1

      Большой открытый автомобиль мчал Стронгов на юго-восток. За рулем сидел грузный Вильям Гильбур. Ветер шевелил седые волосы на его непокрытой голове. Стремительный, полный энергии взгляд голубых глаз под зеленным козырьком, укрепленным резинкой на голове, и юношеский румянец его полных щек говорили о живом темпераменте и завидном здоровье шефа единственного в стране фермерского кооператива.
      Большие, мускулистые руки Вильяма Гильбура, бронзовые от загара, как бы отдыхая, лежали на рулевом колесе.
      Рядом с ним сидел Аллен Стронг. Прижатые к бокам локти, судорожно переплетенные пальцы, сутулость — все говорило о его удрученном состоянии. Позади сидела Дебора, обхватив руками два узла, высившихся на сиденье рядом с нею. Вначале она говорила без умолку, мало интересуясь, слушают ее или нет. Она возмущалась, грозила, негодовала, проклинала. Наконец словесный поток иссяк, и она затихла, только изредка бросая грозные реплики. Мужчины молчали.
      Вильяму Гильбуру удалось обмануть преследователей: он свернул на полевую дорогу. Справа и слева тянулись необозримые поля. Здесь рекламные щиты не заслоняли далей. Другое дело — на Федеральном шоссе. Там было так много реклам, что они образовали как бы непрерывный забор из поднятых рук, белозубых улыбок, стандартных красоток и всевозможных других изображений, привлекающих внимание путников своими невероятными формами и красками. Реклама давно уже стала выгодной отраслью промышленности и привычной формой пропаганды товаров и идей.
      «МОЖНО БЫСТРО РАЗБОГАТЕТЬ! ПОКУПАЙТЕ АКЦИИ УОЛМИЧЕМФОРД — ПОЛУЧИТЕ 100 % ПРИБЫЛИ ЗА НЕДЕЛЮ».
      Реклама, раньше обслуживавшая только коммерсантов, теперь использовалась для целей политической пропаганды. Рекламные щиты восхваляли «американские просторы», «американскую нацию», «американский образ жизни».
      «ТОТ НЕ НАСТОЯЩИЙ АМЕРИКАНЕЦ, КТО НЕ ИМЕЕТ ХОТЯ БЫ ОДНОЙ АКЦИИ!»
      Аллен Стронг с изумлением читал призывы к «антикоммунистическому походу».
      Были щиты, рекламировавшие новое детективное бюро Кирпатрика по борьбе с коммунистами и его еженедельный погромный листок «Контратака».
      Щиты фашистского Американского легиона призывали жертвовать в фонд борьбы за американизацию всего земного шара.
      «ПОМНИ: ТЫ АМЕРИКАНЕЦ — ЗНАЧИТ, САМЫЙ ПОЛНОЦЕННЫЙ ГОСПОДИН МИРА!»
      «ДОНОСИ О ТЕХ, КТО НЕ ВЕРИТ В БОЖЕСТВЕННУЮ СУЩНОСТЬ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ!»
      Были щиты с указанием огромного количества людей на земном шаре — как главной причины, мешающей прогрессу. Везде были цифры, цифры, цифры… Составители реклам знали любовь американцев к цифрам как к самому убедительному доводу.
      «ПОКУПАЙТЕ — ЗАПАСАЙТЕСЬ ПЕРЕД ВОЙНОЙ!»
      «ФИРМА БЕЛЛ СТРОИТ ЛУЧШИЕ БОМБОУБЕЖИЩА!»
      «НЕДОРОГИЕ, СКРЫТЫЕ ОТ ГЛАЗ ЛЕСНЫЕ УЧАСТКИ НА АЛЯСКЕ ГАРАНТИРУЮТ ЖИЗНЬ!»
      — Дядя, разве опять начинается война? — спросил Аллен Стронг.
      — Вот что значит не выходить из кабинета и не читать газет! — сказал Вильям Гильбур, с сожалением посмотрев на племянника.
      Аллен Стронг вздохнул. Ему вспомнилось, что декан заставил его дать отпечатки пальцев и подписать заявление, что он не коммунист. Стронг обрадовался, когда рекламные щиты исчезли. Ароматный воздух полей освежил его. Напряжение постепенно спадало, но ему не хотелось разговаривать. Он смотрел на дорогу. По обе стороны ее тянулись огромные площади брошенной земли, заросшей сорняками. «Заповедник для вредных жуков и болезней», подумал ученый, удивляясь громадности заброшенных полей.
