконечно долго не занималась любовью.
      - Я не могу уснуть. - Прислонившись к стене, Гилберт стал пить воду. Ты говорила, что женщины наблюдательны, - продолжил он. - Поэтому ты и разглядывала меня тогда, в лифте?
      - Конечно. Это было упражнение по развитию наблюдательности, - заявила Констанция, стараясь, чтобы голос звучал весело и беззаботно.
      - А что ты хотела сказать?
      - Хотела сказать?
      - За секунду до того, как отодвинуться от меня, ты сказала, что хотела.., что? - Его рот дрогнул в улыбке.
      - Я просто хотела что-либо сказать, чтобы разрядить обстановку.
      Берт шумно вздохнул.
      - Поделом мне. А я-то подумал, что ты собираешься сделать мне предложение.
      - Какое предложение? - осторожно спросила Конни.
      - Предложение завести бурный и страстный роман.
      - Прямо в лифте?
      Он кивнул.
      - Конечно, времени у нас было бы немного, даже если ехать с остановками, но... - он насмешливо посмотрел на Конни, - кто знает, может, мы упустили самые волнующие секунды нашей жизни?
      Констанция сделала большой глоток сока.
      Его слова вызвали в ее мозгу определенные образы. Щеки вспыхнули, сердце забилось быстрее. И, что самое плохое, эти образы были очень яркими и выразительными. На какое-то безумное мгновение ей захотелось, чтобы у них тогда все так и было.
      - Если я не высплюсь, то завтра от меня толку не будет, - заметил Гилберт.
      - Кстати, насчет твоей работы, - нарочито небрежно заговорила Конни. Завтра я поеду с тобой и...
      - Нет, спасибо. Ты занимаешься Эриком и только Эриком.
      - Да, но если я буду с ребенком, то кто заснимет все...
      - Почему ты все время споришь? - резко спросил он.
      - Я не спорю, - ответила она. - Я просто предлагаю...
      - А я предлагаю, чтобы ты помолчала!
      Констанцию охватил приступ гнева.
      - Я приношу извинения за то, что своим присутствием вношу проблемы в твою жизнь, а не решаю их, - горячо бросила она. - Но не надо так кричать, ты разбудишь малыша.
      - Если Эрик спит, его не разбудит даже работающий молот, - заявил Гилберт, но все же понизил голос. - Тебе уже говорили, что у тебя дар выводить людей из себя?
      Конни расправила плечи, гордо выпятив при этом грудь.
      - Очень часто.
      - А то, что ты сексуальная? - хрипло произнес Берт. Затем он решительно притянул ее за шею к себе и поцеловал.
      Его губы оказались крепкими и горячими.
      Конни от неожиданности подалась вперед и явственно ощутила, что и все тело у него тоже горячее и крепкое. Уцепившись за пояс Берта, чтобы удержать равновесие, она открыла было рот, намереваясь запротестовать, но это оказалось ошибкой. Его язык тут же скользнул между ее раздвинутых губ.
      У Конни все поплыло перед глазами. Ее тело загорелось желанием и страстью. Какой-то внутренний голос шептал, что нужно отстраниться и, если мужчина будет возражать, оттолкнуть его. Но притягательная нежность его поцелуя лишила ее способности к сопротивлению.
      Словно поняв, что она сдается, он ослабил объятия и погладил Конни по щеке. Весь ее гнев улетучился. Поцелуй стал глубже и мягче, его язык касался ее языка медленными, соблазнительно ритмичными движениями. А его пальцы медленно прошлись по ее шее и ниже, к открытому вороту рубашки.
      Конни крепче сжала его пояс. Ее грудь налилась, соски набухли. Сейчас он коснется их... Она ждала этого. Она хотела почувствовать на своей груди его пальцы и.., его язык.
      Она хотела...
      Берт подался назад. Полузакрыв глаза, он тяжело дышал.
      - Ты никуда не поедешь отсюда, - сказал он.
      Конни недоуменно посмотрела на него.
      Куда ехать? - растерянно подумала она. Зачем?
      - Ты будешь здесь с Эриком!
      Придя в себя, она пожала плечами.
      - Как скажешь, шеф. Тебе решать.
      - Вот именно, - отозвался Гилберт и вышел из кухни.
      4
      Поверх голов собравшихся детей Констанция осмотрела холл.
      - Здесь только один вход? - спросила она Гилберта.
      - Да. Та дверь, что слева, ведет на кухню, а та, что справа, - в туалет. Но выхода на улицу там нет.
      Конни улыбнулась.
      - Это упрощает дело. Если погода будет хорошая, я подожду на улице неподалеку, - сказала она. - Но, если пойдет дождь, можно мне будет посидеть здесь где-нибудь в уголке?
      - Думаю, что это не проблема.
      Констанция и Гилберт решили поговорить с миссис Полой Роберте, директором детского сада. Вкратце сообщив ей о существующей угрозе похищения малыша, они предупредили, что Конни обязательно должна будет находиться рядом, чтобы обеспечить его безопасность.
      Миссис Роберте, дама средних лет, в ответ просто пожала плечами. Она принимала все как должное, включая и появление Констанции в мужских шортах и рубашке и на роскошных высоких шпильках.
      - Сколько всего здесь детей? - спросила Конни.
      - Пятнадцать, от двух до пяти лет. В большинстве это дети с окрестных ранчо. Их привозят на несколько часов в день. Видите там маленького мальчика? Кажется, они ровесники с Эриком. Я сейчас их познакомлю.
      Может, они подружатся.
      Когда Конни вернулась в холл, Эрик сидел за столом рядом с одним из мальчиков, который, что-то весело приговаривая, строил гараж для машины. А у Эрика вид был потерянный и испуганный. Его глаза были полны слез.
      - Потом мы будем рисовать фломастерами и красками, - дрожащими губами произнес он.
      - А дома мы повесим твои картинки в детской, - ободряюще сказала Констанция, обнимая его. - Пока.
      Эрик снова сжал губки.
      - Пока.
      Гилберт все еще был занят беседой с директрисой, и Конни остановилась, чтобы подождать его.
      - Вы понимаете, моего сына нельзя отпускать ни с кем, кроме мисс Буш и меня самого, - услышала она его голос. - Ни с кем другим. Даже если это будет женщина, которая заявит, что знает нас и что она наша родственница.
      - Понимаю, - заверила его миссис Роберте.
      - Это чрезвычайно важно, - настойчиво повторил Берт и пошел попрощаться с Эриком.
      - Ты приедешь за мной? - умоляюще проговорил Эрик со слезами в голосе. - Ну, пожалуйста, папа...
      Отец нежно погладил сына по голове.
      - Я приеду, держись, - подбодрил он малыша.
      - Надеюсь, Эрику здесь понравится, сказала Конни, когда Берт вышел на улицу вслед за ней.
      - Понравится. Он быстро привыкает, - сказал тот, стиснув зубы. Бедняжке пришлось этому научиться.
      - Он мужественный мальчик. Ему хотелось расплакаться, но он сдержался, - заметила Конни, глядя на собеседника сквозь розовый козырек и все же щурясь от яркого солнца.
      Она не могла не пожалеть малыша, который в хорошем настроении был просто ангелом, а в плохом держался так мужественно.
      - Теперь и ты собираешься разреветься?
      Как это говорится - за крепкими мускулами скрывается большое, доброе сердце, - добавила Конни.
      - Не только у меня, - отозвался Берт. Он улыбнулся, и между ними установилось какое-то молчаливое взаимопонимание.
      - Ты пообещал позвонить в аэропорт и справиться насчет моего чемодана, - сказала Конни вслед Берту, который уже садился в джип.
      Сама Констанция с утра не успела сделать это. Пришла Глория, тихая худенькая женщина примерно ее возраста, которая, видимо, желая произвести благоприятное впечатление, так старалась, копаясь с завтраком, что они едва не опоздали в детский сад. Ни на что другое времени не осталось.
      - Я позвоню, - пообещал Гилберт и уехал.
      А Конни стала осматривать окрестности.
      Слева от детского сада шла дорога, по бокам которой стояли апельсиновые деревья. Дорога вела в залив с водой удивительно бирюзового цвета. У причала плавало множество мелких лодок, стояли два крупных катера и несколько яхт.
      Осторожно ступая на высоких шпильках, девушка выбрала место под деревьями, откуда хорошо был виден детский сад. Сев там, она стала наслаждаться игрой волн в бескрайнем океане. По работе ей доводилось бывать во многих красивых местах, но ничто из увиденного ею не могло сравниться со здешними краями, походившими на рай.
      Вчера, когда Берт целовал ее, Конни показалось, что она попала на небеса. Она улыбнулась приятным воспоминаниям. Но ее улыбка тут же увяла. А вдруг его поцелуи были вызваны лишь острым приступом страсти, а потом он пожалел о них? Наверное, он здорово ругал себя за все, когда ложился спать.
      Пожевывая травинку, Конни размышляла.
      Почему поцелуи других мужчин - к примеру, Тони Картера - оставляли ее холодной, а прошлой ночью, целуясь с Бертом, она вдруг так загорелась? Наверное, все дело в какой-то мистической игре гормонов. По тому, как подрагивали пальцы Гилберта, она поняла, что он тоже попал под власть этой мистики. Но ненадолго..
      Она решительно раскрыла детектив.
      Все это ерунда.., как-нибудь она в дальнейшем обойдется без подобных наваждений.
      Следя краем глаза за входом в детский сад и прислушиваясь, не плачет ли Эрик, Конни улеглась на живот и принялась читать книгу...
      Послышался шум мотора. Приближался знакомый джип. Она встала, стряхнула травинки с шорт и пошла к входу. Гилберт выключил двигатель и вылез из машины. Сердце Конни забилось сильнее. На нем была тропическая шляпа, рубашка цвета хаки и слегка потертые на сгибах джинсы. Он выглядел воплощением собранности, энергии и силы. Для человека, который не спал полночи, у него был на удивление свежий вид.
      - Ты рано приехал, - сказала Конни.
      - Не хотел опаздывать. Ну как? Наверное, все утро до тебя доносились оглушительные рыдания?
      Он говорил шутливо, но она чувствовала в его голосе неподдельное беспокойство. Какие бы ни были у него недостатки, но как отец он на высоте.
      - Ничего подобного, - приближаясь к нему, ответила Конни. - Папочка может быть совершенно... Ой!
      Ее тонкий каблук наткнулся на лежавший в траве камень, и она почувствовала, что падает. Прямо на Гилберта.
      Мужчина не растерялся и крепко подхватил ее.
      - Ты не можешь обойтись без несчастных случаев, да? - весело и одновременно сердито спросил он.
      Их глаза встретились. В его взгляде она прочла желание, которое незамедлительно вызвало в ней ответное чувство. Черт! Снова эта предательская, непонятная игра гормонов. И заметно, что Берт так же досадует на себя, как и она.
      Конни изобразила дрожащую улыбку.
      - Прости. Вечно со мной что-нибудь происходит...
      - Но только тогда, когда я рядом.
      У нее задрожали руки. В его объятиях она ни о чем не могла думать, кроме того что он тут, совсем рядом с ней. И еще о его синих глазах, о его прижавшемся к ней теле, о невольной хрипотце в его голосе.
      Гилберт замешкался, и она выскользнула из его рук. Конечно, физическое влечение - могучая сила, но Констанция твердо решила, что не станет бросаться на мужчину, который всего лишь мирится с ее присутствием.
      - Да, только когда ты рядом. Странно, - нарочито шутливым тоном сказала она.
      Берт нагнулся, поднял с травы ее детектив и сумку и подал их ей.
      - Ни криков Эрика, ни подозрительных женщин поблизости? - спросил он.
      - Ничего подобного, - ответила Конни, подумав про себя, что секунду назад она не заметила бы, даже если бы мимо них промаршировал целый батальон подозрительных дам с оркестром. Она нахмурилась. - Я слышала, как ты предупреждал директрису, что Эрика может похитить женщина...
      - И это очень вероятно, - ответил Берт прежде, чем Конни успела еще что-то добавить.
      - Я думала над этим делом. - Она вздернула подбородок. - У меня аналитический склад ума.
      - Ты это уже говорила. Причем неоднократно.
      Конни едко улыбнулась.
      - Только потому, что это правда, а до тебя с первого раза плохо доходит. И все же я хотела бы знать, почему...
      - Если какой-то неизвестный человек схватит Эрика, то сразу поднимется тревога. Но если похитители представятся близкими людьми и дадут правдоподобное объяснение, почему его нужно забрать, то пройдет два-три часа, прежде чем выяснится, что ребенка похитили. Позволь повторить твои слова - нужно соблюдать осторожность. Я звонил в аэропорт, - без паузы продолжил он, - твой чемодан нашелся.
      - О! Отлично! - с улыбкой воскликнула Конни. - И где он?
      - В Нью-Орлеане.
      - В Нью-Орлеане? - недоверчиво переспросила она.
      - Кажется, примерно в то же время был рейс в Луизиану, и твой багаж по ошибке погрузили в другой самолет. Клерк из аэропорта сказал, что тебе вернут его через пару дней. - Сняв шляпу, Берт пригладил волосы. Если ты хочешь купить какую-нибудь одежду, я отвезу тебя в магазин прямо сейчас, как только заберем Эрика.
      Конни вздохнула.
      - Спасибо. - Если учесть, что он уже одолжил ей одежду, подумала она, то теперь это действительно щедрое предложение. У него, наверное, сейчас совсем нет времени, ведь он только что начал работу.
      - А вот и наш малыш, - сказал Гилберт.
      Конни повернулась и увидела, что двойные двери распахнулись и дети начали выбегать на улицу. Она с облегчением улыбнулась. Эрик появился с довольным и веселым личиком. Он был целиком поглощен беседой с новыми друзьями и не сразу заметил отца и Конни, а когда увидел, то весело запрыгал им навстречу.
      - А там, правда, было весело, - сообщил Эрик, демонстрируя длинную цепочку разноцветных журавликов разных размеров. - Мисс Смит, наша воспитательница, сказала, что мои журавлики самые аккуратные, - объявил он с важностью. - Мы делали журавликов, а потом мы играли в прятки, и еще я учился писать...
      - И кто выиграл? - спросила Конни.
      Эрик рассмеялся.
      - Конечно, я. И еще...
      Они сели в машину и поехали в торговый центр, а Эрик продолжал свой отчет о том, что было в детском саду. Он все еще продолжал говорить, когда Гилберт подъехал к ряду маленьких магазинов и остановился. Все они вышли из машины.
      - Здесь, кажется, продается одежда, - сказала Конни, заглянув в окно сувенирной лавки. Она недовольно сморщилась, взглянув на стопку ярких футболок, затерявшихся среди деревянных попугаев, тряпичных кукол, расшитых скатертей и стендов с открытками. Да, это не бутик.
      - В городе много приличных магазинов, - отозвался Гилберт. - Но до него примерно тридцать миль, я не смогу отвезти тебя туда прямо сейчас - слишком много работы. Ты могла бы поехать на такси или на автобусе...
      - Незачем, ведь всего через пару дней прибудут мои вещи, - объявила Конни, и они вошли в магазин.
      Там не было ни одного покупателя. По радости продавщицы можно было понять, что они сегодня - первые посетители. Отец и сын пошли посмотреть на сувенирные машинки, а Конни рассказала ей историю про чемодан и попросила подобрать сандалии, футболку, шорты и купальник.
      Продавщица, стараясь угодить, забегала по магазину. Единственными сандалиями подходящего размера оказались пляжные шлепанцы, но Конни купила их. Кроме того, пришлось взять футболку и шорты режущих глаз цветов. А вот насчет купальника она особенно засомневалась. Поплавать очень хочется, но этот.., с косточками, высоко поднимающими грудь, и почти голой спиной до...
      - Примерьте пока этот, - настаивала продавщица, подталкивая покупательницу к примерочной. - А я поищу еще что-нибудь.
      Конни сняла рубашку и шорты, и тут занавеска примерочной распахнулась.
      - Может, это подойдет? - спросила продавщица, протягивая ей бикини жуткой расцветки.
      Хотя Гилберт и был занят разговором с сыном, Конни все же почувствовала его взгляд. Стоя в одних трусиках и бюстгальтере, она покачала головой.
      - Нет, спасибо. Я возьму закрытый. - Голос ее совершенно сел.
      Продавщица отошла, и Конни поспешно сменила белье на купальник. Она успела вовремя, так как продавщица появилась снова, так же бесцеремонно отдернув занавеску. Она явно решила, что Гилберт - муж, а Эрик - их сын.
      - Покажитесь, - сказала продавщица и, прежде чем Конни успела возразить, вытащила ее из примерочной.
      Гилберт осмотрел Констанцию беглым взглядом, который вдруг замер на ее груди.
      - Прелестно, - сказал он.
      Конни не могла его винить за этот взгляд.
      Хотя она и не была уж слишком полногрудой, косточки лифчика так стиснули и приподняли грудь, что купальник, казалось, вот-вот лопнет, а груди как две спелые тыквы выкатятся и запрыгают по полу магазина.
      - Этот купальник мне мал, - сказала Конни, подавляя желание закрыть грудь руками и спрятаться в примерочной.
      - Разве? - Губы Берта дрогнули. - Нет. По-моему, в самый раз.
      Конни скрипнула зубами.
      - Может, этот подойдет? - предложила продавщица, указывая на черный элегантный купальник в витрине.
      - Это уже лучше, - сказала Конни и посмотрела на цену. - Но дороже, чем я могу позволить себе.
      - Давай, я куплю его тебе, - предложил Гилберт.
      - Нет, спасибо.
      - Нет? - удивленно переспросил он.
      - Я предпочитаю сама платить за себя. Купальник оставим до следующего раза, а все остальное возьму, - сказала она продавщице и вернулась в примерочную.
      На этот раз переодеться ей никто не помешал.
      ***
      Два дня спустя Конни поняла, что медлительность прислуги в первый рабочий день не была исключением. Любое дело Глория делала старательно и хорошо, но до невозможности медленно. Она примерно час возилась с утюгом, и, хотя каждая выглаженная вещь могла претендовать на золотую медаль конкурса гладильщиц, в корзине по-прежнему возвышалась куча белья.
