Клон-солдаты дисциплинированны. Даже ЭРКи-"Альфы"… конечно, они таковы. Они предсказуемы в том смысле, что Фетт дал им четкие указания, которым они продолжают следовать. Но отряды коммандос почти так же непредсказуемы, как "Нули", а "Нули" – это почти что личная армия Скираты. Есть проблема с тем, чтобы разумных клонов обучала компания недисциплинированных головорезов – они становятся в лучшем случае разными, в худшем – непослушными. Но они, вероятно, выиграют нам войну. Относитесь к ним терпимо.
      – Оценка республиканских коммандо руководителем спецвойск генералом Арлиганом Зеем, разъясняющая различия в припасах и оружии генералу Ири Камасу
      "Хижина Квиббу", сектор развлечений, штаб ударной команды, ранний вечер, 371 день после Геонозиса
      – Это ненормально, – сказал Босс, стоя перед зеркалом. – Не могу понять – что же закрывает эта броня.
      – Она прикрывает торс, бедра и основные артерии и органы, – Атин подергал одежду. Комплекты одежды им выдали по стандартам ВАР – обычные красные рубашки и штаны. Вне казарм обычные тряпки заставляли Фая чувствовать себя голым. – Все, что нужно. Ясно? Не видно под тканью.
      – Без руки можно прожить, – заметил Фай. – Тебе всегда могут привинтить новую.
      – А что с головой?
      – Как я и сказал – несущественные детали всегда можно заменить.
      Босс даже не поднял глаз от рубашки.
      – Мне этот парень нравится. Из него получится отличная мишень.
      Это было верно: им предстояло сражаться без шлемов. И это будет сложно; каждый, от клон-солдата до капитана-ЭРКа сжился со своим "ведром". Бу'шей – командный и контрольный центр в миниатюре.
      Фай взял моток бритвенно острого шнура и растянул его в руках. Скирата учил, как этим работать: гаррота захлестывает шею (если она у врага есть) и крепко затягивается, разрезая или удушая. Скирата показывал множество интересных вещей. Другие инструкторы предпочитали иное оружие, судя по их командам, но Кэл отдавал предпочтение "личному контакту" – ближнему бою.
      "Надо уметь драться даже если тебя застигли в подштанниках, сынок. Природа дала тебе зубы и руки".
      Сержант Кэл всегда говорил так, будто точно знал, как это ощущается. Он определенно знал по себе о чем говорил.
      Главная комната на верхнем этаже убогого отеля (ее по-быстрому звукоизолировали микрослоями на стенах и окнах) была набита двигающимися людьми. Джусик ворвался с очень довольным видом и выложил на потрепанный черный дюрапласт стола кучу маленьких шариков и приборчиков. Атин подошел и воззрился на принесенное.
      – Ты где все это добыл, Бардан?
      Джусик подцепил пальцем один из шариков и передал его Атину. Фай двинулся к ним; что бы это ни было, он тоже такой хотел.
      – Ушной комлинк ЭРКа. Каждому по одному. Теперь не нужны ваши бу'шейсе, или еще что-то приметное – просто суньте в ухо. Плюс к тому… – джедай вытащил небольшой прозрачный мешочек с чем-то вроде измельченного пермостекла. – Маркеры движения.
      – Никогда их раньше не видел.
      – А они прямо из лабораторий. Называется "Прах" – микроскопические трансмиттеры. Если разбросать по полю битвы, то будет, считайте, невидимое наблюдение. Никогда не знаешь, когда пригодится.
      – Ты все это вытащил со складов? – спросил Фай.
      – И у снабженцев. Как-то оказалось все у меня в карманах.
      – Капитан Мэйз с ума сойдет.
      – Да все в порядке. Ордо ему сможет все объяснить позже. Ордо он послушает.
      – А где Скирата? – поинтересовался Сев. – Может, у них проблемы с допросом пленных.
      – Не у Вэу, – Фиксер сунул шарик комлинка в карман.
      – А зачем ему тогда Этейн?
      – Может, чтобы показать, как надо работать.
      Фай глянул на ощетинившегося Дармана. Он ждал, что брат что-то скажет, но Дар проглотил уже готовую фразу и продолжил разбираться с бронепластинами под одеждой. Не было секретом, что Этейн – его слабое место, но никто его не поддразнивал по этому поводу. Этим деталям жизни их тоже учил Скирата, но никто из клонов и не надеялся их познать.
