В темноте ящика орлиные головы замотались на тонких шеях.
      - Мальчишку в холодную повели. Ему там, наверно, страшно. Он там, наверно, плачет. А мы здесь, - сказала сипло левая.
      - Так-то оно так, да не совсем, - прохрипела правая. - А может, он и не плачет. Или плачет, да не пустыми слезами.
      - Помолчи, - сердито сказала левая.- Вечно ты во всём сомневаешься! Надо выбираться из этого ящика. Надо - к мальчишке…
      - Так-то оно так… - начала было правая, но левая клюнула её, и они замолчали.
      Монета подкатилась тихонько к углу ящика, и головы увидели щель. Щель была узкой.
      - Надо пролезть, - сипнула левая.
      - Так-то оно так… - начала было правая, но левая снова клюнула её.
      Они поставили монету на ребро, сунули её в щель и свалились на пол.
      Пристав услышал, как что-то брякнуло, заглянул под стол, но ничего там не увидел. Монета уже откатилась к двери.
      Тем временем Вася сидел на голых дощатых нарах.
      Что же дальше будет? Может, Минька догадается, что его посадили в холодную, и как-нибудь выручит? А если не догадается? Или не сможет выручить? Так и придётся сидеть в этой холодной?
      Жутко Васе стало. Он съёжился совсем в комочек и заплакал. Теперь уж что! Теперь плакать можно, монеты-то нет!
      А монета лежала по ту сторону обитой железом двери. Головы орла слышали, как всхлипывает Вася, и сами чуть не плакали от досады. Бились головами об обитую железом дверь и зло скрипели клювами.
      Звякнул засов. Дверь отворилась, вошли двое городовых.
      - А это что за гусь? - спросил один городовой.
      Второй взглянул на бумаги, которые держал в руках, пожал плечами.
      - По списку не числится.
      «Надо их перехитрить», - подумал Вася, поднял голову, сдвинул брови, посмотрел грозно на городовых да как крикнет:
      - Что значит гусь? Кто тут гусь? Я - гусь? А я вот вовсе не гусь! Я - октябрёнок! Понятно? Ок-тя-брё-нок! - отчётливо повторил он.
      Городовые растерянно заморгали глазами. Ведь они не знали, что такое октябрёнок.
      И подумали, что это, должно быть, какое-нибудь важное, сердитое начальство.
      А Вася неожиданно вспомнил, как командуют войсками на парадах, и закричал:
      - Смир-но! К торжественному маршу, поротно, первая рота прямо, остальные на-пра-во! Шагом марш!
      И зашагал к двери.
      Городовые только и успели испуганно вытянуться и отдать честь.
      Вася переступил порог холодной и заметил на полу свою новенькую медную монету. Она, тоненько позванивая, нетерпеливо вертелась на месте. Вася нагнулся, словно бы ботинок зашнуровать, и тотчас монета прыгнула в его ладонь.
      Когда Вася вышел на улицу, ветер разогнал серые тучи, и в голубом «окне» показалось яркое весеннее солнце.
      Вася зажмурился.
      - О-о! Вася! - крикнул неподалёку знакомый голос. И Вася увидел Миньку.
      - Вася! - Минька улыбался. - А я всё хожу. Всё думаю, как бы ф-фараонов надуть!
      - Я их надул, ф-фараонов, - улыбнулся Вася.
      - Тогда пошли скорее к Генералу.
      - К какому Генералу?
      - Я узнал: у него, у того Генерала, - сила. Войска! Может, он пятак разломит?
 

 
      Генерал жил в особняке,на улице, мощённой тесаным камнем. Возле парадного стояли на карауле рослые солдаты. Сверкали штыки.
      Минька и Вася остановились на противоположной стороне улицы.
      - Эх, не пустят к генералу, - сказал Минька. - И никакой хитростью солдат не перехитрить.
      - Я попробую.
      Вася подошёл к парадному.