      - Скоро вернется мистер Барбер, - сказала Конни. - Может, гарнир к мясу приготовлю я?
      - Ммм, - мечтательно протянула Глория.
      Эта худенькая женщина в сереньком, невзрачном платье большую часть времени пребывала в мечтах, и в ее медлительности было что-то лунатическое. Глория с гордостью объявила, что в следующем году выходит замуж за зубного врача с большой практикой. Так что, по-видимому, мечтала она о нем.
      Конни чистила картошку, когда на кухню вбежал Эрик. После обеда он долго играл во дворе, и теперь его щечки стали ярко-розовыми. Сев к столу, мальчуган открыл чемоданчик, который повсюду носил с собой, и вытащил пачку фотографий.
      - Это моя мама, - сказал он, показывая Глория снимок.
      Утюг продолжил свое медленное скольжение.
      - Угу, - сказала женщина.
      - Ее зовут Мэри, она очень красивая.
      - Угу.
      Неудовлетворенный таким ответом Эрик повернулся на стуле к Конни.
      - Это моя мама, - повторил он, протягивая снимок.
      Констанция наклонилась, взглянула, и ее сердце пронзила ревность. Она предполагала, что жена Гилберта Барбера должна быть красивой, но портрет превзошел все ее ожидания. У этой женщины были огромные голубые глаза, правильный овал и тонкие классические черты лица, каскад пепельных волос до плеч. Настоящая кинозвезда.
      Мерили Монро.
      Смекнув, что получил благодарного слушателя, Эрик вытащил всю пачку снимков.
      - А это мама и папа вместе во Флориде.
      На фотографии во весь рост на зеленой лужайке стоял Гилберт. Он обнимал жену за плечи. Оба улыбались.
      - Они здесь оба красивые, - заметила Конни и опять занялась овощами.
      Мэри Барбер действительно была хороша собой и фотогенична. Высокая, стройная, очень женственная, милая - создание, которое наверняка вызывало у супруга одновременно гордость и истинно мужское желание защищать и оберегать ее. Конни вдруг снова, как в детстве, почувствовала себя недомерком и гадким утенком. Вот Мэри явно никогда не испытывала самоуничижительных чувств.
      Даже сама мысль об этом была абсурдной.
      Мэри всегда получала любовь, бережную заботу и защиту от жестокого мира.
      - Мама и папа брали меня с собой на пикники во Флориде, - заявил Эрик. - Они мне покупали вкусное мороженое целыми бочками.
      - Это тебе папа рассказывал? - спросила Конни.
      - Нет, я сам помню. - Малыш гордо вздернул подбородок. - Я помню, как мама укутывала меня одеялом, как пела мне песни и укачивала, когда мне что-то плохое снилось.
      Я тогда был совсем маленьким, но все помню. Один раз папа с мамой возили меня в...
      Последовала длинная история о пикнике на острове. Конни вздохнула. Эрику было всего три года, когда его мать умерла, - значит, эти воспоминания не могут быть настоящими. Видимо, мальчуган повторяет рассказы отца или выдумывает сам.
      Она приготовила гарнир к мясу - овощи, зеленый горошек и кукурузу. К счастью, Глория все же успела поставить мясо в духовку.
      Послышался звонок в дверь.
      - Это папа! - крикнул Эрик и помчался к двери.
      - Не думаю, - отозвалась Конни, спеша следом за малышом в холл. - У него, есть ключи.
      Она открыла дверь.
      - Еще лучше, - объявила Конни. - Это мой чемодан.
      Радость от воссоединения со своими вещами была так велика, как от дня рождения и Рождества вместе взятых. Она пошла в спальню и переоделась.
      Увидев ее, Глория одобрительно кивнула.
      - Вы красивая.
      Конни улыбнулась. На ней была всего лишь майка песочного цвета и такие же шорты. Но это ее собственная одежда, в достаточной степени стильная и по размеру.
      - Очень красивая, - послышался глубокий голос, и в комнату вошел Гилберт.
      - Благодарю за любезность, сэр, - отозвалась Констанция.
      Он посадил Эрика себе на колени и стал слушать его болтовню, не отрывая от нее взгляда. Она широко улыбнулась.
      - Пусть меня сегодня искупает Конни, папа, - заявил малыш.
      Отец покачал головой.
      - Это не входит в ее обязанности.
      - Ладно, - сказала Конни, - но только в этот раз.
      - Ты вся мокрая, - заметил Берт, когда через полчаса она вернулась на веранду. - Устраивали морской бой?
      - Нет, но зато он теперь знает, как нужно вести себя под водой. - Конни посмотрела на свою забрызганную майку. - Скоро высохнет.
      Он указал глазами на стакан с виски, стоявший перед ним на столе.
      - Хочешь виски?
      - Нет, спасибо.
      Конни села, держа стакан апельсинового сока, который принесла с собой.
      - Как ты оцениваешь наш сегодняшний день? - спросил Гилберт.
      - Пока нормально, думаю, что все не так страшно, как тебе кажется. А как дела у тебя?
      - Постучи по дереву. Все идет отлично, - сказал он, постучав костяшками пальцев по столу. - Менеджер, которого я, пока был в Нью-Йорке, оставлял вместо себя, поддерживал нужный темп, и теперь мы на сутки опережаем график.
      - Этот человек откуда? У тебя есть своя фирма?
      Гилберт кивнул.
      - На меня работает пять человек. Но менеджер - самый талантливый из них. Я уверен в нем как в себе. Ты не представляешь: двадцать пять лет - и такой талант организатора. Я тебя обязательно с ним познакомлю. Это он придумал не только продавать канцтовары, но и сразу оказывать услуги: у нас можно напечатать на машинке, проявить пленку, послать телекс и даже сделать перевод.
      Он подался вперед. Его усталость сменилась воодушевлением.
      - У нас даже можно будет провести переговоры и тут же получить подписанные документы и протокольные снимки. Это хорошо для начинающих бизнесменов, которые не имеют еще офиса.
      - Значит, поэтому вы хотели, чтобы именно я помогала тебе.
      - Конечно, - отозвался Гилберт, - кто же лучше тебя знает все тонкости протокольной работы.
      Конни вздохнула.
      - А теперь оказалось, что я не могу тебе помочь.
      - Ты делаешь главное - смотришь за Эриком.
      - А когда ты решил стать дизайнером? сменила она тему.
      - В десять лет.
      Она подняла брови.
      - Так рано?
      - Моя тетя была декоратором в театре, и она часто брала меня с собой. Затаив дыхание, я ходил по сцене и поражался, как за секунды можно все изменить и перенестись в другой мир.
      Так у меня проснулся интерес к дизайну.
      - Ты много ездил по миру?
      - Да, но в следующем году Эрик пойдет в школу, и мне придется брать заказы только неподалеку от дома.
      - Это может повредить твоей карьере?
      - Да нет, у меня уже есть имя, и я начинаю жить для сына. Эрику пришлось много переезжать, и теперь ему нужен нормальный дом. Если бы у него была мать, все было бы по-другому, - нахмурившись, продолжил он. - А мои родители - люди пожилые, ты же видела отца, мать привязана к нему, а он к своему инвалидному креслу. Кроме того, они страшно балуют Эрика, мне каждый раз приходится приводить его в порядок, когда я возвращаюсь.
      - У него сменилось много нянь?
      - Трое. Все они милые и старательные, но у каждой был друг или жених, который целиком занимал их мысли.
      - Как у Глория? - Казалось, это замечание удивило его.
      - Наверное.
      - Сегодня Эрик показывал ваши фотографии. Кажется, они сделаны во Флориде.
      Гилберт откинулся на спинку кресла.
      - Видимо, да. Мы с Мэри жили там.
      - Она была очень красивая.
      Он посмотрел вдаль. Голубая жилка забилась на его виске.
      - Да, - подтвердил он.
      - И умерла очень молодой.
      - Ей было двадцать пять, - сказал Берт и осекся. Он пригубил виски. - А у тебя были потери? Не смертельные, ну, ты понимаешь, о чем я говорю?
      Конни посмотрела на него. Откровенность за откровенность? А если попробовать солгать?
      - Конечно, нет!
      Он поднял бровь.
      - Ты говорила моим родителям о разорванной помолвке?!
      - Это было года три назад, и теперь он уже женат.
      - Ты не огорчена?
      Она покачала головой.
      - Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что любила скорее образ, который сама придумала, чем его самого. Сайм он вначале был моим боссом.
      Конни задумалась, вспомнив свою первую встречу с Сайм оном. Это произошло в фешенебельном клубе выпускников Джорджтаунского университета. Конечно, туда ее затащила Джулия, у которой в самом разгаре был роман с деканом юридического факультета. Компания собралась разновозрастная и разномастная.
      Много смеялись, много пили, много танцевали. В веселом кругу блистательных собеседников Конни сразу выделила худощавого, высокого мужчину, причесанного с необыкновенной тщательностью. Даже весенний ветер не растрепал его волосы, когда он провожал Конни по пустынной улице до гостиницы.
      В тот приезд в Вашингтон Джулия и Кении сняли один номер на двоих, поэтому Констанция смело разрешила кавалеру подняться наверх...
      3
      Она думала, что эта полуслучайная встреча не будет иметь продолжения, но уже в Нью-Йорке Саймон позвонил ей и пригласил покататься на пароходике вокруг Манхаттена.
      И опять девушку поразила тщательность, с которой был одет мистер Нансен. Для нее внешний вид человека не имел определяющего значения. Она с детства помнила присказку отца - "по одежке встречают, по уму провожают".
      - Эй, Конни! Кажется, ты улетела очень далеко в воспоминаниях, - с нескрываемой ревностью сказал Берт.
      Она провела рукой по растрепанным волосам - ее прическа вела себя так, как сама хотела.
      - Саймон предложил мне работу референта, остальное получилось как бы само собой.
      - Странно, у нас с тобой ничего само собой не получается!
      - Просто Саймон был совершенно другой - взрослый, опытный. Да и профессор, в конце концов! И если бы не его идиотская идея ваять из меня женщину его мечты...
      - По-моему, даже из Эрика уже невозможно ничего изваять...
      - Ты не прав, можно. Но при этом нужно не считать себя самым умным, самым красивым, самым... - Конни запнулась в поисках слова.
      - Мистером Совершенство?
      Она усмехнулась.
      - Джеймс Бонд лопнул бы от зависти.
      - Вы жили вместе?
      - Нет. Мне пришлось сменить работу, и наши отношения быстро исчерпали себя. Да и вообще мы не подходили друг другу. Он укладывал волосы феном и постоянно страдал, не зная, во что бы сегодня одеться. Меня доконало то, что он беспрестанно смотрелся в зеркало.
      Вначале Конни не хотела ничего рассказывать Берту, а уж называть истинную причину размолвки и подавно. Но неожиданно для себя самой почувствовала почти лихорадочное желание раскрыться этому человеку, поведать то, что давно тяжелым грузом лежало на душе.
      - Саймон настаивал, чтобы я оставила работу и поступила в университет. Знаешь, мы жили на территории студенческого городка, где все на виду, все варятся в одном котле. И однажды мне дали понять, что у Саймона начался роман с аспиранткой. Конечно, я не поверила - мы только что объявили о нашей помолвке, съездили в гости к его родителям и к моему отцу. Я знала, что у него была женщина, да не одна, и до меня. Но когда все стало так явно поздние приходы, запах чужих духов, губная помада на белье...
      Да, Берт сам знал все это, прошел через цепь вопросов и унизительных ответов. Боль, которую причинила ему Мэри, до сих пор жила в его памяти.
      - Я понимаю тебя, Конни. Давай не будем больше травить друг другу душу!
      - Сейчас я говорю обо всем этом уже спокойно и трезво. Но тогда у меня был настоящий шок.
      Берт протянул руку и ласково погладил Конни по плечу.
      - Налить виски?
      - Нет, я не очень люблю этот напиток и, пожалуй, пойду спать.
      ***
      Лежа в кровати ночью, Конни вдруг осознала, что еще ни разу не любила по-настоящему. У нее были мужчины, но, кроме Саймона, все это было несерьезно. И, поскольку она не признавала связей на одну ночь, ее сексуальный опыт был довольно бедным. Но все-таки секс - неотъемлемая часть жизни, и она начинала чувствовать его нехватку.
      Тут вдруг Конни спохватилась. Когда они с Бертом распрощались на веранде, он прикрыл дверь черного хода. А задвинул ли он задвижку?
      Она включила ночник. Выбравшись из-под одеяла, накинула нейлоновый халатик и на цыпочках пошла к двери. Но вдруг увидела, что по полу что-то движется. От ужаса она похолодела. Это была мышь.
      - А-а! - взвизгнула Конни, когда мышь изменила направление своего движения и, как ей показалось, побежала к ней.
      - В чем дело? - послышался из холла голос Берта.
      Одним прыжком Конни оказалась у двери и распахнула ее.
      - Это.., мышь или крыса! - задыхаясь, проговорила она. - Она огромная... Вон! Вон! Прогони ее! Сейчас же! Пожалуйста!
      Он шагнул в коридор и рассмеялся.
      - Это же просто маленькая мышка.
      - Просто?! - задохнулась Конни и поежилась. Если бы эта мышь подошла к ней, она бы просто умерла!
      - Она уже убежала, - спокойно сказал Берт.
      - А завтра? Завтра она придет снова!
      - Не бойся, завтра мы купим пару мышеловок...
      - Спасибо, спасибо, - с облегчением забормотала Конни.
      - К вашим услугам в любое время.
      Она в ужасе посмотрела на него.
      - Ты же не хочешь сказать, что их тут много?
      - Конечно, дом старый, - ответил Берт. Иди спать спокойно.
      Конни подошла к своей постели и села.
      - А как ты оказался в холле? - вдруг спросила она.
      - Проверял, закрыл ли я заднюю дверь на задвижку. А почему ты встала?
      - Тоже хотела проверить.
      Его глаза блеснули.
      - И тут ты увидела крошечную мышку. Но она же сама тебя испугалась. В следующий раз не надо так истерически орать.
      - Я истерически не орала.
      Он сел рядом с ней на постель.
      - А как еще можно назвать твой визг? По-моему, это была настоящая истерика. Смешно сказать: при столкновении с самым безобидным мышонком ты истошным голосом зовешь на помощь.
      Конни разъяренно сверкнула глазами.
      - Иди ты в...
      - Это приглашение?
      - Это оборот речи, - произнесла она хриплым голосом, вдруг осознав, что на ней лишь тонкий халатик на голом теле. А на Берте - плавки, и тоже ничего больше.
      - Очень красноречивый. И интересный. - Берт опустил голову. - А что, если?..
      Он прижался губами к теплому плечу Кении, с которого во время прыжка сполз рукав халатика. Ее сердце запрыгало. Она знала, что должна отстраниться, и побыстрее, но его ласковые губы словно парализовали ее.
      - Ты в чем спишь? - спросил Берт, взглянув на ее халатик.
      - А в чем, по-твоему, я должна спать? В рубашечке с розовыми рюшечками и оборочками? - Конни старалась говорить шутливо, но у нее пересохло в горле и слова давались с трудом.
      - Я думаю, что ты спишь голой, - сказал он и снова провел губами по ее плечу. - Угадал, ты такая?
      - Да, - задохнувшись, сказала она.
      Он поднял голову и усмехнулся.
      - И еще ты падаешь в обморок при виде мышек.
      Шутка подействовала, и Конни смогла улыбнуться в ответ.
      - Разве тебе не нравится чувствовать, что ты больше и сильнее меня?
      - Ты хочешь сказать, что это не так?
      - Вот именно. И еще я хочу сказать, что я не падала... - тут она для большей убедительности толкнула его в грудь, - не падала в обморок.
      - Падала.
      Конни толкнула его сильнее.
      - Нет!
      - И истерично визжала.
      - Ничего подобного!
      На этот раз Берт упал спиной на подушку и потянул Конни за собой.
      - Вечно ты споришь, - сказал он и поцеловал ее.
      Его губы были ищущими и одновременно ласковыми. Сейчас в поцелуе не чувствовалось злости. Конни ощутила крепость его губ и влагу языка. Ей нравился этот вкус. От Берта чуть-чуть пахло мятой и слегка - им самим. Легкий и волнующий запах. Закрыв глаза, она даже и мысли не допускала о сопротивлении. Разве можно что-то возражать, когда чувствуешь его губы на своих губах, а его руки на своих плечах, когда ощущаешь нарастающее возбуждение во всем теле? Нет и еще раз нет.
      Поцелуй Берта длился и длился. Его большая ладонь скользнула вниз и стала ласкать ее упругие груди и плоский живот.
      - Я хочу видеть тебя всю, - сказал он тихо и взялся за пояс ее халатика. Конни расстегнула пуговки. - Такая ты вся мягкая, гладкая, прямо шелковая, - пробормотал он.
      Его руки снова принялись ласкать ее. Конни выгнулась дугой. Его пальцы неутомимо и ритмично касались ее сосков. Ее возбуждение дошло до боли. Она нетерпеливо задвигалась.
      Ей хотелось большего.
      Словно в ответ на ее безмолвную мольбу, он наклонился к ней и она почувствовала сосками легкое покусывание его зубов. Запылав, Конни обхватила Берта за шею и притянула его к себе. Еще никогда она не испытывала такого яркого и сильного желания.
      Ей захотелось коснуться его, и, когда он снова приблизил к ней лицо, она протянула руку и погладила его по груди, чувствуя пальцами завитки жестких волос. Но, когда она возжелала поцеловать его, он вдруг замер и отшатнулся.
      - Что случилось? - спросила Конни.
      Берт сжал ее талию, словно пытаясь справиться с чувствами.
      - Мы должны остановиться.
      - Остановиться?
      Она почувствовала напряжение во всем теле. Нет, они не должны останавливаться!
      Он сделал глубокий вдох.
      - У меня нет презерватива.
      - Не беспокойся, - Конни почувствовала облегчение, - я принимаю таблетки.
      Но Берт, услышав эти слова, резко отодвинулся и встал с постели.
