Отмечу тут же, что в работе т. Лапина есть пункты, которые мне кажутся неправильными, сомнительными или по крайней мере требующими серьезного дополнительного обсуждения. Так, неправильным представляется мне лозунг левой "рабочей партии" для Англии. Серьезного дополнительного обсуждения и уточнения требует вопрос о трестах и рабочем контроле. Тщательной статистико-экономической разработки требует вопрос о "госкапиталистических тенденциях" империалистического хозяйства и пр.
      Я просил бы Вас обдумать этот вопрос и перекликнуться с другими товарищами насчет возможного распределения тем, не пугаясь чрезмерно параллелизма, в известных пределах неизбежного и полезного. Крепко жму руку, Ваш
      Л. Троцкий. Алма-Ата, 29 сентября 1928 г.
      ПИСЬМО ЭЛЬЦИНУ
      Дорогой товарищ Эльцин,
      Я давно не писал Вам, в чем и винюсь. Правда, я считал, что Лева держит Вас более или менее в курсе дела. Так оно, конечно, и было. В последнем письме Вы писали главным образом по поводу оппозиционных примиренцев. Вы требуете более решительного выступления против них.
      С основной Вашей мыслью, что в этой области не может быть никаких уступок, я, разумеется, совершенно согласен. Но ведь мы и не сделали никаких уступок по существу. Поскольку примиренчество пыталось найти для себя политическое выражение, постольку оно встречало достаточно единодушный отпор. В результате мы очень не плохо выравняли фронт перед лицом Шестого конгресса. За вычетом Серебрякова, все более погружающегося в обывательщину, все остальные товарищи подписали наше обращение к Конгрессу.
      Я этим вовсе не хочу сказать, что все одинаково настроены. Несомненно, оттеночки есть и довольно серьезные. Мы видим, как одержимые примиренчеством товарищи начинают не только искать точек схождения с центристами (выдумывая эти точки там, где их нет), но и точек расхождения с нами, причем фатальным образом сбиваются все на те же две роковые темы: две партии и... перманентная революция. Совершенно ясно, что мы имеем здесь дело именно с настроением, т. е. с чем-то таким, что очень туго поддается воздействию аргументов. Предрешать вопрос в том смысле, что эти настроения должны непременно политически оформиться и привести к логическим последствиям, было бы сейчас по меньшей мере преждевременным. Совершенно недопустимо было бы толкать в эту сторону товарищей, одержимых беспредметным примиренчеством или сбившихся с ноги. Мы переваливаем через изрядный исторический ухаб, и колебания настроений у отдельных товарищей, как это ни неприятно, неизбежны. У одних равновесие восстановится, а другие отвалятся. Ясно одно, что политических уступок по этой линии быть не может.
      Вы, 'конечно, читали речь Угланова. Это, пожалуй, наиболее "сочная" из всех официальных речей последнего периода. Особенно хороша та часть речи, которая посвящена "новому вопросу" об оппозиции. Другие сведения дополняют по этой части речь Угланова и свидетельствуют, что крот истории роет свои ходы, несмотря на всякие грозные статьи. Что и требовалось доказать.
      Товарищей сейчас очень занимает вопрос о моем переводе из Алма-Аты. Я этого не жду. Куда? Раковскому, который ведь был отправлен в Астрахань по линии ЦК, отказано в праве лечиться в Кисловодске, что ему совершенно необходимо. Сейчас, после ряда телеграмм и протестов, руководители считают еще менее возможным пойти на уступки, чем ранее. Ведь тут ребром стал вопрос "престижа", этого фетиша слабых. Сейчас я себя чувствую значительно лучше и снова работаю с нормальной нагрузкой. Насколько
      улучшение устойчиво, покажет осень. Во всяком случае, я держу курс на дальнейшее пребывание здесь. Товарищи, посылавшие телеграммы и протесты, должны этим и ограничиться. Дальнейшие шаги были бы практически нецелесообразны, не вели бы к цели и могли бы без нужды осложнить положение для многих друзей. Очень крепко на этом настаиваю.
      Работаете ли Вы над чем-либо систематически? Меня Конгресс маленько "отвлек" от намеченных планов научной работы. Надеюсь зимою вернуться к ним, если позволит ход событий.
      Крепко жму руку и желаю всего хорошего.