      Солдаты скрестили перед ним винтовки.
      - Хода нет.
      - Я - сын генерала Сомова. Иду к вашему Генералу по делу, - сказал Вася важно.
      Солдаты переглянулись и пропустили.
      Вошёл Вася в особняк. А там народу!.. Офицеры шпорами звенят. Слуги туфлями шаркают. Женщины шёлковыми платьями шуршат.
      На Васю никто и внимания не обратил.
      «Надо бы спросить, который тут Генерал», - решил Вася, подошёл к одному офицеру с золотыми шнурками на груди, а как обратиться - не знает. То ли дело у нас: товарищ лейтенант, товарищ майор или товарищ маршал! А тут… Вспомнил Вася, что городовой называл пристава вашим благородием.
      - Здравствуйте, ваше благородие.
      « Я не просто благородие. Я - высокоблагородие! - сердито сказал офицер. « Не видите разве, что я полковник!
      - Извините, высокоблагородие, » сказал Вася, - погоны очень высоко. Не разглядеть. Скажите, пожалуйста, где найти Генерала?
      - Гм… А вы кто ж будете?
      - Я - сын генерала Сомова.
      - Его высокопревосходительство господин Генерал у себя в кабинете. Третья комната направо, пятая дверь налево! - и полковник звякнул шпорами.
      Прошёл Вася одну комнату, другую, третью. Отыскал пятую дверь налево. Постучал. За дверью кто-то как зарычит:
      - Р-р-ракалии, каналий!
      Испугался Вася. Входить или не входить? А может, тот, кто рычит, и кусается? Да раздумывать особенно некогда, надо монету пополам разломить.
      Толкнул дверь. А за дверью - пусто.
      Вдруг кто-то в углу как гаркнет:
      - На кар-раул! Крр-ру-гом! Ать, два! Вздрогнул Вася, поглядел в угол и увидел маленького человечка в расшитом мундирчике.
      - 3-здравствуйте, - сказал Вася вежливо. - Я ищу его вы-со-ко-пре… пре… пре-дупредительство…
      - Превосходительство, - прогремел человечек.
      - Да, - согласился Вася. - Генерала.
      - Я - Генерал! - гаркнул человечек.
      - Вы Генерал? - удивился Вася.
      - Ррракалии! Каналий! Подать мои р-ре-галии! - закричал человечек так громко, что зазвенели стеклянные висюльки на люстре.
      В комнату вбежали два адъютанта и с немыслимой быстротой обвешали грудь и живот человечка сверкающими крестами и звёздами.
      - Я - Генерал, - прогремел он.
      - Мне очень надо разломить вот этот пятачок! - сказал Вася и достал из кармана монету. Орел на ней так и задёргался, так и потянулся к генеральскому мундиру, потому что на пуговицах и звёздах тоже были двуглавые орлы.
      - Кто вы такой, сударь, что обращаетесь ко мне с просьбой! - сердито прорычал Генерал.
      - Я - сын генерала Сомова. Папа просил непременно разломить. Он сказал, что у вас - сила. Войска.
      - И у него войска, - сказал Генерал.
      - У вас… больше, у вас - сильнее.
      - Так ваш папа и сказал?
      - Так и сказал.
      Генерал выпятил грудь и прозвенел крестами и звёздами.
      - Хорошо. Я исполню его просьбу. Эй! Рракалии, каналий! - закричал он, и стёкла на окнах задребезжали. - Позвать сюда моих самых сильных солдат!
      Вошли в комнату два здоровенных солдата.
      - Слушать пр-риказ! - гаркнул Генерал. - Р-р-разломить пятак пополам!
      - Рады стараться, ваш-сог-дит-ство! - прокричали в ответ солдаты.
      Взяли они у Васи пятак, ухватились каждый за свой край и давай ломать!
      Вася даже глаза зажмурил! Этакая у солдат силища!