      - Я предпочитаю предохраняться сам.
      Конни медленно села. Мгновение назад с ней был пылкий любовник, а теперь... Ее растерянность переросла в гнев. Как он смеет играть с ней в прятки?! Как он посмел отвергнуть ее?!
      Она потянулась за халатом и надела его.
      - Ты думаешь, что я сплю со всеми подряд? - резко спросила Конни, сверкая глазами. - Боишься подхватить от меня одну из тех болезней, о которых вслух не говорят?
      - Господи, конечно, нет!
      Она нахмурилась. Кажется, он ответил искренне.
      - Тогда я ничего не понимаю. Разве что... ты подумал, что я соврала насчет таблеток? - спросила она. - Ты решил, что я, черт возьми, так сильно захотела переспать с тобой, что пошла на риск и мне плевать на последствия?!
      - Я просто не хочу ввязываться во что-то только из-за игры гормонов, медленно проговорил Берт. - Потом, возможно, мы оба пожалеем.
      - Чепуха, - отрезала Конни. - Ты не веришь мне! Да, я хотела быть с тобой, но теперь уже нет! Теперь я хочу, чтобы ты убрался вон из моей комнаты! - Она дрожащим от гнева пальцем указала на дверь. - И впредь держись от меня подальше!
      Гилберт помрачнел. Кажется, он хотел что-то сказать. Оправдаться? Извиниться? Возразить? Но он повернулся и вышел, мягко прикрыв дверь.
      5
      Копни подняла глаза на детей, игравших в тени дерева, потом снова опустила взгляд в лежавшую на коленях книгу. Это был вчерашний детектив. Она любила криминальные романы. Быстрый ум позволял ей соперничать и с автором, и с героем, и с сыщиком. Она с упоением читала это "чтиво", как с легким пренебрежением говаривала ее подруга Джулия, и представляла себя то длинноногой красоткой, то Джеймсом Бондом, то Агатой Кристи. Именно эти романы и заставили Конни заняться собой: она научилась плавать, ездить верхом, стрелять, водить любую машину. Она изучала карате, джиу-джитсу и йогу, занималась культуризмом и киносъемкой.
      - Я построил два, и у тебя два, - заявил Джек, новый приятель Эрика, указывая на ряды песочных замков у бассейна с пресной водой.
      - Давай теперь сделаем крепостную стену, - предложил Эрик.
      - Давай! - откликнулся его друг, и они вприпрыжку побежали к океану за водой чтобы смочить песок.
      - Конни, смотри, как мы строим - крикнул Эрик.
      - Я смотрю, - заверила она его.
      Из-за медлительности Глории, у которой совсем не оставалось времени на ребенка неделю спустя все заботы о малыше, включая ежедневные ванны, легли на Конни. Несмотря на ее первоначальные намерения, она уже не возражала. Иногда Конни мрачно думала, что ее материнские инстинкты дремали, а теперь, при первом представившемся случае, расцвели пышным цветом.
      Разумеется, не все шло гладко. Как и все дети, Эрик порой капризничал, отказывался есть. Конни отчитывала его, малыш дулся, но несколько минут спустя они снова мирились.
      Она не ожидала, что мальчик так быстро привяжется к ней. Если бы и в ее отношениях с Гилбертом все было так просто... Но нет. Они то держались друг с другом официально вежливо, то болтали часами напролет. Ей нравилось слушать его рассказы о воплощенных проектах, он с любопытством расспрашивал о ее жизни, о путешествиях по миру. Но всегда между ними существовало некое напряжение. Сексуальное напряжение.
      Выполняя требования Конни, он больше не заходил к ней в спальню, ни разу до нее не дотронулся и даже не сделал ни одного двусмысленного замечания. Они оба старательно избегали говорить о той их злосчастной ночи. Но она не могла не чувствовать, что рядом с ней - сильный и физически привлекательный мужчина.
      Конни поежилась. Всякий раз при приближении Берта у нее сжималось горло. Растущее влечение к этому человеку казалось ей унизительным. Единственным утешением было то, что она волновала его не меньше, чем он ее. Когда никто не видел, глаза Берта пожирали ее тело, он становился нервным и настолько избегал прикасаться к ней, что это было почти смешно. Вот именно, почти. Он вел себя беспокойно, потому что не доверял ей. Конни чувствовала себя глубоко уязвленной.
      - Привет! - прервав ее раздумья, раздался веселый голос. Из-за дома показалась мать Джека.
      Конни улыбнулась ей. Кора Пратт была веселая, общительная молодая женщина. Она обрадовалась, что ее сын нашел нового друга, и не замедлила пригласить Конни и Гилберта в гости. Конечно, вначале она решила, что они родители Эрика, но во время визита недоразумение рассеялось.
      - Джек, пора домой, - позвала она.
      - Мам, еще чуть-чуть! - послышался ответ, - Нет. Вымой руки, ноги и найди свои сандалеты. Вы опять вдвоем? - спросила Кора.
      Конни кивнула головой.
      - Да.
      - Ваш мистер Барбер так много работает. - В ее миндалевидных глазах блеснули озорные искорки. - Наверное, вы оба скучаете без него.
      Пойдем, малыш.
      Мать и сын ушли, а Конни вздохнула. Хотя она сказала Коре, что работает няней у Эрика, все же та считала, что они с Гилбертом любовники.
      - А можно я еще поиграю? - попросил Эрик. - Ну, пожалуйста.
      - Хорошо, но только десять минут, - ответила Конни, закрыла книгу и пошла на кухню за ножницами.
      Дом казался ей пустым и неуютным, и она решила повсюду расставить букеты цветов. Принесла ножницы, нарезала в саду цветы и стала составлять букеты - большой для гостиной, маленькие - дли спален и кухни. Она переходила из комнаты в комнату и думала, что ее жизнь превращается в детективный роман. Как можно было только задумать такое - попытаться украсть ребенка у отца. Конни перебрала в памяти все прочитанные романы - нет, ни в одном малышей не похищали. Надо трезво оценить ситуацию. Интуиция подсказывала ей, что пока ничто не говорило о реальной угрозе похищения. Никто не следил за Эриком, не пытался с ним познакомиться.
      Интересно, Берт действительно уверен, что его сына здесь могут похитить? Конни пока не могла ответить на этот вопрос. Ее по-прежнему не оставляло чувство, что он чего-то недоговаривает.
      Она вышла на веранду и тут услышала, как хлопнула калитка. Оглянувшись, увидела, что во двор входит Берт. Лоб его блестел от пота, волосы небрежно рассыпались по плечам. Конни, которая стояла в своем крошечном бикини, облокотившись на перила, выпрямилась.
      - Ты сегодня рано, - заметила она, взглянув на часы.
      - Основная часть работы на сегодня уже сделана, и я решил приехать пораньше.
      - И отлично. Но у тебя усталый вид.
      Берт отбросил темную прядь волос со лба.
      - Я что-то плохо сплю, - коротко ответил он и хмуро посмотрел на Эрика. - И что тут происходит?
      Конни проследила глазами за его взглядом. Эрик, когда играл с Джеком, испачкал только руки. Теперь грязью был покрыт весь его живот. Пока она срезала цветы, малыш даром времени не терял.
      - Я играл в запруду, - заявил он, пропуская мокрый песок между пальцами. - Раньше мне никогда не разрешали так играть. Боялись, что я испачкаюсь. Даже бабушка. А вот моя Конни...
      - ..Разрешает тебе все, что угодно? - резко бросил Гилберт.
      Почувствовав недовольство отца, Эрик возмутился:
      - Ну и что! А я люблю играть в фонтанчики. И мой друг Фред тоже.
      - Хватит с меня Фреда, - отрезал Берт. - Мне осточертели разговоры об этом выдуманном приятеле...
      - Все отмоется, - прервала его Конни и указала на садовый шланг. - Я обдам Эрика...
      - Здорово! - взвизгнул мальчуган, - ..а затем отведу его в душ. Так что, если хочешь, иди первым...
      Берт проворчал что-то очень эмоциональное, затем, после паузы, сказал:
      - Слушаюсь, мэм. - Он повернулся и ушел.
      Если бы Берт вернулся вовремя, то не застал бы Эрика в грязи, а ее - в бикини. До его прихода она, как всегда, успела бы переодеться. Ее бикини слишком действовало на нервы им обоим. Это и послужило настоящей причиной взрыва раздражения у Гилберта.
      Когда с душем и переодеванием было закончено, они сидели вдвоем на веранде.
      - Ты никогда не строил замки из песка, когда был маленьким? - спросила Конни.
      Берт нахмурился.
      - Насколько я помню, нет.
      - Лепить что-то из земли, песка или пластилина, рисовать пальцем на песчаной поверхности очень полезно.
      - Это еще почему?
      - Учит радости прикосновения и высвобождает подсознательное, что в будущем делает богаче сексуальную жизнь человека.
      - Это ты почерпнула из какого-нибудь женского журнала?
      Конни кивнула.
      - Да. Но так оно и есть.
      - Значит, когда Эрик вырастет, он приведет в восторг свою партнершу потому только, что сегодня ты позволила ему вымазаться в грязи? - нарочито заинтересованным тоном спросил Берт.
      - Не я это ему посоветовала. Он перемазался, когда я отвернулась. И все же в твоих словах есть доля правды.
      - И поскольку я не провалялся все свое детство в луже, то теперь я стал заторможенным?
      Конни деланно улыбнулась.
      - Ты сам это сказал.
      - А ты, значит, любительница грязелечения, а поэтому... - он посмотрел ей в глаза, - в постели просто огонь?
      - Почти, - с вызовом бросила Конни и с трудом сглотнула. Она сама не понимала, зачем затронула эту небезопасную для обоих тему. - Ты не должен злиться, когда Эрик говорит о Фреде, - сказала она, отчаянно надеясь поменять предмет разговора.
      - Конечно, ты права, - согласился Берт и пригубил виски. - Думаю, я понимаю, откуда это взялось. - Он грустно помолчал. - Эрику приходилось так часто переезжать, что у него не было возможности с кем-нибудь подружиться надолго. Вот он и выдумал себе друга. Я чувствую себя виноватым. - Он помрачнел еще больше. - Очень виноватым, черт побери!
      - Я все детство прожила в одном и том же доме, и у меня было множество настоящих друзей, но я все равно выдумала себе приятельницу, - сказала Конни.
      - Правда? - удивился он.
      - Ее звали Джозефиной.
      Берта это, кажется, развеселило.
      - Откуда такое имя?
      - Оно казалось мне самым классным. Джозефина была воображалой, она с презрением относилась ко всему на свете, начиная с чистки зубов и умывания и кончая уроками балета. Так что почти все дети проходят через нечто подобное. У тебя нет причин чувствовать себя виноватым.
      - Спасибо, больше не буду. - Берт улыбнулся и отпил виски. - Да, я хотел сказать тебе, что сегодня мне звонила секретарша Филдстоунов. Она сообщила, что на следующей неделе Филдстоуны хотят посетить Аляску, чтобы прощупать, стоит ли там открывать магазины, а перед этим намереваются прибыть на несколько дней сюда - посмотреть на строительство, поговорить с людьми и так далее. Ты не могла бы побыть с Эриком, пока я буду их сопровождать?
      - Нет проблем. - ответила Конни, понимая, что осталась без выходных.
      - Филдстоун-старший предложил в воскресенье всем вместе совершить морскую прогулку.
      - Включая меня?
      - Непременно. Ты же знаешь, что Филдстоун-младший не упустит возможности посмотреть на тебя в бикини, не так ли? - осведомился Берт язвительным тоном. - Ты хочешь поехать?
      - Очень, - ответила Конни.
      ***
      Глядя на пену за бортом, Констанция улыбалась. Она сидела, скрестив ноги, в прекрасной яхте. Солнце приятно припекало ей спину, голову обдувал легкий бриз. Вдруг ее улыбка увяла. Она почувствовала запах сигары. Этот запах свидетельствовал о том, что Роберт идет поболтать с ней. Опять.
      - Жаль, что я здесь ненадолго, - проговорил этот молодой человек, растянувшись на палубе рядом с Конни и положив ей руку на плечо. Судя по тону, он прекрасно понимал, как она огорчена их столь краткой встречей. - Но недели через две мы снова прилетим сюда на выходные.
      - Угу-у, - протянула Конни, вспомнив, как это делает Глория. Для себя же решила, что на те выходные куда-нибудь уедет.
      Боб с самого утра не оставлял ее в покое.
      Со времени их последней встречи его самолюбование ничуть не уменьшилось. Он по-прежнему громко смеялся, преимущественно над собственными шутками. И держался все так же фамильярно.
      - Честное слово, вы выглядите просто чудесно, - сказал Филдстоун-старший, когда она вышла из джипа в коротком белом сарафане и деревянных сабо.
      - Так бы и съел, - прибавил Роберт с его обычным смешком.
      Гилберт не проронил ни слова. И по дороге он тоже ни разу ничего не сказал о том, как она выглядит.
      Его молчание раздражало Конни - ведь в этом наряде, со своими загорелыми плечами она действительно хорошо смотрелась, отметить это было бы простой вежливостью. Поэтому в пику Гилберту она перенесла свое внимание на Роберта.
      Но получилось так, что от Боба стало невозможно отвязаться. Несмотря на то, что ее искусственный интерес к нему длился около пяти минут, он ничего не понял и продолжал ухаживать. И, кажется, не сомневался, что его ухаживания принимают.
      - Надо пойти помазать Эрика солнцезащитным кремом, - проговорила Конни, посмотрев туда, где сидели Рональд Филдстоун и Гилберт.
      Когда она вставала, Боб схватил ее за руку.
      - Возвращайтесь побыстрее, детка, - промурлыкал он.
      Детка?! Конни удивленно моргнула. Он говорит, как гангстер из эротического фильма пятидесятых годов.
      Обмазав плечи, ноги и нос Эрика совершенно излишним количеством крема, она присела рядом с Рональдом Филдстоуном.
      - Вы довольны работой Гилберта? - спросила она.
      - Более чем, - ответил тот. - Он великолепно поработал. Он...
      - Давай сядем спереди, папа, - вмешался Эрик.
      Гилберт кивнул.
      - Вы меня извините?
      - Конечно, - добродушно отозвался старик и, когда отец с сыном ушли, продолжил превозносить таланты своего дизайнера. Чарльз Мадригал ходил просто зеленый от зависти, что Барбера заполучили мы. Но теперь он угомонился. А что ему оставалось?
      - Значит, вы не верите, что угрозы исходят от Мадригала? - спросила Конни.
      - Нет. На прошлой неделе мы встретились с ним на деловом обеде, и я упомянул о проблеме. Но не сказал, что Барбер думает на него. Чарли предположил тогда, что угрозы, вероятно, исходят от какого-то помешанного, который задался целью нас всех перессорить, - продолжил Филдстоун. - И что место этим угрозам в мусорной корзине.
      - Барбер говорил то же самое.
      - Но только вначале. Потом, когда он все же попросил пригласить вас, я понял, что он действительно опасается.
      Конни вопросительно изогнула бровь.
      - Так это Барбер попросил пригласить меня?
      - Да. Я уже согласился с тем, что мы обойдемся без вас. Но в последнюю минуту он позвонил и сказал, что передумал, что с вами будет спокойнее и ему, и ребенку. Я не хотел, чтобы он беспокоился, поэтому с радостью оплатил счет за услуги. Знаете, он хотел заплатить сам. - Рональд Филдстоун посмотрел в ту сторону, где Берт разговаривал с одним из членов экипажа. Как вы считаете, он сильно беспокоится? Мне показалось, что он просто на грани срыва.
      Конни надвинула соломенную шляпу на глаза.
      - Наверное, просто переутомился, - небрежно ответила она.
      - Но вы не заметили ничего необычного, что сочли бы серьезным?
      - Ничего подобного.
      - Пора бы причалить и пообедать, - сказал Гилберт, подходя к ним. Он указал на маленькую уединенную бухту с белоснежным песком и высокими пальмами. - Вон там.
      Филдстоун-старший похлопал себя по животу.
      - Пора, - улыбнулся он. - От морского Воздуха я проголодался.
      Яхта вошла в мелководье, и Берт на плечах перенес Эрика на берег. За ним последовала команда судна с едой и напитками, которые они расставили на деревянном раскладном столе под пальмами. На тарелках лежали холодные омары, копченая дичь и салаты.
      - А это что? - подозрительно спросил Эрик, указывая на одно из блюд.
      - Это артишоки, или "салат для миллионеров", - с улыбкой сказала ему Конни. Очень вкусно, но ты их есть не захочешь.
      Малыш вздернул подбородок.
      - А вот и захочу.
      Он прекрасно поел, как, впрочем, и все остальные. На десерт были свежие фрукты манго, папайя и бананы.
      - Самое время поспать после обеда, - сказал Рональд и улегся на песок под пальмой.
      - Не будем шуметь, - шепотом обратился Берт к сыну. - Может, поищем ракушки для твоей коллекции?
      - Пойдем, - согласился малыш, и они вдвоем побрели по берегу.
      - Мы тоже погуляем, - заявил Роберт, схватил Конни за руку и потащил в противоположном направлении.
      Констанция вскоре высвободила руку.
      - Слишком жарко, - пояснила она.
      Под его хвастливые рассказы о том, как он останавливался на других островах в самых элитных отелях, они дошли до края бухты. Пару раз Роберт споткнулся, видимо, от излишней дозы выпитого вина.
      - Сюда, - заявил он и, снова схватив Конни за руку, повел ее в тень деревьев.
      - Я не... - запротестовала было Конни, но тут Боб упал, потянув ее за собой.
      - Наконец-то мы одни, - констатировал он и потянулся, чтобы ее поцеловать.
      Конни выгнулась назад. Она не хотела ссориться с сыном ее работодателя, но и целовать его тоже не желала.
      - Прости, - улыбнувшись, сказала она и отстранилась. - Я не хочу. Очень жарко.
      Он понимающе хихикнул.
      - Разыгрываем мисс Неприступность, да?
