— Он просто пытается искупить вину.
      — За ним нет никакой вины! — теперь уже я начала повышать голос. — Ни за ним, ни за тобой, ни за мной!… Нет нашей вины, что у Нивиэля проявилась такая зависть, переросшая в патологическую одержимость!
      — Замолчи!…
      — Единственный кто виновен — сам Нивиэль, да, пожалуй, его наставник, который не сумел объяснить ученику нереальность его желаний!
      — Он просто хотел походить на своего кумира… отца.
      — Нет! Если судить с твоих слов… он просто хотел такой же славы как у отца.
      — Нет! Нет… ты не имеешь права так говорить! Нивиэль хотел перестать быть просто "сыном Бессмертника", он хотел своегоимени!… Как и я, мне опостылело быть "братом магистра Керля"!
      Ой, мальчик, ты давай разберись поскорее в своих проблемах, а то так быстро скатишься в яму, что даже сам не поймешь. Я хотела бы тебе помочь, но такие исцеляющие проповеди не для меня.
      — Твой племянник совершил ошибку, — решила я подвести черту, — он выбрал не тот способ для самовозвышения. Если бы я не пошла в Академию, то так бы и осталась "дочерью князя Лацского". А теперь обо мне заговорили: кто-то с пренебрежением, кто-то с завистью, кто-то со злостью, но кто-то и с гордость, с радостью… с любовью. И говорят "Иллия Лацская", а не "дочь Искандера". Мне кажется ты на правильном пути, ты уже заставил с собою считаться… Не фыркай это не лесть, а констатация факта, вряд ли принц всюду берет тебя с собой потому-то ты брат магистра Керля. Просто ты смог стать ему необходим. И кто знает, возможно, лет через триста уже про наставника скажут: "Это — брат Советника Эрвиана".
      — Все шутишь?…- мрачно пробурчал тот.
      — Возможно, — не стала запираться я. — Но согласись, что-то в груди екнуло?…
      — Знаешь, я, кажется, начинаю понимать, почему все твои знакомые либо хотят тебя убить, либо готовы целовать твои следы, — с какой-то грустью сказал он и, повернувшись, пошел по тропинке прочь.
      Я смотрела ему в след и думала, что как же тяжело беднягам-эльфам живется, разрываясь между возвышенными идеалами и обыкновенными желаниями… И тут с ужасом осознала, что думаю по-эльфийски, то есть на таллаосе! Сижу и размышляю на этом языке, без переводов! Так пора спать, пока еще до каких-нибудь гадостей не додумалась.
 
      Весь следующий день я опять провела практически в полном одиночестве. Хуже того всекниги из особняка исчезли, полки во всех комнатах, куда меня пускали, стояли пустыми.
      Главный виновник книжной пропажи в очередной раз заперся в кабинете и оказался недосягаем. В отместку я уселась на перила балкона находящегося над местом оккупированным "рыжей сволочью" и исполнила около десятка фривольных песенок аккомпанируя себе на лютне. На второй песне, окна кабинета находящегося подо мною, захлопнулись, я увеличила громкость. На пятой появилась домоправительница с требованиемпрекратить обучать присутствующую в особняке молодежь всякому похабству, я напомнила ей про выхухоль и она исчезла. На седьмой пришел Зоррвиэль и попросил перейти для музыкальных занятий в другую комнату, я нагло отказалась, сообщив, что мне и здесь неплохо. На десятой из кабинета повыскакивали взъерошенные и красные от жары эльфы, а ко мне поднялся сам Владыка, пряча что-то за спиной. И прежде чем я смогла уклониться, этот гад со словами:
      — Остыньте, госпожа Иллия, — плеснул в меня из графина холодной водой.
      В ответ я рефлекторно заехала ему в лоб лютней, чем привела в шоковое состояние всех присутствующих, включая самого Вирдириона.
      — Выйдите все из комнаты, — приказал он, буквально пригвоздив взглядом меня к перилам.
      — Я так полагаю, меня это не касается, — легкомысленно фыркнула я, беря несколько аккордов.
      Он потер лоб и с досадой сказал:
      — Сейчас все выйдут, и я скажу все, что тебя касается.
