Риана открыла глаза, но и короткое забытье не смогло унять бурю, бушующую в её душе. Тишину прорезал металлический звон ключей, и замок в зарешеченной двери камеры щёлкнул несколько раз. Послышался скрежет ржавых петель, дверь отворилась и в камеру вошёл охранник.
      - Выходи! К тебе пришли, - объявил он грубым голосом.
      - Ко мне? - удивилась узница.
      - Не к крысам же я обращаюсь, - раздраженно проворчал тот.
      Риана, ничего не понимая, последовала за тюремщиком.
      - Здесь визиты к узникам запрещены, - заявил тот, - но этот посетитель выпросил у меня встречи с вами.
      "Неужели Адель сделала такую глупость и пришла сюда? - подумала сэли. - Но нет, этого не может быть! Ей бы не разрешили встретиться со мной".
      Пройдя до конца длинного мрачного коридора и повернув направо, страж остановился возле железной двери.
      - Это камера для высокопоставленных лиц, - сказал мужчина, - бывает, что и они загремят в тюрьму. Так вот, эта камера именно для них, - подчеркнул он, но теперь твоё заключение пройдёт здесь, - заявил страж.
      - А где же посетитель? - спросила Риана.
      - Он там ждёт тебя, - уведомил тот, криво улыбаясь.
      Охранник освободил её от наручников, распахнул железную дверь и велел заключенной войти в помещение. Едва Риана переступила порог камеры, дверь захлопнулась за ней. В этой камере было намного светлей и уютнее, чем в той, в которой сэли прожила неделю из своей бесконечной жизни. Эта камера походила на дешёвый гостиничный номер, но в сравнении с другими помещениями городской тюрьмы она была изумительно чистой.
      Небольшая кровать с опрятной постелью, стол с двумя стульями и коврик из овечьей шкуры завершал обстановку этой камеры для "избранных". В покрывшемся копотью камине, потрескивая, горели поленья. Камин создавал некую иллюзию домашнего очага.
      Около большого зарешеченного окна стоял посетитель. Увидев Риану, он сделал шаг вперёд. Свет от камина осветил его лицо, и сэли узнала в нём своего верного друга.
      - Герман... - еле слышно произнесла она.
      Однако Мельсимор не сразу узнал Зей-Би. Он долго вглядывался, стараясь разглядеть черты лица заключенной. Хоть Герман и приехал в тюрьму, он не был уверен в том, что это действительно Зей-Би, которую он знал... и любил. Разглядывая стоящую перед ним особу, он подходил к ней все ближе и ближе.
      Длинные медно-красные вьющиеся волосы обрамляли белое лицо заключенной, цыганский балахон, одетый на стройное тело, придавал ей женственность и изящность. Ничто в этой незнакомке не напоминало ту женщину, которая занимала все эти долгие месяцы мысли и мечты именитого господина. Она превосходила Зей-Би своей красотой. Подойдя к ней на расстоянии вытянутой руки, Герман всмотрелся ей в глаза. Единственное, что было схожим в этой особе с его возлюбленной, - холодные непроницаемые зелёные глаза, такие, каких во всём свете не сыскать.
      - Зей-Би! - наконец прорезал тишину трепетный возглас. Он обнял её.
      - Герман... - пролепетала она.
      Чувство неимоверного счастья заполнило всё существо геноконцентрата. Её ноги стали ватными, в глазах потемнело и, чтобы не упасть, она обвила ему шею.
      - Зей-Би... я нашёл тебя... я, наконец-то, нашел тебя... любимая... шептал он со слезами на глазах.
      Герман стал целовать ей лоб, щёки, глаза, он никак не мог остановиться. Наконец, найдя губы своей возлюбленной, прильнул к ним устами. Зей-Би, с жаром ответила на его поцелуй. В её глазах заискрился свет. Ей было так хорошо, как никогда в жизни. Голова затуманилась и разум не воспроизводил никаких мыслей. На мгновенье сэли стало страшно, но наслаждение не давало ей опомниться. Герман взял её на руки и отнёс на кровать. Он снял с неё шаль и платье, продолжая осыпать её поцелуями. Потеряв ориентацию в пространстве и времени, сэли закрыла глаза.
