10 мая 2013 года
      Президент велел не соблюдать китайских церемоний, и кому хватило места, те впритирку сели перед мониторами, прочие стояли сзади.
      - Ошибки быть не могло? - спросил президент. Алексеев вздохнул и развел руками.
      То, что висело во Вселенной, неторопливо приближаясь к матушке-Земле, было просканировано и с лунной, и с орбитальной станций. По всему выходило - враг. Оружия эта громадина тащила - на всю Солнечную систему с избытком
      станет. Боевых катеров одних несла шестнадцать штук. Их-то и удалось исследовать подробнее. Если верить масштабам и прочим деталям - члены экипажа были двуноги, с головами, только пониже людей. И могло их там находиться от двадцати до тридцати тысяч.
      - Сколько у нас времени?- вопрос президента был жесток и конкретен до зябкости в спине.
      - Месяца полтора, в лучшем случае - два, - ответил Алексеев.
       10 мая 2013 года
      После таких собеседований и докладов человека тянет забиться в какую-нибудь щель, да хоть в дешевую бутербродную, и надраться до полного и безупречного склероза. А не сопровождать законную супругу, которая везет никому не нужный кухонный комбайн в подарок подруге. Другого времени не нашлось - вот только сегодня!
      Алексеев хотел подождать в машине, но Наташа потащила его наверх, пить чай, а то Юля обидится. Он побрел, получил чашку и сел над ней молчать, пока подружки чирикали.
      Слишком многое следовало обдумать. Прежде всего, он не мог понять, откуда эта громадина подкралась к Солнечной системе. И хотелось бы знать, где она начнет тормозить, если уже не начала. Кабы установить эту точку - то уже можно фантазировать на тему, какое горючее используют дорогие гости и какие перегрузки для них считаются нормальными…
      Юля время от времени бралась за мобилку.
      - Димка все никак до дому не доедет, - пожаловалась она. - Поехал на Сходненскую за компактами, от нас до Сходненской по прямой - две минуты, и там по бульвару - четыре, еще минута - между домами проехать. Взять компакты - пять минут! Итого… итого…
      - Девятнадцать минут, - подсказала Наташа.
      - Ну, двадцать! Так его же полтора часа уже нет!
      Алексеев отхлебнул чаю. Теперь он думал о том, где могут приземлиться эти жуткие катера, каждый - длиной метров в пятьсот. Наверняка ведь выберут безлюдные места, чтобы благополучно высадиться, скоординироваться и перейти в правильное наступление. А у нас на Севере - до черта для них посадочных площадок… А подбить такую дуру - во-первых, чем, а во-вторых, вот рухнет на Красную площадь… или на американскую Свободу…
      На Земле не было такого оружия, чтобы справиться с кораблем гостей. По крайней мере, Алексеев, человек мирный и не дрожащий от азарта при виде стволов и снарядов, такого оружия не знал. Чем-то хвастались американцы, что-то было в разработке у японцев и у индусов… Если бы не его ребятишки, тяжкий крест всей Главной обсерватории, гениальные бездельники и отчаянные авантюристы, он бы и знать не знал, ведать не ведал о космическом госте. Но уж коли твои подчиненные первыми обнаружили этот подарок, изволь отдуваться.
      В прихожей подала голос дверь, и на кухне возник этот самый Дима. Алексеев, соблюдая мужской ритуал, встал для рукопожатия.
      Дима был высокий, крупный, черноволосый и коротко стриженый мужчина, с особой приметой: там, где у всех людей на переносице продольная морщина, а то и две, у него - поперечная, соединяющая брови. Возможно, признак большого упрямства, подумал Алексеев.
      - Вот скажите, - обратилась вдруг к нему закипающая Юля, - от Планерной до Сходненской и обратно может быть полтора часа?
      - Может, наверное, - проявил мужскую солидарность Алексеев. - Смотря как ехать.
      - Да это как-то неожиданно получилось, я хотел на Туристскую выехать, еду, еду, смотрю - что-то долго еду, а потом смотрю - я же в Митино!
      - Ты не заметил, как заехал в Митино? - изумилась Юля. - Ты МКАД не заметил?!
      - Ну?! - вдруг возмутился супруг. - Потом выехал на МКАД и чесал пятнадцать километров.
      - Но как? Как? - вопрошала Юленька. - Как это могло получиться? Ты что, право и лево спутал?
      - Я не знаю! Ничего я не путал! Я в пространственный туннель въехал!
      - Куда-а?!
      - Это шутка такая, - вмешался Алексеев, которому не очень хотелось присутствовать при семейном скандале. - Ничего, главное - вернулся.
      - Думаете, это в первый раз? - весьма патетически спросила Юля. - Его же никуда выпустить нельзя. Я его в круглосуточный отпускаю - план магазина рисую, где чего! Я думала - туда один поворот и обратно один поворот, где там заблудиться? А он полночи проездил!
      Говоря это, маленькая хрупкая Юленька сердито наступала на огромного мужа, а он от нее пятился.
      - Там между проспектом Райниса и Туристской действительно черт ногу сломит, - вступилась Наташа.
      - А у людей спросить?
      Поняв, что скандал все равно состоится, Алексеев заторопил Наташу.
      Они уже почти приехали к себе в Бибирево, когда Алексеев вдруг резко сбросил скорость.
      - Ты чего? - спросила Наташа.
      - Погоди, мысль…
      - Записать? - Наташа полезла в бардачок за блокнотом и авторучкой.
      - Нет… погоди…
      Он искал в памяти слово, очень важное слово из начинавшегося скандала. Не то, не то… вот оно!
      Юля тогда со всем возможным в женских губках презрением прошипела на змеиный лад, но с кровожадной тигриной яростью: «С-су-с-са-нин!..»
       12 мая 2013 года
      Есть вещи необъяснимые. Например - на что уходит зарплата. Или, скажем, - как женщинам удается всегда быть уверенными в своей правоте. Топографический кретинизм Димы давно уже стал притчей во языцех. Он умудрялся заблудиться даже в метро, где вообще все написано большими буквами.
      Сам он ничего объяснить не мог. Вроде не слишком задумывался о проблемах мироздания, шел себе и шел, ни на что не отвлекался - а выходил в шести километрах от назначенной цели. Юля наивно полагала, что вот они купят машину, он будет за рулем, она - штурманом, и эти странные блуждания кончатся. Но Дима несколько раз умудрялся заехать в неимоверные тупики вместе с женой-штурманом.
      Все эти подробности рассказала Алексееву Наташа, сильно удивляясь, что немногословный и далекий от суеты муж, занятый такими важными делами, что случилась даже неделя, когда дочку в школу отвозила и привозила вооруженная охрана, вдруг сущей ерундой заинтересовался.
      Алексеев встретился с Димой через день - просто позвонил и попросил пятнадцать минут. Цели не объяснил - он сам ее пока не мог сформулировать.
      Дима приехал всего лишь с двухминутным опозданием.
      Алексеев знал, что с первых минут лучше перейти на «ты». Тем более, он был намного старше, пятидесятилетний породистый мужик, доктор наук, в узких кругах - внушительная шишка, многие удивлялись, что он ездит без охраны. А Диме этому - тридцать два года, маркетолог с перспективами, но за пределами своей фирмы мало кому известен.
      Идеально было бы сразу куда-то поехать и выпить. Но оба были за рулем. Поэтому Алексеев привел собеседника в офис двоюродного брата, где к его услугам всегда имелся кабинет с баром и кофеваркой.
      - Садись, - велел он. - Мне жена о тебе рассказывала. Что, действительно можешь в трех соснах заблудиться?
      - А при чем тут это? - удивился Дима.
      - Раз спрашиваю - отвечай. Мне подробности нужны. Дима пожал широченными плечищами.
      - Ну, какие тут подробности… Еду, еду… Вот как я в Митино заехал? Я же должен был МКАД пересечь! А не пересекал! Уж такую магистраль я обязан был заметить. А не заметил!