      В полдень они проехали небольшой городок, за ним пошли неубранные поля кукурузы. Сломанные стебли лежали на дороге. Сытые, жирные грачи лениво клевали у обочины валявшиеся початки, не обращая внимания на автомобиль. На обширном поле, обнесенном колючей проволокой, паслись свиньи. Дальше опять простиралось заброшенное поле.
      — Что здесь произошло? — спросил Аллен.
      — Все то же, — ответил Гильбур. — Неужели кабинетные ученые настолько оторваны от жизни?
      — Я ничего не понимаю.
      Вильям Гильбур остановил машину у изгороди. Там стоял человек с молотком.
      — Почему брошены эти поля? — спросил Гильбур.
      Мужчина не спеша ответил:
      — Кроннеры убежали.
      — А зачем им убегать? — спросил Аллен Стронг.
      — Странный вопрос, — сказал фермер, пожав плечами. — Люди арендовали землю за долю урожая, а урожай плохой, — они еще раньше задолжали в счет своей доли урожая. Надо же что-нибудь есть! Вот они и не убрали урожая, чтобы его списали, как погибший, а заодно списали бы и их долги. А то ведь иначе их прикрепят к земле за долги, тогда и работай всю жизнь рабом.
      — А почему урожай плохой? Ведь земля хорошая, — не унимался Вильям Гильбур.
      — Ехали бы вы! — сердито сказал фермер и принялся громче, чем требовалось, приколачивать оторвавшуюся колючую проволоку.
      — Ясно? — насмешливо спросил Гильбур племянника.
      Стронг ничего не ответил.
      Опять потянулись неубранные поля. Все чаще стали попадаться одинокие, заколоченные фермы. Некоторые дома были построены из нарезанных пластов дерна. В этом Аллен убедился, заметив дыру в стене дома, сделанную, по-видимому, свиньями. И что особенно поразило его — это вид ветряной мельницы. Заброшенная, стояла она на перекрестке, и поломанные крылья ее еле вращались. Вокруг этих ферм земля была вытоптана. Видны были многочисленные следы копыт и автомобильных шин. Окурки и пустые консервные банки говорили о том, что здесь недавно побывали люди и что их было немало.
      Проехав километров тридцать, Аллен Стронг даже обрадовался, увидев комбайны, тракторы и электрические провода на большой ферме. В загоне стояли рослые коровы и ели кукурузу из деревянных корыт…
      Вильям Гильбур затормозил и спросил:
      — Где сейчас идет распродажа ферм?
      Работник невесело усмехнулся и повел рукой вокруг себя:
      — Везде. Сейчас — в районе Треев.
      — Это недалеко и нам по пути, — заметил Гильбур, двинув машину.
      Он был явно чем-то недоволен.
      — Хорошая ферма, — сказал Аллен Стронг.
      — Это член моего кооператива! — все так же сердито сказал Гильбур. Пока еще нас не сожрали банки.
      Вскоре машина въехала во двор фермы, где толпился народ. Возле дома на грузовике стоял стол, а рядом — человек с молотком в руке.
      — Кто даст больше? — кричал он.
      — Что это? — с удивлением спросил Аллен Стронг.
      — Продают дом с аукциона.
      — А в чем дело? — продолжал недоумевать Аллен.
      Вопрос этот рассмешил и рассердил Гильбура:
      — Воистину правы те, кто прозвал тебя «ученым кротом»! Ну разве можно так не знать жизни! Этот аукцион — принудительная распродажа имущества для возмещения долгов владельца. Пусть вещь стоит миллион, но если за нее дадут не больше доллара, то она пойдет за этот доллар. Этот человек с молотком судья. Он объявляет цену и спрашивает, «кто даст больше». Одновременно он ударяет первый раз молотком по столу. Желающие могут набавлять. После третьего удара молотка вещь считается проданной и переходит к тому, кто объявил цену последним. Продажа ферм с аукциона — сплошное жульничество. Покупатель фактически один, остальные для видимости. Понял?
      Вокруг грузовика стояли легковые автомобили. Высунувшись из окон и куря сигары, хозяева автомобилей ничего не набавляли.
      — Кончай, Блесс, довольно тянуть! — крякнул кто-то.
