Действующие лица:
      АЛЬФ — оператор космической ремонтно-заправочной станции
      КЛАРА — его жена
      ЖЮЛЬ — пассажир космического корабля «Эрика»
      СТЕН — разведчик пятой бригады сорок шестой трассы
      Место действия — рубка ремонтно-заправочной станции, приспособленная под жилой бокс. Там еще стоит пульт, но рабочие кресла казенного образца расставлены по-домашнему и приспособлен под журнальный столик какой-то железный ящик.
      В рубке хозяйничает Клара — маленькая, белокурая, с короткими смешными кудряшками, в мешковатом комбинезоне, который она очень туго затянула в талии, чтобы придать себе женственности. Поверх комбинезона повязан очень кокетливый клетчатый фартучек с рюшем. И из той же красно-белой ткани Клара изготовила две занавески для вертикального иллюминатора.
      Она только что укрепила их на тросиках, одну над другой, но еще не уверена, что конструкция жизнеспособна. И поэтому Клара то раскрывает, то опять задергивает занавески, то обе разом, то поочередно.
      Входит Альф — мужичок крепкого сложения, даже полноватый, считающий долгом проявлять в отношениях с близкой женщиной строгость и суровость. С первого взгляда понятно — человек это устойчивый, руки растут откуда следует, но спокойствие и выдержка используются по назначению не так уж часто. Впрочем, разрядившись, он опять вполне благодушен.
      АЛЬФ. Ну, все в порядке. Роботов протестировал. Можно спать спокойно.
      КЛАРА. А ты ничего не хочешь мне сказать?
      Она вышла на середину рубки и, как манекенщица, прошлась и повернулась к мужу.
      АЛЬФ. Чуть не забыл — я вытащил со склада ящик с консервами. Кажется, там курятина и овощи.
      КЛАРА. Это большой ящик или из тех, маленьких?
      АЛЬФ. Большой, на сто двадцать банок. Но все равно нужно экономить. Погоди — это что? Это же моя рубашка!
      КЛАРА. Рубашки больше нет, Альф. Зато посмотри, какие милые занавесочки! Правда, стало гораздо уютнее? Окно без занавесок — это что-то ненормальное.
      АЛЬФ. Какой, к черту, уют?!. Ты испортила целую рубашку ради какой-то ерунды! По-твоему, у меня тут так уж много рубашек?!.
      КЛАРА. Не кричи на меня! Эта рубашка уже была ни на что не похожа! Воротничок протерся, локти протерлись! Пуговицы ты где-то растерял! А зато посмотри, что из нее получилось!
      АЛЬФ. Тебе делать нечего! Заставил бы я тебя тестировать ремонтных роботов — тебе бы всякая дурь в голову не лезла! Ты знаешь, сколько у меня осталось рубашек? А когда нас заберут отсюда — знаешь? И я не знаю! И никто не знает! А ты портишь совсем хорошую рубашку, которую я мог бы еще носить и носить!
      КЛАРА. Как бы ты ее носил без пуговиц?
      АЛЬФ. Ты их сама срезала, чтобы заполучить мою рубашку!
      КЛАРА. Но ведь, Альф, посмотри, как мило получилось! А занавески вышли из рукавов! Тросики я взяла в твоей маленькой зеленой коробке. Нельзя же жить совсем без красивых вещей!.. И, Альф…
      АЛЬФ. Что еще?
      КЛАРА. Я же все-таки женщина!
      АЛЬФ. Ну и что?
      КЛАРА. Я должна что-то делать руками! Ты просто не представляешь, но когда я шила фартук, когда подрубала эти бесконечные рюшики — я была счастлива!
      АЛЬФ. Почему-то дома ты никаких рюшиков не подрубала. А тут они тебе вдруг понадобились… Давай сюда! Давай сюда, я тебе говорю!
      Клара, несколько растерявшись от его натиска, позволила сдернуть с себя фартучек.
      КЛАРА. Ты что, Альф?
      АЛЬФ. Порву на тряпки! Уют ей вдруг понадобился! Это все — ради убогого! Перед ним задницей вертеть!
      КЛАРА. Ну, ты совсем с ума сошел! Скоро начнешь за зелеными человечками гоняться! Когда за нами наконец придет катер со сменщиками, тебя придется везти домой в смирительной рубашке!
      Клара выхватила у Альфа фартучек и опять повязала его.
      АЛЬФ. С тобой и до смирительной рубашки недалеко!
