Воришка Бен

      Бенджамин продолжал жить на широкую ногу, ходил в рестораны, посещал ночные клубы и стриптиз-бары, бражничал с друзьями и развлекался с новыми подружками. Как-то один из его светских друзей предложил съездить на винный аукцион и он, как любитель вина, согласился.
      На аукционе собрались коллекционеры и любители изысканных, дорогих вин. Здесь было несколько привлекательных состоятельных женщин, и это обрадовало Бенджамина. Глаза его засверкали, увидев их украшения. Он больше ни о чем не думал, кроме этих драгоценных камушков, переливающихся яркими многоцветными огоньками, манящих и лишающих силы воли. Бенджамин долго кружился вокруг этих женщин, в конце концов, познакомился с ними и обворовал их.
      Дюпен покинул аукцион до конца торгов. Он пребывал в необъяснимом экстазе, получил невероятное удовольствие от содеянного. Однако вскоре это чувство прошло, и молодой человек пожалел о своем поступке. Несмотря на угрызения совести, он не мог вернуть обворованные драгоценности. Ему не нужны были эти украшения, он не преследовал никаких корыстных целей, не собирался продавать их и зарабатывать на этом. Бенджамин просто получал удовольствие от самого процесса выслеживания и воровства. Все, что он обретал этим незаконным путем, прятал в своем домашнем сейфе. Сколько раз он обдумывал методы избавиться от всех украденных им вещей, но так и не смог лишить себя "завоеванных трофеев".
      Первая неприятность с финансами у Бенджамина возникла на бензоколонке, когда ему вернули карточку, заявив, что она заблокирована.
      -- Этого не может быть. Проверьте еще раз.
      -- Мсье, вы можете заплатить и наличными.
      У Бенджамина не было с собой наличных денег, поэтому он протянул мужчине другую карточку. Ею он пользовался в крайне редких случаях, когда нужно было сделать какие-нибудь крупные платежи. Однако и она оказалась заблокированной.
      -- Да что же это такое?! - возмутился Дюпен. - Скорее всего, это ваши приборы испортились. Я требую, чтобы меня обслужили!
      -- Мсье, все наши приборы работают. Это вам необходимо проверить свои карточки. Обратитесь лучше в банк, выдавший вам карту, и выясните там причину блокировки.
      -- Я протестую!
      -- Вы вынуждаете меня позвонить в жандармерию.
      -- Да знаете ли вы, с кем имеете дело?! - возмутился молодой человек. - Я Бенджамин Дюпен, сын - Жан-Фредерика Дюпена.
      -- Будь вы хоть сыном самого Жака Ширака, бензина бесплатно не дадим!
      Бенджамин сильно рассердился. Выхватил из рук кассира свою карточку, нажал на газ и буквально вылетел из бензоколонки. Он тотчас позвонил своей матери и пожаловался ей на отца.
      -- Похоже, он закрыл доступ ко всем моим счетам. Я остался без гроша в кармане.
      -- Не волнуйся, сынок. Я не оставлю тебя в затруднительном положении. Встретимся через полчаса на благотворительном вечере в пользу обездоленных детей. Там обо всем поговорим, и я дам тебе свою кредитку.
      -- А папа? Он ведь будет там.
      -- Он сейчас в отъезде, так что приезжай и ни о чем не тревожься.
      Бенджамин последовал совету матери и приехал на благотворительный вечер. Акция поддержки обездоленным детям была организована ЮНЕСКО, под патронажем президента Франции Жака Ширака. На вечере присутствовали видные политики, представители крупных коммерческих организаций и известные светские сплетники. Аделаида встретила Бенджамина и провела в банкетный зал по приглашению Жан-Фредерика.
