– Детоубийца! – Седая женщина, прекратив выдирать сорняки, с презрением взглянула на Гейбриела, въезжавшего во двор замка через три дня после встречи с Найджелом. – Проклятый варвар! – со злостью добавила она.
      Удивленный ее словами, Гейбриел сердито нахмурился.
      – Я не боюсь тебя, бастард. – Утреннее солнце осветило ее лицо и седые волосы, и Гейбриел увидел старую горбунью с ярко-синими глазами. – Все говорят, что ты приковал ее к кровати. Разве так обращаются с женой? Будет тебе по заслугам, если твой ребенок умрет.
      Натянув поводья, Гейбриел заставил жеребца остановиться и обратился к женщине:
      – О чем вы говорите? Мой ребенок появился на свет?
      – Родился сегодня ночью, на много дней раньше срока. От волнения у него засосало под ложечкой. Когда он уезжал, Ариана была совершенно здорова и до родов было еще далеко.
      – Он родился мертвым? – Гейбриел все-таки решился задать этот вопрос.
      – Нет, но он такой маленький, что не сможет выжить. Слышите, колокола уже звонят. – Старуха наклонилась и со злостью вырвала какое-то растение. На миг Гейбриелу показалось, что она швырнет его ему в лицо.
      Не тратя времени на выяснение подробностей, он галопом помчался к дому.
      Боже, неужели ребенок погибнет? Впрочем, что толку просить Бога о милости, если он не реагирует на просьбы незаконнорожденных.
      – Гейбриел! – Родни встретил его у входа в дом. Лоб здоровяка был наморщен, единственный глаз покраснел, и казалось, что он очень нервничает.
      Соскочив с коня, Гейбриел отдал поводья слуге. – Как ребенок?
      – Схватки начались два дня назад. – Родни пытался догнать своего господина, прыгавшего через две ступеньки по лестнице, ведущей в спальню, но ему это никак не удавалось.
      – Почему за мной не послали сразу?
      – Мы посылали троих. Двое не смогли вас найти, а третий вообще не вернулся.
      – Ребенок умер?
      – Было очень много крови. – Родни явно старался избежать прямого ответа на вопрос.
      – А Ариана?
      – Она отдыхает. – Уши Родни покраснели. – И уже послали за священником.
      Гейбриел сокрушенно вздохнул. Как он мог оставить ее в такое время, да еще прикованной к постели?
      Добравшись до спальни, Гейбриел убедился, что дверь заперта, и с силой стукнул по ней кулаком.
      – Ариана!
      Из комнаты раздался странный, приглушенный звук.
      – Открой, иначе я сам открою.
      – Прекратите сейчас же! – раздался решительный женский голос, и Гейбриел сразу вспомнил про Гленну, акушерку.
      Отойдя немного, он, как бык, попробовал выбить дверь плечом, и с третьего раза дверь открылась.
      Ариана, побледневшая и измученная, смотрела на него с кровати, нахмурившись и широко раскрыв глаза. Прижимая к себе какой-то маленький сверток, она тихо сказала:
      – В этом не было совершенно никакой необходимости.
      Непричесанные волосы ее спутались, на коже виднелись пятна, и вся она выглядела ужасно измученной. Горы подушек, обычно аккуратно разложенных, в беспорядке валялись по обеим сторонам от кровати. На туалетном столике лежали отвратительного вида окровавленные тряпки.
      – Тебе не следовало запирать дверь. – Гейбриел прошел через комнату и остановился возле кровати. Похоже, Ариана настолько ослабела, что вряд ли сможет заботиться о малыше.
      – Где ребенок?
      – Тебе не следовало ломать дверь, – повторила Ариана. В этот момент одеяло сдвинулось, открыв крошечное сморщенное существо. Ребенок был таким маленьким, что легко мог поместиться на одной ладони Гейбриела. Он опять стал укорять себя за то, что оставил ее.
      – Ребенок жив?
      В этот момент крошечное существо открыло глаза и посмотрело прямо на него.
      Восторгу Гейбриела не было границ. Ребенок жив!
      Ему хотелось поднять руки к небу и заорать во все горло, но он все стоял как вкопанный и не сводил глаз с младенца, личико которого красно-синего цвета вдруг сморщилось и стало напоминать поверхность старой коряги. Однако для Гейбриела это зрелище представлялось самым замечательным из всех, какие ему доводилось видеть в его жизни.
      – Черт возьми! – громко произнес он, не зная, что еще сказать.
      Сверток снова пошевелился, и Ариана сердито посмотрела на мужа.
      – Ты не мог бы говорить не так громко? – укоризненно проговорила она.
