Я больше не знаю – кто здесь хорошие парни. Но я знаю – что у нас за враг. Враг это потеря принципов. Войну проигрывают тогда, когда теряют принципы. А самый первый принцип – это забота о своих товарищах
      Кэл Скирата.
      Десантный катер был самым прекрасным кораблем, который когда-либо видел Дарман.
      Катер появился в поле зрения когда он миновал полосу кустарника и заковылял по свежевспаханному полю. Блистеры его кокпита сияли, словно голо Облачного города, а пушечные турели соперничали симметрией с изысканнейшней набуанской архитектурой. Дармана восхищали даже ржавчина и выбоины на его крыльях.
      – Смотри Атин. – просипел он. – Вот это красота… Атин?
      – …дхааа.
      – Почти на месте.
      – …ох.
      Белые солдатские доспехи быстро приближались к нему – а позади них был гран в форме медика. Вес Атина перестал давить на спину и он задергал руками выпутываясь из портупеи. Он шел возле носилок и пытался говорить с медиком.
      – Пуля из верпа, правая сторона груди. – объяснял он. – Обезболивающее, пять кубиков…
      – Я вижу. – ответил гран. – Отличная работа, рядовой. А теперь забирайся на борт.
      Когда он огляделся – солдаты уже забрали Утан у Этейн, и она шла к десантному катеру, оглядываясь через плечо каждые несколько шагов. Генерал Арлиган Зей вышел из солдатского отсека, и чуть наклонил голову в ее направлении. Она сбавила шаг и остановилась, чтобы вернуть приветствие.
      Дармана поразило это приветствие – удивительно формальное, учитывая обстоятельства. Позади этой картины джедайского этикета развернулась сцена из кошмара – с медиками, которые трудились над Атином и Утан, снимали броню, срезали одежду, устанавливали капельницы и требовали свежего перевязочного материала.
      Это было так, словно смотришь на два параллельных мира, и каждый из них совершенно не знает о другом.
      Зей на Дармана не смотрел вообще, зато на него молча уставился солдат-ЭРК, спрыгнувший вслед за генералом и стащивший свой шлем. Что-то черное шевельнулось в корабельных тенях, а затем медленно показалось, принюхиваясь к воздуху длинным лоснящимся носом.
      Валаквил. Он вернулся домой. Дарман не мог бы сказать, что он узнал гурланина, потому что тот выглядел неотличимо от Джинарт. Но догадаться он мог.
      – Как я посмотрю – рядовой Атин продолжает коллекционировать шрамы. – заметил Валаквил. – А моя супруга ждет меня с нетерпением. Мне пора.
      – Джинарт? – Дарман растерянно пожал плечами. – Она невероятно помогла нам, сэр. Честно, как пятый… шестой член отряда.
      – Уверен, она расскажет мне подробности того, что так беспокоило ее в последние несколько дней.
      А затем он промчался по полю и исчез в кустах. Дарман надеялся, что Республика не обманет ожиданий гурланинов. Они служили хорошо – как настоящие солдаты.
      – Вы справились удивительно хорошо, падаван. – произнес Зей. – Без руководства Учителя, что примечательно. В самом деле – весьма незаурядно. Я полагаю, что как только Совет узнает об этом – это приблизит ваши Испытания. Под наблюдением Учителя, разумеется.
      Дарман ожидал что радость, удивление, или какие-то еще позитивные эмоции смягчат выражение лица Этейн. Он знал, что порой она считала себя недостойной звания рыцаря-джедая или даже падавана. Он знал, что стать достойной этого – было единственной целью в ее жизни.
      Но непохоже было, что повышение в звании ее хоть сколько-то взволновало. Она, судя по всему, даже не услышала того, что сказал Зей.
      – Учитель, а где Найнер и Фай? – спросила Этейн
      Зей выглядел озадаченно.
      – Кто?
      – Извините, Учитель. Еще двое из команды "Омега".
      Дарман почувствовал, как взгляд ЭРКа стал куда пристальней. Прежде он видел ЭРКов лишь пару раз, и им почти удалось испугать его – настолько, насколько может испугать кто-то, предположительно находящийся на твоей стороне.
      Зей покачал головой.
      – Вы добрались сюда первыми.
      – Они подойдут, сэр. – проговорил Дарман. – Он включил шлемный комлинк. Нехорошо если ЭРК подслушивает… – Серж, Фай? Время поторапливаться.
      В наушниках не было слышно ни звука. Не было даже статики. Он переключился на другую частоту – и все так же не было ничего.