      Ваш
      Л. Троцкий
      Алма-Ата
      2 октября 1928 года
      ПИСЬМО ССЫЛЬНЫМ ОППОЗИЦИОНЕРАМ
      Дополнение к работе "Китайский вопрос после Шестого конгресса"
      История этой работы (Китайский вопрос после Шестого конгресса) такова: я хотел еще в критику программы [Коммунистического Интернационала] включить лозунг Учредилки для Китая в данный период. Потом решил, что лучше в программной работе ограничиться пока общей характеристикой наступившей контрреволюционной и межреволюционной эпохи в Китае, т. е. эпохи известной политической и экономической стабилизации буржуазии ("49-й год", по Ленину). Я считал, что принципиальный спор может идти только о том, наступил или не наступил "49-й год". Если наступил, то лозунг Советов, как практический лозунг, сам собою отпадает. Именно поэтому я рядом с доказательствами реакционности лозунга "демократической диктатуры" доказывал отсутствие в Китае революционной ситуации и необходимость политику согласовать с неизбежным условием стабилизационных тенденций. Признаться, я еще опасался, что если выдвину мимоходом лозунг Учредилки, особенно важный, с моей точки зрения, для характеристики политического перелома, то Бухарин с Мануильским поторопятся запретить Учредилку. Я решил подождать. Но прения на Конгрессе по китайскому вопросу показали, что ждать нельзя. Работа моя была в основных чертах написана, когда получилась
      резолюция ИККИ, объявляющая лозунг Национального собрания оппортунизмом. Тут я весьма пожалел, что не включил лозунг Учредилки в программную работу. Тем временем я написал ряду товарищей, очень кратенько, о необходимости выдвинуть для Китая демократический лозунг народного представительства. Может быть, излишняя краткость и породила недоразумения. Я получил уже несколько телеграмм, возражающих против этого лозунга. Некоторые товарищи сообщают в телеграммах о посылке ими подробных писем по этому вопросу. Я посылаю свою работу, не дожидаясь этих писем, на которые, вероятно, придется отвечать особо. Должен сказать, что некоторые возражения в телеграммах показались мне совсем-таки невероятными. Так, двое товарищей говорят, что лозунг Учредилки "не классический лозунг" и что поэтому они его отвергают. Такое понимание классового характера требований имеет анархо-синдикалист-ский, а не марксистский характер. Поскольку китайская политика сдвинулась с революционных рельс на рельсы буржуазной стабилизации, причем центральным вопросом уже становится (завтра это обнаружится окончательно) вопрос о Национальном собрании, постольку правильно понятый классовый интерес пролетариата требует доведения демократических лозунгов "до конца". Не забудьте, что в 1912 году большевики в легальной печати сами себя именовали "последовательными демократами". Тот цензурный псевдоним выражал все же очень важную политическую тенденцию тогдашней работы партии. Некоторые телеграммы выдвигают вместо Учредилки лозунг Советов. Это совсем уже несерьезно. Тогда надо пересматривать либо весь вопрос о роли Советов, либо вопрос о характере того периода, через который проходит Китай. Иначе мы только запутаем китайскую партию и самих себя. Но, как уже сказано, обо всем этом придется поговорить по получении писем, если настоящая работа не рассеет некоторые недоразумения, вызванные отчасти краткостью моего письма.
      Я считаю, что необходимо посвятить отдельные работы важнейшим странам -- в том смысле, в каком я это попытался сделать для Китая ("Французский вопрос после Шестого конгресса", "Английский вопрос..." и пр., и пр.). Хорошо выполнить такую работу можно было бы только коллективно, например, если бы т. Радек взял на себя Германию, Голландию и Скандинавию, может быть, также и Англию, т. Дингельштедт -- Индию (т. Раковский -- Францию и, может быть, Англию и т. д.). Другие товарищи могли бы посы-лась мне свои соображения по отдельным вопросам или странам. Необходимо сейчас все вопросы Коминтерна поста
      вить с полной конкретностью, по отдельным странам, и причем вовремя. От тт. Смилга, Палатникова, Лившица и вообще экономистов ждем конкретных тезисов по внутреннему "текущему моменту". Разумеется, я называю здесь товарищей только примерно. Но время не ждет. Крепко жму руку.
      Ваш Л. Троцкий 4 октября 1928 г.
      ПИСЬМО РАДЕКУ
      Дорогой К. Б.
      Вашу работу о "демократической революции" я получил из Москвы. Как и вообще, с самого начала ссылки, я узнал о Ваших взглядах одним из последних и почти исключительно из вторых рук. Не примите этого, пожалуйста, за претензию. Со своей стороны буду и впредь, как делал до сих пор, посылать Вам в первую очередь все, что пишу.
