Вскоре она уже балансировала на краю отсека, почему-то больше боясь прыжка в один метр, чем в десяток; Гетт ждал с совершенно нейтральным выражением.
– А у генерала вкус к разрушению, – одобрительно сказал Лязг. – Вы прямо "смерть дроидам", правда, мэм?
Он снял шлем и наклонился к Гетту, но она его все равно слышала. Этейн различила слова "пришлось туго".
– Нам лучше вас привести в порядок, – сказал Гетт. – Боюсь, у нас будет классическое "интервью без кафа", когда вернемся к флоту.
Коммандер Гри прохромал мимо них; рядом шел генерал Ваас Га. Оба выглядели изможденными и были покрыты копотью.
– Я так не думаю, – заметил Ваас Га. – Отменно сработано. Спасибо, "Бесстрашный".
– Дайте мне от этого отойти, коммандер, – Этейн оглядела ангарный отсек, забитый кораблями, выгружавшими людей. Прибыли медкоманды. Запах горелой краски и смазочного масла ее отвлекал. – Кто-нибудь мне даст статистику?
Гетт глянул на панель на его левом предплечье.
– Рота "Импрокко" – четверо УВБ*, пятнадцать раненых, вернулись сто сорок из ста сорока четырех. Батальоны "Сарлакк А" и "Сарлакк Б" – тысяча пятьдесят восемь забрано; девяносто четыре УВБ, двести пятнадцать раненых. Нет ПБВ. Двадцать "торрентов" выгружено и все вернулись. В общем, 7,5% потерь, и большинство из них – во время самого конфликта на Динло. По-моему, это результат, генерал.
Для Этейн это выглядело множеством смертей. Так и было. Но большинство вырвалось; ей надо было довольствоваться этим.
– Тогда – назад, на Тройной Ноль, – раньше она по-уличному называла его "ноль-ноль-ноль", но солдаты пояснили, что это сбивает с толку и по комлинку будет непонятно – имеется в виду Корускант или просто обычный военный прием тройного повторения важных данных. Все равно "Тройной Ноль" ей больше нравился. Так она себя чувствовала частью солдатской культуры. – И не торопитесь.
– Очень хорошо, генерал, – сказал Гетт. – Сообщите, когда захотите привести себя в порядок, и я позову стюарда.
Этейн не хотелось возвращаться в каюту в одиночку; только не сейчас. На переборке над маленькой ванной висело зеркало, и она не хотела сейчас смотреть себе в глаза. Так что она просто принялась бродить по заполненному ангару.
Похоже, что цистерны с бактой будут полностью забиты по пути домой.
А клон-солдаты "Сорок Первого Элитного", пытавшиеся отыскать место и поспать несколько часов, казались другими, чем четверо почти-мальчиков, которые дали ей такой грубый, но эффективный урок командования на Квиилуре.
Люди меняются за год, а солдаты вокруг были людьми. Какие бы наивность и чистота – та самая "котэ", слава – ни наполняли их, когда они в последний раз покидали Камино – с тех пор поверх этого наложился горький опыт. Они многое видели, многое прожили, теряли братьев, разговаривали, сравнивали впечатления. И они больше не были одинаковыми.
Они шутили, сплетничали, создавали маленькие субкультуры, горевали. Но у них никогда не будет жизни вне боя. И это казалось неверным.
Этейн это чувствовала почти на вкус, пока бродила по ангару, глядя, кому из солдат она может помочь. Ощущение "ребенка", которое ее так озадачило при первой встрече с Дарманом на Квиилуре, полностью исчезло. Только две тени существовали в Силе в ангаре – смирение и переполняющее все чувство самосознания и принадлежности к обществу.
Этейн чувствовала себя лишней. Клоны в ней не нуждались. Они были уверены в своих возможностях, очень сосредоточены на своей индивидуальности, несмотря на каминоанские воззрения, что они – предсказуемые и стандартные "единицы"; и они были несомненно связаны друг с другом.
Она слышала тихие разговоры. Тут и там мелькали слова на мандо'а, которому вряд ли учили обычных солдат, но что-то просочилось от людей вроде Скираты и Вэу. Они за это держались. Судя по тому, что она знала о мандалорианах, это имело смысл.
