Хотите знать, как клоны друг друга различают? Да кому это интересно? Их делали для боя, а не для общества
      Сержант Кэл Скирата
      – Убирайся! – закричал Бирхан. – Убирайся и больше не возвращайся! Ты все это к нам привела. Уходи, чтоб я тебя не видел.
      Фермер швырнул в Этейн комком грязи и она уклонилась. Он шлепнулся в пыль позади. Старая женщина – как оказалось, она не жена Бирхану, – подошла сзади и схватила его за руку.
      – Не будь глупцом, – сказала она. – Если мы позаботимся о джедае, то они позаботятся о нас, когда придет Республика.
      Бирхан смотрел на Этейн, будто думал – не пойти ли ему за вилами.
      – Республика может идти в зад, – сообщил он. – Без разницы – они или неймы, когда доходит до дела. Мы все равно на дне, кто бы тут не заправлял.
      Этейн, сложив руки, удивлялась про себя – как старая Джинарт смогла включиться в обширную семью Бирхана. Она отвратительно готовила и не сильно помогала на ферме. Девушка представила, как зарабатывает себе право проживания – прядет шерсть мерли, как и все пожилые квиилурцы, которых она видела.
      Но сейчас Этейн сомневалась в том, что даже Джинарт сможет его убедить. Надо было попробовать самой.
      – Бирхан, ты позволяешь мне остаться, – осторожно сказала она, концентрируясь так, как учил мастер Фульер. – Ты хочешь со мной работать.
      – Я точно не хочу с тобой работать, мисси, – ответил он. – И говори "пожалуйста".
      Она никогда не умела убеждать Силой в стрессовом состоянии. К сожалению, таковое всегда выпадало на случаи, когда убеждение было необходимым.
      Джинарт резко толкнула Бирхана локтем; не слишком просто для такой невысокой женщины.
      – Если приземлились джедаи, дурак, то она их сюда приведет, чтобы с тобой разобраться, – сказала она. – Не время для того, чтобы заводить новых врагов. А если это не они… то так и так все сгорело, и тебе понадобится способ все вырастить снова. Верно, девочка? Джедаи могут заставить зерна расти?
      Этейн наблюдала за этой сельской логикой с растущим уважением.
      – Да. Мы можем использовать Силу, чтобы заставить зерна прорастать.
      Это была правда – она слышала о падаванах, отправленных в сельхозкорпус, когда они скверно проявили себя во время обучения. И вот только это ей было нужно – жизнь на заштатной планете, посвященная работе с зерновыми полями. Она хотела поскорее отсюда убраться… и не только из-за разведданных, спрятанных в плаще. "Сельское хозяйство" звучало как "провал". Новые напоминания о ее неумелости Этейн не требовались.
      – А, – Бирхан плюнул и побрел прочь, ругаясь себе под нос.
      – Мы… понервничали, когда парни Хокана начали жечь фермы, – сказала Джинарт. Она взяла Этейн за руку и повела ее в амбар, ставший для нее домом. Нет, не домом. У нее не может быть дома. Ни любви, ни отношений, ни касаний, кроме Силы. Что ж, по крайней мере будет несложно оторвать себя от этих мест. – И, конечно, убивать фермеров.
      – А почему ты не нервничаешь? – спросила Этейн.
      – А ты внимательная девочка.
      – Мой мастер погиб. Это заставляет быстро учиться.
      – У меня более широкий кругозор, – речь Джинарт не напоминала старую прядильщицу. – А теперь сиди в безопасности и не броди в округе.
      У Этейн начала развиваться прямо-таки неймодианская паранойя; она думала, не обманывают ли ее собственные инстинкты. Она по крайней мере всегда умела чувствовать эмоции и состояние других.
      – Так они знают, где искать меня? – тихо, но испытующе сказала она.
      Джинарт ощутимо напряглась.
      – Зависит от того, кто "они", – сказала она, проходя сквозь острый запах мерли. – Я не волнуюсь об урркале, и в моем возрасте у меня мало желаний.
      – Ты сказала, что они идут.
      – Это так.
      – У меня не хватает терпения на загадки.
      – Тогда приобрети его, и будь уверена – они здесь и они тебе помогут. Но и ты должна им помочь.