      На этот раз посылаю Вам копию Ваших собственных работ, случайно обнаруженных мною в моих бумагах. Несмотря на то что одной из этих работ 14 месяцев от роду, а другой чуть не два года, злободневность их вне сомнения. Первая работа -- Ваш контрпроект тезисов по поводу августовского пленума, противопоставленный зиновьевскому, который был повинен в идеализации партаппарата и в попытках протащить "антитровдшзм" как идейную подготовку ренегатства. Наша группа была солидарна с Вашими тезисами, которые я лично считал превосходными (для тогдашнего мо-мента). Мы согласились, однако, подписать зиновьевские тезисы (с поправками), чтоб заставить Зиновьева рвать на программно-тактических вопросах, т. е. при выработке платформы, а не на искусственно выдвинутых им двух коньках: "две партии" и "троцкизм".
      Кроме того, посылаю Вам в приложении цитату из другой Вашей работы "Термидорианская опасность и оппозиция". Ввиду того, что недавно Вы возбуждали вопрос о допустимости аналогий с термидором, небесполезно напомнить, как Вы отвечали на такие сомнения полтора-два года тому назад.
      I. Итоги августовского пленума
      "Августовский пленум собрался в обстановке серьезных поражений большинства ЦК в области международной политики (поражение китайской революции, вызванное в зна
      чительной мере полуменьшевистской политикой Коминтерна, крах Англо-русакого комитета, часть которого оказалась в числе прямых пособников империализма, крах предсказаний Сталина, что англичане не посмеют рвать) --как и в обстановке укрепления позиций (слияние оппозиционного блока в одно целое, выступления оппозиционеров в своей стране в громадном большинстве ячеек, заявление 2500 оппозиционеров).
      Несмотря на это, Сталин поставил себе целью на этом пленуме, не признавая ни одной из совершенных ошибок, перейти к бешеному наступлению против оппозиции и добиться ее раскола, ее идейного отступления и, деморализовав таким образом ее ряды, исключить из ЦК тт. Троцкого и Зиновьева. Если бы это ему удалось, он очистил бы путь к серьезной дальнейшей передвижке соотношения сил в партии, а тем самым и в стране Исключение признанных вождей из ЦК облегчило бы в значительной мере расправу с оппозицией, исключение ее из рядов партии и пуска в ход против нее силы государственного аппарата.
      Но Сталин не учел двух моментов: во-первых, того, что поражения его политики значительно подорвали его авторитет в широких слоях партийного актива и партийной бюрократии, и, во-вторых, что и верхушке партии, сползающей на практике с ленинской линии, не легко было идти на акт исключения, сигнализирующий этот "спуск на тормозах" и ставящий вопрос о том, куда идет партийный курс. Он не учел тоже силы единства оппозиции и силы ее сопротивления. В результате обоих просчетов он был принужден к тактическому отступлению. Ошельмовав оппозицию, он отказался от исключения ее вождей. Это отступление только тактическое, ибо Сталин и его группа не отказались от основной цели: исключения оппозиции из партии. Он отступил, дабы тем сильнее ударить. Он надеется на то, что в ближайшие месяцы ему удастся накопить доказательства о фракционной работе оппозиции, и с этим материалом в руках начать наступление, направление которого приготовлено в резолюциях пленума. Это наступление пойдет по следующим вопросам: а) вопрос об опасности термидорианского перерождения партии, б) вопрос об отношении оппозиции к войне, в) вопрос об опасности раскола, или, иначе формулируя, о двух партиях.
      Уже первые два дня спустя после пленума полностью разоблачили тактический план группы Сталина и расшифровали смысл его решений о "помиловании" тт. Троцкого и Зиновьева. На московском и ленинградском партактиве дан лозунг: ЦК последний раз проявил уступчивость по от
      ношению к аппозиции, что надо тщательно следить за тем, прекратила ли она фракционную работу, и обрушиться беспощадно в случае малейших признаков продолжения работы. В прессе идет в дальнейшем травля, а что более всего симптоматично: попытки выступления оппозиционеров на партактиве были сорваны малыми организованными группками.
