— Не ты один терзаешься этим вопросом, — ответил ему Карсон. — Многие у нас полагают, что на самом-то деле они из банды похитителей скота, которая терроризирует нас, а за ними стоит Сим.

Поскольку он уже схлестнулся с Чедом Лименом, это обвинение не удивило Кола. Ни слова не говоря, он протянул Карсону Джеймсу винчестер. Старик взял его в руки в внимательно осмотрел, после чего со вздохом произнес:

— Это ружье Сима. В этом я уверен. Ты нашел его на дороге?

— Будем считать, да. Но кто в этих краях поверит, что человек вроде Сима сможет поднять руку на добро своих соседей?

— Сам подумай: у Сима на ранчо один почти только лес. Годами он мучается с выпасами и с нехваткой сена. Вот почему слухи о том, что он готов любой ценой заполучить побольше пахотной земли, и привились так легко в городе.

Несмотря на добытый в схватке винчестер и на едва не закончившуюся стычкой встречу с Райделлом, Кол никак не хотел поверить в то, что Сим Тарли — именно тот человек, который пытается захватить земли у соседей.

— А что говорит об этом сам Сим?

— Что он может сказать? Его люди побросали работу в разгар весны, поскольку бандиты стали шататься в наших краях совершенно свободно. Сим утверждает, что он позволил своим ковбоям выбирать: они могут оставаться, а могут и уйти, пока здесь не станет поспокойнее. Но они, почитай, все были люди семейные и потому уехали от него. Во всяком случае, так утверждает Сим. Другие говорят, что он их попросту выгнал. Но как бы оно там ни было, он отправился в город и нанял там Райделла, Смита и этого вот Тига Паркера, и теперь они вроде как работают у него на ранчо. Поговаривают, перед этим они искали золото в Калифорнии.

— А Сим не думает, что они бандиты?

— Мне и шерифу Мэйлену он сказал, что сомневается в них. Но, как и все прочие, ничего не может предпринять, поскольку никаких доказательств не существует. Эти бандиты налетят и тут же сматываются. Успокоятся на некоторое время и, как только люди станут забывать про них, опять начинают грабить. Похоже, они с самого начала знали все наши слабые места, знали, куда бить, чтобы побольнее получилось. А такие дела тоже ведь бросаются в глаза горожанам, не так ли? Вот они и думают, что бандитами руководит кто-то из здешних, кто знает долину как свои пять пальцев.

— Кто-то вроде Сима?

Джеймс не ответил, а только что-то пробормотал в бороду. Кол добавил:

— Конечно, все это происходило и до того, как ты написал мне, что продаешь «Типпи»?

— Да, в основном, — нехотя признался Джеймс. — Все это началось еще в прошлом году, поздней осенью. Ничего вроде особенного, а так, по мелочам. Скотина пропадала в горах, и мы не могли отыскать ее следов. Заборы ломались. Потом, перед тем как закончить с летними выпасами и перейти на сено, начались поджоги. Стали загораться стога. Началось с меня, потом все эти дела перекинулись на «Эрроу» и на «К/Л». Впрочем, все до капельки сгорело только у меня, Сим и Чед успели кое-что спасти. А я — человек старый и одинокий. Ты знаешь, как я всегда вкалывал, как пот проливал на своем кусочке пашни и на горных выпасах. Но земли-то у меня мало, и никогда мне не стать крупным скотоводом. А если ты маленький человек, то тебе долго не продержаться. Они погубили меня еще тогда, когда сожгли сено.

— Кто купил твою скотину?

— Лучших коров купил Сим. Он предложил мне войти в долю, взамен бы он содержал их и кормил до весны. Но я подумал: если мы заключим такой договор, то бандиты непременно ударят и по нему, чтобы добить меня до конца, — поэтому я согласился отдать коров за столько, сколько он в состоянии был тогда заплатить. Оставшуюся скотину я продал в долине. Но беды продолжились и весной. На людей нападали прямо на выпасах. Хотя никто не погиб, пули свистели все ближе и ближе вокруг их голов. Бандиты по-прежнему разоряли ограды. Скотина разбрелась по всей долине и даже стала выходить за ее пределы. Ну и, в конце концов, эти сволочи попытались подпалить ранчо «К/Л», после большой засухи. Если бы они чуть получше организовали поджог, Чед и Майра потеряли бы ранчо целиком.