      У Бенджамина глаза засверкали, завидев собравшихся на вечере изящно одетых дам с богатыми украшениями. Он не мог больше ни о чем думать, им снова овладела тяга к воровству. Он долго присматривался, ходил возле этих дам, и попросил даже мать познакомить с некоторыми из них. Аделаида не видела в его действиях ничего предосудительного и представила сына всем своим знакомым. Никогда еще в своей жизни Бенджамин не смог украсть так много драгоценностей. Обворованные им дамы узнали о пропаже своих украшений только дома. Естественно, заявить об этом органам дознания они не посмели бы, ведь на тот благотворительный вечер собралось высшее общество и бросать тень на кого-либо было бы неблагоразумно. Поэтому они и не узнали, что были не единственными, кто лишился в тот вечер своих украшений.
      Благодаря финансовой поддержке матери, Бенджамин вернулся к прежнему образу жизни, пока в один день он не сделал проступок, который положил конец его беззаботности.
      Вот уже несколько дней он ходил в один и тот же сувенирный магазин, но не за покупками, а просто так, для забавы. Продавцы уже начали косо поглядывать на него, но Бену было все равно. Его привлекла там маленькая хрустальная статуэтка. Он никогда еще не испытывал похожее ощущение. Созерцание этой маленькой статуэтки пробуждало в нем все добрые чувства, он считал этот предмет совершенством искусства. Отчего у него сложилось такое представление, сложно сказать. Это была статуэтка балерины, запечатленной в танцующей позе. Она стояла на кончиках пальцев одной ноги и изящно держала другую позади себя. Руки балерины были подняты над головой, а лицо выражало глубокую печаль. Статуэтка была самой обычной, но для Бена казалась изумительной. Он мог бы купить эту хрустальную фигурку и наслаждаться ее видом каждый день, но что-то удерживало его. Он думал, что, с ее приобретением, она потеряет для него значимость.
      Долгие хождения в сувенирный магазин вскоре окончились. Нервы Бенджамина сдали, и он украл желанную статуэтку. Правда, унести ее домой ему не посчастливилось. Его уличили в краже при выходе из магазина. Сколько воришка ни старался выскользнуть из рук продавца, ему не удалось. Он попытался сослаться на случайность своих действий, предложил купить эту фигурку, но кассир все равно вызвал жандармов. В порыве отчаяния и гнева Бенджамин выхватил статуэтку из рук продавца и силой бросил ее на пол. Его хрустальная мечта разбилась на тысячи мелких осколков, и он огорчился этому еще больше. Поступок его был оценен прибывшими жандармами как действия психически неуравновешенного человека. Они были удивлены, узнав, чьим сыном был воришка. Тем не менее, ни его состоятельный родитель, ни ставшее под подозрение психическое состояние провинившегося не освободили его от ответственности.
      Право на звонок Бенджамин использовал, чтобы связаться с матерью. Она была шокирована, узнав, в каком положении он находится. Аделаида тотчас приехала в жандармерию и стала искать пути вызволения сына. Единственным методом спасти Бенджамина от суда было сослаться на его психическое неустойчивое состояние, и в этом мадам Дюпен помог ее личный психиатр. Он взял на себя ответственность побеседовать с задержанным и в результате выяснил, что тот подвержен клептомании. Это решение психиатра немного смягчило вину Бенджамина. Еще несколько звонков Аделаиды женам высокопоставленных людей и Бенджамина отпустили с условием, что тот будет проходить принудительное лечение у психиатра.
      Мадам Дюпен не хотела, чтобы об этом стало известно супругу. Однако произошедшее с Бенджамином каким-то образом стало известно прессе и злоязычники-журналисты не пощадили своего красноречия и облили грязью не только пойманного на воровстве молодого человека, но и всю его семью. Главной мишенью газетчиков стал, конечно же, Жан-Фредерик Дюпен. Известного банкира стали порицать и обвинять в тех финансовых преступлениях, которых он не совершал. Статьи эти сильно рассердили Фредерика, но бушевал он не из-за несправедливых обвинений папарацци, а из-за поступка сына, который поставил его репутацию под удар. Это обстоятельство грозило банкиру потерей доверия к нему клиентов и последующими затруднениями в механизме работы его империи. Единственным методом избежать скандала было определить хорошее наказание сыну, о котором стало бы известно прессе.