      В то время, когда Углановы лицемерно призывали дать высказаться, малые, сплоченные, организованные группы срывали шиканьем и свистом попытки объясниться с партактивом. Это предвещает, что никакой действительной дискуссии, даже в продолжение нескольких недель, фракция Сталина не даст. Травя оппозицию в течение всех предстоящих месяцев, она в лучшем случае даст возможность в продолжение двух-трех недель напечатать несколько аппозиционных статей, которые дадут ей возможность ссылаться позже на то, что "партия имела возможность выслушать обе стороны". Группы же хулиганов постараются "доказать", что партия так "осведомлена и выросла", что она не нуждается в выступлениях оппозиционеров и не хочет их слушать.
      Встает вопрос: как же относится к этому партийная масса, почему она терпит это издевательство. В московском активе среди трех тысяч ее участников было много сотен честных партийцев, которые хотели добросовестно разо- браться в вопросах. И даже среди низов чиновничьего аппарата сотни людей уже из простого любопытства выслушали бы с интересом оппозиционера. Об этом свидетельствовали разговоры в кулуарах. Но эта часть актива не сумела или не хотела выступить против срывателей. Почему. Она недостаточно обеспокоена положением и поэтому не идет на риск сопротивления крикунам, зная, что за теми стоит партаппарат.
      Это заставляет сделать тактические выводы. Совет "пацифистскими методами" искать пути к партийному середняку правилен в том смысле, что мы должны спокойно и настойчиво разъяснять нашу точку зрения, не отбрасывая никого личным и формальным обострением наших выступлений, но было бы глубоким заблуждением думать, что центр вопроса лежит в форме наших выступлений, что от этой формы зависит, пробьем ли мы себе путь к партийному середняку. Партийный середняк хочет слушать, а те, которые ему в этом мешают, для тех дело не в форме. Они не хотят позволить партийному середняку слушать. Мало того, партийный середняк не является центральной фигурой в партии. В партии есть два элемента, имеющие громадный удельный вес. Партаппарат и партийные низы. Партаппарат имеет ре
      шающее значение в моменты затишья, низы -- в моменты, когда вода приходит в движение под влиянием объективной обстановки. Середняк дает себя запугать аппарату в обыкновенное время и пасует перед настроением партийных низов, в первую очередь рабочих, в критические моменты. Из этого уже следует, что основная наша установка должна быть на партийные низы. Мы можем и должны настойчивой пропагандистской работой вербовать приверженцев среди партбюрократии и т. п. середняков, но архимедовой точкой являются интересы рабочих масс. Для партийного середняка в ближайшие месяцы в центре внимания будет стоять партсъезд. Для рабочих низов партии центральным вопросом ближайших месяцев будет кампания по колдоговорам. Мы должны готовиться с одинаковой энергией и к одному, и к другому.
      Что касается кампании к партсъезду, то главным ее орудием будем наша платформа. Ее надо пересмотреть под углом зрения того наступления, которое сталинская группа начала против нас на пленуме. Нельзя придумать ничего более вредного, как защитительная позиция по вопросу о войне, термидоре и расколе. По всем этим вопросам надо в платформе сказать всю марксистскую и ленинскую правду. Всякая условность опасна по двум причинам: во-первых, потому, что она вызывает впечатление нашего колебания, нашей неуверенности и усиливает этим нажим со стороны противника, во-вторых, потому, что Сталин идет зигзагами и отступлениями, но неуклонно к расколу партии, за которым наступит арест руководителей оппозиции, вариантом на пути к этому может быть "дворянская ссылка" руководителей перед исключением из партии, и тогда все зависеть будет от того, существует ли вторая, третья, четвертая смена продумавших до конца тенденции развития страны и партии и вопрос, что делать.
      В трех центральных вопросах, которые будут предметом идейной борьбы в ближайшие месяцы, надо поставить точки над "i" следующим образом:
      А. В вопросе об термидоре как центральном вопросе. Тенденция к термидорианскому перерождению партии и ее руководящих учреждений выражается в следующих моментах: а) клич, что часть пролетариата, олицетворяемая оппозицией, хочет грабить крестьянство (это подготавливает использование крестьянской нашей армии против части нашей партии и нажим на пролетариат вообще за "неумеренность" его требований); б) линия на поднятие производительных сил вообще, без учета того, в каком направлении оно идет, в социалистическом или в капиталистическом; в) линия раз
      вития промышленности без постоянной заботы об улучшении положения пролетариата и усилении его действительного участия в руководстве промышленностью; г) линия увеличения веса партаппарата в противоположность к низовым партийным организациям, нашедшая свою классическую формулировку в заявлении Сталина на пленуме, что: эти кадры могут быть сняты только гражданской войной, которое (заявление) является классической формулой бонапартистского переворота; д) во внешней политике, проектируемой Сокольниковым,-- эти тенденции надо открыто назвать термидорианскими, указать сферу их влияния в партии ("звенья") и сказать открыто, что они находят в ЦК полное выражение в правом его крыле (Рыков, Калинин, Ворошилов, Сокольников) и отчасти в центре (Сталин).