      – Найнер, Фай, вы меня слышите?
      Он перевел ВИД в режиме диагностики – его шлем был полностью рабочим.
      Он снова видел тоннель на Геонозисе, снова стоял за остывающим, потрескивающим "Е-Вебом", пытаясь докричаться до Тейлера, Вина и Джая.
      Он не видел на своем ВИДе биометрических данных с их костюмов.
      Нет. Только не это. Пожалуйста, не надо снова…
      – Мэм, я не слышу никакого отклика.
      – Что это значит?
      Он едва смог выговорить это:
      – Их шлемы отключены. Не думаю что они это сделали сами.
      – Они мертвы? – спросил Зей.
      – Они не мертвы. – твердо ответила Этейн.
      – Мэм, я совершенно не могу с ними связаться.
      – Меня это не интересует. Они живы. Я знаю, что они живы.
      – Нам пора уходить. – заметил Зей. – Если не уйдем сейчас – можем влететь прямо в сражение с кораблями Торговой Федерации. Мы привлекаем слишком много внимания. – Генерал повернулся к двум медикам, работавшим над Утан.
      – Она выживет?
      – Она в очень тяжелом состоянии, сэр. Нам надо вывозить ее.
      – Держите ее в живых любой ценой. Приготовиться к взлету. Этейн…
      – Учитель, здесь осталось двое людей.
      – Они погибли.
      – Нет, я чувствую их. Я знаю их, сэр, я знаю, где они. Они даже не ранены. Мы должны их дождаться.
      – А также мы должны спасти Утан, и вытащить отсюда вас двоих.
      – Они уничтожили вирус. Это ничего не значит? Вы не можете бросить их сейчас!
      Дарман видел, что она была в том состоянии, когда она может или сломаться – или сделать что-то исключительное. Ее лицо стало жестким, а зрачки – расширенными. И это выражение его пугало. За последние несколько дней он такое выражение уже видел.
      Сейчас гул двигателей катера стал пульсирующим. Одной ногой Этейн стояла на платформе, а другой – все еще твердо опиралась на землю Квиилуры
      Этейн громко откашлялась.
      "Ой." – подумал Дарман. – "Ну придержите же язык, мэм. Не дергайтесь."
      Но он понимал, что она чувствует. Весь этот пот, страх и боль – все впустую. И все это – когда они смогли взорвать станцию и отправлялись домой. Все – и Атин, сражающийся за свою жизнь, и Найнер с Фаем, мертвые или брошенные здесь.
      – Я не уйду без них. – отчеканила Этейн. – Сожалею, что не подчиняюсь вам, Учитель, но я должна.
      На лице Зея отразилось явственное раздражение.
      – Вы сделаете так как я прикажу. – тихо сказал он. – Вы ставите задание под угрозу.
      – Нам нужны эти люди. Их нельзя просто… израсходовать.
      – Всех нас можно израсходовать.
      – Тогда, сэр, можно расходовать и меня. – Она чуть опустила голову, взглянула на Зея; скорее вызывающе, чем смущенно. – Ведь долг офицера – заботиться его солдатах.
      – Я вижу, что учитель Фульер научил вас сентиментальности в ущерб послушанию…
      Дарман осмелился вмешаться. Он не мог вынести зрелища спорящих джедаев. От этого было до боли неловко.
      – Слушайте, мэм, я остаюсь. – сказал он. – Уходите с Атином. Присмотрите, чтобы с ним все было хорошо.
      Несмотря на частые уверения Скираты в том, что их жизни имеют значение – Дарман принимал иерархию расходов: это было не только естественно для Великой Армии, но также необходимо и неизбежно. Его жизнь была более ценным имуществом, чем жизнь клон-солдата; жизнь ЭРКа была ценнее, чем его. Но та верность и забота, что продемонстрировала перед ним Этейн, заставили его взглянуть на себя, как на человека.
      Да, Найнер и Фай заслуживали лучшего. Как и все они.
      Зей проигнорировал Дармана.
      – Вам пора уходить. Сюда направляются корабли сепаратистов, и я знаю, как это вас ранит, но…
      Этейн взлетела в солдатский отсек одним движением. На секунду Дарман подумал, что она изменила свое решение – но Этейн этого делать совершенно не собиралась. Она выхватила световой меч и остановила сияющий луч на расстоянии ладони от энергетического кабеля, проходившего по потолку фюзеляжа. Одним движением она могла устроить им посадку. У Зея закаменела челюсть. Никто больше не двигался – кроме грана-медика, хлопотавшего над Атином, и не замечавшего ничего вокруг. Качество, которое, как подозревал Дарман, было отточено работой под огнем.