      — Владыка, это обязательно? — переспросил Зоррвиэль, косясь на лютню в моих руках.
      — Обязательно, обязательно, — опередила я Владыку, — семейные дела решаются в узком кругу.
      Вирдирион тяжело вздохнул и махнул ошарашенной охране рукой:
      — Идите, идите…
      — Я вся — внимание, ваше владычество.
      — Иллия, скажи мне честно, ты каждое утро составляешь план как мне досадить?
      — Ты себе льстишь… В моих планах не только ты.
      — И за что нам такое счастье? — закатил он глаза.
      — За гордыню, — подсказала я. — Буду вашей совестью.
      — Моя совесть не хамит старшим и не поет срамные песни.
      — А ты прислушайся, — я подошла к нему и коснулась пальцем его груди там, где сердце, — Вот здесь послушай. Чего ты действительно хочешь?
      Вирдирион отвел мою руку.
      — Мы не животные, чтобы совершать то, что подсказывают инстинкты, есть определенные условности…
      — А ты наплюй! Легче станет.
      — Уверена?
      — Абсолютно.
      Он наклонился и пристально посмотрел мне в глаза, долго… проникновенно. У меня мгновенно пересохло в горле. А он наклонился еще ближе и…
      — Нет, это за извращение сойти может, — твердо сказал Вирдирион отстраняясь.
      — Что? — выговорила с третий попытки.
      — Воспитательные средства. Мне хочется перекинуть тебя через колено и всыпать, как следует пониже спины, чтоб не дурила.
      — До чего же у эльфов убогая фантазия! — обиженно отозвалась я и ушла, ощущая некий дискомфорт, что последнее слово осталось не за мной.
      После обеда ко мне заглянула госпожа Хитоми, которой немедленно было рассказано про гадов-эльфов, обижающих девушек. Правда, как обижают, было замолчано. Та сочувственно покачала головой и посоветовала все взять в свои руки. Я с ней было согласна, но понятия не имела с чего начать. Та хитро улыбнулась и сказала, что постарается помочь.
      Спустя пятнадцать минут после этого ко мне пришла одна из служанок — пексинок и протянула коробку, сказав:
      — Госпоса Хисоми посовесовала вам насять с эсого.
      После ее ухода я открыла подарок и поначалу удивленно посмотрела на пустое дно. Потом слегка изменила угол зрения и увидела бледно-золотистые нити. Я поставила коробку на столик и извлекла тончайшую ночную сорочку. Да, в такой точно жарко не будет!… Интересно, на что намекала Хитоми?… Думаете на это?… Не-э-э, моей наглости на такое не хватит!
 
      Ближе к ночи я опять вышла освежиться в сад, и пошла к уже знакомому фонтану. Не знаю зачем, но раз меня бесит эльфийское общество, пообщаюсь с лошадью. Мне чудилось, что единорог уже там, скрывается за деревьями, но лишь с моим появлением вышел к фонтану.
      Конечно, мне бы хотелось, что бы тот привык ко мне и стал моим, но знания по зооведенью разбивали всю надежду. Единорог никогда не будет ходить под седлом, это дикое создание, его не приручить, доказано столетними опытами. Можно просто взять его в замок, как украшение, в конце концов, от бабушкиных кошек тоже нет пользы. Но опять-таки сомневаюсь, что смогу его так привязать, да и проблем с Фрэйем не оберемся. Но был и еще один момент, который вызывал у меня тревогу — наша первая встреча и его внешний вид… Как бы над ним там не колдовали, это уже необыкновенный единорог, мутация уже была и не известно как она пойдет дальше. Впрочем, сейчас он никакой агрессии не проявлял, мирно пасясь около фонтана, но и не приближаясь ко мне ближе, чем на локоть.
      Наша идиллия была очень грубо нарушена, когда прямо из-за куста вылетел взъерошенный Эрвиан. Я обреченно вздохнула, понимая, что сейчас вероятно будет какая-то очередная разборка. Единорог заржал и, махнув хвостом, скрылся в темноте. Мне стало жаль, что не могу также сбежать. На сегодня с меня эмоций хватит.