Единственное логичное объяснение, которое придавало смысл тому, что ты сражаешься за дело, не имеющее для тебя никакой выгоды. Самоуважение наемника: внутреннее, неоспоримое, основанное на мастерстве и товариществе.
Но наемники получают плату и в конце концов отправляются домой, где бы он ни был.
Один из солдат терпеливо ожидал врача. На плече у него была нанесена метка – "?5" – ходячий раненый. По доспеху стекала кровь от осколочной раны в голову, и он держал шлем на коленях, пытаясь отчистить его куском ткани. Этейн присела рядом и коснулась его руки.
– Генерал? – сказал он.
Она уже так перестала обращать внимание на их внешность, что лишь через несколько секунд увидела в нем черты Дармана. Конечно, они были одинаковыми, исключая тысячу и одну маленькую деталь, которые делали их совершенно разными.
– С тобой все в порядке?
– Да, мэм.
– Как твое имя? Не номер.
– Най.
– Что ж, Най, держи, – она передала ему флягу с водой. Только фляга у нее и была, кроме двух световых мечей (ее собственного и погибшего учителя), контузионной винтовки и комлинка. – Больше мне нечего дать. Я не могу тебе заплатить, не могу дать повышение в звании, не могу дать пару дней отпуска, и даже не могу наградить за доблесть. Мне действительно жаль, что я не могу. И мне жаль, что тебя так используют; хотела бы я положить этому конец и изменить твою жизнь к лучшему. Но не могу. Могу лишь просить тебя простить меня.
Най выглядел ошарашенно. Он посмотрел на бутыль, и сделал большой глоток; выражение внезапно сменилось на огромное облегчение.
– Все… в порядке, генерал. Спасибо.
Неожиданно она поняла, что весь ангар погрузился в тишину – немалый подвиг, учитывая огромное пространство и количество людей в нем – и все слушают.
От нежданного внимания она густо покраснела; а потом по рядам прокатилась небольшая волна аплодисментов. Этейн не была уверена – согласие это, или они просто поддерживают офицера, который (как она со всей внезапной ясностью поняла) выглядит как ночной кошмар, и у которого явные проблемы с постбоевым стрессом.
– Каф и смена одежды, генерал, – Гетт возник из ниоткуда, нагнувшись над ней. – Вам станет гораздо лучше, когда вздремнете несколько часов.
Гетт был хорошим командиром и исключительно компетентным офицером флота. Он руководил кораблем. Он был, в полном смысле этого слова, командующим офицером. Она – не была. И если бы он родился в семье на Корусканте, Кореллии или Альдераане, то сделал бы блестящую карьеру. Но он появился из цилиндра на Камино, и потому его искусственно укороченная жизнь была совершенно другой.
Когда она вернется, то отыщет Кэла Скирату и упросит его придать всему этому смысл. Найдет отряд "Омега" и в лицо им скажет, как много она о них думает, пока не стало слишком поздно. Больше всего она скажет Дарману. Этейн никогда не переставала думать о нем.
– Вы действительно имели в виду то, что сказали, генерал? – заметил Гетт, провожая ее к каюте.
– Да. Именно так.
– Я рад. Как бы вы себя беспомощно не чувствовали, но единство для нас очень важно.
Неожиданно Этейн захотелось увидеть, как Гетт возвращается домой, к семье и друзьям, и она удивилась: хотела ли она такого для него или для себя?
– Однажды меня научили видеть с закрытыми глазами, – сказала она. – Это был куда более важный урок, чем я когда-либо представляла. В то время я считала, что это лишь метод обучения – как ударить световым мечом, пользуясь только Силой. А теперь я знаю, какое применение есть у Силы. Я заглядываю за лица.
– Но вы ничего не измените, обвиняя себя.
– Так. Вы правы. Но также я ничего не изменю, притворяясь, что не несу ответственности.
К этому времени она твердо (так твердо, как возможно) знала, что Сила сняла ее с одного пути, повернула и поставила на другой. Она могла что-то менять. Она не могла изменить нечто немедленно, и не могла ничего поменять для любого из солдат здесь, но каким-нибудь образом она изменит будущее для людей вроде них.
