Апотом — началась мистика. Закончив текст, я прилегла на диванчик где-то часа в три ночи, и думаю: «А не плохо было бы сейчас, после трудов праведных, искупаться в океане…». И неизвестно откуда и неизвестно как, друзья мои, на меня накатывают изумительные изумрудные волны, покачивают меня, успокаивают. О нет, я не сплю!.. Появляется одна огромная волна, она подкрадывается бесшумно, вот-вот утащит в никуда… Я стряхиваю оцепенение, и океан исчезает. Потом уже один знакомый буддист сказал, что таким образом курирующие наш очередной проект Силы поощрили меня. «Значит ты. все сделала правильно, — говорил громилоподобный знаток Востока и вегета рианской пищи, — но ты вовремя ушла от волны».
      Песня «Беги За Солнцем» была записана на студии последней, 3-го января 1998 года. И до последней минуты преданный Ницше Холстинин лелеял надежду, что вместо моего солнечного призыва я все-таки поставлю его любимый: «Убей в себе раба!». Но, честно говоря, убивать рабов мне здорово надоело. Тем более что мое самое глубокое убеждение — если человек не хочет быть рабом, он никогда им не будет, даже в самом что ни на есть рабском, удушающем государстве. Какой же ты раб, если душа у тебя свободна?».
      «Обман». Довольно энергичный постмэйденовский галоп с фирменным злодейским вступлением в медленном темпе. Вот только вокальный диапазон Кипелова не слишком подходит для данной вокальной партии, низковато для него. А вот текст, повествующий об Александре Македонском, Тамерлане и Чингиз-хане одновременно, достоин отдельной истории. «Обман» — в первоначальном варианте, который, как ни странно, был сразу принят цензором Петровичем (Холстининым) на ура, фигурировали две симпатичные хэви-металлические зверюшки: гиена и шакал, — рассказывает Маргарита. — Парочка торчала жарким утром на холме, наблюдая за конницей вдали… Невнимательные музыканты сначала решили, прослушав краем уха, как Валерка впевал текст, что речь идет совсем не о нефритовом гробе… «Почему его небритым хоронят?!» — то и дело вопрошали они друг друга, и сами себе отвечали: «А фиг их знает… Азия-с!». Восток — дело тонкое. (Во избежание досадных неточностей, — «владыка мира» все-таки фигурирует, не кто-нибудь! — Холстинин превзошел самого себя в педантичности и по несколько раз проверял и перепроверял историко-географические факты, вплоть до мельчайших подробностей типа — водятся ли шакалы в Средней Азии. — Прим, автора.) Итак, далее по тексту. Когда хвостатые существа разобрались, что к чему, они повели себя по разному. Гиена решилась сказать правду о по койном узурпаторе, а шакал отвалил в холодок, решив держать язык за зубами. Здесь мои ненавистники могут усмотреть явный феминистский подтекст: мужик — трус, поджал хвост и помалкивает себе, а героическая женщина-гиена воюет с ложью и несправедливостью. Гиену, естественно, ликвидируют. Вообще-то появление этакого не вполне симпатичного животного в «арийской» лирике обязано (приготовьтесь падать с табуреток!) поэту, главе акмеистического направления — Николаю Степановичу Гумилеву, написавшему стихотворение «Гиена». В его варианте зверюга разоблачает преступную, но пленительную царицу, лежащую в забытой могиле «над тростником медлительного Нила, где носятся лишь бабочки да птицы»… «Арийцам» не хватало масштабов, рыдающих народов, скачущей многотысячной конницы и мегалитров крови. В результате творческого переосмысления представленного варианта феминистку-гиену ампутировали».
      В процессе доработки Холстинин вежливо просил точно указать фамилию-имя-отчество повелителя, желательно Чингиз-хана. Владимир явно жаждал международного скандала — попробуй скажи серьезным потомкам татаро-монголов, что у их любимого исторического персонажа в жилах течет шакалья кровь (наличие звериной крови у египетской красавицы-царицы не уточнялось). «Может, тебе еще и телефон Чингизхана в припеве обозначить?!» — обиделась Маргарита. Холстинин подумал и махнул рукой…
      Виталий Дубинин оценил «Обман» по-своему. Его осенила остроумная мысль читать текст «Обмана» с придыханиями и подвыванием — как читают басню. В результате был записан и такой, юмористический, вариант песни. Однако он остался лишь в фототеке «арийцев», а на пластинку была делегирована серьезная версия «Обмана». Тем, кто обладает достаточным воображением, предлагаем представить себе слегка заикающегося Сергея Михалкова, читающего своим умирающим голосом: «В рассветный час шакал о голоде забыл…», ну и так далее (!!!). Остается только надеяться, что эта «басня» будет популярна, ну скажем, у будущих абитуриентов ВГИКа.
