Прислуга сторонилась меня как чумную, и это вызывало раздражение и желание учинить дебош.
      Особенно меня нервировала домоправительница, которая наоборот следовала за мной как тень невинно убиенного за убийцей. При этом она не говорила ни слова, только вздыхала и брезгливо поджимала губы. Все мои экскурсии по особняку заканчивались ее физиономией и до тошноты надоевшей фразой: "Это место — не для осмотров".
      Владыка… ну это отдельный разговор. После нашего разговора в столовой он стал походить на некроманта, то есть днем прятался по темным углам, а ночью выходил на промысел — поесть. Я несколько раз пыталась предложить свою помощь "в сортировке фактов", но каждый раз кто-то из его охраны мне отказывал.
      Эрвиана я встречала чаще всех. Думаю, Оссолоэт поручил ему за мной присматривать, и теперь бедняге приходилось несладко, как жадному наемнику из баек, который подрядился сразу на две работы: убить и охранять, причем одного и того же человека. Эльф тоже не мог никак решить, что ему дороже честь или душевное спокойствие.
      Через двое суток прибыли посыльные от короля. Сам правитель благоразумно воздержался от встречи со мной, послав гонца с плохими вестями: надо было задержаться еще на четыре дня. Нервно вздрагивающие эльфы (не знаю, что их напугало, то ли метательные ножи в моих руках, я как раз тренировалась у мишеней, то ли грозовые облака в моих глазах) поднесли мне в подарок от Шеолмина сундук, в котором, с их слов, было все, что могло скрасить пребывание в особняке.
      Увы, портрета короля, на котором я могла бы выместить свою злость, не было, но зато глаз приятно порадовали книги по демонологии (это намек что ли?!), платья, туфли и… лютня. И с чего было решено, что платья и туфли на эльфийский манер меня должны порадовать? Садисты!… Лучше бы штаны прислали!… Но любопытно другое, как король узнал, что я играю на лютне? Магистры сказали? Но я в Академии показательных концертов не устраивала. Очередная непонятка.
      Весь вечер, после доставки подарка, я ходила по особняку и чего-то бренчала, стараясь, чтобы пальцы быстрее привыкли к струнам. Теперь ко мне наоборот стали все сбегаться, думая, что кому-то плохо. Под конец не выдержал сам Владыка и, высунувшись в коридор, с раздражением заметил:
      — Иллия, перестань мучить благородный инструмент, раз кроме тетивы пальцы ничего не знают.
      Я обиделась и ушла в выделенную мне комнату. "Пальцы ничего не знают"… Знают!… Но что поделать раз на лютне меня учили играть лишь эльфийские переливы. В эльфийском доме, на эльфийском музыкальном инструменте, подаренном эльфом, играть перед эльфами творения эльфийских композиторов?!… Такого предательства самой себе я бы не простила!…
 
      Середина цветовц авыдалась жаркой, я в основном проводила дни на маленьком балкончике в своей комнате, здесь тень создавали навес и деревья. Так мне было удобней изучать книги присланные королем и делать записи. Магистр Доминион, а, скорее всего именно он делал подборку, постарался на славу, попадались очень редкие и полезные экземпляры.
      Больше всего времени я уделила изучению информации об инкубах. Если собрать все сведения, почерпнутые мною из книг и из лекций, то можно сделать вывод, что инкубы — это миф. Дело в том, что никаких подтверждений их существования не было. Правда, кое-кто из магов проводили исследования, собирали поверья и легенды, искали свидетелей. Больше всего удалось узнать тифлингам, все-таки у них свидетели подостоверней. Прочитав записи, оставленные теми магами, мне удалось узнать, что инкубы — это сыновья суккубов и… а вот здесь возможны варианты: или людей, или ифритов, от других видов демонов или жителей нашего мира (эльфов например) потомства быть не могло. Почему, в книгах растолковано не было. Редкость же данного вида объяснялась тем, что у суккубок очень редко рождались мальчики, примерно на двести девочек один мальчик. Есть еще одно утверждение, что матери сами убивали сыновей, чтобы в будущем не попадать под их влияние. Ну в это мне верится с трудом. Нет, не из-за материнского инстинкта, а из-за того, что демоны никогда не откажутся от дополнительной мощи. Демон же умеющий подчинявший себе любых особей женского пола, мог стать сильным союзником. И тогда появлялся другой вопрос: чьим союзником является Лазаол? Что за архидемон может стоять за ним? И какого хрена им все-таки надо?!
