Правда, дорога от Мухамедки до выхода в пустыню на Кабул, вне зоны нашей ответственности - не ахти. Череда дувалов и кишлачков,
      "зеленка" то подходит к дороге, то удаляется, Логар-река - голубой лентой, свои "загогулины" выписывает с обрывами да отмелями каменными. Горы то подходят к дороге отвесными стенами и валунами, то отступают.
      Нашего "влияния" на ситуацию в этом районе - никакого.
      Не то, что у нас. Ни мы спокойно не спим - ни духам расслабиться не даем.
      Район этот контролировал, так сказать "паханом" был, выпускник
      Одесского общевойскового училища и академии Фрунзе, бывший майор афганской армии Азиззулло. Не дали ему должность в их армии, которую он мечтал занять. Обиделся майор, и переметнулся к духам. А мы отдувайся, когда нас нашей же тактикой, да по рылу. Тут уж закрутишься, как уж на сковородке…
      Духи без зазрения совести с оружием разгуливали, и начхать им на нашу "интернациональную" помощь. К дороге близко не подходили.
      Там "шурави" - они "безбашенные". Особенно эти, у которых рубашечки в полосочку, в тельниках. Что хочешь учудить могут, от них подальше.
      Оттуда из этих мест и первые наемнички к нам пожаловали в
      Бараки, да и организация боевых действий у них получше стала, интереснее стало. Видна наша военная "закваска". Не зря наша военная школа лучшая в мире…
      Была…
      "Жить стало веселей товарищи!", все эти данные от особистов и
      ГРУшников почерпнули.
 
      Из Гардеза колонна шла пустая, ее сопровождали БРДМы первого батальона. Передача колонны произошла в нашем батальоне.
      Передали почту, документы. Не задерживаясь, продолжили движение.
      Возглавил ее командир седьмой роты капитан Детюк Н.Н.
      Наши шесть БТРов распределились по колонне, на БТРы замыкания к "Замку" (Саша Коняев) погрузили лейтенанта Сережу Антоненко с 2-мя расчетами "Подносов" и расчетом АГС. Без происшествий прошли до
      Мухамедки.
      Из Кабула навстречу шли две колонны: наливники и боеприпасы
      - наши ребята из бригадной РМО.
      Мухамедка - это граница зоны ответственности нашей бригады, а дальше зона мотострелков, там мы не имели права нести боевые потери.
      Но колонна была серьезная, и Юрий Михалыч приказал пройти саперам вместе с Черневским до конца "зеленки", где он и остановился с двумя
      БТРами, доложив, что у него все в порядке.
 
      "Пехота" из Кабула шла спокойно, 8 БМП, а саперов совсем нет!
      Дела…
      Командир мотострелков, помню только - выпускник Алма-Атинского
      ВОКУ 1981 г., он с Саней Руденских (9ДШР) на посту встретился - пообнимались. У Саньки шлем был пробковый, из трофеев, за него
      Костенко на каждом построении Сашку "имел". Ну и, от греха подалее, подарил он этот шлем тогда своему однокашнику.
      Вот этот командир мотострелков половину своей роты сопровождения пустил впереди колонны, а остальные боевые машины оставил в хвосте. Это и привело в тот день к таким страшным последствиям…
 
      После первого взрыва фугаса, в воздух подлетел КАМАЗ с топливом.
 
      Тут же выстрелы из гранатометов подбили еще наливник, второй или третий в колонне, и они преградили всем путь, залив пылающим топливом и воронку и дорогу и обочину, где отстреливались водители.
      То есть к месту передачи пришло 4 БМП и 2 КАМАЗа, а все остальные машины "духи" начали расстреливать одну за другой. "Пехота" колонне помочь не могла или не захотела.
      Когда мы подходили со своей колонной к Мухемедке, было видно уже 4 факела, черными дымами уходящими в небо. Все остановились и ждали указаний. Начался спор, кто должен идти на спасение колонны.
      Костенко:
      - Я и так задницу свою подставляю. Взвод на краю "зеленки" - узнают мне пи…ец!
 
