Глава шестнадцатая, из которой следует, что чрезмерно успешная работа наказуема

Введенский окончательно достал. Любой другой на его месте давно бы. А этот ведёт себя как пятиклассник из хорошей семьи, только что портфель не помогает носить. Паладин, блин, Ланселот недоделанный. Что ему ещё непонятно, спрашивается?

Марьяна обнаружила, что опять держится за мобильник, и в последний момент засунула телефон в сумочку. Обойдётся. Ну его на хрен, тормоза рыжего. Да и дрыхнет он ещё, небось, в девять-то утра. Девушка вошла в «Езду».

После обязательного группового акта любви к фирме Эдик, сияющий, как рассвет над Хиросимой, объявил:

— Друзья! До Нового года осталось меньше месяца. Итоги подводить рано, однако уже сейчас видно, сколь многого мы достигли за этот год. И все благодаря вам! Но нет предела совершенству. У меня для вас две новости: хорошая и замечательная. Начну с хорошей. На этих выходных наша компания устраивает для вас инсентив-программу — корпоративный тренинг с выездом за город. И замечательная новость: поедут все!

Народ безмолвствовал.

Потом, опомнившись, зааплодировал.

В несусветную субботнюю рань вялые работники «Езды» тряслись в некогда комфортном «Мерседесе». Спать в раздолбанных креслах было невозможно. Кроме кресел, сну активно мешал Эдуард, решивший ознакомить подчинённых с программой мероприятий.

Выходило, что в пансионате «Бахтино Royal» их ждало расселение в отличные двухместные номера и лёгкий завтрак. Затем планировалась вступительная лекция в исполнении тренинг-менеджера, лёгкая разминка и, наконец, гвоздь программы: деловая игра, о названии и целях которой все узнают в своё время. Марьяна зевала и злилась на себя, на Эдуарда, на эту чёртову, никак не начинающуюся зиму.

Пансионат встретил группу угрюмым молчанием. Расселили их по-пионерски: девочек с девочками, мальчиков с мальчиками, в алфавитном порядке. Соседкой, как назло, оказалась Ирочка. Она доставала из сумки голубенькую пижамку, зубную щётку, какой-то глянцевый журнал и щебетала, щебетала, щебетала — о погоде, диете, разгрузочных днях… Ощутимо хотелось есть. К этому времени Марьяна обычно варила себе кофе. Под весёлое шкворчание яичницы. С ветчиной. И зелёным луком. Хватит, а то точно кого-нибудь покусаю, подумала Марьяна. Ирочку, что ли, съесть, чтоб заткнулась. Одна надежда — скоро завтрак.

Растворимая каша, чай из пакетика и крекеры в ассортименте. Лёгкий завтрак, обещанный Эдиком, поражал воображение. Выйдя из столовой, Марьяна стала догадываться, что именно везли с собой в объёмистых пакетах более опытные сотрудники.

После кормления все собрались в верхнем холле своего корпуса, где их поджидал тренинг-менеджер Геннадий Фридрихович Жувайтис. Можно просто Геннадий.

— Все вы наверняка знаете о важности доверия и взаимопонимания в коллективе, — голосом унылого пеликана сообщил Геннадий, хлопая белесыми ресницами. — Сейчас я подробно расскажу вам о том, какими средствами…

Этот кошмар продолжался полтора часа, причём приходилось конспектировать. Эдуард бдительно следил за тем, чтобы никто не филонил. Добиться взаимопонимания Жувайтису удалось с блеском: все понимали, что скоро покалечат зануду.

— Надеюсь, вы удовлетворены, — неожиданно подытожил лектор. — А теперь мы сыграем в увлекательную игру «Волк и семеро козлят». Вот тут в синем ведёрке бумажки с ролями, пусть каждый вытащит себе одну…

Весь следующий час «козы» и «волки» старательно пытались прорваться к «козлятам». Марьяне вспомнилось золотое детство, пионерлагерь и весёлые состязания. Привычно затошнило, но деваться было некуда.

