Исраил Тухтаев

«Сладкое дело»

С того дня прошло почти пятнадцать лет, а Гайрат Тухтасинов отчетливо помнит маленький темный кабинет районного прокурора и суровый голос Сабира Алиевича, который, рассматривая красный диплом выпускника юрфака, сразу оценил слегка замаскированную гордость «круглого» отличника и сказал:

– Вот что, молодой человек… Юрфак вы закончили блестяще. Но настоящий университет только начинается: работа даст оценку вашим способностям. Желаю успеха!

Гайрат, конечно же, посчитал себя обиженным. Ведь мысленно он уже не раз раскрывал самые запутанные уголовные дела, с помощью хитроумных вопросов ставил в тупик матерых преступников. Сотрудники прокуратуры с молчаливым изумлением посматривали на него, Гайрата, который пришел, увидел, победил… А тут такая встреча!

В течение многих месяцев Гайрату пришлось исполнять какую-то недостойную, как ему казалось, роль: вел протоколы допросов, выписывал повестки для свидетелей, изредка его брали на место происшествия… короче, стажер!

И легко представить, как обрадовался Гайрат и как смутился, когда Сабир Алиевич поручил ему первое самостоятельное дело – проверить анонимку.

Не раз и не два перечитывал молодой следователь каракули некоего «доброжелателя»:

Гайрат мысленно нарисовал портрет этого хищника, самодовольного и хитрого, увидел его заискивающую улыбку и нервные руки. Ведь при допросе опытные преступники, особенно из тех, кто привык к креслу руководителя, хорошо владеют собой и никогда не выдадут своего волнения. Но руки, которые никуда не спрячешь, руки часто не подчиняются воле и о многом могут рассказать внимательному следователю.

…А перед ним в кабинете сидел на стуле пожилой мужчина, спокойный и усталый. На коленях у него лежала синяя папка. Когда следователь протянул анонимку, Гулямов внимательно прочитал ее и, не говоря ни слова, снова положил на стол.

– Что вы можете заявить по этому поводу? – задал заранее обдуманный вопрос следователь.

Начальник так-же молча достал из кармана авторучку, взглядом попросил разрешения взять со стола лист чистой бумаги и начал писать.

И руки его не дрожали. И глаза оставались такими же усталыми.

– А враги у вас есть, Тахир Гулямович? Подозреваете кого-нибудь?

Начальник цеха слегка улыбнулся:

– Вы знаете, что значит занимать руководящий пост? Объявишь выговор за опоздание – вот уже и недовольный. А срежешь премию за брак – это, считай, уже смертный враг.

Конфетный цех фабрики затерялся среди кварталов старого города. Только после долгих расспросов удалось Гайрату Тухтасинову отыскать «сладкий» цех.

«Удобное место выбрали, – подумал следователь. – Чем дальше от контроля, тем больше свободы…»

Но уже в проходной это подозрение поколебалось. Здесь действовала строгая пропускная система. Служебное удостоверение Гайрата Тухтасинова дежурные вневедомственной охраны в милицейской форме изучили дотошно.

Все было в ажуре и в бухгалтерии. Это подтвердил и ревизор, помогавший молодому следователю.

Гайрат осмотрел цех, заглянул в подсобки, на склад, поговорил с рабочими. Отзывались о начальнике в основном хорошо: «Любит дисциплину, не терпит прогульщиков и пьяниц. Зато для передовиков премий не жалеет». А на вопрос следователя, кто мог затаить зло на Тахира Гулямовича, чаще всего называли фамилию шофера, который возил начальника на «газике». Его недавно уволили.

Когда Гайрат возвратился в контору цеха, сидевшие там мастера понимающе встали и вышли. Следователь попросил рассказать Тахира Гулямовича о своем шофере.

– Водитель он опытный, но не повезло ему, – с искренним сожалением поведал начальник цеха. – Лишили его в автоинспекции прав: был нетрезв за рулем.

– А он на вас не обижен?

– Странные люди бывают. – Тахир Гулямович недоуменно развел руками. – Хотел, чтобы я в ГАИ пошел, помог вернуть права… А кто меня послушает в ГАИ? Кто я такой, чтобы требовать невозможного?

Начальник был искренне возмущен и, чтобы переменить тему разговора, спросил:

– Может, вам моя помощь требуется? Я приказал всю документацию вам представить. Смотрите, проверяйте, и если обнаружите недостатки – только спасибо скажем. Ведь у нас одно, общее дело!

Гайрат поблагодарил и, узнав адрес уволенного шофера, попрощался.

Домик шофера Самиха Фахрутдинова скрывался за высоким кирпичным забором с массивными воротами из полированного дерева. На стук хриплым лаем отозвался дворовый пес.

