Глава 8

В Тридцать третьем загробном мире, как известно, вообще не бывает ночи, тридцать три ярких солнца одно за другим сменяют друг друга на голубом небосклоне. Когда из Пронзающих врат на песчаный пляж вышел Никита в сопровождении полуцутика Г-гы-ы, как раз скоротечный закат — десятый по счету — сменялся таким же скоротечным восходом.

— А тебе здорово повезло, — сказал полуцутик, щурясь на плещущуюся вдали синюю полоску моря. — Редкий мертвяк с Земли забирается дальше Первого загробного почти сразу же после смерти. Да… а приговор мягкий. За нарушение общественного порядка могли выслать сразу в Девяносто восьмой загробный — или куда подальше. Махно как раз туда и послали. И Рододендрона. А Соловья-разбойника с семьей — в Пятый загробный… Никогда Махно не прощу, что он меня обманул. А я-то уши развесил — восстание корнеплодов! Чушь какая… Ладно, дело прошлое… Как того и следовало ожидать, все закончилось судебным заседанием, где все по заслугам получили… Мне-то вообще лафа. Просто выперли из Первого загробного на пять квазисглотов. Я и сам хотел улетать. А пожелаю — вернусь. А что? Я полуцутик. Господствующая раса. Передвижения полуцутиков по цепочке загробных миров не регулируются…

— Ага… — сказал Никита, оглядываясь. — Я вот что думаю. Был я в Первом загробном, оказался в Тридцать третьем. Таким манером можно всю цепочку преодолеть вмиг. И снова оказаться на Земле. Только загребешься каждый раз общественный порядок нарушать.

— Ты эти мысли оставь! — забеспокоился Г-гы-ы. — Я, как полуцутик, категорически запрещаю подобные разговоры. Из загробных миров вернуться нельзя — баста! Закон такой. И нарушать его нельзя. Мы — цутики и полуцутики — обязаны следить за тем, чтобы его не нарушали… Понял?

Никита ничего не ответил, думая о чем-то своем. Тогда полуцутик Г-гы-ы хихикнул и проговорил:

— А кретину этому Эдуарду Гаврилычу и уроду ибн Сулейману повезло меньше, чем членам ПОПУ. Их оставили в Первом загробном, но обязали патрулировать колонию корнеплодов. Представляешь, какой это для них геморрой?

Никита снова ничего не ответил.

«Из Первого в Тридцать третий, — думал он. — Неплохой шаг. У меня ведь есть шанс добраться таким манером до Земли… Действительно, есть шанс. Если еще раньше не вызнаю секрет перемещения во времени и пространстве».

— Эй! — толкнул его локтем в бок полуцутик. — Не спи! Вон к тебе какой-то мужик идет! Руками машет! Пошли!

И они пошли к морю, увязая по щиколотку в теплом песке. Полуцутик, впрочем, скоро пожалел свои коротенькие ножки и, взлетев в воздух, приземлился Никите на плечо.

— Не тяжело? — заботливо осведомился он.

— Тяжело, — ответил Никита.

— Ну, ничего, потерпишь…

Мужик — загорелый и мускулистый, в плавках, по виду — вполне нормальный землянин, если бы земляне носили голубую бороду и голубые волосы, — начал разговор, когда их с Никитой еще разделяли метров сто.

— Вознесенский? — вопросительно проорал мужик.

— Он самый! — крикнул в ответ Никита.

— А кто с тобой?!

— Так, — ответил Никита, — приятель…

— Кто?!

— Приятель, говорю!

Мужик замолчал и заговорил снова, только вплотную приблизившись к Никите.

— А ты ничего, — сказал он, оглядев Никиту с ног до головы. — Крепкий парень. Выдержишь.

— Что выдержу? — подозрительно переспросил Никита.

— Работу, — сказал мужик. — А ты как думал? Прохлаждаться сюда приехал? Тебя прислали на исправительные работы сроком на десять квазисглотов. Так что не расслабляйся, а прямо с ходу внедряйся в процесс. И сними херню эту с плеча.

— Я не херня, — обиделся полуцутик, — я Г-гы-ы…

— А что делать-то надо? — спросил Никита.

— Тебе еще не объяснили? — удивился мужик. — Ладно, пойдем…

Повернувшись к Никите крепкой спиной, он зашагал первым. Никита за ним. Полуцутик, что-то озабоченно бормоча под нос, летел над ними. Через несколько шагов, когда Г-гы-ы, закончив бормотать, утих, голубобородый мужик охнул и остановился, заметив, что в одно мгновение покрылся отвратительного вида волдырями.

Полуцутик захихикал.

— Проси прощения, — сказал он, обращаясь к голубобородому. — За то, что меня оскорбил. А то еще и лишаями покроешься…

— Извини, — не оборачиваясь, пробормотал мужик, — откуда вы взялись на мою голову… Порядок тут нарушать будете общественный.

— Будем, — заверил его Никита, — обязательно будем. Глядишь, меня еще дальше по цепочке выселят. На исправительные работы.

— Разговорчики! — прикрикнул мужик, не совсем, впрочем, строго — очевидно, опасаясь очередных хулиганских действий со стороны полуцутика.

— А нам долго еще идти? — поинтересовался Никита, глядя себе под ноги.

— Пришли уже, — сказал голубобородый. — Вот, посмотри.

Никита посмотрел туда, куда показал ему пальцем голубобородый, — и оторопел. Такого он тут явно не ожидал увидеть. Под тенью двух десятков пальм нежились в шезлонгах никак не меньше полусотни полностью обнаженных красавиц — тоже вполне землянок по виду. Волосы, правда, у них голубые и на руках не по пять пальцев, а, кажется, немного больше, ну, так что же?.. Зато все остальное, как успел уже разглядеть Никита, в полном порядке.

Бесполый полуцутик равнодушно пожал плечами.

— Как же так? — шепнул Никита ему. — Я думал, чем дальше по цепочке миров, тем чуднее тут существа. А они на землян так похожи…

— Вот это-то и чуднее всего, — ответил полуцутик, что похожи. Не понимаешь?

— Не…

— Разговорчики! — снова прикрикнул голубобородый. — Приступай в работе! В нашем мире населения не хватает, тебя прислали помочь нам…

— К… какая работа-то? — уже догадываясь, какая именно работа его ждет, спросил Никита.

— Дуриком только не надо притворяться, — сердито пробурчал мужик. — Начинай! И чтобы не меньше десяти оплодотворений за смену. И без прогулов у меня! За прогулы трудодни снимать буду!

Красавицы зашушукались между собой, бросая на Никиту нескромные взгляды.

— Да-а… — протянул полуцутик, когда голубобородый мужик ушел куда-то по своим делам. — Завянешь ты тут совсем. Заработаешься ты. Исправительные работы — это тебе не хрен собачий. Замучают тебя… Я бы на твоем месте кассационную жалобу подал.

— Ничего, — сказал Никита. — Выдержим. Это еще не конец. Продолжение, как говорится, следует. Точно, — повторил он.