      Дюпен велел сыну приехать, и Бенджамин понял, что ему придется несладко. "Маменькин сынок" тотчас обратился к родительнице за помощью, и она пригласила психиатра на встречу отца и сына.
      Психиатр приехал заблаговременно и пожелал поговорить с мсье Дюпеном прежде, чем тот увидится с сыном. Фредерик холодно встретил мсье Лоренье. Он не принимал за веру мнение врача о том, что сын его психически болен. Психиатр уверял, что Бенджамин не может осознать свое заболевание. Люди, такие как он, не оценивают своего положения в обществе. Они еще не утратили социализацию, но потеряли уже семью и смысл жизни. Их не интересует ни продление рода, ни развитие общества, ни структура созидания. Это, как объяснил Лоренье, волевое нарушение, связанное с расстройством привычки или влечения. Таких людей, как правило, отличает низкая самооценка, чувство одиночества и подсознательное желание возмездия за то, что они такие плохие. Их что-то тянет и заставляет совершать подобные действия. Лоренье пояснил, что клептомания - это патологическое стремление к краже. Возникает оно импульсивно, как любовь с первого взгляда. В отличие от воров действия клептоманов не продуманы и не направлены на приобретение материальных ценностей - украденный предмет абсолютно не нужен им. Они не могут совладать с непреодолимым порывом воровать, причем до кражи и после испытывают особое удовольствие. Потом, однако, клептоманы могут сгорать со стыда или мучиться от чувства вины, но в те доли секунды, пока длится момент кражи, они на вершине блаженства.
      Лоренье привел много примеров, когда дети состоятельных людей, имея хорошие карманные деньги, могли приобрести любую понравившуюся вещь, но воровали, чтобы привлечь к себе внимание родителей, пусть даже отрицательное. Он заключил, что поступок Бенджамина связан с отсутствием любви, дружеского и душевного внимания со стороны родителей. И ему нужно наряду с психотерапией особое отношение родных.
      Однако Фредерик иначе истолковал слова врача. Он был уверен, что все это выдумки психиатра, что Бенджамин ничем не болен и это очередной способ матери спасти своего любимчика. Он был не против лечения сына, но все равно собирался наказать его. Первым делом он объявил Бенджамину, что отбирает у него машину, квартиру и полностью лишает его финансовой поддержки.
      -- Как?! - огорченно воскликнул Бенджамин. - На чем же я буду ездить? Где я буду жить?
      -- А для чего существуют общественный транспорт и общежитие?
      -- Ты хочешь, чтобы я жил как нищий, чтобы я умер с голоду?
      -- Я хочу, чтобы ты стал нормальным человеком. Научись сам зарабатывать и жить правильно и честно. Я даже готов помогать тебе первую неделю, пока ты не устроишься на работу. Но ты должен самостоятельно найти свое место в этой жизни, понять ценности этого мира, увидеть, как добиваются окружающие тебя люди положения в обществе и достигают поставленных целей. Если у тебя не будет цели в этой жизни, ты вряд ли к чему-то будешь стремиться и чего-нибудь достигнешь.
      Бенджамин полагал, что отец говорит это лишь для того, чтобы припугнуть его, но на самом деле не собирается исполнить свои угрозы. Он вернулся домой и стал поживать так же, как и раньше, надеясь, что мать все устроит и ему не придется съезжать с квартиры. Какого же было его удивление, когда он, возвращаясь с очередной попойки, обнаружил у консьержа внизу свои чемоданы и личного секретаря отца.
      -- Что тут происходит, Аминье?
      -- Вы переезжаете - это приказ мсье Дюпена.
      -- Я не собираюсь никуда переезжать, - запротестовал Бенджамин. - Меня никто не сможет вытурить из моей квартиры.
      -- Мсье Дюпен сдал ее квартирантам.
      -- Как?! Он не посмеет! - сердито отозвался Бенджамин и направился к лифту.