– Если это вас успокоит, генерал, то я не знаю что бы мы делали не на этой работе, – сказал Гетт. – И вам предстоит выслушать огромное количество шуточек.
Он коснулся пальцами брови и оставил ее у каюты.
Они умели находить поводы для смеха даже среди боли и смерти. Гетт обладал этим грубым, изобретательным и непочтительным чувством юмора, казавшимся обычным для любого в униформе: если ты не понимаешь шуток, то не надо было влезать. Она не раз слышала, как "Омеги" цитировали эту фразу Скираты. Надо уметь смеяться, или слезы тебя научат.
Этейн уставилась на испачканную засохшей кровью мантию, и, ужасаясь своим воспоминаниям, не смогла заставить себя ее выстирать. Она сунула одежду под матрас своей койки, закрыла глаза и даже не поняла, как заснула.
А потом вздрогнула и проснулась.
Этейн проснулась, а корабль сменил курс и увеличил скорость: это она чувствовала. И разбудило ее не это, а какое-то возмущение в Силе.
Дарман.
Она чувствовала очень слабую дрожь, говорившую, что двигатели "Бесстрашного" выжимают максимальную скорость.
Этейн села, свесила ноги с койки, и тут же ощутила болезненную судорогу. Чистая мантия висела на крючке у двери каюты; она не знала, где команда ее раздобыла. Этейн умылась в ванной и наконец взглянула в зеркало – увидев исцарапанное, мертвенно-бледное, быстро стареющее лицо незнакомки.
Но по крайней мере, она могла смотреть себе в глаза.
Она натянула чистую мантию и уже вешала на пояс свой меч и оружие мастера Каста Фульера (которое всегда носила из чистой сентиментальности и практичности разом), когда снаружи по коридору протопали сапоги. Кто-то постучал в люк; она открыла его Силой. Было приятно, что ее сейчас хоть на это хватает.
– Генерал? – это был Гетт. Он передал ей кружку кафа; выглядел удивительно расслабленно для человека, чей корабль явно сорвали с пути для нового задания. – Извините, что потревожил вас так рано.
– Очень любезно с вашей стороны, коммандер, – Этейн взяла каф и поняла, что руки у нее дрожат. – Я что-то почувствовала. Что-то неладное?
– Я взял на себя смелость кое-что сделать, генерал. Надеюсь, вы не оскорбитесь, но я отменил ваш приказ.
Этейн и представить не могла, чтобы это ее волновало. Однажды она приказала Дарману делать то е самое, если он почувствует, что она на неверном пути. Клоны знали свое ремесло куда лучше, чем она когда-нибудь узнает.
– Гетт, знаете, я вам полностью доверяю.
У него была обезоруживающая улыбка; не как у Фая – с меньшим желанием всех вокруг повеселить.
– Я направил корабль к сектору Тинна. Мы получили сигнал "красный ноль", и я подумал, что вы захотите ответить. Еще один день или около того вряд ли окажут влияние на процент выживших.
"Красный ноль". Призыв на помощь ко всем кораблям, знак действительно серьезной беды. Даже помощь сорок первому не была под знаком "красного ноля".
– Я тоже всегда считаю "красный ноль" приоритетным. Правильно сделали, Гетт.
– Я так и думал, – он подождал, пока она выпьет каф и протянул руку за чашкой. – Особенно потому, что сигнал от отряда "Омега". Они в большой беде, генерал.