      Гейбриел потянулся к младенцу, но Гленна тут же стукнула его по руке.
      – Сначала мыться, – скомандовала она.
      Боже, какой же он осел!
      Гейбриел поспешно подошел к двери и выглянул в коридор.
      – Родни, скажи, чтобы перестали звонить в колокола, и отошлите домой чертова священника. Мой младенец жив!
      – Но, сэр, – пытался возразить Родни, – он не проживет и дня.
      – Пожалуй, он прав, – вздохнула Гленна. – Такие никогда не выживают. Будет лучше, если священник все-таки явится.
      – Мой ребенок не умрет, – упрямо сказал Гейбриел. – И пусть священник держится от него подальше. Младенцу нужны тепло и еда, а не ладан. И прекратите все разговоры о похоронах.
      Пожав плечами, Родни повернулся и неохотно отправился в зал.
      Побродив немного по комнате, Гейбриел опять подошел к кровати и стал оглядывать младенца, убеждая себя, что ребенок будет жить, несмотря ни на что.
      – Ты не собираешься его покормить? – с надеждой спросил они крепко сжал спинку кровати.
      – Она едва может дышать, а уж сосать… – Ариана с болью в глазах посмотрела на младенца.
      Оставив арбалет в ногах кровати, Гейбриел прошел к умывальнику, налил воду из серебряного кувшина и основательно вымыл руки, а затем, вытерев их чистой тряпкой, подошел к Ариане.
      – Дай мне ребенка, – мягко попросил он.
      В тот же момент Гленна оказалась прямо перед ним.
      – Оставь нас в покое, здесь не место для мужчины. Дай своей жене возможность порадоваться своему младенцу, пока он еще на этом свете. Теперь тебе понадобился ребенок, но разве не ты оставил беременную жену прикованной к постели? – Акушерка повернулась к Гейбриелу спиной, взяла влажную тряпку и обтерла лоб Арианы. – Не волнуйся, моя милая, – ласково проговорила она.
      Ариана казалась невероятно бледной; откинувшись на подушки, она тихо покачивала крошку.
      – Дыши, детка, дыши, – приговаривала несчастная мать.
      – Оставил прикованной к постели! – бормотал Гейбриел. – Ну и что? У Родни были ключи, разве нет?
      – Ты велел не отпускать ее, пока не пройдет две недели, – презрительно процедила Гленна. – А Родни, твердолобый дурак, сказал, что если он уберет цепь, то ему придется все время находиться рядом с ней. Нам было бы еще хуже, если бы этот волосатый идиот болтался тут у нас под ногами. – Акушерка принялась, ворча, убирать разбросанные повсюду окровавленные тряпки.
      Чувство невыразимого отчаяния овладело Гейбриелом.
      – Уходи прочь, ты ничем не сможешь нам помочь. – Гленна демонстративно отвернулась от него.
      – Нет.
      В это время младенец открыл рот, словно прося пить.
      – Покорми ее, – снова повторил Гейбриел.
      – Лучше оставь нас, – Ариана указала глазами на выломанную дверь, – и найди кого-нибудь, кто сможет починить это.
      Отчаяние охватило Гейбриела, но он твердо решился не сдаваться. Взяв акушерку за плечи, он осторожно отодвинул ее от кровати, глядя на нее таким взглядом, что у женщины сразу пропало всякое желание спорить с ним. Потом он протянул руку к ребенку, но Ариана локтем остановила его порыв.
      Внезапно на лестнице раздались торопливые шаги, и в комнату вихрем ворвалась Маргарет.
      – Помогите нам все святые! – сразу запричитала она, пряча руки в складки широкой юбки. – Миледи, там приехал ваш кузен, епископ, и я сказала ему, что вы наверху с ребенком и что к вам сейчас нельзя. Вот только он ничего не хочет слушать и говорит, что собирается благословить младенца.
      – Кузен здесь? – вздрогнув, переспросила Ариана и тут же начала усиленно растирать грудь младенца, который, казалось, совсем затих.
      – Епископ приехал не один, – затараторила Маргарет, как будто желая поскорее высказать все и уйти из комнаты. – Я еще никогда в жизни не видела такой богатой процессии. Там много лошадей, какие-то сундуки и толпа слуг. Этот человек, наверное, богаче, чем сам король.
      Ариана глубоко вздохнула и крепко прижала к себе младенца, который как раз в этот момент снова начал дышать. Она в ужасе смотрела на Гейбриела, понимая, что приезд епископа не сулит им обоим ничего хорошего.
      – Где Джейсон? – поспешно спросила она, обращаясь ко всем сразу.
