______________ * Гилавари - южные, хазри - северные ураганные ветры. ** Местность эта позже получила название Сураханы, от санскритского языка древней Индии, "суракшаны", что означает "реликвия", "культовое место". *** Построенный в IV в. до н. э. храм "Атешгях" был разрушен во время завоевания Азербайджана арабами в VII - VIII вв. н. э. Храмовый комплекс был вновь возведен в XVIII в. зороастрийцами, иммигрировавшими в Индию, спасаясь от преследователей Арабского халифата. В 1902 году огни храма были потушены. В 1969 году храм был реставрирован, и огни его вновь зажглись, но уже для туристов.
      Храм, в котором произошло это чудесное явление, превратился для народа в башню, символизирующую освобождение, названную в честь девы огня "Девичьей башней" - "Гыз галасы".
      Сразу после этого происшествия жители Ариании (Албании) подняли восстание против македонского завоевателя, движимые идеей мести. Весть о мятеже и сборе войска в Ариании дошла и до Бактрии, и Бесс, сатрап данной провинции, зараженный этой идей, поднял против Александра все восточные земли Персидской империи.
      С каждым годом характер Александра ухудшался. То ли это происходило от мания величия, то ли жестокость его вырвалась наружу под давлением необъяснимого внутреннего страха. Ему все время казалось, что его приближенные строят козни и заговоры против него. От малейших туманных подозрений он терял голову и предавал казни всякого, якобы покушавшегося на его жизнь. С неистовым пристрастием он бросался на расследование каждого дела, касающегося его жизни и безопасности. Очень часто природный разум царя мутил страх, и он порой, даже без причины, мог приказать лишить человека жизни. Его малодушие также стало проявляться в суеверии, которому он сильно поддавался и раньше.
      В том же году, когда дева огня вернулась к четырем стихиям, на Александра готовилось первое покушение.
      Македонянин Димн из Халастры, тот самый, который вместе с Филотом обнаружил и привел в святилище деву огня, начал злоумышлять против своего царя. В задуманный заговор он пожелал вовлечь своего юного любовника Никомаха. Но он, не решившись на такой поступок, рассказал все своему брату Кебалину. Тот пошел к Филоту, другу детства Александра и начальнику отборной конницы гетайров, и попросил его устроить встречу с царем. Но Филот, сославшись на занятость государя, не повел их к нему. Дважды они просили его провести их к царю, но он медлил, и под конец отверг их просьбу. Тогда, найдя другого человека, они с его помощью получили аудиенцию у царя и поведали ему все о заговоре и Филоте, не желавшем их встречи с правителем.
      Страшно разозлившись на заговорщика и на прикрывавшего его друга детства, Александр приказал арестовать их обоих. Димн, оказав сопротивление при аресте, был убит одним из воинов. Филота задержали и подвергли пыткам в присутствии друзей царя (сам же Александр слышал все, спрятавшись за занавесом). "Великий царь" уже питал неприязнь к этому молодому человеку, который раздражал его своей царской щедростью и пьяным бахвальством. Не раз, выпив излишек вина, он хвастался перед своими любовницами воинскими подвигами, приписывая себе и своему отцу великие деяния, а Александра называя мальчишкой.
      Македонский завоеватель всегда добивался поставленной цели. В процессе против Филота были использованы многочисленные доносы, которых оказалось достаточно, чтобы обрушить на обвиняемого уйму его прегрешений. Безусловно, Филота могли бы оправдать на македонском войсковом собрании, тем более, что многие военачальники поддерживали его. Но обвинителем был сам царь, и суду пришлось признать его виновным. Пытки обвиняемого нужны были лишь затем, чтобы заставить несчастного сознаться и в том, чего он не совершал. Сразу после казни Филота, в Экбатаны (Хагматану), где находилась резиденция Пармениона, выехал гонец с приказом царя надежным военачальникам убить старого полководца. Из трех сыновей Пармениона один погиб в битве у отца на глазах, другой утонул во время плавания в Ниле, а с третьим пришла и его гибель.
      Этих двух могущественных родственников поддерживала македонская аристократия, и смерть их устранила угрозу соперничества в царстве Александра. Все эти события внушили друзьям Александра страх перед ним, меняющимся день ото дня у них на глазах. Возможно, именно после этого случая "Царь Всего" начал подумывать о принятии в число своих охранников также воинов из местных жителей.