      Мысли Этейн понеслись вскачь, а желудок завязалась узлом. Нет, она не поддалась на карнавальные трюки с предсказаниями; она прибавила собственное знание и чувства к расплывчатым обобщениям и способности видеть значение там, где его не было. Конечно, Джинарт знала, что они прибыли. Весь Имбраани знал о мастере Фульере, и трудно не понять происходящего, когда корабль падает чуть ли не на ферму, а каждую нору в округе обшаривает ополчение Хокана. По какой-то причине Джинарт играет в загадки.
      – Когда ты будешь говорить точно, я приму тебя всерьез, – сказала Этейн.
      – Тебе стоит быть менее подозрительной, – медленно ответила Джинарт, – и поглядеть на то, что считаешь увиденным повнимательней.
      Этейн открыла дверь амбара и изнутри вырвался запах соломы и барка; он был почти твердым. Она вдруг ощутила спокойствие и даже надежду. Не знала, почему. Возможно, поведение Джинарт ее успокаивало – как успокаивает бабушка, даже не считая ее странных слов.
      Конечно, девушка не могла точно вспомнить бабушку или кого-то из ее биологической семьи. Семья была ей незнакома и мысли о ней не успокаивали – она выросла в общине неофитов-джедаев, воспитанных и выращенных такими как она… и люди не имелись в виду.
      Но ей вдруг захотелось иметь семью – даже такую, как эти мельком виденные бранящиеся фермерские кланы. Сейчас было трудно одной.
      – Хотелось бы мне иметь время, чтобы научить тебя выживать, – сказала Джинарт. – Эта доля выпадет кому-то другому. Готовься уйти со мной, когда стемнеет.
      Джинарт говорила все яснее. Она точно была чем-то большим, чем хотела казаться. Этейн решила довериться старушке – она была ближе всего к союзнику.
      В конце концов, у нее все еще есть световой меч.
 

***

 
      Дарман вышел на опушку и оказался у края поля размером с каминоанский океан. Во всяком случае, так ему показалось.
      Он не мог видеть границы поля, лишь далекие деревья. Ряды серо-стальных колосьев сверкали и шелестели под ветром; они доставали ему до пояса. Дарман был в тридцати кликах от ТВ-Гамма, и уже отчаялся достичь ее и поспать в ожидании остальных.
      Если он будет двигаться под прикрытием изгороди – как бы не пришлось это делать – то потеряет слишком много времени. Он выбрал прямой путь; снял с пояса один из трех микроразведчиков и включил его. Миниатюрное устройство было размером с маленький зуммер и легко умещалось в ладони. Коммандо настроил его на осмотр местности в радиусе пяти километров. Ему не нравилось использовать такие механизмы без настоятельной необходимости. На планетах вроде этой блестящий металлический корпус вряд ли подходил для маскировки. Да и пропадали они нередко. А так как они записывали изображение столь же хорошо, как и передавали, менее всего Дарман хотел отдавать их в лапы противника.
      Но он все равно не был невидимкой. Клон оглядел испачканную броню, покрытую полосами сухой грязи, размокшего зеленого мха и много еще чем похуже, и понял, что все-таки выглядит как что-то крупное и пластоидное с легкий налетом органики.
      Он опустился на четвереньки, пытаясь установить равновесие, при котором груз расположился бы по спине. Колено все еще болело; предстоящий поход ползком через поле вряд ли пойдет ему на пользу.
      "Чем раньше доберешься, тем раньше отдохнешь".
      Разведчик взмыл вертикально вверх, передавая на визор Дармана панораму быстро уменьшающегося поля, затем более обширный ландшафт фермерского края и лесов. Насколько он мог видеть, зданий не было. Но это не означало, что местность безлюдна.
      Передвижение ползком с таким грузом заставляло серьезно потеть, но костюм послушно регулировал температуру. У систем доспеха было больше преимуществ, чем недостатков. Не надо было волноваться о зверях, желающих укусить, ужалить, отравить, заразить или еще как-то испортить настроение на весь день.