      КЛАРА. Ты затащил меня неизвестно куда! Ты говорил — завербуемся на год, потом вернемся, купим домик! Ну и где этот домик? И сколько мы тут уже живем?! Просто счастье, что на заправках держат аварийные склады с продовольствием!
      АЛЬФ. Я тебе сто раз говорил, что ремонтно-заправочная межпланетная станция — это не надувной плот в дамской купальне. В Дальнем Космосе такие штуки случаются… Всякие неизученные течения, излучения и вообще… ты про солнечный ветер слыхала? Ну вот — вроде него… Нас, скорее всего, каким-то непостижимым образом унесло на парочку парсеков в сторону от того места, где мы должны торчать.
      КЛАРА. Ну, хорошо, это ты мне объяснил. Между прочим, в сотый раз. Пусть ни один корабль не приходит на заправку только потому, что мы сместились.
      А патрульный катер, который должен доставить сменного оператора? Он-то должен нас найти!
      АЛЬФ. Он нас и найдет. С каждым днем шансов на это все больше.
      КЛАРА. Тогда я не понимаю, зачем поднимать шум из-за старой рубашки.
      АЛЬФ. Ах, не понимаешь? А вертеть задницей перед этим слабоумным страдальцем — это ты очень здорово понимаешь?
      КЛАРА. Хорошо! Вышвырнем слабоумного страдальца за борт. Тогда тебе сразу полегчает?
      АЛЬФ. Полегчает!
      Естественно, ответа на свое заявление он не получил и остался торчать, как столб, посреди рубки, недовольно сопя, а привычная к таким всплескам Клара безмятежно порхала вокруг него и с энтузиазмом хозяйничала — вытирала пыль, расставляла у экрана коробки с кассетами, собирала с пола какую-то мелочь.
      КЛАРА. Подвинься. Еще две недели такой жизни — ты и меня вышвырнешь за борт. Встань туда. Жюль не виноват, что у тебя кошмарный характер. Если бы не было Жюля, ты бы ревновал меня к ремонтным роботам, если бы не было роботов — к Эрику, с которым я в школе сидела за одной партой. Ты и на станцию меня увез только для того, чтобы не к кому было ревновать…
      АЛЬФ. Ты же сама!..
      КЛАРА. Будь твоя воля, ты бы вообще запер меня в одиночную камеру…
      АЛЬФ. Тебя запрешь!
      КЛАРА. Тогда тебе нужно было соблюсти принцип до конца и не брать на борт никаких потерпевших крушение смазливых мальчиков на сломанных космоботах. Но, впрочем, ты как раз собрался избавиться от Жюля. Прогнать — никогда не поздно. Я не удивлюсь, если ты так и сделаешь!
      АЛЬФ. Заткнись.
      И тут вошел Жюль — в отличие от Альфа, не русоволосый, коренастый и сердитый, а хрупкий и меланхоличный, интеллигентно сутулящийся, с тонким лицом, с романтической черной бородкой. Человек, смыслящий в мужчинах, сказал бы — вот личность, которой хочется, чтобы все видели, как красиво она страдает. И добавил бы, что такие трюки лучше всего удаются с женщинами…
      Не глядя ни на Альфа, ни на Клару, Жюль присел в уголке — там, где на подлокотнике кресла лежала электронная игрушка. Жюль взял ее на колени, начал было нажимать на кнопки, но вздохнул и перестал. Какое-то время все трое молчали.
      КЛАРА. Перейди на другое место, Жюль. Хоть раз в неделю надо навести порядок. А то я тут с ума сойду.
      ЖЮЛЬ. Ага, надо.
      Оставив игрушку, он перешел, сел и уставился в одну точку. Альф вертел головой, глядя то на него, то на Клару, и не выдержал.
      АЛЬФ. Дурак был тот, кто позволил операторам заправок брать с собой жен! Своими руками удавлю кретина!
      КЛАРА. Вот тут я с тобой полностью согласна. Как только вернемся сразу и удавишь.
      АЛЬФ. Пойду-ка я посмотрю, что там поделывает наш радиотелескоп. Может быть, пока мы тут ругаемся, к нам уже летят сменщики. И кто-нибудь из службы расследований, чтобы разобраться наконец с аварией пассажирского корабля «Эрика» на двести тридцать посадочных мест!
      Клара хотела что-то сказать, но сдержалась. Альф, довольный своим выпадом, решительно вышел. Несколько секунд Клара и Жюль прислушивались к его шагам. Потом, убедившись, что он действительно ушел, бросились друг к другу, обнялись, и Жюль спрятал лицо на груди у Клары.
