Я до сих пор абсолютно различий не чувствую. Это как для моряка "кампа'с", назови с этим ударением или ударение сделай на другом слоге - сущность от этого не меняется. Те же яйца - только вид с боку.
 
      После отпуска по болезни вернулся я в свой батальон. Бригада перебралась из Кундуза в Гардез, мы стояли в Бараках.
      Три месяца никаких "боевых" только подготовка боевая: декабрь, январь, февраль. Колонны. Завозятся материальные средства и все необходимое для "войнушки". Духи в Логаре и Пактии "жирком" стали заплывать.
      Это ж где такое видано? Непорядок.
      Руководство бригады и провинций приняло решение: пора завязывать с таким положением дел.
 
      "Ценность" или индивидуальность нашего батальона заключалась в том, что "боевые" у нас более суток не затягивались. Максимум двое, как исключение. Норматив спринтера, за 24 часа "начудить" такое, что потом за себя "уши краснеют". Ночь, день - и все.
      Комиссии и проверки нас на месте застать практически не могли.
      Только вертушка в воздух с проверкой из Гардеза или Кабула, а нас тю-тю, и нету… Включаем ИБД (имитатор бурной деятельности) и, поминай как звали.
      Наша "работа" - немножко от разведки и спецназа и от пехоты и блокпостов и сопровождения - всего по чуть-чуть.
      "Многоцелевое подразделение" с намеком на десант.
      О главном виде боевого обеспечения, каковой является разведка
      - тока слыхивали. Сбор, обобщение, анализ разведданных… один ЗНШ батальона (капитан Петраков) да евоный солдат-писарь с картой. Вот и весь комплект занимающихся этим делом. Это позже разведвзвода в батальонах ввели. Поумнели. А в начале и так сходило.
      Работали на авось. Может че и "обломится".
      Обламывалось. И не только.
 
      Прочитал свои записи… Какой-то я "лаковый" с примесью глянца. Правильный до несуразности!
      Чтобы "сгладить" такое впечатление, решил сам себя "приземлить".
 
      Про первый наш выход 1982 года я вкратце написал. А вот где за себя стыдно - опустил.
      Стыдно.
 
      Стиснув зубы, начну повествование.
      В батальоне все новые. Чувствуешь себя чуть ли не ветераном.
      Ну, куда там! Все взводные семерки и обстреляны, и повоевать успели.
      Я из госпиталя прибыл. Наградных в штаб бригады на нас "настрочено" по нескольку штук, какие-то даже через Комитет (КГБ) в Москву ушли - за Имам-Сахиб. Это забота пограничника полковника Халейкназарова.
 
      12 марта 1982 года.
      У меня не задалось сразу. У 377й бортовой заклинило. Оставил механика Сережу Горшкова в парке:
      - К приходу чтобы все было в "ажуре".
 
      "Зеленые" подкатили на КПП, "по их данным" в Алихейле банды и караваны из "дружественной" нам страны изволят по чайханам отдыхать, земные радости вкушать, думая о вечном.
      Короче, выход в двенадцать ночи. Семерка впереди.
      Комбат назначил меня в головной дозор. Показал на карте точку немного восточнее Алихейля:
      - Вперед, мы за тобой!
      - Ого! Так это ж на границе…
 
      Фары по-боевому. Скорость колонны не более 15-20 км. Полное радиомолчание. Рота за ротой, взвод за взводом…
      Идем по пустыне, правда, какая это пустыня - камни одни.
      Горное плато до пакистанской границы, от нас километров пятьдесят, а далее горы к небу уходили до 4-5 тысяч метров, нагромождаясь одна на другую, со снежными верхушками. Выход в пустыню через считанные проходы был. А между этими нагромождениями скал кишлачки прятались, соединенные между собой горными тропами. Алихейль - на высоте около
      2000 метров. Вот оттуда основные караваны на Бараки и шли, сначала скученно, а затем по тропам в пустыне расползались.
      И так, в полнейшей тишине, под шелест гусениц, мы прибыли в назначенный район. К пологим предгорьям.
      Спешились.
      Уточнили задачи.
      КП батальона с нами, восьмерка с "друзьями" ХАДовцами через проходы с рассветом начинает "талаши контроль" - прочесывание. Им еще километров восемь по горкам пилять на западные вершины. Мы, т.е. семерка, седлаем с востока господствующие высотки на обратных скатах, выходящих к населенному пункту. Диспозиция ясна. К делу.
      Я опять в авангарде. Доползаем до тактического гребня, переваливаем через вершину. Ни дай бог кто на фоне неба засветится.
      Сразу обнаружат.
 