      Мужчина за столом, увидев подъехавший автомобиль, не решался опустить молоток.
      — Кто больше? — опять крикнул он, размахивая молотком.
      Аллен увидел дом с земляным полом, сарай для машин, трактор, плуги, трех коров и четырех лошадей. Худые, запущенные, с выпирающими ребрами, словно кости не вмещались под кожей, они производили угнетающее впечатление. Сквозь прорехи в лохмотьях фермера Аллен увидел торчащие ребра. Жена фермера была тоже тоща, а дети выглядели хрупкими и голодными.
      Здесь же стояла группа загорелых, просто одетых людей. Все в них выдавало фермеров. Они стояли, как обреченные, глухо переговариваясь между собой, боясь что-либо набавить на издевательски низкую цену маклеров Мак-Манти. Им еще предстояло продавать свои фермы с молотка. Чего доброго, маклеры назначат еще дешевле.
      Гильбур подозвал фермера и узнал, что за ферму, оцененную в пять тысяч долларов, дают не больше двенадцати долларов.
      — Теперь ты понял? — шепнул Гильбур Аллену.
      К ним подошел рослый детина.
      — Вам чего здесь надо? — спросил он.
      — Мешать не буду, — сказал Гильбур и протянул портсигар.
      — Бей третий раз! — крикнул детина человеку с молотком.
      — Двенадцать — три! — крикнул тот, ударяя молотком о стол, и объявил, что ферма продана за двенадцать долларов и теперь ее хозяин Мак-Манти.
      — Наша группа пристукнула сегодня пятнадцатую ферму! — довольным тоном сказал детина Гильбуру и подмигнул.
      Фермер стоял потупившись и молчал.
      — Остаешься кроннером за четверть урожая? — спросил его детина.
      — Да, — уныло ответил фермер.
      — Смотри, тронешь скотину — шкуру спущу!
      — Теперь ты, надеюсь, понял, как банки захватывают сельское хозяйство и разоряют фермеров? — спросил Гильбур Аллена.
      Аллен Стронг смотрел перед собой расширенными от ужаса и гнева глазами. Он молча сокрушенно качал головой.
      Гильбур засопел и больше не сказал ни слова. К пяти часам вечера они прибыли на ферму Гильбура. Дебора бросилась в объятия маленькой сухонькой женщины — миссис Гильбур — и зарыдала.
      Умывшись, Аллен Стронг пришел в столовую.
      — Покуда все спокойно, племянник, — сказал Вильям Гильбур. — Здесь тебя никто не найдет.
      — Редко встретишь такую большую ферму, как ваша, дядя, — сказал Аллен.
      Вильям Гильбур улыбнулся. Он любил, когда хвалили его ферму.
      — Я в этом году тоже увеличил ферму еще на тысячу гектаров.
      — А банки вам не мешают?
      — Банки? — переспросил сердито Гильбур. — Это язва, это стихийное бедствие! Они захватили в районе моих каналов тридцать тысяч гектаров и тянут руки ко мне. Но я не боюсь! Мои ранние овощи и ранний картофель с кем угодно будут конкурировать.
      — Картофель?
      — Ну да, пойдем, я тебе покажу.
      Он повел Аллена в свое картофелехранилище. Огромный белый картофель лежал длинной грядой, и, сколько хватал глаз, электрические лампочки освещали его белеющие горы.
      — Ранние овощи, картофель и рис! — воскликнул Гильбур. — Если на рынке плохо продаются овощи, я произвожу картофель или рис — и наоборот. Сейчас перехожу на особую культуру картофеля. Баснословные урожаи! Я вытесню всех конкурентов рынка! Видел мои сушилки для картофеля? Пойдем — покажу.
      Гильбур долго водил Аллена по ферме, а потом повез на поля.
      Они остановились в зарослях картофеля. Высокие кусты поражали величиной и мощью.
      — Осторожнее, не попади в грязь! — закричал Гильбур, когда Аллен хотел подойти к кусту. — У меня картофель — поливная культура.
      — Вы запатентовали этот способ?
      — Откровенно говоря, я прочел об этом у одного советского ученого. Есть такой ученый-агроном. Мы все, что можем, заимствуем у Советского Союза, хоть и ругаем большевиков на все корки. — Гильбур вырыл огромную картофелину и поднял над головой. — Я завоевываю картофельный рынок! весело крикнул он. — Скоро я буду картофельным королем Америки. С рисом труднее — сильные соперники: Индия, Индокитай и Китай. Но мы посмотрим! Я только еще начинаю, у меня есть кое-что новое. Пойдем, я покажу тебе свои установки для искусственного микроклимата.

