– Но, по-вашему, это его рук дело?

– Конечно его, – убежденно заявил Питер Саймс. – Сколько убийц нужно городу, подобному этому?

– Пит, – возразил Альф Терриго, – простите меня, но подобный подход к делу не назовешь научным.

– Вот и скажите им это, – взорвался Саймс, со злостью указывая трясущимся пальцем на дверь, за которой, как многоголовый разгневанный лев, метались взад-вперед представители прессы.

– Вы слышали когда-нибудь об отпечатках пальцев, не меняющихся с рождения? Мы проверим отпечатки Риверы, сравним их с теми, что обнаружили на трупах ребят, – и все!

– Ни на одном из трупов не было следов, которые поддаются идентификации.

Питер вскинул руки вверх и повернулся к стене.

– Не верю, – обратился он к плану Парадиз-Бей и окрестностей. – Скажите, что это неправда. – Он обернулся лицом ко всем. – Где этот чертов окружной прокурор, будь он проклят?!

Диана понимала, что ей здесь делать нечего, от нее никакого толку; усталость и пиво настоятельно взывали к отдыху. Она осторожно отступала назад, пока ей не удалось незаметно выскользнуть за дверь. В дальнем конце коридора сержант пока еще сдерживал толпу репортеров. Диана повернула в другую сторону, отыскала черный ход.

На втором этаже она уговорила молодого парня из фотоотдела, чтобы тот уступил ей на время свой стол и разрешил позвонить по телефону. Она набрала номер радиостанции, которая транслировала мелодию Тобеса. Двадцать минут ее отфутболивали от одного отдела к другому, наконец ей повезло, она связалась с отделом вещания. Диана так и не смогла понять, с кем она разговаривает: с мужчиной или женщиной. Голос робота подтвердил правильность догадки Эда: да, то, что слышала Диана, было компилятивной записью, используемой с полусотней других таких же записей для заполнения пауз между передачами. Нет, сейчас невозможно определить, кто именно составлял эти записи или из каких произведений они составлены. Диана безуспешно пыталась заинтересовать голос в трубке своей проблемой. Когда же она попробовала напеть мелодию Тобеса, голос и вовсе отключился.

Диана сделала еще один звонок, воспользовавшись телефоном любезного фотографа, на этот раз в таксомоторный парк. Хорошенькая черная девушка отвезла ее домой. Всю дорогу она слушала записи Кетти Лестер – самое приятное из того, что пришлось ей услышать за сегодняшний день. Дорога до дома заняла минут сорок, и на это ушла вся наличность Дианы. Пока она рылась в сумочке в поисках своего последнего доллара, ее черная леди вынула кассету, оставив включенным приемник, и они услышали выпуск последних новостей.

– Как по-вашему, его найдут когда-нибудь? – спросила черная леди. – Того – который все еще пропавший? О, благодарю вас, мэм.

– Не думаю, – ответила Диана. – Так подсказывает мне внутренний голос.

Она прошла по дому, зажигая везде свет. «Откуда это чувство неудовлетворения?» – спрашивала она себя. Арест Харли Риверы и его признание, даже если последнее вызывало подозрения, должны были бы радовать. Большинство поторопилось указать пальцем на Харли как на убийцу этих юношей, потому что люди нуждались в уверенности, что улицы вновь безопасны для прогулок. Простые ответы редко бывают верными, так утверждал Конфуций.

Диана подошла к окнам террасы, намереваясь задернуть занавески! Занавески были совсем новые, недавно купленные. Она устала ждать вдохновения, которое не спешило снизойти, и купила также и мягкую мебель. В комнате появился даже второй диван и множество маленьких подушек в цветных чехлах. Она перенесла наверх проигрыватель, магнитофон и всю радиоаппаратуру. В ее доме не было уже безраздельного господства белого цвета. Она допустила в свой дом голубой, а занавески на окнах террасы были цвета морской волны. Диана потянулась к шнуру, чтобы задернуть занавески. � вдруг что-то заставило ее взглянуть в окно. К стеклу прижалось бледное лицо.

Диана замерла. Лицо словно прилипло к ее окну; красные губы извиваются, точно два червяка, и что-то подрагивает между ними. Один глаз, неестественно огромный, злобно таращился на нее поверх круглого белого пятна – щеки, прижавшейся к оконному стеклу.

Диана закричала.

– Ты – сука! – услышала она приглушенный крик – голос Тобеса.