      На Камино было легко – туда не вторгался реальный мир… лишь был риск погибнуть на тренировке. Но последние девять месяцев они постоянно сталкивались к не принадлежавшими их тесному братству, и обычная жизнь теперь казалась куда более опасной, чем война.
      Потому что жизнь других вообще не была "обычной".
      Фай подошел к окну, которое сейчас затянули неслабым количеством пленки от лишних глаз и понаблюдал за движением туристов и местных по улицам вокруг "Хижины Квиббу". Он не завидовал их повседневному существованию; Скирата объяснил своим подопечным, насколько мрачным и пугающим может быть заработок, и насколько честнее иметь ясную цель в жизни.
      Но он им не сказал, как это – наблюдать за парами и семьями всех рас. Скирата давал основы.
      "Меня бросало столько женщин, что я не могу вам что-то полезное рассказать об отношениях; так что избегайте их, если можете".
      И это поразило учеников как будто он сказал что-то, чего не имел в виду. Как когда он называл их "мокрыми дроидами" и говорил, что им надо драться, а не общаться. Это значило, что тема для него – больная.
      Он их называл и "мертвецами". Но они больше не были "мертвецами". Они обучились быть мандалорианами и это, как говорил Кэл, означало, что их душа и место – в вечности Мандалора. Фай думал, что оно того стоит.
      Открылась дверь и все восемь коммандос развернулись; на дверь уставилась пестрая коллекция улучшенных гражданских бластеров. Есть код безопасности или нет – осторожность не помешает.
      Вошел Скирата, сопровождаемый Ордо и Этейн. Солдаты опустили оружие.
      – Закупались, – бодро сказал сержант. Это он и имел в виду. Фай считал, что так Скирата обычно обозначает добычу запрещенного оружия или чего похуже; но, похоже, он действительно что-то покупал. Он отправил на стол рядом с приборами Джусика мешок с фруктами, конфетами, мороженым, орехами и другими деликатесами, которые Фай уже не опознал. – Держите. Разбирайтесь.
      "Дельта" подалась назад. "Омега" осталась на месте. "Дельты" припомнили, что это означает "набивайте животы". Фай развернул зеленую обертку чего-то, пахнущего фруктами и обнаружил там некую замороженную и завернутую во что-то хрустящее вкуснятину.
      Но Этейн выглядела усталой. Джусик внимательно смотрел на нее, будто они вели неслышную беседу. Джедаи так могут, как и солдаты с комлинками в шлемах, в тайне от остального мира. Потом Этейн пробормотала что-то по поводу горячего душа и исчезла в соседней комнате.
      – У нас есть точка доставки, – сказал Скирата. – И около тысячи клон-солдат в отпуске на несколько недель; спасибо нашему неожиданному другу Мару Ругейану.
      – Ммм… дробленые орехи, – сказал Фай, опознав то, что было на верхушке мороженого. – Очень мило с его стороны.
      Все остановились прямо-таки на середине хруста; Фай заметил, что Джусик не ест, а восхищенно смотрит на сержанта. Юный генерал уже получил повышенную дозу Скираты. По сравнению с другими болезнями – эту подхватить стоило.
      – Так нам их надо сцапать, или поскучать и дать им прогуляться? – уточнил Босс. Найнер кинул на него один из тех взглядов, которые по его словам, призывали к раздумьям. Найнер и Босс по-разному смотрели на свои новые роли: первый руководствовался уверенностью, а второй желал всегда быть первым. – Это задача по слежению, так?
      – Вэу вас не научил терпению, – отозвался Скирата. – Да, тут приходит скука. А знаете что? Вы не станете более мертвыми, если ошибетесь, – он взял несколько плодов шуура и передал их "Дельтам". – И я по-настоящему надеюсь, что Вэу вас вышколил, потому что я очень разозлюсь, если вы сорветесь и запорете все дело.
      Босса это явно задело. Фай не думал, что "Дельта" способна на такие тонкие чувства.
      – Мы профи, серж. Мы знаем как работать.
      – Что я вам сказал?
      – Извини, Кэл. Но просто мы и врага-то еще не видели.
      – Добро пожаловать в антитерроризм, торопыга. Они – не дроиды. Они не выстроятся в шеренгу и не станут на тебя маршировать. Ты мои лекции вообще слушал?
      – Ну…
      – Они могут тебя убить, даже не находясь при этом на планете. Но ты их можешь выследить и убить таким же образом. Все дело в терпении и внимании к деталям.
      – "Дельта", как я знаю, это умеет, – заметил Фай. Сев метнул на него холодный взгляд, который лишь провоцировал на большее. – Вот почему они работают, спланировав дело как дети.