      – Учитель. – заявила Этейн. – Квиилуру покидает либо вся команда Омега – либо никто.
      – Это глупый поступок, Этейн. – его тон был очень холоден. – Вы должны видеть необходимость этого.
      – Нет, учитель. Не вижу.
      "Он собирается применить к ней какой-то джедайский трюк."- подумал Дарман.- "Нет, не надо, пожалуйста…"
      Он не мог видеть выражение лица ЭРКа, но догадывался, что оно удивленное.
      – Этейн, именно поэтому вы и должны не допускать привязанностей.
      "О, так он ее совершенно не знает." – подумал Дарман. – "Если бы он только…"
      Ее световой меч все еще был готов перерубить кабель.
      – Мы говорим, что, как джедаи – мы чтим всякую жизнь. А готовы мы жить согласно этому? Жизни этих солдат – они дешевле наших? Лишь потому, что мы их создали? Потому, что мы можем докупить их, если поломаем этих?
      – Они солдаты, Этейн. Солдаты гибнут.
      – Нет, учитель, они люди. Они достойно сражались, я отвечаю за них, и я скорее умру, чем буду жить, зная что я их бросила.
      Тишина была такая что казалось – остановилось время. Зей и Этейн застыли в безмолвном споре. Затем Зей прикрыл глаза.
      – Я чувствую, что ваша уверенность происходит от Силы. – сказал он. В его голосе прозвучал вздох. – Как твое имя? Дарман? Значит, у вас есть имена, не так ли? Дарман, иди туда, куда она тебя направит. Она ценит ваши жизни больше, чем ценит возможность стать рыцарем джедай.
      Этейн двинулась так, словно собиралась последовать за ним.
      – Останьтесь, мэм. Пожалуйста.
      – Нет. – ответила она. – Я вас не оставлю. Никого. – Теперь она держала световой меч так, будто он был частью ее самой, а не с опаской – как что-то, готовое ее укусить. – Я понимаю, что это возмутительное неповиновение, Учитель Зей, но, на самом деле, я пока что не считаю себя готовой стать рыцарем джедай.
      – Вы совершенно правы. – холодно сказал Зей. – И нам нужны эти люди.
      Дарман последовал за ней, торопливо оглянувшись на генерала.
      Тот казался улыбающимся. Дарман мог поклясться, что Зей смотрел едва ли не с гордостью.
 

***

 
      Гез Хокан израсходовал почти все заряды, что у него были. Теперь у него оставались лишь его вибронож, световой меч и две последние пули в верпе. Он крепко прижал руку в перчатке к бедру и еще раз проверил, не истекает ли рана кровью.
      Он совершенно не чувствовал боли. Перчатка оказалась мокрой: бластерный заряд прожег кожу, нервы и жир, прижег кровеносные сосуды – но обнажившиеся ткани сочились плазмой.
      Он гадал, какого же рода ранение заставило коммандо так кричать – высоким, бессвязным плачущим криком, который стихал и начинался вновь.
      Хокан не видел его товарища. Он знал, что тот должен быть – потому что в него попали с двух разных позиций. Возможно, другой погиб. Он прислушался повнимательней. Он слышал много умирающих. Какой бы они ни были расы, какого они ни были возраста – они практически всегда звали своих матерей.
      У клон-солдатов, насколько было ему известно, матерей не было. Так что этот – звал своего сержанта. Сержанта звали Кэл, или как-то похоже. Разобрать было трудно.
      Почему-то это было для него невыносимым. Впервые Хокан не мог презирать слабость. Что бы они ни думал о Республике и омерзительно ханжеских джедаях – рядом был мадалорианский воин, использованный и брошенный.
      Он добьет его. И поступить так – будет правильно. Раненый может отстреливаться, так что и ему это сделать будет вовсе не так уж легко.
      Он просто заканчивает бой.
      Хокан присел и огляделся. Все было чисто. И даже так – он пополз в направлении криков, пригибая голову к земле.
      Теперь крики затихали, сменившись серией судорожных всхлипов.
      – Серж… не бросайте меня… Сержант Кэл! Серж! Оххх… как больно… как больно… как больно…
      Как посмела Республика использовать Джанго Фетта, чтобы создать эту… мерзость. Как Фетт позволил этому случиться? Хокан подполз ближе. Теперь он видел тело в траве. Он видел светлую, измазанную грязью, металлическую броню, очень похожую по виду на его собственную – но более сложную и более громоздкую.