      Я несколько дней пыталась составить список тех вещей, которые могли быть у эльфов и которые нужны были демонам. К утру третьего дня я пришла к выводу, что это может быть только одно — мощный артефакт. Мне не вспомнился ни один из артефактов, хранящихся у эльфов, который бы мог настолько привлечь демонов. Я даже запросила у Великого список всех мощных артефактов, которые когда-то существовали, и вот здесь начались странности…
      Сначала магистр Юниан очень добродушно со мною пообщался (как?… ментально, конечно), одобрил мою тягу к новым знаниям, но когда я упомянула о старших эльфах, потребовалнемедленно выкинуть все прежние идеи из головы.
      Дальше хуже, через час после общения с Великим ко мне пришел магистр Арвиси ан и попросил вернутьвсе книги присланные королем. Я отдала, но только потому, что те мне были больше не нужны и потому, что не придала тогда этому большого значения.
      А ближе к вечеру, когда я в поиске информации перерывала книги, хранящиеся в особняке, меня навестил Владыка. Все действо происходило как раз в том зале с мраморным камином, где был королевский "допрос".
      Двери распахнулись, впуская Вирдириона, и сразу же закрылись, так что я успела рассмотреть лишь Зоррвиэля и вездесущую домоправительницу.
      — Могу я узнать, откуда такой бурный интерес к книгам? — спросил он, садясь в кресло боком ко мне. Можно было бы и обидеться на такое невнимание, если бы не крайне напряженная поза визитера. Похоже, он что-то задумал…
      — Играть на лютне ты мне не разрешил, надо же хоть как-то себя развлекать, — ответила я, листая очередную книгу и украдкой изучая выражение лица непрошеного собеседника.
      — И что интересного вычитала?
      — Что меня преследует сказка.
      — Это, в каком смысле? — В дверь постучали:- Войдите, — отозвался Владыка.
      — В том, что инкубов якобы не существует.
      Вошел слуга с вином и фруктами. Я с удивлением проследила за ним, и когда вышел, поинтересовалась у Вирдириона:
      — Откуда такая роскошь?
      — От короля Шеолмина, — невозмутимо ответил тот, наливая вино в два бокала. — Присоединяйся…
      — Вино?!… В такую жару?!… Нет уж, увольте!
      — Это особое "Слеза сирены", с мятой… Очень освежает.
      — Благодарю, попозже, — ответила я, вчитываясь в строки, которые уже давно меня занимали. — Вирдирион, тебе о чем-нибудь говорит название Сиан'каэ?
      — Нет.
      Я подняла голову:
      — Уверен?
      — Абсолютно.
      — Сиа'каэ — запретный город, очень напоминает Сиан'омери — запретную долину.
      — Ты начиталась о нас сказок, — его лицо так и осталось без выражения, но пальцы крепче сжали бокал.
      Я подошла и, подобрав платье, села на подлокотник его кресла. Он скосился на меня и нахмурился, полагаю из-за моего наряда.
      Не удивляйтесь, просто узнав, что мне прислали платья госпожа Хитоми забрала свой синий костюмчик со словами: "Хватит позориться, носи красивые вещи!".
      Добрая женщина!… Вы когда-нибудь пробовали носить платья из шелка со шлейфом в жару. Уверяю вас, непередаваемые ощущения!… Я облегчила наряды, как смогла: убрала все вышивки, кружева и украшения, обрезала шлейф. Потом служанка подшила мне подол под пристальным взглядом Марииссы, которая бурчала себе под нос что-то вроде: "Люди никогда не ценили красоту и внимание". Сейчас на мне было одно из тех платьев белого цвета с красной тесьмой. Раньше на груди и рукавах было розовое кружево, но оно было подвергнуто полному уничтожению.