      — От тебя всегда одни проблемы!…- хрипло выкрикнул он, покачиваясь.
      — Ты что, пьяный?!- ахнула я.
      — Рад бы, но ты все как всегда поломала…
      — Что?!…
      Где-то рядом раздалось надрывное ржание.
      — Изумитель?!… Что-то там случилось!…
      — Да что б всех!…- с отчаяньем сказал эльф. — Он напоролся на отряд!
      — Какой отряд?!…- начала, было, я и тут заметила, что у Эрвиана потрепанный вид и кровоподтек на скуле и бросилась в сторону, откуда доносилось ржание.
      — Стой, дура!…- услышала я за спиной. — Окончательно все испортишь!…
      Да идите вы со своими интригами!… Как всегда придумали какой-то план, в который «глупую» женщину, естественно, решено было не посвящать.
      Я выскочила на освещенную лужайку перед входом в особняк. По ней метался единорог, стараясь проскочить между эльфов с копьями. Не думаю, что пришедшие хотели его поймать или убить, скорее всего, им также нужно было, чтобы животное как можно быстрей исчезло с их пути. Тут одному из чужаков пришла в голову «блестящая» мысль замахнуться на единорога копьем. Испуганный жеребец взвизгнул, отскакивая назад, и вдруг… забился в судорогах.
      — Назад!…- Эрвиан вырос у меня за спиной и, обхватив за талию, втащил в тень деревьев.
      Я была так поражена развивающимся действом, что даже не заехала ему по уху за наглость. Там, в лаборатории, мне уже приходилось наблюдать подобное, только тогда процесс протекал наоборот. Мышцы ходили под шкурой буграми, кости выдвигались и переставлялись. Единорог вытянул вперед шею и вновь заржал, на морде вздулись вены, из-за рта пошла пена и слюной закапала в траву, он слегка вскинул голову и ржание перешло в утробное рычание. Я слышала, хоть и находилась довольно далеко, его тяжелое дыхание, которое вместе с хриплыми гортанными звуками вырывалось из глотки. Эльфы стали отступать, что-то испуганно шепча и вычерчивая перед собой в воздухе круг в круге, священный знак Та'алиссы. Единорог мягко, припадая на передние ноги, пошел за ними. Все тот же копейщик сделал еще одну попытку атаковать. Единорог уклонился, а потом прыгнул на обидчика, подмяв того под себя и вцепляясь в бедолагу зубами.
      — Что с ним?!- ахнул рядом Эрвиан.
      — Думаю, что это такая форма самозащиты, — растерянно ответила я.
      Единорог поднял окровавленную морду и зарычал, остальные эльфы бросились со всех ног прочь от воплощения ночного кошмара.
      Тут распахнулись входные двери, и показалась испуганная домоправительница. Только я порадовалась хорошему стечению обстоятельств, как ее отпихнули, и вперед вылез Владыка. То же неплохо!…
      Охранники толпились за своим правителем и пытались тому что-то втолковать. Ну, кто же вперед пропускает охраняемый объект?!… Телохранители… мать вашу!…
      Единорог весь подобрался и, выгнув спину, взвыл.
      — Вестник Эрисс! — вскрикнул один из старших.
      Ну, за что же вы так бедную лошадку? Эрисс, по-моему, эльфийская богиня хаоса, противоположность Та'алиссы. В доме дико завизжала домоправительница и захлопнула перед спинами пятившихся alfiдверь. Та-ак, появился еще один лишний повод ее прибить.
      — Владыка, уходите влево там другой вход, мы его пока отвлечем, — сказал Зоррвиэль, вынимая из ножен меч и делая шаг вперед.
      А вот что бы вам всем не отступать?! Тоже мне, герои-защитники!… Плюнуть бы на вас, да перед Лиссой неудобно. Но я не хочу так же калечить беднягу единорога, не его вина, что маги-подонки, так повлияли на его тело и мозг.
      — Изумитель!…- окликнула я единорога, выходя из укрытия. — Изумитель, иди сюда.
      Тот развернулся в мою сторону и наклонил голову набок.
      — Иди ко мне, мальчик, не бойся… Ты же помнишь меня, правда?… Мы так славно проводили время.
