они все продолжали идти. Если бы не этот вой, юнга и девушка, может быть,
      остановились бы полюбоваться чудесным вечером на южном море, когда
      исчезают все тени и лишь одна чья-то большая и нежная тень покрывает
      землю, воду и половину неба. Только вой собаки нарушал торжественную
      тишину; музыка в выселке замолкла, и ни один звук не долетал сюда.
      Марко все время смотрел на камни под ногами и мысленно отбирал такие,
      которыми можно было бы оборониться от собаки, если она рассвирепеет.
      - Будет еще нам морока с этим псом, - словно отвечая на мысли юнги,
      сказала Люда.
      - Нет, он никогда без разрешения хозяев не выскакивает из дому,
      ответил Марко. - А мы, когда придем, вызовем Находку, и она его отгонит.
      Вскоре оба стояли перед оградой инспекторского двора и, поднимаясь на
      цыпочки, заглядывали внутрь. Во дворе стоял Разбой и отчаянно выл. Их он
      не заметил. Кроме собаки, никого не было видно. Калитку кто-то оставил
      раскрытой. Несколько минут оба стояли в нерешительности. Темнело. На
      востоке взошла полная луна.
      Марко на всякий случай вооружил себя и Люду палками, потом, подойдя к
      калитке, захлопнул ее и закричал:
      - Находка, Находка!
      Услышав крик, пес хрипло залаял, повернулся и бросился к калитке. Он
      прыгал на нее, но из двора не выбегал. Марко и Люда ждали выхода Находки.
      Дверь в дом оставалась закрытой, и стекла в окнах чернели так же
      молчаливо. Казалось, в доме и в самом деле никого не было.
      - Неужели ее нет? - спрашивала Люда, думая о Находке. - Куда же она
      девалась?
      - Меня это начинает беспокоить, - ответил юнга. - Надо войти в дом.
      Проклятый пес!
      Юноша хмурился, обдумывая, что им делать с бешеным Разбоем. Он готов
      был убить пса, но палкой не мог этого сделать. Оставалось только войти во
      двор и, отбиваясь от собаки, продвигаться к дому. Если бы с ним была не
      Люда, а, скажем, Левко, они безусловно справились бы с этим псом, но
      теперь это было невозможно. Марко боялся, что Разбой искусает Люду.
      Наконец юнга все же придумал план проникновения в дом.
      - Слушай, Люда, - сказал он, - держи здесь пса, пусть лает - чем
      громче, тем лучше. Отвлеки его внимание, а я попробую зайти с тыла.
      Марко стал тихонько обходить двор, а Люда сделала вид, что хочет
      войти во двор через калитку. Она ударила палкой по калитке, и Разбой
      залаял с новой силой. Люда продолжала звать Ковальчука, Находку, Анча.
      Отвечал ей только Разбой.
      Тем временем Марко обошел двор, тихонько перелез через ограду и начал
      огибать дом, прижимаясь к стене. Заглянул в одно из окон - в кухоньку, но
      ничего в темноте не разглядел. Осталось зайти за угол, сделать три шага по
      крыльцу - и он очутится перед дверью. Даже если пес заметит его, он успеет
      вскочить в дверь и запереть ее перед самым носом Разбоя. Но что он
      сделает, если дверь заперта на замок или на засов изнутри? Тогда пес
      налетит на него. Марко сильно сжимает в руке палку и решает идти. Будь что
      будет, он оборонится.
      Сквозь щель в калитке Люда увидела, что Разбой, замолчав, обернулся:
      дверь в дом отворилась, Марко скрылся в сенях. В тот же миг пес бросился
      туда, но налетел на закрытую дверь. Юноше посчастливилось: дверь дома
      запиралась на крючок. Как только он запер ее, раздался лай Разбоя. В сенях
      царила полная тишина. Спичек у Марка не было. Он нащупал дверь и вошел в
      комнату. В окна проникало немного света, и в комнате легко было
      ориентироваться. Стоя на пороге, Марко спросил, есть ли кто-нибудь в доме.
