Помни об алиментах

– Не исключено, что полицейские найдут доказательства. Но они должны знать, в каком направлении им следует действовать. – Дилани почти повторила то, что недавно сказал ей Лукас.

– Допустим, ты права и Джей-Ди был замешан в каких-то махинациях. Это стоило ему жизни. И я не хочу, чтобы ты вмешивалась в это, потому что это небезопасно. – Лукас знал, что должен сказать ей почему. Он должен был сказать, что не сможет жить, если что-то или кто-то повредит ей. Он должен был сказать Дилани правду. Она должна знать, что он не сможет жить, если с ней что-то случится.

– Разве это имеет значение? Нам известно, что Джей-Ди ворочал миллиардами, а такие убийства не заканчиваются ничем. Кто-то должен ответить за его смерть, и полиция считает, что я ничем не хуже любого другого. Что за жизнь у меня будет за решеткой? Но тюрьма – это еще хорошо. Потому что будет чудо, если меня не казнят, когда признают виновной.

– Тебя не посадят в тюрьму. Против тебя нет никаких улик. Сейчас же абсолютно ясно, что ты не могла быть в доме во время убийства.

– Боюсь, это всего лишь вопрос времени. Ведь им может прийти в голову, что я наняла кого-то, чтобы убить Джей-Ди.

Дилани права. Только потому, что она не нажимала на курок, ее нельзя было освободить от подозрений. Лукасу самому эта мысль пару раз приходила в голову.

– Лукас, дело уже не только во мне, мне пока что везло. У меня были ты, Лоренс, Мейс и Фибс, оберегающие меня. Но мне давно пора повзрослеть и начать заботиться о других. Ты знаешь, что я постоянно говорю моим девочкам в центре, как важно поступать правильно. Вот и сейчас очень важно поступить правильно. Есть тысячи людей, работающих на «Дэниелз энтерпрайзиз», которые могут потерять все из-за алчности Джей-Ди. Конечно, я не в состоянии одна все исправить, но кто-то должен позаботься о них так же, как вы не оставили на произвол судьбы меня. Я чувствую, что это мой долг перед ними.

До определенного момента Лукас думал, что, будучи оправданной, Дилани продолжит работу как обычно. Теперь ей будет легче руководить своей организацией без Джей-Ди, стоящего у нее на дороге. Но Лукасу не стоило забывать, что Дилани была борцом за тех, за кого некому заступиться. Та же энергия, что заставляла ее без устали репетировать пируэты с Пенни, подталкивала ее к тому, чтобы докопаться до правды в деле, которому, похоже, предстояло стать грандиозным бухгалтерским скандалом. Он вздохнул.

– Пожалуй, я поговорю с Джудой. Поинтересуюсь, слышал ли он о чем-то и сможет ли узнать подробности, прежде чем мы поднимем на ноги весь Департамент полиции Остина.

– Спасибо. Ты не представляешь, что это значит для меня. – Дилани крепко обняла его.

Лукас напрягся. Это был первый прямой их контакт после той последней ночи, что они провели вместе.

– Нет проблем. – Он погладил ее по спине, ему очень не хотелось ее отпускать.

– Это правда. – Дилани слегка отстранилась от Лукаса, достаточно, чтобы заглянуть ему в глаза, но не настолько, чтобы разорвать такие уютные объятия. – Ты не представляешь, как важно для меня иметь твою поддержку, знать, что ты веришь мне. Веришь в меня.

Дилани вскинула подбородок, приглашая к поцелую. Лукас притянул ее к себе. В тот самый момент, как их губы встретились, Лукас уже знал, что он снова теряет контроль над собой. Он не мог понять этого неутолимого желания, этой жажды. Но ему было все равно. Сейчас он не размышлял. Черт, да просто он не мог думать! Все, что он мог, – это чувствовать нежные изгибы тела Дилани, когда она прижималась к нему. Его сердце молотом билось в груди, когда он вложил в поцелуй все свое желание обладать ею.

