Николь съехала со скоростной магистрали, повернув направо, в Мейн, пересекла по диагонали деловой городской район. Потом снова повернула направо, на этот раз на Четырнадцатую улицу, и они оказались у пункта назначения: «Брунеекка энд Оу».

«Брунсекка энд Оу» был самым большим универмагом в Парадиз-Бей. Он занимал целый квартал. Конечно, это не очень большая площадь, Парадиз-Бей – не Нью-Йорк, но все же – целый квартал. На крыше шестиэтажного здания располагался кафе-бар-ресторан под названием «Бистинго». Летом там можно было посидеть и полюбоваться яхтами, которые швартовались у пристани, меньше чем в полумиле отсюда. «Бистинго» посещала избранная публика. Находились и такие, что поговаривали, дескать, там дерут три шкуры. Что платить за маленькую чашечку капуччино три доллара пятьдесят центов, даже если добавить к этому корицу или шоколад, – так же недопустимо, как нарушать федеральные законы.

По наклонному спуску Николь въехала в подземный гараж, нашла место для своей «инфинити». Они с Джонни вышли из машины. Разгоревшаяся между ними ссора громче всяких фанфар возвещала об их приближении. Николь тащила мальчика к лифту.

– Хочу содовой, – упирался он.

– Чуть позже выкроим и для нее время.

– Сейчас! – настаивал Джонни.

Створки лифта уже смыкались, когда перед Джонни мелькнуло знакомое лицо. В дальнем конце гаража, у самого въезда, какой-то парень привязывал цепью свой велосипед к желтой водопроводной трубе. Где он его видел?..

Джонни и Николь поднимались в лифте. Мелькали этажи с отделами хозяйственных товаров, постельного белья, парфюмерии, предметов одежды, модных туалетов для женщин, модной одежды для мужчин. Они поднимались на самый верхний этаж, в книжный отдел.

Книжный отдел у Брунсекки громадный, и в нем всегда толчется народ. К неудовольствию Николь, Джонни вырвался от нее и направился к стопке книг у расчетной кассы. Николь бросилась за ним, схватила его за руку. Свободной рукой он прижал книгу к груди. Покупатели старались обойти стороной эту пререкающуюся пару…

– Купи! Ты должна купить мне эту книгу! – требовал Джонни.

Николь бросила взгляд на суперобложку с привидением, поднимающимся из гроба.

– Нет, – решительно отрезала она.

– Хочу эту книгу! – вопил Джонни. – Хочу ее!

Я – постоянный клиент этого магазина. «Брунсекка» (люди обычно опускают вторую часть названия магазина – «Оу» – в основном потому, что никто не понимает его значения: индейское ли это имя, начальная буква чьей-то фамилии или что-то еще?) имеет прекрасный музыкальный отдел. Там я пополняю свою коллекцию компакт-дисков. За бесплатно, конечно. Без проблем.

Проследить, что Джонни отправился на верхний этаж, легче легкого; стою в подвале, наблюдаю за световым табло лифта. Поднимаюсь за ними. Двери лифта распахиваются передо мной, как занавес на сцене, чтобы представить моему взору разыгрывающуюся драму.

Вот те на! Джонни вне себя! Выскальзываю из лифта и углубляюсь в лабиринт отдела новинок художественной литературы. Художник-оформитель построил здесь из книг спиральные лестницы, пирамиды, башни. Словом, есть где укрыться.

Джонни прижимает книгу к груди. На суперобложке нарисовано привидение. Еще одно потрясающее открытие: он увлекается привидениями!

Он – мой двойник!

Мысли теснятся в голове. Книга выпадает из моих ослабевших рук. Дыхание прерывается. На секунду магазин словно заволакивает туман: так бывает, когда напряжение в электрической цепи вдруг резко возрастает, а потом падает. � свет почти гаснет. Все это происходит в течение одной секунды.

Он – мой двойник, такой же, как я.

Наконец прихожу в себя, но их и след простыл.

Как мог он бросить меня?!! Быстро направляюсь в отдел философии, где видел его в последний раз. Его там нет, исчез, как привидение. В отчаянии верчу головой во все стороны. � тут вдалеке, в проходе между стеллажами, замечаю белокурую голову и зеленый пиджак. Вперед!

�ду за ними буквально по пятам в аудио-видеоотдел. Это совпадает с моими намерениями, ведь человек, коллекционирующий компакт-диски, никогда не откажется пополнить свою коллекцию. Женщина подходит к прилавку, пытается привлечь внимание продавца. Скрестив на прилавке руки и уткнувшись в них головой, стоит рядом Джонни.