      На что последовал ответ командира мотострелков:
      - Это Ваша колонна. Вот и ведите ее от начала до конца. А я тут вообще не при делах, мне сказали на пару часов провести чьи-то машины и назад, мы вечером на боевые уходим. У меня и десанта нет, только экипажи, некоторые и без командиров.
 
      Прозвучал еще взрыв и очередной факел взметнулся в небо.
      Стрельба то стихала, то возобновлялась с новой силой. А мы стояли в ожидании хоть какой-нибудь информации от колонны, но ее не было. По связи минометчиков начали подтягивать, по "Ромашке" - воздух.
      Еще взрыв…
      Еще факел…
 
      Мы к замкомбату:
      - Ребят мочат на наших глазах! Вы че??… Мы че ждем??!
 
      Ротный, убедив Костенко разрешить идти на спасение ребят, на 3
      БТРах ринулся на помощь, скрывшись за поворотом. Буквально через считанные секунды бой разгорелся с новой силой.
      Броней, скинув в кюветы подбитые КАМАЗы, он начал расчищать дорогу, но был сам ранен на первых минутах боя, не успел даже под броню спрятаться, на 370-м огнем снесло весь десант. Его, других раненых и убитых водителей, загрузили на БТР и он, развернувшись, на всех парах ушел назад, к посту. За это время подожгли еще пару машин с боеприпасами.
 
      К нам из-за поворота, вылетает этот БТР. На нем навалом лежали тела, боковые люки были открыты, из них посыпались раненные.
      Замкомбат вертушки уже дымами наводит - "восьмерки".
      Я к Шекуле Саше (водитель ротного):
      - Доложи спокойно, что и как там?
      - У водил патронов нет, когда мы выскочили, духи к ним уже подбегали. Мы с ходу - огонь, они в ответ, даже не прятались.
      Ротного сразу… Кто не успел под броню залезть - тоже. По дороге нельзя, наливники мешают - только по обочине. Там наши броники бой ведут. Ящики с брони водилам скинули (вдоль бортов у нас по 4-5 ящиков патронов привязаны всегда были и "НЗ" и дополнительная защита для десанта).
      - З71, 372 на связь, Сафрон (ЗКВ-1, у сержантов позывных не было), дорогой, доложи как там? Держись браток, сейчас поможем!
 
      А ответа не слышно в эфире - сплошная стрельба, мат и взрывы…
 
      Я к Костенко, он на вертушки раненых и убитых уже загрузил.
      - Товарищ капитан, там из офицеров никого. Я туда. Вы тут батальоном если чо… Хоп!
      - Хоп! Давай летеха…
 
      Получив разрешение, уже я пошел на помощь.
 
      - Всем под броню, реснички закрыть, огонь через бойницы правого борта. Бронежилеты и каски одеть…
 
      Исходишь всегда от противника, как на их месте поступил бы.
      Сбор, анализ информации - это хорошо. Но когда воочию видишь все сам, принятие решений происходит мгновенно.
 
      Заходим за поворот. Перед машиной столб огня. Наливник горит, за ним еще и еще.
      Гранатометчик работает. Около машин никого. Все по кюветам.
      Сафрон грамотно БТРы расставил. За насыпью спрятался. Молдец, не дает духам голов поднять.
      Водилы по два. Один стрельбу ведет, другой магазины снаряжает.
      Порядок.
      - Сафрон, на дорогу. И по одной - две машины выводи из-под огня, водил прикрой броней. Антон - старший, оставайся здесь. Собери всех. Раненных и убитых на пост. Поставь задачи. Разверни "примуса",
      АГС - не давай головы поднять.
 