Самих вышел за калитку с ребенком на руках. Выслушав следователя, он вызывающе заявил:

– Да, я писал жалобу! Вор он! Скоро весь цех подметет! Вы у старых рабочих про Гулямова спросите: пришел в цех в потрепанном халате, а теперь? Как бай живет! В усадьбе три холодильника и все забиты дефицитом, черную икру столовыми ложками жрет. Я сам ему продукты доставлял!

Гайрат попытался было остановить этот поток обвинений, но Самих и слушать его не захотел.

– Если не примете мер, я знаю, куда писать надо! – кричал уволенный шофер. – Я и на вас напишу, если замажете дело! – и захлопнул калитку.

Гайрат подробно, со всеми деталями, рассказал Сабиру Алиевичу о своем визите в «сладкий цех». И о своем выводе: для возбуждения уголовного дела нет оснований. Разве что привлечь к ответственности Самиха Фахрутдинова за клевету? Но он и так наказан – лишили его водительских прав на два года.

Прокурор слушал молодого следователя, не отрывая глаз от своих бумаг.

– А усадьба и три холодильника с икрой – тоже клевета? – спросил прокурор, все не отрывая глаз от бумаг.

– Нет, – заволновался Гайрат, – усадьба настоящая.

– На бабушкино наследство, конечно, построил? – усмехнулся Сабир Алиевич.

– Не спрашивал.

– И спрашивать не стоит. Могу с кем угодно пари держать, что в синей папке с кнопочками лежат у Тахира Гулямовича все оправдательные документы: мол, имею законное право на сладкую жизнь. А с производством внимательно ознакомился? Технологию соблюдают? – посмотрел, наконец, прокурор на следователя.

Гайрат молчал.

– У тебя что, план по закрытым делам горит?

Гайрат не помнит, как вышел из кабинета.

Заключение технологической экспертизы свидетельствовало: качество конфет – и только что выпущенных, и подготовленных к отправке, и уже доставленных на прилавки магазинов – отличное, хоть сейчас на выставку!

Несколько раз сотрудники ОБХСС проводили внезапные рейды на все участки – от склада до магазинов. Все в порядке!

Вооружившись новыми доказательствами, Гайрат зашел к прокурору.

– Ты прямо-таки влюблен в своего Гулямова, – усмехнулся Сабир Алиевич, выслушав доклад следователя.

– А как иначе? – отстаивал свою точку зрения Гайрат. – Ведь технология в цехе отлажена так четко, что сырья на отходы теряется меньше нормы. Это почерк настоящего хозяина!

– А может, махинатора? – возразил прокурор. – Ведь если все сырье без остатка идет в дело, то должна быть, я уверен, и сверхплановая продукция.

– Сабир Алиевич, охрана на проходной проверенная.

– Возможно… Но пока не ответишь точно на вопрос: как обеспечивает «настоящий хозяин» себе сладкую жизнь – дело не закроем!

Товарищи по работе подшучивали над Гайратом и участливо спрашивали, как живется ему у шоколадного источника.

А он каждое утро приезжал в цех, садился за конторский стол и листал, листал до позднего вечера папки со скучными документами. За этот год, за прошлый, за позапрошлый…

Именно в те тягостные дни сидения за конторским столом, когда от колонок однообразных цифр рябило в глазах и хотелось встать, забросить эти дурацкие папки подальше на пыльные полки, и родилась эта тревожная мысль: «А не ошибся ли я в выборе профессии? Сколько уже времени потрачено, сколько сил – и все впустую!»

Это сейчас смешно вспомнить о тех далеких и горьких днях разочарований. После памятного «сладкого дела» Гайрату не раз приходилось месяцами, вдали от Дома и семьи, копаться в десятках, а иногда и в сотнях переплетенных папок с различными документами. Фактов набиралось – для докторской диссертации хватит! Со временем Гайрат оценил значимость этих однообразных папок, ощутил своеобразную поэзию цифр, докладных, приказов… И теперь он уже сам часто повторяет начинающим следователям: нет такой махинации, которая не оставила бы следа в учетных документах, надо только уметь их читать!

…А тогда, в те трудные дни и недели, он злился на себя и на прокурора, на шофера-анонимщика, захлопнувшего перед ним тяжелую калитку. И до головной боли вчитывался в накладные, процентовки, заявки и ведомости – и никаких следов преступления!

…Они сидели в конторке цеха вдвоем с Тахирдм Гулямовичем, перелистывая книгу приказов. Дверь открылась, и технолог Ольга Серова обратилась к начальнику:

– Там из магазина № 17 пришли, срочно пустые коробки просят.