      Никто не отзывался. Сжав зубы, он начал ощупью искать спички. Обошел всю
      комнату, наталкиваясь на стулья, на стол, на кровать, потом вышел в
      кухоньку и только там нашел коробку спичек.
      Освещая себе путь, он вновь осмотрел кухоньку, комнату и Находкину
      каморку. Нигде никого не было. Стоя в сенях, он увидел лесенку, ведущую на
      чердак. "Может быть, там кто-нибудь спрятался?" - подумал юнга. Ему стало
      страшно, и с минуту он не отваживался лезть наверх. Но, найдя
      инспекторский фонарь, Марко засветил в нем маленький огарок свечи и полез
      по лесенке. Стоя на предпоследней ступеньке, он осветил чердак. На
      запыленном глиняном полу лежали какие-то старые вещи, у дымохода стояли
      оплетенные бутыли, по углам и над головой свисала паутина. Юнга спустился
      вниз. Он все осмотрел, и теперь только Разбой держал его в осаде. Пес
      отбегал к калитке, когда Люда начинала барабанить, но сразу же возвращался
      к дому.
      Марко вошел в каморку. Дверь из нее выходила в сени. В углу каморки
      он поставил фонарь так, что тот едва мерцал, и свернул на топчане мешки и
      подушки, чтобы они напоминали человеческую фигуру. Он решил, что впустит
      Разбоя в сени, а сам спрячется за дверью. Может быть, пес сразу кинется в
      каморку, и тогда Марко захлопнет за ним дверь.
      Так и вышло. Люда застучала в калитку, и когда Разбой метнулся к ней,
      юноша открыл дверь во двор. Пес кинулся назад и сразу же вскочил в сени,
      но, не заметив Марка, пробежал в каморку, а юнга закрыл за ним дверь. Пес
      прыгнул назад и так нажал на дверь, что Марко едва сдерживал ее.
      Помогла бочка с водой. Марко припер ею дверь. Пес высовывал только
      краешек морды, но вылезти из каморки не мог.
      Марко вышел во двор, запер дом и позвал Люду.
      Над островом сияла бледная луна. Из бухты долетала музыка. "Колумб" и
      шлюпки выходили в море на прогулку. Марко и Люда, вместо того чтобы плыть
      с другими на шхуне, стояли посреди инспекторского двора. Впрочем, теперь
      они могли бы вернуться в выселок - ведь в доме никого не было. Марко
      внимательно осматривал двор.
      - Ты помнишь, где был Разбой, когда мы увидели его? - спросил он.
      - Вон там, возле той будочки, - показала Люда на тростниковую крышу
      над погребом.
      Марко объяснил ей, что это погреб, и предложил осмотреть это место.
      Они подошли к погребу. Разговаривая, заглянули под крышу. Юнга
      поворошил охапки тростника и осторожно, чтобы не наделать пожара, засветил
      спичку. Люда увидала, что тростник прикрывал дощатую крышку, и в тот же
      миг они услышали приглушенный голос.
      - Кто это? - испуганно спросила Люда.
      Марко уже разбрасывал тростник и открывал черную яму. Голос в яме
      умолк.
      - Осторожно, Люда, - сказал он, - не упади.
      Потом снова зажег спичку и крикнул в яму:
      - Кто там? Это ты, Находка?
      - Я, - послышалось снизу, и они узнали голос девочки.
      Спичка едва освещала ее фигуру на дне погреба. Марко поднял лестницу,
      лежавшую рядом с люком, и опустил ее в погреб.
      Через минуту оттуда вылезла продрогшая, растрепанная Находка.
      Увидя Марка и Люду, она удивилась:
      - Вы не на "Колумбе"?
      - Кто тебя сюда посадил? - в свою очередь, спросили ее спасители.
      - Вы нашли ту машинку?
      - Какую машинку?