      - Насчет МКАДа ясно. Ты давай говори, как это с тобой раньше происходило.
      Дима рассказал еще страшный случай - как вокруг часовни на перекрестке катался, и еще один - как в деревне вышел на лесную опушку набрать земляники, а обнаружили его мужики за дальними покосами. Рассказал также, как вел гостей от Тверской, от памятника Пушкину, к Театральной площади, но, сделав всего два поворота, вместе с гостями оказался на Лубянке.
      - Вот это уже лучше! Так, еще, - потребовал Алексеев.
      Дима, решительно не понимая, зачем солидному человеку все эти анекдоты, говорил, и говорил, и говорил, а потом Алексеев вытащил на экран смартфона карту Подмосковья. И задумчиво на нее уставился.
      - Возьми завтра отгул, - вдруг сказал он. - Кое-куда съездим.
      - Кто мне его даст?
      - Дадут.
      И точно, когда Дима наутро прибыл поработать, начальство его обрадовало: звонили сверху, с непостижимой высоты, и маркетолог Веревкин может быть свободен и сегодня, и завтра, да хоть навеки!
      Найдите начальника, который пришел бы в восторг от подобных звоночков…
       13 мая 2013 года
      Дима в прескверном настроении прибыл на встречу с Алексеевым. Он ничего не понимал, а собеседник уворачивался от объяснений, да с таким видом, будто рискует разболтать государственную тайну.
      - Поехали! - сказал наконец Алексеев.
      - Куда?
      - По грибы.
      Дима распахнул глаза и окаменел. Время было отнюдь не грибное - середина мая.
      Если бы маркетолог Веревкин не знал от жены (после отъезда гостей супруги как-то неожиданно быстро помирились), что Алексеев - лицо весьма значительное, то развернулся бы - и черта с два его удержишь. Мужики такого сложения могут запросто пройти сквозь кирпичную стенку, оставив дыру в форме своего силуэта.
      Но Дима, не понимая замысла Алексеева, все же учуял, что замысел серьезный. Поэтому он оставил свою машину на стоянке у весьма почтенного учреждения и пересел к Алексееву.
      - Сядь за руль, - велел Алексеев. - Так надо.
      Дима пожал плечищами, выполнил распоряжение, и они покатили.
      Пока ехали по Москве, говорили о простых вещах - ну, о политике, об олигархах, об Америке. Выбрались на МКАД, свернули куда-то - и тут Алексеев замолчал. Молчал и Дима, глядя перед собой на летящую под колеса джипа дорогу.
      Авот если бы он поглядел наверх, то увидел бы подвешенный в небе вертолетик, который ненавязчиво сопровождал алексеевский джип и на МКАДе, а когда свернули - и на узкой шоссейке, и дальше, и дальше…
       16 мая 2013 года
      Три дня спустя Алексеев сидел на кровати с ноутбуком на коленях и, сверяясь с документами, настукивал важное письмо.
       В семи случаях бортовые системы слежения теряли из виду машину на пять-десять минут», -писал он. - Еще в двух случаях машина просто визуально исчезала из поля зрения пилотов, но аппаратура показывала ее перемещения, если можно так сказать, пунктиром, однако при этом машина…
      Вошел одноклассник Арсений, худой и длинный, в коротком белом халате, за ним медсестра внесла поднос со всякой дребеденью, другая - штатив с капельницей.
      - Ты чего встал, ложись, - сказал недовольный Арсений.
      - Отчитаться надо.
      - Я девочку пришлю, продиктуешь.
      - Нельзя, такое дело…
      - Агент ты ноль-ноль… Ложись, кому сказано!
      - Не суетись, Арсюха, я жив. А как Веревкин?
      - А что ему сделается! Требует, чтобы отпустили.
      - Все в норме?
      - Все в норме, хоть в космос посылай.
      - Точно?
      - Точно. Там сразу все было в норме, мы его для очистки совести два дня продержали. Слушай, отпусти ты его! - взмолился Арсений. - Зря койкоместо занимает.
      - Арсюха, нельзя. Ты лучше пришли его ко мне… Стой! - Алексеев, уже почти смирившийся с капельницей и убравший с колен ноутбук, снова за него схватился. - Письмо! Важное! Донесения с контрольных пунктов! Арсюха, погоди ты с этой твоей медициной, бога ради! Вот закончу доклад - и я весь твой!
      Алексеевский доклад был завершен четыре часа спустя, когда автору капельница уже оказалась жизненно необходима. Текст был несколько раздерганный, со странными отступлениями, а завершался так: Но, поскольку возвращение агента «С» из «туннеля» происходит спонтанно, независимо от его желания и волевого усилия, следует провести серию экспериментов в различных условиях и с меняющимся составом участников. Прошу утвердить меня руководителем проекта…
      Тут бы следовало дать проекту название, но ничего путного на ум не шло.
       18 мая 2013 года
      Арсений Джибути был мужчиной общительным - знакомых имел столько, что сам уже в них путался. Список контактов в его карманном коммуникаторе занял бы, если выгнать на принтер, метра четыре мелким шрифтом. Кроме того, Арсений только последние года два ставил в рубрике «примечание» профессию или должность нового знакомого. Он знал, что в списке есть главврач неврологического диспансера, но нашел его после долгих и бестолковых поисков.
      Они встретились в восточном ресторанчике, хозяева которого полагали остроумным включить в меню «Шашлык из печени ишака Ходжи Насреддина». Алексеева еще покачивало, но он твердил «время поджимает, время поджимает…», и Арсений знал - так оно и есть.
      Те же хозяева втолковали своему персоналу, что если в ресторан приходят посидеть трое немолодых мужчин, то главным блюдом для них должен стать танец живота в исполнении тощей блондинки.
      От блондинки, подошедшей чересчур близко, мужчины, не сговариваясь, принялись отмахиваться, как от осы.
      - Итак, Левон Ованесович, меня интересуют пациенты, у которых имеются проблемы с ориентацией в пространстве. Скажем, уходит такой дедушка за хлебом в булочную, а приводят его через три дня откуда-нибудь из… ну, скажем, из другого города, а как сел на поезд, он, хоть убей, не помнит, - начал Алексеев. - Но при этом все остальное у него в порядке.
      - Как раз дедушка у меня есть. Иваном Онуфриевичем зовут. Колоритный дедушка, Некрасова наизусть читает. У него осенью обострение, родственники его к нам кладут на месяц, на два…
      - Обострение - в смысле, он исчезает? Убегает из дому?
      - Да, пропадает, где-то гуляет неделю, две. Возможно, живет у добрых людей - одежда, обувь в целости, травм нет.
      - А в остальном?
      - В остальном очень неглупый дедушка.
      - Это, кажется, наш пациент, - сказал Алексеев. - Левон Оване-сович, я должен сейчас же встретиться с вашим дедушкой.
      - Сейчас же это будет затруднительно, - ответил психиатр. - Нам еще не принесли ни долму, ни плов, один только голый живот, и тот совсем неаппетитный!
      Психиатр был полным жизнерадостным мужчиной и женщин, очевидно, любил основательных.
      - Еще кто-нибудь у тебя есть? - поинтересовался Арсений.
      - Конечно, дорогой, у меня все есть - кроме Наполеона Бонапарта. Две певицы Мадонны есть, в разных палатах держу, чтобы не подрались, книжный человек есть - хочет сидеть на полке рядом с собранием сочинений Бальзака, человек-мясорубка есть - не поверишь, чистый вегетарианец…
      Алексеев тыкал стилосом в экран коммуникатора, добывал телефонный номер. Ему еще нужно было этим вечером встретиться с общей бабушкой Лидией Николаевной.