      КЛАРА. Ну, что ты, что ты, бедный мой мальчик, успокойся, я же с тобой, я тебя не брошу!
      ЖЮЛЬ. Да — пока мы здесь…
      КЛВРА. Но ты же понимаешь, Жюль, что мы теперь друг без друга никак не сможем. Я еще тогда это поняла, когда Альф выловил твой космобот из той астероидной каши, в которой ворвался ваш корабль…
      ЖЮЛЬ. На Земле ты тоже поймешь, что это вышло по моей вине!
      КЛАРА. Милый, мне надоело слушать про аварийные люки и разгерметизацию, я в этом ничего не понимаю. Я знаю только одно — ты ни в чем не виноват! Понимаешь? Ни в чем! Я это знаю, понимаешь? Просто ты единственный спасся, и тебе стыдно за это. Я бы не могла любить человека, который погубил двести других из-за глупой шутки…
      ЖЮЛЬ. А если ты любишь меня…
      КЛАРА. Милый мой мальчик, я люблю тебя, но ни слова сейчас не скажу Альфу. Я не имею права, понимаешь? Ему слишком скверно. Вот вернемся…
      Жюль помотал головой — не то чтобы он совсем не верил в возвращение, просто он ничего хорошего от этого возвращения не ждал.
      КЛАРА. Я тоже думаю, что там, на Земле, случилось что-то очень серьезное, раз уж патрульный катер не пришел. Может быть, там война?
      Жюль пожал плечами — для него были куда важнее собственные страдания.
      КЛАРА. Ну а что это может быть, если не война? Конечно, тут мы в безопасности, только я скоро возненавижу эти проклятые огурцы… И ты посмотри, в чем я тут хожу! Я взяла два чемодана одежды и белья, и еще большую сумку для Альфа, а комбинезоны ему выдали форменные. И все это уже застирано до дырок. А волосы мне подстригает Альф — ты сам видишь, на что я похожа. Кремы кончились — я протираю лицо проклятыми огурцами! Но как только за нами прилетят — ты увидишь, что я с собой сделаю! Я немедленно поеду в самый лучший институт красоты — я ведь тоже получу какие-то бешеные деньги, ведь жены операторов считаются вспомогательным персоналом и отвечают за теплицу, так вот, первым делом на Земле…
      ЖЮЛЬ. На Земле ты бросишь меня. Меня будут судить и осудят, а кому нужен осужденный? И ты останешься с Альфом.
      КЛАРА. Даже если тебя осудят, я встану перед тюрьмой и буду кричать, что ты не виновен, пока не лишусь голоса и не умру, понял? Глупый мой, упрямый мой, бедный мой мальчишка…
      Ей удалось заласкать Жюля до такой степени, что он понемногу стал спускаться с пьедестала великомученика и даже перешел в наступление…
      ЖЮЛЬ. Мне надоело врать Альфу.
      КЛАРА. Это не ложь. Кто тебе сказал, будто это ложь? Мы не делаем ничего такого… Просто пусть он подольше ничего не знает. Так будет лучше для него, Жюль.
      ЖЮЛЬ. Я вижу, что ты по-настоящему любишь не меня, а его.
      КЛАРА. Люблю ли я его? Боюсь, что так… Мы ведь поженились задолго до того, как он завербовался на эту чертову заправку. Мы хотели провести целый год вместе и понять, действительно ли мы нужны друг другу. У нас было такое положение — или разбегаемся навеки, или остаемся вместе навеки, а иначе — никак… Он, конечно, не подарок, но есть вещи, о которых ты не должен спрашивать, Жюль. Никогда. Я сказала тебе, что люблю тебя, и до того дня, как мы вернемся домой, этого должно быть довольно.
      Что-то грохнуло в недрах заправки. Клара и Жюль замерли, прислушиваясь. Ворвался Альф, встал на пороге рубки и, видя испуганные лица, расхохотался.
      АЛЬФ. Вы что? Все еще ничего не поняли? К нам летят! Нас нашли!
      КЛАРА. Врешь!
      АЛЬФ. Да чтоб я всю жизнь одни огурцы ел!
      Он подхватил жену и оба пустились в пляс, а Жюль, опять впав в уныние, рухнул в кресло и опустил голову на клавиатуру.
      КЛАРА. Где они? Откуда бегут? Пусти, сумасшедший! Они далеко?
