Глава 6

«Итак, у Ларисы появился новый жених», – Юрий вспомнил текст, набранный прошлой ночью. Возможно, она вскоре приедет в Москву открывать филиал «Карно и К°». «Мадам, мне две порции кокаина. Можно, я расплачусь кредитной карточкой?» Орлов, побрившись, укладывал прибор на место.

«Похоже, кому-то угодно, чтобы Лариса сыграла с судьбой в русскую рулетку. Интересно, позволят ли ему, Юрию, в последний момент вынуть роковой патрон из пистолета?» Больше всего его поражало то, насколько быстро он привык к чудесам, будто занимался ими всю свою жизнь. Это занятие настолько вошло в привычку, что ему становилось не по себе, если он несколько дней не садился за компьютер. Юрий даже начал с опаской думать, а что будет, когда наваждение прекратится? Не попробовать ли зарабатывать на жизнь литературным трудом, как выражались в прошлом веке? Дело не в том, что он надеялся заработать больше, чем имел в фирме, на этот счет он не обольщался. Просто он уже не представлял себе дальнейшую жизнь без такого увлекательного занятия.

Иногда его посещала сумасбродная мысль: взять отпуск и отправиться в замок спасать Ларису! Увы, он не супермен, ему бесполезно тягаться с такими асами вендетты и наркобизнеса, как Рене и Жан.

Можно, конечно, отправиться во Францию, заявиться в полицию и все рассказать. Они, наверное, найдут возможность переправить его в русскую психушку, а в лучшем случае оставят в своей.

Пожалуй, безопаснее всего написать во Французскую полицию: письмо этак страниц на восемьдесят с подробным изложением незаконной деятельности уважаемой семьи. На французском, разумеется. Но будет ли это угодно Провидению?! Юрий вздрогнул, кофе из чашки пролился на брюки. Похоже, Провидению не угодно, чтобы он писал письмо французским властям, усмехнулся Орлов, оттирая пятна.

Он вымыл чашку, переоделся и уже направился к дверям, но тут зазвонил телефон.

– А, это ты, величайший конспиратор! – обрадовался Юрий, услышав в трубке голос Наташи.

– Ты не держишь в руках хрупкие бьющиеся предметы? – осведомилась она.

– Когда я говорю с тобой, у меня валерьянка всегда под рукой! – парировал он. – У тебя, как всегда, приготовлено что-то сногсшибательное?

– Да. лучше сразу сядь на стул.

– Уже сижу. Говори!

– Мы будем с тобой участвовать в небольшом теннисном турнире.

– Что-что?

– Небольшой элитный закрытый теннисный турнир среди банкиров, политиков и шоуменов.

– Я не отношусь ни к первым, ни ко вторым, ни к третьим, – довольно резко бросил Орлов.

– Ты рассержен? Я не ожидала! За участие в турнире шла настоящая битва.

– Люди рвутся в нем участвовать, потому что хотят устроить свои конкретные дела, встретиться с нужным лицом. А у меня ни к кому никаких дел. Я не хочу претендовать на звание самая «Большая шляпа». Неужели не нашлось других кандидатов, кроме меня? Сама-то ты отличаешься большой скромностью, тебе такая честь ни к чему.

– Орлов, ты зануда.

Юрий даже вздрогнул. В ее голосе прозвучали интонации Ларисы.

– Да, я ужасный зануда. Я не хочу играть в турнире, даже если меня поставят в пару с президентом страны.

– Юра, это отец предложил, чтобы вместо него сыграл ты. У него давление шалит. Ты единственная надежда. Пойми, речь идет не о моей прихоти, а о здоровье отца. И твоего шефа, между прочим.

– Я знаю одного тирана – тихий голос моей совести, – вспомнил он слова индийского философа. – Я все понял и согласен.

– Вот и умница.

– Тренировка сегодня вечером?

– Не тренировка, а начало турнира, – спокойно объяснила Натали.

– А, понятно, – его уже ничто не удивляло.