      Не получится. Я же вижу, когда женщина меня хочет. Тебе повезло, детка, ведь у меня, можно сказать, ученая степень по искусству любви, - заявил он и сбросил с нее шляпку.
      На этот раз Конни уперлась обеими руками ему в грудь и с силой оттолкнула его.
      - Я не хочу, - отчеканивая слова, повторила она. Потом, чтобы смягчить отказ, прибавила:
      - Ни с кем.
      Лицо Боба приняло злое выражение, серые глаза похолодели, губы поджались. Видимо, сыну такого отца отказывали редко.
      - С Барбером-то хочешь, - заявил он.
      Конни поправила бретельки сарафана. Неужели это так очевидно?
      - Нет, - ответила она.
      - Еще как, черт возьми! Я же видел, как ты смотрела на него. Я знаю, что ты на этого парня глаз положила. А зря, ничего у тебя не выйдет, ядовито проговорил он. - Наш блистательный дизайнер все еще плачет по своей жене. Казалось бы, прошел изрядный срок, некоторые забывают намного быстрее. Но есть и такие, кто, потеряв свою драгоценную, печалятся по ней всю оставшуюся жизнь. Гилберт, например.
      - Да, есть такие, - согласилась Конни.
      Что-то укололо ее прямо в сердце.
      - Как только они познакомились, он сразу же захотел жениться на ней, продолжил Боб, почувствовав, что нащупал больное место. - И кто его не поймет? Она была потрясающая красавица. Просто находка. Ты знаешь, что она дочь Чарльза Мадригала?
      - Того самого Мадригала, вашего конкурента? - Почему-то Конни решила сделать вид, что слышит об этом впервые.
      - Да, того самого. Того, у которого было столько жен, что можно со счету сбиться. Ну вот... Мэри и Берт не замедлили скрепить свой союз ребеночком. Это просто ужасно - всего три года вместе, а потом красавица жена села в свою машину и.., бац!..
      - Она погибла в автокатастрофе?
      - Врезалась в рефрижератор. Так что запомни - Берт, даже если и заведет что-то с тобой, в душе всегда будет принадлежать своей возлюбленной Мэри. У него сердце разбито. - Закончив свою насмешливую и цветистую речь, Боб встал. - Игра еще не окончена, детка, - бросил он через плечо.
      Конни медленно побрела за ним. Она уже давно поняла, что Гилберт все еще оплакивает свою жену. Он так и не оправился от удара.
      Он по-прежнему скорбит и любит.
      А если так, почему злобные слова Роберта так огорчили ее? Почему? Какое дело ей до этого? Она расправила плечи. Никакого. Может, Берт и привлекает ее физически, но на его сердце и душу она не претендует.
      Когда они вернулись, за столом сидел выспавшийся босс, а Барбер стоял, смотрел на океан и пил холодное пиво.
      Увидев Конни, он улыбнулся.
      - Хорошо прогулялись?
      - Да, - отозвался Боб и изобразил похотливую улыбку. - Такие прогулки очень бодрят, - прибавил он.
      - Могу себе представить, - бросил Берт.
      Конни переводила взгляд с одного на другого. Берт злился, и она не могла не порадоваться. Когда он снова заговорил, его голос звучал вполне дружелюбно, но явно по той причине, что он не хотел ссоры с сыном своего босса. И все же временами у него был такой взгляд, словно он с удовольствием задушил бы его на месте.
      ***
      - Роберт, кажется, сегодня действовал тебе на нервы? - небрежно спросила Конни, заканчивая в саду разминку. Ей нужна была, хотя бы час в день, физическая нагрузка.
      Было примерно около половины десятого.
      Они поужинали с гостями, отвезли их в аэропорт и вернулись домой. Эрик уже спал, Конни еще успела наплавать свои три мили.
      Берт стоял, опершись на перила веранды, со стаканом виски в руке и смотрел в залитый лунным светом сад.
      - Да? И ты тоже, - хмуро ответил он.
      - Я?
      - Ты так флиртовала с ним, строила глазки и впитывала каждое его слово, что, - у него задрожали ноздри, - было противно смотреть! Ладно, говорят, что он парень привлекательный, хотя - черт побери! - я не понимаю, что в нем такого. Но строить ему глазки и бегать с ним в кусты.., не понимаю! Я был о тебе лучшего мнения...
      - Ты ревнуешь? - спросила Конни.
      - Чтобы я ревновал к этому отвратительному картавому идиоту?! Не смеши меня.
      - А похоже.
      - Ни в малейшей степени. Я просто не могу понять, что в нем так тебе понравилось.
      Засунув руку в карман джинсов, Конни приблизилась к нему.
      - Может, его чувство юмора? - предположила она.
      Берт звучно выругался.
      - Или романтическая сторона его души?
      - Вряд ли таковая имеется.
      - Или его красота и молодость?
      - Хотя ему всего двадцать пять, но из него песок сыплется и уже к концу этого года он совсем облысеет.
      - А еще говорят, что это мы, женщины, стервы, - заметила Конни. - В Роберте мне ничего не нравится. И я тоже считаю его отвратительным.
      Берт подозрительно посмотрел на нее.
      - Зачем ты тогда с ним кокетничала?
      - Тебе показалось, - беспечно ответила она. - К тому же, когда он попытался поцеловать меня, я ему не позволила.
      - Ты нанесла удар в уязвимую часть тела?
      - Нет, просто отпихнула.
      - Жаль, - мрачно произнес он.
      - Этого хватило, хотя мини-босс остался недоволен. - Тут Конни вспомнила слова Филдстоуна-старшего. - Кстати, мистер Филдстоун сказал мне, что это именно ты в последний момент все же решил пригласить меня.
      Берт пригубил виски.
      - И что?
      - А ты сказал мне, что просто подчинился настояниям босса.
      - Разве? - Отвернувшись, он стал смотреть в сад. - А какая тебе разница, кто тебя пригласил?
      - Большая, - отозвалась Конни, которой приходилось теперь говорить ему в спину. Ты не веришь, что угрозы исходили от Мадригала, - значит, у тебя есть свои соображения насчет того, кто это может быть.
      Берт повернулся к ней.
      - Нет.
      - Ха-ха, - бросила Конни и пошла в дом.
      - Но это правда, - запротестовал Берт и последовал за ней.
      Конни резко обернулась и посмотрела на него.
      - Тогда зачем тебе понадобилась я? Почему ты принял это решение в последнюю минуту?
      Она осеклась, так как Берт подхватил ее за бедра и усадил на кухонный стол.
      - Я весь день жарился на солнце, а тут ты со своим допросом.., так у меня кровяное давление повысится.
      Конни затаила дыхание. Он склонился к ней, пребывая теперь в опасной близости.
      - А у тебя в жилах кровь? - спросила она. А я-то думала, там ледяная водица. И все-таки почему...
      - Ты всегда получаешь ответы на свои вопросы?
      - Почти. Если что-то кажется мне странным, я задаю вопросы по тех пор, пока не получаю нужные ответы. Твои ответы меня не удовлетворяют. И может, я всего-навсего...
      - Ты не "всего-навсего", - сказал Берт и уперся ладонями в стол возле бедер Конни. - Ты - самая-самая...
      - Я бы сказала - добросовестная, но...
      Она вдруг замолчала. Его близость заставила ее сердце биться сильными толчками.
      - Самая-самая... - повторил Гилберт.
      - Замолчи, - сказала Конни и поцеловала его.
      Это было одно легкое прикосновение к его губам, но, когда она отстранилась, ее сердце выбивало барабанную дробь. Конни не понимала, что заставило ее сделать такое, после того как они избегали друг друга почти месяц.
      - Если ты хочешь, чтобы я молчал, то сделай это как следует. Поцелуй меня по-настоящему!
      Конни посмотрела на него. Он бросает ей вызов, и она примет его. Она не задохнется от смущения и не убежит.
      - Пожалуйста, мой господин, - сказала Констанция и снова поцеловала.
      Когда их губы встретились, последовало легкое колебание с обеих сторон, но потом поцелуй начал жить своей жизнью. Горячей и возбуждающей. Их губы раздвинулись, языки соприкоснулись. Поцелуй продолжался до тех пор, пока они не отстранились друг от друга, тяжело дыша.
      - Теперь идем в постель, - сказал Берт.
      - А потом ты скажешь, что мы должны остановиться?
      Он провел пальцем по ее животу между топом и джинсами. Для нее это было прикосновение к обнаженным нервам.
      - Я не остановлюсь.
      - Купил презервативы? - холодно осведомилась она.
      - Нет, но ты же принимаешь таблетки.
      - Ты поверил мне?
      - Да, и я понял, что ты не станешь по-глупому рисковать.
      Конни нахмурилась. Он явно поменял свое мнение, но это не означает, что она должна покорно подчиняться каждому его желанию.
      - Спасибо за доверие, - сказала она. - Но я уже не хочу.
      Берт погладил ее по щеке.
      - Хочешь, - тихо сказал он. - Констанция, дорогая, за это время мы оба чуть с ума не сошли от желания. Неужели ты думаешь, что так может продолжаться и дальше? Конечно, не может. Рано или поздно мы окажемся в постели. - Он погладил ее по высокой шее, по округлой груди и по животу. - Я сопротивлялся этому. Бог свидетель, что сопротивлялся. Но дальше невозможно.
      От прикосновений его пальцев она почувствовала острую боль желания.
      - Может.., может, вместе удастся справиться? - быстро спросила она.
      6
      Она даже не догадывалась, что страсть может быть столь сильной, самозабвенной и чудесной.
      Но после ласк пылкий любовник уходил к себе. И Конни после его ухода чувствовала себя брошенной.
      Она опустила в воду ладони. Нельзя вести себя так глупо. Конечно, нужно считаться и с чувствами ребенка. Но как бы то ни было, уходы Берта к себе каждый раз, казалось, подтверждали, что их отношения - просто сексуальная связь. Она понимала, что он предложил ей лишь это, и согласилась на его условия. Но и сама она не хотела пока ничего большего. И, когда она уедет отсюда, эта связь кончится.
      Конни вздохнула. Зато какая страстная связь!
      Ее кожа загоралась от одного его прикосновения. Раз от раза, стоило ему войти в ее спальню, их ласки начинались все раньше и продолжались все дольше. Хватит, детка! - одернула она себя. Если так пойдет дальше, ты начнешь кидаться на Берта уже у входной двери. А это никуда не годится. Правда, в присутствии Эрика их отношения были исключительно дружескими. При ребенке она ни разу не сказала и не сделала ничего, что свидетельствовало бы о некой близости между нею и отцом малыша.
      Спрыгнув с матраца, Конни повернулась к детям.
      - Пора домой! - крикнула она и улыбнулась, услышав протест в два голоса.
      Выходя из бассейна, она удивленно заморгала. Это что-то странное. В тени деревьев стояли двое парней. На обоих были кепки, футболки и расклешенные джинсы. Один смуглый крепыш с падающими на лоб волосами, второй - тоже смуглый, но наголо остриженный. По виду, пожалуй, мексиканцы...
      Конни нахмурилась. Этих двоих она не знала, да и "форда" их нигде в окрестностях не видела. Может, это пополнение клуба ее поклонников?
      Деревня находилась вдалеке от основного шоссе, и туристы, и новые люди редко появлялись здесь. Поэтому присутствие полногрудой блондинки притягивало на пляж местную молодежь. Иногда с ней пытались заговорить, но Конни вежливо пресекала такие попытки, поэтому поклонники ограничивались присутствием на пляже.
      Крепыш, не сводя с нее глаз, что-то сказал приятелю. Конни собрала детей и надела поверх купальника сарафан. Когда она снова посмотрела в сторону мужчин, и они, и "форд" уже исчезли.
      - Как мило, что вы погуляли с Джеком, сказала Кора, когда она привела к ней мальчугана.
      - Никаких проблем, он хорошо себя ведет.
      - А может Эрик сегодня переночевать у нас? - попросил Джек.
      - Конечно, могу, - весело ответил малыш.
      Кора посмотрела на Конни.
      - Я тоже была бы рада.
      Конни колебалась. Конечно, вообще-то этого делать нельзя, но разве существует какая-либо опасность?
      - Ну, пожалуйста. - Джек умоляюще посмотрел ей в глаза. - Пожалуйста...
      Констанция вздохнула.
      - Ладно, но...
      - Здорово! - взвизгнул Эрик.
      - Ага! - вторил Джек. - Эрик поужинает у нас, да?
      - И даже позавтракает утром, - подтвердила Кора, вызвав бурное ликование.
      Конни с улыбкой закрыла уши ладонями.
      Конечно, она не посоветовалась с Гилбертом, но чувствовала, что он не будет против.
      Вернувшись домой, она искупала Эрика и собрала ему вещи на ночь. Когда она отвела малыша к соседям и вернулась, раздался телефонный звонок.
      - Это я, - послышался голос Берта.
      Сердце Конни подпрыгнуло.
      - Привет.
      - Сегодня у меня куча работы, и, боюсь, мне придется задержаться. Когда вернусь - не знаю, так что ужинайте без меня.
      - Хорошо. Кстати, Эрик просил остаться на ночь у Джека. Я это разрешила.
      - Он будет ночевать у соседей? - резко переспросил Гилберт.
      Конни нахмурилась. Он против? Неужели подумал, что она пренебрегает своими обязанностями?
      - Ты недоволен?
      - Наоборот. Я целиком "за", просто удивился. Он никогда раньше не соглашался погостить у друзей.
      - Малыш сам меня упросил, - пояснила Конни и рассказала о радости детей, когда им позволили провести вечер вместе.
      - Это благодаря тебе, - сказал Берт. - С тех пор как появилась ты, Эрик стал более... уравновешенным. Мне пора. Увидимся вечером, дорогая, хрипловато прибавил он.
      - Пока.
      Ужиная на кухне фруктовым салатом, Конни думала о ребенке. Эрик действительно стал спокойнее. Как и его отец. Берт явно стал более умиротворенным. Он что-то насвистывал и напевал, часто улыбался. Он стал лучше спать и больше не казался таким усталым.
      Кажется, их ночи дали ему новый заряд энергии. Теперь это был человек, у которого есть основания радоваться жизни.
      Казалось бы, раз ее желания тоже прекрасно удовлетворены, она и сама должна быть довольна. В некотором смысле она и была довольна, и все же...
      Конни прищурилась. В кустах у кромки воды что-то зашуршало. Заходящее солнце освещало сад, и она четко увидела две крадущиеся фигуры.
      - Черт! - воскликнула Конни, узнав кепки.
      Это те парни, которых она видела на пляже.
      Наверное, выследили ее и затаились, чтобы еще раз увидеть ее в бикини или раздевающейся.
      Отступив от окна, Констанция нахмурилась. Она делает слишком поспешные выводы. Может, это действительно любители подглядывать, но все же есть вероятность, что они - профессиональные похитители. Однако если это так, то они должны были увидеть, что малыша отвели к соседям. И все же нельзя рисковать.
      Она решила выяснить, ради кого они здесь - ради нее или ради ребенка. А для этого нужно устроить им ловушку - открыть заднюю дверь и затаиться. Если эти парни войдут в дом, то здесь дело не в подглядывании.
      Но что она будет делать, если эти двое действительно войдут в дом? Конни огляделась.
      Рядом с задней входной дверью находилась большая кладовка, где хранились различные хозяйственно-бытовые вещи и стояли ящики с детскими игрушками. Если заманить туда непрошеных гостей, она сможет вызвать полицию. Конни отперла и распахнула дверь в кладовку, потом открыла и заднюю дверь дома.
      Спрятавшись за выступ стены, она затаилась.
      Черт! Забыла про газовый пистолет, но теперь уже поздно...
      Пять минут стояла тишина. Конни уже почти решила отказаться от своего замысла, но тут послышались мягкие шаги. Выглянув, она увидела, как парни, крадучись, вошли на веранду. Значит, похитители. Теперь она докажет Филдстоуну, что он не зря платит ей деньги.
      Крепыш осторожно прошел мимо кладовки и заглянул в кухню, затем отступил. Его подельник следовал за ним по пятам. Открытая дверь кладовой все же привлекла их внимание, она как бы заманивала, приглашала войти. Решив, видимо, обследовать все по порядку, крепыш ступил за порог кладовой.
      Как только его напарник занес ногу, чтобы последовать за ним, Конни внезапно подскочила и с силой втолкнула парня туда. Тот, потеряв равновесие, врезался в рванувшегося назад крепыша, а она мгновенно захлопнула дверь и повернула ключ в замке.
      - Вот так! - весело сказала Конни.
      По двери забарабанили кулаками, послышались возмущенные крики на ломаном английском. Конни не спускала глаз с двери. Затем она подумала, что дверь может не выдержать, и пошла к телефону. Когда она сняла трубку, до нее донеслись шаги у входной двери. Конни похолодела. По ее спине забегали мурашки. Что, если она ошиблась и непрошеных гостей трое?
      Но, когда в замке повернулся ключ, она поняла, что это Берт.
      - Как я тебе рада, - бросившись ему в объятия, проговорила Конни.
      Он усмехнулся.
      - Тебе так не терпится? Мне тоже. - Он притянул ее к себе. - Раз мальчугана нет дома, то...
      Конни отступила назад.
      - Ты не понял. Я оправдала твои надежды, - гордо объявила она.
      - Прости?
      - Похитители заперты в кладовке, хотя, правда, они еще могут вырваться...
      - Какие похитители?
      - Их двое. Они прятались в саду. Я нарочно открыла черный ход, и они вошли в дом.
      Берт выругался.
      - Они все-таки появились?
      - Да, и я заперла их в кладовой.
      - Надо их выпустить, - заявил Берт и поспешил к кладовке, где уже стихли крики, только изредка раздавался стук в дверь.
      - Я решила, что это похитители, - продолжила Конни, - но, правда, не понимаю, почему они ждали почти месяц, прежде чем решились что-то предпринять? Осторожно, - предупредила она Берта, который взялся за ключ.
      Похитители явно не ожидали, что обнаружат за дверью вместо маленькой женщины высокого, крепко сложенного мужчину. Они жались к стене и удивленно моргали.
      - Это и есть твои похитители? - спросил Берт.