Слишком давно он не наслаждался той радостью, которую ее тело дарило ему. Он мог взять ее. Прямо здесь. Прямо сейчас. Лукас подумал о двери кабинета.

Заперта ли дверь?

Джуда кашлянул на пороге.

Не заперта.

Лукас быстро отстранился, слегка отодвинув Дилани, и тыльной стороной ладони вытер предательские следы ее помады со своих губ. Он попытался опереться о стол, чтобы скрыть свою мучительную эрекцию.

Джуда перевел взгляд с Лукаса на Дилани и обратно.

– Полагаю, мне следовало постучать, – сказал он.

– Да, следовало. Миссис Дэниелз как раз уходила, – ответил Лукас, пряча неловкость за официальностью.

– Да. Мне действительно нужно идти, так что, если вы сможете проверить это… – обратилась она к Лукасу.

Лукас кивнул:

– Я проверю.

– Рад был снова увидеть вас, Дилани. – Голос Джуды сопровождал ее, пока она шла к двери, так же как и его взгляд. – Вот единственная леди, которая, когда уходит, выглядит так же хорошо, как когда приходит. – Он присвистнул. – Знаешь, по-моему, ты становишься с ней полным идиотом, но если она хотя бы вполовину так хороша в постели, как выглядит, я могу тебя понять. – Он повернулся и встретил неподвижный, холодный взгляд Лукаса. – Что? – Джуда изобразил удивление. – Я просто сделал ей невинный комплимент.

– Я был бы признателен, если бы ты не обращался с ней так, будто она какая-нибудь шлюха.

Джуда пожал плечами:

– Извини. Я ничего подобного не имел в виду.

Лукас кивнул. С Дилани он был гораздо большим собственником, чем это бывало с любой другой женщиной.

– Извини. Я не хотел вцепляться тебе в горло. Просто я беспокоюсь за нее.

– Почему? – Джуда сел. – Что случилось? – Его взгляд упал на разбросанные по столу и по полу бумаги. – Что все это значит?

Покачав головой, Лукас поднял несколько бумаг и стал раскладывать их в нужном порядке.

– Дилани вбила себе в голову, что в «Дэниелз энтерпрайзиз» происходило что-то незаконное, из-за чего и убили Джей-Ди, Это… – взмахнул он пачкой бумаг, – ее доказательства.

Джуда откинулся в глубоком кожаном кресле.

– Доказательства? Несколько банковских отчетов? И что же, по ее мнению, происходит?

– Точно не знаю. Но мы подумали, что ты сможешь нам помочь.

Глаза Джуды сузились.

– Вы теперь уже «мы»? – усмехнулся он.

Лукас слегка кивнул.

– Было время, когда «мы» – это были ты и я. Лучшие друзья. Ты прикрывал мою спину, а я прикрывал твою. – Джуда покачал головой. – Послушай, если ты решил поставить свою карьеру на одну доску с какой-то бабой – отлично. Но у меня есть семья, которую надо содержать. Я не стану нарушать правила конфиденциальности, если меня даже не посвятили…

Лукас прервал его. Он не хотел услышать то, что могло сейчас сорваться с языка Джуды.

– Я не прошу тебя нарушать никаких правил. Я просто хочу, чтобы ты дал мне знать, если в отчетности «Дэниелз энтерпрайзиз» обнаружится что-то странное.

Джуда вздохнул.

– Что именно известно Дилани? Если она знает о незаконной деятельности, то обязана обратиться к властям. Пусть они затребуют документы в суд. Делают все… ну ты понимаешь… по закону.

– Она ничего не знает. Только подозревает. И я посоветовал ей пока не обращаться к властям. Ведь нет уверенности, что действительно что-то происходит. И если она ошибается, это будет только головная боль для фирмы и огромные неприятности для Дилани. Мне просто нужно знать, не замечал ли ты чего-нибудь необычного в просьбах Дэниелза.