      После примерки «нового» платья домоправительница заявила, что эльфийки никогда не позволяют себе носить платья с такими развратными декольте.
      — Это потому, что у них нет сисек, — парировала я, оставаясь довольной изменениями в покрое.
      Думаю, у Владыки в голове сейчас бродят такие же мысли, но потакать его вкусам я не собиралась.
      — Взгляните вот сюда, — я с милой улыбкой протянула ему раскрытую книгу. — Здесь описаны руины, найденные на острове Хель, что в Ядовитом океане, а так же часть перевода рукописи найденной там же. Вот здесь: "…И был заключен Договор… И все мы взяв лишь семьи свои пошли во тьму… И смотрели мы как огонь пожирал творенья наших отцов и дедов… Мы канем в пустоту… Мы исчезнем из этого мира, во имя его будущего. Мы принесли на алтарь Равновесия наши жизни и жизни наших детей и детей их детей. Но Матерь Небес не оставила сыновей и дочерей своих, Мудрейшая Та'алисса даровала нам надежду… Она дала нам Его… Ее печать на Его теле… Он соединяет нас с ее царством, и Его сыновья будут светочем для наших детей… Он — Dalf Illas…"
      — Правда интересно? — с преувеличенным вдохновением спросила я.
      — Очень… — отозвался alfi, залпом допивая бокал.
      —  Dalf Illas— пьющий чары… Какое оригинальное имя! — я наблюдала за его лицом стараясь уловит малейшее изменение, которое подтвердило бы мою догадку, но у него и мускул не дрогнул. Попробую сыграть на его самообладании. — Dalf Illas… Dalf Illas!… Dalf Illas?…
      Я специально произносила это словосочетание на разные интонации, пытаясь вызвать у него хоть какие-то эмоции. Ну понятно же, понятно, что он знает о чем речь, и знает, что и я об это знаю… Так чего молчать?!…
      — Что-то знакомое в этом, правда? — поднажала я.
      — Только для тебя, — качнул тот головой.
      —  Dalf Illas…
      — Я уже понял! Ты не могла бы перестать? — попросил он с зубовным скрежетом.
      Есть! Занервничал!… Нужно продолжать:
      —  Dalf Illas… Da…Il…- я заикнулась и сама себе не поверила, открыла книгу перечитала вновь абзац и замерла, уставившись на Владыку.
      — Что с тобой? Подавилась? — сиреневые глаза смотрели очень недружелюбно.
      —  D alf Illas… Ди!!!… Ди'Айсмэсиас… Это же твое…!
      Владыка вырвал книгу у меня из рук и резко встал с кресла. Я не удержалась и свалилась вниз на сиденье.
      — Ведь просили же… просили: уничтожьте все такие книги!…- со злостью сказал эльф, швыряя упомянутую книгу в камин. Жест, конечно, странный, если вспомнить, что камин не растоплен.
      Я настолько была ошеломлена своим открытием, что осталась сидеть в кресле боком.
      — Ну и чего ты пыталась узнать? — спросил он, нависая надо мною.
      — Что нужно демонам от твоего народа, — честно ответила я.
      — А вот это тебя не касается! Все что связано с моим народом только моя забота… Ясно?!… - приступ прошел и теперь это был почти прежний Вирдирион, с каменным лицом, но с бешеными глазами.
      — Ясно, — покладисто кивнула я. — А ты не мог бы это все объяснить тем уродам, которые уже несколько дней гоняют меня по Бэл'Лиону.
      — Никто тебя больше не тронет… По крайней мере из ордена, — он отошел от меня и сел напротив.
      — Извини, но мне в это с трудом верится.
      Я ожидала очередного уверения, что все теперь будет хорошо, так что сиди, голубушка и не прыгай… А он в упор посмотрел на меня и отчетливо произнес:
      — Оставь наши тайны при нас.
      И чего засуетился, можно подумать, что застал меня у государственных бумаг. Подумаешь, узнала, что старшие раньше жили на острове Хель и что его предки правили alfiеще две с лишним тысячи лет назад. Ничего себе династия продержалась!