"Дарман," – подумала она. Сила всегда давала самую важную информацию, в конце концов. Дар…
Глава 4
ОТРЯД "ДЕЛЬТА" – ШТАБУ ФЛОТА. ОТВЕТ НА "КРАСНЫЙ НОЛЬ". ПОЗИЦИЯ: СЕКТОР ЧАЙКИН, РВП: 1 СТАНДАРТНЫЙ ЧАС 40 МИНУТ. ВОЗМОЖНОСТИ ДЛЯ ПОМОЩИ: МЕДИЦИНСКАЯ И КИСЛОРОД. ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ: НАХОДИМСЯ В РЕКВИЗИРОВАННОМ НЕЙМОДИАНСКОМ КОРАБЛЕ. НЕТ ЗАЩИТНОГО ОБОРУДОВАНИЕ. ПОВТОРЯЕМ: ОТСУТСТВУЕТ ВООРУЖЕНИЕ. КАТЕГОРИЧЕСКИ СОВЕТУЕМ ВСЕМ КОРАБЛЯМ ВАР ЗАПРОСИТЬ КОД, ПРЕЖДЕ ЧЕМ СТРЕЛЯТЬ. УЧТИТЕ, ЧТО ДВИЖЕНИЕ СЕПАРАТИСТСКИХ СУДОВ В СЕКТОРЕ В ПОСЛЕДНИЕ 20 МИНУТ УСИЛИЛОСЬ В ОТВЕТ НА ПЕРЕДВИЖЕНИЯ ФЛОТА. ГОТОВЬТЕСЬ К НЕЗВАНЫМ ГОСТЯМ.
Сигнал, полученный штабом флота. Передан представителю ВР N-11 капитану Ордо и принят. Суда, передающие сигналы сейчас: "Бесстрашный", "Величественный" и захваченный вражеский шаттл. Ожидается сопротивление в ходе эвакуации. 365 дней после Геонозиса
В кокпите было холодно и совершенно темно, но, конечно, мертвым было быть куда хуже.
Фай установил температуру в доспехе на самый минимум, чтобы сберечь энергию. Иногда он включал фонарь и проверял состояние связанных и трясущихся пленников, лежавших на палубе: человек и (что раздражало) два найкто. Фай раньше видел найкто только в малопонятных базах данных, посвященных тому, куда им лучше стрелять, чтобы прикончить сразу. Они были крутыми. В данных говорилось, что они могли одолеть джедая. Ходили слухи, что у них есть оружие, способное отразить и разрушить клинок светового меча. Наверное, джедаям стоило обзавестись ЭПС.
И на всех пленниках сенсор Дармана обнаружил следы взрывчатки. Учитывая данные разведки и зашифрованную информацию на их деках, этих троих взяли с поличным, как сказал бы Скирата. Но могло пройти немало времени от простого удовольствия от захвата и до получения от них полезной информации.
Фай вытащил из ранца спецодеяло из пластфольги, и аккуратно укутал в него человека, который вроде больше страдал от холода, чем найкто. Терять пленников от гипотермии после стольких хлопот по поимке никто не хотел. Оборачивание тела фольгой было непросто провернуть при нулевой гравитации, но по крайней мере, так ему стало лучше.
Сверхлегкая пластфольга постоянно разматывалась оттого, что человек трясся. Фай вздохнул и вытащил свой универсальный аргумент против любой проблемы – рулон толстой клейкой ленты; затем он зацепился ногой за поручень, чтобы не уплыть, пока будет отрывать куски. Затем он закрепил связанных пленников на палубе большей частью ленты. Удивительно, какая это полезная штука…
– Только не проси поправить тебе одеяло и рассказать сказку, – человек на него злобно вытаращился. У него уже был крупный синяк под глазом – слишком активно сопротивлялся Дарману. – Они дурно кончаются.
Табличка утверждала, что человека зовут Фарр Орджул, но никто этого всерьез не принимал. Ему было около тридцати: светлые волосы, острые черты лица, очень бледные синие глаза. Найкто вроде звали М'трули и Гиск; во всяком случае, так утверждали их документы, так как ни один из пленников ничего не сказал.
СОПы – стандартные оперативные процедуры – утверждали, что пленников надо изолировать друг от друга перед допросом. Но СОПы не учитывали мелкие детали, вроде исчезновения воздуха до того, как отыщется допросчик.
Найнер слегка повернул голову к Орджулу.
– Можешь с нами поговорить. А можешь подождать, пока сержант Вэу усадит тебя с чашкой кафа и попросит рассказать о твоей жизни. Он хорошо умеет слушать. А ты будешь гореть желанием ему все рассказать.