      В коридоре раздалось громкое шарканье ног, и в комнату влетел Родни.
      – Господин, мне одному с ними не справиться… – Почувствовав на себе мрачный взгляд Гейбриела, он внезапно замолчал.
      И тут же комнату вошел епископ в сопровождении целой свиты, охранников и слуг, которые сразу принялись с интересом рассматривать богато обставленную спальню.
      Ариана с усилием села на кровати. Если бы она была в состоянии, то с огромной радостью сбежала бы отсюда.
      – Неужели это вы, мой кузен? – с трудом разжимая губы, произнесла она. – Я бы с удовольствием приняла вас, но только не сейчас. Прошу, уходите отсюда, уходите все!
      Кулаки Гейбриела внезапно сжались так, что побелели костяшки пальцев.
      – Не вмешивайся, жена, это мужское дело.
      – Ничего подобного, муж мой. Это именно женское дело, раз оно касается ребенка. – Ариана накрыла простыней крошечную новорожденную, не желая, чтобы пришедшие видели ее.
      – Уходите, я сказала! – Она неловко пошевелилась, и цепь, ударившись о ножку кровати, громко зазвенела.
      – Леди Ариана Роузбрайер, – торжественно заговорил епископ Рэндалл, подходя к ней, – я нахожусь здесь по поручению Святой церкви. Вы обвиняетесь в убийстве своего мужа, лорда Айвана Роузбрайера. Рядом со мной находится помощник шерифа, который приехал, чтобы поместить вас в тюрьму. – Край богатой мантии епископа прошелестел полежавшему на полу восточному ковру, и в воздухе распространился аромат лаванды.
      Высокий худой мужчинах носом в форме картошки сделал несколько шагов, и следом за ним вперед вышли двое хорошо вооруженных охранников.
      Ариане стало трудно дышать, когда она увидела, что Гейбриел преградил им путь.
      – А, это вы, любезный, – проскрипел епископ, властно протягивая руку. – Немедленно отойдите в сторону и не мешайте нам. Мы допросим вас об обстоятельствах смерти аббата Торнбури, когда сочтем нужным.
      Не обращая внимания на слова епископа, Гейбриел выхватил нож и с угрожающим видом взмахнул им перед собой.
      – Уйдите прочь, или я вырву ваше сердце! – сквозь зубы прорычал он.
      Епископ выразительно посмотрел на сутулого человека, стоявшего рядом с ним.
      – Угроза в адрес служителя церкви. Вы записали это? – Подбородок его мелко дрожал, когда он произносил эти слова.
      – Вон, – снова прорычал Гейбриел, – или я разорву вас всех на части голыми руками!
      Охранники поспешно обнажили шпаги, и Ариана вздрогнула. Гейбриел так разъярился, что мог бы убить их всех, если бы их не было так много.
      Рэндалл усмехнулся:
      – Не смешите меня, мой милый, вы не справитесь со всеми.
      Гейбриел отвел руку назад.
      – Зачем убивать всех, если мне нужны только вы, – презрительно произнес он, и в ту же секунду нож, словно внезапно потревоженная птица, стремительно вылетел из его руки. Это произошло за мгновение до того, как на него бросился один из охранников. Пролетев через комнату, нож по самую рукоятку вонзился в плечо епископа, и тот завизжал, словно раненая свинья.
      Схватившись рукой за плечо, Рэндалл безуспешно пытался остановить льющуюся потоком кровь.
      – Убейте его немедленно! – злобно прорычал он.
      Слуги епископа набросились на Гейбриела и попытались прижать его к стене, но он с силой отбросил их.
      Ариана в ужасе смотрела на происходящее, не зная, что ей делать. Ребенок тихо попискивал.
      Неожиданно ее рука коснулась рукоятки арбалета, забытого на кровати Гейбриелом, и сразу сердце Арианы забилось сильнее. Переложив ребенка в одну руку, она другой крепко схватила оружие. Главное, случайно не попасть в Гейбриела, промелькнуло у нее в голове, и она нервно поежилась.
      Никто из мужчин не обращал на нее никакого внимания, и Ариана вдруг поняла, что это ее единственный шанс. Если она сумеет убить кузена, его свита, оставшись без предводителя, растеряется, и тогда Гейбриелу удастся справиться с ними.
      Приняв решение, Ариана больше не медлила. Осторожно достав арбалет, она прицелилась.
      Как будто что-то почувствовав, Рэндалл обернулся к ней:
      – Ариана…
      Ее имя, отчетливо прозвучавшее в мгновенно наступившей тишине, словно стало сигналом: собрав все силы, которых у нее осталось совсем немного, Ариана выпустила стрелу.