      — Не нервничай ты так, — сказала я, поднимаясь с кресла, — ничего такого я не узнала, так что…
      — …Все еще впереди. Это ты хотела сказать? Ты думаешь, что я переживаю о том, что ты узнала, откуда пошел мой род?… Не-э-эт, я переживаю, как бы ты дальше не стала копать. И что тогда?…
      — Что? — заинтересовалась я. — Думаешь, докопаюсь?
      — Ты?!… Да-а-а, ты на это способна!…
      — Это комплимент?!…- восхитилась я.
      — Предупреждение, — серьезно ответил он. — Я — пьющий чары, а твое имя Иллиасса…
      — Нет-нет-нет… — погрозила я ему пальцем, — не надо эльфировать мое имя, я — Иллия.
      — Я и говорю Иллиасса — чародейка. Не заставляй меня… пить тебя.
      — Убить… — поправила я, перестав улыбаться. — А ты это сможешь?… Убить того, кто спас тебе жизнь.
      — Я буду блюсти интересы моего народа, — упрямо повторил тот, но глаза отвел.
      — Ты не ответил на мой вопрос. Сможешь?
      Вирдирион открыл, было, рот, но в дверь вновь застучали и, не дождавшись приглашения, распахнули. В проходе стоял Эрвиан.
      — Владыка, мне срочно нужно обсудить с вами одно дело, — сказал он взволнованным тоном и, видя, что собеседник пытается возразить, добавил:- Это действительно очень важно.
      — Иллия, ты не против, если мы закончим разговор попозже?
      — Нет, конечно. Увидимся… Вирд, — и с удовольствием понаблюдав, как вытянулись физиономии у Эрвиана и стоявшим за ним Зоррвиэля, вышла из зала.
      Разговор можно было и не продолжать, если сразу не ответил «да», значит, всегда возможны варианты. Вот только не понимаю, почему меня это так обрадовало?…
      Оставим смятение чувств на потом, а пока есть время сделать выводы. Если они думали, что я прекращу свои изыскания, то жестоко ошиблись. Мне не нужны ни их тайны, ни их богатства… Я хочу знать в лицо своих врагов, хочу знать их цели и мотивы, а, следовательно, и возможности. Знать, чтобы остановить, обезвредить… убить, если придется. И не жить, постоянно ожидая удара из субпространства. Но времени у меня остается все меньше, нужно спешить. Если бы еще не было так жарко днем и так душно по ночам можно было бы плодотворней работать.
      Но эта ночь побила все рекорды. Каменный особняк прогрелся окончательно и теперь просто пышил жаром. Я могла бы наколдовать себе в комнате микроклимат, но меня попросили по возможности воздерживаться от проявления магии, дабы не привлекать ненужного внимания. Поэтому мне оставалось только задыхаться от жары, злиться и записывать новые заметки про эльфов в свою долговую книгу. Открытые окна уже не приносили долгожданной прохлады, на улице ветер не шевельнул ни листочка.
      Нет, это что-то невыносимое!… Я так тепловой удар заработаю. Выйти на улицу что ли?…
      Я поплелась вниз по ступенькам. Высунувшейся, было, навстречу мне домоправительнице с вечными моральными замечаниями, был обещан финал жизни в шкуре выхухоли, и что-то икнув, та быстро исчезла за дверью. Край покрывала, что я тащила за собой, настойчиво цеплялся за все кусты, но это не мешало мне двигаться вперед.
      "Если что, лягу прямо в саду, и пусть этим остроухим будет стыдно", — мрачно размышляла я.
      В романтических балладах главная героиня при свете луны должна была обнаженной кинуться в озеро, где ее уже ждал пылкий кавалер, который наверняка, этим сидением в воде все ценное у себя уже отморозил, дожидаясь, пока до девицы дойдет, чего от нее ждут читатели.
      Я бы тоже нырнула в любой водоем, будь он хоть с лягушками, хоть с кавалерами, но ничего подобного здесь не наблюдалось. Из всей воды были только фонтаны, в которых я могла разве что вываляться, настолько они были мелки.