      Надо открыто сказать, что термидорианские тенденции растут, осознают себя, хотя не выступают еще с общей продуманной формулировкой. Вывести их наружу -- прямая обязанность оппозиции, ибо первые сильные кулацкие движения или война могут привести в кратчайший срок к их кристаллизации, т. е. поставить вопрос ребром о таких социальных и политических сдвигах, которые привели бы к изменению социальной природы нашего государства.
      Б. В вопросе о войне надо повторить в платформе вещи, сказанные в разных наших выступлениях, и свести их воедино, а именно: государство наше есть государство рабочее, хотя сильные тенденции работают над изменением этого его характера. Защита этого государства есть защита пролетарской диктатуры. Она идет по трем руслам: защиты от наступления мирового капитала, от наступления остатков раньше господствовавших в России классов в лице белогвардейцев и, наконец, растущих термидорианских тенденций.
      Мы будем беспрекословно, с оружием в руках, независи-мо от положения, в котором может очутиться оппозиция, защищать пролетарскую диктатуру от мирового капитала, но именно эта защита требует самой энергичной борьбы против всех элементов, на которые в стране попытается опереться мировой капитал или которые своей политикой сознательно или несознательно ухудшают условия победы.
      Мировой капитал рассчитывает не столько на помощь деклассированных элементов русского дворянства или старой русской буржуазии, сколько на помощь кулака, нэпмана, спеца. Кулак должен поднять против нас значительную часть деревни. Спец и нэпман, проникающие в наши государственные аппараты, должны разложить нашу боеспособность. Борьба с этой опасностью не может быть только негативной, чекистской, она должна состоять, в первую оче
      редь, в экономической и политической поддержке деревенской бедноты и низших середняцких слоев. Поэтому борьба против сползания на кулацкую политику части нашего партийного руководства имеет самое непосредственное отношение к защите страны. Она, и только она, гарантирует укрепление тыла и повышение революционного размаха армии.
      От вопроса, который сталинская группа поднимает, искажая упоминание тов. Троцким о Клемансо, не надо отмахиваться, а надо на него ясно ответить: мы будем защищать диктатуру пролетариата и при неправильном руководстве нынешнего большинства, как мы это заявили, но залог победы в исправлении ошибок этого руководства и принятии партией нашей платформы.
      В. В вопросе о двух партиях надо перейти от обороны к наступлению. Никогда революционное крыло рабочего движения не представляло идеи раскола в рабочем движении, ибо принципы революционного марксизма и принципы ленинизма есть единственная почва, на которой может быть объединен пролетариат для исполнения своей исторической роли и на которой могут быть объединены вокруг пролетариата плебейские части нации.
      Раскалываясь с меньшевиками, Ленин подготовлял октябрьское объединение пролетариата и беднейшего крестьянства. Раскольниками рабочего класса в историческом смысле являются только те течения, которые политику защиты интересов пролетариата в целом как единственного до конца революционного класса заменяют политикой сделки верхушки рабочего класса с крупной или мелкой буржуазией, сделки, направленной против низов рабочего класса и низов деревни.
      В нашей конкретной обстановке оппозиция вызывается именно сдвигами от классовой политики пролетариата. Убежденная в великом революционном заряде, который десять лет революции оставили в пролетариате, оппозиция надеется исправить линию партии. Она не ставит вопроса о расколе. Этот вопрос ставят те, которые внутрипартийным зажимом, политикой откола закрывают пути к исправлению линии партии, к 'внутрипартийной реформе, которая должна увеличить удельный вес пролетариата в партии и помочь очистить ее от элементов, не связанных ни с рабочим классом, ни с беднейшим крестьянством, элементов, пришедших к нам как к партии государственной.