       19 мая 2013 года
      Лидия Николаевна, педагог с семидесятилетним стажем, бездельничать не любила, опять же - пенсия маленькая, а делать правнукам подарки хотелось. И она охотно подряжалась сидеть с младенцами до года - после года они уже чересчур шустрые, на больных ногах не угонишься. Более того, ее любимое время было - от шести вечера и до полуночи, так что Лидия Николаевна пользовалась в своем микрорайоне большим спросом.
      Алексеев приехал к ней в первом часу ночи - как договорились.
      - Интересный вопрос вы задали, очень интересный вопрос, деточка, - сказала старуха, для которой и восьмидесятилетний дед был теперь неразумным подростком. - Конечно же, в каждом классе есть мальчишка, который постоянно куда-то пропадает, и его ищут по всем сараям и чердакам. И девочки такие есть. Но вот что я скажу: чем старше, тем реже они пропадают неизвестно куда. Наступает время, когда мальчика следует искать неподалеку от девочки, а девочку - неподалеку от мальчика, и все это знают.
      - Через ваши руки полгорода прошло. Лидия Николаевна, не припомните ли таких исчезальщиков? - спросил Алексеев, сильно рассчитывая на профессиональную память бывшей учительницы.
      - А припомню. Да только они все теперь остепенились, женатые люди, жена так просто пропасть не даст. Вот разве что Лёнечка Кур-чик… мама на днях приходила со мной советоваться, пошлют в супермаркет за кефиром - считай, на четыре часа, а ребенок ведь должен помогать по хозяйству…
      - У вас его телефон есть? - обрадовался Алексеев.
      Длинный и узкий телефонный блокнот был исписан и исчеркан вдоль и поперек. Кроме округлого и разборчивого учительского почерка там попадались и самые невнятные детские каракули. Но звонить в такое время суток Лидия Николаевна настоятельно не советовала. Зато она помогла выйти на след еще четверых бывших воспитанников, имевших эту удивительную способность - уходить за сигаретами на несколько часов и возвращаться к перепуганному семейству как ни в чем не бывало.
      Понемногу обрисовывались контуры странного проекта. И чем яснее они оформлялись в слова, тем тревожнее делалось на душе…
       20 мая 2013 года
      - Пространственный туннель? - переспросил Корнейчук. - Впервые о таком слышу. Откуда ты это взял?
      - Это веревкинская шуточка. Когда жена ругает, он не говорит - заблудился, а говорит - заехал в пространственный туннель, - объяснил Алексеев. - Шуточка шуточкой, но, похоже, эта штука и взаправду существует. Какая-то труба, соединяющая пункт А с пунктом Б, невзирая на препятствия. Она возникает и исчезает совершенно непредсказуемо.
      - Вот тут у тебя еще транс, - Корнейчук сунул пальцем в распечатку доклада. - Откуда он берется?
      - Мне кажется, они сами как-то наловчились вводить себя в транс и в таком полубессознательном состоянии попадают в свои туннели. Причем они самого туннеля не видят - просто у них несколько часов из жизни вылетает хрен знает куда, а потом они оказываются в самых неожиданных местах.
      - И ты тоже себя ввел в транс?
      - Когда с Веревкиным впервые ездил - нет, конечно. Просто было тошно - знаешь, когда кошмарный сон снится, будто тебя скалой придавило или нечисть на грудь уселась? Потом меня Арсений чуть ли не сутки с того света добывал. Так мы же часа три то нырнем, то вынырнем, мне под конец просто уже блевать хотелось, это как-то связано с вестибулярным аппаратом…
      - Вот отсюда - подробнее.
      Алексеев не был напрямую подчинен Корнейчуку, но положение сложилось такое, что вся субординация сместилась и поехала. И какие уж разборки между ведомствами, когда до визита космического агрессора осталось, может, меньше месяца?
      И он рассказал, как колесил с Димой по проселочным дорогам, а его при этом контролировали и по маячку, и сверху визуально, как к финалу заезда провалился в кошмар и очнулся на койке.
      - Съемку сверху вели? - спросил Корнейчук.
      - Вели, конечно. Вот, - Алексеев достал из нагрудного кармана флеш-карту. - Вставь в ридер. Сам смотрел до обалдения. Казалось бы, вот он, джип, ползет, и вдруг - помехи, и его уже нет. А выныривает километрах в трех - и даже речку перескочил через этот туннель. И там же - донесения наземных контрольных пунктов.
      - Надо же, чтобы человек с собой технику в тонну весом прихватить умудрялся…
      - Так на это вся наша надежда.
      - Но ведь жена этого Димы ездит вместе с ним - и ничего.
      - Так в самый первый раз - действительно ничего, как-то проскакиваешь, а во второй уже башку ломит. Ты учти, нас из виду девять раз теряли. И вот тут мои выводы…
      Опустив глаза, Алексеев протянул Корнейчуку коммуникатор, где на сером экране уже был выведен текст. Корнейчук читал его минут пять. Хотя и за полминуты бы управился.
      - Если бы эти люди были нашими с тобой подчиненными, если бы находились на службе и приняли присягу, мы бы могли им приказать. Идите, мол, дорогие товарищи, заманите врага в ловушку, или в туннель, или к черту на рога, и сгиньте там с ним вместе доблестно! Но, Сашка… это же вообще черт-те кто!.. Дед какой-то, маркетолог, пенсионерка, пацаненок…
      - Так что - отставить?
      Корнейчук выбрался из-за стола, опираясь руками, и помогать ему было нельзя - боже упаси. Он один уцелел, когда вертолет по его приказу опустился слишком низко и молодой пилот, не сумев возразить начальству, подвел машину чересчур близко к высоковольтным линиям. Напоминать ему об этом подчиненные не решались - даже когда видели, что каждый шаг отзывается болью.
      - Отставить. Хотя… Ладно. Назначаешься руководителем проекта. Финансирование - через меня. Собирай команду. Попробуй докопаться, что это за туннели такие… под мою ответственность… все бумаги - мне на подпись…
      И только теперь старый генерал посмотрел в глаза Алексееву.
      «Вдруг найдется среди них один? Вдруг поймет без слов, как мы друг друга сейчас понимаем? Вдруг сам пойдет на риск? - вот что спрашивали глубоко посаженные темные глаза. - Вдруг? Вдруг успеем?»
      Не так уж много народу знало об опасности. А те, что знали, седели и старились на глазах.
       30 мая 2013 года
      Место для экспериментов было выбрано не самое удачное - Алексеев жаждал большого пространства, а ему дали квадрат тридцать на тридцать километров, да и квадратом полигон можно было назвать очень условно. Зато специалистов он отобрал самых лучших.
      Полигон невелик, но при нем участок реки, именно - излучина и заводь. Кроме того, там с тридцатых годов сохранились рельсы узкоколейки. Заросли, правда, но руки для расчистки Алексеев получил в нужном количестве.
      - Пусть еще и паровоз будет, до кучи, - распорядился Корнейчук. - Все перепробуй. Докладывать будешь каждые два часа, днем и ночью.
      Что касается техники, тут ни в чем не было отказа, Алексееву доставили и большегрузную фуру, и здоровенный карьерный самосвал, и танк, и баржу с буксиром, и даже огромный экраноплан «Орленок» весом в четыреста тонн и с размахом крыла почти тридцать два метра. Паровоз нашли совсем доисторический, Алексеев увидел его портрет на мониторе и минут пять вспоминал, в каком фильме про революцию летело прямо на зрителя это чумазое сокровище.
      Несколько дней обустраивали лагерь, завозили технику. Чтобы не связываться с разбитыми дорогами и хилыми мостами, все, что могли, притащили вертолетами.
      Алексеев до последнего сидел в Москве, собирал «исчезальщиков», беседовал с каждым по отдельности, предлагал бешеные деньги за участие в невинном парапсихологическом эксперименте. И уговаривал себя, будто этим людям ничто не угрожает - примут участие в опытах и разъедутся по домам. Ведь не все они одинаково хорошо умеют выходить в этот, как выразился Дима, пространственный туннель. У кого-то в принудительном порядке вообще не получится!
