Босс повернулся к командиру спецгруппы.

– Возьмите с собой необходимые инструменты – пилы, молотки, стамески. Эту женщину нужно аккуратно извлечь из дерева. Для большей безопасности освободите ее частично. Лишь бы в салон пролезла. Остальную часть работы завершите уже в институте. Будьте предельно осторожны. От этой парочки можно всего ожидать. И помните, в таком виде они уязвимы, как и любой другой человек. Поэтому никаких серьезных травм!

– Все ясно, товарищ генерал!

– Не забудьте обеспечить оперативную съемку. Завтра я буду докладывать министру о результатах испытаний!

Когда мы снова остались одни, генерал задумчиво сказал:

– При утверждении проекта «Лилит» мне разрешили уничтожить целый город. Учитывая цели, которые мы пытаемся достичь, это малая цена. Тем не менее, я рад, что вашим хакерам удалось спасти жизни тысяч людей.

– Эти хакеры не мои, – напомнил я.

– Да-да, конечно.

Похоже, он не слышал меня. Бывали моменты, когда генерал погружался в размышления и начинал излагать вслух банальные истины.

– Наш мир погряз в демонократии. Любые достижения науки ведут к дальнейшему кровопролитию. Властители стран уже не стесняются своего цинизма. Недавно я видел документальный фильм, где израильские полицейские ломали пальцы и локтевые суставы двум палестинским мальчикам. Сначала они делали это торцами дубинок, но у них что-то не получалось. Тогда копы начали использовать большие камни. Ту же картину я затем наблюдал в новостном сюжете, где английские солдаты калечили иракских подростков. Им ломали тазовые кости и разбивали гениталии. Через месяц израильский военный корабль расстрелял арабских детей, игравших на пляже. И в тех же новостях один из репортеров говорил о холокосте. Разве это не цинизм?

Я тихо вздохнул. Подобные разговоры были болезненной манией всех высокопоставленных военных.

– Вы говорите мне об этом, потому что я еврей?

– Отчасти, да, – признался генерал. – Кто еще ответит на мои вопросы? Подумайте сами. Страны с современными концентрационными лагерями упрекают нас в нарушении прав человека! С ума сойти! Или взять, например, ваш Израиль! С тех пор, как вы испачкали руки в крови тысяч невинных детей, у вас больше нет морального права говорить о холокосте!

– Я не убивал невинных детей. И не нужно смешивать несопоставимые вещи.

– А что творится в нашей стране? Президент России пропил Кавказ, Прибалтику и Среднюю Азию. Он бросил на ножи два миллиона соплеменников. Но нам втирают в уши, что он был демократом! Что он принес нам свободу слова! Какого слова? Естественно, американского! Весь этот мир – сплошная мясорубка. Ложь, алчность и изворотливая трусость измельчают нас в начинку для большого пирога на адской кухне. Но у России есть надежные защитники! И мы изменим ход событий. Если все пойдет, как нужно, через год на планете останется только одна цивилизованная страна. И тогда вновь наступит эра географических открытий. Мы будем находить среди джунглей и чащоб затерянные города – Пекин, Нью-Йорк, Париж и Лондон. Люди перестанут ждать плохих времен. Нас снова объединит одно общее дело. Мы будем приводить в порядок планету и осваивать пространство, прежде населенное варварскими народами, для которых деньги служили мерилом жизни.

Я знал, что генерал был романтиком. И тема демократии в его оригинальной обработке не раз становилась основой для наших дискуссий. Он, как военный и патриот, мечтал не только об империи, но и о моноэтническом обществе. Ему хотелось, чтобы люди говорили на одном языке; чтобы в любом уголке Земле гремело наше «мать твою»! Я имел иное мнение на демократию. Для меня это понятие было фикцией или, точнее, ширмой, за которой пряталась действительно циничная власть кланов.

