Обычная крыса. Мирка даже не очень испугалась, отнеслась к этому по-философски. Крыса – не тигр. Как человек разумный, после своего путешествия Мирка пошла в травмопункт, сделать профилактический укол от бешенства. Но дальше начался самый настоящий кошмар... Капризный организм Мириэль Подкопаевой отреагировал на укол... аллергией, да такой сильной, что врачи едва спасли Мирку от анафилактического шока...

– Макс, тут нет крыс?

– Что? Нет, пока ни одной не видел... Так вот, в основе сюжета – борьба египетского фараона против эфиопов, их еще называли нубийцами. Дочь эфиопского царя Аида находится в рабстве у египетского фараона. Египтяне, по сути, для нее враги. Те, кто поработил ее народ, сделал рабыней и ее. Она должна их ненавидеть. Но она любит Радамеса, доблестного египетского полководца. Аида ужасно от этого мучается – чувствует себя преступницей, предавшей собственную родину и собственного отца. Старика, между прочим, тоже захватили египтяне. А Радамес любит Аиду, хотя в ближайшее время ему придется стать мужем Амнерис, дочери фараона. Амнерис тоже несладко – во-первых, она жутко гордая, во-вторых, ее терзает неразделенная любовь к Радамесу, а в-третьих, она ревнует его к Аиде...

– Какие страсти... – сочувственно пропыхтела Наташа, стараясь не споткнуться в полутьме.

– Короче, ревнивая Амнерис мстит Радамесу – отдает его в руки жрецов, хотя тут же раскаивается в этом... Но поздно – жрецы приговаривают Радамеса к казни. То есть к погребению заживо в подземелье. Но чуть раньше туда пробирается Аида – она хочет умереть со своим возлюбленным. В общем, их обоих замуровывают, и они умирают, обнявшись, несчастные и счастливые одновременно...

– Это неправильно! – сердито произнесла Наташа. Она не любила, когда какая-нибудь история заканчивалась плохо. – Что – просто обнялись и умерли? Просто безобразие какое-то... Могли бы подкоп какой-нибудь сделать. Или еще что-нибудь придумали, а не сидели сложа руки!

– Обнявшись, – поправил ее Макс. – Дай-ка сюда магнитолу...

Они стояли теперь посреди огромного помещения. Откуда-то сверху, сквозь щели, с трудом пробивался дневной свет. В голубовато-серой полутьме можно было различить каменные колонны, подпиравшие высокий свод. Пахло холодом и сыростью. Наташа поспешно натянула на себя свитер.

– Мне страшно... – прошептала она. – Послушай, Макс, а вдруг кто-нибудь решит запереть нас здесь? И мы умрем, как эта твоя Аида со своим Радамесом...

– Ерунда какая! – с досадой произнес Макс. – Ты не того боишься... Вот это и есть мой сюрприз. Слушай...

Он нажал на кнопку магнитолы и включил громкость на максимум.

Музыка вдруг взорвала холодный сырой сумрак – звуки заметались по подземелью, отражаясь от каменных сводов. Это было так неожиданно, что Наташа едва не упала. Невидимая звуковая волна ударила ее, мурашки побежали по спине...

– Это молитва к богу Ра, которую жрецы поют в храме Мемфиса, – прошептал ей на ухо Макс. – Здорово, да? Кстати, партию Аиды исполняет божественная Джесси Норман...

Заунывная, тягучая, торжественная и страстная музыка заполнила подземелье, заставила трепетать какие-то тени под потолком. Наташа слушала как завороженная – постепенно красота мелодии и таинственность окружающей обстановки околдовали и ее.

– Да, здорово... – с удивлением прошептала она. – Макс, ты сам это придумал?

– Ага... Здесь замечательная акустика, – он поставил магнитолу у ног и обнял Наташу. – Значит, ты оценила мой сюрприз?

– Вполне... Очень оригинальная идея! Знаешь, я даже не ожидала, что окажется так интересно... – искренне призналась она.

Макс поцеловал ее – таким долгим, страстным поцелуем, что у Наташи закружилась голова. Она почувствовала, как дрожат его руки на ее плечах.

– Я так люблю тебя... Знаешь, можно представить себя на миг героями оперы. Впереди нас ждет смерть, и мы встречаем ее в объятиях друг друга...

– Я не хочу – смерть... – прошептала в ответ Наташа.

– Да никто и не просит тебя умирать... Ты просто вообрази!

Наташа честно попробовала вообразить себя в роли эфиопской царевны, но вместо этого вдруг представила рядом с собой... Никиту. Как будто это он, а не Макс, обнимает ее сейчас. И признается в любви...

– Ты дрожишь... Холодно, да? Ну ничего, идем отсюда...

Держась за руки, они побрели к выходу. Жмурясь, вылезли на свет.

– Боже, какой ты чумазый! – спохватилась Наташа.

– А ты на себя посмотри... – засмеялся Макс. – Ладно, в машине переоденемся – у меня там лежат какие-то вещи. Пошли.