      Я дальше. Там посередке и в конце духи тоже колонну долбят.
      Метров триста прошел вдоль машин, еще поворот, там тоже
      "мочилово" не на шутку.
      Опять же - гранатомет. Пошли машины с боеприпасами. Две горят.
      К ним не подойти. В любой момент рванут.
      Ловко они силы распределили. Голову точно не поднимешь. Уже и конец колонны наблюдаю. Картина та же: тоже гранатометчик "со товарищами".
 
      Так. Колонна на километра три растянулась.
      Идем по боевому. Скорость - километров десять, не больше.
      Ребята обстрелянные, понимают все с полуслова:
      - 377, 379, 375. Правый борт - открыть бойницы. По вероятным целям - ОГОНЬ! Левые боковые люки - ОТКРЫТЬ!
 
      Открываю свою бойницу. Смотрю в прицел. Опа. Пулеметчик.
      Скотина!!! По моей бойнице. В глазах - зайчики. А позиция то у тебя хреноватенькая.
 
      - Соколов. Вправо двадцать. Пятьдесят. Пулеметчик - УНИЧТОЖИТЬ!
 
      Тук-тук-тук, та-та-та…
      Смотреть прям приятно на результаты своей учебы. Три выстрела
      - КПВТ, короткая - ПКТ.
      Один пулемет остался, да калоши дымятся.
      - Молоток!!! Углы дувалов твои.
 
      Духи, почуяв кровь и запах "дичи", уже не хотели выпускать ее из своих рук. А тут на тебе, кто-то изо рта ее вытаскивает.
      Приходится оскалиться и когти показать.
      - Командир…, Саша…!!!!
      - Юрка! Ты…???
 
      Смотрю - плачет Скобленок… Весь в копоти. Слезы по лицу размазывает.
      - А я думал нам кранты. Четыре патрона да две гранаты на всех…
      - Потом побазарим, не сейчас. "Будем живы, не помрем".
      Боеприпасы возьми, хватит на всех.
 
      Черневскому:
      - Игорь, обходи пехоту. Бортами машины прикрой, выводи водил из под огня, мы здесь поможем, там РПГ - будь осторожен.
      - Понял.
      - Десант, левый борт - всем "ЗЕМЛЯ"!
 
      Спешились.
      "Крокодилы" вдалеке прошли… без стрельбы.
      - "Флейта", я "Водник". Почему "Воздух" уходит!!!
      - Я "Флейта". Счас Комарик (минбатарея) отработает, а ты потом
      "Воздух" наводи сам, они под траекторией не хотят работать и к боеприпасам близко подходить.
 
      Все, писец: боеприпасы начали рваться. Бля… Да это ж
      ГРАДовские. Один ушел, в сторону вертушек, за ним еще, а в каждой
      "сигаре" более десяти килограмм ВВ… Вот духам подарки. Слава богу не снаряженные. Всех бы здесь похоронило.
      Дорога вся "мокрая" от топлива. Искра - и всем писец!
      Артиллерия отработала.
      - Пять минут готовность.
      - "Воздух", "Земле": работаем по следу ракетниц.
      - Антон, Игорек. По команде ракетницы в сторону целей… Пуск!
      - "Воздух": работаем.
 
      Летуны. Умницы, где ж Вы раньше были? Вот так бы все время!
 
      - Всей броне на дорогу. Всех водил по кабинам. Что нельзя - на
      "галстуки".
      - Пошли дорогие… Поехали!
 
      От Сереги Антоненко до моих БТРов все зашевелилось.
      Задвигалось. Мы ощетинились.
      - Огонь всем - короткими.
      - 372-й, НУРСиками, НУРСиками поливай "зеленку". Вот молодец!
 
Моя часть "ниточки" по одной по две, где на сцепке, где как…
Пошло, пошло, поехало, наконец и БМП прошли.
Всеееееее!!!
 
      Тишина, аж в ушах звон.
      - Всем за насыпь, пополнить бк. Доложить о потерях.
      - Приготовиться к встрече колонны.
 
