Ближе к полудню жара стала невыносимой, особой надобности в его присутствии не было, и Андрей не стал больше подвергать себя набравшей силу солнечной радиации. Показав Танбе на мокрую от струящегося пота рубашку, ушел к себе. Допил сок из початого кокоса, разделся и лег на топчан, где его тут же и сморил сон.
      Проснувшись, глянул на часы: начало второго. На соседнем топчане почивали Замба с Ама Сю. Не желая их тревожить - может, только что уснули занялся размышлениями. Сколько неприятностей выпало на их с Мартой долю за эти неполные четыре месяца! Сколько раз уже попадали они в положения, казавшиеся безвыходными! Книгу можно написать... Но судьба пока что была к ним милостива. Обойдется ли и на этот раз? Сведет ли она их вместе? Это ж надо, куда занесла - к черту на кулички! Так далеко, что дальше уже некуда...
      Как там дома, как мама с ее больным сердцем? Удастся ли вернуться из этого проклятого далека, придется ли увидеться с нею, с друзьями на хуторе или... Впрочем, никаких "или"! Островитяне хоть и не людоеды и даже добрые по натуре, но все-таки дикари из каменного века. Как ни плохо в том, нашем, тоже еще неустроенном мире, а менять его на островную жизнь нет ни малейшего желания. Тем более, если остался один.
      Но думать не хочется, что в живых остался только он: Кимбор мужик бывалый, с ним не могло случиться непоправимое! Они живы, н мы - рано или поздно - встретимся. Потом дождемся проходящего поблизости корабля без свастики на флаге, доберемся, пусть и не скоро, к своим, на Родину, на родную Кубань, к родителям и друзьям. А пока придется потерпеть, сжиться с местными порядками... Привыкну и не стану ничему удивляться. Помогу этим отставшим в своем развитаии перешагнуть хотя бы на пару столетий.
      Перво-наперво надо приучить взрослых ходить в трусах. Материи - целый парашют, хватит прикрыть срамоту всем. Потом научить плести из каких-нибудь волокон, а то эта бахрома прикрывает только когда человек стоит на ногах. Потом научить их делать луки и стрелы, посуду, разводить домашнюю живность, хотя бы уток и гусей, их приручить нетрудно. Но это - туда дальше.
      А за парашютом отправлюсь завтра с утра. Заодно пройдусь еще раз вдоль берега: может, хоть что-то прояснится. Правда, и сегодня еще не поздно, только два часа дня, - подумал Андрей, глянув на циферблат. Но надо бы сходить на разведку - ознакомиться с округой, поискать речку, смыть морскую соль.
      Собирался уже разбудить беззаботно посапывающих соседей, как сюда зашел Танба, сел на их топчан, и они проснулись. Андрей оделся, нацепил на ремень кобуру с пистолетом, сунул в карман складник и зажигалку. Присутствующие догадались, что предстоит куда- то отправиться. В знак готовности его сопровождать они вооружились копьями.
      Чтобы узнать, как называется у них копье, испробовал такой способ: указывая пальцем на себя, а затем на каждого из них, произнес:
      - Андра, Танба, Замба, Ама Сю. - Затем дотронулся до кортика и сказал: - Кука Баку. - После чего взял в руки копье.
      - Тобука, тобука! - почти в один голос воскликнули те.
      После этого дело пошло, как по маслу: стоило ему показать на какой-нибудь предмет, как тут же сообщалось его туземное название. Повторив его несколько раз вслух, Андрей запоминал прочно и надолго.
      После обеда задул свежий северозападный ветерок, по небу заклубились крупные, но явно не дождевые облака, то и дело заслонявшие солнце. Стало не так жарко, как было в обед. Такой случай упускать не следовало. Растолковал Танбе, что можно прихватить пару человек еще, и Замба привел двух киешников. Ама Сю тоже изъявила желание присоединиться к компании, но брат, похоже, не соглашался, что видно было по ее обиженному лицу. Пришлось за нее заступиться, а увидев, как благодарно она ему улыбнулась, Андрей решил сделать и того больше: отлучившись в подсобку, снял с себя трусы и предложил ей. Светлая Луна охотно согласилась дополнить ими свой традиционный наряд, и в ознакомительную прогулку они отправились вшестером.