      - Зей-Би, опомнись! Что ты делаешь? - тревожно взывал Алекс. - Твой организм может не вынести таких сильных эмоций. Нервные клетки напряжены, я больше не могу контролировать их...
      Однако геноконцентрат ничего не видела и не слышала. То чувство, которым было охвачено её существо, было сильнее голоса разума. Её партнёр отлучился на две-три секунды, как ей показалось, и время в представлении сэли остановилось. И вдруг Зей-Би почувствовала на своём теле тепло человеческого тела. Инстинктивно обвив шею человека, она стала искать его уста. Найдя их, сэли стала упиваться ими, как жаждущий странник в пустыне прохладной водой. Температура её тела стала повышаться, и всё внутри неё пылало. Геноконцентрат застонала от боли и наслаждения. Всё тело Зей-Би затряслось от напряжения, и она потеряла сознание...
      Г л а в а 35.
      На дворе была глубокая ночь, когда Зей-Би открыла глаза. Тлеющие поленья в камине едва освещали помещение, и предметы, находящиеся там, проступали смутно. Лишь белый свет от полной луны, выглядывавшей из-за туч, изредка просачивался в камеру. Приподнявшись на локтях и оглядевшись по сторонам, Зей-Би увидела рядом с собою человека. Приглядевшись получше, она узнала в нём Германа. События минувшего дня ожили в её памяти, и у неё перехватило дыхание. Сэли закрыла рот руками, чтобы не закричать.
      "Какой ужас!" - только и могла она подумать.
      - Рад, что ты, наконец-то очнулась, - услышала она мысленный импульс, посланный Алексом.
      - Что произошло сегодня днём?
      - Может быть, прежде чем вдаваться в расспросы, сперва оденешься? предложил комп.
      Зей-Би встала с кровати. Найдя свою одежду, разбросанную по всей комнате, торопливо оделась. Тем временем Алекс пересказал происшедшую амурную сцену.
      - Какой ужас! Какой ужас! - никак не могла сэли успокоиться. - Надеюсь, ты не добавляешь ничего от себя в эту историю?
      - Абсолютно ничего, - солгал тот.
      - Ну, если всё так плачевно, думаю, лучше будет, если я буду держаться подальше от этого человека.
      - Это самое разумное решение, которое я слышал от тебя за последние дни, заметил тот.
      - Что ты хочешь этим сказать?
      - Я имею в виду тот приговор, который ты себе вынесла.
      - Алекс, мы ведь закрыли эту тему, - напомнила она.
      - Ты думаешь, я соглашусь с твоим решением самоуничтожиться?
      - Я не самоуничтожаюсь, - возразила сэли и подошла к окну. - Я предаю себя в руки закона...
      - Закон закону рознь, - прервал её тот. - Ты геноконцентрат и не принадлежишь этому времени. Как же ты соглашаешься с тем, что тебя будет судить горстка примитивных людей из средневековья?
      - Во все времена за убийство человека надо было расплачиваться собственной жизнью, - напомнила сэли. - Может быть, ты забыл правовые нормы нашего времени?
      - Нет, но...
      - Тема закрыта, Алекс, - грубо прервала она. - Я больше не хочу слышать твои нравоучения.
      - Но ведь я твой советник, - напомнил тот.
      - Советник, а не наставник. Не забывай, что ты, - подчеркнула сэли, приложение к моему телу, а я твой носитель, твоя хозяйка.