      А солдаты бледнели, краснели, жилы на их шеях вздулись.
      - Сломали? - спросил Генерал.
      - Никак нет, ваш-сог-дит-ство! Пятак не ломается!
      Рассердился Генерал, соскочил со стула, затопал ножками, зазвенел крестами и звёздами!
      - Кр-ру-гом! В Сибирь, на катор-р-ргу, шагом марш!
      - За что ж вы их на каторгу? - спросил Вася. - Может, этот пятачок волшебный?
      - Ах вот как? Волшебный? Значит, ты это нарочно подстроил, чтобы меня опозорить? - закричал Генерал. - Ах ты такой-сякой, немазаный! Да как ты смеешь! Меня, царского Генерала, позорить! Да я тебя упеку!
      Вася схватил монету, сунул её в карман и - к двери. Мимо окаменевших от генеральского крика офицеров. Мимо штатских, с выпученными от страха глазами. Мимо падающих в обмороки женщин.
      Выбежал Вася на улицу, схватил Миньку за руку и - в ближайший переулок.
      Там, почувствовав себя в безопасности, он рассказал Миньке про Генерала и про свою неудачу.
      Минька подумал немного, покачал головой и сказал шёпотом:
      - Надо к царю пробираться. Он - надо всеми. У него - вся сила.
 

 
      Царский Зимний дворец стоял на том же месте, где и теперь стоит. Одной стороной - на Дворцовую площадь, другой - на реку Неву. Только улицы возле него были вымощены деревянными шестиугольниками - торцами.
      - Вход с набережной - сказал Вася. Это точно знаю. У нас там касса. Музей.
      - Музей?..
      - Ну, где картины всякие, статуи, мумии, оружие. Я здесь одну саблю видел. Во сабелька! На клинке узоры золотые, а сама серебряная.
      - Как это ты мог здесь сабельку видеть? - усомнился Минька. - Здесь - дворец. Здесь сам царь живёт!
      - А у нас здесь музей, «Эрмитаж» называется. И всех пускают. Иди смотри.
      - А царь где ж?
      - Нету царя. Прогнали. И Генерала прогнали, и купца твоего, - громко сказал Вася.
      - Тс-с… - зашипел Минька и покосился на постового Городового. - За такие слова опять в холодную посадят. Лучше давай думать, как во дворец пробраться. Туда, слышь, ни живой души не пускают.
      Думали они, думали, так ничего и не придумали. А между прочим, уже постовой Городовой начал на них коситься.
      Вдруг слышат - цок-цок, цок-цок - по деревянной мостовой трусит пара лошадей с мохнатыми ногами, тянет крытый фургон. А на фургоне нарисованы всякие овощи. А над овощами надпись:
      «Зеленныя товары и торговля заморскими фруктами. Кучканъ и Ко. Поставщикъ двора».
      - А что это: «поставщик двора»? - спросил Вася.
      - Значит, самому царю на двор поставляет.
      - Самому царю? - переспросил Вася и предложил: - Давай заберёмся в овощной фургон. И проедем мимо стражи прямо во дворец. А там уж поищем царя!
      - Давай, - обрадовался Минька.
      Они догнали фургон и, подтянувшись на руках, перелезли через задний борт.
      В фургоне навалом лежали большие хрусткие кочаны капусты.
      Когда фургон остановился у дворцовых ворот, Вася и Минька притаились. В фургон заглянул сторожевой солдат, но принял мальчишечьи головы за кочаны капусты.
      Потом фургон затрясло, и вскоре он снова остановился.
      Вася осторожно выглянул наружу. Во дворе никого не было.
      - Слезай, - шепнул он Миньке. - Приехали.
      Тут появились кухонные мужики. Стали фургон разгружать: капусту в мешки складывать и во дворец заносить.
      - Берём мешок, - шепнул Вася.