      Три последующих года прошли для Александра в непрерывной войне с Восточным Ираном. Народные восстания нанесли значительный урон войскам и репутации македонян. Но все эти восстания были подавлены, мятежники разбиты, и главари-бунтари преданы казни.
      В Согдиане Александр повстречал дочь одного из местных владык, Оксиарта, - красавицу Роксану, к которой воспылал страстью. После торжественной свадьбы в крепости Хориена и помилования тридцати представителей знати, осужденных на смерть, в округе воцарился мир.
      Чтобы умилостивить население и завоевать его любовь, "Царь Всего" облачился в мидийские одежды и, следуя восточным обычаям, также, ради беспрекословного подчинения, ввел проскинезу*, которую должны были соблюдать все! Этот приказ был ударом для греков и представителей македонской знати. Но в глазах Александра, желавшего видеть мир одним единым целым, все были равны.
      ______________ * Проскинеза (проскинесис) - земной поклон, принятая в Персии форма приветствия царя, сводившаяся к падению ниц и прикасанию лицом к земле.
      После женитьбы на Роксане Барсина, сопровождавшая царя повсюду и родившая ему сына, была отпущена. Артабаз, ее отец, добровольно отказался от поста наместника, и вместо него царь вознамерился поставить сатрапом Клита Черного, но одна вспышка гнева Александра стоила жизни этому опытному полководцу.
      На одной из веселых пирушек в Мараканде* один из приглашенных певцов стал исполнять песню, в которой высмеивались македонские полководцы, недавно потерпевшие ряд поражений в народном восстании. Старшие из присутствующих сердито бранили певца, Александр же с удовольствием слушал его. Больше всех негодовал от природы несдержанный и к тому же изрядно выпивший Клит. Он громким тоном осуждал смеющихся над македонянами, попавшими в беду. - Неужто ты решил прикрыть собственную трусость бедой? - заметил Александр, у которого в крови также играло вино. - Трусость?! - возмутился Клит. - Не моя ли трусость спасла тебя от меча кефена при Гранике и разъяренной толпы жрецов в Бакване?** Похоже, что, отрекшись от Филиппа и найдя отца на Олимпе, ты разучился благодарить македонян за кровь, пролитую ими во славу твоих великих деяний! - Долго еще ты будешь поносить нас? - сдержанно бросил царь. - Счастливые те из эллинов, которые погибли в бою, не увидев этого дня, когда их царь, - солнце Македонии, воссев на трон варваров, и сам стал походить на них. И если на таких пирах бесчестят славу храбрых македонян, то не место свободным людям здесь среди рабов, поклоняющихся новому персидскому царю, который слушает прорицания всяких девиц, и от собственного малодушия казнит своих друзей.
      ______________ * Мараканда - древнее название города Самарканд. ** Бакван - греч. передача названия города Атеши-Багуан.
      Долее не выдержав нападок Клита, царь, схватив в гневе лежащее перед ним яблоко, бросил его в обидчика. Он стал искать свой кинжал, но предусмотрительный телохранитель Аристофан успел вовремя убрать оружие. Молодые люди окружили Александра, умоляя его успокоиться, но тот был в ярости, которая не могла так быстро утихнуть. Он вскочил с места и стал по-македонски звать охрану, что служило сигналом к защите царя в случае крайней опасности. Трубач, который медлил подать сигнал тревоги, получил от царя удар кулаком по лицу. Успокоить Александра сумели только после того, как Клита насильно выволокли из пиршественного зала. Но тот, выйдя из одной двери, вошел в другую, весело и нагло распевая песенку о трусости и трусах. И как только он перешагнул порог, Александр, снова придя в ярость при виде наглеца, молниеносно выхватил копье у одного из телохранителей и метнул его в Клита. Громко застонав, тот рухнул на пол, и в зале воцарилась тишина. Потрясение от содеянного быстро охладило гнев царя. Он приблизился к трупу и, вытащив из тела копье, попытался вонзить его в себя, но телохранители, схватив царя, насильно увели его в спальню.
      Всю последующую ночь Александр провел, рыдая и упрекая себя в содеянном. Он настолько изнемог, что наутро лежал в безмолвии, тяжело стеная. И только слова прорицателя Аристандра, философа Каллисфена и Анаксарха из Абдер немного утешили царя. Такой вот была смерть Клита Черного, одного из близких военачальников Александра Македонского, служившего еще при его отце, брата его любимой кормилицы Ланики, и третьего из пяти человек, побывавших вместе с ним в святилище Апам-Напата.