Ответа не было. Помимо ругательств и стонов боли, раздавшихся, когда клоны ворвались в кокпит и всех успокоили (Фай обожал военные преуменьшения) никто из пленников не промолвил ни слова, даже не назвал имя, звание или личный номер. Конечно, те двое, которые были заморожены где-то в вакууме за бортом, тоже вряд ли бы оказались разговорчивы по своей воле.
– Слушай, мне попытаться из них чего-нибудь вытянуть, на случай, если такси подъедет после удушья? – поинтересовался Фай.
– Нас не обучали допрашивать пленников, – заметил Найнер.
Фай пристроился над человеком. Он не знал, как себя чувствуют найкто и чего боятся (подозревал, что таких вещей немного), но достаточно знал об уязвимости его собственной расы.
– Могу импровизировать.
– Нет. Будешь отлетать от переборок, потратишь слишком много кислорода, и нам придется их прикончить, чтобы сохранить для нас воздух. Подождет. Вэу никуда не спешит, и они – тоже.
Найнер развалился в кресле пилота, застегнув ремень безопасности и глядя прямо перед собой. Синеватое свечение визора отражалось в транспаристиловом экране, и придавало ему немалое сходство с дроидом. Фай не был уверен – говорит ли Найнер так холодно и жестко, чтобы запугать пленников, или же просто так. Иногда Фай не особенно понимал, когда Найнер действительно шутит.
В войне нет ничего личного. Но почему-то Фай по-другому смотрел на людей, которые не таскают винтовку и стреляют в честном бою. Такие были невидимым врагом. Файрфек, даже дроиды стоят в открытую.
Он с усилием отбросил эти мысли; не только потому, что Ордо требовал невредимых пленников. Клон умел убивать и сопротивляться боли, но не знал как причинять ее намеренно.
Но Фай был совершенно уверен, что Вэу умеет. Так что лучше оставить работу ему.
Дарман прислонился к переборке, вытянув ноги. Походе, он заснул. Руки сложены, голова опущена, его иконка вида из глаз на ВИДе Фая показывала лишь его пояс и колени. Дар мог спать где угодно и когда угодно. Один раз он вздрогнул, будто ему что-то сказали, но в комлинке ничего не было слышно.
Атин, пристегнутый к креслу второго пилота, разбирался с обилием дек, инфостержней и кусочков бумаги, которые он забрал у пленников (и живых, и мертвых), и вводил щупы в инфопорты, занимаясь любимой работой: взлом, расшифровка и вообще разборка. Найнер иногда ловил уплывающие от него вещи.
Легко оттолкнувшись от переборки, Фай пролетел вперед и предложил свой рулон ленты. Атин ответил улыбкой и закрепил капризные предметы на клейкой стороне, приложив другой конец к левому предплечью Найнера.
– Фай, ты понимаешь, что я этого не имел в виду? – неожиданно сказал Найнер. – Когда я на тебя наехал по поводу барахла. Просто выпускал пар.
Это застало Фая врасплох.
– Серж, я думал, что первое, что ты вообще мне сделал – это наорал. И мы все же братья, не так ли? Ты на сержанта Кэла похож. Он тоже ничего такого в виду не имел.
– Видел как он выглядел по голосвязи?
– Изможденным.
– Бедный Буир. Всегда волнуется.
Фай промолчал. Первый раз он слышал, как Найнер открыто сказал "буир" – отец. Сам Фай предпочел бы видеть как все прячут свои страхи за остротами. А это было чересчур серьезно…
"Мы можем погибнуть через два часа. Ну, у нас уже такое бывало…"
Он пожал плечами, пытаясь откопать ту часть своей личности, что всегда за словом в карман не лезла.
– Не знаю как вы, водэ, но я намерен вернуться на базу – Обрим мне все еще должен выпивку.
– И бесплатные орехи варра, – так Дарман все-таки не спал – Файрфек, у меня по-прежнему чувство, что тут кто-то рядом есть.
– Это я, Дар. Но не проси подержать тебя за руку.
– Ди'кут, – он медленно расправил руки и повернулся к Атину. – Ат'ика, если ты не можешь это расшифровать, почему бы не постараться отправить все данные по гололинку? Как есть?