      Рассветает.
      Внизу из домов дымки. Скотина мычит, корма требует. Кишлак начинает просыпаться. Петухи заливаются. Собаки "брешут". Намаз к заутрене. Идиллия…
      Фазик уходит вправо, за ним Леха Зиновьев - на соседние высотки. Я спускаюсь с гор ближе к кишлаку. Ротный выше метров на двести за огромным валуном с минометным взводом и с ним пару расчетов ПК. Еще выше, на гребне, комбат с камарильей (АГС, ЗРВ, взвод связи). Броннегруппу оставили на зампотеха с минометной батареей у предгорий, в резерве.
      Уже ползком передвигаемся на выбранные позиции. Ползу… За мной взвод - бойцы первый раз на выходе. Виду не подают, но по глазам видно: мандраж где-то внутри запрятан.
      Пррррррр… Впереди на тропке клубок… зашевелился… Ба!…
      Коброчка. И не одна!!! Головку приподняла. Я - стопор, руками в грунт, включаю "заднюю" передачу, а на ботинки группа начинает давить, не понимая в чем дело.
      Сиганет не сиганет. "Сдулась". Уползла. Я только пот холодный с лица смахнул.
 
      Распределились. Начали огневые точки из камней выкладывать.
      Все ползком. Кишлак в метрах трехстах по курсу. Справа в полукилометре Леха, еще дальше Фазик, а мой левый фланг голый. А местность слева как "стиральная доска", впадинка за впадинкой.
      Подойдут, не заметишь.
      В кишлаке сильнее залаяли собаки. Послышалась стрельба, то в одном месте, то в другом. Связь заговорила: матов не слышно. Значит пока все нормально.
      Над головой какой-то шум:
      - Санек, Санек, на минутку к нам…
 
      Ползу к ротному, с ним Саня Козлов и Валерка Перхайло. В расщелине за валуном. Расстелили карту:
      - Рассуди наш спор: мы в Пакистане или в Афгане?
      - Спросите у артиллерии, они в картах "доки". Нашли время для споров!
      - Кишлак на границе, а мы на востоке от него. Значит Пакистан…
      - Так чего мы тут делаем???
      - Задавайте этот вопрос комбату, а я к себе. Афанасии Никитины
      - вашу мать нехай…
 
      Витя Кацоев (замполит восьмерки) на связи. Зацепил кого-то.
      Гонит к выходу из кишлака.
      Комбат:
      - Смотри, не увлекайся, и в западню не вскочи, тылы обеспечивай и фланги.
 
      Леха Зиновьев "заработал", на него выходить стали. Фазик присоединился. "Примусы" запросил, а у меня тихо… За левый фланг беспокоюсь. В кишлаке уже стрельба не стихает. Маты пошли.
 
      - Савин, видишь левее выступ - огневая позиция, - усилил свой фланг ПК.
      - Товарищ лейтенант! Слева из кишлака, километр… Раз, два, три… семь вьючных животных с погонщиками!
 
      Как боевой конь - землю копытом рою, огонь из ноздрей пускаю.
      Тьфу! Вспоминаешь - срам один. Одна мысль мозг сверлит: надо взять, надо взять…
      Я не замахиваюсь на изменение теории относительности
      Эйнштейна, но у меня свои "тезисы" есть, опробованные практикой войны.