Он дотянулся до задвижки и дергал ее изо всех сил. Оконная рама тряслась, вспышки света заплясали перед глазами Дианы в такт вибрации стекла. Еще несколько секунд она пребывала в оцепенении, с ужасом глядя на уродливое видение за окном, потом бросилась бежать. Бросилась к коробке за парадной дверью и включила рубильник. Зажглась красная лампочка – система охраны ожила.

– Убирайся! – заорала Диана. – Не то я вызову полицию!

– Будь проклята! Ты украла у меня Джонни, ты свела меня с ума, ты разыскала моего отца, обвиняешь меня во всех убийствах, будь ты проклята!

– Убирайся!

– Ты заставила Андерсонов уволить меня, ты натравила на меня полицию.

Голос Тобеса звучал ужасно. Он, должно быть, вложил в этот вопль все свои силы, всю ненависть. Она зажала уши, но голос все равно был слышен.

– Ты – сука, ты – сука, ты – сука! Ты ушла, а ко мне явились копы, заставляли меня признаться, что я убил Максин!

– Они так не думают, они так больше не думают. – Диану била дрожь.

– А я не убивал, я хорошо относился к этой девушке.

– Полиция уже знает… Харли убил ее, убирайся, убирайся!

– Я хотел защитить Макси, мою Макси! Она была такой доброй и милой…

– Ее убил Харли Ривера!

Взгляд Дианы случайно упал на телефон, она бросилась к нему. Тобес, похоже, понял ее намерение и снова загрохотал задвижкой. Оглушающе взвыла сирена. Трубка выпала у нее из рук. Она опустилась на пол, пытаясь поднять ее. Капли пота падали на белый пластик. Голова ее гудела, жуткий вой оглушал ее; еще секунда, еще мгновение – и она потеряет сознание. Диана подняла глаза и увидела, что бледное лицо в окне исчезло.

– Алло… полиция, срочно, полиция…

Вой сирены неожиданно оборвался; зубы ее стучали, точно отбойный молоток.

– Кто у телефона… алло, вы меня слышите?

– Полиция… Я хочу вызвать полицию. – Сирена умолкла. На несколько секунд. Потом она снова завоет. Диана могла бы отключить ее, но Тобес, вероятно, еще бродит где-то поблизости.

Ее соединили со службой спасения; она сообщила свое имя, адрес, номер и код электронной охраны. Конечно, все это выглядело ужасно глупо. Система охраны связана непосредственно с конторой шерифа. Шериф Уотерс, возможно, уже направлялся к ней в эту минуту.

Снова завыла сирена.

Диана выронила трубку, – этот вой сводил ее с ума. Так где же Тобес?.. Бродит около дома? Она подбежала к щиту управления, открыла плексигласовую крышку и задумалась – какой выключатель для чего предназначается? Передвинула один рычаг, затем другой… Вой наконец прекратился. Диана бросилась к телефону. Связь прервалась, хотя линия не отключилась – из трубки доносилось тихое жужжание. Диана положила трубку на рычаг: пусть отдохнет, но самой ей было не до отдыха. Она обежала весь дом, проверяя окна, двери, замки, ключи…

Потом стояла, прислушиваясь. Но слышала лишь свое учащенное дыхание. Потом по окну спальни скользнули огни, и завыла сирена. Но этот вой не раздражал, ведь он возвещал о прибытии шерифа, который должен спасти ее.

Однако то был не шериф; он, очевидно, сидел дома со своей миссис Уотерс, наслаждаясь честно заработанным отдыхом. У двери стоял Джим Холл, молодой, недавно прибывший на службу офицер, которого Диана немного знала. Он стоял у ее дверей вместе со своим напарником.

– �з-за чего шум? – потребовал он объяснений.

Диана, испытывая неимоверное облегчение, открыла дверь и бессильно опустилась на пол – беспомощная женщина, которую спасли от гибели. Джим уставился на нее.

– В чем же дело? – повторил он.

Диана рассказала о случившемся; она все еще дрожала от пережитого ужаса. Джим записывал, а его коллега тем временем пробежался по дому.

– Что-то украдено? – спросил Джим, когда Диана закончила свой рассказ.

– Ничего. – Она покачала головой.

– Нанесен какой-нибудь ущерб?

– Нет.

– Может, разбито стекло? �ли еще что-то?

Она опять смущенно покачала головой.

– Он хотел убить меня, – спокойно и уверенно проговорила Диана, сама удивляясь своим словам.