«А что, вполне нормальная жизнь», – размышлял Юра, пытаясь дрожащими руками попасть ключом в замок. Наконец, с третьей попытки ему удалось открыть дверцу своей «девятки».

Сад оказался огромным и очень ухоженным. Можно было подумать, что здесь работает целая садоводческая бригада, но, по словам Катрин, со всем управлялся один садовник и двое рабочих. Укрытый от морских ветров высокой оградой, сложенной из массивных булыжников, этот райский уголок земли радовал глаз яркой тропической зеленью, изобилием экзотических цветов и фруктов, пестрыми звонкоголосыми птичками.

Лариса сорвала с дерева крупный желтый плод лимона.

– Я никогда не видела таких крупных, – призналась она.

– Папа очень любит лимоны. Это особый сорт. – Катрин резво бегала от дерева к дереву. – Пойдем на виноградник, – предложила она. – Он тебя еще больше поразит. Тоже очень редкий сорт, с удивительным вкусом. Спорим, ты такой никогда не ела?!

Лариса невольно залюбовалась девушкой. Она была совсем неискушенная, искренняя. Видимо, жизнь в единении с природой сказалась на ее развитии В Катрин удивительным образом сочетались цепкий ум и детская наивность суждений.

Утром, едва она проснулась, служанка Кристин принесла завтрак. Не успела Лариса допить кофе, как появилась Катрин и увлекла ее гулять в сад.

«Ее можно понять, – подумала Лариса. – Поживи-ка на острове, где изо дня в день видишь одни и те же лица, – будешь радоваться каждому новому человеку». К тому же Катрин ей очень нравилась и, очевидно, чувствуя к себе симпатию, сестренка Рене тоже привязалась к ней.

– Пошли, пошли, – тащила она Ларису на виноградник. – Жаль, сейчас уже ягод немного. – В ее голосе звучали искренние ноты сожаления. – Урожай сняли. Из него такой сок получается! А вино! Просто сказка!

– А ты откуда знаешь? – удивилась Лариса. – Разве тебе разрешают пить вино?

– Виноградное-то? – пришла очередь удивляться Катрин. – У нас даже дети его пьют! Ну, немного, конечно… А тебя Рене угощал нашим вином?

– Он приносил старинное, с галер.

– Ах, это, – разочарованно протянула девушка. – Кислятина! Я его не пью. – Она немного помолчала. – Лариса, а тебе нравится Рене?

– В каком смысле?

– Ты его любишь?

– Люблю? Но я здесь всего-то три недели! – Лариса растерянно помолчала. – Твой брат очень хороший человек. Он красивый и сильный мужчина, но…

– Понятно, – Катрин заметно сникла. – Я знаю, что такое «но». Это значит: я его не люблю, да?

– Нет, я совсем не это хотела сказать…

– А! Значит, все-таки любишь! – обрадованно воскликнула Катрин.

– Я сказала только, что он хороший человек…

– Ты стесняешься признаться! – Катрин была явно довольна своей проницательностью. – Ладно-ладно, я понимаю, ты как воспитанная девушка не можешь рассказывать о своих чувствах каждому встречному. Я ведь тоже никому не рассказываю про своего парня!

– А у тебя есть парень?

– Есть… – Катрин немного смутилась. – Его зовут Жюль. Мы с ним уже несколько раз целовались. Только ты об этом никому не говори, хорошо, а я никому не скажу, что ты любишь Рене.

Лариса хотела возразить по поводу последней фразы, но подумала, что спорить с этим бесенком бесполезно.

– Клянусь, что никому ни слова! – серьезно пообещала она.

– Только Мари очень жалко, – Катрин погрустнела, – она без ума от моего брата. Ей очень хочется замуж, все-таки возраст.

– Сколько же ей лет? – не сдержала улыбки Лариса.

– Уже двадцать два! – с выражением скорби на лице сообщила Катрин. – А здесь ни одного подходящего жениха, кроме Рене!