– Погоди, а дверь?.. – спохватилась Наташа. – Надо снова ее замаскировать. Тут дети бегают – не хотелось бы, чтобы они лазили по подвалам.

Дружными усилиями они завалили дверь камнями и побежали вниз по склону.

Наташа смеялась и говорила Максу, что давно не испытывала таких острых ощущений. Так оно и было – слушать оперную музыку в подземелье старинного замка ей еще не приходилось. Но она солгала в другом – не музыка, не развалины старого замка ее поразили, а то, что она на миг вдруг вообразила рядом с собой Никиту. Это он целовал ее в холодном сумраке каменных стен, его руки прикасались к ней...

* * *

В понедельник, не дожидаясь конца рабочего дня, Наташа отпросилась у заведующей, Галины Викторовны, и сразу же поехала на Новокузнецкую.

Волновалась она ужасно – как будто от этой встречи с Никитой зависела вся ее дальнейшая жизнь. Придумала, как объяснит ему, почему рюкзак оказался именно у нее... «Нет, я не стану ему говорить, что следила за ним. Скажу, что нашла рюкзак случайно и решила вернуть его владельцу. Адрес прочитала в блокноте, ну, и все такое...»

Ей всегда нравился район Замоскворечья – узкие старинные улочки, красивые особняки за коваными оградами... Дом, в котором жил Никита, она нашла сразу. Тихий двор с клумбами, на фасаде – множество мемориальных досок, которые сообщали о том, что когда-то здесь жили известные люди – и Герой Советского Союза генерал такой-то, и заслуженный художник... и дипломат... и прима-балерина...

«Почти как Дом на набережной, – с восхищением подумала Наташа. – Повезло же Никите!»

Не без трепета она потянула на себя тяжелую подъездную дверь с резной ручкой.

– Вы к кому, девушка? – сразу же встрепенулась консьержка за стеклянным окном.

– Я в двадцать пятую квартиру, к Никите Рощину.

Консьержка как будто оскорбилась.

– К Никите Савельевичу?

– Ну, наверное... – растерялась Наташа. Она не обратила внимания на то, было написано отчество в блокноте или нет.

– Он предупрежден о вашем визите?

– Нет. Он рюкзак потерял на той неделе, и я хочу ему вернуть...

– Никита Савельевич потерял рюкзак? – еще больше оскорбилась консьержка.

– Ну да... вот он, я ему несу как раз! – Наташа подняла рюкзак за лямку.

– Минутку... – схватилась женщина за телефон. – Алло, Машенька? Тут какая-то девушка, говорит, что к Никите Савельевичу... Как вас представить? – обернулась консьержка к Наташе.

– На... Наталья. Наталья Зимина.

– ...Натальей Зиминой ее зовут. Говорит, что якобы Никита Савельевич что-то потерял... У него спросите? Да, жду.

Повисла долгая, напряженная пауза. Наташе стало не по себе. Что за странные расспросы, что за Машенька... А вдруг эта Машенька – жена Никиты?

– Хорошо, – оживилась консьержка. Видимо, незнакомая Наташе Машенька на другом конце провода дала «добро». – Я пущу ее... – Женщина положила трубку. – Будьте любезны, покажите мне свои документы – у нас журнал посещений, мы там всех фиксируем... Время-то нынче неспокойное, сами понимаете.

– Да-да, конечно, – торопливо согласилась Наташа и протянула консьержке свой паспорт.

Через пять минут после того, как все данные из ее паспорта были переписаны, она поднималась на лифте. «Надо же, какие строгости... Наверное, в этом доме живут одни знаменитые люди». Лифт тоже был особенный – старинный, с деревянными дверцами, с полированной скамьей у задней стены. Наташа такие видела только в кино.

На четвертом этаже она вышла. Уютный коридор, фикус в кадке у круглого окна, ковровая дорожка без единой пылинки...

Вот и квартира с золочеными цифрами – 25. Сдерживая сердцебиение, Наташа надавила на кнопку звонка. Сейчас она увидит Никиту, сейчас он заговорит с ней...

Дверь ей открыла женщина лет сорока пяти, в комбинезоне и с косынкой на голове. «Наверное, та самая Машенька...» – с облегчением подумала она. Машенька была больше похожа на домработницу, чем на жену жильца необычного дома.

– Это вы к Никите Савельевичу? Проходите...

Наташа зашла внутрь и оробела еще больше. Блестящий паркет, огромное зеркало в золоченой раме, сияние электрических канделябров...

– Кто там, Маша? – раздался холодный низкий голос из глубины квартиры.

– К вам гостья, Никита Савельевич!

«Это не он! – мелькнула в голове Наташи мысль. – Это точно не он!»

– Туда, туда идите... – махнула рукой Маша. – Там он сидит.

Понимая, что ошиблась и что не найдет здесь своегоНикиту, Наташа тем не менее зашла в гостиную.