      Единорог сделал несколько нерешительных шагов не сводя с меня пристального взгляда… Потом еще… и еще… и еще. Я занервничала, в тот раз, когда я его успокаивала, он быстро принял свою другую, неагрессивную форму. А сейчас до сих пор сверкает красными глазами. Изумитель подошел ко мне вплотную и, задрав голову, начал втягивать воздух. На мое счастье, запах он узнал, и потому обойдя вокруг меня два раза, потянулся ко мне и стал губами копошиться в моих волосах. Губы были мягкими, но за ними все еще скрывались клыки, а морда все еще была в крови эльфа.
      — Все хорошо, — начала я вновь успокоительную беседу, чувствуя, как от страха перехватывает дыхание. — Плохие дяди обидели малыша… Вот мы их ужо!…
      "Малыш" был не против и возбужденно засопев, бросил назад несколько плотоядных взглядов. "Плохие дяди" насторожились.
      — Да ладно, ладно… — снова засюсюкала я, теперь уже поглаживая его по морде. — Ты же хороший, добрый… Пусть идут своей дорогой.
      Тело единорога пробила крупная дрожь, и начался уже знакомый мне процесс. Я отошла назад, чтобы не мешать, продолжая окружать своего подопечного доверительными флюидами. И только когда краснота глаз поменялась на знакомый мне лиловый туман, облегченно вздохнула, убирая магию. Изумитель тряхнул гривой и остался стоять на месте, как бы приглядываясь ко мне и решая: достойна ли я доверия.
      — Что это такое? — подал голос Зоррвиэль.
      Единорог подпрыгнул на месте и, просканировав эльфов подозрительным взглядом, решил, что те уж точно доверия не заслуживают и коротко фыркнув, поскакал проч.
      — Как у тебя это получилось? — выбрался из кустов Эрвиан.
      — Просто внушила ему спокойствие и безопасность, — честно ответила я.
      — Ну, считай, что я тебе поверил, осталось убедить их, — кивнул он на приближающихся эльфов с Владыкой во главе.
      — Ну и как это понимать? Что ты делаешь на улице в такое время и в таком виде?!- спросил Вирдирион.
      — Нормальный у меня вид, — возразила я, поправляя голубой пеньюар, — ну помялся подол немного.
      На самом деле не только помялся, но еще и испачкался и порвался и не только подол. Но им-то, какая разница?
      — Ты должна была находиться в своей комнате.
      — А кто это решил?
      — Я.
      — А кто решил, что ты здесь командир?
      — Они, — эльфы за его спиной на редкость паскудно усмехнулись.
      — Ну вот и приказывай им.
      — Иллия, опять начинаешь? — вкрадчиво спросил Владыка.
      — Продолжаю, — поправила его я.
      — Господин, — вмешался Зоррвиэль, — давайте войдем в дом, так будет безопаснее.
      — Давайте, — кивнул господин.
      Но тут уперлась я.
      — И с места не двинусь, пока мне не объяснят: что здесь происходит?
      — Да, пожалуйста, — равнодушно пожал он плечами, — стой здесь.
      Эльфы все как по команде развернулись и отправились к особняку, а я, плюнув им вслед, правда мысленно, ушла вглубь сада.
      У них назревал какой-то план, это и ежу понятно, не понятно каким боком здесь была замешена я. Если в качестве приманки… так сказали бы сразу, и в комнате посидела бы, и подыграла, но зачем же темнить за моей спиной?!
      Ненавижу эльфов!!! Особенно всяких рыжих и бессовестных! Даже спасибо гад не сказал, я ему возможно опять жизнь спасла… ну уж его телохранителям точно. Как бы отомстить?… Магия его не берет, в рукопашную что-то не хочется, если вспомнить, как он раненный от трех Теней отбивался. И что мне остается — молча сидеть и злиться. Могу еще сходить обматерить его, но и это тоже не выход, мои угрозы этого мерзавца не трогают…
      Окольными путями я вернулась в особняк, переоделась и привела волосы в порядок, надеясь, что эльфы опомнятся и придут извиняться.
      Ага, сщаз-з-з! От них, сволочей, дождешься!