– Да, грустно, – согласилась Лариса. – Но я же не хотела…

– Да я тебя и не виню! – пылко воскликнула Катрин. – Ты хорошая, ты мне очень нравишься. Но, пойми, Мари мне как сестра. Она единственная дочь близкого друга моего отца. Он умер несколько лет назад, и все давно свыклись с мыслью, что Рене и Мари поженятся.

– Я тоже не хотела бы им мешать, – с сожалением покачала головой Лариса. – Если бы хоть что-то зависело от меня!

– Ты добрая. – Личико Катрин просветлело. Она не могла долго грустить, а новые идеи приходили к ней в голову постоянно. – Ты уже была на башне?

– Нет.

– Тогда пойдем, оттуда видно далеко-далеко!

– Мы еще не осмотрели сад.

– Успеем! – Катрин схватила Ларису за руку и потянула в сторону замка.

Лариса отчего-то старалась запомнить все повороты, лестницы, переходы. Она догадалась, что они попали в ближнее крыло, так она называла эту часть замка.

Слегка запыхавшись от быстрого крутого подъема по витой железной лестнице с бесконечным количеством ступеней, они наконец выбрались на смотровую площадку. От внезапно открывшегося вида бескрайнего голубого неба и необозримых просторов моря у Ларисы даже слегка закружилась голова. Немного привыкнув к высоте, она подошла ближе к барьерчику площадки. Он был невысокий, едва доходил до пояса и совсем не мешал обзору. Весь остров лежал как на ладони. Сад, где они только что бродили с Катрин, пристань, где на волнах тихонько покачивались яхты и лодки, огромные камни, цистерны…

– А что в цистернах? – спросила Лариса. Катрин проследила за движением ее руки.

– Это резервуары с пресной водой для сада. На острове три ключа, но в самое жаркое время года два из них почти пересыхают. Ее привозят с Корсики.

– Катрин, а ты была где-нибудь еще, кроме острова?

– Естественно! Иногда мы бываем на Корсике, в Аяччо или Бастии. Несколько раз я была в Ницце и Марселе, и три раза ездила в Париж! – в ее голосе прозвучали неподдельная радость и гордость.

«Нет, она все-таки совсем еще ребенок», – решила Лариса.

Между тем она пристально вглядывалась в морскую гладь, но напрасно: до самого горизонта – ни единого паруса, ни парохода, ни катера. «Странное место, – думала Лариса, – очевидно, мимо острова не проходят маршруты пассажирских, туристических и торговых судов. Нет, если даже я смогу украсть надувную лодку или спасательный пояс, отплыву подальше от берега, то шансов на то, что меня подберет проходящее судно, почти никаких. Это какая-то мертвая зона». Она расстроилась, не слушая, о чем щебечет Катрин. И вдруг словно кто-то крикнул ей: обернись! Она резко повернулась и по растерянному лицу Мари, по ее странной позе поняла, что та только что неслышно и осторожно подкрадывалась к ней.

Лариса смотрела в упор в горящие ненавистью глаза Мари, однако это не остановило ее. Издав яростный пронзительный вопль, одним прыжком она подскочила к Ларисе, едва успевшей увернуться от удара. Катрин в ужасе закричала. Ослепленная ревностью, Мари набросилась на соперницу, сбила с ног, и, сцепившись, они покатились по полу площадки. Мари стремилась сбросить Ларису с башни, но та не испытывала ни малейшего желания еще раз испытать состояние свободного полета и вцепилась в соперницу мертвой хваткой. Она была взбешена и возмущена поступком Мари: можно же было хотя бы поговорить!

Катрин в ужасе металась вокруг них, безуспешно пытаясь разнять дерущихся. В конце концов Мари начала одолевать еще не окрепшую после травм гостью.