      Волнуясь, девочка рассказала о разговоре, который она подслушала,
      разжигая в сенях самовар. Когда она сказала, что Яков Степанович должен
      спрятать на "Колумбе" какую-то машинку, слушатели заволновались.
      - Он сказал, что эта машинка взорвется в море в десять часов сорок
      пять минут и вы все погибнете, - объяснила Находка.
      Люда посмотрела на свои часы: стрелки показывали двадцать один час
      пятьдесят минут.
      - Осталось пятьдесят пять минут, - тихо проговорила она.
      Марко смотрел на море. При свете месяца он увидел темные пятнышки и
      бледные огоньки, выходившие из бухты. Среди них он узнал огонек "Колумба".
      Меньше чем через час не станет шхуны и тех, кто сейчас на ней. Что делать?
      Так стоял он несколько секунд, которые показались Люде бесконечно
      долгими.
      - Поджечь дом, - промолвил Марко. - Они увидят пожар и вернутся сюда.
      Мы успеем. Люда, дай спички!
      Люда протянула ему коробку, но там спичек больше не было.
      - Спички, спички! - закричал юнга, протягивая руки к Находке.
      Девочка побежала в дом, за ней Марко и Люда. Они вошли в сени под
      отчаянный лай Разбоя, сидевшего в каморке. Находка искала спички там, где
      их нашел Марко. Больше в доме спичек не было. Девочка еще засветло
      обратила внимание, что это последняя коробка. Марко настаивал, просил,
      требовал, чтобы она искала. Девочка была в отчаянии, но ни одной спички
      найти не могла. Свечка в фонаре догорела и погасла.
      Марко выбежал во двор и снова посмотрел на бухту. Огонек "Колумба"
      уже светился в море. В бухте остался только "Буревестник". Он стоял на
      рейде, сияя электрическими огнями. Эсминец перешел на другое место и
      находился теперь приблизительно в километре от берега, напротив
      инспекторского дома.
      - За мной! - крикнул Марко.
      Люда и Находка выскочили во двор. Марко бежал вниз, к берегу. Не
      раздумывая, они побежали за ним.
      - Мы поплывем на миноносец! - крикнул на бегу юноша. - Только он
      может догнать...
      Девушки поняли. Они вихрем помчались к воде. Первым добежал до моря
      Марко, за ним Находка, за нею Люда. Все они были недурные пловцы, но Люда
      плавала быстрее, и вскоре она поравнялась с Марком. Это было
      необыкновенное соревнование. Призом здесь были жизнь людей и спасение
      судна. Пловцы опережали друг друга, и трудно было отгадать, кто первый
      преодолеет расстояние до "Буревестника".
      Никто не видел этого состязания, только одинокий гребец на маленьком
      каюке, который переплыл бухту наискось и теперь приближался уже к ее
      юго-восточному краю, заметил вдали три темные точки. Сперва он подумал,
      что это дельфины, но потом решил, что моряки с "Буревестника", и не стал
      за ними следить, занятый более важными делами. Это был Яков Ковальчук. Он
      только что распрощался навсегда с Соколиным, а теперь спешил распрощаться
      и со всем Лебединым островом.
      Лишь луна, озаряя пловцов своими бледными лучами, следила за
      соревнованием. Она стояла уже гораздо выше инспекторского дома и спокойно
      озирала море и остров. Равнодушным взором провожала она корабли, пароходы,
      шхуны, шаланды, пловцов на море и пешеходов на земле.
      С берега подул едва заметный ночной бриз.
      Глава XXI
      Л О Г О В О  В  Ч А Щ Е
      Песчаный вал, нанесенный волнами прибоя, отграничивал море от чащи
      раскидистых кустов, тростниковых зарослей и осоки. Рыбаки заходили сюда
      редко. Зато тут спокойно гнездилась и выводилась разная птица. За песчаной
      насыпью, которая была укреплена порослью трав, птичье царство чувствовало
      себя защищенным от наступления моря во время самых сильных штормов. Кусты
      служили укрытием от лисиц, коршунов, да и от людей, которые изредка все же
      появлялись здесь. Нелегкое дело пройти сквозь эти заросли. Острые колючки
      рвут одежду, осока режет руки, ноги утопают в грязи, дорогу преграждают
      узенькие, но глубокие протоки между маленькими озерками.