– Насколько я знаю, у Дэниелза все было тип-топ. Джей-Ди был очень щепетилен, когда дело касалось бизнеса компании. Мой совет тебе, друг мой, брось все это. Забудь. Пусть Джей-Ди и мертв, но наши отношения с «Дэниелз энтерпрайзиз» продолжаются. По сравнению со своим братом Джей-Ди был котенком, а Пол Дэниелз не самый большой поклонник Дилани. Если ты начнешь мутить воду из-за всего этого, уверяю тебя, что Пол не остановится перед твоим увольнением и тебе придется попрощаться с работой.

– Я надеялся, что ты будешь задавать все вопросы ненавязчиво, пользуясь дружескими связями. Я не знаю, какова роль Пола во всей этой грязи. Возможно, он представляет гораздо большую угрозу Дилани, чем мы думаем.

Джуда прищурился:

– Угрозу? Лукас, ты не можешь обвинять одного из самых уважаемых граждан штата в… Я не знаю в чем. Ты понимаешь, что говоришь?

– Никто никого ни в чем не обвиняет. Это только предположения. Но если бы ты мог провести проверку так, чтобы Пол об этом не узнал, было бы просто великолепно.

– Не могу поверить, что ты готов рисковать всем, ради чего работал… Ты же любишь свою работу.

– Ты прав. Но это важнее, чем работа, Джуда. Множество сотрудников «Дэниелз энтерпрайзиз» за последние несколько кварталов потеряли много денег. Если это одна из нечестных бухгалтерских схем, в которую ввязался Джей-Ди, она уже стоила ему жизни, а теперь будет стоить средств к существованию тысячам других людей. Не говоря уже о том, что Дилани может оказаться в опасности.

– Мошенничество? Убийство? Знаешь, что я думаю? Вам обоим не следует смотреть очередную серию «Закона и порядка». Вы уже начинаете говорить, как те придурки-заговорщики.

– Я просто прошу тебя помочь мне, Джуда встал.

– Я дам тебе совет чисто по-дружески: брось ее, Лукас. А еще лучше – вообще избавься от нее. Вот тебе голая правда. Эта женщина приносит одни неприятности, и она была такой с первого дня, как ты встретил ее.

Лукас не возразил, потому что в глубине души у него оставалось подозрение, что Джуда прав. Но что-то удерживало его, привязывало к Дилани, не давая возможности уйти даже из чувства самосохранения.

Кем, черт возьми, она себя возомнила? Устраивает все эти расследования и выдвигает обвинения. Она не знает, что у нее есть тень. Не знает, что некто следит за каждым ее шагом, слушает каждое ее слово. Но он достаточно натерпелся от нее. Придется заставить ее замолчать. Навсегда.

Глава 34

Каждая маленькая девочка хочет вырасти и стать королевой. Но мне хотелось бы спросить: а знают ли они, сколько королев теряют головы?

Дилани шагнула из джакузи на холодный керамический пол. Надо не забыть забрать вычищенные коврики для ванной, когда в следующий раз она будет проезжать мимо прачечной. Дилани посмотрела на свое отражение в зеркале. Золотые искры, обычно сверкавшие в ее глазах, исчезли, и так было уже несколько дней. Она плохо спала по ночам. Даже если ей удавалось заснуть, она обычно просыпалась в холодном поту, с колотящимся от кошмаров сердцем.

– Ты выглядишь ужасно, девочка, – сказала она своему отражению. Надо обязательно поспать сегодня ночью. У Дилани было снотворное, выписанное Мэттом, не такое сильное, как те лекарства, которые он давал ей сначала. По телевизору шли «Грязные танцы», так что она, пожалуй, приготовит в микроволновке попкорн, примет таблетку, и пусть «Время моей жизни» из этого фильма убаюкает ее на диване.

Хотя нет. Лукас говорил, что позвонит, так что не стоит пытаться заснуть до его звонка. К тому же вдруг решит заехать к ней? Разве такое не может быть?

Дилани надела ярко-голубую пижаму и, расчесав свои медово-золотые волосы, завязала их в свободный узел. Ее внимание приапек прохладный ночной ветерок, долетевший из окна гардеробной. Она никогда не открывала окно в гардеробной. Правда, Дилани не помнила и чтобы она запирала его. Единственным назначением этого окна было сохранение эстетики вида дома снаружи. Так что, если не считать весенней уборки, Дилани просто не обращала внимания на это окно.