      Безусловно, Александр, от природы подозрительный и чрезмерно суеверный, усмотрел в гибели трех близких ему людей некую связь со зловещим предсказанием девы огня. Следующими были Каллисфен и Гефестион. И было неясно, к кому постучится первым рок. Оба они были дороги царю, и он, чтобы смягчить гнев богов, обратился к жрецам огня и изъявил им свое желание помочь им восстановить храмы и зажечь на алтарях огни. Тем самым он не только налаживал отношения с представителями жреческой касты (которым, как он полагал, было по силам "отвернуть" дурное пророчество огненной девы), но и удовлетворял свое собственное желание стать владыкой огненного культа всей державы, что возвышало его над простыми смертными и подчеркивало его божественность. Отныне его постоянным спутником стал алтарный огонь, который несли на серебряной подставке перед царем.
      Теперь, как считал Александр, боги должны были стать довольны его поступками. Но кто сказал, что молитвы всегда бывают услышаны Всевышним?
      Несмотря на все предпринятые меры, предопределение небес не изменилось.
      На одном званом обеде, устроенном Гефестионом, собрались македоняне, иранцы и греки. На торжественном пиршестве возле царя стояли на подставках алтарные огни. Пиршество должно было проходить следующим образом: сперва царь, который должен будет выпить за здоровье каждого, подносит золотую чашу к устам, а затем посылает чашу тому, кого чествует. Тот, поднявшись с места, подходит к трону и, выпив вино перед алтарным огнем, падает ниц и заканчивает эту церемонию обменом поцелуями в уста.
      Многие прошли эту церемонию, и очередь дошла до Каллисфена. Однако, испив вина, он, воспользовавшись тем, что царь отвлекся разговором с Гефестионом, не стал падать ниц, а подошел к царю, чтобы получить поцелуй. Конечно же, Александр знал, что от гордого грека, да к тому же, племянника Аристотеля, будет сложно добиться земного поклона, и он намеренно отвлек свое внимание разговором с другом детства. Но кто-то из присутствующих крикнул: "О, царь не целуй его! Он единственный, кто не пал пред тобой ниц!" И Александр, смутившись, отказал ему в поцелуе. На что Каллисфен, приняв безразличный вид, сказал: "Что ж, одним поцелуем будет меньше". Эта фраза очень обозлила царя. Пир после этого прошел не столь помпезно, как рассчитывал Гефестион, которого царь обвинил в произошедшем. Но тот, умело устроив свою защиту, возложил всю вину на грека, который, по его словам, обещал совершить проскинезу.
      В последовавшем после этого пиршества заговоре "пажей" был обвинен также их учитель Каллисфен, хотя вины его в готовящемся покушении юношей на жизнь царя не было. Несчастного по велению Александра заковали в оковы и должны были предъявить обвинение перед собранием Коринфского союза в присутствии самого Аристотеля (отношения которого с бывшим учеником за прошедшие годы разладились). Однако Александр в то время готовился в поход в Индию, поэтому он взял Каллисфена с собой. Возможно, он все еще надеялся, что друг юности поумнеет и перестанет идти против него. Философ не раз на своих лекциях высказывался против тирании, явно метя в самого "Царя Всего", и Александр знал об этом. И, тем не менее, семимесячные мучения упрямого пленника ничуть не смягчили сердце великого завоевателя - и он велел убрать Каллисфена. Официальная версия смерти этого ученого философа была просто смехотворной: "узник скончался от ожирения и вшей". Нечего говорить, что Аристотель, прекрасно знавший нрав своего царственного ученика, не поверил этому сообщению, и в нем Александр обрел лютого молчаливого врага.
      После неудачи с проскинезой царь отменил этот закон.
      Экспедиция в Индию, начавшаяся летом 327 года, завершилась в 324 году. В этом походе Александр потерял своего верного коня - Букефала, скончавшегося от ран при битве с Пором у реки Гидасп. Царь глубоко горевал об этой утрате и чтобы увековечить имя своего преданного спутника, основал у этой реки город, дав ему название - Букефалия.