Произнеся эти слова, Карсон Джеймс замолчал, а Кол мрачно изрек:

— Однако это еще не объясняет, почему ты мне ни слова не написал обо всем.

— Эх, парень, я так хотел, чтобы ты приехал сюда как можно скорее! У меня от нетерпения даже искусственная челюсть стала ныть. Этого же хотел и Сим. Так он мне говорил, во всяком случае. Мы ведь не знали, что ты предпримешь, если мы тебе опишем все как есть.

— Я бы помог вам.

— Это точно. И тем самым нарушил бы все наши планы, и не стал бы тогда покупать ни стадо, ни ранчо. Сейчас, когда ты стал совладельцем «Типпи», все выглядит иначе. У тебя есть настоящий интерес в этой долине, есть определенный вес в обществе и моральное право хоть что-нибудь предпринять против этих бандитов.

— Сим тоже так думает?

— Он ведет себя как старый дурак. Многие еще помнят, что у тебя в молодости была горячая кровь. Кроме того, все знают, что ты здорово умеешь пользоваться своим револьвером, вот и преследует их мысль о том, что ты, едва приехав, откроешь стрельбу по людям Сима. Еще никто никого не убил, вот все и боятся, что ты откроешь у нас сезон смертоубийств. И тогда уже будет не остановиться. Сим наслушался подобных рассказов и, похоже, сам в них глубоко поверил.

— Но если он действительно руководит бандитами, то он вряд ли захотел бы видеть меня здесь.

— Да не стоит он за ними, и не смей больше об этом болтать! — прикрикнул на него Джеймс. — Ты ведь знаешь старого Сима! Ему и так здорово достается, больше, чем, скажем, ранчо «К/Л», так что оставь старика в покое и не вешай на него дурацкие обвинения.

— Но если Симу действительно не нужны новые земли, новые выпасы, тогда кто же все это вытворяет и зачем, кто вас выживает отсюда? Что это за люди, чего они, в конце концов, добиваются?

— Никто этого не знает. Посмотри на меня и посмотри на «Эрроу». Ведь те малые лужки, что у нас есть, и продавать-то не стоит. На «К/Л», правда, выпасы хорошие, но ведь точно такие же, а то и получше, есть и за пределами долины! Если уж кому-то так приспичило заиметь хорошие луга, так почему их никто не трогает? Ведь это у них куда лучше получилось бы, к тому же быстрее. Ну что, переночуешь сегодня у меня? — внезапно сам себя оборвал Карсон Джеймс вопросом, которого так ждал Кол.

— Мне тут еще надо посмотреть кое на кого, — ответил он. — Спасибо за приглашение, но сегодня я заночую в городе, а завтра спозаранок отправлюсь за своим стадом.

— Если ты хочешь отыскать Сима, то он в городе. И прежде чем поверишь в дурацкие разговоры насчет его причастности к грабежам, выслушай сначала его. Симу есть что рассказать тебе, поверь. И, ради Бога, смотря, как ты будешь вести себя с другими. Я сказал тебе, они ужасно боятся, что ты здесь откроешь военные действия.

— Я не собираюсь искать приключений на свою голову, но если случится беда, я от нее не побегу.

— Да никто тут и не бежит от своих несчастий! Просто мы не можем драться с невидимками. У нас здесь нет армии, которая взялась бы охранять нашу скотину, сено и заборы с утра до ночи. Но все же, парень, запомни кое-что: в этой долине никогда не было большой беды. Наши люди не привыкли к насилию. Они не знают, как вести себя в подобных ситуациях. Черт побери, да ведь у шерифа Мэйлена не было иных занятий, как субботними вечерами подбирать пьяниц и затаскивать их в тюремные камеры! Поэтому будь сдержаннее с людьми, даже если они станут тебе говорить всякие глупости.