Но сейчас она почувствовала, что покрывается гусиной кожей. Потерев руки, чтобы согреться, Дилани закрыла окно. Замерев на мгновение, она прислушалась, нет ли каких-то необычных звуков в доме.

Тишина.

Дилани покачала головой. Можно сойти с ума, перебирая различные варианты, почему окно оказалось открытым. Наверняка существует совершенно разумное объяснение. Может быть, его открыла уборщица, когда в последний раз была в доме. Это была та же самая уборщица, которую Дилани приглашала, когда была замужем за Джей-Ди. Даже на ранчо эта женщина оставляла окна открытыми, объясняя это тем, что после уборки дом необходимо проветрить. Возможно, Дилани просто не заметила, что окно было слегка приоткрыто, а затем порыв ветра распахнул его. Да, конечно, все было именно так. Наверняка. Она скажет об этом уборщице, когда та в следующий раз придет убираться. Может быть, стоит купить вентилятор или достать с чердака старый?

Дилани поморщилась, вспомнив о пауках на этом темном и душном чердаке. Она содрогнулась, стараясь прогнать неприятный озноб, пробежавший по спине. Тогда она и увидела его. Высокая, темная, угрожающая фигура, с головы до ног одетая в черное. На нем даже была лыжная маска. В голове Дилани стали возникать совершенно бестолковые мысли, как в каком-то медлительном компьютере.

Первая: «Почему посреди техасского лета на мужчине в моей кухне лыжная маска?»

Вместо: «Откуда в моей кухне мужчина?»

Потом: «Где он нашел мой хенкелевский нож для мяса?»

Вместо: «Зачем он идет на меня с ножом?»

Но следующие мысли были ясными и разумными.

«Беги!»

«Кричи!»

Все, что она когда-либо слышала о том, как нужно вести себя с противником (ты не можешь защищаться от опасности, которой не видишь), ни в коем случае не поворачиваясь к нему спиной, вылетело у Дилани из головы. Она повернулась, чтобы бежать. Но уже через несколько шагов он схватил ее. Глупые мысли вернулись.

Он пахнет точно как Джей-Ди.

Дилани брыкалась и кричала, а он пытался крепче держать ее. Она знала, что в любой момент может почувствовать, как острое словно бритва лезвие (будь проклята эта специально разработанная высокоуглеродистая сталь!) раскалывает ее череп. Она погибнет, и все газеты напишут о ней дурацкие заголовки: «Техасская королева красоты теряет голову в результате ужасного убийства», «Прощай, прощай, мисс Сладкая начинка для пирога».

Ну нет, не станет она еще одним дурацким заголовком! Ужасная мысль о ране в ее черепе и шумихе, которую поднимет пресса из-за этого, разбудила все ее чувства и те из боевых искусств, которым она научилась на уроках самообороны. Еще участвуя в конкурсах, Дилани прошла курсы тхэквандо. Однажды появился какой-то извращенец, который нападал то на одну, то на другую Мисс Никто из Ниоткуда, что заставило спонсоров срочно искать способы защиты. Девочек стали обучать боевым искусствам по два часа в день между фотосессиями и танцевальными классами.

Инструктором была очень жизнерадостная и очень маленькая женщина, которая объяснила конкурсанткам, что превращение в жертву начинается с того, что первая мысль, когда на тебя нападают: «Я умру».

«Вы должны выбросить из головы такие гадкие мысли. – Инструктор погрозила пальцем шеренге конкурсанток. – Если на вас нападают, что вы говорите?»

– Я. Не. Умру. Сегодня! – выкрикнула Дилани слова, слышанные ею на каждом занятии. При этом она изо всех сил наступила насильнику на ногу, немного повернулась, ударила его ногой в грудь, ладонью в нос и коленом в пах.

Мужчина вскрикнул и скрючился. Его крик был злобным. Низким. Гортанным. И опять эти мысли. У него голос как у Джей-Ди.