      Алекс умолк, уязвлённый словами Зей-Би. Её мысли были заняты печальными происшествиями последних дней. Ей хотелось выговориться, но нейрокомпьютер не был тем слушателем, с которым она могла бы поделиться своими чувствами. Конечно же, он слышал все её мысли и знал о её переживаниях. Он готов был прийти ей на помощь в любую минуту, но Зей-Би жаждала чего-то другого. Ей не хватало человеческого понимания и сочувствия. Только сейчас, находясь одна средь каменных стен тюрьмы, она оценила ту жизнь, которую прожила все эти девять месяцев в цыганском таборе. Пусть они не были законопослушными, пусть у них кипела кровь, и они часто ссорились друг с другом. Зато они были свободны, они были одной семьёй, они были людьми, в обществе которых и Зей-Би почувствовала себя, хоть на какую-то мизерную долю, человеком. Сэли очень соскучилась по всем ним, а особенно по Аделаиде, с её жизнелюбием, озорством и практичностью. Эта цыганка научила Зей-Би быть женственной и привлекательной. Она была единственным другом сэли среди людей и среди женщин.
      Герман, перевернувшись во сне с одного бока на другой, протянул руку, ища сэли и, не обнаружив, пробудился.
      - Зей-Би? Зей-Би, где ты? - позвал он сонным голосом.
      - Спи, Герман, ещё очень рано, - тихо ответила она.
      - Почему же ты не спишь? - спросил он, стараясь отогнать свой сон.
      - Могу ли я уснуть, когда повинна я,
      И тяжкий грех мне не даёт покоя...
      Иллюзий на спасение не строя,
      Приму я казнь...страдая и любя... - процитировала Зей-Би слова из пьесы, в которой играла.
      - Это из "Кары Богов"! - узнал Герман строки, сказанные сэли.
      - Да и не только из пьесы, - с горечью вздохнула актриса.
      - Что это значит? - в конце концов, одолев чары Морфея, встал он с кровати.
      И, одевшись, приблизился к ней.
      - Это значит, что тебе пора уходить, - холодно бросила сэли.
      - О, не волнуйся, я договорился с охранником...
      - Я не об этом, - не поворачиваясь к нему лицом, покачала она головой. Ты должен вернуться домой в "Голден Сиид". Тебе здесь нечего делать.
      Герман был поражён её тоном.
      - Ты прогоняешь меня? - наконец смог он произнести.
      - Нет, я прошу тебя уйти, - поправила она его.
      - Просишь? ... Я-то думал, ты попросишь меня помочь тебе... а ты... - он давился словами. - Ты просишь меня уйти... как будто бы я какой-то... какой-то залётный гость... Я приехал сюда не за тем, чтобы уезжать ни с чем. Я приехал, чтобы освободить тебя и увести с собой. А ты... Я так долго искал тебя, страдал, мечтал о будущем с тобой. А ты стоишь ко мне спиной, как к какому-то чужому человеку, и бесчувственно упрашиваешь меня уйти.
      - Не драматизируй, Герман, - скрестив руки на груди, отозвалась она. - Я делаю это тебе во благо. Я виновна и готова расплатиться жизнью за содеянное преступление. Таков устав...
      - Какой ещё к чёрту устав?
      - Я убила человека...
      - Ты убила не человека, а монстра, его и человеком-то не назовёшь. Он насиловал и убивал женщин, и когда очередная жертва попала к нему на удочку, ты прикончила его. Это же героизм, справедливость, а не преступление! - пылко оспаривал он мнение сэли.
      Зей-Би повернулась к нему:
      - Откуда ты знаешь все эти подробности? Об этом знала одна лишь Аделаида.
      "Так вот, значит, как звали эту цыганку", - подумал юноша про себя.
      - Она пришла в "Голден Сиид" и попросила меня помочь её подруге Риане, рассказал он. - Но, не зная ни её, ни её подруги, за которую она просила, я отказал ей в помощи. Но потом, когда она произнесла твоё имя, я изменил своё решение. И вот я здесь... - заключил он, умолчав о смерти цыганки.
      - Аделаида приехала с тобой? - поинтересовалась Зей-Би. - Или вернулась в табор?
      "Чёрт! Что же я ей скажу?..." - подумал Мельсимор, и сэли услышала его мысли.
      - Что это значит? - спросила она взволнованно.
      Герман прикусил губу.
      - Она... она...
      - Что она? - ещё больше насторожилась сэли.
      - Она оставила этот мир...
      - Ты хочешь сказать... - сэли задохнулась.
      - Да... она умерла...
      - Умерла...