      У меня только трехсотые, около десяти (простите, ребята, хоть убейте, точно не помню, но действительно, где-то так).
      Время - ого-го!!!
      Три часа уже "работаем".
      Имейте совесть, господа правоверные. Отдыхать уже всем пора.
      - "Водник", я "Флейта". "Шура - Запускаю Берлагу", принимай.
      - Броня, всем на дорогу. Короткими - ОГОНЬ!
 
      Колонна на Кабул промчалась. БМП по боевому, "колеса" поджав хвосты. Быстренько-быстренько так исчезли в пыли за поворотом. Даже ручкой не помахали.
      Где их культуре обучали?
      Игорь Черневский подтянулся. Осмотрели местность, сожженную технику. Главное ничего не забыть. Зрелище, скажу вам, не для слабонервных.
      Утром еще все работало и живое… было…
      Да, "перышки" колонне пощипали основательно. Но ее-то все равно вести дальше надо, в Гардез.
      - Серега, ну-ка напоследок из всех стволов! Ага. Вот так…
      Калоши сегодня собирать не будем. Времени нет.
      - Всем по МЕСТАМ!!! Доложить о готовности. Я - в замыкающий.
 
      Все - на броню и уходим.
      Я стоял на дороге возле БТРа, пропуская всю броннегруппу.
      Подбежали последние: Волков - санинструктор, сапер…
      Дикий вопль Соколова из башни:
      - ГРАНАТОМЕТ СПРАВА!!!
 
      Есть один маленький нюанс, когда у КПВТ заканчиваются патроны, стволы надо поднять вверх для перезарядки, вот на этом "духи" нас и подловили. Глазастые - подлюги.
      Мы на крик только успели оглянуться.
      В БТР гранатометчик не попал, но граната попала в антенну.
      Струя разделилась. Это спасло меня. Волков - ослеп. Сапер - перебит позвоночник. После я уже ничего не помню - очнулся уже в госпитале.
      Витя Осетров, мой замкомвзвод, после рассказал, что я, ничего не соображая, командовал выводом всей бронегруппы до поста царандоя, а затем без сознания меня последним, двадцать седьмым, загрузили в вертушку.

      Александр:
       ГОСПИТАЛЬ_
 
      1 июня 1983 года на вертушке нас доставили в центральный военный госпиталь в Кабуле, где-то в районе пяти вечера. Это была уже третья встреча с докторами за мое пребывание в Афгане. Первая была в январе 1982 года в Самарканде (желтуха), тогда еще инфекции в
      Кабуле не было, и всех отправляли в Союз. Затем в июне 1982 года после подрыва (17 числа, после первых Бараков) провалялся недельку в батальоне, и вот теперь 2-я хирургия.
      На второй день я очнулся, Детюк сидел рядом, обрадовался, когда я начал его понимать. Сознание ко мне пришло быстро, и врачи через неделю разрешили мне вставать. Рядом на койке был Володя
      Волков из пулеметного взвода, он остался без глаз, и у нашего сапера был перебит позвоночник. Это были последние наши потери на той колонне.
      Николаич рассказал, что хирургия в тот день не справлялась с потоком раненных после Мухамедки, и нас складывали перед входом в хирургию на асфальте, а потом уже сортировали. У Николаича было сквозное пулевое предплечья и задета кость, рана не заживала, и его через дней двадцать эвакуировали в Союз, больше, к сожалению, наши пути нигде не пересекались. Замена ему была в Брестскую бригаду. Я потерял восемь зубов, да еще контузия.
      Числа пятнадцатого из бригады в госпиталь приехали наши за спиртом и медикаментами, лейтенант, "двухгодичник" из медроты, он привез Николаичу "Красную Звезду", раскрутили мы его на литр спирта
      - надо было орден обмыть. Это потом мне начальник штаба бригады рассказал, что в бригаде "праздник" был, когда этот врач, заикаясь, боялся доложить, что не довез "по молодости" литр спирта. Обычно в бригаду "добиралась" половина месячной нормы спирта для медиков. Все остальное в дороге "усыхало": везде надо было проставляться.
      Мне знакомые девчонки из батальона охраны штаба армии навезли продуктов всяких, так что закуска была. Из Бараков, по связи, батальон поздравил ротного с наградой, пожелал нам скорейшего выздоровления, было приятно. С Николаичем собрали раненную десантуру и пошли отмечать на задний двор. Пошли - красиво сказано, кто на костылях, кто как мог, это правильнее. Караул там несли витебчане, поэтому, увидев на нас тельники, часовые сделали вид что ничего не происходит. Еще бы, самый младший там был прапорщик, да еще я в караул передал фрукты, поэтому от "шухера" врачей мы были ограждены.
      После, когда все "расползлись" по палатам, я зашел к Николаичу, он упал с койки на раненную руку, но ничего не чувствовал. Рядом с ним лежал вертолетчик, как сейчас помню, шов на ноге 67 см., пуля от
      "бура" - зашнурованный как футбольный мяч. В углу палаты _на полу_ лежало два урода: один прапор без ступней - поехал продавать солдатские шмотки и подорвался на машине, а другой самострел.
      Отношение к ним было соответствующее не только у бойцов, но и у медперсонала.
      Мне из батальона передали скверное известие, что моего заменщика из Союза, ввиду моего отсутствия, назначили на другую должность в бригаде.
      - Так что Санек, жди нового, а когда он будет…
      Бригадная заявка в Армию, Армия в Ташкент, Ташкент в Москву, и пошла писать губерния!
 