      Войска прибыли в Сузы, где, по плану Александра о слиянии народов, состоялось торжественное бракосочетание, с пиром, в котором приняли участие девяносто женихов, взявших в жены девушек из аристократических иранских семейств. Сам царь также выступил в роли жениха. Так как от Роксаны у него еще не было детей, он, подобно "Великому царю", счел себя вправе иметь нескольких жен, и выбрал себе дочь Артаксеркса Оха и старшую из дочерей Дария Кодомана. Другая же дочь Дария стала женой Гефестиона; племянницу Дария выдали за Кратера; Птолемею и Евмену, царскому канцелярию, достались дочери Артабаза; Селевку - дочь согдийского героя Спитамена; флотоводцу Неарху - дочь Барсины; а Пердикка получил в жены дочь Атропата.
      Еще до выступления царя в Индию Атропат, этот дальновидный человек и умелый политик, осознав, что только авторитет Александра мог восстановить воцарившиеся беззаконие и бесправие на восточных территориях Персидской державы, вошел с ним в союз и вернул себе пост наместника, правда, уже только Верхней Мидии, сменив сатрапа этих земель Оксодата. Александр был наслышан об этом талантливом сатрапе и полководце и был рад обрести в его лице преданного человека. Атропат оправдал его надежды и во время его похода в Индию проявил себя опытным и справедливым руководителем. Между 328-324 годами Атропат вел войну с савроматами и одержал победу. А по приезде Александра выдал ему некоего Бариакса, объявившего себя царем Персии и Мидии. Все это возвысило его в глазах великого завоевателя, и он обрадовался удачному выбору наместника. Александр называл его своим другом, и то ли в шутку, то ли всерьез говорил, что он не просто сатрап, а самый настоящий царь на своих землях.
      Власть в Экбатанах не принадлежала Атропату. В течение 328-325 годов там безраздельно господствовал Гарпал, и войско македонян учиняло бесчинства. Западная же Мидия благодаря Атропату избежала хаоса, царившего на нижних землях Мидии.
      Столицу древней Мидийской державы Александр желал видеть центром своей мировой империи. После возвращения из похода и бракосочетания в Сузах царь отправился в Экбатаны, где, наведя порядок, занялся его обустройством. Здесь он, устроив все необходимые дела, вновь стал посещать театры и празднества. Специально для грандиозных представлений в Экбатаны из Греции явились три тысячи актеров.
      В эти самые дни Александр посетил в Мидии знаменитые Нисейские поля, где на пастбищах паслось пятьдесят тысяч коней прославленной нисейской породы. Казалось, мирная жизнь уже налаживалась, когда внезапно заболел Гефестион. Лечением его занимался Главк, предписавший ему строгую диету. Воспользовавшись тем, что врач ушел в театр, больной, не вняв словам врача, съел за завтраком вареного петуха и выпил большую кружку пива, отчего почувствовал себя плохо и вскоре скончался.
      Горе Александра было безграничным. Умер не просто друг, а любимейший из них, в котором он видел родственную душу.
      Несчастного врача в наказание царь велел распять на кресте. В Экбатанах и во всей империи был объявлен траур, и не было слышно нигде звуков музыки и веселья. Зима 324 года была самой горестной для Александра. На похороны и сооружение могильного кургана друга царь не пожалел огромных денежных затрат. Гнев царя обратился против богов, и он велел опять погасить огни во всех царских алтарях и в храмах.
      Весной следующего года Александр учинил войну с горным племенем коссев, которые были родственны каспиям. Он устроил настоящую охоту и перебил в племени всех, способных носить оружие. В этой войне он нашел утешение в своей скорби и назвал ее заупокойной в честь Гефестиона.
      Предсказание девы огня сбылось. Он потерял всех, кого любил, в особенности же, друга детства, о котором царь говорил, что "Гефестион такой же Александр, как и я сам". Они, подобно высказыванию Аристотеля, были "одной душой, жившей в двух телах". И его потеря для Александра была равносильна потере своей половины души.
      Со смертью любимого хилиарха* Экбатаны словно опустели в глазах "Великого царя". Он чувствовал там везде дух огненной девы. Сознание того, что он был бессилен против ее прорицания, сильно раздражало его. Каждый из пяти спутников Александра, побывавших с ним в храме Апам-Напата, нашел свою смерть по-разному, но всех погибших связывало одно - предсказание огненной девы. Уместны тут будут слова Мишеля Монтеня: "И каких только уловок нет в распоряжении смерти, чтобы захватить врасплох".