      Выбрав себе фонтанчик с низенькими бортиками и с незатейливой струей воды бьющей из центра, я сняла халат и блаженно растянулась по мраморному дну. Может здесь и остаться ночевать? Потом как-нибудь объясню госпоже Хитоми почему ее подарок, шелковое неглиже, в таком плачевном состоянии. Если бы могла чем-то голову подпереть, чтобы не захлебнуться — осталась бы. А все-таки хорошо!… В такие моменты забываешь обо всех неприятностях и проблемах. Есть только этот миг, только эти ощущения и только одно желанье — продлить блаженство, и пусть весь мир подождет!…
      Но мир вовсе не намеревался давать несчастной уставшей волшебнице передышку… По голове и лицу ударило приливной волной, я открыла глаза и напряглась. Послышалось осторожное цок-цок-цок… Тишина… Потом снова цок-цок… Кто-то протяжно фыркнул, и меня буквально подбросило вверх. Я отпрянула в сторону, уже складывая руки в атакующий жест, и охнув, резко развела их стороны, чтобы не успеть сотворить заклинание.
      В трех-четырех локтях от меня стоял единорог… Тот самый белоснежный, с обломанным рогом…
      — Как ты сюда попал? — прошептала я, не веря собственным глазам.
      Он склонил голову набок, глядя меня большими лиловыми глазами, потом вытянул шею и раздул ноздри, как бы принюхиваясь к ночному воздуху.
      Я зашевелилась и подалась вперед. Единорог моментально насторожился и навострил уши, потом наклонил голову и несколько раз угрожающе ей тряхнул.
      — Ну что ты?!… Тише-тише!… - постаралась я его утешить. — У меня и в мыслях нет ничего плохого. Просто хотела узнать: нужна ли тебе помощь?
      Единорог, естественно, молчал, лишь изредка дергал ушами, проверяя, не подкрадывается ли коварный враг сзади.
      — Тебя друиды, наверное, обыскались?… А ты здесь! — продолжала меж тем я. — Может тебя как-то к ним переслать?
      Раздалась предостерегающее ржание.
      — Ладно-ладно!…- замахала я руками, отодвигаясь и осторожно выходя из фонтана. Мой нежданный сосед слегка отпрянул назад, но, увидев, что я села и замерла около бортика, успокоился и принялся бродить по воде.
      Тебя бы вычесать, как следует, красавец, от репьев и старых листьев. Копыта почистить, гриву с хвостом расчесать, да и бородку тоже. Странно, раньше я считала, что борода у самцов-единорогов придает им схожесть с козлами и потому, никакого восхищения такие создания вызывать не могут.
      — Я ошибалась!… Ты — изумительное создание!
      Все от ушей до копыт вызывало восхищения. Я никогда не была обожательницей лошадей, наверное, потому, что в наших конюшнях всегда их содержалось их около двух десятков разных пород и мастей. Мой дедушка М арий был заядлым любителем скачек. Нет, он не ставил на лошадей, он их выращивал и тренировал, даже выводил новые породы именно для бегов. Сейчас этим занимается мой дядя Широн. Новых пород он не создал, но прибрал к рукам многие ипподромы страны. Так что я с детства слышу об экстерьере, окраске тела или копытного рога, аллюр, галоп и так далее…
      Хоть красоту лошади определяют ее формы (экстерьер), гармония движений… Но первое, что мне всегда бросается в глаза — это масть. Вот и сейчас любуюсь переливами на шкуре единорога. Белый цвет вообще большая редкость… Настоящий белый без всяких темных подпалин на ногах и животе, без потемнений на морде… Вспомните, видели ли вы таких?… Вот то-то и оно… А этот еще был особенным оттенком, муаровым (с волнистым отливом). Грива (то, что осталось), хвост и фризы тоже были волнистыми с серебряным отливом, а вот обломок рога был чисто белый, без всяких примесей. Про себя, я стала звать единорога Изумитель, по первому восклицанию, которое он вызывал.
      Не знаю, сколько я так сидела, но одежда и волосы уже почти просохли, и захотелось спать.
      — Мне пора, — сказала я единорогу, — если захочешь, приходи завтра ночью. Пообщаемся.