      - Я думала, что они похитители, - отозвалась Конни. - Но теперь...
      - Эти двое приходили наниматься ко мне на работу. Правда, это было уже довольно-таки давно, - проговорил Берт, гневно глядя на парней. - Но потом, видимо, решили, что такая грязная работа не для них. Выходите!
      Притихшие парни вышли из кладовки.
      - Мы бы ей ничего не сделали, - с овечьей улыбкой произнес крепыш.
      - Просто продержали бы день-другой, с сильным акцентом прибавил второй парень. - Правда, Педро?
      - Да, Рикардо.
      - Продержали меня?! - удивилась Конни.
      - Вы хотели ее похитить? - резко спросил Берт.
      Парни обменялись недоуменными взглядами.
      - Больше мы вам ничего не скажем, заявил крепыш.
      - Скажете. Все расскажете, - заверил их Берт и указал на стулья. Сядьте.
      Подчинившись приказу, парни сели.
      Конни села напротив, рядом С Бертом. Она принюхалась. От парней и из кладовки исходил специфический запах, который она сразу же узнала.
      - Сигары, - пробормотала Конни, и Берт, поймав ее взгляд, кивнул. Он тоже узнал этот запах.
      - Вы встречались с Робертом Филдстоуном, когда он приезжал сюда, сказал Берт, обращаясь к парням.
      Они от изумления раскрыли рты. Конни с трудом сдержала смех. На их лицах были написаны вопросы: что он еще знает? может, лучше во всем признаться сразу?
      - Да, в его машине, - признался Рикардо.
      - Но познакомились мы с ним, раньше, - поспешно вставил Педро.
      - Лучше пусть говорит кто-нибудь один, - предложил Гилберт.
      Педро толкнул локтем приятеля.
      - Давай ты, Рикардо.
      - Ладно. Но вы не собираетесь сдавать нас в полицию? - нервно спросил он. - Мы же ничего плохого не сделали, только в дом вошли, - он бросил взгляд на Конни, - так что...
      - Мы решим, когда вы нам все расскажете, - сказал Берт. - Давайте с самого начала.
      Рикардо откашлялся.
      - Так вышло, что мы познакомились в баре с мистером Робертом Филдстоуном. Мы ему сказали, что видели его, когда он приезжал к вам полгода назад, - мы приходили тогда наниматься на работу.
      - Тяжелая работа, знаете ли, портит руки, - вставил Педро. - И позвоночник тоже.
      - Мы тогда искали работу, - продолжил Рикардо. - Мистер Роберт спросил, не хотим ли мы подзаработать. Много и легко заработать.
      Мы спросили, что надо сделать, и он сказал, что нужно одного парня и его сыночка похитить и подержать несколько дней, а потом получить выкуп и их отпустить. Мы согласились, он взял номер моего телефона и сказал, что сообщит, когда и где нужно быть.
      - Из выкупа он обещал нам и заплатить, пояснил Педро. - Этот тип спросил, не знаем ли мы места, где можно спрятать похищенных.
      Естественно, их содержание - за его счет. Мы вспомнили о заброшенном маяке.
      - Он сказал, что это классная идея, - добавил Рикардо. - Пляж около маяка совершенно запущен. Ни местные жители, ни туристы туда не заходят.
      Конни бросила взгляд на Берта.
      - А Роберт не сказал вам, кто эти отец и сын? - спросила она.
      - Нет, - ответил Педро. - Но теперь это уже все равно, потому что он позвонил нам на следующий день и сказал, что дело отменяется.
      - Мы не получили с него ни цента, - пожав плечами, сказал Рикардо. - И заметьте, мы вообще-то даже не решили, будем мы в этом участвовать или нет.
      - А на прошлой неделе мы опять встретили этого картавого Роберта на улице, - продолжил Педро. - Он пригласил нас в свою машину. У него было полным-полно дорогих кубинских сигар, он и нас угостил. И еще сказал, что пошутил насчет похищения. Ничего себе, шуточки! Мы уже думали, что больше с ним не встретимся, но вчера он позвонил снова. Спросил, можем ли мы похитить девушку и продержать ее пару дней в условленном месте. - Парень нервно улыбнулся Конни. - Нужно было немного попугать вас и получить выкуп. Сдается мне, вы чем-то огорчили этого парня, вот он и решил посчитаться.
      - Значит, вы пришли сюда, чтобы похитить Конни? - резко спросил Гилберт.
      Крепыш нервно затряс головой.
      - Нет, мистер. Мы сами пока не знали, решимся мы или нет. Мы пришли посмотреть, где она живет, ну и вообще, выяснить обстановку. Но мы бы ее и пальцем не тронули, - горячо заверил он.
      - Сомневаюсь, чтобы вам удалось меня похитить, - заметила Конни.
      - Это было бы нелегко, - бросив взгляд на кладовку, согласился крепыш.
      Склонившись к Конни, Берт прошептал:
      - Давай отпустим их. Если они нам понадобятся, их адреса есть в моей приемной.
      - Согласна, - ответила она.
      - Можете идти, - обратился он к парням.
      - Вы не будете вызывать полицию? - спросил крепыш.
      - Пока нет, - взглянув на Конни, ответил Берт.
      - Большое вам спасибо. Мы никогда раньше не попадали в такие истории и впредь больше не попадем, - благодарно забормотал Рикардо.
      - Если вы ищете работу, можете прийти завтра и привести наш кусок пляжа в порядок, - сказала Конни парням.
      - Спасибо, - хором ответили незваные гости, прежде чем Гилберт выпроводил их из дома.
      - Какого черта ты открыла им дверь?! резко спросил он, когда вернулся. - Может, ты и смелая женщина, но ведь ты была в доме одна, а их двое! Могло случиться так, что...
      - Но ничего же не случилось, - возразила Конни, пораженная этим выпадом. - Они на вид такие безобидные...
      - Но накачанные, как профессионалы, отрезал он.
      - Ну...да.
      - Не смей больше так рисковать! Ты же не знала, вооружены они или нет. Верно? обрушился на нее Берт. - Понятно?
      Конни кивнула. Она поняла, что не смогла произвести на него впечатления, да и желание покрасоваться само по себе было глупым.
      Гилберт еще поворчал, потом встал у стола, скрестив на груди руки.
      - Значит, это происки Роберта. Он накручивал отца и меня, чтобы подготовить всех к требованию выкупа...
      - И еще, чтобы досадить тебе. Может, надеялся, что ты не поедешь в Калифорнию и главным станет он?
      - Возможно, - согласился Берт.
      - И на моем присутствии он настаивал, чтобы все выглядело более правдоподобно фирма отца обеспечивает безопасность...
      Берт кивнул.
      - Если бы меня, или Эрика, или нас обоих похитили, Филдстоун-старший тут же заплатил бы выкуп. Этого хватило бы на покрытие любых долгов, продолжил он.
      - Да, но все же Роберт передумал.
      - Но мы не знаем его мотивы. Может быть, испугался...
      - А скорее, придумал новую комбинацию.
      - Кто знает? Но я должен был догадаться.
      Черт! - выругался Берт. - Как бы то ни было, но мне и в голову не могло прийти, что он захочет похитить тебя!
      - Когда я отвергла его притязания, он настроился против меня, пояснила Конни. - Тогда он сказал мне, что игра не окончена.
      Значит, задумал посчитаться.
      - Он плохо продумал свой план. Тупым мужикам не справиться с умной женщиной. - Берт усмехнулся. - Разве что они вооружились бы мышами.
      - К тебе возвращается чувство юмора, - заметила Конни. - И мне это нравится.
      Его губы изогнулись в улыбке.
      - Счастлив, что могу сделать тебе приятное, - его синие глаза блеснули, - разными способами.
      - И что мы будем делать дальше? - спросила Конни, не уклоняясь от темы. - Я знаю, что мы должны бы сообщить о поручении Роберта в полицию, но тогда нам придется рассказать об этих двух идиотах...
      - Да. И у нас, кроме того, нет доказательств.
      - К тому же мистер Филдстоун тоже окажется замешанным в дело. Я не хотела бы этого.
      - Я тоже. Тем более накануне открытия магазинов. Такая реклама ни к чему. Лучше, наверное, поговорить со стариком, когда он будет здесь, и все ему рассказать о сыне. Пусть сам принимает меры. Согласна?
      - Хорошая мысль, - кивнула Конни.
      - Я должен кое-что сказать тебе, - серьезно начал Берт. - Это о возможном похищении.
      Когда ты мне сказала, что поймала двоих...
      - Ты решил, что знаешь, кто они, - перебив, продолжила за него Конни. А потом удивился, когда увидел двух парней.
      - Я подумал, что ты поймала сестру моей жены, Эвелин, и ее мужа, Айзека.
      - Ты мне говорил только про Эвелин! Ты меня провел!
      - Нет, Конни, - запротестовал он. - Я не хотел сгущать краски. Я предполагал, что эти люди могут появиться, но не знал ничего наверняка. Перед моим отъездом из Нью-Йорка они мне позвонили и сказали, что я никудышный отец, таскаю ребенка по всему белу свету, в который раз обвинили меня в том, что я порчу малышу жизнь, и заверили, наконец, что найдут способ отобрать его у такого отца. - На виске его забилась жилка. Может, я все воспринял слишком серьезно, но угроза мне показалась реальной.
      - Поэтому ты в последнюю минуту решил вызвать меня?
      - Я посоветовался с Филдстоунами, и мы решили взять тебя, но в другом качестве.
      - А раньше сестра твоей жены делала подобные заявления?
      - Неоднократно. - Берт взъерошил волосы пальцами. - И чем дальше, тем хуже. Дело дошло до того, что я впадаю в панику всякий раз, если опаздываю забрать Эрика или он на несколько минут задерживается. Даже ночью я иногда захожу в его комнату, чтобы убедиться, что малыш на месте.
      Конни посмотрела ему в лицо. Она не могла сердиться на человека, который так переживает.
      - Значит, родственники твоей жены очень хотят заботиться об Эрике?
      Берт кивнул.
      - Эвелин и Мэри - погодки, и всю жизнь они были соперницами. Мэри вышла замуж, и Эвелин тут же выскочила за первого попавшегося, - объяснил он. Когда Мэри родила, как выразился Мадригал, "наследника", Эвелин решила тоже завести ребенка. Но тщетно.
      Она не может выносить его до срока родов. Где она только ни лечилась врачи говорят, что никаких препятствий нет, она и ее муж Айзек абсолютно здоровы. Мадригал и Эвелин после гибели Мэри словно сошли с ума - стали требовать, чтобы я отдал наследника им. Но для меня Эрик - не наследник миллионного состояния, а мой сын. Они же не хотят слушать. - Гилберт снова взъерошил свои волосы. - Да что там слушать! Эвелин прямо заявила, что отдать Эрика - мой долг, что она может предложить ребенку лучшие условия, в то время как я, отец-одиночка, кочую с места на место.
      - Но ты не захотел его отдать?
      - Нет. В конце концов, он носит мое имя.
      Так или иначе, но мы с сыном многое пережили вместе.
      - Ты говоришь о гибели твоей жены?
      - И это тоже. - Голос Берта оборвался. Да, смерть Мэри - большая травма... Когда я сказал Мадригалу, что хочу сам растить сына, он обвинил меня в эгоизме и заявил, что семья будет действовать через суд.
      - Это уж слишком.
      - У них все "слишком". Ты же знаешь, что Мадригалы богаты и могут нанять слишком хороших и хитрых адвокатов. Я думаю, мои позиции в таком деле были бы довольно сильны, но есть некоторые факты из моей прошлой жизни, которые они могут повернуть в свою пользу. Эвелин наняла ищеек, которые следовали за мной по пятам. Но я уехал прежде, чем судебному делу был дан ход. И все же они продолжают твердить, что найдут на меня управу в суде, задумчиво продолжил Берт.
      - Но все права на твоей стороне, - вставила Конни.
      Он кивнул.
      - Права правами, но Эвелин грозится предать дело гласности и оповестить весь свет о моем "глупом упрямстве", как она это называет. Она считает, что пресса ухватится за это дело, так как ее отец - видная фигура и мы пашем с ним на одном поле. - Он еще больше помрачнел. - Я терпеть не могу эти колонки сплетен, но еще меньше я хочу, чтобы газеты трепали имя Эрика.
      - А Эрик знает, кто его дедушка по материнской линии?
      - Нет, я старался ограничить их встречи, - сухо сказал Берт. - Я думал, что, если мы временно уедем, Эвелин перестанет требовать мальчика. Но эта женщина не хочет так просто сдаться. Я только недавно случайно узнал, что она приставила ко мне частных детективов...
      - Вот как!
      - ..которые сообщают ей, где я был, когда и с кем, чтобы раскопать какую-нибудь грязную историю. - Его губы дернулись в усмешке. - Они были бы счастливы узнать, что я, к примеру, спиваюсь или принимаю наркотики.
      Но у них ничего не вышло. - Он через плечо посмотрел на Конни. - Ты первая женщина, которая у меня была после смерти Мэри.
      Конни почувствовала укол в сердце. Его "первая" звучало так, словно она оказалась первой в длинной цепочке.
      - Но пока твои родственники не пытались через суд добиться права опекунства?
      - Насколько я знаю, пока - нет. Но у американских юристов ловкие руки. И Эвелин постоянно пытается убедить меня, чтобы я передал ей мальчика добровольно. Не найдя за мной никаких грехов, она начала бомбардировать меня звонками, рассказывая, как хорошо было бы Эрику у нее и как нужна малышу мать.
      - Никто не заменит ребенку родителей, - с грустью сказала Конни. Связь сын - отец очень нужна в детстве. Я это знаю по своим братьям.
      Берт с уверенностью кивнул.
      - Но полгода назад Эвелин и Айзек впервые намекнули мне на возможность похищения. Свояченица заявила, что, возможно, когда я буду в очередной командировке, Айзек подъедет и просто заберет Эрика во Флориду.
      И, по ее словам, тогда я уже не смогу его вернуть. - Лицо Берта было хмуро. - Странно, что Айзек согласился участвовать во всем этом. Мне казалось, что он был на моей стороне...
      - Эрик знает Эвелин или Айзека в лицо?
      - Нет. Они виделись, когда мальчугану было всего два года. Но он знает, что у него есть тетя Эвелин, дядя Айзек и дедушка Чарли. Я сам пока не понял, всерьез угрожают они или нет. Мне трудно говорить обо всем этом. - Он снова посмотрел на Конни. - Потому я раньше не объяснял тебе так подробно. Прощаешь?
      Конни вздохнула.
      - Да.
      - Спасибо. - Берт встал. - Пора спать.
      Она тоже поднялась.
      - Ты не поел. Ужин в холодильнике. Сейчас принесу.
      Когда Конни проходила мимо Берта, он крепко схватил ее за руку и притянул к себе.
      - Я не хочу ужинать, - мягко сказал он и начал расстегивать маленькие пуговицы на ее сарафане. - Я хочу только тебя.
      - Но ты устал, а ужин вкусный, - начала она возражать.
      Берт расстегнул две пуговицы, обнажив ее груди. Его ласковые пальцы прошлись по ним и по ложбинке посередине.
      - Это ты вкусная, - пробормотал он.
      Конни сделала глубокий вдох. Она вела себя слишком покорно, занимаясь любовью каждый раз, когда этого хотел мужчина. Она не должна все время соглашаться и соглашаться.
      - Тебе надо поесть, - объявила Конни.
      Рука Берта мягко двинулась по ее бедру и оттянула резинку трусиков. Почувствовав на своем бедре ловкие пальцы, Конни закрыла глаза. Его палец проник под ее шелковые трусики и нежно коснулся тела. Она сжала зубы.
      Нет, она не станет кричать от наслаждения.
      Не станет отвечать на ласки. Но, когда палец Берта скользнул дальше, Конни вздрогнула, почувствовав разливающееся по телу тепло.
      Он мягко посмотрел на нее своими синими глазами.
      - Пора в постель?
      - Пора, - хрипло согласилась Конни.
      На этот раз они занимались любовью иначе. Ушла лихорадочность, уступив место ласке, глубине чувств и спокойной настойчивости. Их поцелуи стали не такими торопливыми. Пальцы Берта скользили по ее телу, и Конни показалось, что в этих прикосновениях он находит утешение. Он словно получал от нее новые силы... А его ласковое и бережное отношение к ее телу каким-то странным образом успокаивало ее душу.
      - Конни! - вырвалось у Берта, когда он вошел в нее. - О Боже, Конни!
      Его бедра начали движение, и она ощутила глубокое проникновение. Конни стала двигаться вместе с ним. Ей смутно подумалось, что здесь не тот случай, когда один берет, а другой отдает. Это было то, что они делили пополам. Она уже не чувствовала, где кончается его тело и начинается ее. Они были близки не только телами, но и чувствами. Души-двойники.
      Она вскрикнула.
      - Дорогая, - ласково проговорил Берт.
      У Конни защипало глаза. Когда она подняла взгляд на партнера, то увидела, что у него глаза тоже стали влажными.
      - Со мной еще никогда такого не было, сказала она.
      Он притянул Конни к себе.
      - Со мной тоже. Я останусь у тебя. На всю ночь. Хочу спать рядом с тобой и проснуться утром здесь.
      Конни колебалась. Она очень хотела, чтобы Берт остался, но какой-то внутренний голос говорил ей, что тогда их отношения каким-то образом изменятся.
      - Эрика дома нет, - продолжил Берт.
      Так что он ничего не узнает.
      - Тогда спи, - ответила она.
      Берт улыбнулся и прижал ее к себе.
      - Хорошо, - сказал он. - Но попозже.
      7
      Гилберт лениво взглянул на циферблат своих золотых часов. В этот день их разбудил будильник.
      - По моим подсчетам выходит, что Филдстоуны уже приземлились в Нью-Йорке. Теперь молодой наследник снова пакует чемоданы для отправки в Даллас, - сказал Берт и улыбнулся Конни, которая лежала рядом. - Вскоре начнется его блестящая карьера посыльного.
      - Ты думаешь, Филдстоун-старший приведет свое решение в исполнение немедленно?