Лариса временами почти теряла сознание, она чувствовала, что не справится, и вдруг… Близко, отчетливо возникло совсем рядом лицо Орлова. И в то же мгновение она вспомнила! Его спокойный, чуть насмешливый голос, рассказывающий о японских якудза, о том, что они применяют простой и эффективный прием, который сразу «отключает» противника. Лариса вспомнила, как Орлов показал ей ту точку на шее: у себя, потом у нее и начал слабо давить… Лариса тогда чуть не съездила ему по физиономии, потому что вдруг почувствовала, что теряет сознание. Он усмехнулся и спокойно объяснил, что если надавить посильнее…

Вот ее шея, совсем рядом. Лариса надавила изо всех сил, какие у нее остались, на пульсирующую жилку. Мари обмякла и придавила ее ослабевшим телом. С трудом Лариса выбралась из-под него. Катрин, заплакав, обняла русскую подругу.

Мари лежала неподвижно.

– Ты убила ее? – встревожилась Катрин и еще сильнее заплакала.

– Не думаю, – Лариса склонилась над лежащей соперницей и нащупала пульс. – Все в порядке, она скоро очнется, – пообещала Лариса, хотя сама не была в этом уверена. Она же не знала, с какой силой нужно нажимать на артерию. Вдруг перестаралась? – На всякий случай пойду поищу доктора.

Катрин растерянно кивнула.

Лариса стала спускаться по лестнице. Но ей не пришлось искать доктора Франсуа. Он и Рене уже торопливо поднимались на башню.

– Что случилось?

– Мари хотела убедиться, что я умею летать, – мрачно пошутила Лариса.

Рене нахмурился.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он, нервно теребя рукав куртки.

– Да, да, со мной все в порядке. Иди наверх. Я не знаю, что с Мари. Иди быстрее.

Рене бросился наверх.

Синтия возвращалась из невесомости. Она уже ощущала тяжесть своего тела. Пошевелила руками, потом ногами. Ей казалось, что она – большая игрушка, плотно упакованная в слой ваты, поэтому ей ничего не видно и не слышно.

– Где я? – спросила она, как спрашивают большинство в таких случаях. Хотя по теории агент сам должен оценить ситуацию и определить, где находится. – Это провал, – вслух произнесла Синтия и способность действовать и думать вернулась к ней. Медленно поднявшись, она осмотрела свою «камеру» – в том, что агент была под замком, не оставалось ни малейшего сомнения. Вот только чья она пленница? Осмотр «квартиры» ничего не дал. Скромная, бесцветная комната, туалет за ширмой, кран и раковина, стул и стол, все самое простое. Комната могла находится в обычном дешевом отеле в любом городе любой страны мира: в Гонконге, Бостоне, Ницце… Ага, вот это что-то интересное. Зеркало явно с секретом. Через это своеобразное окно с той стороны за ней наблюдают. Синтии очень хотелось скорчить им страшную гримасу. Неплохо бы причесаться. Но расчески не было. Сумочки тоже. Никаких личных вещей. Она не стала подходить к зеркалу, решила вначале хотя бы умыться и сходить за ширму. Как обезьянка в клетке.

Больше всего Синтию поражала неестественная тишина, будто она находилась в бронированном сейфе. Конечно, это не отель, иначе она слышала бы гул города, шарканье прислуги или постояльцев за стеной. Окон тоже не было – только ровный свет Дневных ламп. Их слабое гудение, да еще работающий вентилятор нарушали мертвую тишину. Стены оклеены зелеными обоями.

Интересно, сколько можно находиться в этой камере, прежде чем сойдешь с ума: неделю, месяц? Оставалось надеяться, что ее не оставят в покое. Начнутся переговоры, допросы… Что-то же им нужно от нее! И тогда она увидит лица, услышит голоса. Больше всего ее пугала неизвестность.

Она спустила воду в унитазе, и ей показалась, что послышался шум Ниагарского водопада. «Черт!» – выругалась она. С каждой минутой неизвестность все больше действовала на нервы. Впрочем, она владела приемами, помогавшими унять нервное возбуждение, но они почему-то сейчас не срабатывали.