      Но движение было медленным. Ему пришлось делать большой крюк чтобы обойти маленький городок Имбраани. Фактически, весь день ушел на медленное продвижение, хотя единственным расписанием, которого он мог придерживаться, был договор с товарищами и срок, за который они доберутся то ТВ-Гамма. А затем они двинутся дальше, если он не объявится в назначенное время. После этого… ну, после того, как он, так сказать, выбьется из графика… Тогда придется перегруппировываться и вновь собирать достаточно информации, чтобы поразить цель.
      Дарман подозревал, что операция продлится дольше, чем несколько дней. Куда дольше.
      Он начал делать краткие заметки о сьедобной флоре и фауне и расположении источников с водными артериями, которые были незаметны с большой высоты. Он подумал о том, могут ли гданы стать толковой едой. Дарман подозревал, что пробовать не стоит.
      Он часто останавливался, становился на колени и отпивал немного воды из фляги. А в гастрономических мечтах место шипящих полосок нерфьего мяса прочно занял сладкий, ощутимый, ароматный, янтарный пирог удж. Редкое зрелище. Его сержант-инструктор позволял взводу – его изначальному взводу – пробовать его, нарушая каминоанские правила питания; они кормили клонов тщательно сбалансированными питательными смесями.
      "Вы еще дети, – говорил он им. – Набивайте животы".
      Они так и поступали. Старый добрый Кэл.
      Запах был прямо-таки ощутимым. Он подумал о том, какие еще нормальные гражданские удовольствия ему придутся по вкусу, если у него будет шанс попробовать.
      Коммандо загнал мысль поглубже. Дисциплина – это самооценка. Он профессионал.
      Но он все еще думал об удже.
      – Двигайся, двигайся, – сказал он себе, устав от отсутствия голосов товарищей и стараясь себя успокоить. Он будет сам себе командиром, просто чтобы остаться наготове. – Дальше.
      Разведчик по-прежнему передавал ожидаемые картинки буколического спокойствия, аккуратные лоскуты полей, простроченные чащобами, признаками неосвоенного и неприрученного мира. Тут еще не было громадных дроидов-уборщиков. На секунду Дарману показалось, что он заметил что-то темное, двигающееся через поле в его сторону, но присмотревшись, он понял, что это просто разрыв, открытый ветром.
      А потом визор неожиданно потемнел.
      Дарман застыл на месте. Дроид вышел из строя? Но потом картинка вернулась – и показала нечто блестящее, красное и мокрое. Клон понял, что изучает пищеварительный тракт живого существа.
      Что-то проглотило разведчика.
      Парой секунд спустя крупная птица, медленно хлопая четырьмя крыльями, проплыла над ним и накрыла его своей тенью. Дарман глянул вверх; возможно, такая же попала в атмосферный двигатель наршского корабля.
      – Чтоб у тебя от него брюхо вспучило, скотина, – пожелал он и подождал, пока птица улетит, превратившись в черную точку. И вновь двинулся.
      Ему потребовалось больше получаса, чтобы пересечь поле, и до ТВ все еще оставалось двадцать пять кликов. Он решил отправиться на север от города, хотя вообще не стоило рисковать, двигаясь днем.
      "Нужно добраться туда рано. Подождать их, просто на случай, если они считают меня мертвым, и не рассчитывают на встречу".
      Он вклинился в заросли, распугивая маленьких животных (клон их слышал, но не видел), и сбросил груз, чтобы отдохнуть хоть секунду.
      Но он знал, что будет куда тяжелее двигаться, когда вновь пристегнул тяжесть на спину. Дарман уже вымотался, и нащупал на поясе кубик рациона; он прожевал его, пожелав питательным веществам поскорее попасть в кровь, прежде чем он рухнет, заснет и не поднимется снова. Перед глазами уже плясали вспышки; усталость создает собственный внутришлемный дисплей.
      Последний кусок кубика исчез во рту.
      – Давай, солдат, двигайся, – сказал он. Воображение помогало не сбавлять темпа. Главное – вспомнить, когда игра кончается и переключиться на реальность. Прямо сейчас он решил позволить своему "внутреннему командиру" криком погнать себя в путь.
      – Сэр! – выдохнул он и одним движением поднялся с колен. Клон несколько пошатнулся, когда колени затряслись, но остался на ногах и наклонился к дереву. Дарман отметил, что ему понадобится вода.