      Накануне отъезда он запросил сводку информации. Это был документ такой степени секретности, пришлось использовать личный допуск Корнейчука. Оказалось, на той стороне планеты уже готовятся монтировать спешно переоснащенный ракетный комплекс. Им легче, подумал Алексеев, у них новенькая орбитальная, на которой еще прорва пустого места, не то что на нашей, где лишнюю пробирку поставить - проблема. С другой стороны, если космический гость, поцарапанный ракетами, приземлится где-нибудь в Оклахоме, то мало не покажется.
      Вся надежда была на то, что логика пришельцев хоть малость смахивает на земную. Земной командир корабля, изучив географию под собой, выбрал бы в такой ситуации безлюдное место.
      Алексеев вывел на монитор поочередно все лица - Диму Верев-кина, Сергея Бережкова, Андрея Ермолина, Всеволода Мартынова, Владислава Гончаренко, Анну Петровну Залесскую, Ивана Онуфри-евича Букина, безымянного Боцмана (этого и впрямь нашли в хозяйстве Джибути, был подобран на улице, о себе не знал ничего, зато обожал рассказывать морские байки и на контакт шел охотно) и, наконец, одиннадцатилетнего Лёню Курчика. Взять очень одаренную «исчезальщицу» Наташу Мазину Алексеев не смог - она была беременна.
      Эти люди поверили Алексееву. И теперь он не знал, как же объяснить им правду.
      Запищал коммуникатор.
      - Ну, с богом, - сказал незримый Корнейчук. И ничего более.
      Микроавтобус, чтобы ехать в аэропорт, уже ждал внизу. Алексеев взял дорожную сумку, спустился, попрощался в холле с охраной, вышел и немного постоял на крыльце.
      Дверь микроавтобуса была открыта.
      Для Алексеева оставили переднее сиденье.
      Он вошел, установил сумку, сел, повернулся к своей странной команде и тут только обратил внимание на занятную особенность. Четверть часа назад, когда он таращился на монитор, она не бросилась в глаза - возможно, потому, что люди, позируя перед фотокамерой, каменеют. А сейчас лица были живые, встревоженные, любознательные. И у всех - у кого резче, у кого слабее - поперечная морщинка, соединяющая брови. Даже у Лёнечки Курчика - и то уже завелась…
       6 июня 2013 года
      Алексеев стоял, запрокинув голову, и глядел на вертолет.
      - Отойдите-ка, - невежливо сказал ему механик Саня. Вертолет потихоньку опускался на расчищенную площадку. Саня был прав: следовало отойти и дождаться, пока зеленая машина встанет четко, вырубит мотор и распахнет дверцу.
      Висящий на шее коммуникатор заголосил отвратительным скрипом. Только этот скрип и мог при необходимости разбудить Алексеева - руководитель проекта ложился за полночь, вставал в шесть утра, скопился дикий недосып.
      - Что еще, Карнович? - прокричал Алексеев.
      - Гончаренко и Ермолин вернулись!
      - Куда?
      - Звонили из Успенского!
      - Техника?
      - И техника вернулась…
      - Плохо!
      Эксперименты шли по плану, но бестолково. Похоже, Алексеев желал невозможного - чтобы «исчезальщик» выбрался из своего пространственного туннеля, но технику оставил в нем навеки. Пробовали по-всякому. Профессиональный гипнотизер вводил экипаж танка или грузовика в транс, давал установку, но это направление зашло в тупик. Хорошо было хоть то, что гипнотизер разработал метод - после его сеанса «исчезальщик» обязательно уходил невесть куда в первые же четверть часа. Потом додумались до катапульты, установили ее в старом «форде» со снятой крышей и получили в серии опытов совершенно непонятные результаты. Катапульта через пять минут после исчезновения «форда» исправно отстреливалась, и ее пассажир объявлялся в самых непредсказуемых местах. К этому-то все были готовы. Зато «форд» выделывался и колобродил. Дважды буквально сгустился из воздуха в том месте, где исчез из поля зрения приборов и наблюдателей, трижды непонятно откуда сам, без водителя, выехал к месту старта. Попахивало мистикой…
      Из вертолета выбрались Корнейчук с двумя подчиненными и Наташа.
      Алексеев вздохнул: еще и супруга…
      - Пошли, - сказал Корнейчук. - Я вижу, ты тут не делом занимаешься.
      - Что могу, то и делаю, - парировал Алексеев.
      - Я знаю, что ты делаешь. Ты пытаешься спасти ребят. Алексеев онемел. Корнейчук сказал правду, но сказал ее как-то уж
      слишком сердито.
      - А что, я весь человеческий материал израсходовать должен? - огрызнулся он.
      Корнейчук помолчал.
      - Если бы ты, Саша, сам был таким «исчезальщиком» и знал, для чего тебя сюда привезли, ты бы что сделал? Вот именно - ты бы потребовал, чтобы твоей жизнью рисковали и не слишком стеснялись. А они не знают ничего.
      - Я сам давно уже ничего не знаю, - соврал Алексеев.
      Конечно же, он следил за событиями. Он знал, насколько приблизился к Земле космический корабль со всеми своими шестнадцатью катерами. Он знал и расчетное время выхода этой громадины на околоземную орбиту. Он даже получил кое-какую информацию об американской орбитальной с ракетным комплексом.
      - Ну вот тебе последняя новость. Они расстреляли японский зонд.
      - Который?
      - «Ронин-шесть».
      - Но зачем?!
      Японцы держали над Марсом несколько больших зондов, которые через год должны были стать модулями большой орбитальной станции. Алексеев, человек мирный, действительно не понимал, для чего стрелять по безобидному техническому устройству. Если эти гости смогли построить такой корабль и так его оснастить, то уж проскани-ровать зонд для них не составило бы труда.
      - Они, эти сволочи, поступили по-своему благородно, - ответил Корнейчук. - Они торжественно объявили нам войну. У них тоже, наверное, работает принцип «предупрежден - значит, вооружен». А вот теперь веди, показывай, что ты тут понаделал.
      Алексееву больше всего хотелось сейчас обнять Наташу, да она и ждала объятия с поцелуем. Но он помахал жене рукой и повел Корнейчука к дороге, где уже стоял наготове диковинный агрегат - танк с прицепленным к нему карьерным грузовиком. В кузове грузовика громоздились мешки с песком.
      - Мы пускали машину с прицепом. Два раза прицеп тоже уходил, один раз - лопнул трос. Трос, между прочим, двойной был. Что это значит - не знаю, никто не понял.
      - Стало быть, человек и техника ни разу не остались «там» навсегда?
      - Ни разу.
      - Черт…
      Алексеев все понимал. Куча денег ушла, как вода в песок. Его проект оказался бездарным и нелепым.
      - Сейчас ты соберешь всех своих «исчезальщиков» и скажешь им правду, - велел Корнейчук. - Может быть, все дело в том, что они настраиваются на путешествие из пункта А в пункт Б, пусть даже кружным путем, а нужно настроиться на путешествие из пункта А в никуда.
       7 июня 2013 года
      Наташа нашла его только потому, что ей подсказал ассистент Куд-ряшов. Он заметил, куда сбежал Алексеев перед собранием.
      Это была вышка, вроде тех, какие ставят охотники. Их понатыкали по всему периметру полигона для визуального наблюдения, укрепили камеры, а показания считывали по беспроводной связи. Одну Алексеев облюбовал для размышлений. И сейчас он забрался на самую верхотуру, сидел на полу по-турецки, прислонившись спиной к столбу, и думал в темноте горькую думу.