      Тот поднял морду от воды и протяжно фыркнул, а потом насторожился, дергая ушами. Я тоже прислушалась… Действительно кто-то идет, видать не мне одной так жарко. Надо халат накинуть, а то вдруг мужик, еще слюной захлебнется. Ветки шевельнулись и к фонтану, что-то ища под ногами, вышел Эрвиан. Скорее всего, он искал порученный охране объект, меня, и шел по моим следам, благо я столько веток покрывалом наломала.
      Единорог всхрапнул и, взбив ногами воду, выскочил из фонтана.
      Эльф вздрогнул, как очнулся от сна, и настороженно огляделся. Первым его внимание привлек, конечно, Изумитель, а уж потом моя скромная персона.
      — Единорог?!…- не поверил он своим глазам. — Откуда он здесь?!- и повернувшись ко мне, с гневом спросил:- Ты притащила?
      — Ага, за пазухой, — «призналась» я. — Отойди, сейчас еще дракона выпущу полетать.
      Он, было, отшатнулся, не поняв шутки, но, услышав мое хихиканье, одарил меня еще более озлобленным взглядом.
      — Веселишься?! Ну, повеселись, повеселись… напоследок, — и, развернувшись, хотел уйти.
      Единорог таких резкостей не выдержал и ускакал.
      — Ты зачем приходил-то? — окрикнула я Эрвиана, ничуть не смущенная враждебным тоном. — Предупредить или пригрозить?
      — Очень мне надо на тебя силы тратить, — огрызнулся тот, не поворачиваясь лицом.
      — А ты точно тот самый эльф, которого я встретила на стрельбище, и который сопровождал меня на фуршет?
      Он чуть повернулся, бросая на меня недовольный и в тоже время недоумевающий взгляд. Я поспешила пояснить:
      — Это к тому, что раньше ты при моем приближении ядом не плевался. Так что изменилось? Вряд ли я могла обидеть тебя своим отсутствием за прошедшие полторы недели. Ну, если, конечно ты не из ордена…
      — Да как ты посмела?!!- перебил он меня, делая два шага ко мне и сжимая кулаки. — Я не опозорю свою семью и всегда буду верен принцу Оссолоэту и короне!
      — Тогда тем более не понимаю! — в чувствах другого я бы не стала копаться, но это — брат магистра Керля и наверняка, его странное поведение сильно огорчает моего наставника.
      — А тут нечего понимать… Просто ты… мне не нравишься!
      — Конечно, я — не Небесная Дева, но не настолько же плоха, чтоб при первом же знакомстве захотеть убить. Да и в доме госпожи Хитоми, я не замечала с твоей стороны особой антипатии. И вдруг такой холодный прием…
      — А ты восторгов и сантиментов ожидала?… Хватит с тебя и моего братца!
      — Ты ревнуешь что ли? — не подумавши, брякнула я.
      Эрвиан весь аж побагровел от злости, даже в темноте стало заметно, пару раз пытался, что-то сказать, но получались лишь отдельные бессвязные звуки. Так реагировать можно лишь на точное попадание в больное место.
      — Это же смешно! — уже серьезно сказала я.
      — Ты что искренне веришь, что каждый мужик только и мечтает что о тебе?!…- выговорил он, наконец.
      — Нет, что ты, я искренне верю, что мечта может быть и помилее… но мужики почему-то предпочитают стерв. Нескучно с нами. Но в данном случае говорилось о ревности магистра Керля ко мне, а не наоборот.
      — А это еще при чем?!…- воскликнул он. — Я не извращенец, спать с собственным братом!
      — Так и я тоже не извращенка, спать с тем, кто для меня как отец.
      — Он не твой отец! У него был свой сын, который умер… из-за тебя!
      О-о-о! А вот это что-то новенькое.
      — Не знаю всех обстоятельств смерти сына наставника, — начала я спокойным и рассудительным тоном, чтобы как-то успокоить бушующего эльфа и настроить его на общение. — Но, по-моему, на момент его смерти мне было только тринадцать лет, и я не была с ним знакома, потому не могла стать причиной его смерти.