На всем протяжении истории в мире существовало только три вида властных иерархических структур. Первая, «контора», предполагала властную вертикаль, которая пронизывала все слои общества. Главный принцип «конторы» выражался простым лозунгом: «Я начальник, ты дурак; ты начальник, я дурак». Желание начальника становилось законом. Желание подчиненного считалось жлобством. Продвижение по иерархической лестнице называлось карьерным ростом. Основными механизмами решения проблем были приказы, взятки и шантаж. Вторая структура, доминирующая в наше время, называлась «кланом». Здесь степень власти определялась близостью к «отцу» или «маме». Главным принципом кланов были родственные отношения. Продвижение по иерархической лестнице достигалось завоеванием симпатии. Каждый новый член «семьи» роднился – то есть, вступал в сексуальные отношения – с каким-либо узаконенным представителем клана. Только после этого он становился «своим». В отличие от «конторы» клан был более крепкой и защищенной структурой. Однако третий иерархический вид, «духовный орден», превосходил два предыдущих во всем, поскольку объединял в себе закрытость, эффективность и сакральность. Некоторые «конторские» организации – например, розенкрейцеры, европейская «Таламаска», китайский «Красный дракон» – гордо объявляли себя духовными орденами, но на самом деле таковыми не являлись. Единственным духовным орденом прошлых веков был «Круглый стол» короля Артура. Единственным нынешним духовным орденом могла считаться Аль-Каеда. А словом «демократия» обманывали и будут обманывать простых необразованных людей.

– Тут есть одно «но», – заметил я. – Ваши «грибницы» могут попасть в руки спецслужб. Их могут изловить, припугнуть и отправить обратно в Россию.

– Мы учли такой вариант. За ними будет вестись постоянное наблюдение. В критические моменты наши проверенные иммунные агенты окажут им поддержку или сообщат нам о контактах с другой стороной.

– А если в ваши планы вмешаются хакеры сновидений? Вы же видели, на что они способны.

Генерал на миг замер, затем повернулся на каблуках и посмотрел на меня.

– Я видел только действия Ноде. Неужели другие тоже могут вытворять подобные фокусы? Искривлять пространство и ломать виадуки?

– Насколько мне известно, он единственный, кто обладает такой способностью. Остальные исследуют сны и программы сознания.

– Ну, вот и хорошо. Мы задержим Ноде в институте. Предложим ему общие проекты, от которых он не сможет отказаться.

– Например, одиночную камеру в изоляторе? – с улыбкой спросил я.

– В камере его не удержишь, – с задумчивой серьезностью ответил генерал. – Ничего. Наши мудрецы придумают что-нибудь.

За окнами стояла ночь, но институт не спал. В казармы гарнизона постоянно поступало пополнение. Команды санаторов выискивали и убирали трупы. Со стен смывалась кровь. В разбитые окна вставлялись стекла. Проект «Лилит» обошелся недешево. Но, как утверждал мой собеседник, результат оправдывал любые потери. «Если все пойдет, как нужно, через год на планете останется только одна цивилизованная страна». Мечта идиотов!

Мой телефон еще раз зазвонил. Я положил его на стол и включил громкую связь.

– Слушаю вас.

– Лев Андреевич, это Лот. Мы хотели бы отчитаться о проделанной работе. Вы там один или с начальством?

– С начальством.

– Ничего не бойтесь. Мы проведем вас через несколько транзитов.

– Что значит «проведем»?

Внезапно стены кабинета изогнулись. Обои и окна стекали вниз густыми каплями. На потолке появилась сеть ярко-красной паутины. Стол превратился в зеленый выступ, по которому суетливо бегали какие-то мелкие мохнатые пятна. Рядом со мной колыхался большой светящийся кокон. Он крепился корнем к стенке огромного тоннеля, по которому проносились стаи пузырей различных размеров. Я хотел посмотреть на свои руки, но увидел площадку, окруженную глубоким и широким рвом. Прямо передо мной возвышалось дерево с расщепленным стволом. Его ветви возносились в бесконечную высь и плавно врастали в темное небо. Из развилки ствола, словно из треугольного выреза платья, выдавалась верхняя часть женской груди. Мне потребовалось небольшое усилие, чтобы переместить взгляд вверх. Ключицы, шея, подбородок, лицо. Затем картинка стала четче. Женщина находилась в дереве. Из ствола проглядывало правое колено. Одна рука, свободная по локоть, была отведена назад, вторая, судя по расположению ладони – слегка приподнята и вытянута вперед. Казалось, она сделала шаг, приготовилась к следующему движению и вдруг оказалась внутри дерева. Рядом с ней сидел мужчина. Царапая ногтями скулы и щеки, он в отчаянии смотрел на женщину.