      Ухватились они за мешок с двух сторон. Поднатужились. Еле подняли. Понесли. Куда другие несут - туда и они. В дверь вошли. По лестнице поднялись. Коридором протащили из последних сил.
      Наконец оказались в полутёмной комнате - кладовой.
      - Это что за грузчики-подносчики? - сказал сердито мужик в фартуке. - А ну, брысь отсюда!
      Выскочили Вася и Минька за дверь в коридор. Еле дышат.
      Почесал Минька затылок:
      - А дальше куда?
      - Идём! - решительно сказал Вася. И они пошли по коридору.
      Долго шли. Коридоры в царских дворцах длинные, путаные. Чтобы чужой человек заблудился, до царя не дошёл.
      Одна дверь открыта. Заглянули - никого.
      А на деревянной вешалке висят белые фартуки да белые колпаки.
      - Надевай, - сказал Вася. - А то ты своими штанами царя напугать можешь.
      Быстро надели фартуки и колпаки, поглядели друг на друга.
      - Обыкновенные поварята! Пошли дальше.
      Ещё одна дверь открыта. Заглянули - стоит возле печи старый повар.
      - За кренделем пришли?
      - За кренделем, - кивнул Минька. Кто ж от кренделя откажется.
      - Берите, да не уроните!
      А на столе стоит сверкающий поднос в два метра шириной, а на подносе - двуглавый орёл - крендель с розовой корочкой, весь рябенький от изюма.
      Взялись Вася и Минька за поднос, подняли и понесли по коридору.
      - И во сне не видал таких кренделей! - воскликнул Минька. - Может, куснём?
      - Некогда, Минька. Настоящие поварята за кренделем могут явиться. Сразу хватятся. А с этим кренделем мы к самому царю попадём.
      Тут и коридор кончился, упёрся в большую тяжёлую дверь с медными львами на ручках.
      Толкнули они дверь посильнее. Открылась она, а за дверью - стража в зелёных мундирах.
      - Кто такие? По какому делу?
      - Крендель лично царю несём! - храбро ответил Вася.
      - Проходите! - сказал стражник и крикнул кому-то в другой конец комнаты: - Крендель его величеству государю императору!
      Прошли Вася и Минька с подносом через комнату, а уж другие стражники в синих мундирах дверь перед ними открыли, и снова один крикнул:
      - Крендель его величеству государю императору!
      А потом через третью прошли, через четвёртую, и повсюду стражники стояли. Только цвет мундиров менялся.
      - Ишь как царь людей боится! - сказал Вася тихонько. - Кругом столько стражи понаставил!
      - Крендель его величеству государю императору! - прокричал стражник в чёрном мундире.
      Открылась перед мальчишками ещё одна позолоченная дверь, и они услышали:
      - Крендель - это хорошо! Крендель - это я люблю! Давайте сюда крендель. На стол его! Под нож! Сейчас я его зарежу!
      Вася и Минька поставили поднос с кренделем на стол и увидели человека в военном мундире с золотыми погонами на плечах. Волосы у него были прилизаны на пробор. Аккуратная бородка и усики блестели, будто жиром намазанные.
      Схватил человек в военном мундире нож и занёс его над кренделем.
      - Стойте! - крикнул Вася громко. Человек в мундире даже испугался и съёжился.
      - Стойте! - повторил Вася. - Этот крендель для самого царя.
      - Так я и есть сам царь!
      - У царя корона на голове, - возразил Вася.
      - Что ж, я вcе время должен корону на голове таскать? - сердито спросил царь.
      - У царя сила должна быть.
      - Моя царская сила не в руках, а в слугах. Что прикажу - то и сделают! Прикажу - казнят, прикажу-помилуют!
      - А можете приказать пятак разломить? - спросил Минька. Хоть и страшно ему было перед царём стоять. Кто его знает, этого царя? Ещё надаёт по шее! А всё же помнил, зачем к царю шли. Чтоб Васю выручить!
      Нахмурил царь брови:
      - Какой такой пятак?