      «Отшельник» в музыкальном плане достаточно традиционен для жанра хард-н-хэви. По поводу этой песни Пушкина высказалась исчерпывающе: «Отшельник» — после «Беги За Солнцем» — занимает второе место, по моим симпатиям, на этом альбоме. Я представляю себе гнусного, вечно живущего стари кашку, которому все так надоело, что сил нет… Его роль в моем воображении исполняет Элис Купер. И вот в дом этого алхимика-душегуба пробирается любопытный мальчишка (в этой роли я с удовольствием сняла бы Дуба, у него получилось бы), и отшельник, словно Медведь из русской сказки, начинает бузить: "Кто сидел на моем стуле и сломал его? Кто пил из моей чашки и разбил ее?". Естественно, претензии звучат несколько по-"фрийски", мистически: "Кто взял мой хрустальный шар, не спросив меня? Кто мне яду подмешал среди бела дня?". Последняя строчка припева, честное слово, не моя… Я уже сыта по горло силами зла. Так распорядились господа-заказчики. Я вообще хотела, чтобы в припеве старикашка, как старый алкоголик, отмахивался бы от ангелов (справа) и от демонов (слева). "Хотеть не вредно!" — гласит древняя «арийская» мудрость. Клип, снятый на эту песню, пришелся по душе моей старенькой маме. И вообще ей очень понравился весь альбом — она прослушала его два раза и со знанием дела произнесла: "Очень красивая музыка! И вокалист замеча-тельный… Почему их по телевизору не показывают?..".
      Холстиниу клип активно не нравится. Он считал, что снимать нужно было «Грязь», а «Отшельник» прекрасно смотрелся бы под вторым номером. "Рекламный клип для всего альбома должен сниматся на темповую, хорошо запоминающуюся вещь, — говорил Владимир, — «Грязь» идеально подходила для этих целей…". Однако Дубинин грамотно парирует выпад соратника: "Я считаю, что «Отшельник» — песня во многом «новая» для группы, она как бы содержит все те изменения, что произошло в нашей музыки. А песня «Грязь», при всех ее мелодических достоинствах, для «Арии» слишком традиционная, поэтому мне казалось, что на «Отшельник» нужно снимать раньше, чем на "Грязь"…". Однако все споры по поводу песен, претендующих на съемку клипа, разрешились сам собой — в феврале 1999 «Ария» сняла клип и на композицию "Грязь".
      "Закат" — неожиданный романс на роковой пластинке. Именно романс, русский в своей основе, если не считать придуманного Дубининым и Терентьевым тревожного болеро, добавившего в произведение Кипелова драматизма. "Это песня зрелого мужчины, — рассуждает автор-певец, — песня обо мне самом на все сто процентов. Она близка мне по внутреннему состоянию, моей неуверенности в себе… Не знаю, кто как, но мне кажется, что слушаешь «Закат» — и понимаешь, что такое русская тоска. А русский человек постоянно пребывает в тоске… К тому же если он по гороскопу — Рак. Все время какие-то перепады, то подъем, то спад, депрессия. Сидишь на кухне, нахлынут всякие мысли. Все время хочется вырваться, а ведь знаешь, что не вырвешься… Я вообще-то не поклонник резких перемен, но душа жаждет иногда чего-то необычного». Вообще, создается впечатление, что к альбому «Генератор Зла» группа «Ария» как-то очень по-хорошему «повзрослела» и выросла из хэви-металлических коротких штанишек. Я думаю, если взрослые меломаны (для которых «Ария» с предыдущих альбомов — нечто «узкометаллическое») внимательно прослушают «Генератор», они будут приятно удивлены происшедшими с этой группой переменами, и количество потребителей «арийского» творчества увеличится. Кстати, о вступлении «Арии» в новую «весовую категорию» свидетельствует и фотография группы в буклете альбома. Куда подевался их вполне стандартный для металлических групп прикид в виде косух, «железок», оголенных татуированных предплечий и прочей жанровой дребедени? Со снимка на нас взирают пятеро обычных — ну, может, чуть более средней волосатости — молодых мужчин. Стандартный пиджак, спортивная куртка, даже свитер. Все скромно и именно этим — стильно…
      С песней «Закат» на студии пришлось изрядно «поколдовать», и вызвано это несколькими причинами. Первоначально автор «Заката» Кипелов планировал, что звучать сей опус будет в ре-миноре, однако его уговорили транспонировать песню в ми-минор — в этой тональности можно использовать открытые струны, а общий звук от этого только выигрывает. К тому же всем казалось, что тональность ре-минор для Кипелова слишком низкая. Однако даже в ми-миноре петь Валерию оказалось неудобно, и тогда уже записанную на многоканальник минусовую фонограмму чуть убыстрили, доведя тем самым до фа-минора. Кипелов благополучно пропел «Закат», после чего скорость магнитофона вернули в исходное положение, то есть в ми-минор. Однако при последнем изменении скорости голос «арийского» вокалиста претерпел едва заметные (даже опытному уху) изменения, словно использован некий студийный эффект. Кстати, подобная технология записи довольно широко используется в студиях мира, так что «Ария», в общем, не совершила чего-либо предосудительного, а голос Кипелова — по мнению некоторых экспертов — и в таком варианте прозвучал удачно, даже обрел новые краски.