      Поднялся на нужный этаж и направился к своей квартире. Приложил палец к специальному сенсору, визуально воспринимающему папиллярный узор, и стал дожидаться открытия замка. Однако на светодиоде все так же горел красный свет. Доступ в квартиру был и у Жан-Фредерика Дюпена, и Бенджамин понял, что его отпечатки были стерты из памяти замка. Он позвонил, и вскоре дверь ему открыла привлекательная девушка. Бенджамин даже повеселел при виде красотки.
      -- Мадмуазель, кто вы и что делаете в этой квартире?
      -- Я новый жилец. А ты кто будешь? - вызывающе спросила она.
      -- Это моя квартира.
      -- Эх, значит, ты и есть сыночек мсье Дюпена. Себастьян! Себастьян! Поди-ка сюда! Погляди, кто пожаловал.
      На ее призыв пришел здоровенный парень, с сильно накачанными бицепсами и железным торсом. Взгляд его был словно у разъяренного быка. Одного его строгого вида было достаточно, чтобы отбить охоту у Бенджамина к дальнейшим разногласиям. Он ушел, так и не попав на свою квартиру. Он был зол и сердился в первую очередь не на отца, а на самого себя. Если бы не тот необдуманный шаг в сувенирном магазине, то он не попал бы сейчас в такое положение, не лишился бы доверия отца и не стал бы изгоем. Однако прежде чем спуститься в фойе, Дюпен позвонил брату и попросил пожить у того некоторое время. Но Антуан еще помнил, как плохо относился к нему брат после его однополого брака и сколько шуточек он отпускал в адрес его "второй половины". Бенджамин только сейчас начал сожалеть о своих выходках, но запоздалое раскаяние не помогло ему завоевать расположение брата. Позвонил он и нескольким своим друзьям: одни были в отъезде, у других уже гостили друзья, а третьи и вовсе не пожелали приютить его у себя. Оставалось только попросить помощи у матери. Однако на этот раз она решила поддержать мужа.
      -- Это временно, мой мальчик. Скоро отец приостынет, и ты вернешься к себе на квартиру. Твоя покорность очень понравится ему, и он непременно смягчится. Кстати, у меня для тебя одна неприятная новость: Фредерик узнав, что карточка моя у тебя, велел блокировать ее, но ты не волнуйся, я пошлю тебе денег...
      -- Не надо, сам выкручусь.
      Бенджамин прервал связь и спустился вниз. Он не стал брать своих вещей, намеревался заночевать в машине, пока не подыщет что-нибудь стоящее. Его чуть не хватил удар, когда он увидел, как эвакуатор увозит его автомобиль. Он долго бранился и божился наказать водителя эвакуатора и всех, кто был причастен к его положению. Однако ни его ругань, ни угрозы не помешали увезти машину, ведь приказ исходил от самого Жан-Фредерика Дюпена.
      -- Не волнуйтесь, мсье Дюпен, мы подвезем вас до общежития, - вежливо сказал Аминье.
      Бенджамин промолчал. Его душило чувство обиды. Никогда еще в своей жизни он не ощущал себя таким одиноким. Будто весь мир отвернулся от него.
      Он с минуту стоял в нерешительности, и только голос Аминье вывел его из состояния оцепенения.
      -- Мсье, не стоит так тревожиться, все образуется. Недельку, другую - и вам вернут все, чего лишили. Представьте, что ваш отъезд не наказание, а увлекательная поездка в какую-нибудь страну, колонию Франции. Вам будет интересно...
      -- Аминье, не морочьте мне голову. Уж лучше предложили бы свою помощь, чем успокаивать и читать мораль.
      -- Я бы с удовольствием, вот только ваш отец сильно прогневается, узнав, от кого исходила эта помощь.
      -- Какой же ты трус, Аминье. А я тебя столько раз выручал...
      -- Напомните, мсье, когда же?
      -- Разве я никогда не выручал тебя? Нет? Может, ты никогда не просил? Ну, что ты ухмыляешься? Просил, и я тебе не помог? Нет, ты скажи откровенно, я не хочу строить догадки по твоей самодовольной физиономии.
      -- Зачем ворошить прошлое? Что было, то прошло. Я подвезу вас в общежитие.