      В этой чаще Ковальчук ждал Анча. Правда, ему не приходилось
      углубляться в дебри зарослей - свое логово диверсанты устроили недалеко от
      морского берега, чтобы иметь возможность быстро перенести к воде
      спрятанную в чаще байдарку. Направляясь сюда, инспектор шел у самого
      берега.
      Он жалел, что не смог зайти домой, захватить кое-какие мелочи на
      память о пребывании на острове. Жалел, что не может забрать с собой
      Находку и Разбоя. Первую он считал лишь дешевой батрачкой, но второй был
      верным слугою. Они безусловно пригодились бы в будущей жизни.
      Ковальчук твердо верил, что оказал неоценимую услугу своим
      политическим хозяевам, и надеялся на соответствующую награду. Три тысячи,
      полученные от Анча, убеждали его в реальности этих надежд.
      Прежнее волнение, боязнь почти исчезли.
      Ковальчук посмотрел на часы - до взрыва осталось тридцать пять минут.
      Ему хотелось скорее встретиться с Анчем, доложить о выполнении задания и
      вместе с начальником наблюдать результаты своей работы.
      Но ему не пришлось ускорять шаги: шпион ждал его за ближайшим кустом.
      - Ну, вот и вы! - сказал Анч. - Надеюсь, все хорошо?
      - Все сделано! Они уже, вероятно, в море. Мы услышим взрыв?
      - Надо надеяться. Ну, пойдемте в наше убежище и рассказывайте, где
      спрятали машину и кто поехал на "Колумбе".
      - Корзинка стоит под палубой около рубки, где хранится съестное. Туда
      сейчас наверняка никто не сунется. Ужин они готовить не будут.
      - А этот их кок или юнга?
      - К сожалению, он не явился в момент отхода "Колумба". Его искали, не
      нашли и отправились без него. Остальная команда, профессор, председатель
      сельсовета, оркестр и несколько женщин теперь уже далеко от берега.
      - А дочка профессора?
      - Ее тоже не было.
      - Жаль! - Анч иронически улыбнулся. - Повезло девушке. Она, очевидно,
      меня ждала: я обещал ехать на шхуне.
      Минуту шли молча. Анч несколько раз посмотрел на море. Наконец он
      остановился, точно что-то разыскивая.
      - Ковальчук, вы не видите никаких огней на горизонте?
      Инспектор напряженно всматривался. Ему показалось, будто и в самом
      деле где-то очень далеко светятся огоньки, и он указал в ту сторону Анчу.
      - Должны появиться оттуда, - сказал Анч. - После полуночи стемнеет, и
      мы их, несомненно, увидим. Сегодня нам надо проплыть на байдарке
      двенадцать миль. Почти двадцать три километра. Это советские
      территориальные воды. Как только выйдем из них, окажемся на палубе
      парохода, и наши приключения закончены. "Кайман" будет стоять там и
      ремонтировать неожиданно испортившиеся машины. Капитан постарается подойти
      поближе... Это, между прочим, возмутительно со стороны советских властей
      объявлять такую широкую прибрежную полосу территориальными водами. У
      большинства держав она равняется лишь трем милям... А вот и наша берлога!
      Они подошли к тому месту, где была спрятана байдарка, и сразу же
      прилегли отдохнуть после утомительного дня. Лежа, они не спускали глаз с
      моря. Оба посматривали на часы. Часы Ковальчука показывали двадцать два
      часа сорок одну минуту, часы Анча - двадцать два часа сорок минут.
      Инспектор помнил, что показания его часов точно совпадали с показаниями
      часов адской машины. Он сказал об этом Анчу. Тот, ничего не ответив,
      кивнул головой.