      Он был плохим руководителем, он берег людей там, где беречь не следовало. Он так привык в своей обсерватории, он совсем не годился командовать в условиях, приближенных к боевым. Деньги истратил, результата не получил. На собрании, которое устроил Корнейчук, наверняка кипели матерные страсти. Ну, опозорился… да еще Наташа все это видела…
      Какой дурак женится на молодой и красивой девице, моложе себя на двадцать лет? Хвост распускал, по единому ее намеку машину поменял, возил по европейским столицам… дочка ни в чем отказа не знает…
      Подумал было, что вот дочка подрастет - и он все ей объяснит. Вдруг осознал: нет, вряд ли подрастет. Еще недели полторы - и тут такое начнется…
      Ощутил сердце. Уже не в первый раз. Придержал его сквозь ребра рукой. Окаменел. Главное было - не двигаться.
      - Сашка! Где ты там? - зазвенел из темноты взволнованный голосок. Он не ответил. Только удивленно скосил глаза на свет, но удивляться как раз было нечему - кто бы отпустил Наташу ночью в лес без фонарика?
      Она забралась наверх, осветила мужа и тут же опустилась рядом на колени, обняла и пристроила его седеющую голову у себя на груди.
      - Все в порядке, они все поняли, они только злятся - почему ты раньше не сказал. Никто не уезжает, все остаются, слышишь? Все! Даже бабушка эта хроменькая!
      Он не ответил. То, что рассказывала Наташа, было нереально. Алексеев же знал род человеческий. Все эти ребята, и Дима Веревкин, и Андрей, и Севка, и Владик, были избалованы комфортом и бесконфликтным существованием. Им никогда и ничем не приходилось жертвовать - всё, их окружающее, можно было без особого труда приобрести за деньги. А тут речь зашла о единственной жизни - и что же, они дружно сделали два шага вперед и сказали, что готовы умереть? Так не бывает, так не должно быть, не те люди…
      До Алексеева дошло наконец, почему он берег ребят, - он им не верил. То есть не верил молодым амбициозным мужчинам. А почему берег дедушку Букина, бабушку Залесскую, чудака Боцмана и тем более Лёню Курчика и так ясно - тут никаких психологических изысков и не требовалось. Хотя фантазер Лёнька был самым из всех удачливым и талантливым. Он-то как раз мог затащить любой груз в пространственный туннель (другого названия так никто и не придумал) и остаться там навеки. Но - ребенок, одиннадцать лет…
      Наташа не всегда понимала мужа и наловчилась самой себе объяснять, что это разница в возрасте виновата. Сейчас тоже его молчание казалось очень странным. Она вздохнула - с ним творилось что-то совсем нехорошее, а она была бессильна помочь.
      Корнейчук не просто предложил ей навестить мужа - сказал об этом, как о деле решенном. Конечно, у них там свои тайны, лучше вопросов не задавать. Поэтому Наташа просто поцеловала Алексеева в висок, чтобы он понял: она с ним и будет с ним до конца. Остальное не имеет значения.
      - Как Маринка? - спросил Алексеев.
      - У бабушки. Привет тебе передает. Тройку по математике она исправила, послезавтра у нее концерт.
      Наташа говорила так спокойно, будто не узнала на собрании о космическом агрессоре, который с каждой минутой был все ближе и ближе, висел над головой где-то рядом с тонким полумесяцем.
      Вдруг до Алексеева дошло - те ужасы, которыми озадачил Корнейчук всю экспедицию, не дошли ни до ума, ни до сердца женщины, она просто знает, что муж справится с ситуацией, не может он не справиться, потому что у него есть Наташа и Маринка. Тот, кто должен защищать своих, отступать не имеет права - конечно, если он мужчина. А в этом за десять лет совместной жизни Алексеев не дал повода усомниться.
      - Пусти-ка, - сказал он. - Что это мы тут сидим? Ты как прилетела, наверное, и не поела толком.
      - Страшно есть хочу, - призналась жена. - Димка там целую сковородку мяса нажарил, наверное, ребята все уже смолотили.
      Алексеев, словно на экране, увидел их всех за этой сковородкой - ребят, виноватых лишь в том, что у них открылась совершенно непонятная способность, и потому обреченных первыми принять удар. Наверняка Корнейчук не сказал всей правды, а если сказал - то так, что они не поняли, и потому они жизнерадостно жуют, пьют горячий чай, травят анекдоты и подкалывают деда Букина, чтобы вспомнил первую мировую.
      - У нас морозилка забита под завязку, будет тебе мясо, - пообещал Алексеев и первый начал спускаться по узкой лесенке вполоборота, чтобы подать Наташе руку.
       8 июня 2013 года
      До последней минуты не знали, кто полезет в танк, а кто - в кузов грузовика.
      Это был довольно опасный эксперимент. В ту самую минуту, когда поплывет перед глазами наблюдателей легкая пелена и очертания танка пойдут волнами, идущий за ним, словно на буксире, грузовик должен аккуратно притормозить, удерживая танк дюжиной стальных тросов. Теоретически он вместе с грузом весит раз в восемь больше танка и не должен впустить его в туннель. А что выйдет практически - одному богу ведомо.
      Механик-водитель Гена держал четыре шлема и объяснял маленькому Лёнечке, для чего танкисту этот головной убор.
      - Тут же нет амортизации, как тряханет!
      - А чего тряханет? - спорил Лёнечка. - Дорога, как асфальт.
      - Он на то и танк, чтобы бегать по бездорожью. В общем, без шлема нельзя, и все тут.
      - А можно, я туда залезу?
      - Валяй.
      Он подсадил мальчишку на броню, и Лёнечка остановился, выбирая один из двух открытых люков. Наконец выбрал командирский, скрылся в нем и внутри завопил от восторга.
      Подошли Корнейчук и Алексеев. На шее у Корнейчука висели наушники с микрофоном.
      Все, кто сидел, встали, курящие избавились от сигарет.
      - Пойдут Владик, Сева и я, - распорядился Алексеев. - Гена, давай сюда шлем.
      - Не дури, - одернул его Корнейчук. - Грохнешься там в обморок - что с тобой делать будут?
      - Не грохнусь, я стимуляторами накачался. И видишь, я весь в датчиках.
      - Перестань выяснять отношения со своей совестью, - громче, чем следовало бы, приказал Корнейчук. - Пойдут Мартынов, Гонча-ренко и Бережков. Гена, проинструктируй их живенько…
      - Нет. Мартынов, Гончаренко и я.
      Корнейчук вздохнул и очень выразительно вкрутил воображаемый винтик себе в висок.
      Алексеев взял у Гены шлем. В юности он служил в танковых войсках и даже сразу признал гусеничную реликвию - Т-55. Вспомнив последние полковые стрельбы, он усмехнулся: сейчас внутри куда как просторнее, нет сорока трех распиханных по креплениям снарядов…
      Танк был в упряжи из тросов, расстояние между ним и грузовиком - метра четыре, не больше, рискованное расстояние, но команда специалистов, которых удалось понадергать из закрытых институтов, решила, что для эксперимента это в самый раз.
      Корнейчук встал в сторонке и наблюдал, как гипнотизер Шварц проводит какой-то последний инструктаж, как Алексеев первым лезет в люк, как выставляет наружу Лёнечку, как ловко исчезает в люке Гена. Потом надел наушники и выдвинул прямо к губам микрофон.
      - Объявляю готовность «два». Наблюдатели на вышках?
      - Есть, есть, - вразнобой ответили далекие голоса.
      - Корепанов?
      - Есть, - отозвался наблюдатель с зависшего над полигоном вертолета.
      - Лаборатория?
      - Есть, есть, есть… - откликнулись специалисты, сидящие каждый перед своим монитором.
      - За рулем?
      - Есть, - хором сказали шофер грузовика Витя Гайдук и Боцман.
      - Готовность «один». Алексеев?
      - Готов.
      - Пошел!
      Танк двинулся чуть раньше грузовика, тросы натянулись.
      - Сейчас еще рано, - они не вошли в этот, как его, ну… - Лёнечка, забыв ученое слово, смутился. - Давайте вон туда отойдем, оттуда лучше видно.