Однако к концу игры, когда почти все «козлята» были съедены или умерли с голода, народ заметно расшевелился. Даже Марьяна плюнула на младенческие комплексы и азартно блеяла.

Затем Эдик объявил кофе-брейк. В нижнем холле был сервирован стол: кружки с растворимым пойлом и четыре коробки, формой напоминавшие гробы. О том, что это конфеты, догадаться было мудрено: на траурных чёрных крышках рубленым шрифтом было крупно написано «ДОЗА» и ниже, чуть мельче, «серотонина». Этот шедевр был порождён одной известной дизайнерской студией, уверявшей, что розочки на шоколадках давно неактуальны. Однако косные потребители с опаской отнеслись к «Дозе серотонина» и потреблять её наотрез отказывались. В результате фирма-производитель сбагривала по демпинговой цене залежи неликвида на разнообразные корпоративные мероприятия.

Когда с кофе было покончено, снова появился Геннадий и поведал:

— Теперь мы переходим к замечательной и прекрасной игре, ради которой все мы здесь сегодня собрались. Итак…

Глава семнадцатая, в которой доказывается непреходящая ценность Пушкина для русского человека

… и так Марьяна стала убийцей в игре, которая называлась «Двадцать негритят».

Для тех, кто не помнил, в чём суть романа Агаты Кристи, Геннадий рассказал об острове, отрезанном от мира, о людях, которых убивает одного за другим таинственный злодей, причём в строгом соответствии с детской считалочкой.

— Они все умерли, и только потому, что перестали доверять друг другу, — Жувайтис потряс в воздухе пальцем. — А у вас будет прямо противоположная задача: выжить, сплотившись! Вас двадцать человек. Один — убийца. Вы должны будете вычислить его, сведя жертвы к минимуму. Помните, что убийца не станет сидеть и ждать! И у вас есть только один шанс: собрать настоящую непобедимую команду!

Затем все были отправлены по своим комнатам, чтобы ровно в 15:00 начать игру. Когда озадаченные сотрудники расползлись, Геннадий остановил замешкавшуюся Марьяну в холле.

— У меня к вам будет особое поручение, — негромко сказал он. — Вы последняя, да и Эдуард Евсеевич именно вас рекомендовал на эту роль… Вы и будете убийцей. Пойдёмте, объясню ваши задачи…

Короче, двоих она уже укокошила. Не то чтобы взаправду — просто тихонько отвела в соседний корпус. Там было организовано загробное царство под управлением Эдика, который в маразме не участвовал.

Правила были просты: корпус заперли, ключ — у убийцы. Цель: вычислить оного и выйти на волю.

— Вот мы сейчас сидим вместе, давайте так и будем сидеть, — предложила какая-то тётка из бухгалтерии, когда игра началась и все собрались в холле.

— Нельзя, — отозвался из угла Геннадий.

— Ну тогда… — глубоко задумалась бухгалтерша, — давайте предложим убийце честно во всём сознаться!

— Не сознаётся, — убеждённо сказал Пушкин. — Хитрая тварь!

Марьяна пообещала себе припомнить Пушкину эту характеристику, а вслух спросила:

— А если по своим номерам запереться?

— Нельзя. Задача в создании команды.

— А что же можно?!

— Ну как… гулять тут везде… разговаривать… разное можно, — тренинг-менеджер выглядел растерянным. — Но если чего-то нельзя, я сообщу.

Ирочка, которая выглядела перепуганной, будто её на самом деле хотят убить, пискнула:

— Давайте ходить друг к другу в гости…

Её бурно поддержали гостиничные менеджерицы.

— Правильно, Ирка, давай к нам, посплетничаем…

— Вы ведь будете помнить о цели игры? — неуверенно предположил Геннадий, но девушки уже усвистали. Им было глубоко наплевать на эту идиотскую игру. Прочие последовали их примеру, только Марьяна, так ни с кем и не сдружившаяся в «Езде», осталась одна. Впрочем, ей это было на руку.