      -- Вот и пришел мой конец.
      -- Да ладно вам, мсье Дюпен. Живут же в этом общежитии люди, и вы сможете жить.
      Какой категории люди жили в этом общежитии, Бенджамин узнал только по приезде туда. Он полагал, что отец определит его в студенческое общежитие - оказалось, что ему предстояло жить вместе с иммигрантами-азиатами и малоимущими французами. Это было унизительно, но делать было нечего. Одно было действительно хорошо - в выделенной ему комнате он был единственным жильцом. Эта комната, как мог бы ее описать юморист Бенджамин, была размером с кровать в его спальне. О благоустроенности этого жилого помещения следует сказать, что тут не было ни бельевого шкафа, ни ванной комнаты, ни телевизора и даже телефона. Только четыре стены, с облупившейся штукатуркой и сошедшей местами краской, да окно с безобразной панорамой внутреннего дворика с винтовыми пожарными лестницами и вереницей развешенного для просушки разноцветного белья. В комнате не было места, где Бенджамин мог бы разложить свою одежду, поэтому он не стал распаковываться. Кровать была чрезмерно узкой, с тощим зловонным матрасом, без постельного белья и подушки, поэтому Дюпену пришлось лечь спать в одежде. Однако ж он не смог спокойно спать из-за хныканья, кашля и рева малыша из соседней комнаты. Тишина наступила только к четырем часам утра, тогда-то и уснул Бенджамин. Обычно он спал до самого полудня, но тут в общежитии было слишком шумно, чтобы проспать столько времени. Оживление, царившее снаружи, каждый раз будило Бенджамина, и он, в конце концов, не выдержав, решил подняться.
      В комнате его не было уборной, и чтобы умыться, нужно было занять место в длинной очереди. О состоянии общественных душевых и уборных лучше умолчать. Всего за один день пребывания там Дюпен от всего пресытился. Ему были противны и здешние люди, и обстановка. Он ушел из общежития к двум часам и отправился пешком в знакомую ему сауну, где он должен был встретиться с друзьями. После приятного расслабляющего массажа и освежительной парной Бенджамин за кружкой пива заговорил с товарищами о своем положении. Он просил их помочь, однако ж, вопреки ожиданию, друзья не поддержали его в трудную минуту. Каждый из них придумал свою историю отказа, и такое отношение товарищей к его горю очень сильно задело самолюбие Бенджамина. Он понял, что без отцовских денег он ничто. Это открытие чрезвычайно огорчило незадачливого светского франта.
      Дюпен вернулся в общежитие и стал искать выход из сложившейся ситуации. Если родные и знакомые не хотели помогать ему, в таком случае нужно было искать спасения у кого-нибудь чужого. Он начал присматриваться к людям, проживающим в общежитии. Среди иммигрантов и прочих жильцов был немолодых лет мужчина по фамилии Мелвил с девятилетней дочерью Эддой. Ничего конкретного о них Бенджамин не знал, но видел, что они не принадлежали к заурядным людям. Дюпен познакомился с ними и выведал, что Мелвил некогда работал в одной государственной организации. "Вероятно, - думал Бенджамин, - он живет в общежитии для того, чтобы притвориться бедным, в то время как несметно богат. Но какой же здравомыслящий человек пойдет на такой поступок? Если совершил хищение государственного имущества, надо тотчас ехать за границу, а не поселяться в богом забытой дыре. Следовательно, он ничего не украл, - однако Дюпен не долго так думал. В один из последующих дней, наведавшись к Мелвилу, он случайно заметил, как тот спешно спрятал кейс в железный шкафчик. Бенджамин сразу понял, что в кейсе хранятся деньги. - Неужели все еще существуют такие глупые люди? - размышлял он о положении Мелвила. - Как можно иметь приличные средства и жить здесь? Странный тип, непредсказуемый и ненормальный".