      Стрела вонзилась в грудь епископа, и Рэндалл взвыл от боли. Услышав этот вопль, его спутники на мгновение застыли от неожиданности, и это дало возможность Гейбриелу собраться с силами.
      Епископ широко раскрытыми глазами взглянул на Ариану и медленно опустился на колени.
      Из горла Арианы вырвался стон, руки ее дрожали. Боже, неужели она опять убила человека!
      Младенец у нее на руках начал задыхаться, и она прижала девочку к себе, а потом начала растирать маленькую грудку, помогая малютке дышать.
      Двое охранников кинулись к упавшему епископу, и Гейбриел, не мешкая, стукнул третьего по голове. Еще один охранник, до сих пор стоявший в стороне, внезапно просто опустил шпагу и с презрением посмотрел на своего хозяина, как будто ничуть не сожалея о том, что тот погиб. Остальные в оцепенении переводили взгляды с хозяйки дома, на которую раньше не обращали никакого внимания, на поверженного священника.
      Ариана чувствовала, что у нее не осталось никаких сил, ее глаза застилал туман, и ей казалось, что она вот-вот уснет. Все же невероятным усилием она заставила себя преодолеть сонливость и продолжить растирать грудь несчастной крошки.
      В этот момент в коридоре послышался грохот шагов, и в комнате появился Родни с людьми Гейбриела. Единственный глаз Родни пылал яростью, шпага его угрожающе сверкала.
      Люди, пришедшие с епископом, обменявшись многозначительными взглядами, медленно опустили оружие.
      – Никогда не питал симпатии к этой разодетой свинье, – глухо пробормотал один из них.
      Глядя на своих людей, Гейбриел глубоко вздохнул:
      – Слава Богу, вы не подвели. Мы просто не успели нанять столько людей, сколько нужно для охраны замка, но вы справились и без них. А теперь уберите его отсюда. – Гейбриел толкнул ногой обмякшее тело епископа. – А его людей соберите в большом зале.
      Кровать, на которой лежала роженица с ребенком, вдруг стала мокрой и липкой; опустив взгляд, Ариана увидела пятна крови на простыне. Внутри у нее все сжалось от неожиданного спазма.
      Гленна тут же бросилась к ней и забрала младенца, а Ариана, тихо застонав, закрыла глаза и перед тем, как потерять сознание, почувствовала, что чьи-то руки вытирают ее лицо чем-то холодным и мокрым. И тут же сознание покинуло ее.
      Спустя три недели Гейбриел, сидя у свежей могилы, смотрел остановившимся взглядом на камни, из которых было сложено надгробие. Беспокойство за Ариану, которая до сих пор не пришла в себя, заставило его покинуть дом и прийти сюда, чтобы хоть как-то попытаться привести в порядок свои мысли.
      На могиле не было ни креста, ни таблички с надписью – простая горка камней под старым развесистым дубом. Последнее место, где упокоилась его мать. Она, всю жизнь зарабатывавшая тем, что спала с мужчинами, и каждый год рожавшая детей, умерла молодой. Власти не позволили после того, как нее проявилась болезнь крови, похоронить ее ни на кладбище, ни на церковном дворе.
      Гейбриел опустился на колени. Никогда еще он так ясно не ощущал свою ответственность, как в эти дни.
      Ариана лежала в постели ослабевшая, растерянная, и акушерке никак не удавалось остановить кровотечение. Она все время стонала, находясь в каком-то странном состоянии между сном и бодрствованием, и это все больше угнетало Гейбриела. Как он мог оставить ее прикованной к кровати и уехать? Теперь ему казалось, что самый жестокий злодей не решился бы на такое.
      Глядя на могилу матери, Гейбриел снова напомнил себе, что он сын проститутки, не аристократ и не лорд. Сирилл была права, так же как и Гленна, – обе они считали его недостойным мужем.
      Неожиданно Гейбриел почувствовал желание помолиться, но он не знал никаких молитв. Ему всегда говорили, что Бог не прислушивается к тем, кто рожден во грехе, и все же… Что, если Бог послушает его хотя бы один раз, даст ему шанс?
      Молитвенно сложив руки, Гейбриел наклонил голову и прошептал:
      – Прошу тебя, Боже, сделай так, чтобы Ариана осталась жива. Она не должна страдать за мои грехи.
      Это была первая молитва в его жизни, и Гейбриел не знал, насколько правильно ее произносит. Может быть, надо не только просить, но и обещать что-то? Их девочка стала крепче, и теперь наконец появилась надежда на то, что она выживет.