событие не веришь - и наоборот".

 
      А.Тумаха.
 

Попробуйте доказать обратное. Практика - всему голова!

 
      Выхожу на ротного:
      - Николаич, я возьму пару бойцов, осмотрю "зверинец".
      - Добро. Если что, прикроем.
 
      Даю длинную очередь трассерами в направлении каравана. Они присели. Животные на землю опустились. Козлов Саша пару мин
      "закинул" метров сто за караван…
      Поднимаюсь:
      - Пермыкин, Осетров, Николаев со мной. Остальным по моей команде - готовность к открытию огня. За меня Махметкулов. Связь через ротного.
 
      Начинаем спускаться с сопки. Идем веером. Уступом вперед.
      Чтобы одной очередью всех не сняли. Я впереди - трусцой. За спиной
      Осетров в метрах пятнадцати, Николаев слева в метрах двадцати.
      Смотрю, учеба двухмесячная не зря прошла, молодцы.
      Про местность я не зря вспомнил. Чудак я, с бааальшой буквы
      "М". Вот ее-то влияния на бой я не учел. Чувствую, что-то в правом боку екать стало, наверное, нагрузка из-за перепада высот. Метров двадцать вниз, метров двадцать вверх. Я наверху, бойцы внизу: как лодка на волнах. Метров пятьдесят осталось до верблюдиков.
      Взгромождаюсь на очередную "плешину", бойцы в низинке. Из-за верблюдов желтые огоньки…, падаю, отползаю. Веду огонь.
      "Колючий" какой-то караван.
      - Перебежками вперед. Я прикрываю…
 
      У меня клинит автомат.
      Кто чистил (после оружие чистил только сам - никому не доверял)? Уже не до этого. Бойцов прижали, головы им не дают поднять.
      И тут мне приходит - ПИ….ЕЦ.
      Печень, не переработав очередной выброс адреналина в кровь, клинит уже меня в прямом смысле слова. Я пошевелиться даже не могу.
      Не стреляю, не двигаюсь… у духов на глазах.
      Слова сказать не могу, только мычу.
      Из-за верблюдов выползает три чалмы, ползут ко мне.
      У меня слезы на глазах от бессилия.
      Ротный далеко, ситуацией не владеет. Бойцы прижаты к земле, шелохнуться не могут.
      Пошевелился, боль пронзила все тело, достал гранату. Пальцы не слушаются. Зубами разжал усики.
      Штык-нож приготовил…
      Живым - ни-ни.
      И это на глазах у своих…
      "А на ничейной полосе цветы - необычайной красоты".
      Сил нет - гранату кинуть. Только пнул ее, как мог - покатилась… в метрах десяти взрыв…
      Достаю вторую… под себя…
      Пока дым рассеивался, Витя Осетров прыжком ко мне, с пояса огонь ведет и одновременно по связи ротному докладывает обстановку.
      Я мычу подтверждая…
      Стащил он меня с "плешины" за ноги вниз.
      Тут и "Бог войны" заработал. С АГСами впридачу.
 
      В "зоопарк" никто сегодня не попал: все разбрызганное и развороченное на камнях осталось.
      Да еще "ЭСЭСовцы" на тропках свои "причиндалы" оставили.
 
      Под прикрытием каравана по низине банда выходила из кишлака, ее Витя Кацоев "поджимал". Чуяло "мое одно место" за левый фланг…
      Мы вчетвером "косточкой в горле" им стали.
      Сам напросился.
      Все учатся на ошибках других - а я, дятел - только на своих.
      Наука на всю оставшуюся жизнь…
 