      Сэли закрыла глаза, пораженная печальной новостью. В комнате воцарилась гробовая тишина.
      - Я не смогла ей помочь... я не спасла её... - страдальчески простонала Зей-Би.
      - Ты ни в чём не виновата. Доктор Оландью сказал, что она была серьёзно больна.
      - Я знаю, - опустив голову, сказала та. - Но я могла ей помочь.... В нарушение законов своего времени... - голос сэли оборвался, и она погрузилась в раздумье. - Вы отдали тело в табор?
      - Нет. Я не знал, куда обращаться, и велел похоронить её на кладбище замка...
      - Без имени? - изумилась Зей-Би.
      - На надгробье обозначили только дату смерти....
      - Ты должен немедленно ехать в "Голден Сиид". По цыганским обычаям нельзя хоронить мертвого без имени. Это грех... - печально объяснила геноконцентрат.
      - Ничего уже не поделаешь. Я не уеду, пока не освобожу тебя.
      Он приблизился к ней и протянул руки, чтобы обнять её.
      - Нет! - сэли отстранила его. - Я уже совершила не одну ошибку. С меня хватит! Уезжай! Уезжай, Герман, пока не поздно!
      - Но, Зей-Би...
      - Неужели ты не понимаешь? Я прошу уйти тебя, потому что ты мне дорог. Я не хочу, чтобы и ты умер, - дрожащим голосом пояснила Зей-Би.
      - С чего это вдруг я должен умереть?
      - Когда-то одна цыганка нагадала мне, что я принесу горе и смерть близким мне людям.
      - И ты веришь в бред какой-то гадалки?
      - Конечно же, нет! Но события показывают, что её прорицание не было ложью.
      - Да? - засмеялся человек. - И кто же следующая жертва её пророчеств?
      Зей-Би посмотрела ему в глаза и дрожащим голосом выговорила его имя.
      - Я не отступлюсь от своей любви только из-за пустой болтовни какой-то полоумной старухи! - решительно заявил Герман. - Может быть, есть ещё какая-то причина, почему ты не хочешь, чтобы я остался с тобой? - с подозрением и ревностью добавил он.
      - Есть и не одна, - загадочно произнесла сэли.
      - Какая же?
      - Я не могу тебе этого сказать.
      - Но почему?
      - Когда-то и Адель задавала мне этот вопрос... - вспомнила Зей-Би. - Она клялась поверить и понять меня, истина оказалась слишком сложна для её разума. Подумав, что я ей лгу, она отвергла меня как друга и велела уйти из табора. Однако этот инцидент с насильником помирил и снова сблизил нас... и в то же время разлучил на целую вечность. Теперь, когда её нет в живых..... - сэли отошла, присела на кровати.
      - Зей-Би, - ласково обратился Герман к ней, садясь рядом. - Но ведь я никогда не стану осуждать тебя. Я ведь люблю тебя и мне всё равно, каким было твоё прошлое. Я не вправе осуждать поступки других людей, так как и сам не безгрешен...
      - Но моё прошлое не связано с каким бы то ни было грехом, - возразила сэли. - Просто оно настолько не связано с настоящим... Я не могу вернуться к прежнему образу жизни, и сознание этого гложет мой разум. Если бы... если бы моё будущее было бы таким, как моё прошлое...
      - Так почему же ты не вернёшься туда, где твой мир... твой воздушный замок? - Мельсимор досадовал тому, что в планах Зей-Би о будущем для него не было места.
      - Если бы я могла, - протянула сэли.
      - Тебе не хватает средств или... решимости? - холодно проговорил он.
      - Ни того, ни другого, - задетая тоном человека, она встала. - Ты думаешь, я какая-то попрошайка? Или преступница, бежавшая из тюрьмы? "Если человек совершит ошибку, его можно простить, но если это сделает геноконцентрат, ему прощенья нет!", - процитировала Зей-Би фразу "своего" устава и сразу же запнулась, поняв, что сболтнула лишнее.
      - Кто они, эти... как ты сказала... гено... концертанты? - Герман переврал незнакомое слово.