Раз в пятнадцать минут Геннадий совершал обход корпуса на предмет шпыняния нерадивых и выявления убиенных. В одной из комнат он не позволил мужикам расписать пульку, в другой — реквизировал ноутбук со свежим сериалом. Люди невзлюбили Геннадия.

Двух своих жертв Марьяна отловила довольно быстро, причём обоих — у дверей Пушкина. Однако когда их исчезновение обнаружилось, народ перестал ходить поодиночке. Да и вообще ходить перестал, невзирая на увещевания Жувайтиса. Нагло ухмыляясь, ему сообщали, что вошли в роль и им страшно. А ну как убьют…

Так прошло четыре часа. Народ скучал, игра стояла, Геннадий гундел и чуть не плакал. Где они его такого откопали, думала Марьяна. Ей почему-то казалось, что тренинги должны проходить как-то иначе. Девушка вышла в коридор, дозрев, наконец, до звонка Артуру, и вдруг увидела, как Пушкин открывает перед Ирочкой дверь своей комнаты. Впустив Ирочку, Пушкин хлопнул себя по лбу и куда-то рванул. Ага, ухмыльнулась Марьяна, хитрая тварь, значит.

Глаза Пушкина, когда она предъявляла ему ключ — знак своей власти, — были очень-очень большими.

Смерть Пушкина глубоко всколыхнула общественность. Народ активно зашевелился, забегал. Складывалось ощущение, что Пушкин был «ихним всем». Особенно свирепствовали мужики, но и дамы не отставали.

— Товарищи! — гремела бухгалтерша, забравшись на стол в холле. — Убийца распоясался и оборзел!

— Линчевать! — поддержали её нестройные выкрики.

Геннадий выглядел очень довольным.

— А я знаю, кто убийца, — тихо сказала секретарша Маша. Её хрустальный голосок прозвенел для Марьяны похоронным колоколом. Все заткнулись.

— Это Ира, — продолжила Маша, — она последняя к Пушкину ходила. А после неё… У, зараза!

— Я? — Ирочка побледнела. — Ребята, да вы чего?..

— Пусть ключ покажет! — с высоты своего положения велела бухгалтерша.

— Да нету у меня никакого ключа… — всхлипнула Ирочка. — Пушкин вообще за штопором побежал…

— За чем, простите? — осведомился Геннадий. — Так-так…

Ирочку немедленно возненавидели все и сразу. Только Марьяна ничего не понимала.

— Обыск! — рявкнула бухгалтерша и уточнила: — В комнате тоже.

Глава восемнадцатая, в которой убивают по-настоящему

Ключ валялся в комнате, прямо на ковре. Марьяна вспомнила, когда могла его обронить: после убийства Пушкина, когда лазила в карман за крокодильчиком, которому исповедовалась после каждого трупа.

Ирочка рыдала. Работники «Езды» вошли во вкус и азартно стыдили преступницу, не слушая истеричных оправданий. Марьяну замутило — приличные люди, а ведут себя… напились они всё, что ли?

— Ну хватит, — вмешалась она, — оставьте её в покое. Это я ключ обронила. Геннадий, скажите им.

Жувайтис покачал головой.

— А я не знаю, кто убийца, вы уж сами разбирайтесь.

— Да чего ты её выгораживаешь? — злобно прозвенела Маша. — Без году неделя! Что ты вообще о ней знаешь? Она и Эдику на всех стучит…

— Так ведь все стучат, — захлёбывалась слезами Ирочка. — За что вы меня так?

— За мокруху! — радостно захохотали коллеги.

Игра закончилась. Зарёванную убийцу с гордостью продемонстрировали Эдуарду, тот хмыкнул и предложил уточнить у покойников. Те единодушно показали на Марьяну. Невиновную Ирочку это, впрочем, не спасло — на неё по-прежнему смотрели волком.