      Идя рядом с нею и Танбой, интересовался всем, что попадалось вдоль нахоженной, не успевающей зарасти, тропы: названиями деревьев и кустарников, цветов, ягод, птиц, травяных козявок. Самые труднопроизносимые слова повторял по нескольку раз, а встретив уже знакомое, называл сам для закрепления в памяти. И все реже Танба или она крутили головой, поправляли произношение.
      Местность, облюбованная племенем для проживания, как уже упоминалось, возвышалась над основной территорией острова и отличалась иной, нежели в джунглях, растительностью. Из деревьев в обилии произрастали одиночные высокие, с шершавыми стволами, пальмы без ветвей. Лишь в самом верху ветер шелестел широкими и длинными, метра в три-четыре, листьями. На одних они были цельными, на других - словно изрезаны ножницами. Часты островки из высоких кустарников, тоже широколиственные и со множеством плодов. По сторонам от тропы трава стояла столь густая и буйная, что не продраться. Видимо, поэтому несмотря на жаркое солнце почва не иссушалась и растительность не скудела в перерывах между ливнями.
      Обезьяны тут почему-то не водились, и большая часть обильного урожая всевозможных ягод и фруктов, плодов и орехов пропадала зря. "Есть же на земле райские уголки, где не надо ничего выращивать и выхаживать, всего навалом - ешь не хочу!" - не переставал удивляться Андрей.
      Обилие и разнообразие цветов отдаленно напоминало берега кубанских плавней в середине лета, только заросли здесь повыше и погуще, а цветы крупней. Как и Марта в дни, когда они навещали летчика на островке среди лимана, Ама Сю набрала их целую охапку, полагая, видимо, что скоро повернут назад и она украсит ими свою и отцовскую хижины.
      Этого, однако, не случилось. Вскоре вышли на западную окраину плато и тут обнаружилось, что его омывает та самая речушка, что видна была из кабины самолета. Она, похоже, часто бывает полноводной и широкой, но сейчас ширина едва ли превышала полста метров.
      Спустившись с высокого левого берега, Андрей нашел ее неглубокой, со слабым течением. Пожалел, что уступил трусы девчонке: можно бы всласть поплавать и понырять; раздеваться догола постеснялся. Но и смыть с себя соль да просвежить одежду - тоже недурственно!
      Выложив из карманов содержимое и разувшись, забрел в воду. Теплая, чистая, хотя и не прозрачная - рыжеватого оттенка. Дно твердое, песчано-галечное, слегка покатое. Метрах в пяти от берега глубина по пояс. Снял рубашку, поколотил, отжал воду и бросил - ее на лету подхватил Танба. Спутники его, вначале почему-то наотрез отказавшиеся, при повторном приглашении с опаской, но вступили в воду - вошли в речку выше колен. Осмелев, заходились брызгаться, при этом Ама Сю озорно и пронзительно визжала - точь-в-точь, как Марта на ерике в тот памятный августовский день...
      Купание, пусть и такое ненастоящее, - всех взбодрило. До вечера было еще далеко, и Андрей решил продолжить путешествие - пройти вниз по течению, предположив, что отсюда недалеко и до океана. Зная уже, как по-туземному называется вода, без труда объяснил Танбе, что намерен дойти до "большой воды". Тот согласно закивал курчавой головой, изъ- являя готовность сопровождать.
      Левый берег, в отличие от правого, поросшего дремучими тропическими зарослями, был от растительности свободен, довольно широк, песчан, местами обрывист и высок. Видимо, в ливни речка сильно переполняется, и течение всякий раз подтачивает плотно слежавшиеся гравийно-ракушечные напластования, когда-то, похоже, являвшиеся океанским дном. Верхний же слой обрыва, толщиной до метра и более, представлял собой чернозем лишь немногим светлей кубанского.