Начальник вспылил:

– Вы что, подождать не можете? Разве не видите – занят?

Девушка пожала плечами и вышла.

– Что за коробки? – поинтересовался Гайрат.

– Наверное, при транспортировке помяли, вот и прислали за новыми, – объяснил Тахир Гулямович. – Ведь продукция у нас особая, подарочная, чуть поцарапана коробка – в магазине не берут! Вы извините, я пойду на минутку, распоряжусь…

Следователь остался в конторке один и снова уткнулся в документы. Но только что происшедшая сценка чем-то его удивила.

«Отчего это Тахир Гулямович, обычно спокойный и вежливый, вдруг вспылил? И этот странный оценивающий взгляд технолога?

Коробки… Пустые коробки…

Голову могу дать наотрез, только сегодня мне попадалась фактура на пустые коробки… Но где же она?» – Гайрат закрыл глаза и стал вспоминать.

Слева от него лежала высокая стопка уже просмотренных гроссбухов.

«Вот в этой папке, кажется».

Из документа явствовало, что в январе магазину № 17 было отпущено со склада цеха сто пустых коробок.

И помнится, Ольга Серова тоже упомянула магазин № 17. Неужели след? Проверю, конечно, эту версию с пустыми коробками – и все. Пусть Сабир Алиевич делает что хочет, пусть увольняет с работы, но больше этой анонимкой заниматься не буду».

Заведующий складом, сухонький, вертлявый субъект со слезящимися глазками, сидел у порога и пил кок-чай. Увидев следователя, привстал, вежливо приложил ладонь к груди.

– Часто магазины просят у вас пустые коробки?

– Часто, часто, – заведующий закивал, заморгал.

– Но я видел только одну фактуру за этот год…

– По две-три коробки просят. Это копейки. Я им и так отдаю.

– А магазину № 17 в январе сразу сто штук понадобилось. Зачем?

– Сто штук, сто штук, – опять закивал субъект. – А зачем им столько – не знаю. Начальник подписал – я даю.

– А сегодня из магазина приходили за коробками?

– Нет, нет, никто не приходил!

«Как же так, – размышлял Гайрат, – ведь Гулямов вышел из конторы, чтобы распорядиться насчет пустых коробок? А может, просителям отказали? Может, обманывает шустрый завскладом?

Нет, надо распутывать веревочку с другого конца…» В продуктовый магазин № 17, расположенный рядом с почтой, он зашел вместе с госторгинспектором, женщиной энергичной и опытной. Окинув взглядом полки кондитерского отдела, она тут же послала одну из продавщиц за директором.

– Когда получили конфеты в коробках?

– Не помню, – сразу занервничал директор и стал почему-то рыться в своих карманах.

– Почему этих конфет не вижу на прилавке?

И тут на глазах у следователя работники магазина разыграли небольшой любительский спектакль. Директор исполнял роль строгого руководителя, от которого нерадивые подчиненные скрыли некоторые факты. Подчиненные же, в свою очередь, пытались убедить разгневанного директора в том, что не сообщили ему об оставшихся коробках просто из-за забывчивости: ведь дел так много!

Разыграв спектакль, молоденькие продавщицы забегали, засуетились, и через несколько секунд перед невозмутимым госторгинспектором появились коробки с конфетами.

– Сколько стоит коробка?

– Пять рублей двадцать копеек.

– Откройте одну.

Миловидная продавщица надорвала склеивающую ленту...

– Полюбуйтесь! – торжествующе обратилась инспектор к следователю.

Гайрат непонимающе глядел на открытую коробку.

– Вы посмотрите, как они уложены – на ребра! – объяснила инспектор. – Вес коробки в полтора раза больше, чем положено…

Она высыпала конфеты на прилавок и приказала продавщице:

– Сложите как надо!

Не успела та уложить дрожащими руками «сладкий товар» в коробку, а Гайрат уже понял: в пользу магазина останется внушительная горка шоколада…

Вот он, след!

«Главное, теперь не торопиться, – радовался следователь. – Ведь осталось выяснить лишь некоторые детали махинации».

И он ясно представил картину, как Сабир Алиевич поздравляет его, Гайрата Тухтасинова, с первой победой…

А на следующий день он покидал цех совершенно опустошенным и обескураженным: вежливый и спокойный Тахир Гулямович не принял предъявленного ему обвинения.

Конфет в коробках больше нормы? Ошибка упаковщиц. И раньше такие факты случались. Виновных накажем рублем! Зачем так много одному магазину пустых коробок? Грузчики при перевозке первые в арык уронили, надо было заменить: ведь товар-то особый, подарочный!