Нападавший уронил нож, согнулся пополам и со стоном упал на пол. Дилани схватила нож. По какой-то неизвестной причине она вдруг вспомнила о статье в газете, где говорилось, что нападающий может перерезать жертве ахиллово сухожилие, чтобы та не убежала. Дилани не знала, насколько достоверна эта теория, но, учитывая ситуацию, она решила, что стоит попробовать. Нападавший взвыл от боли, когда лезвие полоснуло по его лодыжке. Дилани бросила оружие вне пределов досягаемости насильника («Идиотка! Что, если эта штука с ахилловым сухожилием не поможет?») и кинулась со всех ног из дома на улицу.

Лукас остановил машину так резко, что завизжали тормоза, и заморгал, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают. Никакой ошибки. Дилани бежала по улице, направляясь прямо к его машине.

– Я хочу, чтобы ты успокоилась, – сказал Лукас. – Ты должна рассказать мне, какого черта я нахожу тебя бегущей в нескольких милях от дома одетой как героиня мультика. – Он не хотел орать на нее и говорить такие бессердечные слова, но она непрерывно кричала что-то непонятное, и, если он не ошибался, на ее пижаме была кровь. В первый раз за всю сознательную жизнь Лукас испугался.

Дилани судорожно дышала, ее искаженное лицо блестело под фонарями в темноте ночи.

– Там… там мужчина… в моем доме… он пытался… он собирался… он…

Лукас обнял Дилани, крепко прижимая ее к себе, чтобы унять ее неистовую дрожь.

– Дилани, все в порядке. Ты в безопасности. Он тебя ранил? На тебе кровь. Это твоя кровь?

– Нет. Я боролась с ним… Я ударила его, как меня учили на уроках самообороны. – Она начинала понемногу успокаиваться.

– Где он сейчас? У тебя в доме?

Дилани кивнула, все еще рыдая, но теперь она по крайней мере не кричала.

– Это его кровь? Ты ранила его? Ты убила его?

– Нет. Я только порезала его… его лодыжку… как читала в газете… Я перерезала его лодыжку… чтобы он не мог погнаться за мной… и убежала.

– Ты вызвала полицию?

Она замотала головой.

– Сейчас мы позвоним в полицию. Хорошо? Мы позвоним в полицию, а потом будем ждать их здесь, а когда полицейские войдут в твой дом и все проверят, мы вернемся туда, хорошо?

Она кивнула.

– Дилани, мне нужно знать, что ты в порядке. Я хочу, чтобы ты сказала мне, что ты в порядке.

– Я в порядке.

Она все еще дрожала, но уже не всхлипывала. Лукас вызвал полицию по мобильному телефону, сообщил им адрес Дилани и некоторые детали, которые узнал о нападении, Пока он разговаривал, Дилани ходила взад-вперед перед машиной, а потом вдруг подняла глаза на указатель улицы.

Мейпл-стрит?

Она пробежала больше трех миль в своих красных шлепанцах и пижаме, даже не осознавая этого.

– Они уже едут и хотят, чтобы мы встретили их на перекрест' ?.

Серое шерстяное одеяло царапало кожу Дилани, но она была рада его уютной тяжести и теплу. Она не замечала, на какую низкую температуру настроен ее кондиционер, пока ей не пришлось сидеть в гостиной в одной пижаме и без электрического одеяла или кашемировой шали, в которую можно закутаться.

Когда полицейские вошли в ее дом, он был пуст, и только кровавые следы вели через заднюю дверь наружу и терялись в траве за задним двором. Нападавший исчез как привидение. По ночам соседи поливали свои лужайки, так что собакам было невозможно взять след. Вероятнее всего, нападавший припарковал свою машину достаточно близко, чтобы можно было быстро сбежать. Полиция прочесала все вокруг и разбудила соседей, чтобы расспросить их, не обратили ли они внимание на что-то необычное.

– Миссис Дэниелз. – Детектив Уэйн, на этот раз подчеркнуто благожелательный, подошел к ней.