– Папа, я почти не могу дышать, – прошептала она. – Мне больно, папа. У меня сломаны ребра.

Мужчина застонал, и я потерял фокусировку зрения. Что-то серое и вытянутое в овал подлетело ко мне в розовой дымке и мягко ткнулось в мой живот. В памяти всплыло похожее ощущение из детства. Вот я маленький мальчик, вот соседская собака. Я вспомнил ее влажный язык и свой страх перед большим животным. Она укусила меня. Интересно, что это же ощущение вызывали руки хирурга, который удалял мне аппендикс. И было еще с десяток моментов, окрашенных мягким тычком.

Встряхнув головой, я понял, что стою в темном помещении. Генерал, находившийся ближе к двери, щелкнул выключателем, и мы с изумлением осмотрелись вокруг. Парикмахерский салон; два упавших кресла на полу; разбитая витрина; и ниже, в луже крови, труп девушки, с открытой раной на горле. На ее груди лежал крупный осколок стекла, с красными разводами на заостренном конце. Очевидно, кто-то вытащил его из горла девушки.

– Третья «грибница», – сказал генерал. – А это что такое?

Он указал на белый сверток, лежавший перед треснувшим зеркалом.

– Использованный «памперс», – ответил я шепотом.

– Почему вы шепчите?

Я кивнул головой на разбитую витрину. За ней виднелись фигуры людей, которые, пошатываясь и принюхиваясь к воздуху, приближались к нам. Они утробно рычали, выражая недовольство нашим присутствием рядом с их погибшей хозяйкой. Затем, после двух ярких вспышек, мы с генералом снова оказались за столом в его рабочем кабинете. Напротив меня сидел Лот. За его спиной стоял Ноде.

– Что за черт! – вскричал генерал. – Знайте меру в своих фокусах! Я руководитель солидного оборонного учреждения. Вам не следовало таскать меня по зараженной зоне…

– Извините, начальник, но вы все время находились здесь, – ответил Лот. – Мы не подвергали вас опасности.

– Кроме того, я не привык, чтобы в мой кабинет входили без разрешения! – не унимался генерал. – Это вам не дискотека, юноши! Такая фривольность может стоить жизни!

Из смежной комнаты, где располагался пункт экстренной связи, выбежали два автоматчика. Фальшпанель одной из стен разъехалась в стороны, показав нам трех телохранителей, оснащенных ультразвуковыми жвалами. Генерал сердито отмахнулся рукой.

– Оставьте нас! Эти люди мои гости!

Охрана быстро удалилась прочь.

– Ладно, извините, – сказал Лот. – Мы свое дело сделали. Пришли попрощаться, чтобы вы не подумали о нас плохого.

Он поднялся с кресла. Ноде отступил назад.

– Подождите! – произнес генерал. – Ваша помощь заслуживает вознаграждения. Я знаю, что вас интересует персона, которую вы называете «губителем душ». Лев Андреевич предложил мне поделиться с вами информацией. Скажите, вас устроит такая форма благодарности?

– Мы были бы не против, – ответил Лот.

– Тогда я жду вас завтра утром. Вы получите досье на этого человека. Мы вели наблюдение за ним в течение полутора лет. Наши сотрудники сканировали его мысли, фиксировали передвижения и выявляли контактеров. Все эти сведения поступят в ваше распоряжение. Но есть одна просьба…

– Какая?

– Входите в кабинет через приемную.

– Мы поняли вас, генерал.

Лот повернулся к Ноде. Тот отступил еще на один шаг, наполовину погрузившись в простенок между окнами. Затем они исчезли. Я знал, что это не было телепортацией. Скорее всего, мы стали свидетелями их знаменитых переходов через транзиты Сети.