Интересуетесь, куда идет излишняя продукция, получаемая за счет экономии. Пожалуйста, я вам представил всю документацию цеха, там все зафиксировано! Подсчитайте сами, если мне не верите: сколько конфет мы можем произвести за счет экономии?

Подсчитали на микрокалькуляторе: в год по триста-четыреста рублей.

Следователь уже не мог скрыть своей растерянности, а Тахир Гулямович по-прежнему оставался вежливым и спокойным.

Проверили огромную партию товара, готового к отправке в магазины. Шоколадные брикетики лежали в коробках на спинках и не думали тесниться, как пассажиры в переполненном автобусе.

Испарился шоколадный след, осталась усадьба из жженого кирпича, где живет начальник, а ему, неудачнику, видимо, придется менять профессию.

– Как успехи, следователь?

Гайрат не заметил, когда к нему подошла Ольга Серова, технолог, которая, вольно или невольно, выдала ему секрет пустых коробок. Улыбается. Наверняка что-то знает, но молчит.

Следователь не без злости ответил:

– Вы тут круговую оборону держите. Только никак не пойму, кого защищаете?

– Каждый защищает самого себя, – уже без улыбки ответила технолог. – Потому и молчат… Сколько уж ревизоры приходили и уходили, а Гулямов остается. Не верят вам, потому и молчат. До свиданья!

…Жаркое солнце закрыли тучи, и первый осенний дождь оживил запылившуюся за лето листву. Воздух посвежел, и Гайрат решил пройтись до дома пешком.

У кинотеатра «Космос» – очередь. Кассы штурмовал народ, привлеченный броской афишей: автомобильные фары освещают пистолет и волевое лицо следователя. Гайрат тоже встал в очередь.

Сюжет развивался по проторенной схеме: неизвестный тип в широкополой шляпе сообщил по телефону в милицию о преступлении. Бодрые инспектора угрозыска на новеньких «Жигулях» с синими мигалками тут же прибыли на место происшествия, следователь начал опрос свидетелей.

«Девяносто процентов из ста, что преступником окажется этот тип в шляпе», – подумал Гайрат и по мере того, как действие в фильме развивалось, убеждался в своей правоте.

«Ну почему у меня в работе все получается, как в шахматах: когда смотрю на игру со стороны, вижу массу интересных ходов. А когда сажусь играть сам, веду себя как слепой щенок: ни доски, ни угрожающих фигур не вижу?!»

Между тем киношный следователь успешно выполнял свою миссию. Гайрат смотрел и печально усмехался, вспоминая детали «сладкого дела». И гут ему пришла мысль: а что если представить, будто история с конфетами разыгрывается на экране?

И в памяти сразу же возникли встречи с работниками цеха, записи в гроссбухах, бледное лицо продавщицы магазина, шоколадные брикетики, поставленные на ребро. По киношной логике выходит, что…

Гайрат вскочил и, наступая на ноги возмущенных зрителей, быстро выбрался из зала. По улице он почти Вежал, забыв о том, что можно взять такси.

Ольгу Серову он нашел в сортировочной, отвел в сторону и взволнованно заговорил:

– Хотите, я назову вам имя того, кто доставлял в цех сырье для «левого» шоколада? – И, не дожидаясь, прошептал ей на ухо это имя.

– Я вам ничего не говорила! – возмутилась Ольга. – И в свидетели меня не записывайте!

– А мне теперь и не нужны ваши свидетельства, – улыбнулся Гайрат и тут только заметил, что крепко держит растерянного технолога за руку. – Извините!

…Хищники готовы перегрызть друг другу горло, если их обделили добычей.

Так и обиженный шофер Самих Фахрутдинов после очередной беседы с Гайратом Тухтасиновым охотно согласился на явку с повинной к прокурору района.

А когда побледневший начальник цеха начал писать новое объяснение, уже, как говорится, по существу дела, Гайрату так и хотелось сказать: «Я выполнил вашу просьбу, Тахир Гулямович. Ведь это вы сами, если помните, просили помочь выявить недостатки на производстве? Я их нашел…»

Но так он только подумал.

Виновато переминались с ноги на ногу бойцы вневедомственной охраны. Эти неподкупные стражи порядка тщательно проверяли все, что выносилось из цеха. Только ни разу не догадались они о том, что так же тщательно надо было осматривать и грузы, доставляемые на объект.

После допроса контролера ОТК, бывшего технолога Кадырова (Ольгу Серову только в этом году приняли на его место), трех завмагов, с помощью которых Тахир Гулямов в течение нескольких лет производил на государственном предприятии и удачно сбывал «левый» товар, директора кондитерской фабрики, губы которого тоже были обильно замазаны шоколадом, Гайрат не без удовольствия понес папку со «сладким делом» на визу к прокурору.