      ______________ * Хилиарх - в конце царствования Александра ближайший помощник царя, соответствующий визирю восточных правителей. После смерти Гефестиона эта должность больше никем не была занята. Титул этот был специально придуман Александром для незаменимого друга.
      Охладев к столице древней Мидии и всей своей империи, Александр переселился жить в Вавилон, где захоронили с необычной помпезностью Патрокла - Гефестиона. Глядя на грандиозный погребальный памятник, "Царь Всего" не чувствовал себя столь одиноким. Пустота, возникшая после смерти друга, губительно давила на него.
      Кратер вместе с другими военачальниками и ветеранами вернулся в Македонию, чтобы сменить Антипатра, заместителя царя. После его отъезда великого завоевателя стало еще больше угнетать одиночество. Конечно, при нем еще находились Птолемей, Пердикка, Неарх и Евмен, но никто не мог заменить Гефестиона.
      Казалось, свою печаль он пытался утопить на дне чаши с вином и, участвуя в продолжительных, шумных пирушках и попойках, старался развлечь себя и принести радость душе.
      Наступил июнь 323 года, самый жаркий сезон в Вавилоне. Готовился поход в Аравию, и в честь предстоящей экспедиции было устроено пиршество, которое закончилось только на рассвете. Царь вернулся к себе, но, несмотря на усталость, принял приглашение Медия, отпрыска фессалийского княжеского дома позавтракать с ним. Медий нравился царю, и после смерти Гефестиона он предпочитал его общество любому другому. Вернувшись с веселого завтрака, "Царь Всего" принял ванну и проспал весь день. К вечеру Александр собрал у Медия двадцать своих телохранителей, военачальников и полководцев. Обсуждался грядущий поход с гениальными замыслами, царь сиял радостью, и много выпил в тот вечер за успешный поход.
      Воротился к утру во дворец утомленным, но, несмотря на это, по привычке отправился в купальню. Слуги приготовили царю ванну, и он, войдя в воду, расслабился и невольно уснул. Его разбудил непонятный металлический звук чего-то упавшего на мраморный пол. Осмотрелся вокруг и вспомнил, где находится. Рядом никого не было, и это очень удивило царя. Он позвал своих купальщиков-пажей, но никто не откликнулся. Вдруг вновь раздался звон металла, и на сей раз Александр увидел источник звука. То был круглый талисман девы огня, который македонские воины обнаружили на верхней площадке башенного храма, посвященного семи планетарным богам, и передали своему царю. С тех самых пор Александр не расставался с этим священным амулетом, полагая, что он убережет его от неприятностей, как некогда уберег огненную деву от кары. И сейчас, когда этот ритуально-мистический предмет отчего-то издал звук, ему показалось это очень странным. Он еще более поразился, когда таинственный предмет древнего культа почему-то зашевелился. И опешил, увидев, как амулет, сперва неуверенно и медленно ползающий по мраморному полу, словно змей, будто внезапно ожил и стремительно понесся в его сторону. Перелетел в ванну - и как только коснулся поверхности воды, она вся всколыхнулась, вздыбилась и после отпавшей от водного столба излишней массы, глазам предстала человеческая фигура из воды. Она стояла на расстоянии вытянутой руки от царя, и он ясно видел лицо водного создания. Александр попятился назад и прижался к стенке ванны, узнав в этом образе зарожденном водной стихией ту, что предвещала ему гибель и падение его империи.
      Она стояла перед ним, глядя на него чистым и невинным взглядом. С их последней встречи прошло почти семь лет, и за все это время он не забыл лик прекрасной девы. Но явление ее не предвещало Александру ничего хорошего. Всех, кого он должен был потерять, он уже потерял. Последним в списке покойников был сам царь.
      Если в прошлый раз она предстала ему в образе огненной девы, в то утро ее поддерживала стихия воды.
      "Дочь бога огня и богини воды" - отчего-то припомнились Александру слова пастуха в горах Персиды. Теперь он осознал всю сущность этих слов. Стихии покровительствовали деве, и они же, по ее предсказанию, должны были погубить его.
      Дева зашевелилась, и Александр оцепенел от ужаса. Она протянула руку и коснулась пальцами его груди. Холодок пробежал по его спине и сердце словно застыло от ледяного прикосновения. Как будто сама смерть дотронулась до него. Отняв руку от своей жертвы, дева пристально взглянула в его глаза, и внезапно образ ее рассыпался на миллионы капель.