      Александр:
      _ВСТРЕЧА НА ПЕРЕВАЛЕ._
 
      В конце марта - начале апреля 1982 года колонны перестали ходить, да еще на перевале лавины пошли одна за другой. Руководство провинции обратилось к нам с просьбой о помощи в расчистке дороги на перевале. А это как раз граница двух провинций. Со стороны Пактии работала бригада, там помогала инженерная техника, а с нашей, провинция Логар - "два солдата и лопата - заменяли экскаватор". Всех в батальоне выгребли на расчистку. На высотах выставляли пулеметные расчеты, и от зари до захода солнца пробивали колею. Саперы предложили взрывать, но после первого же взрыва с гор сползли еще снежные массы - от этой затеи быстро отказались. Шанцевого инструмента не хватало - мы к афганцам. А они странную позицию заняли, это мол, наши проблемы, и наша обязанность побыстрее перевал расчистить для прохода их машин: "Вы же воины-интернационалисты, а не мы". Каждый день колонны накапливались и накапливались. Бойцы работали в панамах - чтобы солнечные удары не получать, в очках от солнца - чтобы не ослепнуть, в ботинках - чтобы ноги не обморозить и в трусах - пот от всех шел, казалось, снег тает от такого напряжения. Работали поротно: полчаса одна рота, затем другая и так
      "до победного конца". Нам увеличили пайки, только за счет чего, было не ясно, вместо двух банок консервов с сухарями начали давать аж целых четыре, да еще чай в неограниченном количестве, правда, без сахара… К концу второй недели этого каторжного труда соединились.
      Радости предела не было. Как под Сталинградом, при соединении двух фронтов - обнимания, шутки, песни и танцы. За пару дней колонны все рассосались.
 
      Александр:
      _ПЕРЕВООРУЖЕНИЕ РОТЫ._
 
      В конце марта 1982 года началось перевооружение роты с БМД на
      БТР-70. В батальон из Термеза пригнали 11 новеньких БТР, Саша
      Коняев - техник роты этим занимался, а БМД мы отдали в 4 ДШБ нашей бригады, Кандагарский и Джелалабадский ДШБ - их распределял комбат с майором Печайко - это наш зампотех. Пулеметный и минометный взвода остались на БТРД, 1 парашютно-десантный батальон, кажется 1 рота, получила БРДМ - она гоняла колонны из Гардеза в Бараки, когда наша рота уходила на "боевые" или в Кабул.
 
      После зимы пошли колонны с имуществом. В роте собрали все АПСы у гранатометчиков, заменили на АКСУ, поменяли наши 82 мм. минометы на "Подносы", более легкие и современные, добавили к нашим СВД - для снайперов, СВТ, а АКС с прицелами убрали. Первый раз в апреле получили "песочку" с тельниками, обувью и панамами, а до этого жили по принципу: "Форма N8, что сперли, то и носим". Вши заедали не только бойцов, но и офицеров.
 
      Начали изучать КПВТ. Самое сложное вооружение в пехоте, оказывается и наши офицеры его плохо знали, не говоря о бойцах, а выпускники Рязанского училища о нем только слышали. Мой ротный тоже его не знал, окончил Ульяновское танковое, поэтому на сопровождениях в апреле поливали "зеленку" только из ПКТ, за исключением моего взвода. Комбату это блядство надоело, вызывает меня к себе и ставит задачу, чтобы все БТРы стреляли как положено. Через два дня. У него самого БТР N300 был, его обстреляли на операции, а ответить он не смог. Следующим утром я выстроил колонну и уехал в пустыню на полдня. Через 6 часов все наводчики пулеметов с закрытыми глазами собирали и разбирали оружие, а стреляли только на "отлично".
      Методика испытанная - все доходит через ноги.
 
      После перевооружения нашей роты на БТР, к нам стали поступать боеприпасы для КПВТ. С ободками на трассерах и бронебойными все было понятно, но ко всему прочему получили патроны с красными головками, это были МДЗ (мгновенного действия зажигательные), я еще с училища помнил, что это разрывные, и выдаваться они должны только в особый период… Видимо он наступил.
      Ротному говорю: их разбирать нельзя, ведь каждый боец норовил себе на шею амулет повесить на шнурочке, а тут пуля 14,5 мм, и обращаться с ними надо предельно осторожно. Комбат на построении батальона объявляет, что в семерке есть такие боеприпасы и их трогать нельзя. Лучше бы он этого не говорил! В эту же ночь на посту часовой из восьмерки остался без кисти. Аналогичный случай был в первом батальоне, там при чистке оружия решили посмотреть, из чего состоит ВОГ-17 к АГС - два трупа.
 