      Мы будем бороться всеми средствами за создание единства ВКП на почве ленинской политики, мы не требуем свободы фракции, мы требуем только свободы партии решать вопросы ее политики методами, предвиденными уставом пар
      тии, резолюцией X съезда и решением XIII партконференции. Всякие отклонения от этих методов вызывают необходимость прибегать к окольным путям мобилизации партия. Сохранение диктатуры пролетариата требует существования единой пролетарской партии как руководителя пролетарской диктатуры. Мелкобуржуазная партия может тоже быть партией диктатуры, но не пролетарской. И мелкобуржуазная диктатура не могла бы объединить вокруг себя пролетариата, а, наоборот, с необходимостью рожала бы его борьбу за восстановление пролетарской диктатуры и укрепление ее важнейшего орудия -пролетарской коммунистической партии.
      Эти идеи надо высказать в платформе, сделать центром нашей пропагандистской и агитационной работы. Это есть единственная серьезная подготовка XV съезда. Всякое разводнение этих идей, умалчивание по тактическим соображениям не даст ничего, кроме ослабления. Кризис, который переживает наша партия, означает тяжелый кризис революции на много лет. В таком кризисе единственная реальная установка -- это установка на единомышленников, продумавших вопросы до конца и готовых принять за это все удары. Действовать на мякину можно только, выкристаллизовав ядро знающих чего хотят и беззаветно борющихся за своя цели. Маневрирование необходимо, но оно предполагает наличие упругого маневрирующего субъекта.
      Вопрос о нашем вмешательстве в кампанию о колдогово-рах требует проработки в кратчайший срок нашими профессионалистами и экономистами. Общие рамки наших требований даны платформой. Необходима специализация по отраслям и территориям. В то время как наши профессионалисты должны подготовить этот вопрос в кратчайший срок, наметить ударные пункты наших выступлений, мы должны продумать тактические вопросы этой кампании. Она ставит ребром вопрос о нашем отношении к беспартийным рабочим, вопрос, выдвигаемый уже неоднократно рабочими от станка. Позиция наша по существу должна быть следующая: не вдаваясь ни в какую демагогию, не обещая чего не можем исполнить, мы должны и в ячейках, и вне их защищать те требования, которые считаем необходимыми с точки зрения рабочего класса и СССР. Если оппозиционеры -- рабочие от станка будут защищать эти требования стойко и умело в партийных ячейках, то это неминуемо просочится к бес-партийным рабочим Среди беспартийных, но классово сознательных рабочих надо вести агитацию за вхождение в партию во имя исправления ее общей линии и особенно по рабочему вопросу За этот вопрос надо взяться, несмотря
      на то что наши фабричные кадры еще слабы Они будут расти по мере того, как мы исполним эту задачу.
      К Радек"
      II. Термидорианская опасность и оппозиция
      "1 Что такое термидорианская опасность?
      Термидорианская опасность в СССР -- это опасность победы капитализма не путем низвержения власти рабочих и крестьян вооруженной интервенцией мировой буржуазии и не путем восстания капиталистических элементов, а через медленное сползание соввласти с рельс пролетарской политики на путь мелкобуржуазный. Называя эту опасность перерождения термидорианской, никто не предполагает, что должны повториться те же самые события, которые разыгрались во время французской революции. Сравнение это подчеркивает, что, как во французской революции, силы, остановившие ее развитие, вышли из партии якобинской, стоявшей во главе революции, точно так же в партии большевистской, возглавлявшей октябрьский переворот, могут найтись силы, пытающиеся повернуть колесо истории назад к капитализму
      К. Радек" Алма-Ата, 20 октября 1928 года
      ЦИРКУЛЯРНОЕ ПИСЬМО
      Дорогие товарищи, пишу вам до октябрьского пленума, во всяком случае, до того, как сведения о нем дошли до Алма-Ата Ничего нового сказать не собираюсь Хочу только свести воедино кое-что уже сказанное раньше и установить предпосылки для оценки предстоящего октябрьского пленума
      Зиновьев, как сообщают, говорит, что в июле победил Сталин. С точки зрения политической это абсурд Политически центризм ослабил себя октябрьским компромиссом Фланги -- правый и левый -- получили новый толчок. Но в аппаратной сфере своя логика, которая до поры до времени не совпадает с общим перемещением сил в партии, не говоря о рабочем классе, и даже идет ему наперекор
      Сдачей политической позиции Сталин расколол правых Он "оторвал" от них (пока что) Калинина и Ворошилова, которые всей душой с новыми собственниками и "порядком", но которые пока сильно побаиваются оставаться с гла
      зу на глаз с Рыковым, Бухариным и Томским, в качестве "вождей"
      Аппаратно-организационное положение правых, видимо, достаточно плохо Уступив политически и обеспечив свое большинство, Сталин организационно наступает. Достаточно сказать, что кандидатура Молотова на пост фактического председателя Коминтерна (вместо Бухарина) уже рассматривается как серьезный вопрос Да, да! Мы когда-то шутили, что Сталин председателем Коминтерна посадит Мехли-са. Действительность недалеко ушла от шутки. Каганович должен заменить Угланова, на которого уже есть дело в ЦКК (совращение комсомольцев против Сталина). Каково действительное положение правых, видно из того, что, как рассказывают по Москве, Бухарин конспиративно бегает к Каменеву с черного хода и обещает "отдать" Сталина и Молотова за Каменева и Зиновьева Буквально! Каменев, конечно, согласился бы на эту операцию, но понимает, что бухаринское политическое обещание стоит не дороже его экономических прогнозов От хорошей жизни вождь Коминтерна, всемогущий Балаболкин *, не стал бы бегать по вчерашним исключенцам, озираясь на собственную тень.
