— Вот уж не ожидал такой чести!
      Но Даль не принял шутки и серьезно ответил:
      — Вы заслужили ее своим поведением в ходе аварии на этом корабле.
      — Забавно, — Лунц упрямо придерживался легкого тона. — Кто бы мог ожидать такого поворота судьбы? Патруль вечного разума! Что же делает такой патруль?
      — Рядовой патруль — пассивный наблюдатель.
      — А вы рядовой? — не отставал Лунц.
      Даль усмехнулся.
      — Нет, я уже не рядовой. Я патруль специальный, трансгалактический.
      — И что это значит?
      — До чего же вы любопытный человек, Дмитрий Сергеевич! Я могу принимать самостоятельные решения.
      — Например?
      — Как видите, я могу вербовать патрулей.
      — Только-то? — хитровато щурясь, протянул Лунц.
      Даль, посмеиваясь, покачал головой:
      — Я могу наделать таких дел, что и сам потом испугаюсь.
      — А может быть, вы просто пугливы?
      — Судите сами: я в силах прекратить глобальную или даже межпланетную войну, создавать целые континенты или разрушать планеты, гасить и зажигать звезды.
      — В общем, вы бог, — без улыбки подытожил Лунц.
      Даль покачал головой:
      — Нет. В мире бездна недоступного не только для меня, но и для всего сообщества разумных. Выдуманные боги всемогущи, а мы ходим дорогами, которые проложены законами природы. Мы люди, только люди, Дмитрий Сергеевич.
      — Люди, — проговорил Лунц и в глубоком раздумье опустил голову.
      — А ведь я жду ответа на свое предложение, — мягко напомнил Даль.
      Лунц вскинул на него глаза, усмехнулся:
      — А нельзя ли мне стать халифом багдадским или римским императором?
      — Нет. Но патрулем стать вы можете. Если захотите.
      — А если не захочу?
      Глаза Даля стали печальными.
      — У вас нет другого выхода, Дмитрий Сергеевич, — тихо сказал он.
      Смутная, пугающая догадка мелькнула в сознании Лунца, он постарался не обращать на нее внимания, но тем не менее настороженно спросил:
      — Нет другого выхода?
      — Стоит мне покинуть борт лайнера, — проговорил Даль, — как флюктуации радиоактивности возобновятся. И скорее всего в течение ближайших секунд последует взрыв.
      Лунц ни на секунду не усомнился в правдивости этих слов. Он поверил в трагичность ситуации так же естественно и просто, как раньше согласился поиграть со своим странным гостем в веселую и многозначительную словесную игру.
      — Так, — пробормотал он, провел ладонью по лицу и попытался пошутить, — отпуск-то у меня, по крайней мере, будет достаточный?
      — Отпусков не будет.
      Даль подошел ближе и положил руку на спинку командирского кресла. Лунц избегал смотреть ему в глаза.
      — Больше того, — голос Даля звучал негромко, но сердце Лунца сжималось и ныло все сильнее, — вы никогда, никогда не вернетесь на Землю. Вы не будете даже знать, где она находится. Полное забвение прежней родины — непременное условие патрульной жизни. Но у вас будет другая — прекрасная и гармоничная отчизна. У вас будет все другое — знания, возможности, интересы, любовь и семья. А Земля навсегда затеряется в просторах космоса. Вместе с вашим прошлым.
      Лунц прямо взглянул в глаза Далю.
      — Это все равно что умереть и родиться заново.
      — Разве это плохо?
      — Плохо, — твердо ответил Лунц.
      Глубокие понимающие глаза Даля стали печальными.
      — Но ведь нет другого выхода, — словно про себя сказал он.
      — Как же нет другого выхода? — гневно спросил Лунц. — Вы же почти боги!
      — Мы не боги, — виновато ответил Даль, — мы люди, только люди!
      Он все уже понял раньше, чем сам командир лайнера, и теперь ждал неизбежной развязки.
      — Люди не боги, — как-то безнадежно сказал Лунц, почти машинально нащупал нужную кнопку и нажал ее.
      Защитный экран большого иллюминатора отъехал в сторону, открывая черное мрачное небо, полное звездного огня. Глаза Лунца обежали знакомый рисунок созвездий, легко нашли голубую красавицу звезду и потеплели. Слабая улыбка выступила на губах.
      — Люди! — повторил он тихо.
      Прикрыв глаза, он с пугающей ясностью припомнил шепот разнотравья под свежим ветром, медовый запах цветов, ленивый полет облаков в бездонной синеве неба, смеющееся лицо жены, поправляющей волосы, и озабоченную мордашку сына, крадущегося с сачком в руке к равнодушной бабочке-красавице. И сурово сказал:
      — Пусть все идет своим чередом. Прощайте, Север Даль.
      — Прощайте, командир.
      В этом ответе прозвучало многое — понимание, ясная грусть, легкий упрек и едва уловимая ирония. Этот ответ повис в воздухе, ожидая продолжения. Но Лунц не сказал ничего и даже не обернулся. Он неотрывно смотрел на ослепительную голубую звезду, которая призывно смотрела ему прямо в глаза из мрака вечной ночи.