      Батальон начал обустраиваться: в парк завезли щебень, благо этого добра было вокруг вдоволь. У афганцев "позаимствовали" экскаватор, и каждое утро один из механиков хозвзвода в 500 метрах от батальона, под прикрытием дежурной боевой машины (которая сопровождала водовозку, охраняла ночью Комитет с ХАДовцами и ездила за щебнем), нагружал 10-15 машин мин. батареи - все выгружалось в парке. На ночь экскаватор, чтобы не гонять его туда - обратно минировали. В один из дней, утром, слышим взрыв, подскакиваем,
      "мирные" афганцы хотели с экскаватором что-то сотворить, не получилось, комбат конфликт замял с местными властями.
      Вдоль дороги Гардез - Кабул стояли железные телеграфные столбы, правда, без проводов. С подачи замполита (капитан Пицура тогда) каждый выезд мы должны были привозить по два-три столба для наглядной агитации в батальоне (флагшток на плацу, аллея вдоль батальона с флагами республик и т.д.).
      Где-то к концу весны 1983 года, наконец, пробурили скважину, появилась своя вода. Так потихонечку налаживался быт, хотя сопровождения и выходы на реализацию разведданных никто не отменял.
      Потери боевые были минимальными, основное это нарушение мер безопасности, незнание мат. части, да простое разгильдяйство.
 
      Александр:
      _Портреты: ФАЗЫЛ_
 
      К нам в роту в декабре 1981 года прибыл замкомроты по ВДП старший лейтенант Мирджапаров из Черняховской бригады.
      Первая встреча…
      - Товарищи офицеры! Я прибыл в Афган стать Героем Советского
      Союза - посмертно или живым, мне все равно.
 
      Ротный говорит: "Ты для начала водяры привез, герой? Если да, то представляйся".
      ВДСники в бригаде были только для командировок и сопровождения грузов 200, наш батальонный, майор Харитонов, или не просыхал от спиртного или был в Союзе.
      Фазик же в Союзе дошел до командующего округа, чтобы его отправили в Афган, развелся на два года с женой: "Узнаю, что не гуляла, опять сойдусь". Чудесно вырезал по дереву, батальон и бригадное начальство завалил своими поделками. Больше от него толку и не было. Был призером Союза по боксу, 16 лет из головы мозги выбивали боксом, поэтому до 29 лет и оставался ЗКР. Трех слов связать на занятиях не мог, кстати, он их и не проводил.
      В его обязанности входило обеспечивать правильное хранение парашютов, которых у нас в Афгане не было, все хранилось в Чирчике, а про бой и говорить нечего.
      В конце января 1983 года, после зимних Бараков, послали его в
      Союз технику для бригады принимать, 3 БТСа с минными тралами. Полдня ему рассказывали что такое БТС, какие документы при приемке необходимы, а потом он пропал на месяца три, хотя на прием техники отводится не более трех дней. Мы в розыск, это уже был апрель 1983 года. Он приезжает, правда, вина привез не меряно в топливных баках, комбат хотел его под трибунал, но из штаба армии благодарность приходит! Никто до Фазика так технику не принимал: он из наших наставлений запомнил, что есть такая "комплектовочная ведомость", вот по ней и принимал, вплоть до шайб с гайками.
      Бойцы, которые с ним были, рассказывали: он в Термезе набрал вина, бутылок 40, засунул их в топливные баки, а этикетки с бутылок снять забыл. Пройдя таможню и погранцов, на мосту вскочил на броню и начал им дули крутить, что провел их, а машина заглохла (этикетки отклеились и забили топливо провод). Погранцы достать не могут, уже заграница, взяли его на тросы наши и выволокли с моста. На глазах таможни он все богатство из баков доставал, но уже "за границей", те серые от злости стояли.
      Мы ему - Фазик, к нам звание Героя в марте приходило, а тебя не было. Он на колонну и в Гардез к начПО, тот нам звонит - уберите от меня этого придурка, он уже всех в бригаде достал с наградами.
      После поехал Фазыл в Кабул к командующему, потом нам ребята говорили, что видели его там, по штабу армии бегал. В списках Героев я его так и не встретил…
 