      И сейчас он был достаточно близко, чтобы увидеть лицо с широко разинутым ртом. Мужчина отчаянно прижимал руки к груди. Он всхлипывал.
      Он был Джанго Феттом, помолодевшим на много лет.
      Крайне пораженный, Хокан приподнялся и встал на колено, в паре метров от раненого коммандо.
      – Прости, брат мой. – проговорил он. – Световой меч был бы быстрее, но это было бесчестьем – использовать оружие джедая, чтобы убить мандалорианина. И это слишком живо напоминало о судьбе, постигшей Джанго на Геонозисе. Вместо этого Хокан вытащил вибронож. – Это не твоя вина. Тебя таким сделали.
      Коммандо открыл глаза, и сфокусировал взгляд на чем-то позади него – такое Хокан уже много раз видел у умирающих. Все они, казалось, видели призраков в последний свой миг.
      Лишь после этого Хокан услышал гул светового меча. И было слишком поздно.
 

***

 
      – Отличный разрез. – произнес Найнер.
      В первый раз Дарман увидел его потрясенным. Он вытер лицо ладонью в перчатке.
      – А ты где был, Фай? Спасибо огромное. Меня могли на ремни нарезать. Тебе, вроде бы, полагалось его пристрелить?
      Фай охлопал жилет обезглавленного Хокана.
      – Ладно тебе, я же видел Дара и коммандера Этейн позади. Я знал, что с тобой ничего не случится.
      – Он помедлил и пошарился более тщательно. – Вот он, мэм. Думаю, вы должны его забрать. – Фай передал Этейн короткий цилиндр. Это был световой меч Учителя Каста Фульера. Вернуть его – было вопросом чести. – А они неплохо работают по мадалорианской броне, верно?
      Этейн совершенно не выглядела радующейся победе. Она взялась за рукоять меча и покрутила его в руке, прежде чем сунуть в карман. Дарман подумал – сколько же пройдет времени прежде чем она уберет свой меч. Она все еще сжимала его одной рукой, его голубой клинок гудел и мерцал при каждом ее движении. Она не обращала на это внимания. Дарману очень хотелось, чтобы Фай не сделал напрашивающегося комментария насчет того, что убивать световым мечом – чисто и практично; никакого беспорядка, никаких потрохов.
      Тот впервые придержал при себе свой кладбищенский юмор и просто отошел на несколько шагов, чтобы подобрать настоящий мандалорианский шлем – который он решил забрать себе.
      – Вы не хотите отключить его, наконец, мэм? – мягко сказал Дарман. – Тут все закончилось.
      Найнер поднялся на ноги и отсалютовал ей в самой строгой парадной манере.
      – Спасибо, командир. Вы не против, если я к вам так обращаюсь?
      Она словно бы вернулась в "здесь-и-сейчас". Луч голубого света погас.
      – Это честь для меня. – ответила она.
      Дарман связался по комлинку: генерал Зей сдержал слово. Деcантный катер все еще ждал. Они двинулись колонной, ускоряя шаг, пока не перешли на рысь.
 

***

 
      Десантный катер был окружен полосой клубящейся пыли. Двигатель работал на холостом ходу так долго, что жар направленной вниз струи высушил верхний слой почвы.
      Этейн не беспокоилась о том, улетел ли корабль. Она не бросила ее команду. А все остальное было неважно. И, хоть она и знала, что это была лишь рассчитаная приманка – крики Найнера всегда будут преследовать ее. Он должен был хотя бы раз в жизни услышать их, чтобы настолько хорошо им подражать. Ей было плохо; и не потому что она убила Геза Хокана и это наполнило ее стыдом.
      Теперь она в полной мере понимала – почему джедаям было отказано в привязанностях.
      ЭРК-солдат неторопливо вышагивал, словно на плацу, заложив руки за спину и опустив голову. Этейн больше не строила иллюзий насчет того, что он ушел в свои мысли. Наверняка он прислушивался к комм-передачам в обособленном мирке своего шлема.
      Генерал Зей терпеливо ждал, сидя на палубе катера.
      – Теперь вы готовы?
      Она протянула ему световой меч учителя Фульера.
      – Его вернула команда "Омега". Полагаю, я должна вернуть его вам.
      – Я знаю, через что вы прошли, падаван.
      – От этого не легче, Учитель.