      - Геноконцентраты, - поправила сэли, думая о своём.
      "Если он мне поверит, это будет чудом, - подумала она. - Ну, а если нет?... Тогда он уйдёт... и тем самым спасёт себе жизнь"... Кажется, она нашла выход.
      - Геноконцентраты, - начала Зей-Би, - это - творения человека. Они созданы из биосинтетических волокон, с использованием генной инженерии... Люди, то есть мои современники в моём мире, создавая их и наделив нечеловеческой силой, не представляли, что разум у их творений будет почти равновеликим. Существует уже целый город геноконцентратов. Им управляют тринадцать старейшин - людей. Это ученые, от генов которых были созданы их же творения.
      - И где находится этот город? - изумлённо спросил средневековый человек.
      - Далеко, очень далеко, - многозначительно ответила сэли. - И в то же время совсем близко...
      - Ты издеваешься?
      - Нет, Герман. Это правда, которую ты хотел знать.
      - Да что мне за дело до каких-то геноконцентратов? - воскликнул он. - Я просил тебя рассказать о себе, а ты...
      - Так я и рассказываю о себе. Я - геноконцентрат из далёкого будущего.
      Услышав эти слова, Герман вновь сел на кровать.
      - Алекс, извлеки из "уменьшителя" временные часы, - сказала Зей-Би. - Это приказ!
      Положив средний палец правой руки на ноготок безымянного, Зей-Би направила луч "уменьшителя" на подоконник. Тонкая вспышка озарила крону дерева, и после того, как свет рассеялся, проступили очертания требуемого предмета из "уменьшителя".
      - Вот, - сказала Зей-Би, протягивая человеку изобретение Марк-Сона. Из-за этого злосчастного предмета я очутилась здесь, в этом времени.
      Герман, взяв его в руки и внимательно разглядев, воскликнул:
      - Это же часы! Откуда они у тебя?
      - Я позаимствовала их у изобретателя...
      - Ты их украла?
      - Нет, я их одолжила, но без разрешения, и вот к чему привела моя неосторожность.
      Мельсимор приложил часы к уху.
      - Они не работают, - сказал он и протянул руку, чтобы завести пружину.
      - Нет! - сэли выхватила временные часы у него из рук. - Они не работают, но всё ещё могут сработать.
      Человек ехидно усмехнулся.
      - И ты думаешь, я поверю тебе? Да это же просто нелепая и бессмысленная ахинея про какие-то временные часы, про какой-то неведомый город, людей будущего и их творений! Дорогая, у тебя слишком сильно разыгралось воображение, и это не только нехорошо, а просто ужасно. Любой, кому ты это расскажешь, сочтёт тебя сумасшедшей!
      - И ты так считаешь? - уязвлённая до глубины души, спросила Зей-Би.
      - Боюсь тебя разочаровать, Зей-Би, - сказал Герман, собирая с пола остальные предметы своего туалета. - Но если я не поверил тебе, то никто не поверит, - заключил он и направился к железной двери камеры.
      И кликнул охранника.
      - Я ухожу, Зей-Би, но несмотря на твой отказ уехать со мной в "Голден Сиид", несмотря на твои болезненные фантазии, я постараюсь тебе помочь выбраться из тюрьмы. Однако потом я не желаю больше видеть тебя, - сухо добавил он. - Наши пути разойдутся и на этот раз навсегда!
      Г л а в а 36.
      - Всем встать, суд идёт! - громко провозгласил служитель.
      Присутствующие в зале послушно встали. В дверях показались судьи. Чёрные мантии с белым воротником, белые напудренные парики и важные выражения лиц подчёркивали серьёзность происходящего.
      Судьи расположились на своих местах и присутствующая в зале публика села вслед за ними. Атмосфера стояла напряженная, так как предстоящее судебное разбирательство обещало быть не из лёгких.
      - Слушается дело 25/87, - объявил во всеуслышание секретарь судебного заседания.
      Вступительную речь обвинительного заключения окружной прокурор начал со слов:
      - Боже, храни короля!