      Александр:

_О НАГРАДАХ_

 
      Командиром 1-го Десантно-Штурмового Батальона был капитан
      Сергей Павлович Козлов - один из первых Героев Советского Союза. К
      Героям, живым, у меня свое отношение. Это все московская разнарядка.
      Звание получил за командование ротой, еще в Кундузе, когда бригада на Файзабад ходила, наш батальон не привлекался. Как было дело, из рассказов очевидцев (капитан Эм, начальник штаба первого батальона рассказал мне, когда мы вместе летели к новому месту службы): Козлов, кажется, второй парашютно-десантной ротой командовал. Рота залегла перед мостом, а Козлов ее раза три в атаку поднимал, тогда еще по боевым уставам воевали, в итоге духи отошли, и мост был захвачен. Замполиты быстро все "состряпали" и Козлов стал первым живым Героем в Афгане. Сразу был назначен начальником штаба батальона, через пару месяцев комбатом, и уехал в Москву в Академию.
      Первый наш комбат, "Хромой Аист", майор Каленов, тоже в атаку бойцов 9 десантно-штурмовой роты поднимал: чуть ли не с криками: "За
      Родину и т.д.", - это было в начале лета 1981 года. Наш батальон с разведротой через весь Афган в Лашкаргах кинули и положили там 6 бойцов девятки и начальника разведки бригады на кладбище. После этих потерь заместитель командующего армией прилетел и произнес вещие слова перед всем батальоном: "МАЙОР, ТЫ СЮДА ПРИШЕЛ НЕ ЛЮДЕЙ

      К нам в батальон звание Героя тоже приходило, 27 марта 1983 года - разнарядка, так сказать (должен был быть офицер, член партии, более года в Афгане, ранен). Комбат подал мою фамилию, но у меня на тот момент не было ни одной гос. награды - отказали. Звание передали в Кандагарскую бригаду. Там Героем стал капитан Черножуков.
 
      Вообще не все было ладно с боевыми наградами. К примеру, у нас в роте очередь так сказать была: Миша Азизбаев, Парфенов, Паша
      Пятлин и другие вообще без наград ушли, а старший лейтенант
      Черневский получил орден "Красной звезды" уже через три или четыре месяца пребывания в Афгане, при том, что ротный на тот момент наградных ему не оформлял, а у нас по пять-шесть пылилось в штабах.
      Но у Черневского жена работала в штабе ТуркВО поэтому так быстро.
      Правда, при нас он "стеснялся" орден носить…
      Другой пример: в бригаде ЧП было, прапорюги из "боевых" рот отмудохали прапорщика Сардарова - начальника столовой, когда тот вышел на крыльцо с медалью "За Отвагу" (комбригу на боевых к завтраку сметану подвез вовремя).
      Вот, еще вспомнил, проверяющего у себя в полку, в Национальной
      Гвардии Украины уже. Смотрю, он полковник, воин-интернационалист.
      - Где "чалился"?
 
      А он толком и не ориентируется. Оказывается, служил в Ставке - в Баку (Ставка Южного направления), и в Афгане три дня был в командировке, помнит дуканы и модуль где жил и все, но тоже с орденом ходит. И так мне обидно за нашего брата стало, ну и выгнал я его к такой-то матери.
 