      В лесу было так темно, что ночное зрение работало лишь время от времени, накладывая друг на друга призрачные изображения стволов и ветвей. Он уже привык к разнообразию звуков от зверей и случайному шепоту листьев и хрусту веток под ногами; его мозг уже занес эти звуки в список ОДК – обычно для Квиилуры. Время от времени немного иной хруст или шуршание заставляли его пригнуться и повернуться, держа винтовку наготове; но никто за коммандо не следил.
      Он прошел вдоль реки, отмеченной на голокарте, хотя она была больше похожа на ручей. Слабая струйка жидкости на камнях подтверждала путь журчанием, и час спустя он набрел на просвет в куполе из ветвей, пропускавшем солнечный свет к наклонившимся стеблям. Сверкающие насекомые кружились и танцевали над поверхностью.
      Дарман никогда ранее не видел ничего подобного. Да, он знал о геологических формациях и их значении для солдата: источники воды, предательские осыпи, опасность обвала, каверны, где можно укрыться, возвышенности, где удобно защищаться, проходы, которые можно блокировать. Ускоренное обучение упаковало весь мир и пояснило, как его надо использовать в войне.
      Но никто не сказал ему, что это… так красиво. У клона просто не находилось слов. Как и удж – кусочек иного мира, который ему не принадлежал.
      "Сядь и отдохни. Ты слишком устал. Ты начнешь делать роковые ошибки".
      Это был голос слабости. Он встряхнул головой, проясняя разум. Нет, никаких стимуляторов… пока. Надо продолжать.
      Насекомые по-прежнему сверкали над ручьем, как разведывательные боты, кружились, разыскивали что-то…
      "Ты на несколько часов впереди. Остановись. Отсутствие сна делает беспечным. Беспечность непозволительна".
      Звучало разумно. Это не был голос игры, воображаемого командира, отдающего приказы: коммандо ощутил слова внутри себя, идущие от инстинктов. И голос был прав. Он двигался все медленнее и медленнее, и ему приходилось концентрировать на том, чтобы переставлять ноги.
      Дарман остановился и отстегнул ранцы один за другим. Это было неплохое место для лагеря.
      Клон наполнил флягу водой и собрал несколько полусгнивших веток, чтобы выстроить защитный шалаш – как учил сержант Кэл. Всего лишь круг камней, или что там попадется под руку; слабая защита, но она может пригодиться на поле битвы, когда нельзя зарыться вглубь.
      Он сел в огороженной пустоте и стал смотреть на воду.
      Затем он расстегнул застежки шлема и впервые за многие часы вдохнул нефильтрованный воздух.
      Запах был странным. Не стерильный запах Типоки, и не сухой мертвый воздух Геонозиса. Он был живым.
      Дарман расстегнул все застежки брони, поставил пластины по периметру, настроил шлем на обнаружение движения и оставил его на самодельной стене. Затем деталь за деталью снял нательный костюм и промыл его в проточной воде.
      День был удивительно теплым: он не чувствовал этого ранее, будучи закован в доспех; тогда все заключалось в строчке информации об окружающем на дисплее.
      Но когда Дарман ступил в воду, она показалась ему очень холодной. Он быстро помылся, сел на солнце, чтобы обсушиться, и затем вновь натянул нательный костюм. Он высох куда быстрее, чем сам коммандо.
      Дарман вновь облачился в доспех, прежде чем позволить себе задремать.
      Не стоило привыкать к приятному чувству тела без брони. На вражеской территории надо спать в доспехе, приготовив бластер; правило было впечатано так глубоко, что он был удивлен тем, что думал по-другому даже секунду. Он пристроил винтовку в руках, привалился спиной к ранцам и стал смотреть на насекомых, кружащихся над залитой солнцем водой.
      Они были завораживающе прекрасны. В крыльях смешивалась синева молний и киноварь; они описывали восьмерки в воздухе… Потом, один за другим, рухнули вниз и поплыли по поверхности – все еще прекрасно-живые… но теперь несомненно мертвые.
      Дарман отреагировал сразу. Яд в воздухе? Он зажмурился, резко выдохнул воздух из легких и надел шлем, вдохнув лишь тогда когда щелкнула застежка и принялась за работу фильтрующая маска. Но на его визоре не было данных сигнализирующих о заражении. Воздух все еще был чистым.