      АЛЬФ. Ф-фу! Бегут они откуда-то со стороны нашей кормы, точнее сказать не могу. Ты знаешь, куда теперь смотрит наша корма? Я тоже нет! А скорость у них обалденная!
      КЛАРА. Жюль, слышишь?
      ЖЮЛЬ. Ну, вот. Они нашли меня. Я же знал, что меня будут искать.
      КЛАРА. А откуда на Земле могут знать, что ты вообще уцелел? Это мания величия, Жюль, вот что это такое! Ты думаешь — вся Вселенная только и думает — куда это наш Жюль подевался?
      АЛЬФ. И объясни мне, старому дураку, чем наше торчание на станции лучше тюрьмы? В тюрьме хоть по экрану свежачок показывают, а мы свои кассеты по сто раз пересмотрели. И мы просидели тут четыре лишних года! Столько даже за угон лайнера не дают! Ведь только с тобой мы тут уже целую вечность, а до тебя? Да кончай ты это нытье! (основательно хлопает Жюля по плечу.) А даже если и тюрьма? Пока нас привезут на Землю, пока разберутся в твоем деле, ты еще успеешь хлебнуть вольного воздуха! С друьями посидишь, на солнышке погреешься! Подружек найдешь…
      КЛАРА. Ты с ума сошел! И без того тошно, а ты про подружек! Альф, а из кормового иллюминатора корабль уже видно?
      АЛЬФ. Иди и смотри. Только не отрывайся. Дня через два он появится в поле зрения.
      КЛАРА. Я как раз успею уничтожить все огурцы! И те, что в теплице, и соленые! Если бы кто знал, как они мне надоели! На Земле я организую общество борьбы с огурцами… Два дня? А ты успеешь наладить переходный шлюз и починить комбинезон Жюля?
      АЛЬФ. Шлюз почти в порядке…
      КЛАРА. Почти! Помнишь, когда ты после наружного осмотра еле попал обратно? Это было в день, когда зацвели огурцы в новом ярусе теплицы! И потом ты уже не выходил.
      АЛЬФ. Точно? Ну и застряли же мы здесь! Но ты с того времени выучилась неплохо солить огурцы.
      КЛАРА. Я единственная женщина во Вселенной, которая солила огурцы в емкостях от аккумуляторов. Слышишь, Жюль?
      ЖЮЛЬ. Зачем?..
      Клара. Чтобы урожай не пропал. Я же не знала, сколько нам тут еще сидеть и ждать сменщиков. Ну, будет смеху ншей смене, когда начнут принимать хозяйство по описи!
      Вдруг из-за клетчатых занавесок ударили яркие лучи. Альф и Клара шарахнулись. Жюль только поднял голову.
      КЛАРА. Альф, я боюсь! Это ведь не астероид?
      АЛЬФ. Что тут делать астероиду? Если бы это был он — то уже не было бы нас… Пусти, я посмотрю.
      Он осторожно отвел край занавески.
      КЛАРА. Ну? Что это?
      АЛЬФ. Я не знаю! Я таких кораблей еще не видел! Ребята, как он попал сюда?! Он не мог прибежать так быстро! Там бега еще на два дня!
      КЛАРА. Просто ты никогда не умел работать с радиотелескопом! Ты все перепутал — и они уже здесь! Вы понимаете, мальчики? Сегодня мы будем ужинать с людьми!
      Жюлю в конце концов тоже стало интересно. Он выглянул за занавеску.
      ЖЮЛЬ. Сколько живу — впервые вижу такую модель. И впервые вижу, чтобы лайнер подходил вплотную. Ведь вас сюда доставили на космоботе?
      АЛЬФ. На ботике.
      ЖЮЛЬ. И ваш шлюз тоже приспособлен для космобота. Как же они собираются сюда попасть?
      КЛАРА. Может быть, они думают, что мы должны выйти им навстречу?
      АЛЬФ. Ага! С цветами и шампанским!
      ЖЮЛЬ. Даже мой комбинезон для открытого космоса не годится, а Кларин и подавно.
      Некоторое время все трое прилежно глядели в узкую щель иллюминатора.
      КЛАРА. Да нет же, у них обязательно есть ботик. Только мы его пока не видим. Ой, Альф, а это что такое? Вон, видишь — тень отбрасывает?
      АЛЬФ. Чтоб я сдох — тень, как от человека в позе летящей лягушки!
      КЛАРА. Какая тебе лягушка? Альф, это же… Это же — человек!