      Вода в ванне успокоилась, и на поверхности ее показался тот самый злополучный металлический медальон. Царь потянулся к нему, взял в руки и сердито швырнул в сторону. Амулет ударился о стену и звякнул, упав на пол. Александр поспешно выбрался из воды и укутался в полотенце. Неожиданно приступ дикого озноба охватил его тело. Холод был настолько пронизывающим, что царь застучал зубами. Его охватила слабость и, не сумев сделать и шагу, он вынужден был прилечь там же. Приступ лихорадки, внезапно начавшийся у базилевса, привел его в беспомощность. Однако даже после того, как приступ прошел, он не смог подняться на ноги, и слуги, которых отчего-то не оказалось рядом в самый важный момент его жизни, вновь засуетились возле него. Александр пожелал совершить жертвоприношение богам, и его на носилках отнесли к алтарям. Его перенесли в покои, и к вечеру ему полегчало. Призвав военачальников к себе, он дал указание выступить в поход в назначенный день. Вероятно, тем самым он пытался убедить скорее себя, чем окружающих, что его недомогание было следствием утомленности от ночной жизни и пьяных пирушек. В ту же ночь Александр приказал перенести его на берег Евфрата в летний дворец. Он не желал оставаться в давящем на сознание дворце в Вавилоне, где явилась ему дева-карательница. Здесь, в новом месте, ему стало намного лучше и уже на следующее утро он смог подняться на ноги, но все же предпочел ни с кем не встречаться, кроме Медия, которого он сам пригласил. Он провел с ним весь день, беседуя и играя в кости. На утро он назначил встречу с военачальниками, полагая, что ему станет еще лучше. Однако второй приступ, поразивший его поздно вечером, оказался еще сильнее прежнего. Всю ночь он метался в постели, не находя себе места от болевых ощущений во всем организме. Но он не сдавался. Он сын Аммона - Зевса, непобедимый и всеустрашающий, ему ли бояться легкого недомогания? Гений победы, который за тринадцать лет своего царствования совершил много походов, был несколько раз ранен в сражениях, но ни разу не побежден, ему ли страшиться какой-то лихорадки?
      К утру приступ прошел, и он смог, приняв ванну, принести жертвы богам, дабы они помогли ему в столь трудной битве за жизнь. В тот день он принял Неарха и обсуждал с ним грядущие планы. Мысль о будущем, как полагал базилевс, должна была поднять его силу духа и преодолеть болезнь. Но следующий день принес ему третий приступ. И он был самым болезненным. Жар, охвативший весь его организм, словно пожирал его изнутри. Он чувствовал, как душа его изнывает. Несмотря ни на что, Александр вновь совершил жертвоприношения, после чего снова призвал полководцев к себе и объявил, что завтра они должны будут выступить в поход. Он надеялся, ждал, что боги помогут ему и железная воля сломит его недуг.
      Приступ прошел, но следующая ночь была тяжелой. Наутро жар не спал, и для того, чтобы хоть как-то умерить его, царя отнесли в беседку у пруда.
      Он сидел в кресле и в лихорадочном жару думал о своей болезни. Врачи ставили различные диагнозы. Александр, обученный искусству врачевания от Аристотеля, и сам не раз помогающий при лечении своих друзей, на сей раз был бессилен перед силой, разрушающей его организм. Он-то знал, что причина недуга заключалась в проклятии девы огня, и, будучи суеверным, сильно этому верил. Именно поэтому он пытался жертвами умилостивить богов и заручиться их защитой. Он отрицал силу какой-то девы, несмотря на то, что предсказания ее сбылись. Он знал, что он сын Аммона, и был уверен, что никакая сила не сможет сокрушить его. У него было копье власти! Символ непобедимости, дарованный ему богами. И разве пифия и Аммон не подтвердили силу этого копья и мощь его владельца?
      Вспомнив об этой священной реликвии магов, он велел принести ему оружие. Взял в руки копье и удивился - сила, которую он некогда ощущал, теперь не исходила от наконечника копья.
      "Это из-за болезни, - подумал царь. - Я потерял чувствительность из-за этой проклятой лихорадки".
      При виде копья власти Александр вспомнил о своих великих подвигах и славных деяниях. Все эти воспоминания укрепили его дух, и он, вновь позвав к себе военачальников, приказал им немедленно выступать. Флот отбывал на день позже армии, и Александр рассчитывал выступить в поход морем.