      У основания обрыва, а то и у самой воды, попадалось множество отполированных голышей вроде тех, какими обсыпано полотно железной дороги или та же гравийка у родного хутора. Андрей подбирал плоские и швырял в речку, считая, сколько раз отскочит от воды и вспугнет находящихся у поверхности рыб, иногда, судя по всплескам, довольно крупных. "Сюда бы волочок трех-четырехметровый! - думал он. - Рыбы тут кишмя кишит, лови - не хочу. Ничего, обживусь - забацаем кубышки из лозы или лиан, уха будет всегда. Вот только в чем сваришь? Да и соли - где ее взять?"...
      Вскоре впереди сверкнула океанская зыбь-рябь. Но поскольку ветер дул с северозапада, вода у устья была спокойная. Как в зеркале, отражались в ней причудивые кучевые облака.
      Где-то вывороченные с корнем и оказавшиеся на берегу деревья попадались и раньше. Здесь же их, больших и малых, с застрявшими в ветках хворостом и листьями, валялось особенно много. Это обилие топлива навело на мысль раздобыть какой-нибудь дичи, зажарить на костре и наесться мяса. Благо рядом морская вода: можно, макая, с аппетитом пообедать.
      Но пернатая дичь, водившаяся в изобилии, держалась правого берега. Зверя же, даже небольшого, за всю дорогу не попадалось ни разу. Стоп, подумал Андрей, а может, удастся добыть крупную рыбину с помощью пики? Попытался узнать у спутников, знаком ли им такой способ. Нарисовал на мокром песке сома, проткнутого копьем.
      - Водятся в вашей речке такие рыбы? - спросил у Танбы. - Не приходилось проткнуть тобукой? Не понимаешь? Я тебя тоже не понимаю...
      Лишь после некоторых дополнительных уточнений сын вождя вроде бы догадался, о чем речь.
      - Ку Аку - большая вода, - показал он рукой на океан.
      Так толком ничего и не выяснив, Андрей взял у него острое, с зазубринами, копье и побрел по воде к месту, где рыжая речная перемешивалась с прозрачной океанской. И вдруг заметил не одну, а целый косячок рыб, похожих на кубанских "краснюков", но гораздо крупней тех, что доводилось видеть у дядьки-браконьера с хутора Прикубанского. Эти "кабаны" были больше метра в длину! Размахнувшись со всего плеча, вонзил "гарпун" в ближайшего. Но не успел приблизиться и схватить, как тот трепыхнулся с такой силой, что едва не сбил с ног, и пошел выписывать зигзаги, волоча за собой и копье. Гоняясь, услышал тревожные вопли на берегу. Оглянулся - Танба, выхватив копье у Замбы, бросился к нему, словно бы на помощь. Двое киешников, тоже с отчаянными криками, бежали следом. Андрей невольно выхватил пистолет, снял с предохранителя - и успел вовремя: в метре от себя увидел спинной плавник огромной, не менее двух метров, акулы. Но грозную хищницу интересовал, видимо, не он: с разинутой пастью, снабженной двумя рядами острых конических зубов, она набросилась на обессилевшего "краснюка". В ту же секунду Андрей дважды в упор выстрелил ей в голову. Хищница вскинулась кверху, потом, завалившись на бок, торпедой устремилась в сторону берега и сгоряча выскочила на песок вместе с добычей. Находившиеся поблизости помощники в ужасе задали стрекача, убежав без оглядки за добрую сотню метров.
      У Андрея тоже дрожали коленки, но скорей от возбуждения, чем от страха. Он выдернул копье и показал его незадачливым выручателям, приглашая вернуться обратно. А сам подумал: "Вот почему они боялись заходить в воду! Видать, кто-то из ихних побывал в зубах такого страшилища. А может, в речке, к тому же, и крокодилы водятся? Надо выяснить, а то как бы и самому не попасть впростак".
      Беглецы, вернувшись, со страхом и любопытством рассматривали океанское чудовище. Оказалось, что на туземном языке оно называется почти как и по-русски: Ку Аку, что, как выяснилось позже, означает "зубастая смерть".