      Я опять вышла в сад, в надежде, что мое отсутствие заставит их поволноваться. Стражу у дверей я отправила в пеший тур к дракону под хвост, чтоб не цеплялись. И решила уйти в дальние аллеи сада, где раньше не бывала, и где меня не будут сразу искать.
      Не замечая как, я дошла до увитой плющом калитки, раньше мне не приходилось здесь бывать. Почему эта часть сада отделена от остальной? Что они здесь прячут?
      Я выпустила перед собой две "Световые сферы" и спокойно пошла по тропинке. Вроде бы все обычно: фонтан, беседка, деревья, клумбы с цветами — правда, преобладали в основном розы, которые пока еще не цвели. Летом здесь, наверное, очень красиво. Вот искусственный ручей и мостик через него, скамейка и мраморная чаша с цветами, газон ровный ухоженный. Об этом сокрытом уголке явно кто-то заботится и очень тщательно.
      Тропинка привела меня к небольшому возвышению, на котором стояла высокая статуя, «Сфера» смогла осветить только постамент. Я отправила ее вверх по мраморному столбу и разглядела женскую фигуру. Старинное одеяние мраморной незнакомки говорило о том, что этому творению эльфийского мастера не меньше ста лет, ведь эльфы никогда не изображают прошлого, только настоящее.
      Женщина стояла, опираясь на, то ли на столбик, то ли на столик, вся фигура была задрапирована в ткань, правую руку она простерла перед собой приглашающим жестом. Обычная схема для скульптора, почему же мне так стало неспокойно, и сердце так громко колотится. Я слегка сдвинулась вправо и подняла «Сферу» еще выше, освещая лицо. Пышные волосы, высокие скулы, прямой нос и пухлые губы — аристократическое, красивое лицо, довольно живое, для камня… и человеческое. В эльфийском саду статуя человеческой женщины?!… Да, такое не везде увидишь!… И все-таки я ее где-то видела. Но где? Может на портретах? Или…
      — Ни х… себе! — только и смогла сказать я, когда поняла, где видела…
      Сегодня… в зеркале!
      С мраморного изваяния смотрело моелицо.
      — …твою мать! Это за что ж такие почести?!…
      Что бы я ни говорила, это не могла быть моя статуя, сто лет назад меня не было и в проекте. Но была другая женщина, с которой, если не лгут портреты, мы разделили одно лицо.
      — Но как?!…
      — Ты что, правда, не догадывалась? — услышала я за спиной.
      — Оссолоэт! Что ты тут делаешь?!- как ни странно его появление меня не потрясло, видно, сильнее удивляться я уже просто не могла.
      — Заговорщиков ловлю, — просто ответил он, подходя ближе.
      — Ты шел за мной?
      — Да, от самой калитки. Хотел узнать, как ты прореагируешь. Хороша? — он кивнул на статую.
      Я кивнула, а потом задала мучивший меня вопрос:
      — Эта та, кто я думаю? Это… это…
      — Это — Эсфирь Миританская, королева Такории, — отвесил он шутливый поклон.
      — А что королева Такории делает здесь? — начала я злиться.
      — Она здесь жила, — спокойно ответил тот.
      — Ты что, издеваешься?! Как она могла здесь жить?!
      — Обыкновенно. Сразу после подписания Вилойского договора, Такории был выдвинут вотум недоверия. Бэл'Лион потребовал заложника, чтобы не опасаться новых сражений пока король Иоанн будет выводить свои войска. Так к нам попала твоя прапрабабка.
      — Это ясно. Но почему она была здесь, а не в королевском дворце в Кен'Атари?!
      — Сначала она там и жила, но потом… Наверное, здесь им стало удобнее.
      — В каком смысле?…
      — В любовном. Ой, да не смотри ты так!… А то ты не догадалась об этом раньше!
      — Они были любовниками, — отстраненным тоном сказала я.
      Эльф кивнул.
      — Ты бы видела комнату во дворце, где хранится ее портрет, настоящий алтарь, когда был маленький случайно забрел туда. Потом стал расспрашивать, узнавать, догадываться… А теперь представь моеудивление, когда две недели назад девушка с портрета вдруг приехала на стрельбища.
