Игрушка заметно скис.

– Костяй как порядочный человек должен был подарить модели эту пленку, – догадалась Наташа. – В таком разе найти ее будет сложно.

Игрушка ожил.

– Я буду это знать к вечеру, – заверил Соломин. – Когда вы приступите к поиску?

– Я – завтра. И пойду одновременно по трем направлениям, – пообещал Игрушка.

– Тебе легче, – вздохнула Меншикова. – А я пока даже не представляю, как к этой Сюзи подступиться. Разве что…

– Ребята, ребята!.. – опять заныл Зуев.

– Сгинь! – хором ответили ему.

– Я тоже согласен!..

– Чего?! – Игрушка уставился на Зуева, как на приведение.

– Я тоже возьму шесть кандидатур, – гордо сказал Зуев и посмотрел на Наташу.

– Ни хрена! – отрубил Игрушка. – Ты способен ходить вокруг женщины по полгода. А тут время дорого.

– Не потянешь, Вителюшечка, ой, не потянешь! – пропела Наташа и еще покрутила носиком.

– Потяну! – пасмурно буркнул Зуев.

– И окунешься в эротическое разложение? – недоверчиво полюбопытствовал Игрушка. – И окунусь! Игрушка, Наташа и Соломин переглянулись.

– Вот тебе на пробу одна кандидатура, – сказал Игрушка. – Людмила Ковыльчик. Преподаватель английского языка в репетиторском кооперативе «Лингва». Вот адрес кооператива…

Зуеву вручили бумажку с фамилией и адресом, и пока он ее изучал, Наташа показала Игрушке два торчащих вверх пальца – победный знак «ВИКТОРИ».

– Ну, Витек, справишься – озолочу! – лукаво сказала она, когда Зуев оторвался от бумажки.

Тот посмотрел на нее загадочно и не ответил.

Глава шестая

КЛУБ ДУРАКОВ

Зуева посетило-таки запланированное Наташей озарение!

Он понял, почему его робкое ухаживание не производило на нее решительно никакого впечатления, Она попросту не считала его мужчиной, способным раздеть женщину.

Ну до такой степени не считала, что при осознании этого несчастья Зуева охватила совершенно звериная ярость. Ведь что хуже всего – сам же он себе все это устроил! Кто выступал против эротического разложения? Зуев. Кто обозвал художественно обнаженную натуру мерзостью? Опять же Зуев.

Обратного пути не было. Или он раздобудет информацию о наличии родинки у Людмилы Ковыльчик, или Наташа потеряна навеки.

Разумеется, у Зуева была некогда личная жизнь. Но какая-то странная. И он, и его недолговременная подруга оказались не в меру стеснительны. Они проделывали то, что полагается проделывать в постели, но даже мысль о том, чтобы увидеть друг друга обнаженными, безумно обоих смущала.

Таким образом, задача, стоящая перед Зуевым, была достаточно сложна. Он еще допускал, что в рекордные сроки совратит эту самую Людмилу, но вот зажечь ночник и откинуть одеяло.» Он погрузился в размышления. Соломин уже откланялся. Наташа с Игрушкой уже повесили на стенку поперек строителя коммунизма очередную полосу ватмана со свежесозревшим девизом: «Не пожалей тела ради общего дела!», – а он все еще размышлял. И, надо отдать ему должное, нашел-таки оригинальный выход из положения.

Упершись в тупик околопостельных размышлений, он догадался развернуть проблему другим ракурсом: разве женщины бывают голыми только в постели?

И тогда Зуев позвонил Юзефу. Юзеф был боцманом на крупном судне и ходил в загранку. Зуев с ним дружил – в тех редких случаях, когда Юзеф околачивался на берегу и снабжал редакцию фотоэтюдами из морской жизни. И Зуев безумно завидовал Юзефу, вернее, эпическим зачинам его морских баск: «Когда я был на Гибралтаре…»

В одной из таких баек и фигурировал «Клуб дураков».

Так в Испании называют забавные магазинчики со всякой дрянью для розыгрышей. Там можно приобрести совершенно натурального паука или жестяную тарелку – будучи брошена на пол, она производит грохот, как целый поднос посуды. Но Зуев нуждался не в тарелке.

Юзеф оказался дома. И Зуев сходу выразил желание купить у него одну штуковину, Приобретенную несколько лет назад и насмерть поссорившую Юзефа с тогдашней невестой. Юзеф хохотал в трубку четыре минуты по часам, потому что Зуев и пикантный розыгрыш – это были, как гений и злодейство, две веши несовместные.

Зуев перетерпел все издевательства и поехал к Юзефу.

Пробыл он там недолго.

Дальнейший его путь лежал в кооператив «Лингва».

Людмила Ковыльчик оказалась высокой шатенкой, тонкой, но с круглым личиком, вполне в духе Костяя. Зуев, как всякий журналист, умел с убедительным видом пороть чушь – не так артистично как Игрушка, и не так очаровательно, как Наташа, но все-таки… Он внушил Людмиле, что скоростное освоение английского языка для него – вопрос жизни и смерти. Оказалось, это удовольствие стоит недешево. Зуев решительно заполнил квитанцию, заплатил в кассу и стал полноправным членом группы.

Нежность и внимание Наташи Меншиковой того стоили.

План был таков. Сходив на несколько занятий, Зуев вроде как получал право пригласить обаятельную преподавательницу в кафе. Но не вечером, а попросту днем, и даже не в душном городе, а на взморье. Заодно они могли бы сходить на пляж, искупаться, позагорать… Главное в плане было – попасть на пляж.

Правда, Зуев не представлял, как справиться с задачей меньше чем за две недели. Но судьба спешила ему навстречу.

– Проклятая сумка! – сказала Людмила, когда квитанция была оформлена и они прощались у дверей кооператива. – Как я ее до вокзала дотащу?

– А вы – на взморье?.. – с трепетом спросил Зуев.

– На взморье! Обещала сестре утюг отвезти и еще кучу всего, у нее дача на самом берегу, и вот засиделась… А сейчас все туда едут, в электричку не протолкнуться, да еще сумка…

– Это вы из-за меня засиделись! – решительно заявил Зуев. – Давайте сюда сумку.

Он ухватился за ручку с такой безумной радостью во взоре, что Людмила остолбенела.

Надо отдать Зуеву должное – почувствовав благосклонность Фортуны, он не стал мямлить, а ринулся в атаку. В электричке, куда он, естественно, увязался за Людмилой, сходу стал жаловаться на свою горькую судьбу и на женские капризы.