      Мальчик очень обрадовался новому человеку, который еще ничего тут не знал и не понимал, поэтому был идеальным слушателем. Корнейчук же ощущал дистанцию между собой и экспедицией, это была совершенно необходимая дистанция, сокращать которую незачем, и малолетний гид пришелся кстати.
      Если глядеть с косогора, было похоже, будто танк тащит по проселочной дороге огромный карьерный грузовик, и это смахивало на игру - не бывает же в действительности, чтобы танки за собой грузовики таскали. Да к тому же солнце разгулялось, вдруг весь мир провалился в лето, захлебнулся летом, ошалел от лета. Не мог он погибнуть, этот мир, где у ног цветет земляника!
      Землянике-то что, подумал Корнейчук, люди вымрут, динозавры народятся, а она все так же будет цвести, и стрекозе вон тоже ничего не угрожает, кому она нужна, эта стрекоза…
      За полчаса до начала эксперимента он запросил сводку. Американцы выстрелили по противнику дважды. У того была какая-то особенная система защиты - ракеты не долетели до цели, взорвались в километре от рубки корабля, если там была именно рубка. Выходило, что не только незваные гости объявили Земле войну, подбив зонд, но и Земля им войну объявила. Заранее проигранную, потому что техника у этих господ знатная и с антивеществом они балуются запросто - как иначе объяснить и скорость, и стремительное по космическим масштабам торможение? При другом топливе так не выйдет. Уже всем ясно, что никакой это не дейтерид лития.
      Лёнечка тянул задумчивого дядьку все выше и выше по косогору - чтобы видеть, какие чудеса произойдут с танком и грузовиком за поворотом. Больные ноги Корнейчука страх как не любили подъемов. Но он вскарабкался на самый гребень и встал там рядом с Лёнечкой, по пояс в кустах.
      Зрелище оказалось не таким уж страшным и даже не мистическим, как выразилась Анна Петровна Залесская. Действительно, воздух вокруг танка пошел рябью, зеленое пятно рассыпалось на мельтешащие точки, точки растаяли.
      - Вот, вот, смотрите! - кричал Лёнечка.
      - Гайдук, тормози нежненько, - приказал в микрофон Корнейчук.
      - Есть тормозить.
      Корнейчук не видел, как натянулись тросы. Они не могли порваться - танк с экипажем весил в восемь раз меньше огромного грузовика, а количество тросов рассчитали с таким запасом, что мама-не-горюй. Сейчас огромный вес карьерного грузовика противостоял загадочной воле трех членов экипажа.
      Грузовик стоял - и тем не менее вплывал в пятно мельтешащих точек, в белесое пятно, по которому прошли быстрые волны. И не стало машины, которая весила более трехсот тысяч тонн. Пропала, растаяла!
      - Так… - сказал Корнейчук.
      Было ли это удачей? Было - в том сомнительном случае, если и танк, и грузовик исчезнут навсегда. Но даже если это чудо произойдет - как поставить причуду мироздания на службу людям? Как прицепить хоть какую консервную банку, в которой сидят оставшиеся «исчезальщики» - Дима Веревкин, Андрей Ермолин, Иван Онуфри-евич, Сергей Бережков, - к космическому кораблю невообразимой величины?
      Что-то придумывали японцы, что-то изобретали индусы. В прессу уже просочились сведения о космическом госте, но маститые профессора дали дружный отпор журналистам. Несколько дней выиграно, однако перед смертью не надышишься.
      Вдруг на дороге, чуть дальше места, где пропали танк с грузовиком, появился человек на четвереньках. Он немного постоял так и рухнул в пыль.
      - Бригада, бригада! - заорал в микрофон Корнейчук. Лёнечка продрался сквозь кусты и первым оказался возле тела.
      - Это дядя Саша! Он живой!
      Корнейчук не мог бежать. Он уже не умел бегать. И лезть на косогор ему тоже не следовало - сейчас он чувствовал, что без посторонней помощи не спустится.
      А Лёнечка, насмотревшись на работу медиков, расстегнул Алексееву ворот комбинезона, стянул с него шлем и, присев на корточки, деловито искал пульс.
       9 июня 2013 года
      - Они нашлись? - спросил Алексеев. Наверное, в сотый раз.
      - Они найдутся, - на пределе убедительности отвечал Корнейчук.
      - Ну что ты, в самом деле? Попали в какую-нибудь глухомань, которую телесеть не покрывает, не могут к нам прозвониться, - успокаивала Наташа. - Лежи, лежи…
      - Их надо искать!
      - Их ищут. Мне каждый час докладывают.
      Корнейчук за свою долгую жизнь не раз и не два видел смерть подчиненных. Что делать - есть ситуации, когда должен умереть один, иначе не спасется тысяча. Военным людям понимание этой истины дается смолоду. А насколько знал Корнейчук, Алексеев даже в армии не служил, что-то у него было с позвоночником. Пропали пятеро - три «исчезальщика», водитель танка Гена и водитель грузовика Виктор. И Корнейчук за эти сутки уже наизусть выучил историю, как Сева Мартынов и Влад Гончаренко, словно сговорившись, стали выпроваживать Алексеева через нижний люк танка.
      - Я убью этого сукина сына, - сказал Алексеев. - Что за чушь он им внушил?! Это был не транс, транс я знаю, это было другое! Они действовали как зомби! Они были запрограммированы на смерть!
      И это Корнейчук тоже слышал. Когда Алексеев, придя в себя, рассказал, что его просто выпихнули из танка, Корнейчук первым делом вызвал к себе гипнотизера. Шварц только руками разводил - он готовил ребят к эксперименту как обычно.
      - И они вели себя как обычно?
      Испуганный гипнотизер божился, что точно так же сперва друг над дружкой подшучивали, потом обретали особое состояние духа - жизнерадостно-отрешенное. Он не сразу сказал, что Влад перед сеансом долго рассматривал в коммуникаторе фотографии маленькой дочки.
      Похоже, догадка подтвердилась - до сих пор эксперименты были для взрослых и благополучных мужчин игрой, вроде сафари за государственный счет. Сейчас они только начали осознавать, какая опасность грозит им и их близким. А понять эту опасность в полной мере мог только сам Корнейчук. То, что где-нибудь в тихих местах приземлятся десантные катера, - это еще полбеды. Слишком скоро распространяется информация на планете Земля. Сразу вспыхнет паника на мировых биржах, рухнут все твердые валюты, взлетят цены, и люди начнут терять человеческий облик, бросятся на штурм оптовых складов, станут за любые деньги запасаться оружием.
      Корнейчук чувствовал настроение пропавших ребят - созвучное своему собственному. Он понимал, что иначе эксперимент завершился бы обычной полуудачей - где-то часа два проболтавшись, танк и грузовик возникли бы километрах в пяти-шести от старта, как оно обычно и происходило. Следовало бы радоваться тому, что удалось затащить в пространственный туннель карьерный грузовик, но депрессия Алексеева оказалась заразна.
      К тому же пропали сразу трое «исчезальщиков». Значит, остальных следовало беречь.
      - Пока ты не выздоровеешь, эксперименты отменяются, - сказал Корнейчук Алексееву. - Может, к тебе кого-нибудь позвать?
      - Позовите Диму, - попросила Наташа.
      Дима Веревкин, с которого началась вся эта история, своим суровым видом действовал на Алексеева как-то завораживающе - невольно вселял в душу уверенность и стойкость.
      - Хорошо, Наташа.
      Корнейчук вышел из домика медпункта. У дверей собрались почти все - «исчезальщики», водители, повара, обслуживающий персонал, специалисты. Сказать им было нечего - прошло более суток, надежды на возвращение танка и грузовика почти не осталось.
      Стараясь держаться прямо и выступать, как манекенщица, Корнейчук молча прошел через толпу. Он знал - его невзлюбили. И за то, что сказал правду - тоже. Без правды всем жилось куда лучше.