В кресле у окна, на фоне тяжелых гардин, сидел старик. Странно знакомый. Ну да, точно, Наташа видела его – эти седые усы, этот пристальный холодный взгляд... Видела еще в детстве – в каких-то телевизионных передачах, в журналах о кино. «Так это и есть Никита Рощин! Знаменитый кинорежиссер, снявший те самые фильмы... А я-то думала, что он давным-давно умер. Выходит, Мирка была права... Только ему лет сто должно быть, не меньше!»

– Слушаю вас, – сказал старик.

– Никита Савельевич, произошла ошибка... – вздохнула Наташа. – Я вовсе не к вам шла... То есть я думала, что к вам, но на самом деле я шла к другому Никите... Просто я в блокноте нашла адрес и решила...

– В каком блокноте? – спросил старик.

– Который был в этом рюкзаке. И ноутбук еще тут – компьютер такой портативный...

– Все ясно, – усмехнулся старик. – Вы действительно обратились не по адресу, милое дитя. Вам нужен мой внук, тоже Никита, а вовсе не я. Вчера говорил с этим раздолбаем по телефону – он действительно что-то потерял... Положите рюкзак вон туда, у стены. Послезавтра он обещал зайти ко мне – как раз и заберет свою потерю...

«Никита – его внук! Внук знаменитого кинорежиссера... Ох, я должна была сразу догадаться, – ругала себя Наташа. – Ну, если не сразу, то, по крайней мере, когда входила в дом!»

Наташа стояла посреди комнаты, растерянная и убитая. Она так хотела увидеть Никиту, так хотела поговорить с ним, но вместо этого нарвалась на его знаменитого деда, на призрак времен соцреализма...

– Что же вы стоите? – нетерпеливо произнес Никита Савельевич. – Садитесь же. Маша! – крикнул старик, заерзав в кресле. – Маша, будьте любезны, принесите нам чаю!

– Я не хочу чаю... – сказала Наташа. Она чувствовала себя обманутой и несчастной. Никита снова ускользнул от нее!

– А что – кофе? Или чего покрепче?

Наташа поняла, что настырный старик от нее не отстанет.

– Нет, тогда уж чаю... – вздохнула она и села в другое кресло – напротив Никиты Савельевича.

Маша вкатила сервированный столик, поставила между ними.

– Мерси, Машенька... Так как же вас зовут, милое дитя? – старик пристально посмотрел на свою гостью. Глаза у него были холодные и светлые – точно выцветшие от времени.

– Наталья.

– Чудесное имя. Вы давно знаете моего внука?

– Нет, я совсем его не знаю, – честно призналась она.

Чашки, стоявшие на столике, были из тонкого белого фарфора, почти прозрачного, чай в них казался золотым. На отдельном блюдце лежали идеально нарезанные ломтики лимона. Это был удивительный дом, с удивительным хозяином – все здесь было красиво и благородно. И только она, маленькая продавщица цветов, оказалась тут лишней...

– Как же так? – удивился старик.

– А вот так... – печально вздохнула она. – Я просто решила вернуть то, что случайно попало мне в руки.

– Неправда, – строго сказал Никита Савельевич. – И врать вы, девушка, совершенно не умеете! Вы же с самого начала заявили, что искали совсем другого Никиту.

– Да... то есть нет... Но я видела Никиту только мельком, я даже не говорила с ним... – пробормотала Наташа. Ей не в чем было оправдываться, но тем не менее она вдруг почувствовала себя чуть ли не преступницей.

– Вы не актриса? Никак не связаны с миром кино?

– Нет, что вы...

Старик сделал какое-то умозаключение, щелкнул пальцами.

– Значит, вы не из тех сумасшедших девиц, которые ищут любой повод попасть на экран? Впрочем, это очевидно, я мог бы и не спрашивать... Вы просто влюбились в него.

– В кого? – испугалась Наташа.

– В этого раздолбая, конечно. В моего внука.

– Почему вы о нем так говорите? – с трудом произнесла она.

– Потому что он раздолбай, – с удовольствием повторил старик. – Тоже мне, решил продолжить семейную традицию... Но мозги по наследству не передаются!

– Я не понимаю...

– Да чего тут понимать! Вы влюбились в него, потому что любить обычного человека – слесаря или инженера там – вам, девушкам, неинтересно. Подавай что-нибудь эдакое, особенное... А ничего особенного тут нет. Режиссера из него не вышло, так он в качестве сценариста решил подвизаться. Недавно сообщил мне, что мыльные оперы будет сочинять. Очень денежная работа нынче...

– Какие мыльные оперы? – растерянно спросила Наташа.

– Да те самые мыльные оперы, от которых меня уже тошнит, – скривился старик. – Вон, видите, – я даже телевизор попросил убрать из этой комнаты. Все равно ничего интересного не показывают. Одна жвачка... Все из пальца высосано.

– Я тоже не смотрю сериалы, – вздохнула Наташа.

Но Никита Савельевич пропустил ее слова мимо ушей.

– Это же абсолютно и предельно стереотипная продукция! – с отвращением воскликнул он. – Хотя, надо сказать, она требует железной отлаженности, пригнанности всех компонентов.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.