– Вот этим я и занят, – ответил Атин, не оглядываясь. Теперь единственный свет в помещении исходил от их шлемов. Фай заметил, что Атин переключился на фильтр ночного видения, чтобы разглядеть маленькие порты на деках. – Ты прав, я не могу тут сломать шифр, но могу переправить его по связи и дать Ордо поиграть с ним… мог бы, если б мог пройти сквозь защиту от копирования. Иначе она просто тут все сотрет. Может, еще десять минут? Я этой штуке сдаваться не собираюсь.
Найнер выплыл из кресла и хлопнул Атина по плечу, когда оказался рядом.
– Я буду держать связь открытой. Все равно надо известить флот о том, что у нас и о том, насколько нас снесло.
Теперь больше нечего было сказать. И связь потребляла энергию, так что позже они, вероятно, пожалеют, что все пошло не так, как они надеялись.
Но Фай понимал. Кэл Скирата свихнется от невозможности присмотреть за ними в такое время. Всегда, да, всегда, когда дела шли туго, он говорил "Я здесь, сынок". Он считал, что должен быть всегда с ними. И всегда – был.
"Буир" – самое верное слово. Фай не знал, как Скирата сумел вселить эту веру в более чем сотню коммандос.
Канал связи вновь засиял голубым свечением. Возник Ордо, теперь в полной броне, глядящий в сторону от камеры. Наверное, он был в штабе флота, раз так работал с шлемом, а камера стояла у него на столе.
– Здесь "Омега", – сказал Найнер. – Капитан, не возражаете, если мы будем держать контакт открытым до дальнейших распоряжений?
Ордо огляделся, и из-за края поля зрения камеры донесся голос Скираты.
– Я бы вам шебсе напинал, если б вы так не сделали, ад'ике. Вы как?
– Скучаем, серж, – отозвался Фай.
– Ничего, скучать вы долго не будете. "Величественный" и "Бесстрашный" в пути, РВП – около двух часов…
– Старая добрая мэм, – сказал Найнер.
– …но, возможно, вы получите помощь раньше – отряд "Дельта" тоже в пути.
– О, вот только их тут и не хватало…
– Ты с ними еще не встречался, сынок.
– Но наслышан.
– Крутые и грубые парни, – вставил Фай. – И очень уверенные в себе.
– Да, но у них есть кислород, работающий движок, и они просто давятся от желания добраться к вам раньше всех. Так что будьте к ним добры, – Скирата появился в поле зрения камеры, и сел на стол Ордо, покачивая раненной ногой. Он выглядел как и всегда на тренировках: мрачный, сосредоточенный и что-то жующий. – Да, и не палите по ним. У них сеповский корабль.
– Как они на него лапы наложили? Кстати, пушка на этой посудине все равно сейчас не работает.
– Ну, я не думаю, что сеповский пилот с ним с радостью расстался; может, они пообещали, что вернут судно, когда закончат дела.
Фай вклинился снова:
– А кто-то ищет Лихо, серж? Пилота нашего КП?
– Да. Будем держать вас в курсе дела, – Скирата глянул на Ордо, как будто тот что-то сказал. – Атин, сынок, ты знаешь, что Вэу вернулся?
Атин на секунду замер, а затем продолжил касаться щупом внутренностей деки. Он кивнул самому себе.
– Да, серж. Я заметил.
– Ты вернешься в бригаду штаба, когда мы вас оттуда вытащим, но от него держись подальше, ясно? Слышишь меня?
Фай замер. Атин никогда ничего не рассказывал о Вэу, исключая того, что он был крут; но реакция говорила сама за себя.
Он даже не повернулся к изображению.
– Обещаю, серж. Не волнуйся.
– Я все же буду рядом и прослежу.
Атин втянул воздух; обычно так он поступал, когда был взволнован или пытался скрыть гнев. Фай подумал, что не стоит спрашивать о нынешнем значении.
Найнер отсоединил голопроектор и камеру от своего предплечья, вытащил маленький диск из запястной секции и прикрепил его клейкой лентой к плоской полке, проходившей над консолью грузовика. Изображение Ордо и Скираты молчало; молчал и отряд "Омега". Больше было нечего обсуждать. Простого наличия связи хватало, чтобы всех успокоить.