      Один только Лёнечка Курчик пошел за ним следом.
      Корнейчук принялся составлять в уме текст рапорта. Он еще не знал, можно ли считать эксперимент успешным, но рапорт был ему сейчас необходим - когда пишешь такие тексты, невольно чуточку приукрашиваешь действительность, и от этого может полегчать на душе.
      - Чего тебе, Лёня? - спросил он забежавшего вперед мальчика.
      - Вы, Денис Николаевич, не расстраивайтесь, им там не страшно.
      - А как им там?
      - Никак. Они там сидят, разговаривают. Я однажды в магазин за тетрадками шел. Думал про игрушку, знаете, у меня в компе такая стратегия - «Мир Тесея», и классно так думалось! А потом оказалось - меня шесть часов не было. Им там хорошо, честное слово! Сидят, разговаривают, чай пьют…
      - Какой чай?
      - Они же с собой термос взяли.
      Корнейчук похлопал Лёнечку по плечу - дважды, уважительно. Обычно он не нуждался в помощи и всегда это показывал, но помощь от ребенка - другое дело. Они, видите ли, пьют чай. И будут пить его вечно. Столетия полетят автоматной очередью, а трое «исчезальщиков» и двое водителей преспокойно допьют термос и тогда только соберутся возвращаться - это, кстати, не самый скверный вариант… надо будет преподнести его Алексееву, чтобы не страдал…
      Подал голос коммуникатор.
      Корнейчук ввел дополнительный код, прогнал сводку через дешифратор и получил такую новость: от громадины отделился один из шестнадцати катеров. Судя по всему, собирается вписаться в околоземную орбиту. То есть наступление началось.
      Следующее сообщение адресовалось ему лично. Корнейчуку предлагали свернуть эксперименты и возвращаться в столицу. Он так и не понял зачем. Что мог он там сделать в обстановке зарождающейся и набирающей силу паники? Встать в строй спецназа, охраняющего госучреждения?
      Толку-то! Гости, которые путешествуют на таком транспорте и используют такое горючее, оружие имеют соответствующее. И если это газ, мгновенно убивающий все на Земле, что дышит кислородом, - то человечеству, считай, крупно повезло. Хоть мучиться не будет.
      Дима Веревкин и Андрей Ермолин сидели на задворках полигонного городка, приспособив пустой ящик вместо стола, и медленно пили пиво.
      - А твои где живут? - спросил Дима.
      - Мои в Курске. Родители, сестра, племяшки. А твои?
      - Мои в Нижнем. Тоже родители, дед с бабкой, брат.
      - Как же их теперь предупредить?
      - А смысл?
      - Из города бы хоть уехали, в глубинку, в глубинке больше шансов выжить.
      - А ты уверен, что вообще останется такое понятие - «глубинка»? Помолчали, сделали по глотку темного ароматного пива, насладились.
      Они оба были успешными мужчинами, из тех решительных и безмерно работоспособных провинциальных мальчиков, что, рванув делать карьеру в Москву, сразу обогнали ленивых и не наживших настоящей хватки столичных жителей. У обоих впереди были годы приятной и полезной жизни - с десятичасовым рабочим днем, но и с отпусками на Мальдивах, с дорогими автомашинами, с собственными особнячками за городом. И оба они были достаточно умны, чтобы понять: выбора нет, «исчезальщики» не выбирают между хорошей жизнью и загадочной смертью, просто жизнь со вчерашнего дня стала невозможна. Вообще невозможна. Корнейчук довольно толково объяснил положение дел, а оба они, и Дима, и Андрей, были технарями и отдыхали на военных и космических сайтах.
      - Я понимаю еще - за идею, но в эксперименте сгинуть?.. - огорченно и безнадежно спросил Андрей. - И как они это себе представляют? Как в Средние века? Ты представляешь себе: бригада инопланетян бредет по болоту и ловит аборигенского проводника? Без него они не выберутся!
      - Мы можем пробраться на это судно.
      - И сдохнем в первые пять минут.
      Ответить на это было нечего. Сделали еще по глотку. Все-таки в провинции варят удивительное пиво - живое, без дурацкой химии.
      - Ну и сдохнем, - тихо сказал Дима. - Так или иначе. Кончай причитать. Что ты, как старая бабка…
      - И ребята черт знает где… Я вот что подумал - мы ведь сами выбираем эти туннели. Можем выбрать короткий, можем - длинный…
      - Можем бесконечный. Но как мы это делаем?
      - Шварц меня пытал - о чем я думаю, когда вхожу в туннель. Ну, о чем я думаю?! Знал бы - записывал! А ты? Есть какая-то связь между нашими мыслями и длиной туннеля?
      - Есть, вероятно. Я дольше всего проболтался, когда речь по-английски сочинял. Мы партнера из Штатов ждали, а у меня произношение… Ну, ехал в машине, сочинял и сразу репетировал. Глядь - четырех часов как не бывало.
      - А думать о жене ты не пробовал? Дима вспомнил свою Юльку.
      Он не умел по ней тосковать и не знал, каково на вкус это ощущение - жена всегда была рядом, они даже на сутки еще ни разу не расставались. Вот только этот распроклятый эксперимент. Свое скверное настроение он приписывал чему угодно - только не элементарной тоске.
      - Жена - не то, - подумав, сказал он. - Но что-то нужно держать в голове очень сильное, тут и Шварц прав, и ты прав.
      - «Одна, но пламенная страсть», - процитировал Андрей школьный учебник литературы.
      - Так где ж ее взять? Она по заказу не генерируется!
      - Вот мы сейчас теоретически должны думать о том, что нам нужно спасать близких, вообще людей, страну, наверное, тоже - и что? Ни хрена же не получается! Когда я на паровозе в этот самый туннель уходил, знаешь, о чем думал? Что моя благоверная обязательно забудет рыбам бульбулятор включить! Его дважды в день включать надо. И черепашку сырым мясом кормить… У тебя был когда-нибудь аквариум?
      - У меня собака была…
      Допили пиво. Разом встали с лавочки. И разом же повернулись на звук шагов.
      К ним так быстро, как только мог, шел Иван Онуфриевич.
      - Пацаны, наши нашлись! Слышите?!
      - Где? - хором спросили оба тридцатилетних пацана.
      - В Туркмении где-то, в степи! С ними связались - они ничего, держатся, сайгака добыли и зажарили! Ночью, говорят, на танке грелись, у него мотор тепло дает.
      - Туркмения - это сколько же километров? - спросил Андрей, а Дима насупился. Морщинка меж бровей стала совсем суровой.
      Это было несомненной удачей эксперимента - перенести этакий груз за тридевять земель. Неизвестно, о чем думали «исчезальщики», когда им удалось влезть в какой-то особенно длинный канал. Но и он вел куда-то. Требовалось же - в никуда…
      В рубке имперского крейсера «Звезда Ацах-Но» собрались все командиры десанта, включая шефа медицинской службы Аэрит Мар-Деа-о-Деа.
      - Докладывай, Эги, - не соблюдая титулования, велел старый командор Пореастон Мар-Ардун-о-Ардун.
      - Доклад мой краток - мои бортовые даторы не могут идентифицировать эту звездную систему. Я несколько раз пытался запросить даторы столичного астрономического управления - связи нет.
      - Когда последний раз была связь?
      - Когда проходили малое кольцо Зеследера.
      - Так, хорошо. Шеф даторной службы!
      - Все машины в полном порядке, командор. Сейчас закончили очередное тестирование. Дважды обновляли матобеспечение дальней связи. Результата нет.
      - Ты, Оссе.
      - По данным наблюдений, на единственной обитаемой планете - техногенная цивизизация второго уровня, категории «Лако».
      - Ты, Икко.
      - Катер по вашему приказанию выведен на орбиту, десант готов исполнить свой долг.
