Ариана с ужасом смотрела на ораву ребятишек, которая, как разгулявшаяся река, затопила ее большой зал. Семья Гейбриела? Босые ноги детей выглядели так, как будто они не мылись в течение недели, а может быть, и целого месяца; у всех на голове росли длинные нестриженые волосы, так что невозможно было отличить девочку от мальчика.
      Задумчиво глядя на весь этот бедлам, Ариана понимала, что навести порядок в такой ситуации будет отнюдь не просто. Вытирая вспотевшие руки о передник, она приготовилась к дальнейшим неприятностям.
      Впервые очутившись в таком большом помещении и считая, что оно специально предназначено для игр, дети резвились вовсю: они прыгали по столам, их погоня друг за другом несильно отличалась от той, которая происходила совсем недавно, когда собака гонялась за котом.
      – Твоя семья? – словно в прострации переспросила Ариана.
      – Милая семейка, не правда ли? Уверен, ты никогда не видела такой. – Гейбриел похлопал себя по груди. – Думаю, пора представить их тебе. – Он начал указывать пальцем на быстро перемещающиеся по залу детские фигурки: – Сэм, Майрон, Джоэл…
      Ариана пыталась следить за движением его пальца, но это было так же трудно, как пересчитывать летающих пчел.
      – Хедер, Гарет, Оливер, – продолжал Гейбриел.
      Один из сорванцов попытался, карабкаясь по занавеси, забраться на камин.
      – Прекрати сейчас же, – закричала Ариана, мало надеясь на то, что ее послушаются, и вдруг сквозь шум услышала голос Джейсона. Высокий подросток вырвал из рук ее сына деревянную утку и, видимо, собирался закинуть ее подальше.
      – Если думаешь, что она твоя, достань ее. – Подросток поднял игрушку высоко над головой. Джейсон стал подпрыгивать, но, не добившись успеха, заплакал.
      – Хочешь позвать маму? Все равно она тебе не поможет, – продолжал дразнить похититель утки.
      – Оставь его, – сердито крикнула Ариана и направилась к ним, но Гейбриел остановил ее.
      – Дети сами разберутся, – спокойно сказал он.
      – Но Джейсон глухой, и он не может себя защитить. – Она вырвалась, забрала игрушку и вернула ее сыну.
      – Маменькин сыночек, – презрительно проговорил подросток и, отвернувшись, присоединился к другим детям, один из которых тут же решил перепрыгнуть через стол, в результате чего на полу оказалась тарелка с жареной свининой. Услышав аппетитный аромат, большая собака заторопилась в зал, чуть не сбив с ног Ариану. Прищурив свой единственный глаз, Родни громко рассмеялся.
      – Останови их, – обратилась Ариана к Гейбриелу, – останови, пока они не разнесли весь зал и не лишили меня рассудка.
      Когда серебряная доска, предназначенная для того, чтобы резать на ней хлеб, стукнулась об окно, свинцовое стекло разлетелось на тысячу маленьких осколков.
      – Боже, теперь еще и это, – в ужасе проговорила Ариана.
      Звон разбитого стекла, похоже, даже Гейбриелу не пришелся по вкусу.
      – А ну, стоп! – скомандовал он громовым голосом.
      Дети замерли, за исключением двоих, которые так увлеклись изображением битвы на шпагах, что не обратили никакого внимания на слова Гейбриела.
      – Сэм, Гарет, я сказал, прекратите.
      В зале наконец воцарилась тишина, и все повернулись к Гейбриелу.
      – Немедленно слезайте со столов.
      Дети стали спрыгивать на пол и при этом потревожили спящих на полу солдат. Спящих! Ариана не могла понять, как кто-нибудь вообще мог спать в таком грохоте.
      Один из солдат поднял голову, как будто прислушиваясь, потом опустил ее и опять захрапел, а Ариана стала пересчитать ребятишек, смотревших на нее со смесью любопытства, уважения и отчасти даже некоторого презрения. Их было шестеро, и ни один не походил на другого.
      – Хедер, Джоэл, Гарет, Сэм, Майрон, Оливер, познакомьтесь с моей женой Арианой.
      – Добрый день, дети, – произнесла Ариана, без сил наблюдая затем, как самый маленький из детей забирается на камин.