      Андрей заходился объяснять, что Ку Аку съедобна, и они отнесут ее в селение, а рыбину поменьше надо зажарить здесь и хорошенько подкрепиться. Поняли они или нет, но когда он стал складывать из веток и листьев костер, тут же принесли топлива вдосталь. "Краснюка" порезали на куски, костер запылал, и балыки зашкварчали в пламени, нанизанные на прутья. Еда былы жирная и вкусная необыкновенно! Следуя его примеру, остальные тоже стали макать шашлыки в солоноватую океанскую воду, принесенную Андреем в большой улитковидной раковине, и находили их после этого еще более аппетитными.
      Домой возвратились засветло, и отведать акулятины островитяне успели к приходу ночи, которая на этой широте по продолжительности равна дню и считается у аборигенов лучшим временем суток.
      В этот раз, наевшись акульего мяса, они долго еще скакали вокруг костров, что-то выкрикивали и бухали в примитивные барабаны. Отметив таким образом праздник (а может, исполнив охотничий ритуал), мужчины разошлись заниматься хозяйственными делами при ярком свете луны. На этом возвышающемся над болотистыми джунглями плато, в ночное время обдуваемом свежим ветерком с океана, засилья комаров или иных надоедливых кровососов пока не наблюдалось.
      Шаман своих людей за угощением почему-то не прислал, и Андрей сам отнес несколько порций к нему в вигвам. Пожалел не столько его, сколько проживающих с ним под одной крышей. Но застал там лишь молодуху да добывателя огня. Те угощение приняли, однако что-либо узнать об остальных ему, разумеется, не удалось (забегая немного вперед, следует упомянуть, что шаман с телохранителями так больше и не объявились). Поднаторев в разговоре, Андрей поинтересовался у Танбы, что же случилось. Тот на полном серьезе пояснил, что "повелитель духов" и его люди обратились в птиц и куда-то улетели. Но у него на сей счет возникла другая догадка: просто попик понял, что больше не светит дурачить народ и с досады решил пожить где-нибудь отшельником. Тут ведь с голоду и захочешь, так не помрешь...
      Так думал он неделю спустя, а сегодня, раньше других покинув торжествующих и лежа в своем вигваме на топчане, мысленно перебирал в памяти события минувшего дня. В течение которого он так много увидел и услышал, и узнал интересного и полезного. Только во второй его половине, за время путешествия по округе, услышал и запомнил уйму здешних слов. Правда, это были всего лишь названия того, что попадалось на глаза, из них фразы не составишь; но не все сразу! Был уверен, что уже через неделю-две сможет изъясняться не хуже 0тто, у которого было то преимущество, что имел возможность завести словарик. Да и Марта находилась под рукой. "Марта. Марта, - вздохнул он с грустью. - Жива ли ты, где зараз находишься, о чем думаешь в эту минуту? Помог ли талисман еще раз остаться в живых, все ли у вас нормально? Надо не откладывая, завтра же, еще раз пройти вдоль берега как можно дальше. Возможно, команда Кимбора вынуждена была спрыгнуть на деревья, тогда не обойтись без больших неприятностей... Но кто-то останется и в живых, откликнегся на пистолетные выстрелы. В общем, завтра многое выяснится... А сколько тут на моих светящихся? 0го, уже поздно, пора засыпать, а то через пять часов отправляться на поиски!"
      Проснувшись поутру, нашел Замбу спящим рядом с невестой. Волокнистые одежки были сняты, но с трусами Ама Сю расставаться не стала. "Надо ж, подумал Андрей, - еще только жених и невеста, а спят вместе. И поди ж ты, никаких безобразий себе не позволяют. Дикари, а сознательные!" (Позже он узнал, что таков здесь строгий обычай, который непререкаемо выполняется женихом, если тот не хочет потерять возлюбленную, которых всегда не хватало).
      Разбудив, послал Замбу за сыном вождя и стал собираться сам. Найдя Андру обутым, при Кука Баку и Бах-бах (так с его подачи стал называться пистолет), Танба догадался, что предстоит очередное путешествие, и стал ждать распоряжений.
