- Нашли, - буркнул Малыш.
      - Где нашли? - без тени удивления спросил полицейский офицер. - На мостовой? В харчевне под лавкой? Или где-то еще?
      - Возле коновязи, - сказал Малыш. - На улице Пивоваров, где кабачок Зауэра, коновязь во всю стенку, а сбоку камни сложены, хозяин строиться собрался. Вон там...
      - Нашли и взяли?
      - Нашли и взяли, - подтвердил Дедуля.
      - Так и лежало на земле?
      - За камнями, - поправил Малыш.
      - А что же вы за теми камнями искали, зачем туда полезли?
      Ответа полицейский офицер не дождался.
      - Люди вашей героической профессии шарят в таких местах с одной целью - что-то спрятать, - сделал он вполне разумный вывод. - Прячете же вы обычно добычу. И не может того быть, чтобы вы одну добычу оттуда выгребли, а другую взамен оставили. Поскольку при вас обнаружены только эти золотые вещи, а все остальное - явно ваше личное имущество, то давайте-ка придумывайте что-то другое!
      Жилло вздохнул - полицейский попался сообразительный, но этот вздох у себя за спиной услышал стражник. Он резко обернулся - и Жилло едва успел махнуть рукой вот этак возле его лица.
      Проскочил Жилло в сторонку, а стражник стоит, ошалело головой мотает. И написано на роже - что мне за дрянь померещилась?
      Очевидно, решив, что осторожность не помешает, стражник привалился к двери спиной. И лишил Жилло возможности следить за ходом разбирательства.
      Но тому и так все было ясно. Равноправная Дума сообразила, что золото - королевское! С одной стороны, ищут появившегося в Кульдиге королевского сына, а с другой - два мерзавца неизвестно где сперли три фунта королевского золота! Естественно, их будут поджаривать на медленном огне, лишь бы объяснили, как к ним золото попало. А скорее всего, и поджаривать не придется. Пару раз по уху - и нарисуют они Жилло, как миленького, со всеми приметами, включая пятно на рукаве кафтана и разные пряжки на башмаках...
      На эту беду Жилло уж был готов рукой махнуть - а тетка Тиберия на что? Была другая беда, почище этой. Он не понимал, как же теперь возвращать коллекцию. Там, за дверью, ее по одной побрякушке покажут братцам-воришкам, они официально признаются, что именно эти предметы сперли, подпишут заранее составленный список и судебное решение об изъятии, или что там полагается... Может, месяцем тюрьмы отделаются. Им-то что? Они слова ювелиру не давали, честью не клялись...
      Жилло стоял за углом, не показываясь страннику, и думал - вынесут коллекцию через эти двери, или же в зале есть какие-то другие? Может, и третьи? Куда она после допроса денется? В очередной раз помянут он всякими неласковыми словами покойника ювелира - нашел-таки, старый хрен, кому свои побрякушки всучить! Вот ведь беспокойное наследство...
      Постоял он так, потосковал - но делать что-то надо.
      И вышел из-за угла к стражнику сморщенный старикашка, которому в обед - сто восемьдесят восемь лет, и стал у него допытываться про какого-то невероятного внука, чьего - неизвестно, который служит в замке, а зовут его тоже непонятно как... И стражник сперва отвечал дедушке вежливо, спиной тем не менее дверь подпирая, а потом разозлился и рявкнул на него основательно. Стражник, конечно, рявкнул по делу - а не приставай к служивому в карауле. Но настырный дед подобрался к нему достаточно близко, чтобы, невзирая на мушкет, хорошенько двинуть в ухо.
      Затем, подхватив на лету падающий упор с мушкетом и не дав им грохнуться об пол, дед позволил стражнику приложиться к полу башкой. И сделал над ним ручкой этак. От чего стражник сразу понял - это его каменная баба, подпиравшая дверной косяк, так ловко огрела. Не спуская с бабы глаз, кинулся он прочь, позабыв и мушкет, и упор, и служебный долг.
      - Вот так-то, тетка Тиберия! - с чувством глубокого удовлетворения сказал Жилло. - Не только узелки с травками что-то в этой жизни могут...
      И очень осторожно приоткрыл дверь.
      - Так скажешь ты или нет, у кого вы золото украли? - гремел полицейский офицер.