      - Ваша честь, - обратился он к главному судье, - дамы и господа, обернулся он к присяжным и собравшимся в зале. - Сегодня на этом заседании будет рассматриваться дело об убийстве, - он взял в руки бумаги с заранее написанной речью и стал читать. - Двадцатого сентября 1623 года в городе Дадли нашего королевства, в заброшенном доме номер 23 на Уолл-Стрит был найден труп мужчины. На месте убийства были задержаны двое подозреваемых, присутствующие здесь, - он указал на скамью подсудимых, - эта бесфамильная женщина по имени Риана и этот мужчина по имени, как впоследствии выяснилось, Стив Брек. В момент убийства они находились в этом доме, в том же помещении. В ходе расследования, по словам подозреваемых, а вернее сказать, по словам подозреваемой, выяснилось, что это преступление было совершено ими вместе. Так как присутствующий здесь Стив Брек пребывал в невменяемом состоянии, на все вопросы во время следствия он ни разу не смог ответить. Было проведено тщательное расследование. Вина подсудимых доказана и составлен протокол о виновности вышеуказанных лиц. Данное дело попадает под статью 148 пункт (А), "Умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах" уголовного кодекса нашего королевства. Учитывая результаты следствия, ваша честь и господа присяжные, я - исполняющий обязанности окружного прокурора, по делу 25/87 прошу вынести подсудимым обвинительный приговор с высшей мерой наказания - смертной казнью, - закончил он, подчеркнув последние слова. Прокурор сел на своё место и процесс был продолжен стороной защиты.
      Адвокат, которого нанял сэр Мельсимор-старший, приведя много доводов, как и ожидалось, в защиту своей подзащитной, закончил свою речь просьбой вынести оправдательный приговор о невиновности подсудимой. На защиту Стива Брека было приглашено другое лицо, оплату которого производили сами власти. В своей речи он сообщил, что его подопечный раскаивается в содеянном преступлении и готов заплатить за него. В заключение защитник просил заменить смертную казнь на длительное лишение свободы.
      В зал заседания был приглашён первый свидетель со стороны обвинения. Первым свидетелем был капитан, присутствовавший во время задержания подозреваемых лиц.
      - Клянётесь ли вы говорить правду, только правду и ничего кроме правды? спросил блюститель правосудия, преподнеся к свидетелю Библию.
      - Клянусь! - положив руку на священную книгу, ответил тот.
      - Назовите себя, - обратился к свидетелю секретарь судебного заседания.
      - Крис Келвин, капитан городской полиции.
      - Мистер Келвин, - встав с места, обратился к нему прокурор. Присутствовали ли вы двадцатого сентября сего года на Уолл-Стрит в заброшенном доме номер 23 при задержании присутствующих здесь подсудимых?
      - Так точно, сэр, - ответил свидетель.
      - Расскажите нам подробно, когда и кто сообщил вам о происходящем там?
      - Было около девяти часов вечера, когда в комиссариат вбежала женщина с истерическими криками о помощи. После того, как нам удалось кое-как её успокоить, она рассказала нам о происшедшем с ней злоключении.
      - Если можно сэр, перескажите нам всё, что сообщила вам эта особа, попросил прокурор.
      - Сэр, она говорила невнятно и сбивчиво, и единственное, что мы поняли, это было то, что её заманили в ловушку и попытались изнасиловать. Чтобы проверить достоверность этой информации, я и несколько моих подчинённых направились к месту, указанному этой женщиной.
      - И что же вы увидели, войдя туда? - спросила сторона обвинения.
      - Этот мужчина, - сказал мистер Келвин, показывая на скамью подсудимых, стоял возле трупа с ножом в руках, а женщина, поджав колени, сидела на полу возле противоположной стены.
      - Расскажите нам немного об окружающей там обстановке, - велел прокурор.
      - Ну, место было очень странным и жутковатым. К каждой стене были заколочены кандалы, единственной мебелью был стол, на котором были разбросаны камни для точения ножей, золотые украшения, небольшая сумма денег и разбитое зеркало, - вспомнил тот.
      - После того, как вы увидели царившую там атмосферу, что пришло первым вам на ум? - спросил прокурор.