      Сидишь на лавочке в госпитальной робе (почему-то всегда с короткими штанами), солнышко пригревает, проходит мимо высокий статный капитан, "ПШ" с иголочки, отглаженный, на колодке две
      Звезды, в лайковых перчатках, провожаешь взглядом, завидуешь.
      Потом как током - а перчатки-то зачем? Да у него же рук нет!!! Доходит после. Девчонки гладили, мы мужики так не умеем.
      Шаркаем по палатам с Николаичем, своих ищем, вот Волков, голова вся в бинтах:
      - Товарищ капитан, товарищ лейтенант! Ничего не вижу, что со мной?
      - Ничего, сынок, все нормально: снимут повязки, и новыми глазами свет увидишь.
 
      А у самих комок к горлу. Наших восемь в том бою раненных, все остальные - из колонны.
      Почему наших? Там все наши были, чужих не было.
      Лежит боец - пулевое в живот, от солнечного до паха шов. Живот раздулся, не может в туалет сходить, все внизу закуксовалось, слезы от боли на глазах. Сестричка молоденькая, только из Союза, тыкает ему какую-то хреновину в зад, попасть с первого раза не может.
      Николаич:
      - Ну-ка "снайпер", я вместо тебя попробую, у него-же одна дырка, а не две как у тебя.
 
      Та красная убежала. Пробил. Тут же струя в него, а живот на глазах сдулся. Полегчало. Я Николаича на перевязку, бинты загаженные менять.
      Кто во время Афгана не был в военных госпиталях, тот никогда не оценит стоимости крови и человеческих страданий. Цифры потерь убитыми и раненными, о которых я читал в учебниках, приобрели новое значение с того момента, когда я сам попал в госпиталь. В батальоне, при выполнении боевых задач, совсем про это забываешь…

      В декабре 1982 года нам предложили записаться в военные округа, в которые мы хотели бы замениться после Афгана. Я записался в Одесский, поближе к дому, в Николаевскую ДШБр, а подтверждение пришло на Забайкальский округ в Магочу.
      ЗабВО - Забудь Вернуться Обратно. И еще четверым ребятам из бригады подобное подтверждение пришло.
      Будучи в бригаде, я с Глебом Юрченко (тогда он был зам.ком. разведроты) написали рапорта на имя командующего Туркестанским округом - генерал-полковнику Максимову, что в связи с невыполнением заявки на замену, мы остаемся в Афгане до ее удовлетворения. Ответ от него не заставил долго ждать:
      - Свой интернациональный долг Вы выполнили, а поедете, туда "куда партия и правительство прикажет".
 