      - Не скажу, - мрачно ответил Дедуля и вдруг неожиданно добавил: Клянусь честью!
      - Ого!.. прозвучало за столом. Члены Равноправной Думы, можно сказать, шарахнулись от края стола. Все, кроме одного. Тот, наоборот, подался вперед - и Жилло наконец-то увидел, как выглядит Озарук в парике и мантии.
      Вся его колючая волосня была упрятана, оба горба как-то ловко укрылись под складками. Он даже лицо исхитрился сделать каким-то благообразным. Но сейчас Жилло почудились четыре клыка...
      - Ты, скотина, хоть понял сам, что такое ты сказал? - напустился на Дедулю полицейский офицер. - Мало тебе неприятностей с побрякушками? Тебе еще запретных словечек захотелось? Вот народ! Это же что за люди такие, если им даже равноправие на пользу не пошло?
      - А ты? - вдруг устремил Озарук длинный палец в сторону Малыша. - Ты ведь не такой дурак! Я все-е про тебя знаю... Красотка есть одна, пышная, кудрявая, норовистая... А вот промолчишь, упрешься - и никогда в твоей жизни уж никакой красотки не будет. У кого золото взяли?
      Малыш молчал, глядя на брата.
      - Вот только брякни... - сурово сказал ему Дедуля. Хотя что уж он мог сейчас сделать непутевому братцу...
      - Ничего я вам не скажу, - ответил Озаруку Малыш. - Клянусь честью!
      Озарук треснул кулаком по столу.
      - Пытать будем! - приказал он. - Огнем! Сдирайте с них одежду!
      Члены Равноправной Думы залопотали, замахали рукавами. Не обращая внимания, Озарук выбрался из-за стола и встал посреди зала.
      - Больше я вам ничего не предлагаю, - обратился он к братцам-воришкам. - Ишь, честь себе выдумали! Скажете правду - останетесь в подземельях моих век доживать. Не скажете - проклянете тот день, когда на свет появились!
      Появился непонятно откуда мрачный детина и запустил нож за ворот Дедуле. Кафтан и рубаха затрещали и разошлись до пупа.
      Понял Жилло, что все это очень плохо кончится для Дедули с Малышом. Нужно было выручать бедолаг... а как? Вот мушкет, пуля в стволе, но это же всего один выстрел. Можно хорошенько прицелиться в Озарука - но возьмет ли его обычная пуля? Серебряной-то нет! И если даже возьмет - все равно прощай коллекция, потому что после выстрела сразу же придется удирать.
      Было еще одно средство - рискованное, конечно. Впрочем, раз уж узелок тетки Тиберии так безупречно действовал, то ведь и оно сработать может!
      Резко распахнув двери, Жилло шагнул в зал. Все, разумеется, на него уставились. А он протянул руку к карлику.
      - Я знаю тебя, Озарук! - как можно громче произнес Жилло. - Твое имя Озарук! Вот как тебя зовут! Гнусный ты и мерзкий карлик Озарук!
      Озарук отскочил к стене. И его белый парик взлетел к самому потолку, а на голове встала дыбом распрямившаяся вороная волосня. И мантия пышная вмиг обвисла, как будто карлика окатили водой, и обозначились два горба, на груди и на спине!
      Тут уж и полицейский офицер с подчиненными шарахнулся. А члены Равноправной Думы и вовсе тихонько заскулили.
      - Наконец-то я нашел тебя, Озарук! - не сводя взгляда с карлика, Жилло подошел к столу и, протягивая к нему правую руку, левой стал сгребать в кучу раскиданную коллекцию. - Тебя зовут Озарук! На колени, мерзавец! Я твое имя знаю!
      И карлика действительно швырнуло на пол.
      При виде его судорог старцы, опрокидывая стулья, кинулись прочь от оборванного деда, который так жестоко разоблачил карлика, а теперь набивал карманы королевским золотом. Понесло их к Озаруку - но и от него как будто порывом ветра отбросило.
      Карлик зарычал и вскочил на ноги.
      - Кто ты? Чье ты создание? Ты не маг! - крикнул он Жилло. - Я с тобой справлюсь!