По теориям хакеров сновидений, каждый из нас в любой конкретный миг настоящего времени находится в особом шаре восприятия, который включает в себя сюжет события, канву определенных мыслей, телесные ощущения, фрейм пространства и цепочки ассоциаций, связанных с отдельными элементами окружения. Каждый шар имеет границы – стены комнаты, дома на улицах, корпуса машин и вагонов – за которыми начинаются пространства других шаров восприятия. Эти шары могут влагаться друг в друга, соприкасаться сторонами или соединяться с помощью «транзитов» – вневременных и внепространственных тоннелей. Транзиты создаются по родству «симпатий» – так называемых «пучков эманаций» или абстрактных качеств, формирующих ткань событий. Я одно время увлекался хакерскими материалами и был знаком с их концепциями. Но одно дело читать заумные тексты, а другое – видеть все это своими глазами. Мне снова вспомнилось то ощущение тупого толчка, которое сопровождало меня в негативные моменты жизни – укус, удаление аппендикса, перелом ребра. Там, в пространстве Сети, этот феномен был живым существом, нападавшим на других обитателей невообразимо огромного лабиринта. Однако в повседневной жизни я воспринимал такие события отдельно друг от друга, как ряд случайных неудач.

– Черт знает что! – проворчал генерал. – В их присутствии я чувствую себя беззащитным ребенком! Как бы нам приобщиться к разработкам этих хакеров?

– Попробуйте подружиться с ними. Предложите взаимовыгодное сотрудничество.

– Да, я подумаю над вашим предложением. Прошу прощения…

Он нажал на мигавшую кнопку селектора. Звонил начальник аналитического отдела.

– Мы обо всем договорились. «Грибницы» готовы к сотрудничеству. У девушки проблемы с дыханием. Она просит вытащить ее из ствола. Что скажите, шеф?

– Не стоит, – ответил генерал. – Телесная депривация… э-э… стесненность и дискомфорт не позволят ей превратиться в чудовище. Зачем вам визжащая тварь в салоне вертолета? Пусть потерпит. Передайте им, что чем быстрее они вернутся в институт, тем лучше будет и для нас, и для них. Да! И еще один вопрос. Полковник, посмотрите, пожалуйста… У этой девушки имеется родинка на щеке? Рядом с верхней губой?

Услышав утвердительный ответ, он еще раз подбодрил начальника аналитического отдела и отключил канал связи.

– Все сходится! – сказал он удрученным тоном. – Значит, мы какой-то частью сознания или тела были на той площадке у виадука. Не удивлюсь, если по пути туда вы тоже видели части огромного лабиринта. И всякую нечисть, которая роится там!

– Тогда нужно направить кого-то в парикмахерский салон, – посоветовал я. – Отряд солдат с иммунитетом от заразы. Было бы неплохо исследовать труп «грибницы».

– И выяснить, как она умерла, – подхватил генерал. – Спасибо, что напомнили об этом.

Он потянулся к селектору, но затем остановился и посмотрел на меня.

– Сейчас два часа ночи. Я и так уже злоупотребил вашим терпением. Идите, отдохните. Мы с вами на ногах больше суток. Представляю, как тревожится ваша супруга. Ступайте. Утром, когда появятся хакеры сновидений, я вас позову.

Он встал и пожал мне руку.

– Спасибо, что поддержали в трудное время. Я очень признателен вам, Лев Андреевич.

Через полчаса, лежа на софе в гостиной и сладко постанывая под жесткими пальцами, массировавшими мышцы моей спины, я рассказывал Машке о встрече с хакерами сновидений.

– Значит, генерал решил сделать ребятам подарок? – спросила она. – Может быть, предупредить их об опасности? Ты не хочешь написать письмо той девушке, которая ведет их форум.

– Мы не будем мешать генералу, – ответил я. – Общение с Ноде убедило меня в прежних догадках. Сеть опасна для человечества. На каком-то этапе истории прямолинейный ход времени был изменен. Битва богов создала петлю в потоке Хроноса, и напряжение сил на этом участке возросло настолько, что основа мироздания начала трескаться, образуя Сеть. Когда-нибудь она разрастется и расколет формацию времени на мелкие осколки. Зачем нам ускорять такой процесс?

– Служители Куу не допустят такого исхода, – возразила Машка. – Они уже предъявили Сети свои условия.