      На следующий день ему стало совсем худо. После очередного приступа он почувствовал, что ему отчего-то тяжело дышать. Страшная догадка поразила великого завоевателя.
      Он был еще в сознании, когда смог проанализировать свой недуг и посчитать дни болезни. Их было семь, а число приступов - четыре. Четыре! Ровно столько же, сколько и земных стихий! Первый приступ его охватил в купальне, - то была кара стихии воды. Во время второго он ощутил боль плоти, дарованной человеку землей. Третий приступ сопровождался сильным жаром, это свершил свое возмездие огонь. И месть его Александр пережил с большим трудом. После того как огонь всколыхнул его душу и разгорячил кровь, ему на смену пришла стихия воздуха, чтобы лишить мученика своего покровительства. Стихии эти являлись к нему в обратном порядке, в каком они забрали к себе деву.
      Догадка о происходящем с ним не принесла царю облегчения. Врачи были бессильны помочь тому, кого взялись уничтожить природные стихии.
      На следующий день силы Александра полностью иссякли. Он проснулся, но не мог говорить и двигаться. Жизнь в нем еле теплилась, и предпоследний, восьмой, день был дан ему, чтобы он смог поразмыслить о смысле своей жизни. Кем он был и для чего жил? Что принесли ему бесконечные битвы и кровопролития, стремление к доблести, славе и власти? Только великое одиночество!..
      Пребывая в лихорадочно-коматозном состоянии, царь начал видеть галлюцинации. Ему казалось, что его окружают полчища мертвецов, погибших либо от его руки, либо по его воле. Ради чего он умертвил их? Всего лишь из-за клочка земли? Или ради мечты о великой империи? Кем он хотел стать и кем он стал? Врагам он внушал ненависть, друзья его страшились. И вся империя в тот день в глазах Александра стала выглядеть огромной, безлюдной пустыней песков - властелином которой и стал он.
      Царь вспомнил слова всезнающего, которые он услышал в юности: "Пустота всегда будет следовать за тобой, чтобы в нужный час ты вернулся к ней". И также ему припомнился оракул Аммона: "Если зло подавит в тебе добрые побуждения, то пустота, неотступно следующая за тобой, заберет тебя в свое царство мрака".
      Тени прошлого, столпившиеся у золотого ложа, услышали жалобный стон царя, молящего у небес прощения в содеянном зле. И жалок был вид этого великого человека Земли, бессильного пред волей небес. Он больше не видел происходящего вокруг: ни мертвых душ, ни толпы воинов, проходивших мимо его ложа, чтобы в последний раз посмотреть на своего непобедимого царя, сраженного злым роком.
      На следующий день Александр скончался. Он уснул, чтобы больше никогда не проснуться, и обрел, наконец, мир, к которому стремился посредством войны. Небесный успех, устремления, великие планы, - все после его смерти превратилось в пыль.
      Кончина его пришлась на девятый день болезни, число, которое маги считают душой мира! Он умер в возрасте тридцати трех лет, ровно через семь лет после смерти Э-неи. И семь богов, возмездие которых она предрекла ему, были годами, отпущенными для жизни великого завоевателя. Александр скончался 28 десия (13 июня) - день и месяц, который у зороастрийцев был посвящен божественному и блестящему Тиру - Тиштрию, что и предвещала дева, говоря о мести Тиштрия.
      И это оказалось не простым совпадением. На далекой звезде Тиштрии Войре и главной планете ее системы Шатре произошли радикальные изменения. После самопожертвования наследницы Анариса Оннес задумал воплотить в жизнь идеи и стремления возлюбленной - и начал освободительную войну против Кармала. Настроив повелителя Шатры против главы империи и пленив с его помощью захватчика власти Ю-рета, он, воспользовавшись благосклонностью королевы И-фы, и полагаясь на чувство мести адафейцев, объединил эти движущие силы мощных держав и в ожесточенной войне сокрушил империю Кармала. Независимость получили не только воевавшие с Кармалом, но и другие цивилизации и расы. Адафейцы вернулись на свою родную планету, а Баалук в управление получила И-фа. Э-тора не вызволили из временного континуума, решив, что со своим стремлением к власти он вновь учинит завоевательные войны. Анарис также обрел свободу, и жители планеты получили покровительство трех миров. Лишившись содействия владыки Кармала, Александр Македонский посредник трех миров, потерял свою жизнь и созданную им империю.