      - Тебя зовут Озарук! - отвечал Жилло, выхватывая моряцкий нож, потому что иного способа борьбы с карликом у него не было. - Озарук, вот ты кто! Озарук!
      - Это же Исидор Талс! - вдруг загомонили старцы. - Какой же это Исидор Талс? Это - чудище какое-то! Уберите его! Стража!..
      - Вот именно, чудище! - подтвердил Жилло, разрезая веревки и отцепляя от решетки братцев-воришек. К нему метнулся полицейский - но сделано было ручкой этак, сработал узелок тетки Тиберии, и полицейский отскочил уже не от Жилло, а от разъяренного карлика.
      - Ну, сейчас я вас! - рявкнул карлик, видя, что в зале - полный разброд и шатание, даже преступников удержать некому.
      Зависший под самым потолком парик опустился на его голову, волосня сама собой улеглась под него, и Жилло понял, что средство тетки Тиберии перестает действовать.
      - За мной! - приказал он братцам.
      У самых дверей он пропустил их и в последний раз глянул на карлика.
      Тот уже держал у губ деревянную дудочку. Подул он в нее - и Жилло узнал звук, от которого у него в ту ночь, когда он с волками-оборотнями познакомился, мороз по коже пошел.
      Окаменели и члены Равноправной Думы, и полицейские. Медленно кружась и глупо улыбаясь, пошли они к столу, нашарили бестолковыми руками опрокинутые стулья. А что будет дальше - Жилло наблюдать не мог, потому как время поджимало.
      Выскочив, захлопнул он за собой дверь и упором для мушкета заложил чтобы не сразу открыли.
      - Бежим! - и первым к лестнице понесся.
      - А ты кто такой? - спросил, догоняя его, Дедуля.
      - Кто я такой? - обернулся Жилло. - А вот сейчас узнаешь, кто я такой!
      И отвесил Дедуле просто замечательную оплеуху.
      - Вожак!.. - не веря себе, воскликнул Малыш. - Да кто ж это тебя так изуродовал? Дедуля, он же вожак! Вон и кафтан тот самый...
      Некогда было Жилло выслушивать комплименты - ни слова не говоря, сбежал он с лестницы и, сделав перед встречным стражником ручкой этак, понесся дальше, в какие-то двери, за какие-то повороты. И не оглядывался потому что теперь уж Дедуля с Малышом точно неслись следом без дурацких вопросов. И бежали они все трое, сколько хватило дыхания.
      - Нам до форбурга нужно добраться! - крикнул на бегу Жилло. - Сперва - в замковый двор, там - калитка в форбург, а в форбурге слева от конюшни еще секретная калитка! И от нее тропинка по склону!
      - Ага! - отвечал Дедуля. - Малыш, не отставай!
      Но, когда вся компания выскочила во двор, ее там встретила стража. Опять спас узелок тетки Тиберии - отведя на минутку стражникам глаза, Жилло резко развернулся и, дернув за руку разлетевшегося Малыша, повел их в противоположную сторону - в неизвестные дебри Коронного замка.
      - Не повезло! - объяснил он.
      - Вожак, ты куда? - изумился Дедуля, притормаживая. - Там же южное крыло! Оно нежилое! Загонят нас в тупик и повяжут перед запертой дверью!
      - Не повяжут! - без особой уверенности отвечал Жилло. - Скорее, черти вы немазаные!
      Им удалось-таки хорошо оторваться от погони. Но теперь шли они заброшенными замковыми покоями, где все покрывала невероятной толщины пыль.
      - Как ты нас отсюда выводить собираешься? - полюбопытствовал Дедуля.
      - Когда вы коллекцию воровали, то вопросов мне не задавали, огрызнулся Жилло. - А теперь стали вдруг такие любопытные! Ну, какого лешего понадобилась вам коллекция?
      - Малыша вон спроси, - посоветовал Дедуля.
      - Ну? - грозно спросил Жилло, обернувшись на ходу.
      - Само получилось, - объяснил Малыш. - Руки балуются, понимаешь? Я даже не всегда украсть хочу, а они как-то сами...
      - Вырвать бы с корнем такие самостоятельные руки... - и Жилло остановился перед закрытой дверью. - Ну-ка, Дедуля, давай вдвоем попробуем. Сдается мне, что она не на запоре. Я буду за ручку тянуть, а ты, наоборот, ее удерживай, а то скрипу будет...