      - Я поверил словам женщины, обратившейся к нам за помощью.
      - Скажите, мистер Келвин, как звали особу, поведавшую вам эту информацию?
      - Её звали Вивьен Адамс Пэри, - ответил страж порядка, и по рядам прошелестел шепот.
      - И последний вопрос к свидетелю, - прокурор выдержал паузу, чтобы слушатели приутихли. - Имеет ли эта женщина какое-то родство с Карлом Адамс Пэри?
      - Да, сэр, - ответил Крис. - Она его племянница, - сделал он заявление, от которого зал загудел, как улей.
      - Прошу соблюдать тишину! - повысил судья голос.
      - Ваша честь, у меня больше нет вопросов, - обратился прокурор к судье.
      - Хорошо, - сказал тот. - Сторона защиты, у вас будут вопросы к свидетелю? - спросил он у адвокатов.
      - Нет, ваша честь.
      Мистер Келвин удалился из зала и несколько минут спустя пришел следующий свидетель обвинения, а вернее свидетельница - сама Вивьен Адамс Пэри.
      - Да-а.... Кажется, дела наши плохи, - сокрушенно покачав головой, шепнул адвокат к сидящему позади него сэру Мельсимору. - Эта стерва не успокоится, пока кто-нибудь не поплатится головой.
      Герман побледнел.
      - Клянётесь ли вы говорить правду, только правду и ничего кроме правды?
      - Клянусь! - положив руку на Библию, торжественно произнесла свидетельница.
      Эта голубоглазая блондинка, аристократка и племянница почтенного лорда Пэри, была не только экстравагантной и вульгарной особой, но и отменной лгуньей. Навыдумав себе историю "невинной овечки", она наплела небылицу о цыганке, решившей ей погадать, о неизвестном мужчине, решившем проводить её к той самой гадалке и прочих нелогических обстоятельствах той ночи, умалчивая при этом о собственном распутстве. Прокурор важно задавал вопросы, а судьи с серьёзным доверительным видом кивали после каждого её ответа. Конечно же, этот фарс судебного разбирательства был разыгран с единственной целью, чтобы, верша правосудие, помочь мисс Пэри выйти сухой из воды.
      - Хуже не бывает, - обернувшись к Герману, молвил адвокат Фридом. - И судьи, и прокурор давно уже подкуплены. Что говорить уж о присяжных? Даже не знаю, зачем продолжать слушанье? Исход сего дела и так всем ясен.
      - Не сдавайтесь, мистер Фридом. Надо бороться до победного конца, попытался Герман подбодрить его, хоть у самого на душе скребли кошки.
      Слово предоставили стороне защиты.
      - Мисс Пэри, - встав с места, произнёс адвокат Ларри Фридом. - Если я правильно понял, мужчина, решивший вас проводить, не был цыганом?
      - Да, сэр, - ответила та.
      - Тогда почему же вы пошли с ним?
      - Он сказал, что мы пойдём в цыганский табор, который сегодня, то есть в тот день расположился вблизи города, - прояснила она.
      - И вы поверили ему? - приподняв брови, спросил адвокат.
      - Да, сэр.
      - Когда же вы поняли, что этот человек лжёт?
      - Когда тот, схватив меня, оковал мне руки и ноги.
      - Простите, мисс Пэри, где конкретно это произошло?
      - В доме номер 23 на Уолл-Стрит, - выучив превосходно текст, без малейшего намёка на волнение ответила свидетельница.
      - Вы знали этот дом раньше, мисс Пэри?
      - Да, сэр. Я была там несколько раз, когда он ещё не был в таком состоянии, - выговорила она, и зал стал перешептываться.
      "Ну, рыбка, вот ты и попалась на приманку", - подумал адвокат Ларри.
      - Если, мисс Пэри, вы там были раньше, значит, когда этот человек свернул на улицу Уолл-Стрит, вы должны были бы знать, что эта улица не ведёт к городским воротам? - адвокат поймал свидетельницу на слове.
      Она прикусила губу, поняв, что проболтала лишнее.