      АЛЬФ. Совсем с ума сошла. Кто в таком виде вылезает в открытое пространство? Разве что труп человека…
      КЛАРА. Да ну тебя!.. Ты посмотри — оно движется почти как человек…
      АЛЬФ. Эти кретины послали к нам разведробота. Нет, ты представляешь?
      ЖЮЛЬ. Они правильно сделали. Они решили, что заправка попала в полосу радиации и ушла вместе с кси-потоком. Ведь вас все эти четыре года не могли найти.
      АЛЬФ. Ишь, умный! Единственный в Дальнем Космосе знает, что такое кси-поток!..
      КЛАРА. Ты опять?! Пошел бы лучше и наладил шлюз!
      АЛЬФ. Чего его налаживать — сломан.
      КЛАРА. А ты еще раз посмотри! Ведь он сейчас понадобится! Ты должен сделать все возможное, понимаешь? Ведь тогда ты просто пришел и сказал, что шлюз не в порядке! А сейчас иди и разберись, в чем там дело! (выталкивает мужа и спешит к Жюлю.) Ну вот, мечты все-таки сбываются! На корабле мы скажем Альфу правду. И потом всю жизнь будем вместе.
      ЖЮЛЬ. Боюсь, что такими счастливыми, как на этой Богом забытой заправке, мы с тобой больше не будем.
      КЛАРА. Ты правда был тут хоть немножечко счастлив?
      ЖЮЛЬ. Теперь, когда скоро… ну, в общем… Ты же понимаешь! Мы никогда не будем вместе! Меня из космопорта прямой дорогой повезут к следователю.
      КЛАРА. Перестань! Ты вбил себе в голову, будто виноват. Скажи лучше а когда ты был здесь, на заправке, счастлив? Когда ты это чувствовал?
      ЖЮЛЬ. Когда я знал, что больше не хочу жить, а ты меня выхаживала, когда принесла из теплицы настоящие живые огурцы…
      КЛАРА. Да чтоб они сдохли! Я за эти годы столько их съела, что сама чуть не зазеленела! Семена помидоров и редиски кончились, все луковицы кончились, весь чеснок почему-то разом засох, но эти чертовы огурцы оказались какие-то бессмертные! (пауза) А еще?..
      ЖЮЛЬ. Когда ты меня в первый раз поцеловала в теплице. Но все это надо забыть. У меня начнется другая жизнь, и у тебя — тоже. Я же вижу, как ты тут задыхаешься без новых впечатлений.
      КЛАРА. Значит, я с тобой целовалась, потому что ты — новое впечатление?
      ЖЮЛЬ. Еще два часа — и у тебя опять будет нормальная жизнь. И с Альфом все наладится. А на Земле вспоминать меня будет бесполезно — мне уже дадут срок и запрут где-нибудь подальше от цивилизации… Вот и все.
      Клара обняла Жюля.
      КЛАРА. Нет, не все. Я не верю, что ты виноват. И мне почему-то кажется, что твой корабль вообще не взрывался. Ведь Альф потом искал хоть какие-то следы! К нам ничего не притянуло, ни одного винтика! Был только ты на сломанном боте — и ничего больше! Ни кусочка! Ты же сам знаешь — Альф ничего не нашел, никаких следов. И не говори про аннигилляцию — Альф мне объяснял, почему ее не могло быть, только я ничего не поняла.
      ЖЮЛЬ. Не утешай меня, милая. Твоя любовь ко мне, наверно, способна на многие чудеса, но это чудо ей не под силу…
      Ворвался Альф.
      АЛЬФ. Ребята, по местам! Делаем вид, будто мы их не ждали! Подумаешь, визитеры! Робота присылают! А нам на него — плевать!
      КЛАРА. Он что, вошел в шлюз?!.
      АЛЬФ. Да он уже мимо теплиц топает! Все, по местам! Игнорируем — и точка! Жюль, включай кассетник! Жена, дай банку с соком! С любым! Хоть пустую!
      ЖЮЛЬ. Я-то включу, только детство все это…
      КЛАРА. Есть игнорировать робота!
      Еще секунда — и экипаж заправки вовсю смотрел какую-то совсем старую запись, потягивая из банок несуществующий сок.
      АЛЬФ. Слышишь? Ну, что сейчас будет!..
      КЛАРА. Молчи!
      Вошел Стен в легком комбинезоне и со странной маской на лице.
      АЛЬФ. Жена, как насчет кофейку?
      КЛАРА. Сейчас, дорогой. Тебе со сливками, с лимоном или с коньяком?
      АЛЬФ. Со сливками?!. А, да, конечно! И побольше сливок! А тебе, Жюль?