– Да? – отозвалась Дилани.

– Я понимаю, что вы, должно быть, устали после такого сурового испытания, но нам очень нужно задать вам еще несколько вопросов, если вы не против.

Дилани пожала плечами. Ей больше нечего было рассказать, но если им так нравится терзать ее мозг, пусть развлекаются.

– Вы сказали, что боролись с нападавшим. Он что-нибудь говорил вам?

Дилани отрицательно покачала головой:

– Нет. Когда я вошла в кухню и увидела его, я замерла у самой двери всего на несколько секунд. Потом я повернулась, чтобы убежать, а он бросился за мной с ножом для мяса.

– В это время он произносил какие-то словесные угрозы?

– Он не сказал ни слова. Он кричал. Но слов не говорил.

– Он схватил вас?

– Да.

– Вы не против показать, вот с мистером Черчем, как вы вырвались?

Дилани кивнула и встала перед Лукасом.

– Он держал меня вот так. – Она положила руки Лукаса на свою талию. – Но гораздо крепче. И только одной рукой. В другой у него был нож. Я была уверена, что он ударит им меня по голове, если я не вырвусь, поэтому я резко наступила ему на ногу, прямо на пальцы, каблуком. – Все это она медленно показала детективу. – Это было для него неожиданно, что дало мне возможность повернуться. Потом я ударила его ногой. – Она подняла ногу, так что стопа оказалась на уровне груди Лукаса. – Он немного отступил назад, так что я воспользовалась возможностью ударить его. – Она поднесла ладонь к носу Лукаса. – И вывела его из строя. – Колено медленно, очень медленно приблизилось к паху Лукаса. – После этого он упал, и я перерезала его лодыжку. Вообще-то я метила в ахиллово сухожилие, но…

После этой демонстрации Лукас и Уэйн стояли, открыв рты.

– Что? – не поняла Дилани.

– Просто поразительно, что вы смогли защититься от этого парня.

Дилани тяжело вздохнула:

– Я должна благодарить за это курсы самообороны на конкурсах красоты.

Лукас застонал:

– Теперь понятно, почему ты вдруг превратилась в Мисс Выруби гада.

Мужчины обменялись понимающими взглядами.

– Вы, ребята, узнали меня в довольно тяжелый период моей жизни. А вообще-то, если не считать недавнего потока слез, я не их тех девушек, которые не могут о себе позаботиться.

– Оно и видно, – кивнул Лукас.

– Вы сказали, что этот человек был выше шести футов? – спросил Уэйн.

– Шесть футов и два дюйма, – ответила Дилани.

– Ты уверена? – спросил Лукас.

– Я абсолютно уверена.

Мужчины переглянулись. По ее же словам, нападение было недолгим. Откуда у нее такая уверенность?

– Миссис Дэниелз, вы знаете, кто на вас напал? – спросил Уэйн.

– Да.

Лукас удивленно открыл рот. До этого Дилани не угоминала, что может знать, кто напал на нее.

– Дилани, если ты знаешь, кто это был, ты должна сказать нам.

Дилани посмотрела в чистые голубые глаза Лукаса и вздохнула.

– Если вам обязательно нужно знать… это был Джей-Ди.

Глава 35

Однажды я читала об одной конкурсантке, которая с треском провалила предварительный этап конкурса «Мисс Америка». Она думала, что соревнуется, как Мисс каждого из пятидесяти штатов и округа Колумбия. Всякий, кто думает, будто конкурсы красоты – это только забава, наверняка никогда в них не участвовал.

– Конечно, она знает, что он мертв. Дилани просто создала собственную реальность. Такое случается. Когда человек переносит много стрессовых ситуаций за относительно короткий период времени, он может создать более спокойную реальность, часто возвращаясь к моменту как раз перед тем, как началось все плохое. В ближайшие несколько дней нам придется хорошенько присматривать за ней. Мы можем делать это по очереди. Кроме того, до тех пор, пока не будет пойман этот парень, наверное, лучше, чтобы с ней постоянно кто-то был. – Мэтт стоял у дверей с Лукасом, с Фиби и Мейси. Он совершенно не умеет говорить шепотом. Дилани слышала каждое слово.