Далее происходит невероятное. Джонни, покачивавшийся из стороны в сторону, вдруг замер, поднял голову. Наблюдаю за ним как зачарованный: что будет дальше? Вдруг он повернулся, и я уверен, просто уверен, он почувствовал мое присутствие. � что же делаю я?

Я прячусь.

Все верно. Я прячусь, несмотря на то, что думаю, верю, ЗНАЮ: этой мой Двойник, которого я ждал столько лет. Близнец. Настоящий Друг, Который Поймет Меня. Ощущая робость, неловкость, я прячусь за стеллажом с компакт-дисками.

Однако пробудившийся страх потерять его заставляет меня осторожно выглянуть из-за стеллажа. Теперь Джонни стоит спиной к прилавку, уставившись в пол и полуоткрыв рот. Он что, слабоумный?

Вот-вот он поднимет глаза, и я поспешно вновь прячусь за стеллаж.

Перебираю диски с записями классики на букву «Б». Бах в разных вариантах. Бетховен, последние фортепианные сонаты в исполнении Бренделя: повторный выпуск. Независимо от меня, мои руки начинают сбиваться с истинного пути. Это плохо. Все внимание нужно сосредоточить на Джонни. � все же…

Знаю, что охрана располагается за три секции от меня. Некоторые вещи уже вошли, как говорится, в плоть и кровь: обычно входишь в магазин и первым делом вычисляешь, где охрана. Всему этому обучил меня Харли Ривера – мой лучший друг, ценитель хорошей музыки и любитель мелких краж. Он подсказал мне, что у «Брунсекки» нет телекамер. Вместо этого на оборотную сторону обложек компакт-дисков они прикрепляют тонкие металлические штуковины. Когда на выходе проходишь между двумя столбами, как между Сциллой и Харибдой, и несешь диски с этими штуковинами, то раздается звон колокольчика. � тогда небеса обрушиваются на твою бедную голову…

Признайтесь, ссылка на Сциллу и Харибду озадачила вас. Вы не ожидали таких сравнений от такого автора. Вы думаете, что я ворую только компакт-диски? Ошибаетесь. У меня большая коллекция книг. Хотя из-за недостатка места мне приходится часто обновлять эту коллекцию. Ворую книгу, прочитываю ее. Кладу в коробку. Когда коробка наполняется, отношу ее к дверям благотворительного магазина, что в двух кварталах от моего дома. (Дом – моя комната, а не кладбище. На кладбище благотворительных магазинов нет.)

Собственность – кража, запомните это.

А сейчас мне позарез хочется заполучить диск с записью Альфреда Бренделя. � нет никаких сомнений: он станет моим. Только нужно благополучно миновать вышеупомянутых электронных Сциллу и Харибду. А это – проще простого. Нужно только оторвать металлическую штуковину. Конечно, не всякий сумеет справиться с такой задачей. Вам, к примеру, она не по силам. Нужно особое приспособление. У меня оно есть, его дал мне Харли.

При всех условиях поначалу надо оглядеться.

Оторвавшись от списка самых популярных хитов недели, Джонни увидел, что Тобес Гаскойн стоит неподалеку, у стеллажа. От удивления мальчик широко раскрыл глаза. Он уже собирался подойти к нему, когда Тобес, вернув компакт-диск на место, побрел в дальний конец зала. Там, в конце прилавка, стояли охранники и разговаривали с каким-то чучелом гороховым. Секунды Тобес внимательно изучал стражей порядка, затем пошел не спеша обратно. Туда, где сначала увидел его Джонни. Он выбрал компакт-диск и притворился, что изучает аннотацию на коробке. Затем из кармана джинсов извлек какой-то любопытный металлический инструмент. Тобес оглянулся по сторонам. Затаив дыхание, Джонни следил за его действиями. В дальнем конце стеллажа пожилая женщина неторопливо перебирала диски. Два подростка рылись в легкой классике. На Тобеса не обращали никакого внимания.

Тобес приладил странную штуковину к обратной стороне коробки с диском. Огляделся. � тут встретился взглядом с Джонни…

Скрестив руки на груди, мальчик стоял между прилавком и стеллажом Тобеса. В глазах Тобеса он читал немую мольбу. Это было великолепное ощущение. Власть! Этот парень был в его власти. � Джонни видел, что Тобес это понимает.

Они стояли так, казалось, целую вечность. Наконец физиономия Джонни расплылась в улыбке; расцепив руки, он поднял вверх большой палец. Тобес ответил понимающей улыбкой. Спрятав в карман компакт-диск, он направился к дверям с надписью: «Выход».