      - Было слишком темно, - с минуту помолчав, заговорила она вновь, - и я... не разглядела дороги.
      Адвокат, сделав вид, что удовлетворился ответом, продолжил свой допрос.
      - Мисс Пэри, в своём рассказе вы упомянули о незнакомой вам цыганке, которую умерший тоже заковал в кандалы. Вы знали её?
      - Нет, сэр.
      - Не могли бы вы сказать, как этот мужчина обращался с ней? - подойдя поближе к свидетельнице, поинтересовался Ларри.
      - Так же, как и со мной... - в некотором замешательстве сказала блондинка.
      - То есть, как с жертвой? - попытался тот уточнить.
      - Да, сэр, - решив, что эти вопросы не навредят её "безупречной" репутации, ответила она.
      - Мисс Пэри, если, как вы говорите, хорошо знали этот дом то, возможно, припомните, сколько было дверных проёмов в комнате, где вас оковал этот мужчина?
      - Два, сэр, - ответила женщина.
      - Куда ведёт вторая дверь?
      - В смежную комнату, сэр.
      - Имеется ли вход в эту комнату через коридор?
      - Да, сэр.
      - Когда незнакомый мужчина привёл вас в дом номер двадцать три, - адвокат подчеркнул номер здания, которое раньше служило публичным домом, - где прежде, с ваших же показаний, вы частенько бывали, заметили ли вы там присутствующую здесь подсудимую? - спросил он и сразу же добавил: - Вы клялись на Библии, мисс...
      - Нет, сэр, - растерянно призналась та.
      - Когда же вы увидели её? Не забывайте, что за дачу ложных показаний вам грозит тюрьма...
      - Протестую, ваша честь! - воскликнул прокурор. - Сторона защиты шантажирует свидетельницу.
      - Протест принимаю, - сурово произнёс судья. - Мистер Фридом, вы здесь не за тем, чтобы выносить вердикты. Задавайте свои вопросы без угроз!
      - Простите, ваша честь, - склонил голову адвокат, - и вы, мисс Пэри. И всё же, когда вы увидели её?
      Блондинка молчала.
      - Отвечайте, свидетельница, - обратился к ней главный судья.
      - Когда... та высвободила меня из оков, - опустив глаза, дрожащим голосом пролепетала Вивьен.
      - Высвободила из оков? - переспросил Фридом. - Но в вашем прежнем показании вы сказали, что она была соучастницей преступников. Как же вы объясните то, что она дала вам свободу?
      В зале воцарилась тишина.
      - Отвечайте, мисс, - прервал молчание нетерпеливый голос адвоката.
      - Я... я ... точно не знаю, что там произошло.... Когда я молила насильника отпустить меня на свободу... он, взъярившись, сильно ударил меня по лицу, от чего я потеряла сознание, - заявила она, и зал негодующе зашумел.
      - И очнулись вы тогда... - докончил Фридом слова показания свидетельницы после того, как зал приутих, - когда присутствующая здесь подсудимая освобождала вас из оков?
      Блондинка нервно кивнула головой.
      - Говорите словами, мисс Пэри, чтобы все это слышали! - потребовал адвокат.
      - Да, сэр, так оно и было... - выдавила она из себя и слёзы потекли у неё из глаз.
      - У меня больше нет вопросов, ваша честь, - промолвил адвокат и направился на своё место.
      - Браво, мистер Фридом! - радостно воскликнул Герман. - Вы были великолепны!
      - Мы выиграли только первую битву. Вся война ещё впереди.
      Из зала суда вывели рыдающую мисс Пэри. Теперь ей надлежало предстать перед судом за ложные показания и понести наказание. Однако её дядя, влиятельный человек, лорд и приближённый короля, впоследствии использовал все свои связи и возможности, включая и кошелёк, дабы дело его племянницы ушло в забвенье. И, в конце концов, решил упечь Вивьен в монастырь, подальше от людских глаз.
      Но не будем опережать события и вернемся в зал суда, где впервые на свете вершился людской суд над геноконцентратом, полноправным жителем Земли из далёкого будущего.