– Мы очень ценим твою помощь, Лукас. – Фиби рассеянно накручивала на палец прядь волос.

– Я не мог поступить иначе. И поскольку это я нашел ее, я чувствую свою ответственность и должен присмотреть за ней сегодня ночью.

И каждой ночью.

Он хотел заботиться о ней. Он бы сделал все, что угодно, лишь бы только ей больше ничто не могло причинить боль ни сейчас, ни потом.

– Присмотри за ней, Люк. Это же моя старшая сестра. Она у меня одна такая. Это моя поддержка во всем.

– И моя лучшая подруга, – добавила Мейси. Лукас попрощался и закрыл дверь. Он направился в спальню и лицом к лицу столкнулся с Дилани.

– Ты же должна была лежать. Отдыхать.

– Я не устала. И потом, как я могу отдыхать, когда люди, которых я люблю больше всех в своей жизни, всерьез обсуждают, не сошла ли я с ума?

От ее слов сердце Лукаса учащенно забилось.

«Люди, которых я люблю больше всех в своей жизни».

Он искал в ее глазах какое-то доказательство, что она и его включает в категорию таких людей. Конечно, он мог бы спросить прямо. Но не прозвучало бы это примитивно? «Ты меня любишь?» И поставить галочку рядом с «да». Но он так отчаянно хотел услышать, что она любит его. Потому что Лукас любил ее.

Вот оно. Он любит ее. Он не мог бы сказать, как или когда это случилось. Это могло быть в тот раз, когда он впервые посмотрел на нее, танцующую на ярко освещенной сцене бара. Или, может быть, это было, когда она отвергла его. Такое было у него впервые. Или в тот раз, когда он увидел ее разговаривающей с девочками в клубе. Они смотрели на нее, будто она была самой прекрасной женщиной в мире, и именно такой она и была. Не из-за ее лица или тела, а потому что и она смотрела на них так, будто это они были самыми прекрасными в мире.

– Я хотела сказать… – начала Дилани.

Лукас не хотел слышать ее объяснений. Ему хотелось верить, что она чувствует к нему то же самое, что он чувствует к ней. Поэтому он заговорил, не давая ей продолжить:

– Дилани, никто не считает, что ты сошла с ума. Мэтт говорит, что это классический случай посттравматического расстройства. За последние пару недель тебе пришлось слишком многое перенести. Твой мозг просто так реагирует на это.

– Ломается под давлением?

Лукас покачал головой:

– Нет, не так. Но… Дилани… ведь Джей-Ди мертв. – Лукас старался как можно осторожнее подбирать слова.

– Ты не понимаешь. Я знаю, что это был не Джей-Ди, но это был кто-то, кто очень хотел, чтобы я подумала, что это Джей-Ди. Он даже использовал тот же одеколон, что и Джей-Ди.

– Может быть, это просто совпадение.

– Нуда, наш обычный грабитель никогда не забывает плеснуть на себя одеколоном, который стоит по сто тридцать долларов за унцию, перед долгой и трудной ночной сменой. – Дилани резко повернулась и пошла в спальню.

Лукас мысленно застонал. Он не хотел, чтобы она лежала в его постели. Нет, правильнее сказать, он, безусловно, хотел, чтобы она была в его постели, и именно по этой же причине он не хотел этого. Ей пришлось пройти через самое страшное, что может пережить человек, а теперь, глядя, как она входит в его спальню, он мог думать только о том, как внести ее туда и заниматься с ней любовью всю ночь напролет. Его пах напрягся. Да, это будет чертовски длинная ночь.

– Дилани, – позвал он, догнав ее.

– Знаешь что? Почему бы тебе просто не оставить меня в покое? Если ты думаешь, что я идиотка, которая не знает, где верх…

– Ты знаешь, что я ничего подобного о тебе не думаю.

– Нет, Лукас, я не знаю, что ты думаешь обо мне. Я даже не знаю, что я делаю здесь.