      Дверь медленно поползла, выписывая по пыльному полу дугу.
      Малыш, опершись на деревянную штуковину - сундук не сундук, стоит на высоких ножках, но крышка имеется, - наблюдал за движением двери. И, очевидно, не соврал он про свои руки - правая нашла замочек крышки, что-то в нем сдвинула, левая же за спиной Малыша эту крышку приподняла. Тогда правая под нее скользнула и замерла...
      - Пошли, Малыш, - приказал Дедуля. - Чего это ты?..
      Но Малыш стоял, закрыв глаза. Правая рука бродила под крышкой, что-то ощупывая и, видимо, узнавая.
      - Опять куда-то залез! - рассвирепел Жилло. - Что это еще за штуковина?
      Малыш повернулся лицом к сундуку на ножках, откинул крышку и положил обе руки на желтоватые клавиши.
      - Да, да... - прошептал неизвестно кому. - Ну вот же оно...
      - По-моему, это клавесин... - пробормотал Жилло. - Что-то такое оставалось у нас после старой графини. Там еще мыши поселились... Малыш! Ты в своем уме?!
      Но окрик запоздал - Малыш, откинув крышку, уже ударил двумя пятернями по клавишам. И второй раз, и третий! Он брал звучные аккорды, они сложились в музыкальную фразу, и фраза эта была безупречна.
      Ощущение было такое, будто от клавесинных звуков загудел весь Коронный замок!
      - Ну, все... - обреченно прошептал Жилло. - Тут нас и возьмут...
      - А шиш им! - с таким вот словечком Дедуля схватил в охапку Малыша и поволок его к открытой двери. Крышка клавесина с треском рухнула.
      - Бежим! - велел Жилло. Теперь уж соблюдать тишину было незачем.
      Как они вылетели на черную лестницу, как забрались на чердак - этого все трое впопыхах и не уразумели. Но, стоя у чердачного окна, они знали дальше бежать некуда, а сюда за ними сейчас явятся.
      - А все ты! - костерил Дедуля Малыша. - Руки у него, видите ли, сами балуются! Вот у меня тоже тянулись, так я им знаешь что сказал?
      Малыш молчал, глядя на давно не мытые лапы. Шевелил пальцами. Вспоминал, как именно они растопырились, ударяя по клавишам. И руки вздрагивали.
      На лестнице загрохотало.
      - Ну вот... - неуверенно сказал Жилло. - Вот и настало время пробовать пернатое зелье...
      И вынул пузырек.
      - Ты это собираешься пить? - спросил Дедуля. - А зачем?
      - Сам не знаю, - признался Жилло. - Велено в беде выпить. А если сейчас беда не приключится, то я уж и не знаю, что такое беда.
      Он отвернул крышку и понюхал. Запах был - как у куриного бульона.
      Жилло набрался отваги - и отхлебнул.
      Первое, что с ним случилось - он стал дышать иначе. Как будто раньше делал это вполгруди, а теперь раскрылась и остальная половина. Потом же он ощутил, что не может удерживать в пальцах пузырек.
      - Держи скорее! - велел он Малышу.
      - Ну, держу... Ох, Жилло, да это же колдовское зелье! - завопил Малыш. - Что с твоими руками делается?! Вожак!!!
      - А что с ними делается? - изумился Жилло, потому что ощущение была скорее приятные.
      - Да они у тебя на целый фут выросли!
      Не поверив, Жилло поднял правую руку, посмотрел на нее - но это уже была не рука. Старуха правильно назвала свой бульончик пернатым зельем куда-то сгинул рукав, а прямо от плеча начиналось широкое и сильное крыло.
      - Вот и замечательно! - дрожащим голосом ответствовал Жилло. - Вот и расчудесно!.. Пейте скорее, не слышите разве - по лестнице какой-то битюг топочет...
      - Так это, выходит, и у нас такое вырастет? - обрел дар речи Дедуля. - И навсегда?
      - Понятия не имею!
      Жилло с трудом выпихнулся из узкого чердачного окошка на замковую крышу и крылья, за спиной сложенные, выволок.