      Он наклонился вперед и увидел, как пара насекомых попала в маленький водоворот. Одно несколько раз дернуло ногой и замерло. Когда коммандо глянул вверх, он увидел, что летающих больше не осталось. Стало грустно… Что занимало его еще больше – это необъяснимость происшедшего.
      Дав волю любопытству, Дарман вынул пустой контейнер из-под рационов и положил туда насекомых, решив потом изучить их. Затем закрыл глаза и попытался задремать, по-прежнему держа оружие наготове.
      Но сон к нему не шел. Шлем засекал движение и будил его каждые несколько минут – при приближении маленьких зверей, не представлявших угрозы. Пару раз его будил гдан, и Дарман, открыв глаза, видел, как на него смотрят блестящие глаза.
      Один раз система засекла что-то побольше, но не такого размера как любой гуманоид из базы данных, и пришелец сохранял дистанцию, а потом исчез.
      "Поспи. Тебе это нужно, сынок".
      Дарман не был уверен – его ли это голос или воображаемого командира. В любом случае, этому приказу он был более чем рад подчиниться.
 

***

 
      Гез Хокан никогда не любил являться по вызову, но Оволот Куэйл Утан умела приглашать чарующим образом. Она пригласила на встречу в исследовательском корпусе и даже послала одного из своих подчиненных со спидером, дабы отвезти его от дома.
      Хокан оценил жест. Эта женщина понимала, как следует использовать власть и влияние; неймодианскому бакалейщику стоило бы поучиться.
      Утан не была особенно красивой, но в своей хорошо сшитой темной мантии она держалась как императрица. Баланс был соблюден. Что Хокану в ней нравилось, так это то что хотя она и знала что женские чары не подействуют на его здравый смысл, тем не менее она никогда не отступала от умеренно сооблазнительного облика. Она была профессионалом, и между ними существовало взаимное уважение. Она была ученым с тонкими умениями политика – и это его до сих пор впечатляло. Гез даже почти мог простить ей извращенное занятие – создание ненастоящего оружия.
      Покосившиеся фермерские постройки уступили место металлическим дверям и длинным коридорам с переборками безопасности. Хокан нес шлем на согнутой руке, не желая оставлять ни его, ни оружие со слугой. Морщинистый старик выглядел как местный; а местные – все воры.
      – Вы ожидаете пожаров на полях? – поинтересовался он, коснувшись противоударных переборок кончиком пальца.
      Утан рассмеялась низким, металлическим смехом; Гез знал, что он может легко превратиться в командный голос и заморозить плац полный солдат.
      – Я рада, что вы нашли для меня время, генерал Хокан, – сказала она. – В нормальных условиях я бы никогда не стала говорить через голову того с кем заключен контракт с его… подчиненным. Это грубо, вы не находите? Но я немного обеспокоена.
      Ага, Анккит в разговоре не участвует. Хокан начал понимать. Но лесть была довольно грубой.
      – Я просто Хокан, гражданин. Позвольте мне разобраться с вашими проблемами… мэм? – он неожиданно почувствовал себя глупо. Он понятия не имел, как к ней обращаться. – Миссис Утан?
      – "Доктор" подойдет, благодарю вас.
      – Как я могу вам помочь, доктор?
      Она провела его в боковую комнату и показала на три обитых материей бежевых кресла, судя по всему, привезенных с Корусканта. Хокан на мгновение заколебался – садиться ли в такое явно декадентское кресло? Но сел, дабы не стоять перед ней как слуга.
      Утан выбрала ближайшее к нему кресло.
      – Думаю, вы представляете важность работы, которой я тут занимаюсь.
      – Без подробностей. Вирусы. Судя по спецификациям стройки, – он наблюдал за командами строителей, которые тоже были ворами. – Опасные материалы.
      Если Утан и была удивлена, то не показала виду.
      – Точно, – сказала она. – И, признаюсь, я несколько расстроена событиями последних дней. Лик Анккит уверял, что мне гарантируется безопасность, но я очень хотела бы услышать вашу оценку ситуации, – ее голос стал немного тверже: все еще сладкий, но теперь с твердыми, острыми нотками. – Находится ли проект под угрозой? Можете ли вы обеспечить его безопасность?