      - Пойдем на берег океана, - пояснил Андрей. - Большая вода - понимаешь? Да, где водятся Ку Аку. Пойдете ты, 3амба и еше двое, - показал на пальцах, назвав имена вчерашних киешников. Ама Сю? Берем и ее.
      Сборы были недолгими, и через несколько минут, сбивая росу с притропиночных зарослей, команда держала путь к океану. По пути же запаслись и провиантом: в торбу бросили несколько плодов дынного дерева, а с пальмы Замба сбросил с десяток молодых кокосов. Андрей был немало удивлен обезьяньей ловкостью, с какой тот взобрался по вертикальному стволу вверх без всяких приспособлений и так же легко спустился вниз.
      Налегке расстояние от селения до побережья одолели быстро. Уже выходя из джунглевого участка пути, он вдруг подумал, что будет не в его интересах, если туземцы увидят мертвого пилота, Стаса или Игоря, оставленных отливом на песке. В чем тут дело, спутникам не объяснишь, и они могут подумать всякое. Его авторитет и значимость пошатнутся, а это нежелательно... "Оставлю их возле парашюта в зарослях, а берег обследую один", - решил Андрей.
      Вот и оставленная напротив парашюта примета. Но пилота отсюда почему-то не видно. Унесло в океан? Оставив их сторожить находку, сам отправился к урезу. Подойдя к самой воде, заметил в отдалении темный предмет на дне. Расстояние и глубина не позволяли определить, что ж это такое, пришлось раздеться и забрести поближе. Рассмотрел - и ужаснулся: на дне был летчик, но от его рук остались голые кости, от головы - череп. Одежда шевелилась от множества набившихся под нее... раков. Их было много и вокруг, различных видов и размера. Схватив самого большого, присмотрелся: зеленоватый панцирь, шейка пошире двух его пальцев, четыре пары членистых ног. Клешни неболъшие, но усы сантиметров под сорок! "Сколько их тут! - воскликнул, пораженный обилием и разнообразием любителей падали. - И даже не удирают. Вот бы угостить ими островитян!" Андрей подумал было сходить за вытяжным парашютиком, чтобы набрать в него с сотню деликатесных обитателей океана, но делать этого не стал: и некогда, и они ведь нажрались человечьего мяса...
      Возвращаясь, заметил в стороне некий коричневого цвета предмет, лежащий на песке, а немного поодаль - другой, голубоватого цвета. "Так это ж сброшенные с самолета чемоданчик Кимбора и канистра!" - мелькнула догадка. Подбежал - так и есть: канистра, которую он заметил еще на первом аэродроме в руках одного из летчиков. Отвинтил пробку, настолько большую, что внутрь можно залезть рукой, понюхал - разит спиртным, но содержимое отнюдь не жидкое. Похоже, пилот вместо шнапсу запихнул в нее кое-что из личных вещей, которые, считал, будут необходимы в случае благополучной высадки на остров...
      Найденное весило не более тридцати килограммов, и Андрей унес все это к ожидавшим его спутникам. Те, разумеется, были удивлены появлением еще каких-то, непонятных, невесть откуда взявшихся диковин.
      - Посмотрим, что тут свалилось нам с неба!
      Говоря это, он вынул чемоданчик из мешка, отщелкнул замки, откинул крышку. Сверху лежали личные вещи Кимбора: бритва и прочие туалетные принадлежности, ниже - много других предметов обихода, специально прихваченных с материка накануне отъезда. Рыться дальше не стал:
      - Ладно, разберемся дома. А вот зеркалом можно прям сичас порадовать нашу барышню. На вот, посмотри, какая ты страшненькая, хоть и считаешься, небось, красавицей, - передал его Ама Сю.
      Нетрудно себе представить глубину удивления "красавицы", а потом и остальных ее сородичей, впервые увидевших себя такими, какие они есть, в мельчайших подробностях. Утратив интерес к остальному содержимому чемоданчика, они по очереди внимательно разглядывали этот небольшой кусок стекла со всех сторон, рассматривали собственные продырявленные носы и уши, глаза, зубы, строили гримасы, что-то возбужденно обсуждая.