      - Обыкновенный, - сказал Вася и достал монету из кармана.
      А монета, словно её бешеная собака укусила, так и рвётся из пальцев в сторону большого кресла, обитого красным бархатом. А на спинке того кресла - двуглавый орёл вырезан из дерева.
      Понял Вася, что это те самые головы, которые царю царские мысли нашёптывают.
      Прижал Вася монету к ладони покрепче.
      - Мы у Купеческого сына были. Здоровенный такой, а разломить не смог. Пристав ломал - не сломал. Ваш царский Генерал приказал солдатам разломить пятак - не смогли. Вот к вам пришли.
      Хмыкнул царь, уселся в кресло с орлом и спросил:
      - А кто вы такие? Как сюда прошли? И что это за крендель?
      Минька побледнел: всё, пропали их головы, раз царь стал допрашивать. А Вася сказал:
      - Крендель этот настоящий, так что можете его есть спокойно. Прошли мы сюда через двери. Его вот зовут Минька, а меня - Вася Сомов. Я - ученик второго «А» класса.
      Видит Минька: царь ещё больше нахмурился. Подумал: как бы его утихомирить? Что бы такое в разговор ввернуть?
      - Вы не сумлевайтесь, ваше величество. У нас всё по-честному, без обману. Он вот, Вася, может вам рассказать, как оно всё будет через шестьдесят лет, где что построят и какие крендели печь будут.
      - А не врёшь? - спросил царь. - Я ведь не люблю, когда другие врут.
      - Святой истинный крест! - перекрестился Минька.
      - Ну-ну, - сказал царь торопливо. - Давай, давай. Рассказывай.
      - Э-э, нет, ваше величество, - сказал Минька. - Надо, чтоб всё по-честному, из рук в руки. Сперва пятак разломайте!
      - Это нам просто! Сейчас прикажем силачам, - сказал царь и взял у Васи трепещущую монету.
      Тут одна деревянная орлиная голова на троне наклонилась к царю и зашептала ему в самое ухо:
      - Ваше императорское величество, никак нельзя силачей звать. Никак нельзя монету ломать.
      - Почему?
      - А потому, что на ней - я, ваше величество. Великий Двуглавый Орёл, герб вашего величества. А кто хочет этот герб вашего величества поломать, ваше величество, тот смутьян, социалист и бунтовщик!
      - Ах вот как! - воскликнул царь. - Провокация! - Он посмотрел внимательно на пятачок. - Значит, вы посягнули на моего двуглавого орла! - Хлопнул царь в ладоши, вбежали стражники. - Схватить их и заковать в крепкие цепи! Нет на свете такой силы, чтобы моего двуглавого орла сломала!
      Головы деревянного орла на кресле закивали, а стражники шагнули к Васе и Миньке.
      - Стойте! - крикнул Вася и обнял Миньку за плечи. - Стойте! Не схватите вы меня и не закуёте! Потому что я вас не боюсь! Я - из будущего, Минька-со мной. А вы все - прошлое! И ничего вы нам не сделаете! А сила, которая вашего орла поломает, есть!
      И царь, и царская стража так и замерли с открытыми ртами. Никогда ещё никто здесь так не разговаривал.
      Вдруг в открытой форточке появилась седая ворона.
      Громко хлопая крыльями, она подлетела к царю, каркнула, выхватила у него из пальцев блестящий Васин пятачок и вылетела.
      У царя от страха нижняя челюсть отвисла.
      - Спасибо, ворона! - крикнул Вася и обернулся к царю: - Вы хотели знать, что будет через шестьдесят лет? Жаль, долго рассказывать, некогда. Жизнь будет. Для простого народа. А не для вас, ваших генералов да купцов. Скоро вашего орла разломают на мелкие кусочки!
      Повернулся Вася и вышел вместе с Минькой.