      Как рассуждает Сталин, догадаться нетрудно. Если выпутаюсь из трудностей при помощи центристских мер (тяп-ляп), то объявлю правых паникерами-капитулянтами и сдвину их в аппарате на одну или две ступеньки ниже Если, наоборот, положение ухудшится, возьму правый курс, т. e обессилю правую фракцию, обокрав ее политически; объявлю, что они выдумали разногласия, действуют раскольнически, и... ссажу их на ступеньку ниже. Если правые меры не помогут, возложу на правых союзников ответственность за неудачу, пну их ногою "и попробую снова левый курс", чуть попустив аркан Зиновьеву и Каменеву, которые "смирнехонько" ждут в положении готовности и, как люди битые, "ученые", с Балаболкиным идти не посмеют. А там видно будет... Вот сталинская схема Ее сила в аппарате. Ее смертельная слабость в том, что она сводит счет без хозяев, т. е классов. Но пока классы молчат, схема Сталина действует.
      Если контрольные цифры сталинского плана видны издалека, то правым они еще виднее. Поэтому-то они и заволновались. Они не хотят дать ликвидировать себя по частям. Но очень боятся, что в случае их выступления Сталин ликвидирует их сразу.
      Метод Сталина еще ярче раскрылся перед нами во вре
      * Имеется в виду Бухарин.-- Прим. ред.-сост.
      мя Конгресса. Число часов бухаринского говорения на Конгрессе находится в обратном отношении к его влиянию, которое падало со дня на день Во-первых, иностранным бюрократам правая политика в СССР -- зарез перед лицом полевения масс и нажима оппозиции. Во-вторых, аппарат ведь у Сталина, а в Коминтерне религия аппарата не слабее, чем в ВКП. За время Конгресса отсутствующий Сталин завоевал у Бухарина три четверти, если не девять десятых съехавшихся аппаратчиков. Присутствовать Сталину незачем было: сказать ему нечего, а действует за него безличная механика власти.
      Правые -- хочешь не хочешь -- оказывается, вынуждены лезть в холодную воду, т. е. попробовать вынести свою драку со Сталиным за пределы аппарата. Этим объясняется появление статьи Бухарина "Заметки экономиста". Это храбрость отчаянья. Возможно, что Рыков с Томским подтолкнули Бухарина не без задней мысли: "Попробуй, а мы посмотрим". Статья Бухарина (о ней придется еще поговорить особо) есть документ не только теоретического бессилия, но и последней политической безнадежности. Ничего, кроме вреда, это выступление правым не принесет. "Настоящее" правое крыло, решившись по-настоящему вынести сор за ограду бюрократического курятника, должно бы гаркнуть: "Новые собственники, объединяйтесь, не то социалисты ограбят!" Такие призывы уже были в борьбе с оппозицией, но они звучали подловато-двусмысленно. А правым, чтобы противопоставить себя центру по-настоящему, нужно бы и рявкнуть по-настоящему, во весь голос, т. е. черно-сотенно-термидориански. Но для этого у Бухарина еще кишка слаба. Он сунул ногу в холодную воду, а входить пока боится. Стоит и дрожит... от храбрости. А Рыков с Томским сзади глядят, что выйдет, с таким видом, чтобы можно было в любой момент нырнуть в кусты. Такова диспозиция главных актеров на бюрократической сцене.