      «Если у тебя сложилось впечатление, что порою мы застав ляем Кипелова менять тональность «под гитариста», чтоб рифф, допустим, играть было удобнее, то ты не прав, — вежливо обозначил Сергей Терентьев. — Конечно, приходится учитывать чисто технические моменты, скажем такую-то фразу неудобно играть в данной позиции, — тогда мы предлагаем поменять тональность. Кипелов иногда соглашается, иногда нет. Чаще всего соглашается. Потом, ггйм понимаешь, на репетициях трудно «выловить» все возможные проблемы. Когда репетировали «Закат», все было клево, всем нравилось. Стали записываться — оказалось, что все-таки с тональностью мы чуть промахнулись…»
      Зато не промахнулись с текстом! «Я долго носилась с образом пурпурной реки, — рассказывает Пушкина, — не знала, куда бы эту драгоценность пристроить. И вдруг! — так органично и классно она ложится в кипеловскую песню, песню уставшего жить человека. Что греха таить, многое мы прошли в этой жизни, многое пережили, многое поняли, многих потеряли из тех, кто нас любил… Последней общей потерей для нас стал Толик Крупное из «Черного Обелиска». Рокеры, конечно, не умирают, они и на облаках играют свой концерт. Те, кто пока еще ходит по земле, даже грустные анекдоты про эти концерты сочиняют… А то, что не все так просто в наших отношениях с унесенными пурпурной рекой товарищами, прекрасно иллюстрирует такой случай. Мы работаем с Сергеем Мавриным над его новым сольным проектом «Скиталец» (к сожалению, Кипелов отказался петь в нем, решив целиком посвятить себя «арийским» делам). Я, как всегда, переделываю очередной текст: Маврику хотелось бы сыграть нечто напоминающее знаменитый «Замыкая Круг», — сколько мы этих кругов за свою жизнь начертили, ужас! — и я пишу этакую застольную со словами:
 
Давай посидим, нальем вина, вспомним нашу жизнь,
Тех, кто пока еще на земле…
А те, кто ушел, уже в облаках собрались,
чтобы начать свой концерт…
 
      Читаю текст Сергею по телефону, и именно в тот момент, когда произношу строчку о заоблачном сейшене, начинается знаменитый летний ураган 1998 года, поваливший в Москве 100.000 деревьев… У меня в квартире распахиваются все окна, летят на пол и бьются горшки с цветами, поток дождя заливает пол… «Серега!!!» — кричу я в телефонную трубку, бросив листочек и подпирая хилым плечом рвущуюся на свободу оконную раму, — у меня тут светопреставление!!!». «А у нас ничего, спокойно, — отвечает Маврик, — ну ладно, разбирайся и перезвони». Психиатры могут не беспокоиться, я нахожусь в своем уме и трезвой памяти. Просто иногда пурпурная река выходит из берегов… Помнится, «Закат» у музыкантов никак не получался, не давался мастеру Даниле каменный цветок, пока Дуба с Терей не осенило — нужна виолончель! Серьезный инструмент спас русскую тоску Кипелыча и мои любимые строчки: «Все примиряет тьма, даже алмаз и пепел, друг равен врагу в итоге, а итог — один…». Немного первобытной философии очередному альбому «Арии» не повредит!»