2

      На третий день утром Аллен Стронг встал, как всегда, в 7 часов 15 минут, сделал гимнастику и обтирание. Его потянуло к работе. Но здесь не было ни кабинета, ни лаборатории. Он оказался без дела впервые за всю жизнь. Это было тягостно. Аллен слонялся по комнатам, потом вышел во двор и бесцельно побрел по саду. Дорожка вывела его в поле. Он увидел там Вильяма Гильбура с газетой в руках, что-то громко доказывающего фермерам. Не желая мешать им, Аллен Стронг повернул обратно. Гильбур догнал его. Они пошли завтракать.
      Навстречу им шел широкоплечий молодой мужчина. Он еще издали приветственно помахал шляпой. Взглянув на его рыжую шевелюру, Гильбур шепнул Стронгу:
      — Кажется, твой?
      — Да, это мой ассистент Джек Райт, мы его высадили возле аэродрома.
      Гильбур вспомнил ту ужасную ночь. Райт тащил в машину большие узлы, к великому неудовольствию Гильбура. Своей белизной они демаскировали их. Гильбура поразили хладнокровие и уверенность этого молодого человека. Вспомнились Гильбуру дальнейший путь и разговор об изобретении Аллена, проданном Трумсу. Ведь тогда Гильбур очень рассердился на Аллена за то, что тот скрыл такое важное средство против вредителей. Гильбур тут же предложил выкупить у Трумса соглашение о производстве инсектицида. Он тогда же дал чек на десять тысяч долларов для возврата Трумсу. С этим чеком и уехал Джек Райт к Трумсу. И вот он сейчас вернулся.
      — Все в порядке! — крикнул молодой человек. Челюсти его беспрестанно двигались, так как он жевал резинку. — Когда Джек Райт берется за дело, сказал он подходя, — можете быть спокойны, патрон!
      Гильбуру сейчас гораздо меньше понравился этот слишком самоуверенный юноша, говоривший со своим начальником покровительственным тоном. Но Аллен Стронг не обратил внимания на это. Он обрадованно улыбнулся и сказал Гильбуру:
      — Что же ты не радуешься? Теперь твой фермерский кооператив получил право производить мой инсектицид.
      — Превосходно! — воскликнул Гильбур.
      — Не совсем так… — сказал Джек, слегка краснея. — Трумс не захотел расторгнуть договор, но улучшил условия. Это очень выгодно. За патент он дал пятьдесят тысяч долларов вместо двадцати, но это еще не все. За вашу консультацию, патрон, по производству инсектицида — десять тысяч долларов ежемесячно в продолжение десяти лет. Вы спасены, патрон! А мне, как вашему помощнику, кроме того, пятьсот еженедельно. Сейчас же можно отправляться в Сан-Франциско. Переезд за счет Трумса.
      Райт поспешно вынул из кармана бумагу и протянул Стронгу.
      — Но ведь я не за этим вас посылал! — гневно закричал Аллен Стронг, не принимая протянутой бумаги. — Вы… вы… — Он задохнулся от негодования, не находя слов.
      Вильям Гильбур взял договор из рук молодого человека и углубился в чтение.
      — Почему такая большая неустойка в случае отказа консультировать производство?.. Сто тысяч, то есть все пятьдесят тысяч за патент и еще пятьдесят. Первый раз такое вижу.
      — Я не согласился работать у Трумса и никогда не соглашусь! Продать свое изобретение — это одно, а работать — другое, — сказал Стронг.
      — Мистер Трумс не соглашался иначе, — пояснил Джек. — А чем плохо?
      Они молча пошли к дому.
      — Значит, я должен буду работать на Трумса? — спросил Аллен останавливаясь.
      — Он сказал, что создаст условия. Это покладистый малый.
      — Вы с ума сошли, Джек! Я сейчас же расторгну договор, подписанный вами!
      — А неустойка? — спросил Вильям Гильбур. — Ведь сто тысяч долларов! Райт действовал по твоей доверенности и подписал договор.
      — Все равно, ни за что! Работать на дельца — это значит покончить с наукой, работать только на фабрике.