      — Да, а я все понять не могла, почему на меня ваш придворный маг косился, и ты так вытаращился. Парни подсмеивались, говорили: "Перед тобой даже эльфы не устояли". А как твой дед все это объяснил?
      — Кому?! К тому моменту, он уже был вдовец, а объяснять, что-то дочерям или придворным посчитал ненужным. Кстати, он до сих пор так считает.
      Тут я припомнила свой последний разговор с королем Шеолмином.
      — А он, случайно, не поэтому интересовался ушами моего прадеда, что считал его своим… сыном?
      — Почему «считал»? До сих пор считает, что Эсфирь скрыла правду о рождении ребенка.
      — Полный бред!!! Если к Искандеру можно было придраться по поводу расы, то мои бабушка и тетя никак не тянут на четвертьэльфиек. А средняя сестра София?… Хоть она и умерла до моего рождения, но на портретах-то я ее видела: низкорослая, смуглая пышечка — ничего эльфийского. Они — люди, это я тебе могу точно сказать.
      — Это женщина всегда может точно сказать, что дети ее, а мужчина…
      — Но-но, не надо оскорблять мою прабабушку, — нахмурилась я. — Эта первая жена Искандера была сукой… Цецилия же была женщиной честной и по уши влюбленной в мужа. Бабуля говорит, что ее мать разве что ноги отцу не целовала. Так что не надо глупостей, моим прадедом был Искандер. Он, кстати, и умер в семьдесят шесть, а если бы был полуэльфом жил бы до двухсот.
      — Умер-то он по другой причине, а не от старости, — язвительно вставил принц.
      — А это не важно! — с нажимом сказала я. — Просто старая рана.
      — Цианидная…
      — И у вас покушения на королей были.
      — Конечно, мой дед лично два пережил… И оба раза от людей.
      — Да знаю я, что наши расы никогда особенно друг друга не любили. В лицо улыбаются, а за глаза оплевывают. И всегда так было… И какой бес потянул прабабку к эльфу?! Как такое могло случиться?!
      Принц резко повернулся ко мне и с раздражением в голосе заметил:
      — Если ты считаешь нас не достойными внимания, это еще не значит, что и остальные человеческие женщины отвергают эльфов.
      — Оссолоэт, ты предполагаешь, что я так холодна и язвительна с вами, потому что вы — эльфы?
      — Допускаю такую мысль.
      Я прислонилась спиной к постаменту и сделала глубокий вздох.
      — Скажи, а ответить просто «да» или «ну» или «допустим» ты не мог?
      — А с чего это ты решила придраться к словам?
      — Проще надо быть, откровеннее… Нет, не в словах, от вас такого не дождешься, а хотя бы в поведении, в мимике, в жестах. Рад за друга так подойди, протяни ему руку, улыбнись. Встретил брата, сестру, своего ребенка подойди, обними — это же твоя семья, зачем стесняться нежности? Нравится девушка — ухаживай за ней, дари внимание, флиртуй, бес вас возьми, а не стой как соленой столб! Вот что мне в вас не нравится — ваше лицемерие! Поэтому, мне так симпатична Лисса, она открыта, естественна, чересчур наивна, но с ней легко общаться… с ней хочется общаться. А от вас хочется бежать, потому что через пять минут общения во рту кисло становится.
      — Иллия, нельзя же осуждать нас за то, что наше воспитание отличается от человеческого. У вас одно мироощущение у нас другое, следовательно, поведение иное. А если ты действительно хочешь увидеть нас во всей красе, то оставайся на Ночь феникса, осталось-то каких-то пару-тройку дней подождать.
      — Что за Ночь феникса?
      — Это наш национальный праздник, — с хитрой улыбкой ответил тот. — Ты же знаешь, что гербом Бэл'Лиона является феникс. В середине цветовца у этих птиц брачный период, самки взлетают в небо и своим ярким оперением стараются привлечь самцов, особенно красиво это смотрится ночью. В Ночь феникса мы не используем гламур, косметику, драгоценности, только яркие наряды и цветы… И каждый делает то, что хочет! Примерно половина младенцев за год бывают зачаты именно в эту ночь.