      ЖЮЛЬ. Мне с коньяком.
      КЛАРА. Подождите минутку, мальчики, я сейчас приготовлю. Альф, твои ремонтные роботы совсем разболтались. В бытовом отсеке им не место.
      Альф поднялся, встал напротив Стена и заговорил туда, где, по его мнению, на голове у вошедшего находится объектив камеры.
      АЛЬФ. Эй, ты, жестянка, убирайся! Слышал, что сказала дама? Тебе здесь не место. Взял свои проклятые пробы газа и радиоактивности — и вали отсюда. А тем, кто тебя прислал, скажи, пусть прилетают ужинать, пока кофе не остыл.
      И тут Стен снял маску. Под маской оказалось обыкновенное человеческое лицо. Впрочем, не совсем — это было лицо человека, который уже в двадцатом поколении не пользуется мимикой.
      Стен повернулся к Кларе и жестом пригласил ее к диалогу, но сам при этом хранил молчание. Прзвучала музыкальная фраза — что-то врозе позывных, сперва — негромко, потом — сильнее, в третий раз — как-то неуверенно.
      КЛАРА. Ой! Альф! Мальчики! Это не робот!
      Альф с перепугу крепко встряхнул Стена за плечи, тот отвел его руку и сделал такой же самый жест — приглашение к беседе. Тихо-тихо прозвенела музыкальная фраза. И опять не сказал ни слова.
      АЛЬФ. Не робот? Но это и не человек! Ребята, мы влипли…
      ЖЮЛЬ. Альф, это все-таки человек.
      АЛЬФ. Но почему он так дико молчит?!
      ЖЮЛЬ. Может быть, он болен?
      КЛАРА. Мальчики, это не человек! Это что-то страшное! Альф, брось его, брось немедленно, выкинь его за борт! Я его боюсь!..
      АЛЬФ. Но он же ничего не делает! Черт знает что…
      Он, пятясь, отошел от Стена и экипаж заправки собрался в дальнем углу рубки. Стен медленно огляделся и издал скрипучий звук. Прокашлялся, повторил звук и заговорил с явной натугой.
      СТЕН. Почему вы так сообщаетесь? Разве вы не понимаете меня?
      АЛЬФ. Ну наконец-то! Кто ты такой?
      Стен опять сделал приглашающий жест, подождал, но нужного ему ответа не было. И музыкальная фраза, уже несколько иная, повисла в воздухе…
      СТЕН. Я разведчик пятой бригады с трассы номер сорок шесть. Но почему вы меня не понимаете? У нас же один язык! Почему вы ТАК меня испугались? Вы ведь тоже люди! У нас одна знаковая система!
      АЛЬФ. Доподлинные! Земляне!
      СТЕН. Земляне?!. Как — земляне?..
      АЛЬФ. Экипаж ремонтно-заправочной станции с планеты Земля! А что нас можно спутать с маленькими зелеными человечками?
      СТЕН. А-а… ну… ну, тогда понятно…
      Он настолько был потрясен сообщением, что стал искать, куда бы сесть, и опустился в кресло перед экраном.
      КЛАРА. Что — понятно? Разве мы так отстали от моды? Наши комбинезоны — не того покроя?
      СТЕН. В каком году вы прилетели сюда?
      АЛЬФ. Что ты имешь в виду? Когда сюда доставили ремонтно-заправочную станцию эф-эр-двенадцать или когда мы с Кларой сменили предыдущий экипаж?
      СТЕН. Когда вы сменили предыдущий экипаж.
      АЛЬФ. Ну, это я скажу тебе совершенно точно. Я столько раз этот день проклинал, что и на том свете его вспомню! Шестого августа две тысячи тридцать пятого года!
      СТЕН. Благодарю. А теперь сообщите мне свои уровни.
      ЖЮЛЬ. О каких уровнях речь?
      СТЕН. Об уровнях психологической восприимчивости и устойчивости. Об индексе Крайзера.
      Альф, Клара и Жюль переглянулись.
      КЛАРА. Про индексы мы ничего не знаем, но ты все равно говори. Хуже, чем было полчаса назад, уже не будет!
      СТЕН. Это очень трудно. Мне никогда не приходилось так долго говорить…
      КЛАРА. Ах ты господи!
      Она схватила банку из-под сока, потрясла — там было пусто. В другой банке на дне кое-что булькало, и она дала Стену напиться.
      АЛЬФ. А теперь как?