      — Твое счастье, что они не знают, что ты здесь, — пробормотал Вильям Гильбур, на ходу перечитывая договор. — Ну, пойдем завтракать. — И он сунул договор в карман.
      — Я не понимаю, патрон… — начал было Джек.
      — Замолчите! То, что вы сделали, ужасно, просто ужасно!
      Вид взволнованных женщин на веранде привлек их внимание.
      — Есть сведения о Бекки? — спросил Аллен.
      Дебора покачала головой и молча протянула ему газету. Один столбец ее был обведен красным карандашом.
      Аллен надел очки. Это была грязная и подлая статейка, полная двусмысленностей и ругательств по его адресу. А самое неприятное заключалось в том, что его местопребывание было открыто и по этому случаю Гильбура осыпали ругательствами.
      — У них длинные руки, — сказал Гильбур. Он с подозрением посмотрел на Райта, единственного из посторонних, кому было известно местопребывание Стронга.
      — Что известно о Бекки? — спросил Аллен.
      — Ничего! Видишь, до чего ты довел девочку! — сказала Дебора. Надеюсь, что мы завтра же уедем во Фриско, к Трумсу.
      Аллен промолчал.
      — Не хочешь ли ты сказать, что отказываешься от договора? — спросила жена, и в ее голосе зазвучали металлические нотки, предвестники назревающего скандала.
      — Дядя, где у вас ближайшая почтовая станция? Могу ли я взять машину? — спросил Аллен Стронг, избегая смотреть на Дебору.
      — Конечно. Но ты можешь воспользоваться телефоном.
      — Аллен, не безумствуй, не смей отказываться от предложения Трумса! грозно и трагически воскликнула Дебора.
      Они долго спорили. Это была бурная сцена с участием Райта и Гильбура.
      — Аллен, ты сделал величайшую глупость, — сказал Гильбур. — В делах ты щенок. Ты обидел меня тем, что с самого начала не посоветовался со мной. Но ты сын моей сестры, и я помогу тебе расторгнуть договор. Я возмещу неустойку! Я построю фабрику, и мы будем производить твой инсектицид. А чтобы Трумс не придрался и не подал в суд, придется внести изменения в рецепт.
      — Спасибо, дядя, наука этого не забудет.
      — Обещай мне, Аллен, что в дальнейшем ты ничего не сделаешь, не посоветовавшись со мной.
      — Обещаю. Сейчас же дам Трумсу телеграмму.
      Не успел Аллен взять телефонную трубку, как его руку сжали сильные пальцы. Он увидел взбешенное лицо Джека Райта.
      — Патрон, не делайте глупостей! Мы будем богатыми людьми.
      — Джек, я не узнаю вас. Вы продали меня и наш инсектицид, но я не мстителен. Я поговорю с дядей о вас. Уверен, что вы сможете работать здесь, на его фабрике.
      — Спасибо, патрон. А сколько он будет платить мне?
      — Не знаю… Наверное, те же семьдесят долларов в неделю, что и в колледже.
      — Нет, я не дурак. Кое-чему я уже научился и знаю об инсектициде достаточно. Я уезжаю от вас, мистер Стронг. Работать всю жизнь, как негр, я не собираюсь. У Трумса я займу место главного консультанта вместо вас. Не вздумайте конкурировать с нами! Засудим! Ну, что вы таращите глазенки? Никто не виноват, если вы не умеете выколачивать монету из науки. Мало вас учил Лифкен? Так вот вам еще урок!
      Джек ушел насвистывая. Аллен, потрясенный всем услышанным, смотрел вслед тому, кого он так долго считал своим настоящим учеником. О, как он ошибался!
      На следующий день Вильям Гильбур получил письмо.
      «Мистер В.Б. Гильбур! Если в течение суток вы не выставите Аллена Стронга из своего дома и не перестанете его поддерживать, будут крупные неприятности. Босс».
      — Кто это — босс? — спросил Аллен.
      — Глава гангстеров этого края, — ответил Гильбур, хмуря седые брови. Может быть, ты также не знаешь, кто такие гангстеры?
      — Знаю. Бандиты! — сказал Аллен Стронг. — Сейчас же заяви в полицию.