      Хокан не колебался.
      – Да, я думаю, что ваша лаборатория уязвима, – он был мастером своего дела и не видел причины терять репутацию из-за не им созданных проблем. – И – нет, я не могу ничего гарантировать с подчиненными такого уровня и качества, какими располагаю.
      Утан сменила позу с нарочитой неспешностью.
      – Сперва разберемся с последним вопросом. Можете ли вы нанять кого-то иного? Мы платим Анккиту по контракту достаточно щедро.
      – На мою работу эта щедрость не распространяется.
      – А. Возможно, нам стоит сократить цепочку выплат в интересах эффективности.
      – Мне это неинтересно. Пусть Анккит возится со своей долей, пока у меня есть средства делать свою работу.
      – Я не имела в виду долю Лика Анккита, – она улыбнулась. И в улыбке не было теплоты. – А вы верите, что недавние нападения связаны с лабораторией?
      – Судя по обстоятельствам – да, – Хокан вернул улыбку, и подумал, что у него она получилась на несколько градусов холоднее. Если она обманет Анккита, то может обмануть и его. – Планета велика. Почему именно район Имбраани? Почему агенты-джедаи?
      – Вы нашли каких-нибудь солдат?
      – Нет. Хотя я обнаружил минимум два огневых контакта и разбитый спидер.
      – Огневых контакта?
      – Ситуация, когда солдаты по-настоящему сталкиваются друг с другом, – правда, этот наемный сброд не заслуживал имени "солдат". – Точных цифр привести не могу.
      – Если бы я передала под ваше командование дроидов сепаратистов и их офицеров из нашего гарнизона рядом – вам бы стало легче работать?
      – Я не выбираю стороны. Я не стану вам лгать и притворяться, что поддерживаю ваше дело.
      – Но у вас есть военный опыт. Нет позора в работе по найму.
      – Я мандалорианин. Это в моей душе; это была часть моего обучения. Нет, позора в этом нет – пока работаешь по-настоящему хорошо.
      Утан вдруг расплылась в улыбке, похожей на настоящую и полную симпатии.
      – Думаю, я могу с вами кое-чем поделиться. Это может вас огорчить, – в елейном голосе все еще были твердые нотки. – Республика создала армию клонов. Миллионы. Их выращивали для боя и служения генералам-джедаям, без вопросов; они были воспитаны их верными слугами. У них не было нормальной жизни и они старятся очень быстро – если выживут после глупых битв. А знаете, чей генетический материал был использован для создания этих несчастных рабов?
      – Нет, – Хокан никогда не считал слабостью признание в недостатке знаний. Это для слабых. – Скажите.
      – Джанго Фетта.
      – Что?
      – Да. Лучший мандалорианский воин своего времени был использован для производства пушечного мяса ради усиления могущества джедаев.
      Если бы она плюнула ему в лицо, он бы не испытал большего отвращения. Гез знал, что она точно вычислила, что его разъярит; она употребила более высокое слово "воин", а не "наемник". Она знала, как сильно это откровение заденет его гордость своей культурой. Но… она правильно поступила, рассказав ему. Это было дело чести, и не только его чести. Его наследие не должно использоваться в этой пародии на честную войну.
      – Я приму контракт, даже если вы мне не заплатите, – сказал Хокан.
      Утан ощутимо расслабилась.
      – Мы можем передать вам сотню дроидов для начала. Скажите, если потребуется больше. Гарнизон невелик, мы не хотим привлекать излишнего внимания. Но теперь, когда мы его уже привлекли, то можем усилить войска по необходимости. Что с уже имеющимся ополчением?
      – Думаю, увольнение подойдет. Возможно, ваши войска могут начать с помощи мне в этом деле.
      Утан моргнула, и Хокан понял, что ей понадобилось время для обдумывания смысла фразы. Она уловила содержание: "я могу быть таким же безжалостным, как и вы". Так что она дважды подумает, прежде чем копать под него, как под Анккита.
      – Начало будет здравым, – сказала она.