      «Дьявольский Зной» удостоился сомнительной чести быть самым слабым трэком на «Генераторе Зла». Тоже своеобразная «арийская» традиция: на каждом их альбоме какие-то вещи, естественно, более эффектные, какие-то менее; но одна песня — обязательно откровенно слабая. Хотя дело даже не в песне: сама задумка более чем симпатичная. «Арийцы» попросту загнали вещь по темпу. Казалось бы, мелочь, а в итоге получилось нечто невпечатляющее и невразумительное. Наверное, это самая нелюбимая «арийцами» песня с альбома «Генератор Зла». Эх вы, кони! Чуть помедленнее, чуть помедленнее… И получился бы изумительный кач. Хотя сам Терентий недоволен таким отношением к своей песне. Особенно ему дорог восточный рифф в бридже и незатейливая мелодия в припеве, «рыба» которого звучала умопомрачительно (меломаны со стажем обязательно вспомнят эти строки): «Ты мне не снишься, я тебе — тоже, и ничего мы поделать не можем!».
      «Дьявольский Зной» — не ахти какой по идее, — соглашается Маргарита Анатольевна. — Мне был ближе первый вариант текста, где у главного героя была подруга японка, дочка самурая, умевшая заниматься восточной магией и боявшаяся трамваев. Кажется, она еще промышляла тем, что обычную воду из под крана превращала в спирт… Японка не прижилась в «арий ских» мозгах, и мои скромные намеки на интернационализм в творчестве древней группы «Deep Purple» действия не возымели. У Блэкмора и Гиллана то и дело фигурируют в песнях то сексуально отвязные кореянки, то японки (наряду с серийными американками и англичанками). Да и любимый втайне Холстом Андерсон из «Jethro Tull» частенько позволяет себе по-стариковски покряхтеть по поводу своей страсти к знойным мадьяркам или россиянкам».
      «Замкнутый Круг». Финальное произведение, венчающее «Генератор Зла», по сути, лишено этого самого «зла». Традиционный опус, начинающийся, как «скорпионовская» баллада, и перерастающий в старый добрый рок. Правда в гитарные соло вкрапляются и пассажи, родственные Григу, и несколько фраз в духе «КалиноваМоста». В общем, каждой твари по паре! Песня «Замкнутый Круг» как бы венчает «Генератор Зла», в текстовом плане подводя итог всему сказанному ранее: Слишком скучно быть бессмертным: те же лица день за днем. Те же глупые ответы на вопрос, зачем живем? Не всем волчатам стать волками, не всякий взмах сулит удар. Есть странный дар — лететь на пламя и в нем остаться навсегда…
      Это почти ностальгия и рассказ о себе… «Мы колесили по дорогам, меняя струны и подруг» — что ж, слова, вполне достойные Д'Артаньяна. Посмеиваясь, Дуб по старой привычке переиначивает: «Мы колесили по подругам…». Холст сочинял песню постепенно, шаг за шагом, тщательно выстраивая «замыкающую» конструкцию. По его словам, он реализовал в своем творении любовь к музыке Эдуарда Артемьева к кинофильму «Сталкер» и к ураганному скрипачу Л. Шанкару, когда-то изумившему его своей игрой. Во как! Не все так просто, как думают некоторые…
      Вообще на фоне постоянных разговоров о вечном заимствовании «арийцами» идей у «Железной Девы» Холстинин как-то сообщил Маргарите: «Знаешь, у меня в жизни был вот какой — случай. Я украл музыкальный фрагмент у «Jethro Tull». Настроение то же, аранжировка та же — нет, не досконально ноты. Мне эта песня очень долго нравилась. Меня в «Jethro Tull» не взяли, вот я и решил сочинить такую песню. И она похожа именно на джетроталловское творение, но никто ни разу не пришел и не сказал об этом, а вес говорят: «Мэйден, Мэйден». О какой песне идет речь — не скажу, пускай сами думают». Что ж, весьма убедительно.