      Бог не любит ее – только так Ариана могла объяснить все происходящее, поднимаясь к себе в спальню спустя несколько часов.
      То, что она оказалась замужем за грубияном, у которого целая орава уличных детей, в то время, как Найджел, ее добрый и слабый друг, томится в каком-то грязном подвале, казалось ей почти нереальным. Зато чересчур реальным было то, что ее нежная кожа все время чесалась от прикосновения грубой шерсти, которую Гейбриел заставил ее носить.
      Наверняка она права – Бог наказывает ее за убийство Айвана и за кражу чужих секретов.
      А ведь совсем недавно ей казалось, что Гейбриел ее любит. Может быть, ее ослепил лунный свет? Возмутительный, властный, неотесанный мужик – вот он кто!
      Зайдя к себе в комнату, Ариана немедленно заперла дверь и, приблизившись к кровати, рухнула на нее, словно куль с мукой. В животе ее послышалось какое-то движение, напомнившее ей о будущем ребенке.
      Ослепленная луной? Да она вообще потеряла остатки рассудка!
      Ариана похлопала себя по животу, и тут же раздался скрип пергамента. Она перевернулась на спину и, достав записку, развернула ее.
      В записке было написано следующее:
      «Моя дорогая кузина.
      Тебя пригласили на праздник в честь герцогини Йоркской.
      Пожалуйста, передай мои наилучшие пожелания герцогине и ее мужу».
      Также в записке были указаны адрес и время праздника, а в конце стояла витиеватая подпись епископа.
      Еще один тоскливый вечер с важными аристократами. Графиня Сирилл, молодая красивая блондинка, вышедшая замуж за богатого лорда, – традиционная мишень епископа. Ариане придется повсюду следовать за ней, чтобы потом сообщить епископу обо всем, что ей удастся подслушать. Когда епископ Рэндалл посылал такие записки, это означало, что у него уже есть какие-то сведения о данном человеке и ему важно узнать дополнительные подробности.
      Праздник ожидался меньше чем через неделю, и Ариана чувствовала, как сжимается петля на ее шее. Уже завтра с утра ей придется поговорить с портнихой и придумать туалет, пригодный для праздника.
      Она зевнула, с облегчением думая о том, что в данный момент ничто не помешает ей заснуть… и тут же услышала громкий стук в дверь. Стук все усиливался, и она с ужасом смотрела, как дубовая дверь сотрясалась под нетерпеливыми ударами.
      – Оставь меня в покое! – возмущенно выкрикнула Ариана.
      – Открой, – раздался за дверью низкий голос Гейбриела, – немедленно открой дверь!
      – Нет.
      – Если ты сейчас же не откроешь, я велю живьем содрать кожу с твоего милого Найджела.
      Ариана вздрогнула. Такие люди, как Гейбриел, могут хорошо относиться к детям, но это не касается всех остальных, даже таких слабых и беззащитных, как Найджел.
      Немного помедлив, она поднялась с кровати и направилась к двери.
      – Подумай о судьбе этого несчастного, – уже спокойнее проговорил Гейбриел, продолжая стучать.
      – Прекрати, я уже иду.
      Подойдя к двери и снимая крючок, Ариана дала себе клятву освободить Найджела во что бы то ни стало, чтобы муж не мог использовать его судьбу в качестве угрозы…
      Шагнув внутрь, Гейбриел сразу заполнил собой всю комнату, повергнув жену в изумление своим видом. Она с удивлением смотрела на него. Гейбриел успел помыться, сменил одежду, и теперь на нем красовались модные штаны и хорошо сшитая рубашка. Мокрые волосы он убрал со лба, но вода все еще капала с них на широкие плечи. На ее взгляд, он выглядел просто потрясающе.
      Стараясь не обращать внимания на свои эмоции, Ариана закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
      – Предупреждаю тебя, жена, не препятствуй мне ни в чем, – грозно произнес Гейбриел.
      Сложив руки на груди, стараясь сохранить чувство собственного достоинства, Ариана спокойно заметила:
      – Это моя комната.
      – Только потому, что я позволил тебе иметь свою комнату.
      Ариана очень устала, ей было трудно говорить, тем более спорить, Но она вдруг сделала реверанс, настолько глубокий, что вдруг усомнилась, удастся ли ей выпрямиться.