Выяснилось, что у Пушкина в номере хранился «золотой запас»: все взятое с собой бухло, которое было строго запрещено во время игры. И все потихоньку бегали к нему сосать вискарь, только Ирочке захотелось вина… Эдуард, по идее, должен был взбелениться, узнав про алкоголь, но он выглядел чрезвычайно удовлетворённым.

— Итак, подведём итоги, — заученно произнёс Жувайтис. — На примере нашей игры вы убедились в том, что взаимное доверие и чувство локтя обязательно приведут команду к победе.

Он что, совсем дебил? Марьяна не выдержала:

— А вам не кажется, что игра с блеском провалилась?

На неё зашикали.

— Отнюдь, — ответил Эдуард. — Игра удалась. Инна Вячеславовна будет очень довольна результатами, и вам, Яночка, большое за это спасибо. И большое спасибо Ирочке… а кстати, где она?

Иры в холле не было. После разбора полётов Марьяна обнаружила её в номере, яростно собирающую вещи.

После ужина народ продолжил бухать, теперь уже совершенно законно. Марьяну приглашали присоединиться, но она, сославшись на усталость, ушла спать.

Наутро вялые и похмельные сотрудники кое-как исполнили обязательный даже здесь гимн, сильно удивив Жувайтиса. Ирочка уехала ещё до того, как все проснулись, ни с кем не простившись. Но с утра такие мелочи никого не волновали, потому что последствия ночного нажора чувствительно довлели. При виде завтрака многие отворачивались и мучительно сглатывали вчерашнее.

Жестокий Жувайтис тем не менее согнал всех в большой спортивный зал, поделил на две команды и велел в каждой разбиться на пары.

— Это будет весёлая и увлекательная разминка! — бодро прокричал он. — Каждая пара берет ведро цвета своей команды и держит его в четыре руки. Я выпускаю на пол клиентов.

С этими словами он достал из пакета трёхлитровую банку. В банке вставали на задние лапки и поводили мордочками пять белых мышей.

— По счёту «три» ловите клиентов вёдрами. Побеждает команда, у которой окажется больше клиентов. Раз… два… ТРИ!

Перепуганные клиенты заметались по полу. Игроки, сталкиваясь и ругаясь, пытались бегать парами, держась при этом за ведро. Получалось не очень. Марьяна в паре с гостиничной девицей первыми ухитрились накрыть мыша.

Через полчаса визгов и криков четыре мыши нашли своё место под вёдрами, по две у каждой команды. Оставался последний клиент, самый юркий. За ним гонялись азартно, применяя хитрые подсечки и выбивая у противника ведра. Наконец Пушкин с напарником загнали животное в угол, и тут на них напрыгнул раскрасневшийся Эдик. Пушкин удержался, схватившись за шведскую стенку, а напарник с грохотом упал на мыша. Клиент пискнул и затих навсегда.

— Победила дружба, — мрачно констатировал Пушкин, потирая коленку.

Барышни столпились вокруг и жалели зверюшку, а Эдуард цинично заметил:

— Да ладно вам, они все равно кормовые. Не нам — так удаву.

Настроение у всех было испорчено, и когда Жувайтис попытался объявить следующую деловую игру, его послали перечитывать Паркера. Эдик хотел пригрозить подчинённым, но махнул рукой и вызвал автобус.

Пока народ безрадостно собирал шмотки, Марьяна говорила с Артуром. Наплевав на секретность, она рассказывала ему про местные забавы.

— А ты чего хотела? — не удивился тот. — Упыри — они упыри и есть. Шла бы ты оттуда, мать, пока не поздно.

— Ты что, опять там наклюкался? — подозрительно спросила Марьяна. — Какие ещё упыри?

— Послышалось, — буркнул Артур.