      — Да что ты?!… Не знала о нем?!… Зато мы о тебе знали!… Вот ты где у нас была!…- он резким жестом провел ребром ладони по горлу. — С тех пор как Керль имел несчастьетебя спасти, все разговоры с ним сводились к твоей персоне… "У девочки такие мощные магические способности!"… — начал он подражать интонации и мимике брата:- "Ах, у нее так быстро происходит регенерация!… Она просто родилась с луком в руках!… Какая поразительная меткость для такой малышки!… Какая воля!… Какая смекалка!… Какая храбрость!…" Тьфу!!!… Аж противно!… Иллия, то… Иллия, се… Иллия, такая — растакая… — Эрвиан, казалось, перестал замечать все вокруг, прошел мимо меня, сел на бордюр фонтана, потом достал длинную эльфийскую сигарету и замер, глядя в пустоту. Я поднесла ему небольшой фитилек с огнем, но эльф так и не закурил.
      — Понимаю, вам было обидно… — попробовала я продолжить его рассказ.
      — Обидно?…- невесело усмехнулся Эрвиан. — Он перестал замечать других. Даже свою семью: своих мать, брата… сына!… Я сам был свидетелем как он восемь раз, почти восемь раз подряд, назвал его… твоим именем! А потом Керль сказал, что ты поступаешь в Академию, а он будет поручителем… Это было последней каплей для Нивиэля, и он… он выпил ту гадость!
      Что я чувствовала?
      Что бы вы чувствовали на моем месте? Удивление, смущение, жалость, страх… Пожалуй все, в большей или меньшей степени.
      — Я могу сказать, что "не знала, не подозревала о таком, что мне жаль, что это не моя вина"… но ты это и так знаешь… Знаешь! Просто тебе нужен кто-то на кого можно бы было возложить ответственность за смерть племянника. Ну не можешь же ты обвинить собственного брата?
      — Почему это не могу?!- вскинулся он. — Могу!… И обвиняю… Обвиняю… как и себя! Если бы я тогда смог понять… остановить!
      Ой, как все запущено… Еще и груз собственной вины, а он гнетет посильнее жажды мести. Уж я-то знаю. И знаю, что прошлое нужно отпустить иначе оно утянет тебя за собой. Мертвые должны остаться лишь в воспоминаниях живых, а не в их мечтах, иначе у живых не будет будущего. Мне потребовалось тринадцать лет, чтобы понять это, у тебя, длинноухий, прошло лишь девять. Можно я помогу тебе сократить срок?…
      — Как ты мог понять, что взрослый умный мужчина вдруг захочет отравиться из-за невнимания отца? — сказала я, садясь рядом с ним.
      — Отравиться?!…- он посмотрел на меня так, будто я предложила отравиться ему самому. — Он не травился, все было гораздо хуже… Только почему я должен тебе что-то рассказывать? И не смей применять на меня свои способности! У меня амулет!
      — От импотенции?
      — Нет, от… Да иди ты…!- эльф попытался вскочить, но я успела схватить его за руку и потянуть вниз.
      — Барахло это, а не амулет. Но подчинять мне тебя сейчас не надо, потому что сама не знаю, что я хочу от тебя.
      Эрвиан взглянул на свое кольцо, потом на меня:
      — Я не чувствую желания рассказывать тебе о смерти Нивиэля.
      — Не хочешь — не рассказывай, — легко согласилась я. — Тогда расскажи брату о своих чувствах. Будет легче.
      — Давай, я без тебя как-нибудь разберусь! — ощетинился он опять.
      — Давай. Только меня тогда не присоединяй к вашим семейным бедам.
      — А если тывиновница?
      Я подтянула колени к груди и уперлась в них подбородком, эдакая "бедная овечка", раньше эта уловка всегда срабатывала.
      — Не могу я быть виновницей, даже косвенной… И ты это понимаешь.
      Он молчал, вертя в руках сигарету.
      — Ты предлагала огонь.
      Я опять засветила на кончиках пальцев фитилек и поинтересовалась:
      — У тебя еще есть?