      Наверное, Холстинин уже жалеет о том, что рассказал о своем увлечении киномузыкой Артемьева и игрой Шанкара. «Теперь они будут знать правду, — иронизирует Владимир Петрович где-нибудь на даче, среди лесов, — лучше бы думали, что я у Хар-риса с компанией опять что-нибудь содрал». Интересно, что в день записи «Замкнутого Круга» Холст колесил в районе Сокольников, попав в страшную автомобильную пробку, и вокал зафиксировали без его непосредственного участия. «На мой взгляд, — говорит Холстинин, — надо было спеть по-другому. Но мы задерживали выход альбома, и переписывать было некогда. В середине песни клавишные сделаны на скорую руку, потому что хороший инструмент был на студии всего два дня, а потом мы использовали дежурный Ensoniq TS-10».
      Прослушав этот трэк с начала до конца, все же остаешься в сомнении: замкнутый круг — это данность, с которой надо смириться, или круг порочный, из которого стоит выбраться. Наверное, таков сам рок-н-ролл, однажды ступив в который, выбраться нет уже никакой возможности. «Мы тоже золото, мы сверкаем, пока не умрем» — ну, слава богу, наконец-то признались…
      Золото — золотом, но никто не сомневается, что и новый «арийский» альбом получит в прессе негативную оценку. У нас такую музыку из промышляющих на журналистской ниве господ мало кто любит и понимает (за исключением узких специалистов — например, господ Глебова и Кожевникова, пишущих в «Rock City», или «профессора Грачева» из «Вечернего Клуба»). «Ария» находится в стороне от общего бурного потока так называемого «русского мейнстрима» и всякого рода «альтернатив». Хотя увлечение современной музыкой «арийцам» не чуждо: Ки-пелыч уважает группу «Маша и Медведи», Холстинин, разъезжая в машине, постоянно слушает «Garbage», «Radiohead», «Portishhead» и регулярно посещает славную Горбушку для закупки свежих компактов. (Последний «Deep Purple» он послушал два раза и забросил в угол кухни. Не понравилось.)
      К «Генератору Зла» сами творцы относятся очень положительно, хотя, по их же словам, трудно объективно оценивать материал, который ты сам взращивал целых два года. «У меня к этому альбому двоякое отношение, — комментирует Кипелов. В целом он мне нравится. Но «Кровь За Кровь» лучше… Здесь музыка стала жестче, агрессивнее… Нравится, как он записан. Звучит гораздо круче всех предыдущих. Но вот стопроцентных хитов нет, нет песен типа «Улицы Роз»… Конечно, появилась определенная новизна. Может быть, потому, что он не такой традиционный, как, скажем, «Ночь Короче Дня». При работе над материалом произошло резкое размежевание сил. Казалось бы, столько лет вместе! Вроде бы должны, еще плотнее работать в одной связке. А на самом делеъ процессе записи все время возникали какие-то напряги…»
      Холстинин «размежевание» сил объясняет просто: «Раньше никто не приносил уже готовых вещей… Приносили какие-то фрагменты, риффы, над которыми мудрили все вместе, нару-ливали мелодию, выстраивали композиционно. С этим альбомом все было по-другому — * каждый принес уже сделанное дома на суд товарищей. Если вещь нравилась, ее включали в альбом. Былого совместного творчества не было… А о каких-то финансовых моментах говорить глупо. «Ария» никогда не делала денег на своем творчестве. Мы всю жизнь играем и сочиняем ради кайфа, ради собственного удовольствия». Для Холстинина «Генератор» — самый лучший альбом, хотя раньше он утверждал, что выше «Героя Асфальта» он не поставил бы ни одну «арийскую» работу. «Предыдущий альбом, который вышел в 1995, состоял из вещей, сочиненных в 1992, - объясняет Владимир свою позицию по этому, давно волнующему всех, вопросу. — И «Ночь Короче Дня» должен был бы быть своеобразным продолжением альбома «Кровь За Кровь». Он получился переходным — по текстам уже не «кровавый», а по музыке еще тот… Последний же альбом сочинен за последние полтора года и отражает наши сегодняшние музыкальные настроения, его никак нельзя назвать устаревшим».