      Скирата запустил в него комок бумаги и тот треснул коммандо в ухо.
      – Так, Ордо собирается вскоре добыть правдоподобную взрывчатку – нам она пригодится, если мы захотим проникнуть в ячейки. И мы начнем расследование по точке встречи сейчас – у нас может не хватить времени, когда они соберутся забрать взрывчатку. Четыре смены – красная у Фая и Сева, синяя – у Дара и Босса, зеленая – у Найнера и Скорча.
      Фай заметил, как напрягся Атин; казалось, его кинули в холодную воду. Фай подозревал, что ему хотелось оказаться в паре с Севом, и совсем не из добрых побуждений.
      – И вы с Фиксером оказываетесь в белой вахте, так что оставайтесь собранными, – закончил Скирата, дружески толкнув Атина в грудь. Да, он тоже это заметил. Скирата вообще все замечал. – Одна смена на наблюдении, одна – на сборе сведений, еще две – в резерве.
      – А что с остальными?
      – Ордо поработает внедренным агентом, чтобы отыскать "крота", а Бардан и Этейн добавятся к обычному списку смен, пока мы не начнем новую фазу. Если понадобится, Вэу и Энакка нам тоже подсобят.
      Джусик (выглядевший удивительно безвкусно в обычной одежде и без косички) проверил шикарный бластер S-5. Да, Зей с ума сойдет, когда получит счет за операцию.
      – Можем мы применять Силу, Кэл?
      – Конечно, Бард'ика. Когда никто не видит. Или если не оставите свидетелей. То же самое со световыми мечами. Никаких свидетелей – они слишком заметны.
      – Когда начнем? – спросил Босс.
      Скирата глянул на хроно.
      – Через три часа. Думаю, время пообедать.
      Сев толкнул локтем Фая – слишком сильно для дружеского касания, но недостаточно сильно для драки.
      – Так мы с тобой. Мозги и рот. Не подведи меня под выстрел.
      – Что ж, интересно будет узнать изнанку жизни. Обычно работаю с капитанами-ЭРКами.
      "Наблюдать за обычной жизнью обычных людей? Да лучше кинуться на шеренгу дроидов. Что стало с моей уверенностью? С остальными то же самое? Но идет война… и она требует жертв".
      – Ты можешь работать как тупой пехотинец?
      – То есть – ты сейчас этим не занимаешься?
      – Надеюсь, ты в бою так же хорош, как в болтовне, нер вод.
      – Рассчитывай на это, – отозвался Фай, и заметил, что Дарман вышел в том же направлении, что и Этейн. – Иногда я совсем не смешной.
 

***

 
      Этейн подумала что учитывая все обстоятельства она держалась достаточно хорошо.
      Только когда за ней закрылась дверь душа, она позволила себе вывернуться наизнанку, до тех пор пока слезы не начали течь из глаз. Она включила воду, чтобы заглушить звуки, и задохнулась от рыданий.
      Она была так уверена, что сможет справиться с делом. И не смогла.
      Вторжение в душу Орджула было даже более трудным, чем откровенное физическое насилие. Она украла у него убеждения… конечно, она знала, что это невеликий грех… если не учитывать то, что он должен был скоро умереть, лишенный даже утешения своей веры, сломанный, покинутый и одинокий.
      "Почему я это делаю? Потому что люди погибают.
      А когда цель перестает оправдывать средства?"
      Ее снова вырвало, пока тело не стали сотрясать уже просто судороги. Тогда она наполнила ванну холодной водой и сунула туда голову. Когда Этейн выпрямилась и зрение прояснилось, то она взглянула в знакомое лицо. Но не в свое: это было жесткое, длинное лицо Вэлона Вэу.
      "Все, чему меня учили – неверно".
      Вэу был воплощением жестокости и практичности, лучший пример Темной стороны для джедая, какой она могла вообразить. И все же в нем полностью отсутствовало сознательное зло. Этейн бы почувствовала гнев и желание убивать, но в Вэу просто… ничего не было. Нет, не "ничего": он был спокоен и мягок. Он считал, что делает хорошую работу. И она видела в нем то, что казалось ей идеалом джедая – действия, продиктованные не страхом или гневом, но тем, что, по ее мнению, было верным. И теперь Этейн ставила под сомнение все, чему ее учили.
      Свет и Тьма зависят всего лишь от точки зрения. Как это может быть?