– Послушай пока запись «Мисс Сайгон», а я еще побуду здесь, – предложила Николь.

Джонни молча соображал: значит, какое-то время она будет занята. Он отошел от прилавка.

На широкой лестнице за дверью с надписью «Выход» не было ни души. Джонни медленно поднимался по ступенькам. Через несколько секунд он услышал чьи-то шаги. Казалось, это было эхо его собственных. Кто-то поднимался впереди. Остановившись, человек убедился, что Джонни идет следом. Стал подниматься выше.

Преодолев пятнадцать ступенек, Джонни добрался до площадки. Впереди – еще один пролет вверх. Теплый и затхлый воздух, тусклый свет лампочки создавал ощущение… безопасности. Замедлив шаги, Джонни посмотрел наверх: ничего не видно. Дрожь волнения пробежала по телу. Держась за поручни, Джонни начал преодолевать последний пролет…

Передо мной дверь с надписью: «В случае острой необходимости пользоваться только этим выходом. Дверь охраняется». Дальше – крыша. Нам с Джонни больше некуда идти…

�з-под двери запасного выхода пробивается белая полоска света. Значит, на улице солнце. Я на последней ступеньке. Повсюду царит мертвая тишина: никто не пользуется лестницей, если можно спуститься на лифте.

Мальчик приближался. В тусклом свете неясно вырисовывались очертания его фигуры. Хочу, чтобы он присоединился ко мне поскорее. Но неожиданно все во мне восстает против этого.

Джонни останавливается, не доходя до верхней площадки, замирает. Лица его не видно. Мы не разговариваем.

В глубине моей души зарождается ненависть. Мне нужно господствовать. Я – личность активная. Он должен мне подчиняться. Но по натуре он – бунтарь. Сообразительный. � по-моему, догадывается, о чем я думаю.

Время бежит. Скоро эта женщина начнет его искать. Я должен воспользоваться случаем. Но у меня возникла проблема. Мочевой пузырь переполнен. На нервной почве, наверное.

Одному из нас надо прервать молчание.

– Я думал, здесь туалет, – говорит Джонни самым обыденным тоном.

Но голос выдает его. Выражение лица подсказывает, что у него такая же проблема. Секунды летят. Риск велик. Я иду на него. Поворачиваюсь лицом к двери, расстегиваю «молнию». Если сейчас откроется дверь и войдет коп, мне пока еще не грозит опасность. Я еще не преступил закона.

Услышав шум струи, Джонни хохочет. В его голосе какая-то бесхитростная радость. Он бунтарь, но неопытный. (Я научу его.) Джонни бесшумно поднимается на несколько ступенек и встает рядом со мной. От неожиданности я чуть не теряю равновесие.

Он проворно расстегивает «молнию». Теперь две струи омывают дверь.

Он направляет свою струю так, чтобы она смешалась с моей. Это он так сделал, не я. Для понимания будущих событий важно отметить этот акт: первый шаг сделал он.

Оглядываюсь. На лестнице ни души. Ни одного звука не доносится снизу. Мальчик смотрит на меня, ухмыляясь. Мои губы также расплываются в улыбке.

Наклоняюсь к нему, моему близнецу…

Внизу хлопает дверь. «Джонни! Джонни!» – зовет Николь.

Нам повезло: она не успела нам помешать установить взаимопонимание.

– Джонни, ты слышишь меня? Ответь мне! Где ты? – слышалось снизу.

Быстренько приводим себя в порядок. Но пахнет мочой. � если эта женщина поднимется сюда, мне крышка. Что сделает Джонни? Прижимаю палец к губам, и он кивает в ответ.

– До скорого, – шепчет он, – увидимся!

� уходит. Его шагов почти не слышно, а меня охватывает слабость. Приходится прислониться к двери, чтобы не упасть. Я слышу, как возобновляется гражданская война в семействе Андерсонов: она обвиняет Джонни, говорит, что он – эгоистичный сопляк. Джонни в свою очередь обвиняет ее в глупости. Наконец хлопают двери. Воцаряется тишина.

Было только пять часов, но Майк Андресон уже пропустил стаканчик мартини с водкой. Стоя у большого окна на нижнем этаже и обдумывая, не выпить ли еще, он поглядел на часы.

– Когда эта психиаторша обещала прийти? – проворчал он. (Для Джонни, который пытался углубиться в книгу Роальда Дала, это прозвучало скорее как «проклятая психиаторша».)

– В пять, – ответила Николь, перелистывая свой журнал. – Доктор Цзян обещала прийти к пяти.

– Зачем ей понадобилось приезжать сюда? – последовал еще один вопрос.