      – Как вам будет угодно, милорд.
      Разумеется, Гейбриел заметил сарказм в ее голосе, но промолчал, и Ариана не стала продолжать. Единственное, о чем она мечтала в этот момент, – лечь наконец в постель и уснуть.
      Однако как только она легла, то сразу почувствовала, что ей надо в туалет. С трудом поднявшись с кровати, она заковыляла к двери. Гейбриел нахмурился, когда она проходила мимо него. Ее глаза опухли, живот, казавшийся еще больше в простом крестьянском платье, колыхался при ходьбе.
      Сначала Гейбриел полагал, что такая избалованная женщина, как Ариана, будет злиться на него из-за того, что он заставил ее надеть простое крестьянское платье, но она ни разу не произнесла ни одного слова жалобы. Из своего опыта Гейбриел знал, что аристократические дамы очень много внимания уделяют одежде. Ариана же постоянно почесывала руки, но при этом как будто не испытывала никакого унижения. В итоге его попытка ущемить ее гордость не дала никакого результата, она в любом наряде ощущала себя благородной леди. Эта внутренняя сила невольно вызывала в нем уважение, он даже ощущал себя немного негодяем из-за того, что пытался унизить жену.
      Гейбриел еще раз внимательно осмотрел комнату. Он знал, что Ариана богата, но не представлял себе, до какой степени. Ее замок был больше похож на дворец, чем на обычное жилище, повсюду были разбросаны дорогие безделушки, а двери украшала искусная резьба. Покрывала на диванах и стульях поражали изумительными узорами.
      В какой-то момент мысли его перенеслись к Сирилл, женщине, на которой он чуть не женился. Неужели она тоже жила в такой роскоши? Гейбриел даже посочувствовал ей. Сирилл не явилась в церковь в день, назначенный для бракосочетания, и вместо этого прислала записку, в которой сообщала, что выходит замуж за богатого лорда, но хотела бы, чтобы их отношения не прерывались. Это означало, что он хорош для романа, но недостаточно хорош как супруг. После этого в течение многих лет Гейбриел ненавидел всех благородных леди за их эгоизм, однако, своими глазами увидев, что такое богатство, он все понял. Где уж ему создать для своей жены такие условия, какие обещал лорд Карт!
      И все же его гордость была ущемлена тем, что Сирилл предпочла ему старого, морщинистого лорда.
      В этот момент появилась Ариана, и все мысли о Сирилл мгновенно исчезли из его головы. Увидев, что она, передвигаясь с трудом, зацепилась за коврик и чуть не упала, Гейбриел вскочил и в последний момент удержал ее.
      Чувство благодарности мелькнуло у нее в глазах, но тут же исчезло, уступив место гордости.
      – Я сама могу найти дорогу к кровати. – Ариана оттолкнула его руку.
      – Согласен. – Гейбриел смиренно кивнул. – Но мне не хочется, чтобы ты упала, – это может повредить моему ребенку.
      – Быть беременной не значит быть беспомощной, – пробормотала Ариана, с трудом переставляя ноги.
      И тут наконец Гейбриел не выдержал: схватив Ариану на руки, он понес ее на кровать. Экзотический аромат ее волос дразнил его; он уже ощущал этот аромат давно, еще когда путешествовал по Святой земле, разыскивая сестру. Только очень богатые люди могли позволить себе использовать такие экзотические средства. Гейбриел непроизвольно расправил плечи.
      Она могла – его леди. Несмотря на недоверие к браку, ему нравилось звучание этих двух слов. И все же когда он осторожно укладывал ее на постель, то заранее приготовился к тому, что она швырнет в него очередную подушку.
      Однако ничего подобного не произошло. Вместо этого Ариана с удивлением посмотрела на него.
      – Почему ты это сделал? – тихо спросила она.
      – Что сделал?
      – Отнес меня на кровать.
      Гейбриел небрежно пожал плечами, не желая открыто выражать свои чувства. Она задирала перед ним нос, называла его варваром и под конец оставила его умирать. А еще из-за нее погиб Эрик. Поначалу у Гейбриела было намерение выгнать Ариану из замка, сделать нищей, а потом использовать ее деньги, чтобы разрушить аббатство, не оставив от него камня на камне, но только теперь ему стало ясно, что он никогда не допустит, чтобы она прозябала в голоде и холоде.