      А что больше всего обрадовало Андрея, так это пара блокнотов и карандаши: с их помощью он намного быстрей освоит туземную речь! Кроме них, в чемоданчике нашлось место увесистому ножу, топорику, котелку с набором рыболовных крючков, лесок, иголкам, ниткам и прочему мелкому добру. Забегая вперед, скажем, что и в канистре было немало очень нужных здесь вещей, среди которых камни и бензин к зажигалке, запасной комплект питания к фонарику, словно и пилот догадывался, какая участь уготована ему судьбой.
      Наскоро ознакомившись с приобретенным, сложил все обратно, кроме зеркала: Ама Сю все еще любовалась им и жаль было ее огорчать. Не стал убирать и ножа, изготовленного не иначе как для поварских нужд: таким можно разрубать даже кости. Его он вручил Танбе на случай, если в его отсутствие на них вздумает напасть еще какая-нибудь "тигровая пантера", поскольку на розыски решил отправиться один. Опорожнив один из кокосов, дал понять, чтоб ждали его здесъ, и ушел.
      До мыса расстояние приличное. Одолевая его, Андрей пытался мысленно представить действия Кимбора после их с летчиком отделения от самолета. Ясно, что на какие-то секунды их задержала выброска чемодана и канистры. Еше какое-то время ушло на закрепление парашютного кольца. И хотя счет шел всего лишь на секунды, при скорости самолета даже в двести километров в час они проскочили воду и оказались над мысом, поросшим лесом. Такое очень даже могло случиться, а дальше произошло одно из двух: либо участок суши, вдающейся в океан, неширок и имелась возможность приводниться, либо все не так и пришлось выброситься на деревья. В этом случае не обошлось без увечий...
      Обогнув мыс, вдававшийся в океан не менее чем на две сотни метров, Андрей посмотрел в северном направлении. До самого горизонта слева зеленели заросли, посередине слепила глаза белая песчаная полоса, справа поблескивала легкая зыбь океана...
      Засек время и отправился вдоль кромки берега в надежде обнаружить заливчик, достаточный, чтобы на нем можно было приводниться. Но минуло больше часа, позади осталось не менее пяти километров, а ни бухточки не попалось, ни конца острову видно не было. Значит, пошли на риск, и их парашюты опустились на джунгли. И произошло это в самом начале. Надо вернуться, произвести несколько выстрелов: остался кто в живых откликнутся. У них два пистолета, а стрельнуть даже Марта сумеет.
      Но на выстрелы, увы, никто не обозвался...
      Расстроенный и порядком уставший, вернулся к ожидавшим его в холодке помощникам. Те смотрели вопросительно, но спросить, где и почему он так долго отсутствовал, еще не умели. А ему стоило больших усилий не показать, что крайне расстроен. Утолил первым делом жажду, разделся, чтобы просохла мокрая, как после дождя, одежда. Надев сухие, из парашюта, трусы, решил заодно приодеть хотя бы этих ребят. Запасные были все одного размера и фасона, но вместо резинок имели сбоку глубокий разрез, застегивавшийся на пуговицы. Показал, как надо сделать, чтобы обновка держалась и не спадала. Одежка всем пришлась по вкусу, но воспринята была не более чем украшение, к тому же хорошо защищавшее чувствительные места от колючих растений. При этом бахромчатые юбки бы- ли нацеплены поверх.
      Подкрепились дынями, имеющими похвальное свойство утолять голод и создавать ощущение сытости. Ама Сю успела наиграться с зеркалом, и Андрей вернул его в чемодан. Парни в его отсутствие не сидели сложа руки, а с помощью ножа-мачете срубили десятка полтора бамбучин, годных для изготовления копий. Из них соорудили носилки, куда помес- тили парашют, чемодан и канистру.