      Как бесстрастная практичность Вэу может быть морально выше гнева и любви Скираты?
      Годами Этейн боролась с собственными гневом и обидой. Выбор был прост – быть хорошим джедаем или не стать джедаем, с подтекстом (иногда невысказанным, иногда – нет), что "не стать" означало Темную сторону.
      Но был и третий путь: уйти из Ордена.
      Этейн вытерла лицо полотенцем и взглянула в лицо осознанию. Она осталась джедаем, потому что не знала другой жизни. Она жалела Орджула не потому, что пытала его, но потому, что у него отняли единственное, что его держало – убеждения, без которых у него не было пути. И на деле она жалела себя – свое отсутствие пути – и отрицанием перенесла его на свою жертву.
      "Единственное неэгоистичное, что я сделала – то, что я не сосредоточилась на попытках стать хорошим, бесстрастным, беспристрастным джедаем, а заботилась о клонах и спрашивал, что мы с ними сделаем".
      И таков был ее путь.
      Он был очень ясным, но внутри она все равно содрогалась от боли. Откровение – не значит исцеление.
      Этейн опустилась на край ванны, склонив голову.
      – Мэм, что-то случилось? – голос Дармана. Он должен был звучать так же, как и у всех клонов, но звучал иначе. У них у всех были различия – акцент, высота звука, тон. И он был Даром.
      Теперь она могла почувствовать его в другой звездной системе. Этейн множество раз хотела потянуться к нему через Силу, но боялась, что это отвлечет его от обязанностей и поставит под угрозу, или (если он поймет, что это она и не приветствует) рассердить его.
      В конце концов, он мог остаться на Квиилуре с ней. И выбрал уход с отрядом. Что бы она к нему не чувствовала… и что только усилилось после разлуки… это может не быть взаимным.
      Коммандо вновь позвал:
      – Все в порядке?
      Этейн открыла дверь и Дарман заглянул внутрь.
      – Не надо меня называть сейчас "мэм", Дар.
      – Я не хотел мешать…
      – Не продолжай.
      Он сделал пару шагов в комнату – осторожно, будто она была заминирована. Она это уже видела; приходилось полагаться на его военное мастерство, когда на кону была жизнь. Коммандо всегда был таким сосредоточенным и умелым. Когда она сомневалась, он был уверен.
      – Так тебе по-прежнему нелегко, – сказал Дарман.
      – Что?
      – Поддаваться гневу. Знаешь… насилие.
      – О, любой мастер-джедай мною бы гордился. Я все сделала без гнева. Гнев ведет к Темной стороне. Спокойствие – и все в порядке.
      – Знаю, это могло быть тяжело. Помню, как сержант Кэл реагировал, когда ему приходилось…
      – Нет. Я нанесла вред незнакомцу. Никакой личной проблемы.
      – Это не делает тебя скверной. Это надо было сделать. Тебя это беспокоит?
      – Может быть. И еще сомнения.
      Этейн не хотелось оставаться наедине со своими мыслями. Можно было медитировать; у нее была сила воли и старые навыки, которые помогли бы пройти эту сумятицу и сделать то, что джедаи делали тысячелетиями – отрешиться от этого момента. Но она не хотела.
      Этейн хотела рискнуть и жить с этими ужасными чувствами. Опасность вдруг промелькнула в том, чтобы их отрицать… как она неудачно пыталась отринуть чувства к Дарману.
      – Дар, у тебя когда-нибудь были сомнения? Ты всегда говорил, что был уверен в своей роли. Я чувствовала, что так и есть.
      – Тебе действительно хочется знать?
      – Да.
      – Я все время сомневаюсь.
      – В чем?
      – Прежде чем мы покинули Камино, я был так уверен в том, что надо делать. Теперь… ну, чем больше я смотрю на Галактику… чем больше смотрю на других людей… тем чаще я думаю – почему я? Почему я живу так, а не как люди, которых я видел на Корусканте? Когда мы победим в войне – что станет со мной и моими братьями?
      Они не были глупы. Они были весьма умны; их так воспитывали, вообще-то. И если вы воспитываете людей, чтобы они были умными, изобретательными, неунывающими и агрессивными, то рано или поздно они заметят, что их мир не слишком-то честен. И начнут негодовать.
      – Я задаю себе тот же вопрос, – сказала Этейн.
      – Такое чувство, что я утрачиваю верность.
      – Задавать вопросы – не значит не быть верным.
      – Но это опасно, – заметил Дарман.
      – Для статус-кво?