      — Весело!…- согласилась я.
      — А то! Оставайся, хоть мы и не приглашаем к себе иные расы в этот день, но для тебя сделаем исключение.
      Я с подозрением на него покосилась.
      — Это ты мне так хочешь сказать, что нужно еще у вас задержаться?
      — Нет, — с жесткой интонацией ответил Оссолоэт, — Я думаю, что сегодня мы все закончим.
      — То есть? — вытаращила я глаза. — Поймаете Пророка?!
      Он молчал загадочно улыбаясь.
      — Скоро все узнаешь.
      От тропинки послышались шаги, я повернула голову и увидела Эрвиана. После вчерашнего разговора он, конечно, не воспылал ко мне братской любовью, но и на злобные взгляды я уже не натыкалась.
      — Слушаю тебя, Эрвиан, — сказал принц.
      Пришедший эльф поклонился, окинув нас недоуменным взглядом, и доложил:
      — Ваше Высочество, предатели обезврежены, но отказываются говорить. Прикажите послать за Висс аном?
      — Зачем? — пожал он плечами. — У него итак полно работы. У нас же есть еще один вариант, — и посмотрел на меня. — Иллия, у тебя нет желания поработать по специальности?
      Я сделала вид, что обдумываю предложение.
      — А какая оплата?
      — Натурой возьмешь?
      — Чьей?
      — Ну, можно его, — принц кивнул на Эрвиана. Бедный эльф побелел, потом покраснел, затем позеленел и, сменив еще два раза окрас остановился на сером.
      — А огласите весь список, пожалуйста, — попросила я.
      — Ты лучше его сама напиши, потом сочтемся.
      — А как же аванс?!…- «возмутилась» я.
      — Эрвиан, дама требует аванса, — «сочувственно» развел руками принц.
      — Ваш… Ваше… — заикаясь, попытался сказать что-то Эрвиан.
      — Думаешь, она ждет моегоаванса?!- «удивился» Оссолоэт. — Дороговато… А скольких допрашивать надо?
      Помощник продолжал хлопать глазами, но, заметив, наконец, как дергаются в еле скрываемой улыбке губы сюзерена, облегченно вздохнул и бросил на меня убийственный взгляд.
      — Четверых, — ответил он.
      — Иллия, а у «внушителей» какая такса?
      — Допрос: от двухсот пятидесяти до четырехсот пятидесяти никсов, смотря по ситуации.
      Оссолоэт задумался, видать, решая, во сколько себя оценить, а потом кивнул:
      — Я тебе в долг запишу.
      — Нахал!…- беззлобно отозвалась я, — Еще кто кому запишет?!
      Он рассмеялся и, подхватив меня под руку, сказал.
      — Договорились. Идем, а то, как бы пленники чего не учудили.
      Мы вернулись к особняку. Все присутствующие у входа встретили нас выпученными глазами и отвисшими челюстями, и только Владыка наоборот сузил глаза и поджал губы.
 
      Пленники сидели на стульях посередине зала на первом этаже. Около каждого стояло по два охранника. Вид у заговорщиков был на редкость потрепанным, но в глазах стояла подозрительная самоуверенность.
      — Молчат? — весело поинтересовался принц у Зоррвиэля, входя в зал.
      — Пока, да, — кивнул тот. — Но если Владыка разрешит… — его пальцы как бы невзначай скользнули по рукоятке ножа, торчащего за поясом.
      — Это не обязательно, — отозвался Вирдирион и подтолкнул меня вперед. — Магитресса, ваш выход!
      Пленники повскакивали с мест, но бдительная стража мгновенно заломила им руки и усадила обратно.
      — Владыка! — выкрикнул один из преступников, — Вы позволите человеку копаться в наших мозгах?!
      — Позволю, — просто ответил он и, бросив на меня насмешливый взгляд, добавил:- В семье же нет секретов друг от друга!
      Под пристальными взглядами всех эльфов мне стало как-то неуютно. Вот перед людьми все было нормально, а сейчас начала краснеть. Наверное, из-за того, что парни из Академии воспринимали все такие высказывания как шутку, а эти поверили… что я с этим гадом!… Ведь даже тени сомнения в глазах не видно. Они что действительно полагают, что он настолько неотразим?!… Сволочи самовлюбленные!