Глава девятнадцатая, в которой героиня решительно рвёт с прошлой жизнью

В понедельник после бесславных корпоративных игрищ Марьяна пришла в «Езду» безо всякого удовольствия. Если честно, удовольствия она здесь никогда и не испытывала, но сегодня все в турфирме казалось ей омерзительным.

Через час симуляции работы Марьяна поняла, что именно её гложет: необъяснимый стыд перед Ирочкой. Надо бы пойти, поболтать с ней. Но та, как выяснилось, на работу не явилась. Пока Марьяна растерянно стояла возле Ирочкиного стола, за её спиной бесшумно материализовался Эдик.

— Ира уволилась, представляете, Яночка? — весело сказал он. — Прислала по e-mail заявление об уходе — и тю-тю. Вот мерзавка, да?

— Почему? — только и нашла спросить Марьяна.

— Потому что некрасиво! — отчеканил Эдик. — Ступайте, Яночка, ступайте, работайте…

Марьяна, придя к себе, воспользовалась служебным положением и позвонила Ире домой. Потом на мобильный. Всюду только длинные гудки.

Да ну к чёрту, провались они совсем! В двенадцать Марьяна встала и решила, что в «Езду» она больше не ездец. И даже заявление писать не станет. И зарплату не возьмёт. Чтоб им обидней было.

И что за детский сад, сказала бы Тамара. Мама, идите… идите с Богом, сказала бы ей на это Марьяна. Однако мамы под рукой не случилось, а Ливси ничего такого говорить не собирался. Знал, наверное, что не послушают.

По дороге в «Полный Щит» девушка предвкушала, как ей будут названивать из турфирмы, а она не дрогнувшей рукой не возьмёт трубку. Свобода пьянила. А ещё…

А ещё сегодня у шефа день рождения. Совсем из головы вылетело. Надо же торт забрать! Сами ведь отказались от доставки, чтоб подарок раньше времени не светить.

В кондитерской Марьяну поджидал сюрприз. Торт, огромный геральдический щит с логотипом и соответствующими надписями, был густо залит шоколадной глазурью, отчего слово «Щит» выглядело двусмысленно до неприличия.

— Я же просила белый шоколад! — разъярилась Марьяна.

— А белого не было, — уныло отмахнулась тётка советского образца. — И вообще, какая вам разница… Перезаказывать будем? Двое суток…

Пришлось брать.

Встретил Марьяну неизменный Артур.

— Чего не позвонила? — вопросил он, забирая здоровенную коробку. — Договаривались же.

— Слушай, совсем забыла. А я из «Езды» ушла, — некстати выпалила Марьяна.

— Как ушла? Совсем? И отпустили? — не поверил Введенский.

— А они не знают ещё.

— Ну-ну. Ты, если что, обращайся…

Что значит «если что»? Марьяна представила, как Артур таскает Эдика за галстук, приговаривая: «Не садись на пенёк! Не ешь пирожок!» Бррр…

Вокруг царила тихая рабочая суматоха. Даже главные раздолбаи явились мытые, бритые и прилично одетые. Александра в «Щите» любили и где-то даже уважали, поэтому день его рождения отмечали ударным трудом. Марьяна решила не пугать людей и не рассказывать про шоколадный тортик — авось само рассосётся. Она прошла к себе и погрузилась в почту, звонки, счета… И всё ждала, когда же её хватится Эдик. Но из «Езды» не звонили.

Шеф появился в офисе к пяти, его встретили дружными рукоплесканиями. Также имели место радостные клики и прочая неформальная дребедень. Начальник был тронут.

— Дорогие друзья! — возгласил он, выставляя армянский коньяк. — Прошу выпивать и закусывать! Работа подождёт.

Отмечали просто, по-домашнему. В самой большой комнате организовали шведский стол с тарталетками, фруктами и нарезками. Вера Павловна притащила корзинку крохотных самолепных пирожков, мужики озаботились выпивкой, каковой, впрочем, оказалось немного. Зато она была качественная. Артур выкатил свой граммофон и работал диджеем, ставя записи каких-то замшелых эстрадных певцов, отчего создавалось странное ощущение посиделок на бабушкиной даче. Ощущение, кажется, всем нравилось.