      - Уверен в этом.
      Вспомнив выражение лица старого Филдстоуна при вчерашнем разговоре, Конни согласно кивнула.
      - Он был в ярости.., и полон решимости.
      Когда Филдстоуны снова посетили Калифорнию, Гилберт попросил старика назначить ему встречу наедине.
      Гилберт явился в отель к Рональду Филдстоуну в сопровождении Констанции, и старик очень удивился. Но во время разговора все понял, к тому же он не усомнился, что ему сказали правду.
      - Мой сын - преступник! - гневно воскликнул он и в ярости заходил взад и вперед по комнате.
      - Сегодня утром мы говорили с Педро и Рикардо, и они сказали, что Роберт пока не объявлялся, - проговорил Берт. - Значит, он отказался от планов похитить Конни. Видимо, эта мысль показалась ему не столь удачной, когда он немного протрезвел. Либо он вынашивает другие планы.
      - Но откуда у него такие идеи! Это, можно сказать, почти терроризм! заявил старик. Из-за того, что мать бросила его, я чувствовал себя обязанным как-то возместить ему эту потерю. Я был слишком мягок с ним. Но теперь с меня довольно! - стукнув кулаком о ладонь, провозгласил старик. - Еще есть возможность привести сына в чувство и сделать его приличным человеком. И я это сделаю, черт побери!
      Он хочет управлять компанией - что ж, пусть начнет с самых низов. Пусть полгода поработает посыльным в одном из моих магазинов.
      - Посыльным? - удивилась Конни.
      Рональд Филдстоун коротко кивнул.
      - Да-да, именно посыльным. И будет жить только на свою зарплату. Это послужит ему хорошим уроком. - Он повернулся к Конни. Как только он появится, то тут же принесет вам извинения.
      Конни покачала головой.
      - Спасибо, не нужно.
      Они с Бертом решили, что требовать извинений у Роберта - занятие совершенно бессмысленное. Может, со временем ему самому станет стыдно.
      И теперь, лежа в это утро в постели, Конни проговорила:
      - Значит, теперь Боб проходит курс психотерапии посредством разноски пакетов. - Она улыбнулась. - А тебе пора в свою комнату.
      Обхватив ее мускулистой рукой, Берт притянул Конни к себе.
      - Еще не пора.
      - Эрик скоро проснется. Он очень расстроится, если застанет тебя здесь.
      Та ночь стала первой, но не последней, когда любовник оставался у Конни до утра.
      Теперь он постоянно приходил к ней, когда малыш засыпал, и исчезал по утрам.
      - Не уверен, - отозвался он.
      - А я уверена, - заявила Конни. - Ему это определенно не понравится. Если мальчик увидит тебя здесь, он может возненавидеть меня. А я не хочу, чтобы наши с ним отношения испортились. Я не хочу, чтобы...
      - Может, хватит разговоров? - Берт провел рукой по ее телу. - Как насчет дела?
      Сердце Конни забилось быстрее. После ночных ласк ее тело устало, но оно тут же откликнулось на его призыв. Чтобы скрыть приступ желания, она засмеялась.
      - Ты просто помешался на сексе.
      - Наверное, ты права, - ответил Берт. И все-таки?..
      - Дорогой, мы не должны, мы не можем... - запротестовала Конни, когда он начал целовать ее. Она попыталась избежать его губ, которые творили с ней удивительные вещи и зажигали сильнейшую ответную страсть. - У нас нет времени.
      - Мы хотим, и мы можем. - Он потерся лицом о ее шею. - И время у нас есть. По тому, в каком я настроении, это не будет длиться долго. Черт! выругался Берт, так как в холле послышался звонок телефона.
      - Иди быстрей и возьми трубку, а то Эрик проснется и увидит, что ты выходишь из моей спальни.
      - Ты делаешь из мухи слона, - проворчал Берт, но все же вылез из постели, накинул халат и пошел в холл.
      Как только дверь за ним закрылась, Конни пошла в ванную и встала под душ.
      - Это жених Глории, - сообщил вошедший в ванную Берт.
      Он, словно зачарованный, смотрел, как она намыливается. Его глаза повторяли каждое движение ее рук, которые плавно ходили по ногам и плечам.
      Конни ополоснулась и выключила воду.
      - Так что он сказал?
      - Кто? - удивленно моргнул Берт. - А...
      Он сказал, что Глория плохо себя чувствует и сегодня не сможет работать.
      - Тогда я сама приготовлю завтрак.
      - Я заметил, что вчера ты чистила овощи.
      Сегодня я все сделаю сам после работы, сам приготовлю ужин.
      - Ты? - переспросила она. - Я не знала, что ты умеешь готовить.
      - Одинокие отцы" умеют многое, о чем даже сами не подозревают. Жаль, что тебе не удалось позагорать обнаженной.
      - Что ты сказал?
      Взгляд Берта остановился на ее груди - светлой по сравнению с золотистым, загорелым телом, затем спустился на бледный треугольник на бедрах.
      - И тогда бы ты была загорелая везде, хотя, - он изогнул бровь, контраст тоже притягивает взгляд. Так вот, я умею еще и стирать, гладить, хотя с теми рубашечками, которые купила Эрику моя мать, так просто не справишься. Еще я умею держать в руках молоток, резать, красить...
      - Передай мне, пожалуйста, полотенце, - нетерпеливо сказала Конни. Чем дольше он смотрел на нее, тем более острое желание она испытывала.
      - Я могу мыть пол и окна. А по обращению с пылесосом и кухонным комбайном мне вообще нет равных. - Берт пожал плечами. - Я очень хозяйственный.
      - Ты делаешь это нарочно!
      - Что делаю? - невинно переспросил он.
      - Заставляешь меня чувствовать то, что чувствуешь сам. - Конни брызнула в него водой. - Снимай халат.
      Берт рассмеялся, разделся и вошел под душ.
      - Я думал, ты уже не попросишь.
      Прижав ее спиной к выложенной розовой кафельной плиткой стене, он стал гладить ладонями напряженные кончики ее грудей. Когда он вошел в нее, Конни застонала и закрыла глаза. Теперь для нее существовал только он.
      Только почти жесткое прикосновение его рук.
      Только жар его тела рядом. Только крепость его плоти. Берт задвигался, и Конни снова застонала. Ее бедра задвигались в такт его бедрам.
      Темп нарастал, пока любовник не застонал в экстазе. Он сделал еще один глубокий толчок, и их тела одновременно содрогнулись.
      Потом, вымывшись вместе под душем, они вышли из ванной. Берт завернул Конни в громадную махровую простыню и бережно положил на кровать.
      - Я же говорил, это займет всего несколько минут, - сказал он, поцеловал ее и с улыбкой исчез.
      Когда Конни вытирала голову, она услышала, как Эрик пробежал в спальню отца. Она с радостью подумала, что Берт успел вернуться к себе вовремя.
      - Я хочу принести еще один мой рисунок домой из детского сада. Где мы его повесим? спросил Эрик за завтраком.
      - Давай устроим выставку в твоей спальне, - предложила Конни. - Если прикреплять рисунки скотчем, пятен на стенах не останется.
      - Ты устроила тут настоящий дом, - сказал Берт, когда Эрик вышел. Когда мы приехали, это было просто безликое жилище. А теперь.., и рисунки, которые сделал Эрик, и цветы в комнатах. Теперь это настоящий дом.
      И гостеприимный.
      Конни улыбнулась.
      - Раньше я и не знала, что я такая домовитая. Но все равно, спасибо.
      - Это тебе спасибо. - Берт положил ладонь на ее руку.
      Конни едва сдержала слезы. Он смотрел на нее так нежно, что у нее сжалось сердце.
      - Тебе пора на работу, - сказала она.
      - Кажется, да, - согласился он.
      ***
      Конни вымыла посуду после завтрака, собрала свою сумку и вместе с Эриком направилась в детский сад. Они иногда заходили за Джеком, чтобы и его по дороге захватить, но сегодня они вышли слишком поздно.
      Пока Эрик важно рассказывал о том, во что он собирается после занятий играть со своим "самым верным на свете другом", Конни, закусив губу, размышляла. Несколько ночей и пробуждений в одной постели с Бертом, как она и опасалась, изменили многое.
      Она почувствовала, что влюбилась в него.
      Ее пальцы крепче сжали ремень спортивной сумки. Эрик шел вперед, и Конни автоматически предупредила:
      - Без меня не переходи дорогу.
      Но любить Гилберта - это путь в никуда.
      Разве что - к разбитому сердцу. Он сам сказал, что не ищет серьезных отношений. Он по-прежнему тоскует о покойной жене. Конни знала, что он оставался верен памяти жены целых три года. Какие же еще нужны доказательства тому, что надеяться на что-либо серьезное бессмысленно?
      По всему видно, продолжала размышлять Конни, что Берт привязался к ней. Но простой привязанности недостаточно. В ней нет искры Божьей, нет страсти, нет самозабвения и силы чувств. Привязанность можно испытывать даже к рыбке в аквариуме! Но, тем не менее, эта привязанность опасна для нее, влюбленной дурочки. Она может начать питать бесплодные надежды. Лучше покончить с романом, пока не поздно. Нет, уже слишком поздно. Может, лучше сказаться больной и уехать? Филдстоун легко найдет замену, если сочтет нужным. Правда, жалко расставаться с Эриком...
      Эрик! Конни разом очнулась. Погруженная в свои мысли, она на мгновение забыла о ребенке. Посмотрев вперед, увидела его фигурку в голубых шортах, белой футболке и бейсбольной кепке. И тут Конни похолодела.
      Малыш подошел к краю тротуара и, не останавливаясь, направился на другую сторону.
      Слева на него летел грузовик. Водитель шел на обгон и явно не видел ребенка. А Эрик прыгал на одной ножке и не обращал на дорогу никакого внимания.
      Констанция в ужасе бросилась к нему. Она боялась крикнуть, чтобы Эрик не испугался и не кинулся вперед под машину. За секунду до того, как грузовик пронесся мимо, она успела подхватить малыша на руки и отскочить в сторону.
      - Тебя сбить могли! - схватив Эрика за плечи, закричала она. - Я же говорила тебе подождать меня, а ты побежал сам. Ты противный, противный, глупый мальчишка!
      Испугавшись ее гнева, Эрик скривил рот, его глаза наполнились слезами.
      - Ты делаешь мне больно, - сказал он.
      - Тебе было бы еще больнее, если бы тебя сбила машина!
      Эрик фыркнул.
      - Я тебя ненавижу, - шмыгая носом, объявил он.
      - Я тебя тоже, - бросила в ответ Конни, обняла малыша и прижала его к себе. Она еще никогда в жизни не испытывала такого страха, гнева и облегчения. - Это не правда. Я люблю тебя. И поэтому я не хотела, чтобы ты попал под машину.
      - А ты меня любишь? - переспросил Эрик.
      - Да, - ответила Конни. - Пойдем быстрее, а то опоздаем.
      Вечером Эрик снова достал толстую пачку фотографий из своего чемоданчика. Он долго раскладывал их на столе, а потом позвал Констанцию.
      - Вот видишь, - сказал он, показывая ручонкой на фото, - здесь я, папа и мама. А здесь я, папа и ты. А здесь я и ты. Ты взаправду любишь меня, как мама?
      - Хотя сегодня утром ты меня очень напугал, я действительно очень-очень люблю тебя.
      Эрик принял важный вид.
      - Тот грузовик был далеко.
      - Может, и так, - согласилась Конни. - Но мне показалось, что он близко, и я очень испугалась. - Она погладила малыша по головке. - В следующий раз жди меня на тротуаре.
      - Хорошо, Конни. Честное слово. А вот раньше меня никто не любил, никогда не любил, - угрюмо сказал малыш. - Только мама и папа. И бабушка с дедушкой. - На шею Конни легли две маленькие ручки. - А вот ты меня любишь, да?
      Посадив малыша к себе на колени, Конни погладила его по щечке и улыбнулась.
      - Конечно, люблю.
      Эрик просиял.
      - Я тоже тебя люблю.
      - Раз мы любим друг друга, то все в порядке, - сказала Конни и почувствовала укол в сердце при мысли о своей неразделенной любви к отцу мальчика. - А теперь пора идти к твоему приятелю Джеку.
      Мать Джека пригласила Конни зайти выпить кофе и полчасика поболтать. Затем Констанция, оставив Эрика, вернулась в бунгало.
      Кора Пратт присмотрит за ребятами, а она пока приготовит ужин. Пусть это и не входит в ее обязанности, но будет несправедливо возложить это на Гилберта, который придет после рабочего дня. А затем она собиралась почитать очередной детектив.
      Когда с ужином было покончено, она села на веранде с книгой. Тут же раздался стук в калитку. Подняв голову, она увидела мужчину и женщину, на вид обоим лет по тридцать.
      Мужчина со своими взлохмаченными светлыми волосами и узким лицом походил на полярного волка, а его спутница была высокой и тонкой брюнеткой с роскошной копной волос. Они казались усталыми.
      - Здесь живет Барбер? - спросил мужчина сиплым голосом, откашлялся и погасил сигарету об ограду.
      - Да, - ответила Констанция и спустилась в сад.
      - Мы - мистер и миссис Редхилл. Эвелин - сестра покойной жены мистера Барбера, - пояснил он, указывая на женщину. - Меня зовут Айзек.
      Констанция крепче зажала в руке книгу, в висках у нее застучали тысячи молоточков.
      - Здравствуйте, - проговорила она через силу, инстинктивно загораживая вход в дом.
      Айзек улыбнулся.
      - Я не думаю, что мистер Барбер еще на работе.
      Конни замялась. С одной стороны, она не хотела давать никакой информации. С другой глупо было бы утверждать, что Гилберт дома, раз она не сможет его предъявить.
      - Нет, вы ошиблись, он именно там, - с усилием улыбнувшись, парировала она.
      Эвелин тяжело вздохнула.
      - Так мы и думали.
      - Нам нужно с ним поговорить, - пояснил Айзек. - но заехать еще раз мы не сможем, так что хотелось бы встретиться с ним сегодня.
      - Можно, мы подождем его здесь? - спросила женщина, заглядывая на веранду.
      Конни быстро соображала. Если бы эти люди хотели похитить ребенка, они вряд ли позвонили бы в дверь и представились. К тому же их поведение нельзя назвать угрожающим.
      Напротив, Айзек держится вполне дружелюбно. А самое главное - Эрика сейчас дома нет.
      Она решилась.
      - Подождите. А я позвоню мистеру Барберу и спрошу его, не сможет ли он приехать немедленно, - сказала Конни, провожая Редхиллов в дом. - На дорогу ему не понадобится много времени.
      - Это очень любезно с вашей стороны, сказал Айзек, опускаясь в кресло. - Мы устали. Мы летим в Сан-Франциско и специально заскочили в Лос-Анджелес, чтобы повидать Барбера. Но у меня уже такое чувство, что мы провели в пути лет сто.
      - Из Майами мы вылетели два дня назад, - поджав накрашенные яркой помадой губы, вставила Эвелин и огляделась вокруг. - А где же мальчик?
      - Его нет, он в гостях, - непринужденно сказала Конни. Она намеренно создавала впечатление, что малыш где-то далеко, а не по соседству. Только бы Эрика не привели раньше времени! - Я позвоню мистеру Барберу, - добавила она и скрылась в доме.
      Взяв трубку, Конни быстро набрала номер Коры Пратт.
      - Вы не могли бы подержать Эрика у себя еще час или два? Я вам позвоню, - тихо проговорила Конни.
      - Никаких проблем, - ответила Кора. - А может, ему лучше остаться у нас на ночь?
      - Я перезвоню насчет ночевки. Спасибо, - прошептала Конни и повесила трубку.
      Затем она позвонила Гилберту.
      - Можно попросить мистера Барбера? - нарочно громко сказала она. Передайте ему, что звонит Констанция и что это срочно. Очень срочно.
      - Вам повезло, он только что вошел, - ответили ей. - Даю ему трубку.
      - Что случилось? - спросил Берт.
      - Здесь твои родственники, - коротко бросила она.
      Он пробормотал какое-то ругательство.
      - Кто именно?
      - Свояченица и ее муж.
      - Они видели Эрика?
      - Нет, - тихо ответила Конни. - Он у Праттов.
      - Позвони Коре и попроси ее пока оставить Эрика у себя.
      - Уже позвонила.
      - Спасибо. Родственники ничего не сообщили о цели приезда?
      - Нет. Сказали только, что хотят поговорить с тобой.
      - Еду, - бросил Берт и повесил трубку.
      Вернувшись в гостиную, Конни сообщила Редхиллам, что Гилберт выехал, и предложила напитки.
      - Есть кофе, чай, пиво и соки.
      - Апельсиновый сок со льдом было бы чудесно, - ответила Эвелин.
      - Мне тоже, - сказал Айзек. - Мы слышали, что вас зовут Констанция. Простите, Констанция - а дальше?
      - Мисс Буш. - Она помолчала. - Я присматриваю за Эриком.
      - Ему повезло, - сказал Айзек и подмигнул.
      Конни улыбнулась. В неуклюжей любезности мужчины было что-то привлекательное.
      Он определенно понравился ей, чего нельзя было сказать о его супруге.
      Пока все они вели обычный разговор о погоде и климате, Конни думала о том, что никогда не узнала бы в Эвелин сестру Мэри. Правда, Гилберт говорил, что у них разные матери.
      Эвелин повезло меньше. Старшая из сестер была стройна и красива, младшая - невероятно худа.
      Острые черты ее лица бросались в глаза, несмотря на искусный макияж, дорогую оправу очков и шикарные волосы.
      Гилберт упоминал о том, что Эвелин очень нервная. Это подтверждалось тем, как напряженно она устроилась на краешке стула, как визгливо смеялась, как теребила свои многочисленные браслеты.
      Послышался шум подъезжающего джипа, и в комнату быстрым шагом вошел Гилберт.
      - Эвелин, Айзек, привет! - проговорил он. - Какой сюрприз!
      Айзек встал ему навстречу.
      - Да, мы...