      Эрвиан с удивлением извлек еще одну сигарету и протянул мне.
      — Ты куришь?!
      — Нет, но иногда расслабиться не помешает, — ответила я, зажигая огонек для себя.
      — Не ожидал.
      — Я еще и в туалет хожу, так что практически от вас не отличаюсь.
      — Разве что магией, — тихо заметил эльф.
      — Ну, магов много и среди эльфов.
      — Но не в нашей семье, у нас маг только Керль. Нивиэль был алхимиком. Магической силы у него было мало, но на зелья хватало, только он хотел большего, — он замолчал, я молчала тоже. — Нивиэль и я выросли вместе. У него мать в родах умерла, а моя тогда тоже недавно меня родила, так что мы ровесники, три месяца разница. Керль, после смерти жены, почти все время где-то пропадал, и Нивиэля воспитывала наша мама. Мы учились, играли, тренировались и до нас доходили удивительные истории о Бессмертнике, истории, граничащие со сказкой, мифом… Могучий воин-маг одерживал победу за победой, совершал подвиг за подвигом. Менестрели посвящали ему баллады, гномы возвели ему памятник, эльфы называли своих сыновей его именем, а мальчишки на улице рисовали себе шрам над левой бровью и играли в великого Керля Бессмертного. А мы… мы гордились, что в нашей семье есть народный герой… Пока однажды Нивиэлю не втемяшилось в голову, что он тоже сможет стать магом-воином.
      — Но для этого нужны некоторые особенности, — вставила я, хотя обещала себе сидеть тихо, что бы тот не передумал рассказывать.
      — Да, нужны, — обреченно кивнул Эрвиан. — А у него не было: ни нужной силы, ни тем более способностей регенератора. Но он — алхимик, значит, сможет приготовить чудо-зелье, которое поможет ему увеличить магическую силу.
      — Это невозможно! — ну хотела же помолчать, вон он как уставился, сейчас пошлет меня куда подальше и уйдет опять озлобленный.
      — Возможно. Знаменитый эликсир «Девятисил» придумал именно Нивиэль. Этого было мало, тот эликсир помогал концентрировать магию, открывать скрытые резервы Силы, но потом все возвращалось в норму. А он хотел иного… И придумал ту гремучую смесь… Начал проверять, и все вроде шло успешно… А потом приехал Керль и сказал, что ты идешь в Академию. Нивиэль решил, что место, на которое он так стремился, место ученика и последователя Бессмертника, займет человеческая девчонка. И он рискнул…
      Сигарета кончилась, и окурок наверняка жег пальцы, но Эрвиан не обращал внимание.
      — Зелье убило его, — я не спрашивала, просто хотела помочь ему пропустить это страшное слово.
      Он закивал мелко и часто, как пексинский игрушечный болванчик.
      — Он оченьболезненно умирал. Казалось, что органы просто взрывались друг за другом. Под конец осталась только оболочка, кожа, а под ней мякоть, растворились даже кости. Я все это время держал его за руку, сидел и смотрел как умирает мой друг и родственник, ближе которого у меня не было… А его отец в это время заботился о чужом ребенке!
      — Магистр же не знал. Он уезжал оставляя здорового, крепкого мужика, который имел третью степень магистра по алхимии и получил высшую награду в Лог ао за изобретения зелья ускорения регенерации.
      — А ты откуда знаешь?
      — Наставник рассказывал. Он очень им гордился и переживал…
      — Ты просто это говоришь для утешения! — резко оборвал он и поднялся на ноги. — Не надо, моя боль уже утихла! Как он может переживать, я видел, когда тыисчезла. Мой братец так на похоронах Нивиэля не убивался, как когда alfiсказала, что ты возможно погибла.
      — Это глупо…
      — Что?!… Убиваться по тебе? Вот и я ему это сказал. А он… — эльф замолчал и как бы случайно потер подбородок, на котором еще виднелся синяк.
      — Глупо сравнивать чувства к мертвому с чувствами к живому. Наставник помнит своего сына и скорбит по нему. Если ты замечал, он носит только амулеты, сделанные Нивиэлем, хотя может позволить себе что-то помощнее.