      Приближалась желанная минута. Ковальчук зажег спичку и не отрывал
      глаз от секундной стрелки. Оставалось двадцать секунд, десять, пять,
      три... тик-тик-тик-тик... тик-тик-тик-тик... две секунды сорок шестой
      минуты. В море царила тишина. Ковальчук окаменел, спичка выпала из его
      пальцев и погасла. Инспектор поднял голову и невидящими глазами смотрел на
      звезды. Часы Анча показывали двадцать два часа сорок пять минут...
      Тик-тик-тик-тик-тик, - выстукивала секундная стрелка. Проходили секунды,
      но было все так же тихо. Десять, одиннадцать... На двенадцатой секунде с
      моря долетел звук взрыва. Анч, следивший за своими часами, сказал, не
      оборачиваясь к Ковальчуку:
      - Взрыв произошел в четырех километрах отсюда. Ваши часы спешат на
      одну минуту.
      Глава XXII
      Н А  "Б У Р Е В Е С Т Н И К Е"
      Семен Иванович Трофимов вышел из каюты и поднялся на мостик, по
      которому из угла в угол прохаживался вахтенный начальник. Увидев командира
      корабля, вахтенный остановился и хотел доложить, что за время вахты ничего
      особенного не случилось, но капитан-лейтенант кивнул ему головой и,
      отвернувшись, подошел к фальшборту. Опершись руками на планшир, он
      устремил взгляд на море, куда вышли на ночную прогулку "Колумб" и две
      шлюпки "Буревестника".
      На эсминце, как обычно, в это время было тихо. Большинство
      краснофлотцев после весело проведенного дня улеглись спать. Часть была в
      море - на шлюпках и на шхуне. Вахтенные стояли на своих постах. Семен
      Иванович любовался ночью и думал о завтрашнем походе в свой порт, об
      учебной стрельбе из торпедных аппаратов, которая должна была состояться
      послезавтра. Лунная ночь мешала ему сосредоточиться на будничных заботах и
      вызывала желание перекинуться с кем-нибудь словом. Командир обернулся к
      вахтенному, собираясь спросить, как тому понравился рыбацкий праздник, но
      увидел, что вахтенный всматривается в прибрежную полосу бухты, и
      последовал его примеру. Вскоре он рассмотрел три черные точки. Они
      приближались к эсминцу. К кораблю подплывали какие-то люди.
      - Это что еще за манера по ночам так далеко заплывать? - громко
      проговорил командир.
      Вахтенный повернулся и доложил, что это, вероятно, купальщики из
      выселка.
      - По-моему, плывут они совсем не из выселка! - сердито заметил
      командир.
      Трое пловцов быстро приближались к кораблю. Вахтенный и командир
      внимательно следили за ними. Пловцы обгоняли друг друга. Но вот кто-то
      вырвался вперед и продолжал плыть, не уменьшая скорости.
      - Что это еще за состязание? - снова спросил командир. И, помолчав,
      добавил: - Предупредите, согласно уставу.
      Вахтенный подтянулся, набрал в легкие воздуха и закричал:
      - Эй, там! Не под-плы-вать! Держи сто-ро-но-ою!
      Пловцы не обратили внимания на окрик. Один из них что-то кричал, но
      пока невозможно было разобрать, что именно. Вахтенный, прислушиваясь,
      приложил ладони к уху.
      - А ну-ка, пошлите шлюпку, - сказал Семен Иванович. - Пусть задержит
      этих молодцов. Надо проучить... Знают же, что около корабля плавать
      нельзя!
      Распоряжение командира еще не было выполнено, когда первый пловец
      отчетливо прокричал:
      - Скорее поднимите на борт! Скорее!
      Стало ясно, что это не обычные купальщики. Что-то случилось. Командир
      корабля резко скомандовал:
      - Последнее предупреждение, чтобы ближе не подплывали! Немедленно
      спустить шлюпку! Подготовить сигнал тревоги!
      В один миг шлюпка отошла навстречу пловцам. Через несколько секунд
      первый из них схватился за борт и ловко вскочил в шлюпку. Это был Марко.