      Дубинин, в свою очередь положительно оценивая «Генератор Зла», честно признается, что на фоне постоянно возникающих в работе разногласий главной соединяющей силой был Терентьев, и эту мысль стоит расшифровать. «Терентьев необходим был в качестве соединяющей силы между мной и Холстининым, — объясняет Виталий. — То, что я предлагал, активно не нравилось Володе. Поэтому он вставал в некую позу и ждал, что Терентьев поддержит его точку зрения. Вот тут и играло свою роль связующее звено в лице Терентьева. Холстинин говорил:
      «Такого не может быть!..». А Терентьев предлагал: «Смотри, я так сыграю! Вот, пожалуйста. Все хорошо получается». И Холстинин был вынужден принимать не только данные решения, но и играть в этом ключе… В нашей музыке произошли качественные изменения, появились новые риффовые рисунки. Когда были готовы пять первых болванок, я вообще не мог понять, как подобное возможно, — настолько многое противоречиво! «Генератор» звучит более свежо, чем последний «Iron Maiden». И если кто-то опять решит сравнивать нас с англичанами, то будет глубоко неправ…»
      Терентьеву новый «арийский» альбом нравится. И он говорит об этом с гордостью. Правда, не хватило все-таки сил (по его собственному признанию) и времени довести материал до окончательного блеска… Естественно, в работе всегда будут обнаруживаться какие-то недостатки, и всегда будет возникать желание эту работу усовершенствовать, переделать, докрутить недокрученные гаечки. В результате время сыграет против тебя, и твое творение никому не будет нужно — кто его ждал когда-то, помрет, не дождавшись, а остальным… наплевать.
      Во время работы над «Генератором Зла» в группе произошло одно чрезвычайное происшествие, которое, грозя сорвать запись альбома, в итоге отодвинуло желанный исход на три недели. И всему виной стало 850-летие Москвы…
      Городской юбилей праздновался с особым пафосом и размахом. Городские власти грозились привезти чуть ли не «Rolling Stones», но в итоге ограничились шоу-представлением Жан-Мишеля Жарра у Московского университета и концертами Дэвида Копперфильда. Маргарита, большая поклонница этого чародея с таинственным огнем в глазах, способного, по неподтвержденным слухам, проходить сквозь Великую Китайскую стену, предлагала уговорить фокусника выступить в сопровождении «Арии», особенно удалась бы этой компании песенка под названием «Отшельник». Власти однако посчитали, что подобный альянс грозит городскому хозяйству слишком большими разрушениями. Ведь и на мегапредставлении Жарра, по полуофициальным данным, покалечилось около двухсот человек. «Арийцы» со всякой прочей рок-гвардией и байкерами выступали около главного здания Московского университета. Там выстроили специальную площадку, предусмотрев и помосты для мотоциклов. Накрапывал предательский дождик…
      Предчувствуя недоброе, Пушкина жарила на кухне отбивные и готовила из содержимого десятка фирменных баночек весьма экзотический салат под названием «Мексиканский номер раз»: Кипелов и вся братия после концерта обещали заехать (благо недалеко!) попить чайку. Для особо любознательных, желающих расширить при помощи пушкинского рецепта сознание (именно мексиканский салат заменяет ей все известные читателям допинги), сообщаем компоненты и пропорции:
      1 банка красной фасоли (но не в томате!)
      1 банка белой фасоли
      1 банка сладкой кукурузы
      1 банка зеленого горошка
      1 банка маринованного лучка (стеклянный такой)
      2 цветных перца (красный и желтый желательно) немного маринованного перца (для остроты)
      Все это перемешивается, заправляется майонезом, перчится и лопается за здоровье родных, близких, друзей и знакомых, всех «арийцев» и их домашних… Если с перцем переборщите, после поедания гарантировано, что потянет на создание шедевра, подобного альбому «Кровь За Кровь».