      Бенджамин удивлялся недальновидности этого человека. В общежитии Мелвила легко могли бы обокрасть и он не смог бы доказать служителям порядка о наличии у него такой суммы. Никто бы не поверил, что человек, у которого водятся деньги, оставался в этом убогом месте. Тогда Бенджамин понял, что деньги эти были раздобыты нечестным путем, поэтому Мелвил и не хранил их в каком-нибудь банке. Следовательно, и заявлять в жандармерию в случае их исчезновения он не стал бы.
      Дюпен не был моралистом, и кодекс чести был для него чем-то относительным. Ради прибыльного дела он согласен был пойти на любой героизм и подлость. Он думал, что если грязные дела дают чистую прибыль, то это хорошо; если есть возможность кого-нибудь кинуть - отлично, а если представится случай совершить крупное государственное хищение - это просто замечательно! Откуда у него были такие мысли, Бенджамин и сам не понимал, ведь в их семье все были людьми бизнеса, настоящими светскими львами. Однако ж ничего предосудительного в своих криминальных побуждениях Дюпен не видел. Его друзья, все его окружение имело такие взгляды на жизнь, это было вполне естественно в современном мире коррупции и хищения. Он знал, что когда крупные чиновники совершали хищение государственного имущества, их действия квалифицировали как клептоманию, когда же мелкие воришки попадались в сети закона, их, в отличие от политиков, жестко наказывали за кражу. Эту закономерность Бенджамин осознал, когда при помощи связей его матери удалось переквалифицировать его поступок в сувенирном магазине. Быть вором в законе и ссылаться при этом на клептоманию было куда лучше голодной, омерзительной жизни никому не нужной дешевки. Вор не тот, кто крадет, а тот, кого поймали, - считал Бенджамин, ссылаясь на высказывание Бернарда Шоу. И контролируемая клептомания показалась ему занятием весьма доходным.
      Дюпен не хотел быть лохом, у него родилась идея - обокрасть своего соседа Мелвила. Эта мысль глубоко засела в его сознании, и он стал грезить этим денежным кейсом. Дневные переживания и мысли закономерно переместились в его сновидения, и он стал искать методы ограбления даже во сне.
      Спустя некоторое время его навестила мать. Она была поражена до глубины души, увидев, в каких условиях живет ее любимец, однако не пожелала помочь ему. Аделаида пришла сообщить, что доктор Лоренье с понедельника ожидает его на прием.
      -- Подлечишься немного, будешь вести себя примерно, и я уговорю отца смягчить тебе наказание, - сказала она на прощание.
      Бенджамин обиделся на мать, он привык видеть в ней заступницу, но на сей раз она не собиралась поддержать его. Обида укрепила в нем решение обокрасть Мелвила. Он и не думал идти на прием к психиатру. "Зачем лечиться от того, чему подвержены все люди? - думал он. - Я же не идиот! Лучше потратить свое время с пользой - придумать, как обчистить этого простофилю Мелвила".
      Денежный кейс соседа стал для него неким символом свободы и лучом надежды в стремлении выбраться из этого общежития. Бенджамин хотел сделаться светской звездой и хорошо знал, что нужно для этого предпринять. Для начала необходимо было иметь небольшое состояние, потом поработать над саморекламой, появляться почаще на приемах и благотворительных вечерах и стать настолько известным, чтобы любой твой поступок был воспринят как нечто восхитительное, экстраординарное и достойное подражания. Однако приступить к осуществлению задуманного он мог только при наличии хороших денег. Заработать большую сумму было невозможно, по крайней мере, в короткий срок. И, кроме того, Бенджамин не хотел терять времени на труд, он не привык работать. "Работают только муравьи в муравейнике, - полагал он. - А пауки строят паутину и ждут своей добычи". Такой добычей в его представлении был Мелвил.