      - Икко, задача экипажа - не военные действия, а только наблюдение. Даже при ярко выраженной агрессии - в наступление не переходить, держать оборону. Ты понял меня, Икко? Их оружие не может причинить нам вреда.
      Командир бойцов отсалютовал с демонстративной четкостью.
      - Почтенный Кесси Дор Диззи, третий из Диззи-сен-Пил, отец сыновей…
      Такое официальное обращение на корабле употреблялось редко и могло означать сильное недовольство командора.
      - Третий из Диззи-сен-Пил здесь и слушает, - отозвался, выйдя вперед, шеф разведки.
      - Ты беседовал с пленником?
      - Дважды и трижды, командор.
      - Ты обещал ему свободу, благосклонность правящего дома - все, что полагается?
      - Да, конечно. Но, командор, он уже ничего не хочет и ничего не боится.
      - Аэрит?
      - Он формально здоров, но его обременяет скопившаяся усталость, - доложила единственная дама в рубке. - Он не отказывается от пищи и от цикличных отправлений, но его организм как будто сам себя поедает изнутри.
      - Может ли быть так, что неудачно взятый пленник приносит экипажу несчастье? - спросил тогда командор. - Кто-нибудь сталкивался с подобным явлением? Слыхал о подобном?
      - «Предания рода Деа» и «Кодекс ночных жрецов» содержат сведения, - тут же ответил корабельный первоначальный жрец, чье ало-бирюзовое одеяние выделялось среди голубоватых и зеленоватых командирских плащей, как гроздь соцветий прыгучей лианы, ненароком залетевшая в пруд. - Да, командор, содержат сведения о недоброжелательности пленников, которая обретает сперва духовную, затем телесную плоть. В «Молении о защите» это упоминается - коли прикажете, я могу совершить «Моление о защите».
      - Давно бы пора. Кесси…
      - Командор?
      - Прикажи привести сюда пленника.
      Шеф разведки отбил притупленным коготком сигнал на синем шарике внутрикорабельной связи.
      - Аэрит, у тебя есть сейчас мужья или ты свободна?
      - Свободна, командор. Это были временные мужья.
      - Иче…
      - Слушаю, командор.
      - Освободи свою каюту для пленника.
      Шеф штурманской бригады в восторг от такого приказа не пришел. Но командору было не до восторгов самолюбивого штурмана. Он готовился к разговору.
      Пленника доставили очень быстро, самоходная платформа въехала прямо в рубку. Он сошел на мягкий пол и встал, глядя на выстриженные по ворсу узоры.
      - Ты Сусси оз-Гир оз-Рагир? - спросил для порядка командор. Пленник кивнул.
      - Штурман патрульного борта «Буйный»? Пленник еще раз кивнул.
      - А я командор Пореастон Мар-Ардун-о-Ардун. Это - командиры. В присутствии моих офицеров я хочу сказать тебе, Сусси оз-Гир, что расследовал твое дело и не нахожу в нем преступного умысла. Идет война, и ты вправе защищать свой народ и свой отчий дом так, как умеешь, и так, как тебе приказали твои командиры. Ты понял меня?
      Кивок был едва заметный.
      - Когда тебя взяли в плен, тебе было предложено отвести «Звезду Ацах-Но» к базе, где скрывается верховный глава твоего рода. Ты согласился. Тебя перевели на крейсер и дали допуск к даторам штурманской бригады. Очевидно, ты не ожидал, что это произойдет столь скоро и что тебе окажут подобное доверие. Тогда ты отказался проложить маршрут. Правильно ли я излагаю события, Сусси оз-Гир оз-Рагир?
      - Правильно, командор…
      - Шеф разведки уговорил тебя, и ты проложил маршрут до малого кольца Зеследера. Там следовало внести поправки соответственно расположению астероидов. Ты внес поправки, после чего связь с другими кораблями эскадры пропала. Даторы штурманской бригады не имеют выхода на даторы связи. Как ты это сделал, Сусси оз-Гир?
      - Я не делал этого.
      - Послушай меня. Ты способен к сильнейшему сопротивлению, мы сразу не распознали этого. Возможно, ты умеешь внушать свои мысли. Посмотри на экран и скажи нам - что это за планетная система и где сейчас находится «Звезда Ацах-Но»?
      - Я не знаю этой планетной системы, командор.
      - Подумай хорошенько. Тебе внушили, будто наша победа будет гибельна для твоего дома и твоего рода. Хочу тебе сказать - я много воевал, я знаю. Гибельна не победа, гибельна война, если она окажется слишком долгой. Если война быстрая, твой дом и твой род не успевают почувствовать ее тягот. Меняется власть - им придется заучить новые имена, чтобы поминать в утреннем молении, и только. Не все ли равно, кому принадлежит власть? Сопротивление - вот что гибельно. Как только верховный глава твоего рода признает поражение, война закончится. Правда, он никогда больше не вернется к рощам и озерам предков.
      - Потому что не останется рощ и озер, командор.
      - Какой смысл уничтожать рощи и озера? - спросил старый командор, но удивленная интонация получилась фальшивой.
      Вся беда была в том, что он знал правду. Лучшим средством справиться с непокорными армия считала жидкость без цвета и почти без запаха, перевозимую в баках с тройной броней. Она даже в очень слабой концентрации уничтожала в воде все живое - в том числе и садки, в которых резвилось потомство до выхода на берег. Озеро или пруд становились мертвыми надолго. Средство для очистки воды имелось - отрава большими белыми хлопьями всплывала на поверхность. Но долго еще после этого пришлось бы ждать, пока в воде заведется новая жизнь и она понемногу станет опять пригодна для выведения малышей. А что такое род без потомства? Это - сборище смертников, не имеющих более смысла в жизни.
      Пленник на вопрос не ответил.
      - Давай договоримся. Я могу тебе дать очень много. Ты будешь жить не хуже меня - в просторной каюте, с молодой и красивой женой, которая скоро подарит тебе детей. С тобой даже ни разу не заговорят о верховном главе вашего рода - пусть прячется, где ему угодно. А ты объяснишь, куда завел «Звезду Ацах-Но», и мы попытаемся отсюда выбраться. Нам тут совершенно нечего делать. У нас теперь одна цель - вернуться на базу.
      Пленник молчал.
      - Послушай, Сусси оз-Гир, на крейсере нас более тридцати тысяч, и он не предназначен для долгих рейсов! Да, мы шли, чтобы усмирить твою планету, не отрицаю. Для ее же блага! Она стратегически необходима империи, ты ведь это понимаешь? И исчезновение «Звезды Ацах-Но»… Почему ты не смотришь на меня, Сусси оз-Гир?
      - Потому что я уже мертв, - ответил пленник. - Был мертв с того часа, когда вы поймали мой патрульный борт и расстреляли экипаж. Мертвому нечего приобретать и нечего терять. У него есть только одно - ощущение…
      - Какое ощущение?
      - Что он умер не зря, командор. Это - единственное. И этого он не отдаст.
      - Уведите, - распорядился командор. И, когда пленника вывезли на платформе, обратился к шефу штурманской бригады: - В этой планетной системе нам делать нечего. Если мы потратим здесь горючее, то рискуем никогда не вернуться на базу. Рассчитай оптимальный курс, насколько это возможно. Приготовь три или четыре варианта. Шеф медицинской службы, нужно рассчитать новый рацион для бойцов и новые нормы стимуляторов. Шеф службы жизнеобеспечения, предоставьте медикам сведения - сколько у нас осталось провианта. Шеф даторной службы, еще раз проверить все справочники и звездные атласы. Не может быть, чтобы там не нашлось хотя бы одного указания на эту планетную систему, окажись она хоть в самом убогом уголке мира. Икко, твоя задача теперь - дисциплина. Шеф разведки…
      - Командор?
      - Ты понял меня?
      - Да, командор. Мертвым среди живых не место.
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

06.08.2008