      – Забота о тех, кто находится под вашим командованием, необходима. Но это приносит особенную боль, если вы чересчур отождествляете себя с вашими солдатами. – Да, это звучало так, будто Зей сам сталкивался с подобной дилеммой. – На войне всегда бывают потери.
      – Я знаю. Но, также, я теперь знаю их как личностей, и не могу изменить этого. Теперь ни клон-солдаты, ни коммандо, ни даже ЭРК-солдаты больше не будут для меня безликими единицами. Мне всегда будет хотеться узнать – кто же позади этого визора. Как я могу быть джедаем – и не признавать их за живых существ, со всем, что из этого следует?
      Зей чересчур внимательно изучал свои руки.
      – Каждому хорошему командиру, на протяжении всей истории, приходилось через это пройти. Придется и вам.
      – Если я командир – то могу ли я сопровождать их на следующем задании?
      – Подозреваю, что это будет не лучшей мыслью.
      – И что мне делать теперь? Как я могу вернуться к рутинным обязанностям после этого?
      – Теперь мы на войне и рутинных обязанностей нет. Я не возвращаюсь. Я прилетел выяснить – какую работу я могу провести здесь.
      – Работу?
      – Что случится с нашими союзниками – гурланинами – если мы бросим их сейчас, когда рядом силы врага? Я здесь, чтобы работать вместе с ними и попытаться сделать Квиилуру настолько негостепериимной для сепаратистов, насколько получится.
      – Я рада, что мы держим свои обязательства, учитель.
      – Сейчас вы знаете эти земли лучше всех. Здесь вы будете ценным помощником.
      – А когда к вам присоединятся солдаты?
      – Боюсь, пока что нам придется продолжать работать в тайне. Нам потребуется исчезнуть.
      Нам.
      Этейн не могла придумать ничего худшего, чем остаться на Квиилуре, с ее страшными воспоминаниями и неизвестностью будущего. Отряд коммандос, самые близкие друзья, что у нее были – через считанные дни получит новое назначение. Она будет работать с учителем, которого она не знала. Она снова остается напуганной и одинокой.
      – Этейн, у вас есть обязанности. – тихо проговорил Зей. – Как и у всех нас. Говорить про обязанности легко – но жить с ними непросто.
      И ему не потребовалось добавлять то, что – как она понимала – он думал: что ей нужно разделиться с предметом ее свежей и отчаянной привязанности военного времени. Ей нужно отпустить свою команду.
      Это не тяжелее того, что каждый день требуют от солдат.
      – Я… я буду рада быть полезной для будущего Квиилуры, Учитель. – Она наделялась что Дарман не подумает, будто она отвернулась от него, что он для нее все-таки был лишь старательным дроидом; снаряжением, которое полезно в бою, и которое можно бросить, если это понадобится.
      – Но все же я буду рада как-нибудь узнать, как дела у команды "Омега".
      – Понимаю. – ответил Зей. – Впрочем, выбор за вами. Вы можете отправляться вместе с командой "Омега". Или же вы можете остаться. Вы можете даже потребовать, чтобы здесь остался кто-то один из команды.
      Один из команды. Наверное, он думает что она всего лишь девчонка, которая чересчур привязалась к юнцу, несмотря на то, что у них нет никаких шансов на развитие отношений. Он проверяет ее, испытывает – сделает ли она выбор, который подобает сделать рыцарю джедай. Да, она сблизилась с Дарманом: он сильно повлиял на нее. Но на каком-то, невыразимо глубоком, уровне она беспокоилась за всю команду.
      – Не думаю, что тревожиться за своих солдат – это слабость. – сказала она.
      – Тот день, когда мы перестанем тревожиться – будет днем, когда мы отвернемся от Силы
      Ее ногти вонзились в ладони. Впрочем, Зей был прав. И от этого было еще больнее. Она молча села на палубу, рядом с Зеем, прикрыв глаза и успокаивая себя.
      Солдат-ЭРК внезапно вскинул голову.
      – Генерал, сэр, нам совершенно необходимо вылетать. Немедленно.
      – Генерал Зей. – сказал Найнер, коснувшись виска перчаткой. – Простите, что задержали вас. Мы можем взлетать?
      – У нас нет времени на разбор миссии, но пара минут с вашим командиром у вас, пожалуй, есть. – сказал Зей и махнул ЭРК-солдату следовать за ним. Это был великодушный поступок. Этейн смотрела, как он уходит, огибая катер, скорее всего, чтобы присмотреть за выгрузкой снаряжения – и для того, чтобы дать ей чуть-чуть уединения. Хотела бы она знать – не посадили ли где-то на планете истребитель Зея…
      Об этом она будет думать после. Она поманила к себе коммандос.