      Деньги, предоставленные ему матерью для лечения и пропитания, Бенджамин потратил на покупку конопли у торговцев общежития. Выжить в таких условиях могли только лишь безумные или обкуренные. Вечером в коридорах общежития стоял легкий одурманивающий дымок, от которого чувство счастья разливалось по всему телу, и убожество окружающей обстановки больше не теребило сознание и не унижало самолюбие. Только сейчас Бенджамин понимал, почему к этому дурману прибегают богачи и нищие. Первые оттого, что делать нечего, а вторые оттого, что никакие труды не приносили желаемых доходов. Лишь представители среднего класса имели ясный рассудок, но их Дюпен вообще не принимал за людей. Они, в его представлении, были ни рыбой, ни мясом, ни конфетой, ни ....... Быть причисленным к среднему классу считалось для него чем-то более унизительным, чем просить милостыню в метро.
      Купив травку у местной мелкоты, Бенджамин снискал себе право считаться своим. Cannabis Sativa, или конопля, нужна была ему не только для того, чтобы выжить в чудовищных условиях и не сдохнуть жалкой тараканьей смертью, но и для того, чтобы заставить Мелвила пристраститься к анаше. Он начал промывку мозгов Мелвила, восхваляя все преимущества и совершенства дурмана. Он столько дней кряду превозносил это чудо человеческой выдумки, что, в конце концов, уговорил соседа хотя бы раз оттянуться. Организм Мелвила был настолько пропитан никотином, что нескольких оттяжек ему не хватило, чтобы понять весь описываемый приятелем кайф. Однако потом он почувствовал неописуемый сдвиг в мозгах, как будто его сзади неожиданно стукнули кирпичом по голове. Он ощутил головокружение и приятное онемение мыслей. Комната его буквально преобразилась, посветлела, стала необыкновенно большой и просторной. Его больше ничего не стесняло, не душило и не угнетало. В душе появилось какое-то особое спокойствие и безмятежность - он был в кайфе. Это приятное ощущение оторвало Мелвила от реального мира и унесло далеко-далеко - туда, где никакие заботы не будут донимать его. Он оттягивался снова и снова, пока полностью не отключился с самокруткой в руке.
      Этого эффекта и ожидал Бенджамин. Теперь надо было только забрать заветный кейс. Вот только было еще одно препятствие на его пути - Эдда Мелвил. Отец не разрешал ей выходить из комнаты одной, и это обстоятельство помешало Бенджамину достичь своей цели, но он не упал духом. Мелвил остался бы в таком состоянии до самого утра, и ограбить его можно было глубокой ночью, когда девочка спала. Чтобы Эдда не волновалась за отца, Бенджамин укрыл его одеялом и велел не будить. Девочка прислушалась к словам Дюпена, видя в нем приличного человека. Она и предположить себе не могла, что замыслил "дядя Бен".
      В томительном ожидании Бенджамин провел несколько часов. Он готов был пойти на ограбление, как вдруг услышал крики и шум в коридоре. Высунулся наружу и опешил - комната Мелвила горела! Языки пламени охватили деревянную дверь, пройти внутрь и спасти находившихся там людей было невозможно. Только сейчас Бенджамин вспомнил, что не забрал у Мелвила самокрутку марихуаны, которая, вероятно, и стала причиной пожара.
      -- Эдда! - вскрикнул Дюпен и бросился к комнате.
      Никто из подоспевших соседей не рискнул открыть дверь, они только окатывали ее водой снаружи. Бенджамин понимал, что, открыв дверь, и сам попадет под шквал огня. Но чувство вины вселило в него отвагу. Он велел всем отдалиться оттуда и, сильно пнув дверь ногой, бросился в сторону. Огромный всполох пламени вырвался наружу и вновь вернулся в комнату.
      -- Одеяло! - крикнул Дюпен. - Дайте мне одеяло!
      Услужливые соседи, намочив одеяло, набросили его на голову Бенджамина и он, укутавшись, вбежал в комнату. В ярком свете пламени было не разобрать, что где находится. Мелвил погиб от огня, все так же сидя в кресле. Дочери его нигде не было.
      -- Эдда! Эдда! - позвал Бенджамин.
      -- Дядя Бен... я здесь... - услышал он напуганный голос девочки. Она сидела в углу комнаты у окна, съежившись и дрожа от страха.