      На этот раз он обогнал Люду.
      - Товарищ командир, немедленно на корабль! "Колумб" сейчас взлетит на
      воздух. Надо спасать людей!
      Младший командир на шлюпке ничего не понимал. Он знал, что надо
      забрать пловцов, и шлюпка шла за остальными, находившимися приблизительно
      в ста метрах. Но оттуда доносился девичий крик:
      - Плывите на корабль! На корабль! Не задерживайтесь!
      Марко так горячо требовал немедленно плыть на корабль, а двое других
      пловцов так настойчиво его поддерживали, что командир шлюпки приказал
      возвращаться. Краснофлотцы изо всей силы налегли на весла.
      Через минуту Марко взбежал по трапу на палубу корабля. Его повели на
      командирский мостик. Но он не шел, а с такой быстротой бежал впереди
      провожатого, что тот едва поспевал за ним.
      - Кто такой? - резко спросил командир.
      - Юнга со шхуны "Колумб", Марко Завирюха!
      - Что случилось?
      Марко торопливо рассказывал, в чем дело. От волнения и поспешности
      выходило несколько путано, но капитан-лейтенанту сразу стало ясно, что
      "Колумбу" угрожает опасность.
      - Коротко, - сказал командир: - что там?
      - Адская машина! Сейчас произойдет взрыв.
      - Когда?
      - В десять часов сорок пять минут!
      Командир взглянул на часы. Было двадцать два часа двадцать семь
      минут. Оставалось восемнадцать минут.
      В двадцать два часа тридцать одну минуту "Буревестник" снялся с якоря
      и пошел из бухты, развивая наивысшую скорость. В бухте чернели две точки.
      Это двое пловцов медленно плыли параллельно берегу, следя за ходом
      эсминца. Казалось, они неохотно возвращались на берег.
      За кормой корабля тянулся бурнопенный след. От бортов его широко
      расходились волны. Машины в недрах стального корпуса работали в полную
      силу, равную мощности большой электростанции. Корабль рассекал морской
      простор, луна и электричество освещали напряженные лица моряков. Казалось,
      на всем эсминце оставались спокойными только хронометры и лицо
      капитан-лейтенанта Трофимова.
      Возле командира стоял Марко и рассказывал о том, что узнал от
      Находки, и о своих наблюдениях за Ковальчуком. Рассказ юнги часто
      прерывался: скажет несколько слов и замолкнет, стиснет руками планшир и
      напряженно всматривается в море, точно измеряет на глаз скорость корабля.
      Потом вспомнит о своем слушателе и снова продолжает.
      "Буревестник" прошел широкую горловину бухты и очутился в море. Вдали
      виднелись огоньки шхуны. Напрягаясь, можно было уловить звуки музыки.
      Корабельные часы показывали двадцать два часа тридцать шесть минут. До
      взрыва оставалось девять минут. Командир крикнул вахтенному:
      - Полный боевой!
      Приказ был мгновенно передан старшему механику. Струя встречного
      воздуха с удвоенной силой ударила в лицо Марку. Корабль мчался с такой
      скоростью, с какой он подходит во время торпедной атаки к вражеским
      линкорам или мчится на выглянувшую из воды вражескую подводную лодку,
      чтобы протаранить и потопить ее. И все же Марку казалось, что время
      опережает их.
      Оставалось восемь минут. Яснее слышались звуки музыки, но вдруг они
      сразу стихли, и вот уже в ушах шумел только ветер. Очевидно, на шхуне и на
      шлюпках заметили эсминец и в удивлении затихли. В таком молчании прошла
      еще минута. Оставалось семь минут. До шхуны было не многим больше
      километра.
      Оркестр снова заиграл бравурный марш, приветствуя эсминец. Очевидно,
      там считали, что командир "Буревестника" решил присоединиться к ним.
      С мостика в машинное отделение прозвучала какая-то команда, и Марко
      почувствовал, что дрожание палубы прекратилось. Машины приостановили
      работу, эсминец шел по инерции.