      — До чего ты наивен, Аллен! Я знаю этого босса. Он занимается не только грабежом и вымогательством. Он — «политишен», то есть политикан, заправила демократической партии в нашем графстве. Он командует полицией. Жаловаться полиции — значит жаловаться ему на него же самого. Но я попробую купить твою свободу. В крайнем случае, я отправлю тебя к моему сыну и твоему двоюродному брату Ричи в Чикаго. Ричард — инженер, имеет свою дачу на берегу озера в горах и что-нибудь придумает, хотя, как ни странно, от ищеек лучше всего прятаться в большом городе.
      — Я уеду, — сказал Аллен.
      — Куда? — насмешливо спросил Гильбур.
      Аллен Стронг послал телеграммы с оплаченным ответом в пятьдесят колледжей с предложением своей работы. За три дня пришло семь не слишком вежливых отказов.
      После получения письма от босса Вильям Гильбур имел весьма озабоченный вид. Прошло три дня, и ничего не случилось. Стронг понемногу успокоился. На четвертый день, ложась спать раньше обычного, Аллен прикрыл ставни, чтобы его не будили утром крики петухов. Тут он обнаружил, что за обеими ставнями на подоконнике стояло по ружью. То же самое оказалось и в других комнатах. Стронг снова взволновался и пошел к Гильбуру за объяснениями.
      Он нашел его возле гаража в группе вооруженных рабочих. Гильбур был недоволен, что Стронг застал его в такой обстановке, и постарался успокоить его. При этом он скрыл от Стронга отказ босса взять деньги за то, чтобы оставить Аллена в покое.
      Утром Стронг бродил по саду, томился и без конца спрашивал, нет ли писем от Бекки.
      В полночь на пятый день загорелось рисохранилище. Пока Гильбур с рабочими тушил пожар, была взорвана плотина, и большая волна воды пошла по каналам и полям Гильбура. Водохранилище, питавшее поля, опустело.
      Взволнованные женщины, строя всякие догадки, долго ждали мужчин к утреннему завтраку. Вильям Гильбур пришел один, обожженный и весь в грязи.
      — А где Аллен? — спросили его в один голос женщины.
      — Разве его нет дома? Спит, наверное…
      Дебора бросилась в кабинет, на второй этаж, где спал эти дни Аллен. Там никого не было. Диван был аккуратно застлан, на столе лежала записка:
      «Не хочу быть причиной несчастья дяди. Оставайся у него. Я постараюсь быть через неделю. Не беспокойтесь обо мне».
      — А деньги у него были? — спросил Гильбур.
      — Сто десять долларов, — ответила Дебора. — Но это ужасно…

3

      В кабинет вице-президента Лиги ученых и изобретателей в Сан-Франциско, отбиваясь от задерживающего его швейцара, ворвался задыхающийся от усталости человек.
      — Я Аллен Стронг! — сказал он хриплым голосом и повторил: — Аллен Стронг. Лига интересовалась моими работами. Мне предлагали помощь. Я пришел за помощью. Меня всюду преследуют. Помогите! Я беспартийный американец и предан науке.
      Из-за массивного стола (в этой комнате все было добротным) поднялся похожий на японца человек небольшого роста, в прекрасном сером костюме и радостно осклабился. Он пошел навстречу Стронгу и долго жал ему руку.
      — По пути к вам меня захватили бандиты. На третью ночь я бежал. В меня стреляли…
      — Успокойтесь, дорогой мистер Стронг. Нам все известно… Вы отказались работать на Трумса — и правильно сделали. Этот предприниматель блюдет только свои интересы, а не интересы науки. Наука для науки! Мы правильно вас поняли?
      — Совершенно верно.
      — Вы теперь под защитой Лиги ученых и изобретателей. Я — Ихара, вице-президент лиги. Рад познакомиться! — Он снова крепко пожал руку Аллену. — Ваши работы по защите растений знает вся Америка, весь мир!
      — Правда? — искренне удивился Аллен Стронг.
      — Безусловно! Несколько дней назад мы получили известие о вашем бедственном положении и напрягли все силы, чтобы вас найти. Мы ждали вас. Пройдите в соседнюю комнату, там для вас приготовлены ванна, одежда и еда. Моя машина отвезет вас в отель «Атлантик». Вы будете там в полнейшей безопасности. Никуда не отлучайтесь и ждите. Вы хотели бы посвятить свою жизнь тому, чтобы помочь страждущему человечеству нашей планеты?