      Хотел было царь послать за дерзкими мальчишками погоню, да тотчас забыл про них и принялся как ни в чём ни бывало выковыривать изюм из кренделя.
      И стража забыла.
      Ведь Вася был из будущего, а помнить можно только прошлое.
 

 
      Так и вернулись Вася и Минька из царского дворца не солоно хлебавши.
      Уселись опять на поленнице, где Васин восьмиэтажный дом будет стоять. Сидят, вздыхают.
      Жалко Миньке Васю. Уж солнышко садится, а монета ещё не разломана. Да и нет её. Ворона унесла. А куда - неизвестно.
      - Ворона монету принесёт, - угадав Минькины грустные мысли, сказал Вася.
      Хотел Минька возразить: мол, ищи ветра в поле, да прикусил язык, чтобы товарища зря не расстраивать. И так ему худо!
      Тут захлопали рядышком крылья, и прямо на Васино плечо села седая ворона. В клюве монету держит.
      - А я что говорил! - крикнул Вася, и лицо его просветлело. - Ворона не подведёт!
      А ворона весело захлопала крыльями, сделала над ребятами круг и улетела.
      - Ну и ворона. Вот так ворона! Никогда таких ворон не видал! - сказал Минька.
      А Вася внимательно посмотрел на лежащую на ладони монету. Головы орла щурились на заходящее солнце.
      - Как же нам её разломать? Минька ничего не успел ответить.
      - Минька, Минька!..
      - Мамка кличет. Погоди немного, - Минька кивнул и исчез за поленницей.
      Вася присел на дрова и стал следить, как угасает день. Как один край неба всё густеет и густеет, становится тёмным. А другой, где закатывается солнце, разгорается ало, будто там пожар, и лёгкие перистые облака над тем местом, как подкрашенный пламенем дым.
      Запахло дымком, - верно, в какой-то избе затопили печь. Кругом стало тихо-тихо. Даже редкие птичьи голоса умолкли. Даже листва на берёзках перестала шептаться. А Минька всё не шёл.
      И Вася так остро почувствовал одиночество, ему стало так жутко, что он, ударяясь коленками об острые края дров, торопливо перебрался через поленницу и побежал к Минькиному дому.
      Навстречу из скрипучей калитки вышел Минька, лицо озабочено.
      - Вася, - сказал он шёпотом. - у дяди Вани - товарищи. Стачечный комитет. Посторожить велели. А то ф-фараоны нагрянут - всех в тюрьму.
      - А кто это дядя Ваня?
      - Угловой жилец. Угол у нас снимает. Мы у хозяина - комнату, а дядя Ваня у нас - угол, - и добавил шёпотом: - Он большевик.
      - Большевик? - обрадовался Вася. - Мой дедушка был большевиком. Большевики - это коммунисты.
      В этот момент, приглушённый стенами избы, до них донёсся уверенный голос:
      - Мы не можем отступать ни на шаг. Мы должны день за днём, час за часом готовиться к великому дню, когда разгневанный народ свергнет царское самодержавие, разобьёт ненавистного двуглавого орла и подымет над свободной Россией свое красное знамя!
      Минька схватил Васю за руку:
      - Пойдём на дрова. Не надо на виду торчать.
      Они забрались на поленницу. Минька стал наблюдать за пустынной улицей.
      - Слышал, как он сказал: народ разобьёт ненавистного двуглавого орла!.. - с жаром сказал Вася. - И так будет, Минька! Так будет! Будет Великая Октябрьская социалистическая революция!
      И только сейчас он по-настоящему понял эти слова: «Великая Октябрьская социалистическая революция!»
      Это значит - построят прекрасное Автово, в котором он живёт. И станут учить детей в новеньких школах. Это значит - обуют и оденут Миньку, и никто не посмеет его обидеть. В царском дворце откроют музей. Папа станет знатным токарем на тракторном заводе. Великая Октябрьская социалистическая революция - это то самое будущее, в котором он, Вася, жил.