      В селении Андрею уже начали готовить сюрприз: рядом с вигвамом Светлой Луны мужчины несмотря на жару сооружали еще более просторное жилище. Вокруг стройной пальмы устанавливался частокол из врытых в землю бамбуковых жердей, заготовленных ранее. Траншейку для него глубиной в колено отрывали с помощью костяных лопаток, а сами жердины обрабатывались острыми гранями камней.
      Встретив вернувшихся, вождь дал понять, что вигвам возводится для гостя. Скрещенными на груди руками Андрей поблагодарил за честь, а вернувшись на временную квартиру и достав секач и топорик, показал, как ими пользоваться: несколькими ударами перерубив жердь толщиной в руку. Новый тип инструмента сперва обошел строителей в качестве чуда- юда, вызвав всеобщее восхищение, затем уже был опробован в деле, которое пошло гораздо спорей.
      Новый вигвам готов был через трое суток и получился по-своему красивый: густо оплетен свежими лианами, под зонтиком из пальмовых листьев, а снаружи выглядел не хуже, чем у шамана и вождя. Внутри, правда, перегородок не было, но зато имелись два широких топчана со столом между ними, а также полки на уровне головы, куда уместилось все андреево имущество. К убранству топчанов - их застелили свежеизготовленными мягкими матами - он добавил подушку и натянул полог: днем надоедали мухи, а ночами, при тихой погоде, доставали комары.
      Уже за первую неделю он во многом преуспел и, самое главное, научился кое-как изъясняться на здешнем языке. Один из блокнотов почти весь был исписан их словами и фразами в переводе на русский. Одновременно с освоением здешнего тарабарского ему открывались многие стороны быта островитян. Узнал, что причина неустроенности, сразу же бросившаяся в глаза, была не в лености или неумении ничего делать. Племя лишь недавно осело в этих местах, а до этого многие годы обитало на берегу "круглой воды", то есть озера, находящегося далеко отсюда. "Может, потому их и не "открыли" до сих пор исследователи, не пожелав углубляться в дикие джунгли?"- подумалось ему. Он узнал также, что покинули они обжитые края, опасаясь набегов неких "одноухих", время от времени переплывавших озеро на бревнах с балансиром ( о пирогах здесь еще понятия не имели). Мало того, что эти разбойники совершали убийства, учиняли грабеж и погромы, - в последний раз они еще и увели молодых женщин и девочек на выданье, от четырнадцати лет и старше.Чтобы избавиться раз и навсегда от подобных несчастий, вождь решил увести людей от тех мест подальше и поискать для становища новое. Посчитав количество лун, отмеченных вождем в виде насечек, и разделив их на двенадцать, Андрей определил, что случилось это года два назад.
      С появлением еще одного ножа и топорика, благодаря достижениям ушедшей далеко вперед цивилизации белых, носителем которой стал "посланец неба", по мере освоения им местного языка, в жизни здешних обитателей появилось немало перемен. Костяные ножи, бамбуковые кинжалы и копья с костяными наконечниками теперь у охотников всегда были острыми. Охотничий арсенал пополнился луками и стрелами, быстро освоенными и полюбившимися. Пользовались этим видом оружия для добывания мяса: охотились на обезьян, птиц и крупных рыб. Кроме того, рыбу научились ловить удочками, а затем и кубышками. Мясо стали употреблять подсоленным в океанской воде, которую приносили в канистре. Словом, жизнь потекла веселей, радуя и хозяев, и "небесного" умельца, то и дело удивлявшего своей изобретательностью. Каких-либо неприятных приключений или событий не случалось: за две с небольшим недели лишь однажды пришлось пережить несколько тревожных минут, когда ни с того ни с сего налетел вдруг тропический ливень с грозой. А было это так.
      Около полудня на остров с запада стали наползать массивные, со свинцово-фиолетовым оттенком, зловещие тучи. Оттуда слышались глухие раскаты, в воздухе запахло грозой. Разбредшиеся было по разным делам мужчины собрались у хижин и с тревогой поглядывали на приближающуюся серую дождевую стену, заполнившую пространство от туч до земли. Малышня в страхе попряталась, подростки жались к ногам старших, пока враз налетевший шквалистый ветер не загнал всех под крыши. Крепчая, порывы разметали мусор, пепел и пыль, гнули траву и кустарники, лохматили листья пальм. Селение стремительно погрузилось во тьму, и разразился ливень: хлестнули, как из ведра, тугие струи воды...