– Вот как? – пробормотал Джим. – Скажите, доктор Цзян, вам никогда не приходило в голову перебраться на побережье, в один из новых кооперативных домов? У них там и охрана, и все прочее…

– Я подумаю об этом.

– Что ж, тогда спокойной ночи.

После того, как полицейская машина исчезла с подъездной дорожки, Диана еще долго стояла, прислонившись к стене. Она прислушалась к тишине, царящей в доме. Однако ухо ее не уловило ни малейшего шороха. Тобес ушел; она чувствовала, что его нет поблизости. Сейчас она была в безопасности.

Но она знала: он вернется. Хотя и не сегодня ночью.

На следующий день Диане повезло: она нашла попутчика. Вернее, то была попутчица, Марджи Адамс, рентгенолог из Святого �осифа; она жила на побережье, в двух милях от нее. Марджи подвезла Диану до города и высадила в двух кварталах от библиотеки, у автостоянки, где Диана накануне оставила свою машину. Джулия встретила Диану новостями: оказывается, уже дважды звонили от Питера Саймса и просили позвонить как можно быстрее.

Ее ждали пациенты, двое были назначены на прием дополнительно – вместо тех занятий, которые пропали из-за ее поездки в Нью-Йорк. Этих Диана должна была принять в первую очередь. Так она и поступила. А в полдень позвонила Питеру.

– Диана, как вы? – спросил он.

– Хорошо. А вы?

– Так себе. Вы сейчас свободны? Просто я хотел извиниться перед вами, а такие вещи, по-моему, не следует делать наспех.

– Чтобы выслушать ваши извинения, у меня всегда найдется время.

– Прекрасно Диана, я поступил опрометчиво, слишком поторопился, приказав распустить ваше подразделение. Это ошибка, самая серьезная моя ошибка за последнее время. А у вас, Диана, здесь много друзей.

– Благодарю вас.

– Послушайте, забудем прошлые обиды. Возвращайтесь. Договорились?

– Я подумаю…

Что верно, то верно: ей нужно всесторонне все обдумать, если она не хочет разрушить свою личную жизнь. Едва ли Эд придет в восторг, если в их семье начнутся споры на профессиональные темы.

– Да, я подумаю над вашим предложением, – сказала она уже гораздо увереннее.

– Это моя единственная просьба, – проговорил Питер. – Да, чуть не забыл… Сегодня утром мне звонил шериф Уотерс. Позвонил, как только прочитал отчет двух своих офицеров, которые прошедшей ночью приезжали к вам. Шериф очень беспокоится. Как вы, оправились?

– Вроде бы.

– Шериф и сам вам позвонит, чтобы выразить сожаление, что его люди не отнеслись к этому инциденту более серьезно.

– В этом нет необходимости. Зачем Уотерс звонил вам?

– Он знает, что мы с вами друзья, знает о наших профессиональных контактах. Он считал, что меня надо поставить в известность.

Диане пришло в голову другое объяснение, более вероятное: после того, как стало известно, что ее подразделение приказало долго жить, возникла необходимость доводить до сведения Саймса любую негативную информацию, имеющую отношение к Диане.

– Послушайте, Диана, мне очень неловко, что я взваливаю на вас еще и эти хлопоты, но… не могли бы вы заглянуть к нам сегодня? В любое удобное для вас время…

– Зачем?

– Наши отношения с Риверой приобретают достаточно деликатный характер. Он предлагает нам сделку. Вернее, пока не предлагает, а ходит вокруг да около, намекает, выспрашивает… нам нужно проконсультироваться с вами.

– А Дэниел разве уже уехал?

– Дэниел так же, как и я, очень просит вас присутствовать при переговорах с Риверой.

Ничего не скажешь, приятно наблюдать, как человек из кожи вон лезет, чтобы заманить тебя в свои сети; Диане это всегда доставляло удовольствие.

– Приеду, как только освобожусь, – сказала она. – Питер, мне звонят по второму телефону, до свидания…

В дверях стояла Джулия.

– Диана, у тебя же нет второго аппарата, – сказала она.

– Возможно, есть смысл им обзавестись. Ради такого случая…

Лишь в половине девятого добралась Диана до полицейского участка. Она устроилась у двойного зеркала, через которое они когда-то наблюдали за онанирующим Тобесом.