      Луч прожектора метнулся на шхуну, и на корме "Колумба" Марко узнал
      профессора и Грицка.
      На эсминце гремела команда:
      - Штормтрапы за борт! С левого борта спустить шлюпки!
      Миноносец на сравнительно медленном ходу поравнялся со шхуной. Там
      гремел оркестр и раздавались крики "ура". Часы показывали двадцать два
      часа тридцать девять минут. Командир эсминца пробовал кричать, но на шхуне
      ничего не слышали... Марко взглянул на шхуну, подпрыгнул, выгнулся
      ласточкой и бросился в море между "Буревестником" и "Колумбом".
      - Человек за бортом! - прозвучало на обоих судах.
      Оркестр оборвал игру.
      - Эй, на "Колумбе!" Немедленно всем оставить шхуну! Даю три минуты!
      несся приказ с командирского мостика "Буревестника".
      К шхуне подплывал Марко. Он тоже кричал, чтобы люди немедленно
      покидали шхуну. Там в первый момент все оцепенели и молча слушали приказ.
      Но шлюпки уже отходили от эсминца к шхуне. Корабль удалялся от "Колумба".
      Весь освещенный электрическими фонарями, он звал пассажиров и команду
      "Колумба" на свою палубу. Стах Очерет спросил было, в чем дело, но когда
      услышал голос Трофимова, который кричал в рупор "Две минуты!", приказал
      Андрию и Левку готовить посадку на шлюпки.
      - Кто плавает - в воду! - закричал он.
      Несколько человек прыгнули в море и поплыли к ближайшей шлюпке.
      Марко поднимался на борт. Кто-то подал ему руку и помог влезть на
      шхуну.
      - Что случилось? - спросили Марка.
      - Через две минуты шхуна взлетит на воздух! - ответил юнга и бросился
      на корму.
      Первая шлюпка стала борт о борт с "Колумбом". Люди прыгали в шлюпку.
      Первым туда бросили испуганного Грицка, потом помогли спрыгнуть
      профессору. Последними прыгали музыканты, не выпуская из рук инструментов.
      На эсминце следили за часами. Было двадцать два часа сорок две
      минуты. Шлюпка еще не отходила от "Колумба". На шхуне оставалось трое
      людей. Командир шлюпки приказал им скорее садиться. Это были Стах Очерет,
      Левко Ступак и Андрий Камбала. Когда сошли пассажиры, Стах сразу размяк,
      стоял под мачтой и задумчиво, с отчаянием в голосе, повторял:
      - "Колумб", "Колумб"!..
      Моторист и матрос почти силой пересадили своего шкипера в шлюпку.
      На сорок третьей минуте шлюпка отошла от шхуны. Гребцы работали, не
      жалея сил. С каждым ударом шести весел шлюпка отскакивала все дальше.
      Теперь внимание всех сосредоточилось на опустевшем "Колумбе". Освещенная
      луной шхуна стояла неподвижно. На мачте едва заметно светил огонек. Для
      командного состава эсминца наступила минута успокоения. Люди с "Колумба"
      были сняты своевременно.
      В ужасе смотрели на шхуну Стах Очерет, Левко и Андрий. Эти трое
      теряли близкого друга. Они не знали, почему "Колумб" должен погибнуть.
      Командир шлюпки громко сказал:
      - Осталось пятьдесят пять секунд. Налягте, хлопцы!
      Шлюпка отъезжала от шхуны все дальше. Командир шлюпки боялся, как бы
      ее не задело взрывом. Все, у кого были часы, следили за секундной
      стрелкой, чтобы отметить последний миг "Колумба".
      Часы показывали сорок четыре минуты и пятьдесят секунд. Шлюпка
      находилась на значительном расстоянии от опасного места; гребцы сидели
      неподвижно, с поднятыми вверх веслами. Наступила напряженная тишина. Луна
      выплыла из-за легкой, как веночек, тучки. На пятьдесят первой секунде на
      палубе покинутой шхуны заметили человека. Он выскочил из кормовой рубки.