      Чтобы не обидно было, за время госпитализации отправили мои документы на ротного.
      До конца июня я совсем оправился. По выписке мне дали "десять суток отпуска при части - правда, никто не знал, как в Афгане проводится такой отпуск. Я решил эту проблему сам - в штабе тыла было пару женских модулей. А "холостяков-штурмовиков" по пальцам посчитать.
      Когда летел в Гардез на МИ-6, он вез говяжьи туши в бригаду, прапорщик-вертолетчик пришвартовал их как-то странно, я этому не придал значения, а зря.
      Только взлетели, без предварительного зависания, летчики на вертушке начали выделывать фигуры "высшего пилотажа", то борт вправо кинут, то влево, то вниз - в штопор, то вверх, то пулемет начинал тарахтеть, так летели минут пятьдесят. Туши сорвались и разлетелись по всему салону, я с ними работал как с боксерскими грушами, чтоб не придавили.
      Сели, я пошел "поблагодарить" за полет в кабину, открываю - а там разговаривать не с кем. Мертвое царство, да бидон браги пустой, все спят непробудным сном.
      Нас учили - где начинается авиация, там заканчивается порядок.
      "Сталинские соколы" мать их так.
      Вспомнил как МИГарь меня в мае "отработал", две бомбы скинул - не попал в дувал где я с группой находился - мазила, а третью ему не дали скинуть, с ЦУПа (центр управления полетами) предупредили, что если третью скинешь, то до базы не долетишь, завалит десантура.
      Не рискнул.
 
      10 июля, я стоял на докладе у НШ бригады майора Масливца, мы с ним самыми "старыми" в части стали, замена шла полным ходом, и в бригаде знакомых остались единицы. Он вызывает "строевика" и при мне делает запись в личном деле о ранении. Каждый год в церкви я ему свечу ставлю, любил он меня Постоянно, в течение всех двух лет интересовался моими успехами, документы на ротного - это его заслуга. Погиб он вместе с Сашей Гусевым (командир роты первого батальона) на фугасе. Возле Алихейля. Саша у нас в 9 ДШР в 1982 году взводным был. В моей памяти пухленьким весельчаком так и остался.
 
      Прилетел я в батальон, принял роту, за время отсутствия поменялись практически все ребята, остались только Серега Антоненко
      (минвзвод), Черневский (2 взвод), да замполит Дим Димыч. Комбат вызвал к себе. Побеседовали с ним о жизни дальнейшей.
      - Степаныч (это ко мне), когда твоя замена будет сказать сложно, а молодежь пришла (офицеры) - надо обкатывать, потери пошли по молодости (это не по возрасту, а по пребыванию в Афгане), ты все вокруг знаешь, местность всю на пузе испахал. Надо работать.
 
      Работал: июль, август, сентябрь - уже больше двух лет вышло. В бригаде тоже потери пошли, НШ в августе не стало, Саши Гусева…
 
      Что-то во мне обломалось, не было того запала. Теперь я начал понимать тех ребят, которых меняли мы. Снисходительная улыбка, да сожаление на лице. Возраст один и тот же, а вот глаза… седина на висках… Уже не радовало звание - старлей, полученное в августе, письма от родителей и любимой девушки. Наверное, страшила встреча с новой жизнью, жизнью в Союзе, от которой за два года я совершенно отвык. На ум приходили старцы из "Белого солнца пустыни", безучастно взирающие на все происходящее. Мы непонятные, неудобные стали.
      Сверстники и однокашники не понимали - а им этого и не надо было. Я всю жизнь воспитывался в семье военных - так даже отец меня не мог понять, он войны не видел, а когда начнешь вспоминать, перед тобой стена непонимания.
 
      Дмитрий:
       CINEMA_
 
      - Вон дувал - метрах в пятидесяти от дороги. Он явно пустой, но проверьте. И останетесь там секретом. Из него дорога видна, как пройдет колонна, немедленно возвращайтесь - ротный объяснил Дубину задачу. - Все. Исполнять.
      - Есть!
 