      Хокан встал, сжимая шлем обеими руками. Он всегда гордился этой традицией, тем, что она не изменилась за тысячелетия, исключая технический прогресс. Важно то, что под мандалорианской броней – сердце воина.
      – Хотите знать, что за вирус мы разрабатываем, майор Хокан? – спросила Утан.
      Так у него теперь есть настоящее звание, не льстивое "генерал".
      – А нужно?
      – Думаю, да. Видите ли, это специально для клонов.
      – Дайте угадать. Сделать их снова нормальными?
      – Ничто не может этого сделать. Вирус должен убивать их.
      Хокан аккуратно надел шлем.
      – Самое гуманное решение, – сказал он то, что думал.

      Bal kote, darasuum kote,
      Jorso 'ran kando a tome.
      Sa kyr 'am Nau tracyn kad,
      Vode an.
      (И слава, вечная слава,
      Мы вместе пронесем ее бремя,
      Закалены как клинки в смертном огне
      Все мы братья)
      – Традиционная мандалорианская боевая песня
      Было бы куда легче сражаться в другой среде… значительно легче.
      Найнер решил, что по возвращении на базу попросит исправить пособия по боевым действиям вне городов, дабы показать, что тактика для умеренного сельского климата и для джунглей – отнюдь не взаимозаменяемы.
      Поля… слишком много открытого пространства между возможными точками прикрытиями. Найнер сидел в развилке дерева столько, что одна ягодица занемела, а вторую уже сводило. А отряд ополчения все еще бродил в траве по краю покрытого скирдами поля, передавая друг другу бутылки с урркалем.
      Найнер, укрытый листьями, не шевелился. Стояла поздняя осень, так что на такой трюк не стоит полагаться долго; да и вообще, весь лес был обманчив. Они планировали убраться отсюда задолго до этого.
      – Что-нибудь творится, серж?
      Голос Фая шептал в шлеме, хотя наружу все равно не пробивалось звуков. Удобная привычка, просто на всякий случай. Осторожность – хорошо, а двойная – еще лучше.
      – Все еще лакают?
      – Да. Мы можем подождать, пока они загнутся от цирроза печени. Побережем заряды.
      – Ты как?
      – Мочевой пузырь полон, но все остальное в норме.
      – Атин копается в борткомпе того спидера.
      – Надеюсь, он этим занимается тихо.
      – Он ушел подальше в лес. Рассчитывает, что там несколько карт с высоким разрешением, но остальное, наверное, поджарено. Он сейчас разбирается с расшифровкой.
      – Чем бы клон не тешился…
      Фай издал сдержанный смешок.
      – Ну да.
      "Я был Дарманом"
      Найнер все еще не понимал, что Атин имел в виду. Сержант решил задать этот вопрос в более подходящий момент; сейчас ему хотелось только, чтобы люди Хокана смотались и дали им пройти вперед еще четыре клика до ТВ-Бета. Отсюда их было бы легко снять, но с тем же успехом можно накидать кучу визитных карточек, а взвод и так уже понес потери. Найнер собирался избегать огневого контакта подольше.
      Вскоре у них кончится урркаль.
      И они не могут принимать Геза Хокана слишком серьезно.
      Найнер наблюдал за группой через прицел винтовки, и размышлял над тем, почему преобладают викваи; внезапно они все взглянули вверх… но не на него. Немного правее.
      – Приближаются еще пять целей, – сообщил Фай.
      Найнер очень медленно повернулся вправо.
      – Вижу.
      Они не были похожи на ополченцев. Там был умбаран, в бледно-серой униформе, отлично подходившей к его коже, и четверо боевых дроидов позади. Несколько ополченцев поднялись на ноги. Один из них, опираясь на землю, протянул бутылку, предлагая пришедшим и бормоча что-то по поводу "расслабления".
      Единственное, что Найнер смог разобрать из речи умбарана, так это "Хокан спрашивает… любого контакта…"
      Ветер унес окончание.
      " Они получили подкрепление", – подумал клон. Вместе они выглядели уже совсем другой проблемой.
      И они были проблемой… но на этот раз – не для него.
      Дроиды из подкрепления без предупреждения вскинули бластеры и просто открыли огонь по ополченцам. Они стреляли в обычной манере: несколько лучей – и ожидание, с изучением жертвы.