Наконец настало время преподнести подарок. Марьяна, расслабившись было, моментально пришла в себя, понимая, что сейчас, как сказал бы Эдик, случится конфуз. Внесли торт. Увидев шоколад, тактичный Введенский пробормотал: «Говна пирога»…

— Хм, — задумчиво произнёс Александр, глядя на коричневый щит.

Народ притих, сдерживая хихиканье.

— Ага, — продолжил выражать свои мысли начальник.

Марьяна захотела провалиться сквозь ковролин.

— Блин! — радостно подытожил генеральный директор. — Ну, наконец-то! Я девять лет ждал, пока вы допетрите! Молодцы, — он довольно заржал. — Небось, вы, Маша, придумали? Ну, ребята, у всех налито? С ним или на нём! Не поймите меня неправильно.

Все облегчённо выпили. Атмосфера разрядилась.

И тут в офисе разом погас свет.

Глава двадцатая, где автор жжёт, а прошлая жизнь героини недвусмысленно напоминает о себе

— Темнота — друг молодёжи! — остроумно пошутил кто-то из менеджеров.

Его поддержали, но как-то не слишком уверенно. В комнатах надрывно пищали бесперебойники. Мерцали мониторы, в окна проникал свет уличных фонарей, но сразу сделалось неуютно.

— А ведь завтра день конституции, — вспомнил тестер Паша, — выходной вроде отменили?

Его спросили, при чём тут. Ну как же — пролетарии бастуют, объяснил он. Вышло несмешно. Решили выпить ещё по одной, пока Марьяна безуспешно звонила управляющему бизнес-центра.

Выпили. Что-то было не так.

— Дым! — воскликнул Александр. — Чуете?

Вера Павловна охнула.

В помещении отчётливо запахло гарью. Артур рванулся к туалету, распахнул дверь и быстро захлопнул.

— Саша! — крикнул он. — По ходу надо сматывать. Тут такая дымовуха…

В полумраке раздался тонкий девичий визг. Гендир мгновенно собрался.

— Всем соблюдать спокойствие! Огнетушители… А, чёрт, какие ещё… Маша, звони «ноль-один», девушки — оделись и на выход. Мужики — за мной! Быстро отключаем компы, хватаем по два и тоже на улицу. Сервера и бухгалтерию — в первую очередь.

В этот миг Вера Павловна трубно возвестила от входной двери:

— Все назад!

Коридор снаружи оказался заполненным едким и горячим дымом. Марьяна как раз хотела сообщить, что телефон тоже вырубился.

Барышни заголосили и стали метаться по комнатам. Мужчины составили возле банкетного стола системные блоки и заметно приуныли. Один бойкий программер накинул на голову мокрую тряпку и попытался посмотреть, что делается на чёрной лестнице, но быстро вернулся, обрисовав обстановку коротко и нецензурно.

У секретарши внезапно запиликал сотовый, жизнерадостно исполнив мелодию «My Heart Will Go On» из кинофильма «Титаник». На неё накричали. В «Щите» назревала нешуточная паника. В помещении стало заметно теплее. И тут на улице завыли пожарные сирены.

Артур застрял в серверной, отсоединяя намертво прикрученные шнуры и злобно ругаясь. Марьяна кинулась к нему, чтобы помочь, но споткнулась о чей-то рюкзак и растянулась на полу. Крокодильчик Ливси вывалился из кармана и укатился под шкаф.

— Ну-ка вали отсюда! — рявкнул на неё Введенский. — Сказано же — на выход!

— Да нет там никакого выхода, — Марьяна шарила под шкафом рукой. — Через окна будем вылезать.

Справившись наконец с железками, Артур потянул Марьяну к людям.