      – Иногда нельзя спорить со всем. Это как с приказами. Ты не видишь всю битву, и может оказаться, что приказ, который проигнорируешь, мог быть именно тем, что спасло бы твою жизнь.
      – Я рад, что ты сомневаешься. И рад, что и я сомневаюсь, – Дарман прислонился к стене, воплощая собой уверенность. – Хочешь поесть? Мы собираемся рискнуть и отведать у Квиббу нерфа в глоковом соусе. Скорч считает, что это панцирная крыса.
      – Не думаю, что могу сейчас выйти на люди.
      – Наверное, ты переоцениваешь популярность кухни Квиббу, – он пожал плечами. – Может, я могу заставить повара оглушить еду из моей "дисишки" и прислать нам ее сюда.
      В этом был весь Дарман: всегда ищет хорошую сторону. По идее, она должна была его вдохновлять, но на Квиилуре именно он раз за разом заставлял ее подниматься и сражаться. Этейн подумала – он вообще знает, насколько изменил ее жизнь?
      – Хорошо, – сказала она. – Но только если составишь мне компанию.
      – Да, обедать бронированной крысой в одиночку – напрашиваться на неприятности, – он вдруг усмехнулся, и Этейн это согрело душу. – Будет кому оказать первую помощь.
      Из коридора донесся голос Найнера.
      – Дар, ты с нами, или как? Фай и Сев, по идее, должны отправляться на наблюдение.
      – Нет, я что-нибудь закажу сюда. Они могут идти с тобой, мы тут приглядим, – Дарман склонил голову, словно ожидая упрека. – Нормально?
      На этот раз прозвучал голос Скираты.
      – Два стейка?
      – Пожалуйста.
      – А не что-нибудь побезопаснее, вроде яиц?
      – Стейки. Мы ничего не боимся.
      Неожиданно Этейн едва не рассмеялась. Фай был комедиантом, но Дар просто поднимал настроение. Он не пытался подавить боль.
      И еще он казался ей удивительно привлекательным, хоть и выглядел так же, как и его братья. Она восхищалась своими друзьями, но они не были Дарманом, и почему-то даже не были на него похожи. Никто не будет так дорог для нее – это она знала.
      – Ну и чем теперь займемся? – спросил он.
      – Не фехтованием, уж точно.
      – Ты меня тогда действительно огрела этой веткой.
      – Ты сказал, что я должна.
      – Так вы принимаете приказы от клонов, генерал?
      – Ты помог мне выжить.
      – Хм, да ты неплохо справилась бы и без меня.
      – Вообще-то, нет, – ответила Этейн. – Вообще-то, я бы вообще не справилась.
      Она на несколько секунд посмотрела ему в глаза, надеясь, что Дарман-мужчина отреагирует, но он лишь ответил взглядом. Снова смущенный мальчик.
      – Я никогда еще не был так близко рядом с человеческой женщиной. Знаешь об этом?
      – Ну… предполагаю.
      – Я даже не был уверен, что джедаи… ммм… по-настоящему из плоти и крови.
      – Иногда я тоже сомневаюсь.
      – Я не боялся смерти, – он на мгновение сжал руками голову и запустил пальцы в волосы – жест, который она уже видела у Скираты. – Я боялся, потому что не знал, что чувствую, и…
      Зажужжал сервис-дроид, требуя, чтобы его впустили.
      – Файрфек, – плечи Дармана слегка опустились. Он встал и забрал у дроида поднос; коммандо был явно раздражен, а лицо его порозовело. Он откинул крышки и изучил содержимое, словно там была нестабильная взрывчатка; Этейн почувствовала, что момент ушел.
      – Оно мертво? – спросила девушка.
      – Если и нет, то встанет еще нескоро.
      Она сосредоточенно прожевала пробный кусок.
      – Могло быть и хуже.
      – Например кубики рационов.
      – О, это навевает воспоминания.
      – Ну теперь ты знаешь, почему мы все едим.
      – Я и хлеб помню. Да…
      Он наколол на вилку что-то в контейнере, глядя с интересом.
      – Ты касалась меня в Силе, да? Я этого не понял.
      – Да.
      – Почему?
      – А это не очевидно?
      – Откуда мне знать? Не уверен, что я много о тебе знаю.
      – Думаю, знаешь, Дар.
      Дарман вдруг очень заинтересовался остатками стейка; может, это все же был нерф.
      – Не думаю, что кто-то считал, что женщины будут иметь значение для нас, учитывая, сколько мы живем. И это не было важно для боя.