      Казалось, вверху с треском сшибались не насыщенные влагой и электричеством дождевые массы, а гигантские каменные глыбы. Всполохи молний беспрерывно вспарывали черноту неба. Представлялось, что там рвались тяжелые бомбы, грохот которых Андрею доводилось слышать на Родине. Эта гроза не шла ни в какое сравнение с кубанскими!
      Треск от электрических разрядов стоял настолько оглушительный, что укрывшиеся в андреевом вигваме постоянные его спутники сидели с зажатыми ушами. Промежутки между вспышкой и треском не превышали порой двух-трех секунд, и Андрею пришло в голову, что всех их запросто может поразить молния. Ведь известно: в грозу нельзя находиться под высоким деревом, а тут мало того, что вигвам находится выше уровня океана, так из него еще торчит эта едва ли не двадцатиметровая пальма. Она, конешно, прибавляет устой-чивости - к ней крепится крыша, но сейчас является и громоотводом, притягивающим молнии. Вспомнились попадавшиеся не раз усохшие до срока деревья, растрощенные сверху донизу, - верняк ставшие жертвой гроз. Надо немедленно покинуть вигвам!
      - Ама Сю, - оторвав ее ладошку от уха, приказал он девчонке, - скорее беги к отцу! Скажи от моего имени, пусть он и все, кто с ним, срочно покинут вигвам и переждут ливень в постройке, где сложены копья и дубины. Иначе может случиться беда: духи нашлют огонь и всех лишат жизни. Ты поняла?
      Замба хотел ее проводить, но Андрей придержал:
      - А ты пробеги по всем вигвамам и передай: пусть тоже укроются от небесной воды в подсобках без деревьев в крыше. А то злые духи спустятся с неба и сделают большой костер. Так, скажи, велел Посланец неба, то есть я, а нас найдешь вон в том шалаше.
      Замба выскочил выполнять задание, а они с Танбой укрылись в подсобном шалаше неподалеку. "Не напрасно ли я взбаламутил народ? - засомневался он, сидя на куче сухих листьев и наблюдая за творящимся снаружи. - Скорей всего, ничего страшного не случится - не впервой же здесь такой разгул непогоды!.. Но как бы там ни было, лучше не рисковать: с грозой шутки плохи. А пальмы нужно срубить по самые крыши", решил он.
      - Слышь, Танба... - пользуясь промежутками между раскатами грома, обратился к соседу. - Небесный огонь не причинял вам... - переждав очередной грохот, пояснил: - Я хотел сказать - не лишал ли он кого-нибудь жизни?
      - С тех пор, как мы на новом месте, такое было всего один раз.
      - А часто здесь льется с неба вода и вот так сверкает и гремит?
      - Часто. Духи любят стучать в барабаны и разбрасывать искры от своих костров. Но шаман всегда просил их делать это над Большой Водой, - пояснил он.
      "Легко же дурачить людей, когда они неграмотны! - подумал Андрей. Верят всяким выдумкам. А придумал шаман эту чушь, чтобы сородичи сытно кормили да потакали всем его прихотям".
      Он знал, что и на новом месте, после того, как "одноухие" увели всех молодых женщин, шаман потребовал у вождя племени его чудом уцелевшую старшую дочь для своего младшего брата, который считался хранителем огня. Грозился послать ураган, если вождь откажется, сулил ублажать духов, чтобы берегли селение от небесного огня, если согласится. В результате девушка в шестнадцать лет была отдана в жены старику. При этом оказалось, что "мужьями" ее стали еще и его сыновья-телохранители. Жизнь бедняги стала невыносимой настолько, что она не раз убегала куда глаза глядят. Но ее находили и возвращали обратно...