      – Что будет с вами теперь? – спросила она.
      – Следующее задание. Они приписывают вас к нам?
      Она подумала – может ли быть ложь во спасение. Она посмотрела на Дармана.
      – Не совсем. Я остаюсь здесь, с генералом Зеем.
      Дарман и Найнер отвели глаза и, уставившись в землю, кивнули, словно соглашаясь. Фай вскинул брови.
      – Мне вас будет не хватать, коммандер. В самом деле. Ну вот, стоило только начать срабатываться… Типично для армии, да? – Он стукнул костяшками пальцев по спинной пластине Найнера, слегка толкнув того к катеру. – Ладно, серж, двигаемся.
      – Надеюсь еще послужить у вас, командир. – сказал Найнер и отсалютовал ей.
      – И даже думать не смейте, что вы не заслужили это звание, ясно?
      Этейн хотелось бы, чтобы они не оставляли ее наедине с Дарманом. Ей хотелось быстрого расставания, когда нет времени думать и заниматься глупыми, эмоциональными объяснениями.
      – Я решила остаться. – сказала она. – Я действительно хотела бы остаться частью команды, но я не тот офицер, который вам нужен.
      Дарман не сказал ничего. Разумеется: откуда ему было знать, как реагировать на расставание с другом? Вся его короткая жизнь прошла среди ему подобных, с головой ушедших в сражения – реальные или виртуальные. Столкнувшись с этим он снова стал десятилетним ребенком. Его замешательство и смущение были осязаемы.
      – Ты можешь остаться здесь – со мной и генералом Зеем. – проговорила она. И я буду знать, что ты в безопасности. Выбор за тобой.
      Сейчас он был сущим ребенком. Его глаза были прикованы к земле. Он щелкал каким-то переключателем на винтовке – вперед, назад, снова и снова.
      – Только я, мэм?
      Сейчас она чувствовала что это она испытывает его.
      – Да.
      Двигатель катера сменил тон на высокий вой: пилоту явно не терпелось убраться.
      – Простите, коммандер. – наконец, проговорил Дарман. На секунду показалось, что он серьезно обдумывал предложение. – У меня есть работа, которую надо делать.
      – Не буду врать – мне тебя будет не хватать. – сказала она.
      Взгляд Дармана не дрогнул.
      – У меня осталось примерно десять лет. Но я буду вместе с моими братьями, и буду делать то, что лучше всего умею. Это все, что я когда-либо знал… как вернуться домой, если честно. – Он чуть пригнул голову и надел шлем, снова став одним из безликой массы. – Будьте осторожны, командир.
      – Ты тоже. – проговорила она.
      Она смотрела, как он подбежал к катеру и, схватившись за протянутую руку Фая, запрыгнул на борт.
      Двигатель взвыл на полных оборотах и десантный катер чуть вздрогнул.
      Этейн повернулась и пошла прочь, пригибаясь, чтобы устоять под напором воздушного потока. Она была вынуждена ускорить шаг и перешла на неуклюжий бег, пока не добралась до дерева, и не села под его защитой, прижавшись спиной к стволу.
      И она позволила слезам покатиться по ее лицу.
      Все, чем она была, и все, чем она могла стать в будущем – все это потому, что у клон-солдата была такая незаслуженная вера в нее, что ей пришлось стать тем джедаем, которым она мечтала стать. Теперь она могла использовать Силу так, как ей и не снилось, когда она была с Фульером.
      Она думала о этом взгляде, исполненном абсолютной веры. Она думала о стоическом принятии его долга и факта того, что его жизнь будет яркой и короткой, как бы она ни сложилась. Он ни на миг не испытывал жалости к себе. И она получила у него самый важный урок из всех.
      Она вытерла глаза запястьем и понадеялась, что Зей этого не заметит.
      Этейн не знала, увидит ли она вновь Дармана или команду "Омега". Но она знала, что когда придет такой день – ни один клон-солдат, коммандо или ЭРК, которыми ей придется командовать в бою, не будет для нее ни безликим, ни безразличным, не будет расходным материалом. Под этими мрачными шлемами были люди, такие же как она, человеческие существа – только лишенные той свободы и срока жизни, что были у нее.
      Этейн Тер-Мукан поднялась и вышла на открытое пространство у края поля, провожая десантный катер, поднимавшийся в небо раннего утра.