      - Ты куда, ты куда? - загалдели братцы-воришки. - А мы? А нас?
      - Там зелья еще на два глотка станет, - сурово отрубил Жилло. - Не хотите опять в лапки к Думе угодить - так пейте!
      - Как же мы без рук-то? - запричитал Малыш. - Как без них работать, а?
      - Работничек! - одернул его Дедуля. - Шумовых дел мастер! Куда ты, вожак?..
      Не желая слушать нытье, Жилло встал на карниз и взмахнул крыльями. Они удивительно легко подняли его фута на два. Больше он не сделал ни взмаха - и приземлился на то же место. В полете его больше всего поразило то, что он перестал ощущать собственные ноги, а в особенности - подошвы.
      Желая повторить, он сделал еще два сильных взмаха - и поднялся довольно высоко над крышей. После чего лег грудью на воздушный поток и заскользил прочь, ехидно думая, что даже если красномундирные гвардейцы и увидят его силуэт на закатном небе, то пусть себе на здоровье поднимают пальбу - мушкетные пули до него уже не долетят.
      Обернувшись, он увидел в чердачном окне смертельно перепуганного Дедулю.
      - А как бы хорошо было через форбург уйти! - запричитал вдруг Дедуля. - Мы бы и лошадей на конюшне позаимствовали!..
      - Пей, скотина чертова! - заорал, делая круг над крышей, Жилло. Пей, кому говорю! Очень вовремя тебе лошадей захотелось! Трусы вы, и больше ничего! Штаны еще на намочили? Мешки потихоньку разрезать - тут вы храбрые!
      Дедуля с каким-то нечеловеческим всхлипом отхлебнул из пузырька, сунул его обратно в окошко и вытянул перед собой в жутком ожидании руки. Зелье подействовало так же стремительно.
      - Ну, что ты там торчишь? - идя на второй круг, осведомился Жилло.
      - Малыш! - объяснил Дедуля. - Малыш боится! Куда я без него?!
      Тут в окне появилась и физиономия Малыша. Он выбрался на тот же карниз, но почему-то полез вверх по черепичной крыше.
      - Зелье где? - рявкнул, подлетая, Жилло.
      - Боюсь! - твердо отвечал Малыш, карабкаясь по такой крутизне, что Жилло, всяких пейзажей навидавшийся в горах, точно не рискнул бы...
      Нарядная новенькая черепица вылетала из-под ног Малыша и срывалась во двор замка.
      - Дедуля, сюда! - приказал Жилло, кружа над братцем-воришкой. - Куда он зелье девал?
      - Да, наверно, в карман сунул... - неуверенно предположил Дедуля. Он только что попытался взлететь и рожа у него была совсем ошалелая.
      - Как же мы у него из кармана пузырек вынем? - в отчаянии развел крыльями Жилло. - Нам же нечем!..
      От такого жеста он чуть было не сбил ногами с крыши Малыша. Тот, скользя, хватался за черепицу - но не для того ж ее клали, чтобы за нее двести фунтов живого веса цеплялись и на ней висели! Естественно, черепица отлетала, и Малыш, уже довольно высоко забравшийся, ехал на пузе вниз.
      Приехал он, понятное дело, к карнизу.
      - Хватайся, дурак! - шепотом шумел Дедуля, порхая над ним. Грохнешься же! Ну!..
      - Боюсь! - твердил совсем ошалевший Малыш.
      Тут произошло долгожданное - черепичина кого-то внизу треснула по затылку. Тот бедолага поднял голову - и увидел, как с крыши пытается свалиться некий злоумышленник, а над ним кружат не совсем птицы, однако и не люди.
      А в чердачных окнах появились гвардейцы с мушкетами. Они поняли, что Жилло с братцами-воришками ушли через чердак, но кто ж мог предположить, что у преступников еще и крылышки вырастут?
      Карниз был красивый, художественный даже карниз, но какой-то непрочный. Под ногой Малыша что-то затрещало и обрушилось. Повис Малыш на руках - и тут-то Дедуля догадался, как с ним быть. Он обхватил Малыша со спины под мышки ногами и, отодрав его от карниза, потащил вверх. Нельзя сказать, что ему это легко давалось.
      Мимо свистнули пули.