– Проблема в другом. Мы находимся в петле времени. На каком-то отрезке ее начало сольется с концом. Однажды утром нынешняя цивилизация проснется и найдет себя среди двух древних общин. Столкновение эпох породит не только хаос, но и ожесточит великую битву между Сетом и Гором. Современная технология столкнется с магией и варварской дикостью. Самолеты будут бомбить Атлантиду. Отряды дикарей наводнят города современного мира и зальют улицы кровью. Силы правопорядка и войска окажутся бессильными, потому что враги будут везде. Два мира вложатся друг в друга. Армагеддон! Конец света! Встреча будущего с прошлым.

– А причем здесь хакеры и генерал?

– Судя по всему, Сет извергнул нас в конец петли. Если бы имелось более далекое будущее, мы оказались бы там, а ни здесь. И если нам приходится выполнять свою миссию в нынешнем времени, то до столкновения эпох остались несколько лет. Вот почему «посевы» и сбор доступных душ начинаются с этого отрезка времени. Сет знал, что в грядущей битве выживут лишь те, кто пойдет в обратном направлении истории. Представь, какие жестокие сражения произойдут между ордами Гора, магами Сета и современными людьми. Однако если план генерала воплотится в реальность, и если через пару лет на Земле останется крохотная часть от ныне живущего населения, то древняя эра проглотит ее, как кусок пирога. Вот почему нам следует помогать институту, а не хакерам!

– Но что изменится, если ты предупредишь ребят о западне, которую для них готовит генерал?

– Мы не знаем, какие цели наметила Сеть. На данный момент Ноде является ее единственным представителем среди людей. Если он будет уничтожен, ей понадобится время, чтобы подготовить нового медиума. И если столкновение эпох уже настолько близко, она ведь может не успеть. А нам с тобой выгодно, чтобы она не успела. Чем меньше игроков, тем проще игра.

– И когда, по-твоему, наступит столкновение эпох? – спросила Машка.

– В ближайшее десятилетие. Подтверждений много. Самый точный календарь на Земле, придуманный инками, заканчивается в декабре 2012 года. Некоторые из «собирателей душ» – в том числе и наш любимый Карлос Кастанеда – предрекали трагическое и довольно скорое изменение человеческой истории.

– К счастью, у нас есть путь отхода в обратном потоке времени.

– На то мы и изверги, – с улыбкой ответил я.

После секса мы вышли на балкон, чтобы немного освежить разгоряченные тела. Я закурил трубку. Машка задумчиво смотрела на небо.

– Теперь я понимаю план Сета, – сказала она. – Его воины пройдут через финальный отрезок будущего и ознакомятся с технологией нынешнего человечества. В нужное время они смогут применить современное оружие во благо нашей древней культуры. Теперь мне понятны и действия «губителей душ». На данном этапе их желания совпадают с нашими. Нам нужно ослабить военную мощь и моральный дух существующего поколения людей. Нам нужно сократить их численность.

– Все верно, богиня. Поэтому завтра, при моей поддержке, генерал убьет и Ноде и Лота.

– Какая красота, какая безмятежность, – со вздохом прошептала Маат, разглядывая звезды. – На Земле замыкается круг времени; конец переходит в начало. То, что было новым, возвращается к прежним истокам. Через несколько лет нашим будущим станет далекое прошлое. А звезды останутся такими же, как были, все так же подмигивая нам.

– Что было, то и будет, – ответил я, переходя на древний язык. – И что делалось, то и будет делаться, и не сохранится ничего нового под солнцем.

Ночью мне приснился злой сон.

Сеть кружила меня по аллеям парка в легких сумерках и в осеннем листопаде. Я хотел остановиться и присесть, но все скамейки были заняты. На одной из них, с лаптопом на коленях, сидел жрец Шиабал. Заметив меня, он радостно взмахнул рукой и прокричал, что все-таки закончил строительство храма. Я казнил его в канун своего совершеннолетия. Он славился, как зодчий. Он мог передвигать колонны и плиты весом по шесть тысяч тонн. А мне тогда было четырнадцать. В той жизни он просил у меня позволения завершить один из лучших и красивых храмов в мире. «И тогда этот край наполнится благом. Пески отойдут, и появится влага. У звонких ручьев будут бегать и резвиться дети». Я отсек ему голову и забрал его силу.