      И сделают революцию вот эти самые рабочие, которые собрались сейчас в Минькином доме у дяди Вани. Простые люди.
      Сердце Васи забилось часто-часто от волнения, от гордости за этих людей, от благодарности к ним.
      Ну что ж, если никто не может разломать злосчастную монету пополам и ему, Васе, суждено остаться здесь, в этом времени, он знает, что ему надо делать! Он будет помогать этим людям готовить революцию. А в 1917 году, через десять лет, они с Минькой не пропустят ни взятия Зимнего дворца, ни караула в Смольном, ни выступления Владимира Ильича Ленина на съезде Советов. И, может быть, даже удастся попасть потом в Чапаевскую дивизию, драться с белыми и предупредить Чапаева, что на его штаб нападут ночью. И Чапаев останется жив.
      На глазах Васи выступили слёзы.
      Вася совсем забыл про монету, которая лежала у него на ладони двуглавым орлом вверх.
 
 
А слёзы выкатились на щёки, потекли по ним и…
Шлёп…
Одна слеза упала на монету.
Вася побледнел. Вот теперь он останется в этом времени навсегда.
 
 
      - Минька, - сказал он.
      - Что?
      - Я, кажется, - Вася хотел сказать «останусь здесь навсегда», но взглянул на монету и замер: головы орла словно корчились в алом свете заходящего солнца. Монета тускнела на глазах. Зеленела. Становилась всё тоньше и тоньше. Слеза словно обожгла её. Ведь жаркие слёзы гордости не пустые слёзы.
      - Минька! Смотри! - шепнул Вася. Минька повернулся к нему.
      - Спасибо тебе за всё, Минька. Я сейчас, наверно, смогу разломать монету. Смотри!
      Вася захватил монету пальцами обеих рук. Нажал легонько. Монета хрустнула…
 

 
      Вася открыл глаза и позвал:
      - Минька!
      Но Миньки не было. И поленницы не было. И солнце ярко светило за окном.
      - Вася, ты начал делать уроки?
      - Бабушка! - закричал Вася. - Урра!
      И посмотрел на свои руки. В пальцах были зажаты половинки старого позеленевшего царского пятака. Монета разломилась так, что одна голова орла оказалась на одной половинке, а другая - на другой.
      «Наверное, мне всё приснилось, - подумал Вася. - Наверное, я всё-таки задремал после манной каши. А монету нетрудно было сломать и сонному. Вон она какая гнилая».
      Вася сунул руку в карман. Карман был пуст.
      Где же шарики?
      - Бабушка! - крикнул он. - Ты мои шарики не брала?
      - Нет! Делай уроки.
      - Сейчас! - ответил Вася.
      Тут на окно села старая седая ворона.
      - Здравствуй, Яшка, - сказал Вася. - Это была ты или не ты?
      Яшка склонила голову набок, и весёлые искорки промелькнули в её глазах.
      А может быть, это только показалось Васе.
      Тут бабушка вошла в комнату. Вася обнял её, чмокнул в щёку и спросил:
      - Скажи, пожалуйста, когда ты была маленькой, у тебя не было приятеля, которого звали Минькой?
      - Минькой, Минькой, - несколько раз повторила бабушка. - Не помню. А тебе на что?
      - Так… - вздохнул Вася и выглянул в окно.
      Во дворе ребята играли в прятки. Шепталась листва тополей. Пели птицы.
      Яшка поцарапала клювом по подоконнику и улетела.
      Вася готов дать самое честное октябрятское, что ворона вывела клювом: «Тайна».
      Вася помахал вороне рукой:
      - Будь спокойна, Яшка!
      Вот и вся сказка про октябрёнка Васю Сомова и двуглавого орла.
      Было это или не было - никто не знает точно.
      Только металлических шариков от подшипников Вася до сих пор найти не может. Вот так.
 
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

25.02.2009