      - Немедленно доставай из кармана пузырь и пей! - приказал, подлетая, Жилло. - Иначе бросим тебя - и кувыркайся вниз, к чертовой бабушке! Ты же брата своего губишь, дурак ты невообразимый!
      И так врезал бедолаге по уху крылом, что голова братца-воришки чуть с плеч не слетела.
      - Боюсь... - в последний раз сообщил Малыш. И стал шарить в кармане.
      Дальше уже было совсем просто - под одновременную ругань Дедули и Жилло он допил то, что оставалось в пузырьке, а сам пузырек бросил вниз. Но, когда руки уже стали крыльями, Малыш слезно взмолился, чтобы Дедуля его не отпускал. Словом, большого труда стоило Жилло и Дедуле поставить Малыша на крыло.
      Поднявшись повыше, они поиздевались над суетой, которая поднялась во дворе Коронного замка, и не сразу заметили, что ветер сносит их к морю.
      - Смотри ты, какое солнце красное! И здоровенное! - крикнул Жилло, не в силах бороться с воздушным потоком. - К непогоде!
      - А когда солнце закатится и ночь настанет, что мы делать будем? спросил Дедуля. - Из замка-то мы ушли, но надо же где-то и приземлиться!
      - Летим вдоль берега, - решил Жилло. - Может, удастся опуститься на дюны.
      Но это им не удалось. А солнце погружалось в воду с такой скоростью, какой Жилло отродясь ни разу и не видывал. Еще какое-то время после заката было видно друг друга. А потом небо резко помрачнело - откуда-то с севера шел шторм.
      Ветер метался, как будто его норовили загнать в угол. И Жилло с братцами-воришками еле удерживали неумелыми крыльями высоту. Кроме того, они, все трое, перестали понимать, где берег.
      - Нас несет в открытое море! - завопил Дедуля.
      - Тоже неплохо, - бодро отозвался Жилло. - Может, вынесет к островам!
      - Не донесет нас до островов, ой, не донесет!.. - заскулил Малыш, загребая крыльями по очереди, каким-то не птичьим, а вовсе собачьим стилем.
      - Донесет! - рявкнул Жилло. Он вертел головой - но ни Дедули, ни Малыша уже не видел.
      - Больно нужно было всякую дрянь хлебать! - упрекнул Малыш откуда-то снизу.
      - Тебе, видно, в Коронном замке понравилось! По мне, так уж на дне морском лучше, - блеснул оптимизмом Жилло.
      - Эй! Смотрите! Корабль! - обрадовался Дедуля. - Да вот же, прямо под нами! Спускаемся, ребята!
      - А если сторожевой? - с сомнением спросил Жилло. - Как раз прямо в лапы и спустимся.
      - Нет, это торговый. Все паруса убрал и болтается себе посреди залива. Спускаемся, - не унимался хлебнувший страху Дедуля. - Хуже не будет!
      Жилло с сомнением покосился на него. И был прав - опуститься в бурю на гуляющую палубу судна, не имея рук, а лишь пернатые махалки, было делом, мягко говоря, интересным. Но махалки здорово устали.
      В какую-то минуту, опустившись довольно низко, вся троица поняла, что не знает, как быть дальше. Малыш изловчился и обнял ногами мачту где-то возле самого топа, Дедуля зацепился крылом за рею. Но до палубы оставалось еще добрых пятьдесят футов. Не кидаться же вниз, сложив крылышки...
      - Надо зайти с кормы! - заорал Жилло. - Пусть нас ветром на нее накинет! Главное - ногами вперед лететь, а как коснемся палубы - сразу падать набок! Поняли?
      Чтобы внушить Дедуле с Малышом бодрость, он первым залетел сзади - и порыв ветра, пронеся его над кормой, чуть не вмазал в бизань-мачту. Жилло немедленно взмыл вверх.
      - Вот-вот, нахлебались всякой дряни, - вспомнил свою бурчалку Малыш, - а как выпутываться - не знаем!
      И внезапно изменившийся ветер вдруг разнес их чуть ли не на разные концы залива.
      - Эй, Малыш! Дедуля! Вы где?! - завопил Жилло. - Машите сюда!
      - Мы-то здесь! - отвечал откуда-то сверху Дедуля. - А корабль пропал.