Ривера сидел, положив локти на стол. От пальцев его правой руки поднимался дымок сигареты. Диана не видела его лица – он сидел повернувшись в другую сторону. Но она заметила, что его бьет дрожь. С ним был адвокат, средних лет мужчина с красным галстуком-бабочкой и густой копной седых волос; он наблюдал за Риверой с выражением тревоги на лице. Диане уже сказали, что Ривера хотел поговорить с детективом Эдом Херси и «его подружкой». Однако арестованному объяснили, что «подружки» в наличии нет и не будет. Под этим предлогом час за часом переговоры откладывали. В конце концов они «доконали» Риверу: он согласился разговаривать только с детективом Херси. Никаких стенографистов, никакой Дианы Цзян, никаких окружных прокуроров – только Эд Херси.

Дэниел уселся в кресло рядом с Дианой. Диана кивнула в сторону зеркала:

– Что с ним?

– Наркоман со стажем, – пояснил Дэниел. – Десять с лишним лет – кокаин, два года на игле.

– Можно воспользоваться этим обстоятельством?

– Зависит от того, что он скажет.

Дверь в дальнем конце комнаты открылась, и вошел Эд. Он уселся на стул напротив Харли Риверы.

– Какие инструкции получил Эд? – спросила Диана.

– Все выслушать и ни на что не соглашаться. Но выразить симпатию и приободрить.

– Но зачем все это?

– Нам нужна передышка.

– Вы хотите сказать, что Питеру нужна передышка?

– Он слишком стар, чтобы остаться без работы. Ага, наконец-то…

Харли заговорил. Поначалу очень медленно, бессвязно. Эд молчал, неуклюже ворочался в своем кресле. Вид у него был скучающий. Когда адвокат попытался вставить слово, Харли движением руки остановил его.

– Послушайте, – тихо говорил Харли; его было почти не слышно. – Я хочу сотрудничать с вами. Я покладистый парень. Я такой. Не хотел убивать Максин. Любил ее. Она была моей девушкой. Была… Все произошло случайно. Да, случайно.

Харли замолчал; он молчал долго, с минуту. Эд наклонился вперед, внимательно рассматривая ногти на руке. Потом сунул руку в карман и сказал:

– Чего ты хочешь?

– Статьи. «Непреднамеренное убийство», – прозвучал голос адвоката; его клиент на сей раз не возражал. – Мистер Ривера может сослаться на то, что в его деле нет отягчающих вину обстоятельств, и, таким образом, это преступление можно квалифицировать как преднамеренное убийство, что влечет за собой тюремное заключение сроком от десяти до пятнадцати лет.

Эд и адвокат вопросительно смотрели на Харли. Тот долго не отвечал. Наконец губы зашевелились, и он заговорил:

– Я могу указать человека, который убил Карла Дженсена. Да. Могу…

Дэниел резко выпрямился в кресле. Диана тоже напряглась, насторожилась. Адвокат удивленно вскинул брови; было очевидно, что он впервые услышал из уст своего клиента подобные сведения.

Диана прекрасно понимала, что Харли получит то, о чем просит.

На Питере Саймсе висели три нераскрытых убийства плюс юноша, пропавший без вести, и ему нужно было закрыть эти дела, если он хотел остаться на своей должности.

– Ну, так кто же убил Дженсена? – спросил Эд.

– Так мы договорились? – осведомился адвокат, не скрывавший своей заинтересованности.

– Мы ни о чем не договариваемся. Я выслушаю то, что скажет ваш клиент, и передам начальству. А уж они нам сообщат, согласны или нет.

– Детектив, но как же так?!

Эд развел руками, как бы говоря: «Ничего не могу поделать, не я написал этот сценарий». Адвокат поднялся.

– Мы будем говорить с тем, кто принимает решения, – заявил он.

– Годится. – Эд тоже встал. – Я поговорю с окружным прокурором. Хотя скажу вам откровенно: мне кажется, он не пойдет на это.

– Почему же не пойдет? – усмехнулся адвокат.

– У него и так хлопот полон рот. На нем висит не один Дженсен. Есть еще два трупа, а улик – никаких.

– Забавно… Но ведь вы получаете весьма ценную информацию…

– Ценную информацию? Какую именно?

– Это был Тобес, – выдохнул Харли. – Тобес Гаскойн. Он убил Карла.

На время все словно забыли о мистере Ривере. � Эд и адвокат с головой ушли в обдумывание следующих ходов; Диана почти физически ощущала, с каким напряжением работают их мозговые извилины. Однако после произнесенных им слов у него наконец-то появились благодарные слушатели.