      Гилберт резко прервал его: , - Знаю. Вы приехали, чтобы сообщить мне, что заполучили какую-то бумажку, по которой я должен передать вам Эрика. Его голос звучал хрипло, синие глаза стали ледяными. - Так вот, зря потратили и деньги, и время.
      - Но послушай... - начала Эвелин.
      - Вы заявляете, что можете обеспечить ему нормальную жизнь. Но я тоже могу. Это наш временный дом, но Эрику здесь хорошо. Он спокоен. И за его будущее не надо волноваться, так как он будет со мной и с Констанцией.
      - Да, мисс Буш его няня, - отчаянно теребя браслеты, сказала Эвелин... - Мы уже познакомились.
      Гилберт покачал головой.
      - Она не няня. Констанция - член нашей маленькой семьи. Скоро у Эрика будет не только отец, но и мать, потому что мы с Конни поженимся. - Он повернулся к ней и обнял за плечи. - Не так ли?
      Конни с трудом сглотнула. Конечно, он сказал это сгоряча, но все же ее сердце екнуло.
      - Так, - подтвердила она.
      - Пока об этом никто не знает, включая Эрика, - продолжал Берт. - Но Эрик не будет против, он обожает Конни.
      В последней фразе была доля истины. Конни согласно кивнула.
      - Да, мы прекрасно ладим.
      - У Эрика будут нормальный дом и нормальная семья, - не унимался Гилберт. - И теперь, сколько бы ваши адвокаты ни старались, я все равно выиграю дело!
      - Успокойся, - вдруг сказал Айзек.
      Голос Гилберта задрожал:
      - И ты еще хочешь, чтобы я успокоился?! После того как вы пустили за мной своих ищеек?
      - Я отозвал детективов, как только узнал, что Эвелин наняла их, ответил Айзек.
      Гилберт нахмурился.
      - Ты хочешь сказать, что не знал об этом?
      - Не знал. Как и то, что Мадригалы преследуют тебя. Теперь мы приехали затем, чтобы Эвелин попросила у тебя прощения и за себя, и за отца...
      - Прощения?!
      Айзек горько рассмеялся.
      - Я хотел бы кое-что объяснить. Пожалуйста, сядь и выслушай меня, сказал он.
      В комнате воцарилась мертвая тишина. Потом Гилберт опустился в кресло.
      - После смерти Мэри я тоже, как и Эвелин, думал, что мальчику будет лучше у нас или у деда. Но, увидев твою решительность в отстаивании своего права на него, мы поняли, как много он для тебя значит. Мы с Мадригалом отнеслись с уважением к твоим чувствам и признали за тобой право на ребенка.
      - Тогда как вы могли подать на меня в суд, как могли собирать компромат, чтобы получить опекунство?! - гневно спросил Гилберт.
      - Я этого и не делал. Это все Эвелин, - грустно сказал Айзек. - Поверь, я никогда не пошел бы на такое.
      - Я с ума сходила от желания иметь ребенка, - заговорила Эвелин. После появления Эрика на свет я была сама не своя. Мне стыдно об этом говорить, но я дико завидовала Мэри, ее счастливому браку, удачным родам, здоровому малышу. Ради ребенка я была готова на все, абсолютно на все. Я была больна.
      - Я ничего не знал о том, что Эвелин звонила тебе, что она втянула в эту историю Мадригала, что они уговаривали тебя отдать Эрика, - продолжил Айзек. - Правда выяснилась, только когда жена начала ходить к психоаналитику. Мы смогли понять, какой запутавшейся невротичкой она была.
      - К психоаналитику? - переспросил Гилберт.
      - Да. Дошло до того, что ее желание иметь ребенка стало навязчивым. Наш брак начал рушиться. Тогда я предложил ей обратиться к врачу. - Айзек посмотрел на Эвелин. - Вначале она отказывалась, но зато теперь результаты прекрасные.
      Женщина рассмеялась.
      - Он спас мой здравый рассудок.
      - После первого же визита в клинику она стала меняться. Теперь моя милая примирилась с тем, что у нас никогда не будет детей, и готова по-новому строить свою жизнь. И для нее очень важно получить твое прощение.
      - Прости меня, - обратилась Эвелин к Гилберту. - Я не посчиталась с твоими отцовскими чувствами и думала только о себе.
      Даже не о племяннике. Я была эгоисткой, опустив голову, закончила она.
      Конни неприязненно подумала, что это самобичевание, несомненно, идея психоаналитика. Он похвалит послушную пациентку за старательность.
      - Так что прости ее, если можешь, - закончил Айзек. - Мы оба будем благодарны тебе за это.
      - Я постараюсь, - сказал Гилберт.
      Айзек положил руку ему на плечо.
      - Спасибо.
      - А нельзя мне хотя бы одним глазком взглянуть на Эрика, перед тем как мы уедем? - с мольбой проговорила Эвелин.
      Берт нахмурился и посмотрел на Конни.
      Та кивнула. Кажется, враждебных действий больше не будет.
      - Хорошо, - сказал Гилберт.
      Конни встала.
      - Я схожу за ним.
      Сказав Коре, что у них гости, которые хотят увидеть Эрика, она привела малыша домой.
      - Это твои тетя Эвелин и дядя Айзек, - сказал Гилберт, когда Конни с мальчиком вошли в гостиную.
      Эрик вежливо улыбнулся. Ему было весело у Джека и не терпелось вернуться обратно.
      - Какой ты большой! - взяв малыша за руку, воскликнула Эвелин. - Когда ты был совсем маленьким, мы с твоей мамой брали тебя с собой на ланч. Ты сидел на специальном стульчике, как принц, а все вокруг не сводили с тебя глаз. Ты помнишь? - спросила она, вглядываясь в лицо Эрика.
      - Нет, - ответил мальчуган и сделал шаг назад.
      На лице тетки было написано разочарование.
      - А ты помнишь, как мы гостили у дедушки и катались на пони?
      Эрик хмуро посмотрел на тетку и перевел настороженный взгляд на Айзека.
      - Нет, - сказал он и резко выдернул свою ладошку. - А можно я опять пойду к Джеку? спросил он, глядя попеременно то на Конни, то на Берта. - Мы еще не закончили складывать большую мозаику.
      - Я не против, - ответил его отец.
      - Здорово!
      - Нам уже пора, - заявил Айзек и пояснил, что у них скоро рейс на Сан-Франциско, а такси ждет за садом.
      - Если захотите повидаться с Эриком, звоните в любое время, - сказал Гилберт.
      Айзек улыбнулся.
      - Спасибо. И спасибо за то, что ты понял все. Наверное, на твоем месте я бы Эвелин на клочки разорвал.
      - Я был очень близок к этому, - глухо проговорил Гилберт.
      Когда гости уехали, он обнял Конни.
      - Слава Богу, мои тревоги закончены.
      Едва она ощутила тепло его губ, как маленькая ножка топнула по гравию.
      - Перестаньте! - крикнул Эрик.
      Конни отпрянула. Она с горечью подумала, что была права, когда подозревала, что малыш будет ревновать отца к ней.
      - Я не хочу, чтобы папа тебя целовал, - с ледяным видом заявил Эрик.
      - Это было всего один раз, - примирительно сказала Конни. - И это вовсе не значит, что папа не любит тебя. Очень любит.
      Берт присел перед сыном на корточки.
      - Я всегда буду любить тебя, малыш.
      Маленький кулачок стукнул его по груди.
      - Но Конни - моя, ты не должен целовать ее! И обнимать тоже! Пусть она обнимает только меня!
      Констанция от удивления рассмеялась.
      Эрик действительно начал ревновать, но не того, кого они предполагали.
      - Мы можем все вместе обняться, - сказала она.
      Берт подхватил сына на руки.
      - Отличная мысль, - заметил он, притянул к себе Конни и заключил их обоих в объятия.
      Конни поцеловала Эрика.
      - Ты доволен? - спросила она.
      Эрик задумался, потом улыбнулся.
      - Конечно. Мне так хорошо, что я не хочу к Джеку. Давай позвоним его маме и скажем, что я сегодня к ним не пойду.
      - Хорошо, - согласился Берт. - Вместо этого мы с тобой как два мужчины отправимся в магазин, купим торт-мороженое и шампанское.
      - А наша Конни накроет на стол и зажжет свечи, - добавил малыш.
      Конни усмехнулась.
      - Чтобы отпраздновать благополучное завершение всей этой криминальной истории?
      - Да. И выпить за нашу семью, - сказал Берт.
      - За семью?
      - Да, за наши новые отношения.
      Конни вдруг охватило волнение.
      - Что это значит? - спросила она.
      - Когда мы вернемся домой, ты переедешь ко мне, - серьезно проговорил Гилберт.
      8
      Утром Конни отвела малыша в сад. А сама решила закончить фотопленку. И голубой залив, и апельсиновая роща, и сам дом так и просились в кадр. Но она безвольно опустила камеру и тяжело вздохнула, перед глазами у нее все расплывалось. Скоро вернется Берт, а она еще не решила, что ему сказать. Как объявить, что между ними все кончено.
      Конни всю ночь не спала и решила, что мысль о том, чтобы жить вместе, пришла к нему под влиянием момента. А потом понравилась. Еще бы не понравиться, ехидно подумала она. Он получит женщину, которая умеет создать домашний уют и с которой у него великолепный секс, - все это ему очень нравится. Но только нравится. От этого слова "только" ей захотелось рыдать.
      В голове роились тысячи мыслей, но над всем преобладало огромное кричащее "нет!".
      Такие отношения станут для нее медленной смертью, они разрушат ее самолюбие.
      Не плачь, явится и к тебе принц, насмешливо сказала она себе. И этот принц будет свободен от багажа былых чувств и неразрывных связей с прошлым. Он будет любить только тебя. Но будет ли этот принц таким же умным и веселым, как Берт? Станет ли с ним ее жизнь такой же радостной? Сможет ли он?..
      На веранде послышались шаги, и у Конни внутри все сжалось. Он уже здесь, а она так и не придумала, что ему сказать.
      - Мы продолжим наш праздник и сегодня, - входя на веранду, с улыбкой сказал Гилберт.
      - Я уезжаю.
      - Что?
      - Я первым же рейсом улетаю в Нью-Йорк.
      Эрику больше ничто не угрожает, так что тут мне больше делать нечего. Пусть мы заключили контракт на целый месяц, но я не позволю, чтобы Филдстоун платил мне деньги за то, что я сижу на солнышке и читаю детективы.
      - Я все ему объясню и сам оплачу счет, - заверил ее Гилберт.
      - Нет, - ответила Конни, тряхнув головой. - Дело не в деньгах. Дело в том, что.., знаешь, лучше кончить все между нами прямо сейчас, потому что я не смогу жить с тобой.
      Гилберт устало опустился в плетеное кресло.
      - Что с тобой случилось? - начал он.
      - Я не могу! Я понимаю, что ты считаешь это глупым, так как во многих отношениях мы прекрасно подходим друг другу. И малыш был бы рад, если бы мы были вместе. И мне хорошо с вами. Почти всегда. У нас все было бы хорошо, если.., если бы это была не я, а другая. - Конни понимала, что ее намерение говорить спокойно пошло прахом. - Ты понимаешь, о ком я говорю. О Мэри. Ты всегда будешь любить свою жену. Я знаю, что ты все еще любишь ее... А я не хочу быть вторым номером.
      Взяв книгу, Конни слепо уставилась в страницу, держа детектив вверх ногами.
      - Я не люблю Мэри, - вдруг тихо сказал Берт. - И никогда ее не любил.
      Конни бросила на него сердитый взгляд поверх книги.
      - Не надо, Берт. Я же знаю, какое действие оказывает на тебя лишь одно упоминание о ней.
      - Оказывает, да, оказывает, но лишь потому, что Мэри обманывала и использовала меня и мне до сих пор больно. Но хуже всего то, что даже теперь я не могу ей простить ее отношения к Эрику. - Его лицо исказилось от боли. Она была совершенно безразлична к малышу.
      - Безразлична? К собственному сыну? поражение переспросила Конни.
      - Абсолютно, - отрезал Берт.
      - Это ужасно, - проговорила она и нахмурилась, вспомнив, с какой гордостью Эрик показывал ей фотографии матери. Как дорожил ими. - Но ты убедил Эрика в том, что она его любила?
      Берт кивнул.
      - Может быть, я скажу правду, когда он подрастет. Мне кажется, для ребенка очень важно чувствовать, что у него была любящая мать. Поэтому я всегда делал вид, что мы - счастливая семья, что у нас хороший брак. - Он горько рассмеялся. - На самом же деле наш брак потерпел полное фиаско!
      Конни отложила книгу.
      - Ты можешь рассказать мне об этом?
      - Конечно. Я так долго держал это в себе... а ты выступишь в роли психотерапевта, если хочешь.
      - Хочу.
      Берт облокотился на перила веранды.
      - Лучше, наверное, начать с самого начала. - Он немного помолчал, собираясь с мыслями. - Я встретил Мэри, когда оформлял коммерческие выставки в Нью-Йорке. У нас была веселая группа молодых дизайнеров.
      Один из моих холостых приятелей очень любил крутиться в высшем обществе. Он брал и нас всех на вечеринки золотой молодежи. Я никогда не увлекался светской жизнью, но, должен признаться, мне было интересно вблизи видеть тех, о ком пишут в газетах. Издалека, однако, все выглядело гораздо пристойнее. Я был разочарован. На одной из таких вечеринок я и встретил Мэри.
      - И она показалась тебе необыкновенной, - предположила Конни.
      - Да, необыкновенной, - коротко согласился он. - Когда я попросил своего приятеля познакомить нас, я не сомневался, что она модель высшего класса. Но выяснилось, что она студентка и дочь Чарли Мадригала.
      - Мэри сама захотела с тобой познакомиться?
      - Она сразу положила на меня глаз. Вот что значит оказаться не там, где надо, и не тогда, когда надо, - горько заметил Берт. - Она тут же стала проявлять ко мне чрезвычайный интерес. Мэри была потрясающе красива, и мне это льстило. Мы еще пару раз встретились на вечеринках, и вскоре она пригласила меня как гостя в дом своего отца во Флориде.
      - Но она тебе тоже понравилась?
      - Конечно. Она была веселая, дружелюбная, знала кучу смешных историй про всех.
      Еще Мэри рассказывала мне о своей жизни. В детстве отец то осыпал ее подарками, то полностью игнорировал. Мать умерла при родах, а отец тут же женился на ее подруге. С Эвелин, сестрой, они были погодками, но все время соперничали.
      - Бедняжки, - искренне вырвалось у Конни.
      Берт кивнул.
      - Это оборотная сторона красивой жизни.
      Так вот... Она сказала, что гостей будет человек десять, но когда я приехал, то оказался единственным приглашенным. И Мэри затащила меня в постель.
      - Ты был против?
      - Я.., сомневался, что мне это нужно. Она слишком уж форсировала события. Но у меня в то время ни с кем из женщин серьезных отношений не было, а Мэри казалась такой соблазнительной... Наверное, я в тот вечер думал не головой, а другой частью тела, - язвительно усмехнулся он. - Мы провели два дня в постели. Я предложил ей воспользоваться презервативом, но она сказала, что примет все меры предосторожности сама. Ни отец, ни гости так и не появились, и несколько дней спустя я уехал.
      - Мэри больше не предлагала тебе встретиться?
      - Нет. Но она поняла, что я отказался бы.
      Я быстро сообразил, что Мэри - просто искательница новых ощущений, что она занята. только собой. Я был интересен для нее как человек из другого круга. Встретились мы лишь месяцев пять спустя, - продолжал Берт. - Один из моих клиентов пригласил меня пообедать в сверхмодном, только что открывшемся ресторане на Бродвее. Я подъехал на машине и у входа в ресторан увидел Мэри, беременную. Как ты понимаешь, пять месяцев - небольшой срок, но ее наряд специально демонстрировал ее положение. Я поздоровался с ней и, конечно, поздравил. Тут она заявила, что поздравить нужно и меня, поскольку отец ребенка я.
      - Вот это да! Наверное, ты обалдел.
      - Не то слово. Не смог ни куска проглотить.
      - Ты поверил ей?
      - Да. По времени все совпадало, да и интуиция подсказывала мне, что она говорит правду. А теперь.., достаточно посмотреть на Эрика.
      - Одно лицо.
      Берт улыбнулся.
      - Да. И еще Мэри рассказала мне, что насчет ребенка у нее был целый план. Во-первых, она выбрала меня - человека из здоровой фермерской семьи. Кто-то рассказал ей, что я подающий надежды дизайнер, так что по интеллекту тоже подходил. Меня выбрали как поставщика полноценных генов, - сухо бросил он. - Затем Мэри рассчитала день максимальной вероятности забеременеть, пригласила меня во Флориду - и все!
      - Она вот так спокойно рассказала тебе об этом?
      - Совершенно. Она даже поблагодарила меня за мою способность производить потомство. Мы взрослые люди, и ты понимаешь, что даже у двух здоровых людей может не получаться с детьми. Как у Редхиллов, например. Берт сжал зубы. - Я был в ярости. И из-за того, что меня так грубо использовали, и из-за того, что попался, как мальчишка.
      - Так вот почему ты в тот раз не поверил мне, что я предохраняюсь?
      Берт коротко кивнул.
      - Прости меня, - сказал он и продолжил:
      - Я сначала запаниковал, потом пришел в ужас. Но затем понял, что не могу отнестись к этому безразлично. Мне было не все равно, какой матерью моему ребенку станет Мэри. И на следующий день я поехал к ней домой и заявил, что у отцов тоже есть некоторые права.
      - А до того ей не приходило в голову, что ты тоже захочешь играть какую-то роль в жизни собственного ребенка?
      - По-видимому, нет. Как и то, что потом ребенок, возможно, захочет узнать, кто его отец.
      - Странно как-то это все, - пробормотала Конни.
      - А эта женщина вообще жила странно. Я спросил ее, как у нее с финансами. Выяснилось, что она бросила учебу, как только подтвердилась ее беременность. Что неудивительно, поскольку у нее была идея стать идеальной матерью для ребенка. Она ходила по детским магазинам и тратила остатки денег на одежду для малыша.