      СТЕН. Даже не знаю. У устной речи не те законы восприятия, что у общения.
      ЖЮЛЬ. Что за общение?
      АЛЬФ. Мне с самого начала показалось, что он — того…
      КЛАРА. Альф, имей же хоть каплю совести! Говорить при человеке, что он спятил!
      АЛЬФ. Неизвестно еще, человек ли он.
      СТЕН. Слушайте меня, земляне. В результате непонятной мне космической катастрофы вы оказались в другом времени. По теории Корбейна-Сантуцци на отдельных участках пространства возникают вихреобразные течения ускоренного времени. Я плохо представляю эту теорию, но допускаю, что вы оказались в эпицентре вихря. По гипотезе Рорбаха такое может быть возможно при взаимном искривлении несущих пространств. Эту теорию я тоже плохо представляю, но вы могли оказаться в пике искривления.
      КЛАРА. Мальчики, он говорит что-то страшное!
      АЛЬФ. Не представляешь, а объясняешь! Сперва теории свои выучи, а потом говори!
      СТЕН. Я так и делал! Я их представляю в целом, а отдельных участков не вижу! Теория — вот такая… (он показал руками незримый предмет очень сложной конфигурации), я вижу так… (предмет был развернут в воздухе другим боком), а представляю это… (от предмета был отсечен ладонью кусок размером с волейбольный мяч).
      АЛЬФ. Ну ни черта не понимаю!
      ЖЮЛЬ. Тебе не станет легче, когда ты поймешь. (к Стену) А нельзя ли спросить — какой теперь на Земле год?
      СТЕН. Двести восемнадцатый.
      Экипаж от изумления замолчал.
      АЛЬФ. Ф-фу! Ребята, он всего-навсего спятил!
      КЛАРА. Слава Богу!
      АЛЬФ. Как это — слава Богу? Ты хочешь открыть тут, на заправке, лазарет? Мало нам одного сумасшедшего?!. Теперь и этого будешь лечить?! Ну нет! Пусть убирается куда глаза глядят!
      ЖЮЛЬ. Да не трещите вы оба! Нам же неизвестна его точка отсчета!
      АЛЬФ. Ого!
      Он не ожидал, что Жюль когда-либо в жизни повысит голос.
      СТЕН. Простите меня, земляне. Я по привычке назвал год двести восемнадцатый международного условного космического календаря.
      ЖЮЛЬ. А когда ввели этот календарь?
      СТЕН. После того, как колонизировали вторую Тау Лиры и шестую Эпсилон Эридана, потому что там обнаружили хронопарадокс Рамштейна.
      ЖЮЛЬ. Нельзя ли посчитать, в котором году мы живем по нашему древнему летоисчислению?
      СТЕН. А когда по вашему летоисчислению колонизировали вторую Тау Лиры?
      Общее молчание было ему ответом.
      АЛЬФ. Парень, ты бы хоть извинился. Нельзя спрашивать у людей, что произошло тысячу лет спустя после их рождения!
      СТЕН. Извини. Я только что представил себе это… и хронотаблицу…
      ЖЮЛЬ. И что получилось?
      СТЕН. Примерно от две тысячи семьсот десятых до две тысячи семьсот сороковых годов… или пятидесятых?..
      АЛЬФ. Хватит! Нам и этого за глаза хватит!
      ЖЮЛЬ. Хорошие цифры.
      КЛАРА. Мальчики, объясните мне наконец, что все это значит? Какие гипотезы? Какие парадоксы? Я ничего не понимаю!
      ЖЮЛЬ. Твоя мечта сбылась, милая. Знаешь, на сколько лет ты обогнала земную моду?
      КЛАРА. Перестань… Ну, раз уж мы влипли в такую дурацкую историю… Ну так что же? Ну, и будем жить дальше! Не вешаться же! Послушай, как тебя зовут? Должны же мы однажды по-человечески познакомиться!
      СТЕН. Меня зовут Стен, Клара.
      Опять зазвучала музыка. Клара насторожилась, словно пытаясь определить источник. Но музыка звучала у нее в голове — и она поднесла пальцы к вискам.
      КЛАРА. В две тысячи тридцать пятом при знакомстве мужчина целовал женщине руку. А в вашем тысячелетии уже отменили деление на мужчин и женщин? Это у вас такой прогресс?
      Стен неловко поцеловал протянутую руку.
      АЛЬФ. Клара!!!