      Оссолоэт хохотнул:
      — Я что-то пропустил?!- спросил он, оглядывая нас двоих.
      — Потом тебе все расскажут и даже покажут спину, — с показной небрежностью отозвалась я, подходя к пленникам, и с удовольствием наблюдая, как изобразить радугу лицом попытался уже Владыка. Правда, того хватило только на два цвета красный и оранжевый.
      — Какие будут пожелания? — спросила я у принца.
      — То есть?…- не понял тот.
      — Заказчик может сам выбрать, как добывать информацию. Могу «Подчинением», могу «Вытягиванием», могу просто просканировать.
      — А какая разница?
      — Ну, «Подчинение» вы видели, — начала я профессиональным тоном, — просканировать я могу его зрительные образы, а «Вытягивание» — это вынуждение объекта говорить… Нет, ни как в «Подчинении», там сами хотят говорить, а здесь… вырывании, что ли, из мозга информации… В общем, ковер советую убрать, а то пятна останутся.
      — Как я понял, — подал голос Владыка, — «Подчинение» — это безболезненный вариант, а «Вытягивание» наоборот.
      — Ну, это сильно упрощенная трактовка, но, в общем-то, верная, — кивнула я, уверенная, что сейчас закажут "Подчинение".
      Эльфы переглянулись, и лица многих исказились хищным оскалом.
      — Вы не посмеете!…- выкрикнул все тот же предатель.
      — Владыка?…- спросил Оссолоэт, плотоядный блеск в глазах у которого появился, чуть ли не первым.
      Вирдирион равнодушно осмотрел четырех затихших эльфов.
      — Предлагаю начать с "Вытягивания", — он указал на одного из преступников. — А потом «убедим» остальных сотрудничать.
      — Мм-да, что-то я в вас пропустила… — оглядывала я кивающих эльфов. — А почему именно с этого?
      Вокруг воцарилась тишина. Я обвела недоуменным взглядом всех присутствующих.
      Наконец, сам приговоренный поднял на меня глаза и с ненавистью выплюнул:
      — Потому что, ведьма, это я убил охрану и передал тебя госпоже Дорисии!
      Я рванулась вперед, но тут же чьи-то руки обхватили меня стальным кольцом.
      — Иллия, они нужны нам живыми, — услышала я голос Оссолоэта.
      — А я вам троих оставлю! — выкрикнула я, пытаясь вырваться.
      — Он же этого от тебя и хочет, — заговорил у меня над ухом Вирдирион. — Он хочет быстрой смерти, — я обмякла, понимая, что тот прав.
      — Отпусти, я контролирую себя.
      Владыка ослабил хватку, я вырвалась и пнула стул, на котором сидел это эльфийский выродок, хоть немного утешив себя видом его расквашенной физиономией.
      — Иллия?!…
      — Ты же сказала, что контролируешь себя.
      — Это я сделала вполне осознанно… Так начинаем!
      — Иллия… — Вирдирион потянул меня за руку, я повернулась:- Небольшое пожелание: пусть они доживут до конца процедуры. Не перестарайся, они будут нужны на суде.
      — Ладно… — равнодушно кивнула я и в упор посмотрела на эльфа, которого стража уже подняла с пола. — Кто послал вас сюда?
      Тот дернулся всем телом, охранники схватили его за плечи. Он вскинул голову и затрясся, голова запрокинулась, и из глаз потекли кровавые струйки.
      Долго держится… Неужели кого-то близкого прикрывает?!
      — Кто послал вас сюда? — с нажимом повторила я.
      — Принцесса Белвериль, — прокашлял он, наконец.
      От вскриков заложило уши. Слышались самые разнообразные мнения, кричали и о том, что это не правда, и о том, что это позор, и о том, что нужно допросить подробнее и даже о том, что кто-то догадывался о подобном. Не кричали только Оссолоэт, который казалось, окаменел от услышанного, и Вирдирион, который почему-то стал теребить левую мочку уха.