      - Чует мое сердце, это сторожевой корабль был. Какой нормальный капитан в такую бурю по заливу мотаться станет? - спросил сам себя Жилло и вдруг сообразил, что знает такого ненормального капитана!
      Он завертелся в воздухе, пытаясь углядеть парусник. И увидел внизу игрушечную лодочку с почти невидимыми пустыми мачтами.
      - Спускаемся! - велел он. - Если это "Золотая Маргарита", то все в порядке!
      Братцы-воришки переглянулись.
      - Если это "Золотая Маргарита", то нам там и вовсе делать нечего, загадочно сказал Дедуля. Жилло понял, что братцы и тут наследили.
      - Ну и болтайтесь между небом и землей! - в ярости крикнул он. - А я постараюсь на нее опуститься!
      Теперь ветер дул кораблю в нос. Опустившись как можно ниже, Жилло убедился - да, действительно, деревянная девица с невероятной грудью украшала нос шхуны, и по обе стороны широкого лица лепились крутые золоченые завитки деревянных волос. Ветром его кинуло прямо на эту необъятную грудь, крепко к ней приложило, а поскольку порыв стих, Жилло сполз по животу деревянной девицы вниз и въехал ногами в какую-то дыру. Высокая волна подхлестнула его и он, совершенно мокрый, еле успев прижать крылья, оказался в темной конуре.
      Конура была до того узка, что одному человеку - и то еле повернуться. Как раз против дыры имелась дверь - через нее Жилло и вывалился в какой-то коридор.
      И первое, что случилось - он вопль услышал.
      - Помогите! Черт морской! - заорал, столкнувшись с ним нос к носу, какой-то бравый мореход. И, поскольку его угораздило шарахнуться от Жилло, когда судно переваливалось через волну, мореход шлепнулся аккурат на задницу. При этом он выронил фонарь и свечка в нем погасла.
      - Чего орешь?! - напустился на него Жилло. - Какой я тебе морской черт? Немедленно веди меня к капитану!
      - Черт! А кто ж ты еще можешь быть? - уверенно возразил моряк. Ребята! Черт!!!
      Невзирая на шум бури, вопль услышали. Еще двое появились в коридорчике. И чего уж скрывать - не заметив в темноте, что мокрый гость лишен рук и снабжен крыльями, его скрутили, запеленали в парусину и повлекли на корму - показывать капитану. Впрочем, Жилло и не сопротивлялся особенно. Крыльями много не навоюешь.
      Капитан Шмель сидел в своей каюте и развлекался бутылкой рома.
      - Вот! - доложили моряки, ворвавшись и установив перед собой Жилло. Нечисть поймали!
      - Откуда он такой взялся? - оторвавшись от кружки, недоуменно спросил капитан.
      - Из гальюна! - доложили моряки. И описали, как Дик-Самопал шел себе тихонько в гальюн ради малой надобности, как дверь распахнулась и как морской черт сбил с ног бедолагу Дика.
      - А надобность-то справил? - осведомился у пострадавшего капитан.
      - Нет еще, - признался тот. - Не до нее же было!
      - Ну так и лети мухой справлять! - гаркнул капитан. - И вы туда же! А с нечистью я сам разберусь.
      Моряки выпустили из железных лап Жилло и на всякий случай отскочили подальше. Чтобы не пугать их своим нечеловеческим видом, Жилло стоял, не двигаясь, крылья волей-неволей по швам.
      - Ну?! - грозно рявкнул капитан, вставая. - Мне повторять?
      Моряки выпихнулись за дверь. Капитан подошел к Жилло. Видно, при всей своей отваге он тоже ощутил некоторую неуверенность. Протянув руку, он потрогал Жилло за плечо и понюхал пальцы. Потом взял за край намокшую парусину.
      - А ну-ка, поворачивайся! - приказал.
      Жилло, вертясь, высвободился. Мокрые темные крылья, свисая вдоль боков, очевидно, имели вид мокрого темного плаща.
      - Серой ты вроде не пахнешь. Рожу подними, морской черт, - велел капитан. - И волосню мокрую с рожи убери. Дай взгляну. Впервые вижу, чтобы в бурю гости на шхуну через гальюн жаловали.