– Чтобы понаблюдать за Джонни в домашней обстановке. Посмотреть, нуждается ли он в домашнем лечении, или полезнее проводить с ним сеансы с глазу на глаз.

– Семейное лечение? – Майк разозлился. – Ты хочешь сказать, что, по ее мнению, нам тоже нужно лечиться?

– Она не говорила ничего подобного, дорогой.

Джонни пытался сосредоточиться, но вполуха продолжал прислушиваться к их разговору. Он не хотел, чтобы его драгоценная мачеха рассказала о скандале у «Брунсекки энд Оу». В дверь позвонили.

Николь с Майком вышли в прихожую. До Джонни донесся набор привычных приветствий, любезностей, смех. В животе у мальчика противно забурчало. Он терпеть не мог знакомиться с новыми людьми, а Диана Цзян все еще оставалась новой фигурой в его окружении.

«Стоит ли рассказывать вам о событии в магазине, Диана Цзян? – задал он себе вопрос. – Мне кажется, что надо. Это важное событие. Но в то же время оно касается только меня. Не хочу, еще не готов делиться ни с кем».

– Так откуда вы родом, Диана? – расспрашивал Майк, провожая ее в гостиную и предлагая присесть.

– Я выросла в Сиэтле… Спасибо.

Джонни внимательно посмотрел на Диану: «Неужели Майк Андерсон действительно хотел узнать об этом?» Скорее всего, ей просто вежливо давали понять: «Вы, мол, иностранка, и, прежде чем подпустить вас к своему ребенку, я хотел бы кое-что выяснить».

– �звините, – продолжал Майк, – вы так молодо выглядите, просто не верится, что у вас уже есть ученая степень.

Диана рассмеялась так искренне, как будто услышала очень смешную шутку.

– Благодарю вас, сэр, – сказала она. – Это самое приятное, что мне довелось слышать в последнее время. – Отвернувшись от Майка, она улыбнулась Николь.

– Переезд утомителен, правда? Я переезжала в своей жизни трижды и каждый раз после этого в течение семи лет расставляла и раскладывала все по местам.

Все, кроме Майка Андерсона, рассмеялись.

– У вас такой очаровательный сад, – заметила Диана, поглядев в окно. – Вы сами косите траву? Лужайка ведь на склоне, и это, должно быть, нелегко.

– О, подождите немного, я найму человека и приведу сад в порядок, – проворчал Майк.

Затем разговор снова вернулся к степеням Дианы. Она стала рассказывать. Но Джонни все это было уже неинтересно. Он рассеянно слушал разговор, развернув свое кресло так, что Диане была видна только часть его лица. Наконец, взяв книгу, он направился наверх, в свою комнату. Николь пыталась остановить его, но он продолжал подниматься по лестнице.

В спальне, растянувшись на верхней койке двухъярусной кровати, он уставился в окно. Ему было видно дорожку в свете угасающего дня. По дорожке проходили люди. Огоньки их сигарет вспыхивали в тени деревьев. Джонни прочитал несколько страниц. Снова выглянул в окно.

У одного из мужчин Джонни отметил длинные волосы. «Как у Тобеса Гаскойна, – подумал он, – того забавного парня, который преследовал меня в магазине… Странная личность!»

Джонни не мог объяснить, почему ему показалось, что Тобес его преследовал. Ведь он не приставал. Тобес понравился Джонни. По-своему. «Где сейчас Тобес? – думал Джонни, глядя в окно. – Как такие люди проводят время?..»

Когда я вернулся на автостоянку у «Брунсекки», «инфинити» уже исчезла. Несколько секунд я постоял на том месте, где раньше находилась машина. Запах бензина и пролитого машинного масла еще не успел выветриться, это отчасти и его запах. Мне не стало грустно оттого, что он уехал. У меня есть его адрес. Но гораздо важнее другое. Мы нашли общий язык. Он согласен.

Кладбище Корт-Ридж – вот куда я хочу отправиться. Вскакиваю на свой велик и мчусь под уклон навстречу потоку машин. Напуганные дамы сигналят во всю мочь, негодуя, что я нарушаю их спокойствие, порчу им настроение. Жестами выражаю сожаление. Мне хочется поделиться с ними моей радостью. Показать им, какой я милый молодой человек.

У перекрестка Четырнадцатой улицы и Ван-Несс идут земляные работы. Сворачиваю в узкую улочку, чтобы потом, повернув направо, вернуться на Ван-Несс, ближе к гавани.

Я еду по новому, престижному району города. В прошлом его называли просто Западным округом. Он известен также как Фонтанный район. Название это получил от фонтана в виде каменной головы, изо рта которой струится вода.