      - А сбережений у нее не было?
      - Она все потратила на оборудование детской комнаты. Мэри призналась, что не подумала о том, как оплачивать счета, когда родится ребенок. И тогда я предложил выплачивать ей месячное содержание.
      - И она приняла это?
      - Без малейших колебаний. Так вот, сам я твердо верю в семейные ценности, - заявил Берт. - Поэтому я хотел, чтобы мой ребенок был рожден в законном браке. Конечно, в наше время на такие вещи смотрят проще, но все же...
      - Я понимаю.
      - Я даже не хотел, чтобы люди знали о том, что Эрик зачат вне брака. Поэтому мы должны были чрезвычайно тихо и быстро пожениться.
      - Мэри была согласна?
      - Да, как и в вопросе с пособием. По-моему, она начала понимать, что ее план родить и самостоятельно воспитать ребенка не такая уж блестящая идея. Конечно, моя идея насчет нашего брака тоже не самая лучшая, но что мне оставалось делать? На моем месте так поступил бы каждый.
      - Далеко не каждый, - возразила Конни. Большинство мужчин заявило бы, что раз она создала эту проблему без их согласия, то пусть сама и разбирается.
      Берт пожал плечами.
      - Может, и так. Но, как бы то ни было, через неделю мы тихо поженились - без гостей, свидетелями были случайные прохожие.
      И Мэри переехала ко мне.
      - Наверное, твои родители очень переживали, что ты не пригласил их на свадьбу?
      - Они были просто убиты, - ответил он. Я же один ребенок в семье. Правда, потом я им все объяснил.
      - А как вы с Мэри жили?
      - До рождения Эрика все шло неплохо. Мэри читала много книг по подготовке к родам, ходила на специальную гимнастику и психотерапию. Но, когда мальчик появился на свет, все пошло прахом. Я думал, что материнская любовь заложена в женщинах природой, но к Мэри это не относилось. На людях она обожала демонстрировать свои чувства, но все остальное время оставалась совершенно равнодушной. Она никогда не ласкала ребенка, не щебетала с ним, как другие матери. - Берт посмотрел на Конни. - А вот ты стала бы. Вначале я думал, что у Мэри послеродовая депрессия, но несколько месяцев спустя пришлось признать, что она просто плохая мать.
      - Тогда вообще непонятно, зачем эта беременность.
      - Я могу только догадываться. Вероятно, поскольку Мэри всегда была занята исключительно собой, она потеряла интерес к ребенку, как только он стал самостоятельным существом. Или это тот случай, когда, получая желаемое, человек теряет к этому интерес.
      - Но почему она вообще захотела ребенка?
      - На этот вопрос может быть несколько ответов, - сказал Берт. - Один из них таков:
      Мэри хотела привлечь к себе внимание отца.
      Второй: хотела досадить Эвелин. Сестры всегда старались опередить друг друга, и Мэри таким образом решила взять верх над сестрой.
      А может, тем, что она решила обойтись без мужчины, она хотела некоторым образом и отомстить отцу, который в детстве не уделял ей должного внимания.
      - Или все вместе, - проговорила Конни.
      - Да. Когда Эрик родился, Мэри стала несносной. Она потребовала, чтобы я нанял не только дневную, но и ночную няню, и стала часто и подолгу пропадать из дому. Я с ума сходил, ведь ребенку нужна мать. Так что до ухода на работу и по возвращении я часто сам кормил и пеленал сына.
      - Ты, наверное, с ног сбивался.
      - Да, но... - Берт улыбнулся, - дело того стоило. Эрик рос веселым и спокойным мальчуганом.
      - А куда уходила Мэри?
      Улыбка исчезла с его лица.
      - Один Бог знает куда. Но я уверен, что она снимала обручальное кольцо и вела себя, как свободная женщина. Она постоянно жаждала мужского внимания. Знаешь, тогда, в машине, с ней был молодой парень, очередной кавалер. Он не получил ни царапины.
      - Твой брак фактически распался.
      - Да. Я никогда раньше не думал, что, женившись, буду думать о разводе. Однако такая мысль стала все чаще приходить мне в голову. Но я опасался, что Мэри потребует ребенка. А суды всегда более благосклонны к матерям.
      - Ты думаешь, она стала бы настаивать?
      - Пусть это кажется нелогичным, но все же я думаю именно так. Она решила бы, что ее грабят, вцепилась бы в ребенка, получила его и через пять минут забыла о его существовании. И все же я думал, что, увидев мою привязанность к Эрику, Мэри многое поймет и полюбит его. - Берт хрипло рассмеялся. Наивные мечты. Ей было все равно.
      - А как она относилась к тебе? - спросила Конни.
      - Тоже безразлично. Мы остались чужими.
      Когда Эрик был младенцем, мы провели вместе несколько ночей. Но меня не слишком тянуло к ней, а она вообще мало интересовалась сексом. Да, она обожала мужское внимание, но на самом деле была ледяной принцессой. К тому же, когда я приходил домой, она не задавала мне ни одного вопроса. Мэри ничего обо мне не знала, но, черт подери, и не хотела знать! Она обращалась ко мне только тогда, когда ей нужны были деньги, всеми способами тянула их из меня... В отличие от тебя. Ты не захотела даже, чтобы я заплатил за твой купальник. А он так тебе шел.
      Может, сходим за ним завтра?
      Конни покачала головой.
      - Нет, спасибо. Значит, ты был для нее таким хорошим кошельком, что она не горела желанием развестись с тобой?
      - Наверное, именно поэтому. Такое положение дел ее устраивало. Еще один момент - мы спали в разных комнатах. И вот, когда я уже с ума сходил, не зная, что делать дальше, Мэри погибла. - Берт потер ладонью виски. - Когда ее не стало, я почувствовал облегчение. Можно в такое поверить?
      - Можно, - ответила Конни. - Более того, в твоей ситуации это нормально. Так что не мучай себя. - Она коротко улыбнулась.
      - Мой брак с Мэри сделал меня таким циником, что я поклялся больше не допускать женщин в свою жизнь. По крайней мере всерьез. Только встретив тебя, я понял, что снова могу доверять женщине. - Взгляд его синих глаз стал пристальным. - Ты честная, добрая и принципиальная. Ты заставила меня снова поверить в людей.
      Констанция встала и подошла к перилам веранды. По розовато-персиковому небу проплывали лиловые, с пурпурными краями облака. Она с грустным видом повернулась к Гилберту. Она понимала, что помогла ему залечить старые раны, но его благодарности она не искала. Как не искала и комплиментов. Ей нужно было другое, она не хотела просто нравиться.
      - И сразу же после смерти Мэри тебя начала преследовать Эвелин?
      Берт кивнул.
      - Да. Когда она начала грозить мне судом, то припомнила, что я какое-то время вообще не знал о беременности Мэри и что не собирался иметь от нее ребенка. Это была правда.
      Такие факты толковый юрист может прекрасно использовать для обвинения в плохом исполнении родительских обязанностей.
      - Но ты прекрасный отец.
      Он усмехнулся.
      - Я стараюсь, еще как стараюсь. Знаешь, мы с Мэри были далеки друг от друга, как два полюса. А с тобой даже мыслим одинаково.
      - Но, когда мы встретились в первый раз, ты невзлюбил меня, - вставила Конни.
      - Да.., но одновременно меня влекло к тебе.
      - Врушка, врушка, дядя-хрюшка, как говорит твой сын.
      - Я говорю правду, - настойчиво заверил Берт. - Я бесился, черт возьми, потому, что меня сильно тянуло к тебе. И это была еще одна причина того, почему я согласился, чтобы ты ехала со мной в Лос-Анджелес...
      - Серьезно?! Но ты же сопротивлялся изо всех сил!
      - Да, но именно потому, что не хотел никаких сложностей. А твое появление уже означало, что все будет непросто. Знаешь, раньше я всегда приглашал к Эрику только тех нянь, у которых были серьезные отношения с каким-нибудь молодым человеком.
      - Боялся, что в тебя влюбятся?
      - Я так не думал, но дело было все-таки, наверное, и в этом. Кроме того, я боялся, что сам заинтересуюсь какой-нибудь из них. Поэтому няни были далеко не красотки, как Глория, к примеру. - Берт встал и подошел к Конни. Зато ты - настоящая красавица, ты мне очень нравишься, - сказал он и обнял ее. - А когда мы поженимся, у тебя будет куча времени, чтобы заниматься собой. Обещаю тебе.
      - Поженимся? - сдавленно повторила Конни.
      - Может, я несколько старомоден, но я не хочу жить в грехе. Этот месяц нам было хорошо вдвоем. И теперь я хочу, чтобы мы стали мужем и женой. Я хочу, чтобы ты, я и Эрик...
      Конни отпрянула.
      - Но я не хочу! - объявила она и выбежала в сад.
      Она не знала, куда спешит и зачем. Она хотела лишь убежать от этого человека, который ранил ее в самое сердце и может причинить ей еще большую боль... Эрик. Только из-за ребенка он и хочет на ней жениться. Только потому, что малышу нужна мать. Конни разрыдалась. Ладно, она не стала бы номером вторым после его покойной жены. Ей достанется роль второй матери. Вот так!
      Она вслепую шла между деревьями. Дойдя до берега океана, упала в мягкий светлый песок. Берт не любил Мэри, но и ее тоже не любит. А любовь - это самое важное. Для нее это все. Она верила в любовь и ждала ее. И черт ее побери, если она пойдет на брак по расчету!
      Конни посмотрела в сторону дома. Ей хотелось, чтобы Берт бросился за ней. Но нет, она была одна. Наверное, он решил остаться в бунгало, чтобы быть у телефона - вдруг позвонят с работы. Очень на него похоже, с горечью подумала она.
      Подтянув колени к подбородку и обхватив их руками, Конни замерла. Она еще ни разу не плакала из-за мужчины, а вот теперь ей хотелось плакать. Но что в этом проку?
      - Эй, - послышался родной голос.
      Конни подняла голову и увидела, что Берт стоит рядом с ней. Она холодно посмотрела на него.
      - Решил, что я все-таки стою того, чтобы побежать за мной?
      - Я подумал, что ты в своей комнате. Минут пять я искал тебя в доме и только потом увидел, что дверь открыта.
      - И тогда ты пришел сюда, чтобы поговорить о нашем браке? - Конни вскочила. - Не трать напрасно время. Я уезжаю. Прямо сейчас! - объявила она.
      - Ты не можешь уехать, - возразил Берт.
      - Еще как могу. Я могу подождать самолет до Нью-Йорка в аэропорту.., еще есть рейс через Вашингтон.
      - Уже не успеешь.
      - Тогда я сейчас уложу вещи и уеду утром, - дрожащим голосом объявила она и, отвернувшись, направилась к дому.
      - А знаешь, ты очень возбуждающе покачиваешь бедрами, когда нервничаешь, - сказал Берт ей вслед. - А что, если мы вернемся на пляж, снимем всю одежду и поплаваем...
      - Увидят, - бросила Конни.
      - Здесь нет ни души. Где твоя тяга к приключениям?
      - Там мелко.
      - А, вот в чем дело. Ты боишься, что песок попадет, куда не надо, и тебе будет больно. Что ж, вернемся в дом.
      Конни замерла на месте.
      - Я больше не лягу с тобой в постель! - резко обернувшись, объявила она. - Я понимаю, что ты не хочешь, чтобы Эрик вырос таким, как Роберт, который тоже рос без матери, но...
      Берт широкими шагами нагнал ее и взял за руку.
      - Что ты сказала?
      - Ты просто боишься, что пойдешь по стопам Филдстоуна и тоже воспитаешь чудовище.
      Не бойся, Эрик не такой. - У Конни перехватило дух. - И ты - слишком разумный отец, чтобы так избаловать его. И вообще, хотя Эрику всего пять с половиной, у него уже сильный характер. - Войдя в холл, она сделала еще один глубокий вдох. - И, хотя я не отрицаю, что женское влияние на малыша было бы благотворно, это не самое важное при таком отце.
      Берт вслед за Конни вышел на веранду.
      - Ты думаешь, что я хочу на тебе жениться, чтобы у Эрика появилась мать? - спросил он.
      - Уверена, что да!
      - Это мне уже не нравится. Совсем не нравится, - сказал он и шагнул к ней.
      - Не прикасайся ко мне! - взвизгнула Конни.
      - Наша воительница снова вышла на поле брани, - пробормотал Берт. - В излишней покладистости ее не упрекнешь. Но ты ошибаешься, и дело вовсе не в Эрике, - сказал он.
      Конни расправила плечи, начав понемногу успокаиваться.
      - Но, когда ты говорил о нас с тобой, ты говорил о нем. Может, подсознательно, но тогда тем более...
      - Вполне сознательно, - перебил ее Берт. - Я пытался таким образом уговорить тебя.
      - Меня? - ошеломленно повторила она.
      - Я знаю, что ты полюбила его. Ко мне ты тоже не вполне равнодушна, иначе, думаю, не стала бы спать со мной. - Он шагнул к ней. - Я хочу жениться только на тебе, Конни. И если я не уговорю тебя сейчас, то кто-то другой тебя перехватит. Я не хочу рисковать. Я не могу упустить тебя. И я подумал, что, если напомню тебе об Эрике.., черт побери... Я говорю слишком бессвязно. Я понимаю, что пока не могу ждать от тебя, чтобы ты уже любила меня, но...
      - Откуда ты знаешь, что я тебя не люблю? - спросила Конни.
      Берт замялся.
      - Но.., ты никогда об этом не говорила.
      - Ты тоже никогда не говорил, что любишь меня, - ответила она.
      - Только потому, что боялся опередить события и спугнуть тебя.
      Конни с трудом сдержала улыбку. Ей вдруг захотелось петь, танцевать, ходить на голове.
      - Меня трудно напугать.
      Берт обнял ее за талию и притянул к себе.
      - Я люблю тебя, - хрипло сказал он. - И?..
      - Я тоже тебя люблю.
      - Дорогая, моя дорогая и любимая, - с облегчением выдохнул он и уткнулся лицом в ее грудь. - Так мы поженимся?
      Конни всем телом ощутила его тело и почувствовала, что ее сердце забилось быстрее.
      - Наверное.., меня можно уговорить.
      - Тогда я начну уговаривать прямо сейчас, - сказал Берт и подсунул ладони под бретельки ее сарафана.
      Конни задержала его руки на своих плечах.
      - На мне нет бюстгальтера, - запротестовала она.
      Берт усмехнулся.
      - Здорово. Сама знаешь, чье это словечко.
      - Но мы в саду, нас могут увидеть... - Тут Конни сама усмехнулась. Ладно, ты прав. Где моя тяга к приключениям? Пошло все к черту!
      - Ты красивая, - пробормотал Берт. - Но теперь, если мы не хотим оскорбить общественную нравственность, нам лучше пойти в дом. К тому же я взмок, убеждая тебя. И ты потная от своего галопа по лужайке. Лучше зайдем вначале в душ.
      Конни усмехнулась.
      - У тебя много замечательных мыслей, - сказала она.
      Пока его губы вызывали потрясающие ощущения, лаская шею Конни, его руки стянули с нее сарафан. Почувствовав ладони Берта на своей обнаженной груди, она закрыла глаза и сжала зубы. От прикосновения его ласковых пальцев к затвердевшим соскам по ее телу вниз, к бедрам, побежали возбуждающие токи.
      Рука Берта скользнула ей под трусики и погладила ягодицы.
      Не переставая целоваться, они сходили на кухню и взяли бутылку вина и два широких бокала. Все так же целуясь, наполнили ванну водой и раздели друг друга. Затем вошли и сели в теплую, ароматную воду. Берт открыл вино и налил бокалы.
      - Иди ближе, - позвал он.
      Конни обхватила его ногами, сидя между его бедер. Берт передал ей бокал, но, прежде чем она пригубила, поднял свой бокал и коснулся им кончика ее груди.
      - Холодно! - воскликнула Конни, когда на нее полилось холодное вино. Но потом улыбнулась. - Это месть за то, что было в лифте? Наверное, справедливо.
      Наклонив голову, Берт лизнул ее влажный сосок.
      - Нет. Это фантазия, которая преследовала меня с тех самых пор.
      Конни прерывисто вздохнула.
      - Ну и как, не хуже чем в мечтах?
      - Даже лучше, - хриплым голосом ответил он, взял оба их бокала и поставил на выложенный плиткой пол.
      - Я думала, мы вначале помоемся, - сказала она.
      - Я тоже так думал. - Он задорно улыбнулся. - Но...
      Его ладони легли на ее грудь, они ласкали, ощупывали, искушали. Конни замерла. Нервные окончания где-то в глубине тела напряглись до предела, и она крепче сжала Берта ногами. Он подался вперед и вошел в нее. Конни почти сразу же содрогнулась и закричала.
      - Моя страстная леди, - проговорил Берт, но замер, сдерживая желание, которое бушевало в нем.
      Когда она немного расслабилась, он снова двинулся вперед. Еще и еще... У Конни пылало все тело. Вскоре, к ее изумлению, она испытала второй оргазм, еще более яркий, чем первый. Почувствовав, как напряглось, а затем обмякло ее тело, любовник позволил себе последовать ее примеру...
      - Я смог уговорить тебя? - спросил он.
      Обняв его за плечи, Конни улыбнулась.
      - Конечно, уговорил. Да, я выйду за тебя замуж.
      - Когда? - спросил он, наклонившись, чтобы поставить губами на ее шее отметку, которая свидетельствовала бы, что эта женщина принадлежит ему.
      - Может, сегодня?
      Берт поднял голову.
      - Сегодня мне нужно еще успеть на работу.
      - Прости, прости.
      - Может, как только вернемся домой?
      - Еще одна прекрасная мысль.
      Взяв бокалы, Берт налил вина и передал один Конни.
      - За нас! - Он улыбнулся.
      - За нас! - эхом повторила она, потянулась вперед и поцеловала его. Если ты не против, я хотела бы устроить настоящую старомодную свадьбу, пригласить друзей, моих братьев и всех родственников. И, конечно, твоих родителей.