      Ариана оперлась локтем на постель, и он провел большим пальцем по трем веснушкам у нее под глазом. Она вздрогнула, но не отвернулась. Гейбриел еле сдерживался, чтобы не поцеловать жену, а когда у нее между бровями появилась складка, свидетельствующая об озабоченности, он осторожно разгладил ее.
      – Гейбриел. – Услышав свое имя из ее уст, он удивился, и что-то дрогнуло в его сердце.
      – Да? – спросил он.
      – Твои люди покалечили Найджела?
      Он с трудом подавил желание зарычать. Перед его глазами сразу всплыла ненавистная картина: он стоит на коленях перед аббатом.
      – В тебе слишком много гордости, грешник. – Аббат бросил предназначенную для него еду на пол: – Слизывай ее, грешник, и оцени милость Господа.
      Безнадежность и отчаяние овладели Гейбриелом, и не потому, что аббат оказался крайне жесток, а потому что сам он был совершенно бессилен. Он действительно съел все прямо с пола, несмотря на свою гордость. Но, конечно, он не мог рассказать о своей слабости столь бессердечной женщине, как его жена.
      – Ложись спать, Ариана. – Гейбриел решил не отвечать на ее вопрос. – Скоро наступит новый день, первый день нашей совместной жизни.

      На следующее утро Ариана с ужасом осмотрела свой преобразившийся большой зал и твердо решила хоть что-то предпринять, пока дом совсем не развалился.
      Столы стояли у стен, перевернутые стулья валялись по всему залу, как будто стая волков пробежала по дому. Гейбриел разрешил ей надеть темно-синее платье вместо тех тряпок, которые были на ней вчера, и она не сомневалась, что так ей легче будет навести порядок. К тому же главный вдохновитель всего этого бедлама понемногу сдавал свои позиции.
      Голову Арианы покрывала шелковая, прошитая серебряными нитями вуаль, коса спускалась ниже талии. Она никак не могла догадаться, что заставило Гейбриела изменить решение относительно ее одежды. Много лет назад она поняла, что логику, определяющую поведение мужчин, предугадать невозможно.
      Маргарет поспешила ей навстречу, держа в руках огромный веник; она была взволнована даже больше, чем обычно.
      – О, миледи, весь дом полон ленивыми существами. – Тут она обратилась к оставшимся в зале солдатам и крикнула: – Убирайтесь отсюда, грязные свиньи, вон!
      Она тут же не замедлила стукнуть Родни по спине веником.
      – Я же сказала, убирайтесь. Мы не можем ничего приготовить, пока вы бродите по всему дому.
      Один из солдат прикрыл голову рукой, ожидая следующего удара, и беззлобно проворчал:
      – Уймись, бестолковая женщина.
      – Еще чего. – Маргарет перестала размахивать веником и подошла ближе к Ариане; волоски над ее верхней губой дрожали от возмущения. – Ради всех святых, миледи, мы должны избавиться от них.
      – Да, конечно, – попыталась успокоить ее Ариана.
      – Мне пришлось выгнать их из кухни, и тогда они разместились тут, в большом зале. Боже, помоги нам. – Маргарет с презрением посмотрела на ближайшего к ней солдата.
      – Мы обязательно разберемся с ними, – пообещала Ариана, – но… Вам так и не удалось узнать, заходил ли кто-нибудь в мою спальню во время венчания?
      – Как узнаешь, когда эта банда целый день бродит по дому. Они все утро не дают никому покоя.
      – Прошу прощения, милая женщина, – раздался неподалеку приятный мужской голос, и, обернувшись, дамы увидели в дверях Гейбриела.
      Широко раскрыв глаза, Маргарет с удивлением смотрела на него, потрясенная его мужественным видом.
      – О Боже, – тихо произнесла она.
      – Эти солдаты просто голодны и хотят что-нибудь получить из рук такой приятной дамы, как вы, – продолжая улыбаться, пояснил Гейбриел.
      Приятной дамы? Ну и комплимент! Маргарет против воли расплылась в ответной улыбке.
      – Да, конечно, – наконец выдавила она.