Он отъехал на несколько ярдов от Кола, остановился и добавил:

— То, что я сказал, не относится к Элли Каллагану. Этот маленький ублюдок по субботам и воскресеньям официально подменяет шерифа. И как только он услышал, что ты возвращаешься, немедленно принялся усиленно упражняться в стрельбе из револьвера и метании ножа!

Кол очень удивился, когда увидел, как мало изменился Гансайд с тех пор, как он покинул его. Гостиница, принадлежащая Каллаганам, все еще оставалась самым крупным строением — двухэтажное здание с огромной террасой, простирающейся от ярко освещенного вестибюля до дощатого тротуара. Пустой, заросший кустарником двор отделял гостиницу от мэрии и городской тюрьмы, а напротив расположился салун Хилли, бросавший желтые пятна света на пыльную улицу.

Привязав жеребца перед гостиницей, Кол попытался — правда, тщетно — стряхнуть пыль с одежды, после чего вошел в холл. В совершенно пустом помещении за стойкой дремал портье.

— Мне нужно место в конюшне для лошади, комната, ванная и ужин.

Портье потер подбородок и ответил:

— Чужак, гостиница Каллагана может предоставить вам любые удобства. Конюшня находится за углом, в переулке, сразу за гостиницей. Ванную вы найдете…

— Я знаю дорогу, — оборвал его Кол.

Бросив на стойку золотой доллар, он взял книгу регистрации постояльцев, ручку и вписал в нее свое имя. Портье тут же протянул ему ключ и ухватился за регистрационную книгу.

— Ужин будет готов примерно через час, мистер…— он открыл книгу и посмотрел, что записал в ней Кол; не успел он дочитать запись, как любезная улыбка исчезла с его лица, — …мистер Пендер, — закончил он, едва выдавив из себя внушающее такой ужас имя.

— Не волнуйся, — спокойно сказал Кол, заметив смятение, в которое пришел портье. — Этой ночью я не буду взрывать гостиницу. А теперь скажи мне, не появлялся ли здесь Сим Тарли? Я его старый друг.

— Кажется, он ушел в салун Хилли. Он там обычно играет в карты, — ответил портье, еле шевеля онемевшими от страха губами.

Поставив жеребца в конюшню и приняв теплую ванну, которая в буквальном смысле вернула его к жизни, Кол переоделся и спустился в гостиничный ресторан. Перед ужином он глотнул виски и теперь сидел за своим столом, ожидая, когда его накроют к ужину.

Он заметил се в самом конце трапезы. Заметил в ту минуту, когда она входила в обеденный зал. Рядом с Майрой Каллаган стоял еще один человек, сам вид которого поднял волну воспоминаний в сознании Кола. Это был высокий мужчина с птичьим лицом, которого Кол видел всего только пять дней тому назад в Рено, человек, который стоял рядом с почтовым дилижансом, когда в него садился Сим Тарли. Вот и теперь он был здесь; он посмотрел сначала на Кола, потом перевел взгляд на девушку и шепнул что-то Майре на ухо, после чего развернулся и вышел из ресторана. Майра не спеша приблизилась к столу Кола Пендера.

Это была высокая молодая женщина с абсолютно черными волосами. Настоящая красавица! Рассматривая ее, Кол понял, что симпатичная девушка, которую он некогда знавал, превратилась в исключительно красивую женщину. Она вплотную подошла к его столу:

— Привет, Кол! — Голос у нее был глубокий и мягкий, но все-таки Кол заметил известную осторожность, сдержанность по отношению к нему. В выражении ее лица тоже преобладала сдержанность, но в темных глазах Кол рассмотрел и приветливость самого искреннего свойства. Он приподнялся, но девушка остановила его: — Прошу тебя, не вставай! Я хочу попросить тебя кое о чем. Когда ты закончишь дела сегодня вечером, загляни ко мне. Нам обязательно надо поговорить.

— Хорошо, я приду, — ответил Кол, весьма удивленный такой встречей с Майрой Каллаган.