Эти полчаса были очень длинными и тихими. Возможно, Дарман поспал; может, не спал. Фай подозревал, что он просто размышляет. "Десять минут" Атина растянулись, но он трудился, опустив голову и полностью сосредоточившись на задаче. "Атин" отлично отражало его суть. Не "упрямый" – как в переводе на бейсик, резкое отрицание меняться; на мандо'а "атин" означало отважное упорство, настойчивость, признак человека, который никогда не сдастся и не уступит.
В конце концов он вздохнул.
– Готово, – клон наклонился вперед, подсоединяя порт к устройству голосвязи. – Идет загрузка. Плюс оценка взрывчатки от Дара, и снимки пленных. Жаль, что у нас нет снимков погибших, но они все равно сейчас красавцами не были бы. Все вам, капитан.
– Узнаю моего мальчика, – сказал Скирата.
Да, так и было. Он больше не был из команды Вэу.
Все коммандос устроились поудобно и расслабились, насколько возможно. Фай слышал все в шлеме; сейчас они дышали в унисон, неглубоко и медленно.
Ордо исчез с изображения – несомненно, понес добытые данные куда-то, где их взломают. Скирата остался на месте, иногда оглядываясь на экран позади.
Еще через час он снова заговорил.
– Данные по положению и прибытию, "Омега". "Бесстрашный" прибудет через сорок три минуты, "Величественный" – пятьдесят восемь… "Дельта" – тридцать четыре.
– Они такие крутые и склонные посоперничать, – констатировал Фай. – Нам надо бы научить их, как расслабляться.
От Дармана донесся короткий веселый смешок, и вновь наступила тишина. Трое пленников иногда двигались; человек Фарр Орджул невольно содрогался от холода, несмотря на то, что был укутан в пластфольгу, как жаркое из нерфа. На ближайшей к Фаю переборке конденсировался пар, и он провел пальцем по стене, заставив капли потечь.
Все так и должно было быть, когда энергия судна истощается. Сейчас она должна уже кончаться.
И когда все шло так хорошо… если брать все в комплекте… Скирата вскочил со стола и выбежал из поля зрения камеры. Когда через пару секунд он вернулся, то стало ясно, что стряслось нечто осик'ла, как он всегда это называл – очень скверное.
– "Омега", у вас компания. Сеповский корабль идет на перехват, неопознанный, но вооруженный, и быстрый. У вас есть хоть какая-то энергия, которую можно направить на пушки? Уверены, что все вырублено?
Найнер сглотнул. Вечная проблема общего комлинк-канала – слышишь любую реакцию твоих братьев, даже если ее не стоило слышать. Одна из причин, по которой они следили за телеметрией друг друга только когда требовалось.
– Мы снесли все реле, чтобы опустить аварийные переборки, серж. Все глухо.
Скирата замер – на один удар сердца.
– Их РВП на такой скорости – тридцать пять минут. Ад'ике, мне жаль…
– Все в порядке, серж, – сказал Найнер. Он теперь казался совершенно спокойным. – Только скажи "Дельте" не останавливаться на чашку кафа, хорошо?
Фай почувствовал знакомый колючий привкус адреналина во рту, и по ногам словно прокатилась ледяная волна.
Нельзя защититься от пушки с ДС-17, и нельзя этого сделать в запечатанном и покореженном отсеке дрейфующего корабля. Фай давно не чувствовал себя беспомощным. Он знал, что не сможет с таким справиться.
Дарман внезапно поднял голову. Он вообще не реагировал на мрачные новости до этого момента; теперь повернулся к Фаю – призрачное синее "Т" на другой стороне рубки.
– Не хочу еще больше остужать это собрание, – сказал он. – Но кто-нибудь продумал логическую последовательность этой эвакуации? Могу поспорить, что "Дельта" так сделала…
***
РШК "Бесстрашный", время до цели: двадцать минут
Коммандер Гетт наклонился через плечо солдата из комнаты операций – его он называл "Гов".