      Это прозвучало словно стон агонии. Из всей несправедливости, которая досталась клонам, не имевшим выбора, это было худшим: отказ в личном будущем или даже в надежде на него. Если они выживали в бою, то все равно были обречены проиграть битву со временем. Дарман, наверное, через тридцать лет будет мертв, а у нее впереди будет еще больше половины жизни.
      – Уверена, Кэл считал, что это важно.
      Дарман прикусил губу и отвел взгляд. Этейн не была уверена – смутился он или просто не знал, о чем она спрашивает.
      – Он никогда не говорил, что делать с генералами, – тихо ответил коммандо.
      – Мой мастер тоже никогда не упоминал солдат.
      – Я слышал, что ты все равно нарушала приказы.
      – Я боялась, что никогда не увижу тебя снова, Дар. Но сейчас ты здесь, и только это важно.
      Она протянула клону руку. Он замер на мгновение, а потом потянулся через стол и взял ее.
      – Завтра мы оба можем погибнуть, – сказала Этейн. – Или послезавтра, или на следующей неделе. Идет война, – вспомнился второй Фай, чья жизнь закончилась у нее на руках. – И я не хочу умирать, не сказав тебе, что я скучала по тебе каждый день с момента расставания, и что я тебя люблю, и я что я больше не верю в то, чему меня учили по поводу привязанностей… так же как и ты не обязан верить, что живешь только ради смерти за Республику.
      Это ломало все правила.
      Но война и так поломала все законы джедаев-миротворцев и цивилизованной Республики. Сила не придет в сумятицу если джедай среднего уровня и бесправный клон-солдат нарушат еще один.
      – Я тоже никогда не переставал думать о тебе, – ответил Дарман. – Ни на секунду.
      – Так… сколько нужно двум отрядам, чтобы поесть в баре?
      – Думаю, достаточно долго, – сказал он.

      Я бы лучше работал с юными джедаями вроде Бардана и Этейн, чем с похожими на Зея. Они остры умом, у них нет предрассудков и четкой программы. И они больше озабочены тем, что могут дать команде, а не всяким философским осиком насчет Темной стороны. Зей, может быть, бывалый человек, но, похоже, он ждет, что я буду уважать его лишь за то, что он может взглядом открывать банки с кафом.
      – Кэл Скирата, выпивая с капитаном Джайлером Обримом, вдали от посторонних глаз
      Сектор розничной торговли, квадрант B-85, девять дней спустя, машина с наблюдателями над складом, 11.45, 380 дней после Геонозиса
      Джусик был горд собой.
      – Ну как, – спросил он, сдвигая модный темный визор на кончик носа и глядя поверх него, – похож я на потрепанного таксиста?
      – Очень убедительно, – сказал Фай. Мелькнула мысль – Джусик вообще когда-либо чего-нибудь боялся? – А я похож на пассажира?
      Сев, сидевший рядом с Джусиком на переднем сиденье, пристроил прицел от ДС-17 на консоли и соединил его с декой тонким желтым шнуром. "Посвистывал", как называл это Скирата. Каждый раз, как транспорт или что другое пролетало мимо складского тупика, находившегося в паре уровней внизу, Сев прогонял регистрационный код через базу КСБ. Также он проверял груз сканером прицела.
      Фая впечатлила легкость, с которой Фиксер и Атин установили связь с базой так, чтобы КСБ не заметила. Даже не пришлось вызывать Ордо, чтобы все уладить. Капитан снова растворился в городе дня два назад; ничего сложного для ЭРКа.
      Фай старался не думать о том, где он может быть. Вспоминать Лихо было уже достаточно скверно.
      – Так, с этим в порядке. Доставлял одежду, – Сев издал низкое, почти звериное рычание. – А как мы сейчас выглядим снаружи?
      – Прямо сейчас – таксист-родианец читает голожурнал; припарковался и ждет.
      Фай мог выглянуть, но никто не сумел бы заглянуть внутрь… точнее, увидел бы то, чего в такси на деле не было – спасибо фотоактивным микроэмиттерам, прикрепленным внутри.
      – Хороша штучка, чтобы морочить голову.
      – Спасибо, – отозвался Джусик. – Я убил немало времени, чтобы разобраться, как программировать образы.
      – Ты заскучал? – поинтересовался Сев, глядя на Фая. Он по-прежнему остерегался делать замечания джедаю, пусть даже различия в рангах и стерлись. – Я – нет. А твой постоянный треп меня уже достал, нер вод.