Рядом с ним сидела моя сестра. В ее глазах ветвилась Сеть. «Зачем ты убил моих детей? – спросила она. – Неужели ты верил, что это принесет кому-то пользу? Убийство всегда остается убийством. Даже если ты совершаешь его для своих богов». На каждой скамье я видел людей, которых знал. Одних я погубил сам, других казнили по моему приказу. «Сеть называет таких, как ты, астматиками», – прошептал мне Ноде. Я повернулся к нему, и он медленно стащил с головы капюшон. Красивое лицо. Он напоминал мне моего племянника, чью силу я тоже забрал. «Люди, которые могут дышать свободно и легко, проживают свои жизни счастливо. Им не приходится похищать ресурсы родных и близких. Они посвящают свои жизни миру, совершают подвиги и строят храмы. А вам приходится красть острие духа у детей и использовать его, как консервант для мертвой плоти своих тел». Сеть развела нас по аллеям.

Услышав легкий свист, я оглянулся и увидел Исис – в том виде, в каком она предстала перед нами в Самайу – прекрасная, обнаженная, покрытая лишь магической татуировкой, которая защищала ее от любого оружия. Она навсегда осталась такой в моей памяти, хотя каждый из извергов питал к ней лютую ненависть. «Лев пустыни, – сказала она. – Похоже, ты не можешь понять простую истину. Гор открывает пути. А Сет кусает себя за хвост. Знаешь, что мы сделаем, когда эпохи прошлого и будущего войдут друг в друга? Мы примем этих людей и повернем их против вас! Гор взломает печать узла и разорвет великую петлю времени. Если потребуется, он отдаст мир на откуп Сети, и та разрушит закрытые порталы… хотя в своем названии она близка к твоему Сету».

«Нет, – возразила Сеть. – Я близка не к богам, а к человечеству. Я осыпаю людей своими дарами. Я создаю себя через их достижения. Сети дорог, сети мобильной связи, сети рынков, сети улиц, сети аксонов, сети космических спутников. Будь осторожен, жрец! Не убивай моих детей». Ей вторила моя сестра: «Не убивай моих детей! Какой злой сон! Он сулил неудачу…»

Когда утром я вошел в приемную генерала, там под видом просителей, посетителей, секретарей и курьеров сидела почти вся институтская группа захвата. Наша «контора» иногда вела проекты, сопряженные с похищением людей и артефактов. По этой причине группа захвата состояла из профессионалов высочайшей категории. Они могли «забомбить» любой банк или попасть транквилизирующим дротиком в муху. Я отошел к окну и присел на софу. Все ожидали «гостей», которые вот-вот должны были прийти – точнее, появиться из воздуха или из стены. Я взял со столика газету и раскрыл разворот. Сидевший рядом мужчина склонился ко мне, чтобы рассмотреть один из фотоснимков. Я раздраженно посмотрел на него и внезапно понял, что рядом со мной сидит Лот.

– Здравствуйте, Лев Андреевич, – прошептал он мне в ухо. – А что это за люди? Почему они вооружены? Вы хотите причинить нам вред?

– Ну, что вы, уважаемый, – ответил я. – Откуда такая паранойя?

Поднявшись на ноги, я прочистил горло и громко произнес:

– Генерал ожидает вас. А где Ноде?

Все люди, присутствовавшие в приемной, повернулись в нашу сторону. Прямо передо мной, будто встав с пола, возникла фигура в монашеском балахоне. Я вытянул левую руку, гостеприимно указывая на дверь генеральского кабинета. В ту же секунду мужчина в роговых очках раскрыл кейс, проворно достал короткоствольную базуку, нацелил ее на Ноде и выстрелил сеть ультрасовременного электрошокера. Несколько других «посетителей» поразили Лота ампулами с парализующим ядом. Четверо спецназовцев рванулись вперед, чтобы повалить и обездвижить двух юношей. Ноде сделал шаг назад, но я опередил его, нанеся удар кинжалом в спину. Прямо в сердце…

Он выгнулся от боли и повернулся ко мне с открытым ртом. Вместо слов с его уст сорвалось лишь тихое шипение. Лот рухнул на пол. Пространство комнаты начало меняться. Между группой захвата и тем местом, где находились я и хакеры, образовался широкий пролом, с криво торчавшими прутьями арматуры. Осколки бетонных плит посыпались вниз на нижний этаж. Умиравший Ноде пытался выполнить какое-то магическое действие. Он упал на колени и согнулся, упершись лбом в пол. Сетка электрошокера, наброшенная на него, странным образом соскользнула с тела. С потолка посыпалась пыль. Конструкция воздуховода сорвалась с креплений, лопнула над моей головой и повисла двумя обвисшими дугами.