      Никто не знал, кто это. Все замерли. Человек на шхуне двигался необычайно
      медленно. До страшного события остались последние секунды.
      - В воду! В воду! - раздалось несколько голосов.
      Человек на шхуне подошел к противоположному борту и сделал такое
      движение, как будто бросал что-то в море. В то же мгновение раздался
      взрыв. "Колумб" бросило в сторону, рядом поднялся невысокий столб воды и
      обрушился на шхуну, заливая ее. По морю кольцами расходилась вызванная
      взрывом волна.
      Глава XXIII
      П Л А Т А  Н А Л И Ч Н Ы М И
      "Зачем им надо было ставить адскую машину на старой рыбачьей
      посудине? - спросил себя капитан-лейтенант, войдя в свою каюту. - Ничего
      не понимаю!"
      Трофимов хрустнул пальцами, снял фуражку, сел в кресло, ожидая стука
      в дверь. Он только что попросил к себе профессора Ананьева, шкипера
      Очерета и юнгу Завирюху. Теперь они поднимались по трапу в каюту. В
      иллюминатор он видел "Колумб". Краснофлотцы готовились подтянуть шхуну к
      миноносцу, чтобы взять ее на буксир.
      После взрыва, который почти не причинил вреда "Колумбу", к шхуне
      подошла шлюпка. На палубе у правого борта судна нашли залитого водой,
      оглушенного взрывом Марка. Он быстро пришел в себя и рассказал, что,
      взобравшись на шхуну, бросился разыскивать адскую машину. Вспомнив, что
      Ковальчук, проходя по судну, задержался на корме, юнга был уверен, что
      найдет машину там. Он искал ее в каюте и в своем камбузе. Все уже оставили
      шхуну. От сознания, что он ничего не найдет, его охватило отчаяние. Он
      должен был спасаться сам, оставив шхуну на погибель. Последнее место, куда
      он решил заглянуть, был маленький люк в палубе, позади рубки, куда он
      обычно складывал разные продукты. Там он увидел незнакомую корзинку,
      запертую на замок. Открывать ее у него не было времени; не было и
      уверенности, что это и есть адская машина. Все же он решил бросить ее в
      море, а потом и самому прыгнуть в воду, спасаясь от взрыва на шхуне. Но
      как только корзинка погрузилась в воду, раздался взрыв, и юнга потерял
      сознание.
      В каюту командира вошли гости. Он пригласил их сесть и предложил всем
      по стакану вина. Шкипер без промедления выпил и бодро кашлянул.
      Командир попросил юнгу еще раз повторить все по порядку. Шкипер и
      профессор слушали этот рассказ впервые.
      Пока юнга рассказывал, "Буревестник" принял на палубу все шлюпки и
      двинулся назад, в бухту, таща на буксире "Колумб". Катанье с музыкой
      закончилось. Краснофлотцы стояли на палубе и вместе с рыбаками обсуждали
      события.
      Когда Марко закончил свой рассказ, эсминец вставал на якорь в бухте.
      - Сейчас же надо организовать розыски на острове, - сказал Трофимов.
      - Я пошлю вам на подмогу группу наших ребят, а вы поднимайте всех рыбаков.
      Надо поймать негодяев или найти следы и выяснить, куда диверсанты исчезли.
      А я по радио уведомлю о случившемся кого следует.
      Командир поднялся и вместе с гостями вышел из каюты.
      - Зачем им потребовалось взрывать это суденышко? Значит, я им нужен?
      - бормотал себе под нос Ананьев.
      Через полчаса он вместе с другими спасенными стоял на берегу
      Лебединого, перед выселком, прижимая к груди Люду. В стороне, молча, с
      выражением нерешительности и смущения переминалась с ноги на ногу Находка.
      - Зоренька! - крикнул Левко и подошел к ней.
      Рыбаки столпились вокруг девочки. Все уже знали, что это она сообщила