Ей казалось, что ее камера находится в глубоком подземном бункере, а она смертельно не любила подземных убежищ. Все сильнее ее опутывал мерзкий противный страх. Карлайн не боялась так даже в Чикаго, когда свихнувшийся наркоман приставил ей к горлу здоровенный острый нож для разделки мяса. Тогда опасность имела лицо, мерзкий запах изо рта, горящие безумием глаза. Сейчас перед ней была только пустота.

Синтия продолжала борьбу с приступом клаустрофобии. Она же в свое время прошла все тесты. Никаких намеков на отклонения в психике не было, никаких подозрений на любую известную науке фобию. И вдруг – страх замкнутого пространства. Могли они вызвать это искусственно, с помощью химического воздействия? Вполне возможно. Значит, это постепенно пройдет, если ее" не будут больше «колоть». Она немного успокоилась.

Похитить ее могли по двум причинам: либо из-за денег «отца», либо кто-то раскрыл ее. Конечно, она бы предпочла первый вариант. Хотя вряд ли полиция выложит за ее улыбку миллион долларов из кармана налогоплательщиков, и Карлайн почему-то не утешала мысль, что папка с ее личным делом попадет в архив, чтобы покрыться пылью за полной ненадобностью.

Карлайн вдруг вздрогнула, как от удара. В комнате зазвучал мужской голос. Правда, он был искажен специальным передающим устройством.

– Мадемуазель Карлайн, вы, очевидно, огорчены своим настоящим положением, как и любой другой на вашем месте. Вы не знаете, где находитесь, лишены общения – это серьезное испытание даже для закаленных мужчин, не то что для хрупкой, нежной женщины! Тем не менее внимательно выслушайте наши предложения. Обдумав их, вы поймете, что имеете шанс на спасение. Всего один шанс. Нам и самим не хотелось бы держать вас здесь, наблюдая за тем, как вы медленно лишаетесь рассудка. Но у нас не останется выбора, если вы не согласитесь использовать свой единственный шанс. – Он говорил по всем правилам, целенаправленно действуя на ее сознание. «Один шанс, один шанс» – звенело в голове. – Итак, все в ваших руках. Разумеется, вы хотите знать, кто и зачем упрятал вас в этой комнате? Вынужден вас разочаровать – это не похищение с целью выкупа. Ваш единственный шанс – это информация. Информация, которой вы владеете и которая нам необходима. Вы должны нам рассказать о вашей деятельности во Франции. Вот так просто. Вы нам – сведения, мы вам – свободу. Согласитесь на сделку – и вы проснетесь на том же месте, откуда мы вас забрали.

Если же мы не договоримся, то наш доктор введет вам психотропные препараты, от которых вы все равно заговорите, но лишитесь разума. Затем к вам присоединится ваш напарник Джек. Приятный во всех отношениях молодой человек. Крайне не хотелось его впутывать в эту историю! А сейчас ваши вопросы, мадемуазель.

– Какого рода информация вас интересует?

– Нас интересует все, что связано с вашей европейской операцией. В мельчайших деталях.

– А после этого? Я буду продолжать на вас работать?

– Если мы скажем «нет», вы нам не поверите. И правильно сделаете. Обещаем связываться с вами только в крайнем случае. Вы должны понимать, Синтия, что, отпустив вас, мы очень рискуем. В случае вашей смерти мы полностью исключим этот риск. Надеюсь, вы оцените нашу откровенность.

– В случае моей смерти меня будут искать, – напомнила Синтия. – Есть шанс, что на вас выйдут. Если же останусь жива, даю слово, что вас искать не будут.

– Они никогда не нападут на ваш след» – сказал металлический голос. – Вы хорошо конспирировались. Нет ни одного свидетеля вашего похищения.

– Есть человек, который знает, куда я пошла.

– Его больше нет.

– Есть мой напарник. Вы его знаете.

– Он ничего не сделает.

– Вы рискуете в обоих случаях: если оставите мне жизнь и если убьете меня. Во втором – больше.