      Бенджамин подбежал к ней, взял на руки и, укутав одеялом, выбежал из комнаты.
      Пламя перескочило и в другие помещения общежития, после чего началась всеобщая паника. Все бросились к выходу. Бенджамин не оставил Эдду и вынес ее из здания. Он винил себя в происшедшем и чувствовал себя ответственным за девочку. Эдда оплакивала своего погибшего отца, а Бенджамин свою потерянную совесть. Его алчность стала причиной гибели человека и лишила многих крова.
      Пожарники потушили пламя спустя несколько часов. Пожар уничтожил много комнат общежития. Здание настолько пострадало, что дальнейшее пребывание там людей стало опасным, поэтому было решено всех выселить. Начался переполох, люди не хотели покидать обжитого места - пусть даже оно было нищенским, но они уже привыкли к нему. Ночевать на вокзале и под открытым небом было куда хуже этого общежития. Однако пожарники были категоричны в своем решении. Они позволили жильцам войти в здание, только чтобы взять все самое необходимое и ценное.
      Бенджамин, узнав у Эдды телефон ее тети, позвонил ей и, поставив в известность, попросил приехать за племянницей. Она забрала Эдду, и у Дюпена словно гора свалила с плеч. Как только ответственность за девочку перешла к ее родственнице, алчность в душе Бенджамина снова разыгралась. Он бросился в общежитие под предлогом собрать свои вещички.
      Газ в здании перекрыли, чтобы предотвратить взрыв. Провода местами сгорели, и электричество также перестало поступать. Полумрак коридоров разгонял слабый свет уличных фонарей, падающий сквозь разбитые грязные стекла. Здесь было душно и зловонно, запах гари еще не выветрился. Пол был мокрым и скользким, местами образовались лужицы пенки и сажи. Лестницы расшатались и могли в любую минуту обвалиться. Но это ничуть не тревожило людей, торопившихся вынести хоть что-нибудь из здания.
      Бенджамин поднялся вверх, но не прошел к себе. Он хотел проникнуть в комнату Мелвила и забрать кейс. По его расчетам огнеупорный кейс должен был остаться невредимым, но на его пути стояли пожарники. Они не впустили Дюпена и он, отойдя в сторонку, стал дожидаться их ухода. Внезапно в конце коридора послышались крики. Бенджамин присмотрелся и в полутьме увидел странный дымок, стремительно распространяющийся по коридору. Сначала он подумал, что где-то еще осталась непотушенная зона. Тем не менее, дым этот не был последствием возгорания. Кого бы он ни настигал, все замертво падали. Возникла страшная паника - люди больше не думали о своих манатках и, вспомнив ценность жизни, побежали к лестнице. Однако смертоносный дым распространялся стремительно и люди шпалами валились на пол. Пожарники, увидев переполох, тоже бросились бежать, но так и не успели унести ноги. Бенджамин устремился в обратном направлении и ворвался в обгоревшую комнату. При слабом освещении, падавшем сквозь оконные проемы, он различил очертания металлического шкафчика, где Мелвил хранил кейс. Дюпен обрадовался, обнаружив в сохранности искомый предмет. Схватил кейс и внезапно почувствовал дикую слабость во всем организме. "И до меня добралась смерть, - мелькнула мысль в его похолодевшем от ужаса разуме. - Держись! Не сдавайся! - призвал он себя мысленно и приложил неимоверное усилие, чтобы взобраться на подоконник. Еще немного и жизнь погасла бы в нем. - Третий этаж! Высоко! Не выживешь! Останешься - тоже погибнешь!"
      Бенджамин шагнул вперед и... прыгнул. Он ударился обо что-то скользкое и холодное - это был пожарный батут. Дюпен подскочил несколько раз и почувствовал, как несколько крепких рук схватили его и, стащив с батута, поставили на ноги. Он посмотрел вверх, куда были устремлены взгляды пожарников, и удивился, увидев пламя в окнах комнаты и человека на карнизе. "Пожар ведь потушили, - в недоумении подумал он. - Да и кто этот человек? Его же не было там?"