      Мобилизованные в секрет трое солдат третьего взвода восьмой роты с трех машин: Дубин, Мазыкин и Левин отправились к дувалу.
      Посты, в виде БМД вдоль дороги были расставлены, пешие группы отправились в зеленку. Контио явно перестраховывался, но, на то он и командир роты.
 
      Шли цепью, хотя, какая цепь из трех человек, изображение одно.
      Левин первым заглянул в проем двери, двери, собственно, не было, один проем. Темно. Тихо. Заскочили вместе, друг за другом.
      Запустение. Прошли первый этаж, поднялись на второй. Никого. Дом был заброшен. И уже давно.
 
      Обосновались на крыше, и обзор во все стороны, да и с неба не капает - только палит солнце. А, вот и башня удобная.
 
      Все тихо. Позади, на дороге виднеется 386-я, машина Дубина, с которой сняли его после желтухи, но на которой он через раз все равно выезжал на сопровождение наводчиком - насобачился стрелять еще в Гайжунае, а это ценили, таки, хоть и мало там давали это делать, в учебке, здесь отточил мастерство. Впереди, за речкой Логар все скрывали деревья - лето, зеленка…
 
      Устроились удобно - в башне на крыше. Есть четыре окна - бойницы, Мазыкин занял позицию у того, что выходит на зеленку. Дубин наблюдал за дорогой, Левин стал забивать косяк.

      Теперь Дубин выбрал себе окно Мазыкина. Остальных, двоих, совсем прибило, что-то. В принципе он и один пока мог быть караульным, тем более что в кайф - проснулся интерес, прикольно было все кругом: листья шевелились, птички щебетали…
 
      Дубин разглядывал противоположный берег Логара, когда на него вышел бабай. С посохом. Ах, пророк ты, библейский - Дубин взял его на мушку. Хотя, не правда - не пристрелянный АКМ никак не позволял ему этого сделать. Бабай, опершись на посох, стал высматривать, что происходит на дороге. Он наклонялся в пояс, вытягивался в струнку, вставая на цыпочки, наклонялся то вправо, то влево.
      Послышался шум двигателей - пошла колонна. Дубин все наблюдал этот цирк, и, возникшее поначалу желание пристрелить придурка отошло. Да, и не было желания стрелять, да и нельзя - СЕКРЕТ! Он тихо ржал над духом. Вот клоун!
 
      - Эй, колонна уже пошла, а сюда приколитесь! - Дубин окликнул товарищей. Пока те поднимались, бабай чего-то подумал, и, развернувшись, скрылся под деревьями.
      - Ну, че там? - Мазыкин зевнул.
      - Ай, пропустили все. Клоун тут один с пантомимой выступал.
      Ладно, пора уходить. - Дубин вынул автомат из окна и направился к ступенькам.
 
      Машины сопровождения уже построились в колонну, ждали только пешеходов. Дубин, один, сидел в десанте 386-й, наводчиком на сей раз, поехал сержант Боровский.
 
      И тут Дубин увидел вдалеке перебегавших цепью смутных людей.
      Ни секунды даже не подумав, он вскинул автомат и дал три коротких очереди в их сторону. Тут же из люка вылезла голова сержанта:
      - Ты что, совсем оху… Это же наши!!! Наши!!! Ну, блин, если кого закосил, лично зашибу!
      - Не. Я брал выше (Это у тебя, козел, рация, предупреждать надо!). - Дубин, оправдавшись, поблагодарил судьбу за не пристрелянный автомат. Брал то он как раз точно в три ближних фигуры метил, автомат брал выше. Он даже увидел, как посыпались ветки с дерева над головами. Теперь он уже и сам явно разглядел, что это были свои. Вот, идиот! И тот, в башне, тоже!
 