      КЛАРА. А что? По-твоему, я должна забиться в угол и ждать, пока ты позволишь мне выйти и сказать «здрасьте»? Мне надоело быть бесплатным сервороботом при грядках с огурцами! И пусть он видит, что я все-таки женщина!
      СТЕН. Я вижу.
      КЛАРА. И пусть он ведет себя как джентльмен! Пусть говорит все то, что должен говорить при знакомстве джентльмен!
      СТЕН. Я должен ответить на ваши вопросы?
      КЛАРА. Разумеется!
      СТЕН. Я не обратил внимания, что ваш комбинезон перемазан в машинном масле, а дыра сзади зашита кое-как. Я не вижу, что у вас глаза плохо накрашены. Я заметил, что вы следите за своим маникюром. Я оценил вашу светскую манеру поведения.
      КЛАРА. Ой, Альф! Он же читает мысли на расстоянии!
      ЖЮЛЬ. Это сразу было понятно.
      СТЕН. Это — общение. У нас в созвездии Лиры так общаются.
      АЛЬФ. Ну вот теперь мы окончательно влипли!
      Некоторое время спустя Альф и Стен сидели в той же рубке. Жюль и Клара, по всей видимости, готовились к отлету.
      СТЕН. Мне очень трудно следить за твоими мыслями. Ты совсем не умеешь связно думать. Это просто бессвязный набор образов… Ну вот, опять! При чем тут интимные отношения? У твоей жены получается гораздо лучше.
      АЛЬФ. Будь ты неладен… Уже и не подумай… А когда я медленно говорю ты можешь за мной уследить?
      СТЕН. Даже когда говоришь быстро.
      АЛЬФ. Ну так вот. Насчет искривленных пространств ничего сказать не могу, если они и покривились, мы с женой этого не заметили. Но одно странное событие у нас все же было.
      СТЕН. Авария корабля, с которого прилетел Жюль.
      АЛЬФ. Он раз двести рассказывал подробности, и всякий раз иначе. То получалось, что он поссорился со штурманом, то он неправильно понял штурмана. Почему-то этому кретину понадобилось лезть именно в аварийный космобот. Каким-то образом он нарушил герметизацию. А это в принципе невозможно, там такой запас прочности, он же — аварийный!
      СТЕН. Вижу. Животное, которое бьет ногой по космоботу, как называется?
      АЛЬФ. Слон оно называется. Я хотел сказать, что там слон может на люке такцевать, и ничего с этим траханным космоботом не сделается!
      СТЕН. Следи за мыслями. Думаешь. мне приятно принимать такие образы?
      АЛЬФ. А что образ? Ну, слон, ну, с космоботом… Все так говорят… и думают!.. В общем, темное дело с этим Жюлем. Когда мы с женой подобрали его, а он сперва угодил в жуткую астероидную свалку, я стал искать этот самый корабль — ну, у меня же есть кое-какое поисковое оборудование. И ни хрена не нашел. Жюль будет говорить про взрыв, но ты ему не верь, никаких следов взрыва я не обнаружил. А этот дурак думает, что я из гуманности ему вру! Какая уж тут, к черту, гуманность…
      СТЕН. Каков запас топлива в аварийном космоботе?
      АЛЬФ. Не настолько большой, чтобы сразу убежать на расстояние, превышающее радиус действия радиотелескопа. Вот я и думаю, что если это, как ты говоришь, искривление пространства, то оно произошло как раз тогда, когда Жюль сбежал с корабля.
      СТЕН. Больше никаких странных событий не было?
      АЛЬФ. Следующее событие — ты, парень. И еще неизвестно, что хуже.
      СТЕН. Спасибо.
      АЛЬФ. А какие распоряжения получены из координационного совета?
      СТЕН. Они там долго решали, как быть. Поэтому я сразу не сказал — они могли еще решить иначе. Но это, наверно, окончательный вариант. Вас троих доставят на ближайшую обитаемую планету. Это Марианда. Там вы пройдете медицинский контроль, получите права гражданства и новые документы.
      АЛЬФ. А на кой они нам? Мы же все трое вернемся на Землю.
      СТЕН. Относительно Земли я никаких указаний не получил.
      АЛЬФ. Ну, это само собой разумеется. Хотя, конечно, странно будет возвращаться туда, где никого из наших ребят уже давно нет.
      СТЕН. Это будет для вас очень тяжело.
      АЛЬФ. Но Земля-то осталась! Я вернусь сперва туда, где мы с Кларой жили раньше, а потом повезу ее к морю — я ведь вырос у моря, и знал бы ты, парень, как я по нему стосковался!