Дверь кабинета открылась, и в приемную вышел генерал. Увидев кинжал, торчавший из спины хакера, он мрачно посмотрел на меня и покачал головой. Спецназовцы попытались соорудить импровизированный мост через провал, но стол секретарши и два дивана, брошенные на изогнутые прутья, соскользнули и упали вниз в широкое отверстие.

– Зачем вы убили его, Лев Андреевич? – спросил генерал. – Своя игра? Особая миссия? А я ведь знал, что вы не тот, кем хотели казаться. Мне рассказала о вас «губительница душ». Вы удивили меня, мой друг. Я считал, что вы симпатизируете этим юношам. Придется нам о многом посудачить.

Он взял у секретарши заряженный ампулами пистолет и выстрелил в меня. Яд наполнил мои вены холодом. Ноги подогнулись; я упал на бок. Парализующее средство было весьма эффективным. Мне с трудом удавалось сохранять сознание.

Черт! Придется создавать еще одну петлю времени и корректировать ход событий. Новую точку входа лучше перенести месяца на три-четыре – в момент, когда по институту прошел первый слух о проекте «Лилит». В новой петле я доберусь до «губительницы душ» и расправлюсь с ней. Что касается этого цикла, то его уже можно было завершать.

Я прошептал заклинание и воспроизвел в уме символ времени. В животе появилось знакомое ощущение клубка из сотен щупальцев. Еще мгновение, и мир остановится. Еще мгновение, и на нити времени появится колечко с узелком…

К всеобщему изумлению, Ноде выпрямился и тронул за плечо, лежавшего на полу Лота. Тот тоже поднялся на ноги и, осмотрев людей в приемной, задорно спросил:

– Ну, что, купились, жмурики? А мы ведь просто прикололись.

Я задыхался от злобы. Они обманули меня. Они обманули генерала. Выходит, хакеры знали, что здесь их ожидает западня. Эти негодяи воспроизвели какой-то трюк с визуализацией своего присутствия – нечто схожее с тем, что они показали нам, отчитываясь о проделанной работе по захвату «грибниц».

– Лот, это просто недоразумение, – прокричал генерал.

Мир не желал останавливаться. Я видел, как хакеры исчезли, словно угасшее голографического изображение. Я слышал, как ругался босс. Я понимал, что Сеть вошла в мои планы, и что отныне она стала для меня заклятым врагом.

Внезапно послышался грохот. Из лопнувшего воздуховода посыпалась пыль, а затем оттуда на меня свалилось жуткое существо – наполовину женщина, наполовину змея. С криком «Ш-Ш-мерть!» она соскользнула с моего тела и устремилась в пролом на нижний этаж. Следом за ней из воздуховода и дальше вниз пронесся плотный визжащий поток крохотных тварей с человеческими лицами. Или, возможно, это были уже галлюцинации. Яд поражал мой мозг. Он наполнял меня страстным желанием догнать это странное создание. Она будто звала меня за собой, и я больше не мог сопротивляться побуждению. Парализованные руки и ноги почти не отзывались на импульсы психики. Тем не менее, мне удалось подняться на четвереньки. Из горла вырвался дикий крик. Затем еще один. Омраченный разум с трудом воспринимал слова. Последним чувством было изумление. Какую чушь я выкрикивал!

– Плащ низом на кость! Красный кефир! Желе ком рот! Кораприкусна заш!

Где-то в комнате находились «отверженные». Неимоверная ненависть захлестнула мое сознание. Я должен был уничтожить их. Вот этими руками! Вот этими зубами! Паралич ослабевал. Я поднялся на дрожащие ноги и прыгнул через пролом. Первой мою грудь разорвала автоматная очередь, а затем уже прутья, торчавшие из искореженной бетонной плиты. Боли не было. Просто неприятное ощущение… Просто толчок… Тупой толчок…