– Тебе нельзя возвращаться домой, пока не найдут того, кто напал на тебя, и не посадят его за решетку. Что же до того, как я отношусь к тебе… – Лукас изо всех сил пытался подобрать слова. Ведь он никогда в жизни не подходил к тому, чтобы сказать женщине, что она ему нравится, тем более что он любит ее. Он взъерошил рукой волосы и растерянно вздохнул. Потом, заметив страх и тревогу в шоколадных глазах Дилани, он сдался. Растаял. Он наклонился и прижал свои губы к ее губам, жадно целуя ее, пока она не начала отвечать ему. Их языки танцевали, как два любовника, обнимающиеся в последний раз. Где бы он ни прикасался к ней, где бы ни ласкал, он находил ее кожу шелковисто-гладкой и горячей. Они скользили друг по другу руками, исследовали друг друга, утешали друг друга. Лукас понял, что пропал. Никогда и ничего во всей жизни он не желал так сильно, как сейчас эту женщину.

На мгновение он отстранился. Дилани посмотрела на него, задыхаясь.

– Что… что это было? – смогла она наконец спросить.

– Это то, что я чувствую к тебе, – ответил он.

– О, – выдохнула она.

Лукас попытался оценить реакцию Дилани. Он излил все свое сердце и душу в этом поцелуе, а она не сказала ничего, кроме какого-то «о». Он мысленно дал себе пинка под зад за то, что оказался таким болваном.

Он неловко кашлянул.

– Тебе кажется, что кто-то пытается обмануть тебя, и я тебе верю. Но хотелось бы понять, зачем ему это нужно. Ведь если нападавший пришел сегодня к тебе домой, чтобы убить тебя, зачем ему беспокоиться о том, чтобы перед смертью ты чувствовала запах одеколона Джей-Ди?

– Что, если он считает меня виноватой в смерти Джей-Ди? Может быть, это кто-то из тех сумасшедших, которые думают, что осуществляют божью кару, убивая убийцу.

– Но ты не убивала Джей-Ди, – напомнил ей Лукас.

– Верно, там был какой-то вооруженный бандит. Ты знаешь, что я не убивала его, и я знаю, что не убивала Джей-Ди, но давай смотреть в лицо фактам. Я была там. Меня допрашивали. И с точки зрения всего остального мира у меня больше мотивов, чем у кого-либо другого. Если кто-то хочет получить награду за уничтожение убийцы Джей-Ди, я буду первой в его списке.

Лукас вздохнул.

– Давай больше не будем говорить об этом. Сегодня я мог потерять тебя, и это пугает меня. – Только когда Лукас произнес эти слова, он до конца осознал их реальность, их серьезность. Он мог потерять Дилани, и она так никогда и не узнала бы, что в действительностион к ней чувствует. Лукас подумал об их поцелуе. В этом поцелуе было что-то такое… – Волков бояться – в лес не ходить, – буркнул он себе под нос.

– Что?

Его тон стал сверхсерьезным. Он поднял лицо Дилани, так что их глаза встретились.

– Я сейчас скажу тебе то, что должен был сказать уже несколько недель назад.

Дилани ждала, ее глаза становились все шире.

– Я схожу по тебе с ума, Дилани. Думаю, это началось с того дня, когда я впервые увидел тебя. А я, как ты хорошо знаешь, не из тех безнадежных романтиков, которые влюбляются с первого взгляда. Но в тебе есть что-то, что я не могу преодолеть. Что я не хочу преодолевать. – А потом он сказал это: – Я люблю тебя.

Дилани чувствовала, как слезы крупными каплями катятся по ее щекам.

– Ты плачешь? Черт! Это неправильно! Это все неправильно. Развод, потом Джей-Ди, а теперь это нападение. Извини, я все время влезаю не вовремя.

Дилани замотала головой:

– Я плачу не потому, что расстроена. Я плачу, потому что я счастлива.

– Счастлива?

– Я тоже люблю тебя, Лукас. И знаю, что люблю тебя с самой первой нашей встречи.