Он хотел было еще немного поговорить с ней, попытаться задержать ее, по девушка отвернулась и вышла, оставив его за столом в полной растерянности. Так он и просидел несколько минут на стуле, потом, приняв окончательное решение, резко поднялся и направился на улицу. Он проходил по холлу, когда из глубокого кресла поднялся человек с птичьим лицом и преградил ему путь:

— Пендер?

Кол остановился.

— Я — Рауль Хорнеман, — представился мужчина, протягивая ему руку. — Я слышал, вы пригнали в долину стадо коров. С удовольствием посмотрел бы на него.

Кол подумал, что торговля крупным рогатым скотом действительно прибыльное занятие, если человек в годах этого самого Хорнемана решает бросить службу и заняться только ею. Ведь одни только редкие блестки седин в его черных волосах, в основном на висках, свидетельствовали о том, что ему за сорок. Это был высокий, сильный, стройный черноволосый человек. Весь его облик свидетельствовал о том, что он очень мало времени проводит в помещении.

— Скотина будет завтра на ранчо «Типпи», — ответил Кол. — Можете приходить, когда вам удобно, и сколько угодно рассматривать ее.

— Скоро, значит, ваше стадо пройдет по этой дороге, — заметил Хорнеман.

Было что-то весьма привлекательное в этом человеке, и Кол обратил на это обстоятельство внимание, хотя его все еще терзал вопрос: что делал этот человек пять дней тому назад в Рено? Он уже почти решил еще немного поговорить с этим любезным человеком, но Хорнеман, улыбаясь, протянул ему руку, слегка поклонился и вернулся в свое кресло.

Кол собрался навестить салун Хилли. Во-первых, чтобы найти там Сима Тарли, а во-вторых — послушать, что наболтает ему сам Хилли. Владелец салуна был известен как человек, который знает обо всем, что происходит в городе, о нем даже поговаривали в шутку: «Пока Хилли жив, город не нуждается в газете».

Он уже пересек до середины улицу, когда двери салуна распахнулись и из них поспешно выскочили два человека. Кол сразу же узнал Сима Тарли и его ковбоя Райделла, который помогал теперь Симу взгромоздиться на лошадь. Кол крикнул:

— Сим! — И в этот раз на улице не было шума, грохота или каких-нибудь других помех, которые не позволили бы расслышать его голос.

Тарли остановился, хотя одна нога его уже была в стремени. Он обернулся в сторону Кола, потом окончательно поднялся в седло и уселся поудобнее. Кол подошел к нему, и Тарли, явно смущаясь, протянул руку, как будто ожидал, что Кол откажется от рукопожатия. Кол почувствовал его неловкость и потому быстро выпустил ладонь Сима из своей. Тарли открыл рот и произнес:

— Я очень рад видеть тебя, сынок. Приходи ко мне завтра, когда пригонишь стадо в долину.

Глаза его, обращенные к Колу Пендеру, молили, молили о понимании. Он натянул поводья и заставил коня немного попятиться.

— Сейчас у меня просто нет времени, у меня очень важное дело, — добавил поспешно он, развернул лошадь и погнал ее в темноту ночи. И тут Кол заметил насмешливую улыбку, на мгновение сверкнувшую на лице Райделла, который чуть погодя поскакал вслед за хозяином.

Некоторое время Кол растерянно смотрел вслед этой странной парочке, которая исчезла в глубине плохо освещенной улицы, и только потом, обозлившись, он отправился в салун Хилли. Может быть, там, подумалось ему, он разузнает, что же мучает Сима. Если же нет, ему все станет известно завтра. Впрочем, можно было бы прямо сейчас отправиться на ранчо «Эрроу», но воспоминание о выражении лица Сима отвратило его от этой мысли, и Кол решительно шагнул в салун.

Кол помнил Хилли, человека с вытянутым лицом, с большими, пушистыми, залихватскими усами и такой же густой каштановой шевелюрой. «Даже здесь ничего не изменилось», — грустно подумал Кол. Большой зал чуть ли не во всю площадь здания, зеленые столы для карточной игры, черная стойка бара, по-прежнему коротковатая для солидного количества клиентов, желающих подкрепиться горячительным, и Хилли, у которого кожа стала чуть бледнее, а усы чуть побольше, спокойно, не спеша разливающий по стаканам питье и всегда находящий время, чтобы бросить все и покалякать пару минут со свежим человечком.