– Ну что же, вам не откажешь в логике. Однако вы еще должны заслужить жизнь, иными словами – дать нам информацию.

– Я должна подумать.

– Пожалуйста, только времени на раздумье У вас почти нет.

– Я буду думать быстрее, если вы включите джазовые мелодии.

– Хорошо, музыка будет. Что предпочитаете из еды?

– Фрукты и овощи – обязательно. Кофе желательно покрепче. И принесите часы.

– Время вам будут сообщать. Да, в средствах массовой информации прошло сообщение, что вы похищены с целью выкупа. Мы запросили десять миллионов долларов. Разумеется, полицейские за вас такую сумму не дадут. Чем скорее мы с вами решим наши общие проблемы, тем быстрее устроим вам побег. И никто – в том числе ваши коллеги – ничего не будут знать! Сейчас двадцать два ноль пять. Спокойной ночи, мадемуазель Синтия.

Синтия несколько раз ловила себя на мысли, что ей хочется накричать на этот спокойный, ровный, доброжелательный и металлически-бесцветный голос.

Глава 7

– Как ты думаешь, Рене, мы поступаем правильно? – Филипп Карно дымил своей любимой трубкой. Это был подарок Марка Герена. Если бы не Герен, вряд ли он сейчас беседовал бы с сыном в своем замке. Марк… Во всем мире не найти более преданного друга. Пуля проклятого наемника тяжело ранила Герена, он долго болел, но так и не выкарабкался. Филиппу осталось только сквозь стиснутые зубы повторять: «Я отомщу, я отомщу!»

Марк умер, оставив маленькую черноволосую девочку, Мари. Казалось естественным, что дочь друга станет женой его сына. Увы, неожиданное появление этой русской «планеристки», как он ее про себя называл, спутало все карты…

Размышляя, Карно-старший прослушал ответ сына, а потому снова, словно про себя, повторил вопрос:

– Правильно ли мы поступаем с американским агентом? Не лучше ли отдать ее доктору Франсуа, пусть он вытрясет из нее все необходимые сведения?

Казалось, Рене ничуть не смутило то, что отец повторил вопрос, на который только что получил исчерпывающий ответ, и он снова изложил свои возражения. Рене вдруг подумал, что еще месяц назад сразу бы согласился с отцом. Впрочем, он и в самом деле не видел смысла в смерти Карлайн.

– Простые решения не всегда самые верные, отец, – произнес он вслух. – Вряд ли мы выиграем, если Синтия успокоится на дне моря. В случае же успеха нашего плана мы будем иметь своеобразный страховой полис. Разве плохо иметь покер в рукаве?

Филипп в знак согласия кивнул. Ему нравились рассуждения Рене. Мальчик взрослеет, становится мудрее. Может быть, любовь к Ларисе тому причиной? Дай-то Бог. Рене был отважным и честным парнем, но ему не хватало гибкости в стратегии. Сейчас уже мало виртуозно владеть оружием. Без ума и интеллекта Карно не уцелеть в нынешнем жестоком мире.

– Что ж, в твоих рассуждениях есть крупицы здравого смысла, – по тону Карно трудно было понять, хвалит ли он сына. – И все-таки, предлагая данное решение, ты должен быть уверен, что она согласится на предложенные условия. Есть ли у тебя такая уверенность?

– Да, отец. У нее просто нет выбора. Она очень умна и понимает, что мы не блефуем. Любому профессионалу известно, что при современном развитии Медицины нет ничего проще, чем выкачать из человека секретную информацию, даже помимо его воли. Если мы до сих пор не прибегли к препаратам, значит, хотим сохранить ей жизнь. Все просто. Меня же больше волнует другое.

– Что именно? – глаза Карно зажглись неподдельным любопытством.

– Карлайн может оставить работу в полиции. Если же согласится играть по нашим правилам, нам, для того чтобы держать ее на крючке, нужно иметь на нее компрометирующие материалы, и желательно не только на нее.