      Группа начала яростно отстреливаться, поливая зеленку из автоматов, командир, лейтенант Лещишин не жалея стал расстреливать гранаты из подствольника, БМДшки тоже внесли свою лепту в шухер.
      Дубин же опустил автомат. Да нет там никого. Чуть своих не закосил.
      Идиот!
 
      Прибежала обстрелянная им группа. Все перевозбуждены, видать достал своими очередями чуть не каждого:
      - Офигеть! Прямо над головами ветки посекло! - Дубин и сам это видел. Удивили. Прикинулся шлангом - морду состроил удивленную,
      Боровский тоже промолчал.
 
      На подъезде к расположению батальона поступил приказ разрядить оружие. Заклацали затворы. Дубин поставил автомат на броню, между ног, вынул магазин, передернул затвор тоже, но, не до конца.
 
      Пуля из своего автомата чуть не обожгла нос. Еще пару сантиметров - и прямо в подбородок. Дубин затряс головой, сидевшие рядом отпрянули.
 
      - Что за выстрел? - Сам комбат поинтересовался в рации.
      - Да, мудак тут один, патрон забыл вынуть! - ответил Лещишин.
      Сидевший на башне Боровский оглянулся, и выругался по полной. Дубин спрятал лицо в коленях:
      - Блин, вот эти наркотики, извольте. Чуть других не поубивал, и себя еще мог. Бросаю. На войне, по крайней мере. Лишнее.
 
      Колонна съехала на обочину, пропуская сопровождение вперед.
      Под сопкой стояли и БРДМки первого батальона бригады. БМДшки задержались у КПП на пятнадцать минут, офицеры вернулись с инструктажа, и восьмая рота двинулась дальше, обеспечивать сопровождение к Гардезу до конца баракинской зеленки. Девятая вернулась в тех. парк - массовость тоже мешает порой.
 
      Встали постами. Здесь пеших групп никто не пускал, а по разведданным, внезапно всплывшим - засада ждет. Вот усиление и пошло. Стоим. С промежутками в визуальной видимости между машинами.
 
      КИНО:
      С тылу, с лысых сопок, ударили гранатометы, шесть машин были сожжены с экипажами сразу, десант, частично ползал, облитый кровью рядом, частично скатывался в придорожные канавы. Остальные четыре машины развернули башни и немедленно накрыли вражеские укрытия.
      Тогда, с противоположной стороны, со стороны зеленки ударила безоткатка. Ударили минометы, РСы, оказавшиеся в засаде бойцы пытались вызвать подмогу, но, все рации были разбиты. Отряды моджахедов стали подходить из зеленки и зверски добивать раненных.
      Восьмая рота осталась лежать вся. Машины дымились. Духи танцевали на трупах ш у р а в и.

      Дубин вдруг очнулся от мультика - все и стреляли в эту самую зеленку. Он спрыгнул на асфальт, и, из-за спин товарищей, не протиснуться между стрелявшими, стал изображать из себя миномет, паля поверх голов своих. Из колонны сзади, из-за бронежилетов на дверях УРАЛов, тоже неслись короткие и длинные очереди.
 
Засада ждала. Но, увидев…
Отошли. Не напали.
 

Теперь, какая падла косяк задвинет на войне, убью!

 

Не зарекайся.

 
      Дмитрий:
       КАРАУЛ_
 
      Развод скрылся в темноте. Дубин остался на посту в тех. парке.
      На этот раз караул обещал быть наполненным событиями, потому что стояла глубокая ночь - время охоты. Колонна с продуктами, которая должна была проследовать в Гардез, подъехала к батальону уже в сумерках, и, не рискуя ехать на ночь глядя, была оставлена в расположении. Силуэты КАМАЗов вырисовывались невдалеке. Они стояли в зоне действия его, и соседнего поста у ворот, заполняя собой большую часть парка.
      Такая халява на долю восьмой роты выпала впервые: ночует колонна с продуктами, а она в карауле. Подобные случаи вообще были редки, чтобы машины не прошли за день расстояние от Кабула до