      - Не могу, - сказал Жилло. - Нечем.
      Капитан удивился, но подошел и сам пятерней освободил физиономию гостя от волос.
      - Чуяло мое сердце, студиозус! - воскликнул он. - Что с руками-то? Отнялись, что ли?
      Жилло молча развел крылья.
      - Ого! - сказал капитан, но комментировать не стал. - Однако!.. Гонец мой до тебя добрался?
      - Добрался. И передал, что велено.
      - Испугался я, - честно признался капитан. - Ты сам видишь, от морского черта я не шарахнулся. Надо же иногда показывать этим бездельникам, что такое капитан. А вот что "Золотую Маргариту" отнять могут... Пусть уж у тебя этот бархат побудет. Не мог я ее за борт, понимаешь? И без "Золотой Маргариты" я помру. Она мне как дитя родное, понимаешь?
      Тут порывом ветра шхуну так качнуло, что мокрый Жилло лег грудью на капитана и обхватил его крыльями.
      - Лихо это ты... - проворчал капитан. - Хочешь - оставайся. Будешь заместо Дублона сидеть на рее и ругаться.
      - Я бы охотно, - признался Жилло. - Так я от всех похождений устал, так вымотался, что с радостью бы пошел служить попугаем на приличную шхуну. Но не судьба - понимаешь, капитан, у меня там еще два морских черта между небом и землей болтаются.
      - Мой гальюн - к их услугам! - развеселился капитан Шмель. - Открыт днем и ночью! Добро пожаловать! Выйдем на палубу, покричим им - пусть залетают.
      - Нет, капитан, - вздохнул Жилло, - такое только раз в жизни удается. Да и не захотят они опускаться. С чего-то они решили, что их на твоей шхуне плохо примут. А теперь слушай меня - помнишь, просил ты меня узнать и про бархатную орифламму, и про цветы на ней? Кое-что мне выяснить удалось. И залезь-ка ты ко мне в карманы!
      Когда капитан понемногу выгреб на стол всю ювелирову коллекцию, с него и хмель сошел.
      - Студиозус! - гудит. - Это же уму непостижимо! Кто ты такой, студиозус? Откуда ты на мою голову свалился?
      - Откуда свалился - ты и сам знаешь. А кто я такой... - Жилло задумался. - Вот видишь ли, удалось мне узнать кое-что о судьбе старого короля и его детей...
      - Так ты что же, принц?.. - изумился капитан. - Так это за тобой гоняются?!
      - Да какой я принц... - усмехнулся Жилло. - Я этот, как его... ну, бастард!
      - Да где ты слово-то такое взял?
      - В библиотеке графской, - охотно объяснил Жилло. - Знаешь, странное словечко. Означает - незаконный сын, или внук, или вообще правнук какого-нибудь благородного лица, короля, к примеру. И что любопытно - для одних это кличка была ругательная, а для тех, кто чем-то отличился - вроде звания.
      - Тебя на рынке, что ли, бастардом обозвали? - попытался понять капитан.
      - Да нет... - Жилло пожал плечами. И пропел тихонько:
      Мы - бойцы, мы - бастарды, мы услышали весть,
      мы примчимся издалека!
      Нам досталась от бабок потаенная честь
      королевского перстенька!..
      - Так! - сказал капитан. - Стало быть, в тебе, студиозус, вдруг королевская кровь проснулась!
      - Ты сам не знаешь, насколько ты, капитан, прав...
      И рассказал ему Жилло, как получил от тетки Тиберии пернатое зелье для красавицы Неды, как она ему про заклятье поведала, и как это все совпало с песней, которую он в лесу то ли сочинил, а то ли вспомнил...
      Рассказывал он, а капитанские глаза под мохнатыми бровями все подозрительнее делались. И сопел капитан Шмель, и перебивать пытался, и мычал от еле сдерживаемой ярости. Еле Жилло довел до конца свою историю.
      - Вот оно что... - пробормотал капитан, да вдруг как треснет кулаком по столу! - А слушай! Вообрази, что действительно в королевских детях и вообще во всех королевских родственниках кровь проснется! Ну, скажем, кто-то где-то заклинание прочитает - и готово! Ведь тогда они явятся в Кульдиг власть себе возвращать!