      Александр:
      _ПЕРВАЯ ОПЕРАЦИЯ НА БАРАКИ. ИЮНЬ 1982 ГОДА._
 
      Первый раз мы пошли на Бараки в июне 1982 года. Привлекалась наша бригада, витебчане, Газнийский и Кабульский МСП. В Бараки с
      1917 года не ступала нога не мусульманина, последний раз там были только англичане.
      Задачу комбат ставил в батальоне: 8 и 9 ДШР на технике, минуя минные поля за батальоном, куда ездили за водой, резко уходили влево в горы и занимали господствующие высоты. 7 рота, в пешем порядке, через минное поле, занимала высоты вдоль хребта, с левым флангом напротив батальона. Вся техника оставалась в расположении. Замысел был таким: мы сидим на сопках, все остальные, из окруженных Бараков выдавливают на нас "духов", мы их щелкаем. Но, как известно, чем крупнее операция, тем хуже результаты. Днем переодевшись, взяв с собой двух саперов, я перешел арык за батальоном, сообщили на выносной пост на сопке, на "Ласточкино Гнездо", чтобы нас за духов не приняли, там как раз Валера Перхайло был (смена на сопке была раз в месяц, командиры пулеметных взводов рот меняли друг друга со взводами), и на четвереньках со щупами начали пробивать проход в минном поле (пехота, до нас установившая мины, никаких схем полей нам не оставила). Юра Волин, командир саперного взвода, в бригаду уехал. А я до этого был старшим на сборах саперов (в каждом отделении взводов батальона должен был быть "нештатный сапер"), поэтому практически на все разминирования привлекали меня от батальона и саперов вместе с лейтенантом Юрой Волиным. Вот это были
      "кудесники" - он и его замкомвзвод. Сколько они жизней спасли…, а сколько духов на их ловушках…
      Через каждые 5-10 метров ставили ориентиры из камней, к вечеру вернулись назад. На вершинах сопок были отрыты духами окопы в полный рост, из них они вели огонь по нашему батальону до тех пор, пока комбат не поставил пост на сопке - "Ласточкино Гнездо" - так его журналисты прозвали, когда писали о батальоне в центральной прессе.
      Итак, в два часа ночи все роты начали вытягиваться по своим задачам, ушли девятка с восьмеркой, мы в колонну по одному, прямо от крыльца казармы, мимо штаба и через арык начали движение. Ротный
      Детюк мне сказал: "Ну, давай Санек, с богом…"
      Одно дело, когда продвигаешься днем, а ночью…, я шел первый, за мной вся рота и взвод АГС с минометчиками. Полкилометра минных полей проползли на четвереньках за два с половиной часа, после я трусцой с группой занял первую высоту, она была пустой, дальше группами оседлали остальные высотки. Каждый с собой нес по два БК да еще лотки с минами и коробки к гранатометам, короче вьючные животные. Там первый раз я увидел как блюют от нагрузки. В темноте шел шепот, что никогда в жизни никто сигарету больше не закурит. К рассвету все доложили о готовности, замаскировавшись, начали вести наблюдение. Перед глазами внизу открылась равнина вся в зелени с многочисленными кишлачками по два - три дома, далее возвышалось серпантинами селение Баракибарак. Вдалеке с Гардезского перевала пылила наша бригада по пустыне, развернулась на огневых позициях реактивная артиллерия, батальоны спешились и начали продвижение в зеленку. В этот день ни одного выстрела мы не услышали.
 
      Июнь, на горке ни деревца, везде камни, шелохнуться нельзя - обнаружат. Вода заканчивалась, приказал пить только всем вместе и по одному глотку. Начало смеркаться. Ротный ко мне послал водоносов, они со всех групп с пустыми флягами приползли, я отправил саперов с ними в батальон, к трем часам ночи они вернулись опять по минному полю - свежие, побритые, чистенькие.
      Начинался второй день, я по связи не поверил своим ушам: услышал голоса термезских таксистов, слышали все наши группы. Этот день прошел также. Ночью поступил приказ сняться и следовать в расположение.
 