Кол постоял немного в дверях, оглядывая зал. У бара было человек пять-шесть, за карточными столами расположилось несколько групп игроков. Колу были знакомы многие из них, хотя не все имена он твердо помнил. Кое-кто приветствовал его кивком головы, но ни один не произнес вслух его имени. Кол ощутил в атмосфере скорее настороженность, тихое выжидание, нежели гостеприимство или же враждебность. Он направился к свободному табурету у стойки бара.

С этого места он мог видеть Чеда Лимена, сидевшего за ближайшим карточным столом. Кол повернулся к бару и жестом спросил у Хилли стаканчик виски; узнав его, Хилли подошел с широкой улыбкой на лице:

— Здорово, что ты вернулся, Кол!

— Значит, ты принадлежишь к меньшинству? — весело спросил его Кол.

Хилли продолжал улыбаться. Его голубые глаза мягко, по-дружески смотрели на молодого человека; одновременно он машинально наливал в стакан виски.

— Не обращай внимания, дружище. Долго это не протянется. Они привыкнут, в конце концов.

— Кто это «они»? — помрачнев, спросил Кол. Ожидая ответа Хилли, он не спеша скручивал сигарету. Закончив с ней, добавил: — Сим?

— Сим только что вышел от меня. Этот его так называемый ковбой приперся сюда за ним.

— Я видел Сима на улице.

Хилл нагнулся к Колу и прошептал:

— Он сказал тебе, что у него теперь за неприятности?

Кол сам стремился получить информацию и потому вовсе не намеревался пересказывать новости другим.

— Мне — нет, — ответил он коротко. — И шерифу не сказал. Проскакал мимо тюрьмы, не останавливаясь.

— Кое-кто поговаривает, — начал Хилли, — что Сим сам виноват во всех собственных бедах. Но ничего еще не доказано. Впрочем, ничего и не докажешь. Такие разговоры всегда основываются только на домыслах. Кстати говоря, все кругом болтают, будто ты приехал, чтобы затеять в долине грандиозный скандал, так что люди подумывают, что бы такое предпринять, не дать тебе разойтись.

— Кто собирается предпринимать? Заместитель шерифа Элли Каллаган?

— Ты уже и про него слышал?

— Меня просто предупредили.

— Запомни только одно! — провозгласил торжественно Хилли. — Элли носит шерифскую звезду с вечера пятницы до воскресного вечера. В другие дни он не имеет никаких особых прав.

— Я тоже бывал официальным представителем закона, так что знаю, какими правами он обладает.

После этого диалога Хилли отошел к новому клиенту. Кол допил свой стаканчик, оглянулся кругом и отметил, что большинство посетителей салуна игнорируют его присутствие в зале. Но тут один кривоногий ковбой поднялся из-за стола и направился прямо к нему. Он узнал в нем Шорти Френча, старшего наездника с ранчо «К/Л». Подойдя к нему, Шорти произнес громко и отчетливо:

— Привет, Кол! Я слышал, ты гонишь стадо коров в долину. Заверни к нам потолковать о твоей скотине. Ранчо «К/Л» купило бы несколько породистых голов. Потом бы, глядишь, и обмыли это дельце!

Чед Лимен не мог не слышать этот разговор. Он сделал вид, будто это его не касается, хотя со стороны выглядел очень смешно: его подчиненный заводит чисто деловые разговоры, тогда как все кругом знают, как недоволен Чед возвращением Кола. Однако никаких враждебных действий не последовало. И все-таки Кола удивило такое вежливое со стороны Шорти отношение к нему. Ведь парень рисковал своим местом у Чеда, потому что сегодня никто не осмеливался открыто занять сторону Кола. Хилли, а вот теперь и Шорти, думал Кол. Но чем смогут помочь ему, если придется вступить в открытую схватку с Чедом?.. И, главное, как поведут себя все остальные?