      – Хватит, – решительно проговорила Ариана; она совсем не хотела, чтобы муж пустыми комплиментами очаровывал слуг. – Мы немедленно приведем тут все в порядок.
      В этот момент через другую дверь в зал вбежали четверо ребят – один рыжий, два брюнета и один блондин. Двое из них тузили друг друга, как два молодых медвежонка, и вскоре оказались на полу, на осколках посуды. Катаясь по полу, они поднимали вокруг себя клубы пыли. Остальные наблюдали за ними, одобрительно хлопая в ладоши.
      – Давай, Сэм, стукни его хорошенько!
      – Осторожно, Майрон, смотри по сторонам! Зацепившись за ножку стола, драчуны свалили его, при этом с громким треском разбилась стоявшая на столе тарелка.
      – Довольно! – прикрикнул Гейбриел, но дети не обратили на него никакого внимания. – Сэм! Майрон! – Подойдя ближе, он поднял меньшего из дравшихся, который находился сверху. – Прекрати, Сэм. Кончится тем, что тебе выбьют второй зуб.
      Пока Гейбриел держал за шиворот маленького блондина, толстяк Майрон медленно поднимался на ноги. В худом подростке Ариана сразу узнала того, кто накануне отнял у Джейсона деревянную утку. У Майрона, хотя он выглядел старше Сэма года на два и весил значительно больше, кровоточила рассеченная губа и под глазом красовался большой синяк.
      – Ну что за дети! – возмущенно воскликнула Ариана.
      – Сейчас же извинитесь друг перед другом, – скомандовал Гейбриел.
      – Ни за что! – Малыш упрямо замотал головой. – Что заслужил, то и получил.
      – Скоро ты тоже у меня получишь, – пригрозил Майрон.
      – Прекрати немедленно! – Гейбриел потряс старшего, приподняв его над полом.
      Тот со страхом посмотрел на взрослого брата.
      – Уберете все, что вы тут натворили, а я потом проверю. – С этими словами Гейбриел отпустил мальчика.
      Майрон недовольно прищурился, но не стал спорить и принялся собирать с пола осколки.
      Убедившись, что муж ее умеет справляться со своей оравой, Ариана вздохнула с облегчением.
      – Сэм, пойдешь с Арианой, она даст тебе, что надеть, и потом отправит помогать на кухне, пока ты не научишься вести себя как следует.
      – В кухне одни девчонки работают.
      – А ты разве не девочка?
      – Что? – в недоумении переспросила Ариана, глядя на всклокоченные волосы ребенка. – Ты девочка?
      – А вам какое дело?
      – О Боже, – только и смогла вымолвить Ариана, понимая, какая непростая жизнь ей предстоит. – Почему тогда ты носишь штаны?
      – У меня никогда не было платья. – Девочка насупилась.
      – Неправда, – вмешался Майрон, – один раз было, но ты тут же изорвала его в клочья.
      Девочка показала ему язык.
      – Вот, она первая задирается. – Мальчик хотел кинуться к сестре, но Гейбриел его удержал.
      Еще немного понаблюдав за этой картиной, Ариана выпрямилась.
      – Если вы не успокоитесь, завтрака не будет.
      – Но я голоден, – быстро повернулся к ней Майрон.
      – Тогда веди себя как следует.
      В это время Родни громко рыгнул, и Ариана повернулась к нему:
      – То же касается и старших. Маргарет прекрасно готовит макароны и печет такой хлеб, от которого слюнки текут, но никто не должен болтаться по залу, пока накрывают стол. Все вон – дети, взрослые и собаки. Завтрак скоро будет готов. С Божьей помощью мы найдем возможность жить здесь вместе в мире и покое.
      Обещание скорого завтрака заставило мужчин поспешно подняться на ноги, а Родни подмигнул ей своим единственным глазом.
      – Макароны и белый хлеб, вы сказали?
      – Да, если уйдете. Высушенное мясо и гнилой картофель, если останетесь, – подняв бровь, Ариана посмотрела на Гейбриела, – разве что ваш лорд сам возьмется за работу на кухне.
      Многозначительно переглянувшись, солдаты потянулись из зала.
      – Спасибо вам, госпожа, – расчувствовалась Маргарет, вытирая руки о передник; все эти волнения привели к тому, что ее белая шапочка сдвинулась набок.