У Этейн ушло некоторое время, чтобы понять – всех, кто дежурил у этой консоли, он так и называл; просто сокращение от "главный офицер по вооружению". А этого солдата по-настоящему звали Тенн.
На лице Тенна застыло выражение полного сосредоточения, а потом отразилось резкое облегчение, когда желтый огонек замигал на экранах перед ним.
– Вот, – сказал он.
Сепаратистский корабль – отмеченный на экране радара как пульсирующая красная точка – теперь был в пределах досягаемости их сканеров. "Омеги" на них еще не было, хотя Тенн установил синий значок, соответствовавший их прежней позиции и оцениваемому дрейфу.
– Сколько еще минут до них? – спросила Этейн.
Если Тенну и не нравилось, что коммандер и генерал дышат ему в затылок, он этого не показал. Этейн восхитилась его способностью игнорировать все отвлекающее, даже без самой малой помощи Силой. Похоже, ему это не было нужно.
– Пять, может четыре, если скорость сохранится.
– О, это еще что? – спросил Гетт.
Малая цель отразилась на экране – сперва красная, потом синяя, потом замигавшая красным с пометкой "Неподтверждено".
– Профиль движка сепов, но сканирование указывает на шифрованную трансляцию ВАР, – ответил Тенн. – Думаю, можно понять, кто там за штурвалом.
– А разве "Дельта" не летела на хламе вроде "Обвинителя"? – уточнил Гетт.
– Похоже, у них были ожидаемые гости.
– "Дельта" не передает полный отчет по контакту? – вмешалась Этейн.
– Не больше деталей, чем они должны передавать, как я думаю, – отозвался Гетт. – Тихая работа. Думаю, они потеряли привычку болтать с регулярной армией. Может, генералу Джусику стоит переброситься с ними парой слов.
"Дельта", как и "Омега", входила в "Ноль Пятый Коммандо", батальон Джусика; он был одним из десяти в Бригаде Спецопераций, которой командовал бывший учитель Этейн Арлиган Зей. Годом раньше существовало две бригады; потери уменьшили их состав вдвое.
И, подобно всем отрядам коммандос, "Дельты" полностью полагались на себя и работали, по большей части, без приказов, просто получая поддержку разведки и имея лишь самые общие указания целей. Идеальные солдаты для очень умного, но неопытного генерала. И один джедай никак не мог руководить пятью сотнями спецназовцев; клоны возглавляли клонов, как и в обычной ВАР. Так что "Дельта" работала более-менее по своему вкусу, придерживаясь общего боевого плана. К счастью, он их достаточно устраивал, чтобы работа была эффективной; это качество Этейн отмечала и уважала в каждом знакомом ей клон-солдате.
– Дайте мне связь с ними, коммандер, – попросила она. – Мне надо поговорить. Как и вы, я понятия не имею, как они собираются тут сыграть.
Гетт просто поднял брови и развернулся к офицеру связи, запрашивая защищенный канал связи через системы флота. Это заняло полминуты; они были в восемнадцати минутах от цели. Время кончалось.
Тенн слегка сдвинулся, так что Гетт смог поставить проектор на консоль, и они оба смогли видеть и изображение, и экран.
– "Дельта", это генерал Тер-Мукан, "Бесстрашный".
Дрожащая голограмма отобразила человека в знакомой катарнской броне, сидящего на корточках и пристроившего ДС-17 на бедрах. Синий свет смазывал естественные цвета, но темные полосы на броне указывали на красные или оранжевые метки.
– РК-один-один-три-восемь, генерал, на связи.
Пришло время имен.
– Вы Босс.
– Да, генерал, Босс. Наше РВП – четырнадцать-пятнадцать минут.
– У вас нет вооружения, так?
– Нет, и мы в курсе, что у сеповского корабля прямо за нашими шебс есть, – Босс, казалось, проглядел свою речь. – Прошу прощения за выражения, генерал. Но только у вас тут есть пушки.
– Босс, как вы собираетесь действовать?
– Добраться первыми, вытащить быстро, и смотаться еще быстрее. Обычно такой план неплохо работает.