      Спустившись в батальон, получаем новую задачу: обойти нашу сопку и, пройдя мост через речку Логар, двигаться в Бараки. БТРы оставили на дороге и тремя группами: замкомроты Фазыл Мирджапаров с первым взводом (Леха Зиновьев 2 мая погиб), я со своим взводом, и замполит Дима Ветошкин со вторым (Паша Пятлин ждал заменщика и стоял в наряде по батальону), потянулись по дороге с интервалом 100-150 метров. Ротный остался с броней, и следовал за нами метрах в 200-ах.
      Справа над дорогой нависала сопка, слева река и зеленка. Вдруг сверху по нам полоснула очередь, мы залегли без стрельбы, Фазик, ничего никому не говоря, срывается вверх за духом в гору, я ору:
      - Ты куда!!!
 
      Да какой там. Командую Олегу Самохвалову, чтобы за Фазылом бежал и прикрыл его, а сам снайперу даю приказ снять духа, тот как раз перебежать удумал, его сразу и "снял" рядовой Бурнышов. Фазик к духу подскочил, попинал ногами, взял автомат и начал спускаться.
      Идет, ругается на меня - сам хотел его взять.
      Я ему:
      - Ты охранение вперед выслал? Ты задачи бойцам поставил? Ты думал, что мог на засаду наскочить? А бегать, как идиот, это каждый может и т.д.
 
      Тут подъехал ротный: "Хлопцы, на броню, новую задачу получили".
      По дороге на Гардез встал комбат со штабом, из батальона его
      "попросили" - приехали высшие штабы и разместились у нас в кубриках, в штабе, везде.
      Мы взобрались на броню и вдоль зеленки отмотали километров семь, спешились к ротному за получением задачи, ротный показал рукой направление и сказал:
      - Там сами разбирайтесь, я помогу, чем могу, комбат по рации орет - ему результаты давай, а у нас всех результатов один автомат.
 
      Мы потянулись к зеленке. Обшарили пару домов по ходу. Далее заходим на рисовое поле, а там полу закопанный полиэтиленовый пакет, рядом еще и еще. Только к ним, а по нам шквальный огонь из соседнего дувала, сначала пулеметный потом гранаты начали рваться. Вот, думаю, влипли. У бортика рисового поля заняли оборону, лежим в жиже, пузыри пускаем, и головы поднять не можем. Ору, чтобы открывали ответный огонь по моей команде. Тут из окон дувала перестали стрелять, я кричу: "Огонь!", срываю с себя "Муху", и по окну, и, рывком к воротам. Еще одной "Мухой" сбиваем ворота и врываемся в дом, стрельба по всему что видим, духи, глушенные, ничего не поймут - ну и слава аллаху…
 
      В этих мешках был миномет с боекомплектом, мины, пару цинков патронов. Эрик Махметкулов, мой замкомвзвод, руку поднимает: "У меня потерь нет". У меня с замком такой негласный телеграф был - я на него оборачиваюсь, он поднимает руку - значит все на месте. Главная его задача в бою была считать людей (потом мне заменщики в Союзе рассказывали, что это стало традицией нашей роты).
      Докладываю ротному, он выше по инстанции и пошло-поехало: первый результат. Ротный дал команду всем группам к броне, роту сняли для сопровождения. Возвращаемся в батальон меня как героя встречают, замполит батальона с наградным бежит.
 
      Утром сопровождение, одни, без саперов и блокпостов, только танк впереди. Ведем колонну на свой страх и риск, я шел в колонне четвертым на 378-м БТРе, потом взрыв. Подорвались. Очнулся на койке у себя в кубрике. Три дня провалялся, отходил. На БТРе вырвало второй мост и десантуру разбросало метров на 10-15. Почти всех спасла покрышка, она погасила взрывную волну. Погиб Володя Нестеров.
      Помню: взрыв. Полет. В книгах начитался, вся жизнь перед глазами пролетает за считанные секунды… Кукиш. Первая мысль, где автомат.