Двери салуна распахнулись, и в них появился Рауль Хорнеман. Он любезно раскланялся с Колом, потом подошел к столу, за которым играл в карты Чед. Кол повернулся к Хилли и попросил:

— Расскажи мне о Хорнемане!

Хилли вновь наполнил его стаканчик и приступил немедля:

— Впервые он появился здесь два года тому назад, он тогда скупал скот на железной дороге. Потом пропал и не появлялся до нынешнего лета, когда решил поселиться здесь. Мне кажется, это дает ему время и формальный повод, чтобы самым настоящим образом осаждать Майру Каллаган.

— Чем он еще занимается, кроме сватовства?

— Много ездит верхом. Но если ты думаешь, что он как-то связан со всеми здешними бандами, то забудь об этом. Шериф Мэйлен допрашивал его с пристрастием, да и другие горожане старались навести о нем подробные справки. Вспомни, что на ранчо «К/Л» тоже были довольно серьезные налеты. А когда мужчина старается охомутать женщину и взять ее в жены, вряд ли он станет уничтожать ее имущество.

На лице Хилли можно было совершенно отчетливо прочитать, что именно теперь он переходит от передачи информации к обычным сплетням. Его болтовня стала утомлять Кола, и он неожиданно произнес:

— Я и не говорил, что он, а уж тем более кто другой, как-то связан со всеми вашими бедами. По крайней мере, пока не говорил.

В этот момент в зал вошли еще два человека и встали слева от Кола, так что Хилли был вынужден оставить его, чтобы обслужить вновь пришедших клиентов. Кол был вынужден потесниться и почти вплотную прижался к мужчине, который стоял справа от него. Стало тесно, и он с трудом мог поднести к губам свой стаканчик.

Тут двери еще раз открылись, послышались тяжелые шаги по деревянному полу. Не совсем уверенный голос приказал:

— Плесни-ка мне стаканчик, Хилли!

И, тут чье-то плечо резко воткнулось между Колом и человеком, что сидел с правой стороны, почти прижавшись к нему. Кол в этот момент поднял свой стакан, и от внезапного толчка виски расплескалось по руке и по стойке бара.

Кол повернулся, чтобы посмотреть на нахала, который только что отдал Хилли распоряжение насчет питья. В лице этого человека, еще не достигшего поры зрелости, было что-то детское, хотя глаза его смотрели весьма неприязненно, зло; мало того, в них светилось откровенное презрение, когда они обратились на Кола.

Это был Элли Каллаган. Даже в сапогах на высоком каблуке он был гораздо ниже Кола. Парень был костляв, по кости у него были какие-то тонкие, мышцы жиденькие. Большой револьвер на боку и патронташ на бедрах делали его похожим на мальчишку, отчаянно старающегося изобразить на сцене взрослого человека. Кол спокойно обратился к нему:

— Привет, Элли! Если бы ты попросил как следует, к бы с удовольствием уступил тебе место.

Элли попытался презрительно усмехнуться и еще раз попробовал протолкнуться своим узеньким плечиком между Колом и его соседом справа.

— Ты здесь уже давно заседаешь, — бросил он Колу, — Так что отодвинься и дай человеку выпить свой стаканчик.

И в это мгновение Кол заметил, что в салуне воцарилась гробовая тишина. Люди стали потихоньку отходить от стойки бара, так что теперь там хватило бы места для пятерых клиентов с фигурой Элли Каллагана. Но он упорно продолжал стоять на своем месте, нахально подталкивая Кола плечом. Кол громко обратился к нему:

— Я, может быть, и уступлю тебе место, но только когда ты подрастешь и станешь мужчиной.

Он услышал возбужденное дыхание Элли и понял что затронул его по-прежнему самое больное место, и поэтому добавил очень спокойно:

— Кроме того, ты мне еще задолжал выпивку.

Элли принялся было что-то бормотать, но слова застряли у него в глотке. Кровь бросилась ему в лицо, а тонкие сжатые губы побелели. Он глухо процедил сквозь зубы:

— Вали отсюда!