      Часов в 11 вечера, когда все оговоренные сроки визита уже прошли, в дверь раздался нервный звонок — на пороге стояли бледные, растерянные Кипелов и Холстинин. «А Терю где забыли?» — спросила Маргарита, тщетно пытаясь разглядеть знакомый двухметровый силует в полумраке лестничной площадки. «Плохо с Терей», — Кипелов безнадежно махнул рукой, а Холст нехорошо поморщился: — «Теря в реанимации…»
      Действительно, для Сергея Терентьева участие в праздничном концерте на Воробьевых горах закончилось плачевным образом. Выступление проходило под фонограмму, и «арийцы» как истинные металлисты чувствовали себя немного не в своей тарелке. («Ария» и «фанера» — две вещи несовместимые, но в честь юбилея родного города музыканты принесли эту жертву!) Чтобы хоть как-то оправдать перед зрителями свое участие в этом действе, музыканты принялись «шалить» на сцене, — всячески подчеркивая своим поведением факт звучания фонограммы: менялись инструментами, прыгали, бегали — и в итоге допрыгались. Теря, приняв на грудь в качестве согревательного средства некоторое количество водочки и коньяка, решил посидеть на хлипком ограждении сцены… Веревка не выдержала веса его тела, столбики опрокинулись, и Сергей со всей высоты брякнулся лохматой своей бедовой башкой об асфальт. Ему еще повезло, что удар частично смягчил настил, приготовленный для выступления байкеров. Родная гитара аккуратно легла сверху… Вызвали скорую — находясь в болевом шоке, Теря кричал и буянил, притих он только в приемной 1-й Градской больницы, получив в соответствующее место успокоительный укол…
      Настроение «арийцев», доигравших-таки злополучный концерт, было очень мрачное: врачи поначалу нарисовали не очень радужные для Сергея перспективы. Все музыканты по очереди дежурили в больнице и разошлись только тогда, когда услышали, что жизнь Терентия вне опасности. Тем не менее, состояние Сергея люди в белых халатах оценили как крайне тяжелое и грозились вернуть его общественности месяца через два (о том, чтобы Терентьев снова брал в руки гитару, и речи не велось. Отлетался, дескать, голубчик!).
      Впереди замаячили неясные очертания интенсивной терапии, реабилитационного периода и прочие больничные прелести. Сергей проскучал в больнице ровно две недели и удрал, полностью наплевав на предписания эскулапов. Надо сказать, что в это время у «Арии» было намечено два концерта в «Меридиане», и повсеместно циркулировали слухи, что Терентьева заменит Сергей Маврин и что Маврин, возможно, теперь вообще вернется в «Арию». «Спасибо ребятам, что не уволили меня тогда! — веселился вернувшийся Терентьев. — Я до сих пор в «Арии», сам удивляюсь, почему».
      «А что стало с аппетитными отбивными и славным мексиканским салатом? — спросят внимательные читатели. — Неужели тетка Пушкина съела все одна?». Ни Кипелову, ни Холсту, сопроводивших «героя асфальта» — Терентьева в больницу, естественно, кусок в горло не лез. Они глотнули горячего чайку, погоревали полчасика и отправились по домам скорбеть дальше… А с «арийскими» отбивными мастерски расправился Григорий Бе-зуглый, гитарист группы «Круиз», явившийся на маргаритину кухню на следующий день. На создание шедевра, аналогичного альбому «Кровь За Кровь», Безуглого правда не потянуло, зато он незамедлительно принялся играть на банджо и рассуждать о грядущей эпохе тотального рок-н-ролла…
      После «Генератора Зла» в неких тусовочно-музыкальных кругах окончательно укрепилось мнение, что «Ария» — самая что ни на есть коммерческая группа. Причем это произносилось с некоей долей негатива и обреченности: «все, продались». Мнение это более чем странное. Во-первых, «Ария» всегда была достаточно коммерческой группой, а сами музыканты по этому поводу не без удовольствия называли себя «профессионалами». Bo-вторых, назовите мне хоть одну группу из так называемых «некоммерческих», что не хотела бы стать коммерческой. Одним словом, плоха та некоммерческая группа, которая не мечтает стать коммерческой! Согласны? Тогда рискну вынести на ваш суд следующие наблюдения. В жизни любой группы, просуществовавшей пять и более лет и зачисленной современниками в «рупоры поколения», наступает этап, когда эти самые озабоченные современники предъявляют группе свое недовольство: они, дескать, ударились в тупую коммерцию и совершенно не отражают настроения «широких масс». Оторвались от народа, так сказать. Такие обвинения выслушивали в свой адрес «Beatles» и «Rolling Stones», когда они, на гребне молодежной культурной революции 60-х, из «революционных романтиков» превратились в самых настоящих «буржуазных» миллионеров.
      Да черт с ним, с презренным металлом! Стоит ли заканчивать разговор о новом альбоме на столь прозаической ноте? «Деньги — это бумага!» — пропели когда-то люди из питерского «Аукцыона». «Мы пишем музыку не на продажу», — к месту вспомнил любимое выражение Холстинина подстриженный под ботаника Терентий. Свою новую, вызывающую серьезное удивление и желание то и дело выразить соболезнование, прическу Сергей объясняет предельно просто: после близкого знакомства его головы с университетским асфальтом у него начался серьезный падеж волосяного покрова.

СЕРГЕЙ ТЕРЕНТЬЕВ
ИНТЕРВЬЮ С ПРИСТРАСТИЕМ