— Десять лет тому назад я сказал тебе, что не дерусь с детьми, — ответил ему Кол. — Я все еще придерживаюсь этого правила.

Он чувствовал, как заводится Элли; не составлял особого труда догадаться, что последует в ближайшее время. Элли слегка отклонился в сторону. Надо было действовать, и Кол повернулся спиной к бару, высвободив для схватки обе руки. Элли, глаза которого сверкали ненавистью, схватился за револьвер и потащил его из кобуры.

Кол поднял правый кулак. Элли инстинктивно взметнул руку, чтобы укрыться от удара. И тут Кол молниеносно выбросил вперед левую, пальцы се сомкнулись на запястье Элли. Следующим движением он выкрутил сопернику руку. Элли разинул рот от боли и удивления. Он дернулся, пытаясь занять позицию, из которой было бы легче вытащить руку из клешней Кола, но тот и не думал отпускать его. Револьвер Элли так и остался в кобуре. И тогда Кол, чуть улыбаясь, сказал ему:

— Если тебе так хочется взять оружие, я помогу тебе.

Все еще придерживая Элли за запястье, он притянул его ладонь к рукоятке револьвера, Элли воспользовался этим и схватился за кольт, но тут Кол стал медленно поднимать его руку вверх, при этом все сильнее стискивая ее. Пальцы Элли ослабели, и револьвер выпал из них. Кол небрежно подхватил его и положил себе за спину, на стойку бара.

— Я верну тебе его, когда подрастешь, — произнес он с издевкой в голосе.

Между тем Элли пришел в себя после первого шока и уже был в состоянии говорить, в потому рот его незамедлительно изрыгнул длинную череду самых непристойных ругательств. Когда он закончил свою гневную тираду, Кол разжал ладонь и оттолкнул Элли в сторону, после чего опять повернулся к стойке бара:

— Эй, Хилли, налей-ка мне стаканчик! Да запиши его на счет Элли.

Хилли дрожащей рукой наливал ему виски.

— Что ты переживаешь? — обратился к нему Кол. — Он станет представителем закона только в пятницу вечером.

— Да не в этом дело, — едва вымолвил Хилли. — Просто никто так не выставлял Элли на посмешище при всем честном народе с тех пор, как восемь лет тому назад отец публично поколотил его. Тогда он на следующий же день пытался конем растоптать собственного отца. Кто знает, что он теперь выкинет?

О том, что собирается выкинуть Элли, Кол узнал незамедлительно. Едва слышный стук каблуков по деревянному полу заставил его насторожиться. Подняв голову, он увидел в маленьком зеркале, висевшем над баром, краешек физиономии Элли, стоящего слева за его спиной. Но даже этого мутного фрагмента отражения хватило, чтобы понять, насколько было искажено ненавистью лицо человека, полностью утратившего контроль над своими действиями. И в этом же зеркальце Кол заметил тусклый блеск лезвия ножа из вороненой стали. Элли бросился вперед. В это мгновение Кол услышал голос Хорнемана:

— Осторожно, Пендер!

«Странно, — подумал Кол, — почему он так тянул со своим предупреждением?» Действительно, восклицание Хорнемана сильно запоздало, и, если бы не зеркальце, дело окончилось бы совсем плохо.

Кол отскочил в сторону. Нож просвистел мимо него и воткнулся в дерево стойки. Словно танцор, Кол еще одним прыжком развернулся в воздухе налево кругом и оказался за спиной Элли. Он положил ему руки на плечи и дернул к себе. Элли зашатался, нож остался торчать в стойке бара.

— Ты что думаешь, я каждую ночь буду отбирать у тебя игрушки? — ледяным тоном спросил его Кол.

Элли выпучил на него глаза, потом побледнел, как тряпка, которой только что вытерли мел со школьной доски. Глаза у него стали совершенно безумные. Казалось, еще чуть-чуть, и он окончательно рехнется. Кол повернулся, молча подошел к бару, вытащил нож из стойка а положил его рядом с револьвером. И только тогда опять повернулся к Элли.

— А теперь марш в кроватку! — произнес он голосом, более напоминающим удар кнутом, чем слова человека, который за несколько секунд до этого любезно улыбался собеседнику.

— Ты еще мне заплатишь, Кол! Будь спокоен, сполна заплатишь! — заорал парень, после чего, уронив голову на грудь, понуро выскользнул на улицу, явно опасаясь дальнейшего преследования.

Тишину у стойки нарушил Хилли:

— Да-а, Кол, задал ты сам себе задачку! Как теперь будешь выкручиваться?

— Я этого не хотел.

— Все в городе надеялись: если Элли станет заместителем шерифа Мэйлена, то это его успокоит, и всем будет хорошо. Некоторое время, похоже, так оно и было…

— …пока я не вернулся, — продолжил вместо него Кол.

— Конечно. Элли презирает тебя, Коя, и всем это известно.

— Что ж, его забота. Пусть привыкает жить с презрением в сердце, — удивительно спокойно ответствовал Пендер.

Взяв нож молодого человека и его револьвер, он распрощался с Хилли и вышел в ночь. Остановившись у дверей салуна, он подумал немножко, принял решение и двинулся вниз по улице. Вскоре он свернул в улочку рядом с гостиницей и остановился перед строением, из окон которого на тротуар падали желтые пятна света. Меж двумя окнами была та дверь, которую и искал Кол.

Она вела в большой дом, в котором жили Каллаганы с тех пор, как появились в Гансайде. Кол тихонько постучал. Послышались шаги Майры, легкие и быстрые. Кол почувствовал, как у него сохнет в горле, как сердце учащает свои удары, как пульс все громче стучит в ушах, заглушая прочие звуки. Револьвер Элли вдруг невероятно отяжелел в его руках. Ему захотелось выбросить его, чтобы сбросить хоть частичку внезапно навалившейся невероятной тяжести. Перед тем как появиться в Гансайде, у пего не было и тени сомнения, что он будет ощущать к Майре те же чувства, что и к любому другому земляку, которого не видел десять лет. Встретив ее в ресторане, он сумел сдержаться. Но теперь сама мысль о том, что он увидит ее с глазу на глаз, без свидетелей, пробудила совсем было увядшие сны, мечты и надежды, что мешали ему спокойно жить все это десятилетие. Кол отчаянно боялся предъявить ей доказательства публичного поэора Элли, которые он держал в руках. Но он знал, что все равно Майра очень скоро обо всем узнает. Поэтому он и не зашвырнул в кусты арсенал мерзкого паренька.

Дверь отворилась. На пороге стояла она, облитая светом; лицо ее было спокойно, взгляд пока ни о чем не говорил.

— Входи, пожалуйста.

Он вошел, чувствуя себя совершенно чужим человеком в этом доме. Пока девушка закрывала двери, снял шляпу, потом протянул ей револьвер, намереваясь покончить со всем как можно скорее.

— Это вещи Элли, — вымолвил он спокойным тоном. — Мне пришлось отнять у него оружие в салуне Хилли.

Она положила револьвер и нож на стол и так же спокойно ответила ему:

— Меня это нисколько не удивляет. Ты, наверное, выставил его на смех перед всей компанией?

— Нет. Он сам сделал из себя идиота. Впрочем, я должен признать, я не очень старался помешать ему разыграть это представление.

— Меня и это ничуть не удивляет.

— Однако ты позвала меня не затем, чтобы разговаривать об Элли?

— Отчасти ты прав. Я хотела предупредить тебя о том, как он к тебе относится и что думает по этому поводу, — ответила Майра, пытаясь изобразить на лице улыбку. — Но, похоже, я немного запоздала.

Кол продолжал смотреть на нее. Он видел, что девушка мучается, хочет сказать ему что-то, но не знает, с какого конца взяться. Мгновение спустя она глубоко вздохнула и заговорила:

— Я согласилась помочь им и уговорить тебя уехать. Я думала, что смогу справиться с этим поручением. Но… В действительности я хочу, чтобы ты остался.

— Даже после того, что сегодня вечером произошло между мной и Элли?