      – А если ты дашь мне знак; что мне не место в ее жизни, я уйду и больше не буду мешать ей, – смиренно закончил он.

      Ариана медленно открыла глаза, но поднять руку, чтобы убрать волосы с лица, так и не смогла.
      – Слава Богу, миледи! – услышала она голос Маргарет. – Мы уже не верили, что вы проснетесь.
      Стараясь держать глаза открытыми, Ариана повернула голову и вздрогнула от боли в висках.
      – Маргарет, где мой ребенок?
      Ариане пришлось сделать несколько глубоких вздохов, прежде чем она распознала Маргарет, Дионну и Эдвину, суетившихся возле кровати.
      – О девочке заботится Бет.
      – Значит, она жива?
      – Да, хотя Гленна считала, что она умрет. Ваш муж день и ночь согревал ее своим телом и требовал для нее молоко. Честно говоря, я никогда не видела, чтобы мужчина сумел сохранить жизнь такому крошечному ребенку.
      Ариана слабо улыбнулась. Ее Гейбриел не мог поступить иначе.
      – А где он сейчас?
      – Он ушел три недели назад.
      – Ушел? – Ариана попыталась сесть на кровати, но тут же снова откинулась на подушки. – Куда ушел?
      – Боже милосердный, ну как я могу это знать!
      – Просто он забрал ораву ребятишек и ушел. Сказал, что вы были правы и он не годится в лорды, вот и все.
      – Не годится в лорды? – Ариана ничего не могла понять.
      – Он же не смог вас защитить и к тому же приковал вас к кровати…
      Только теперь до сознания Арианы дошло, что Гейбриел покинул ее.
      – Скажите, а куда он ушел?
      Суетившиеся вокруг нее женщины переглянулись растерянно.
      Эдвина посмотрела на Маргарет, та на Дионну, но ни одна из них не решалась заговорить.
      – Этого никто не знает. Он оставил людей для охраны замка и исчез, – наконец вымолвила Эдвина.
      – А Саманта? Майрон? – Казалось, вопросам Арианы не будет конца.
      – Они тоже ушли.
      Ариана растерянно огляделась.
      – Но кто-то должен знать, где он?
      – Родни говорит, что, если Гейбриел не захочет, чтобы его нашли, никто не сумеет его переупрямить.
      – Я найду! – Стоило ей произнести эти слова, как Ариана неожиданно почувствовала, что силы вновь возвращаются к ней.
      – Но в этом нет никакого смысла, миледи, – попробовала возразить Маргарет. – Мы уже осмотрели все окрестности. Его братья и сестры живут в своей старой хижине, но о Гейбриеле им ничего не известно.
      Однако Ариана словно не слышала этих причитаний. В ее ушах отчетливо звучали слова Гейбриела: «Это волшебное место. Я пришел сюда, когда у меня отрубили пальцы». Водопад!
      – Эдвина, помоги мне подняться.
      – Но… Не лучше ли вам хотя бы ненадолго остаться в постели? – попыталась урезонить ее Маргарет.
      – Это совсем неразумно, – всплеснула руками Дионна.
      – Нет-нет, пожалуйста, помогите мне встать. – Ариана спустила ноги с кровати.
      Женщины тут же кинулись к ней.
      – Теперь мне нужно хорошо поесть. – Ариана вдруг почувствовала зверский голод.
      – Сию минуту, я все принесу. – Маргарет тут же бросилась на кухню.
      Встав, Ариана с трудом удержалась на подгибающихся ногах. Прошел уже почти месяц с тех пор, как Гейбриел ушел, но ведь что-то заставило его это сделать! Она ничего не могла понять. Сначала он силой врывается в ее замок, силой принуждает ее выйти за него замуж, а потом без всякой причины от всего этого отказывается? Невероятно!
      Нахмурившись, Ариана попробовала сделать несколько шагов по комнате. Колени ее дрожали, ноги едва держали исхудавшее тело.
      – Может быть, принести вам ванну и горячую воду? – робко спросила Эдвина.
      – Да, это было бы просто чудесно!
      Чем больше Ариана двигалась, тем увереннее чувствовала себя. Маргарет принесла ей мясной бульон, сыр, хлеб, и она с аппетитом поела, ощущая, как силы возвращаются к ней.
      После ванны Ариана переоделась и попросила Франсин расчесать и уложить ее волосы, надеясь, что уже скоро она сможет разгадать загадку, которую задал ей Гейбриел.
      Уже через три недели Ариана отправилась на конюшню за своей любимой лошадкой.
      Вокруг стояла тишина. Жизнь в замке, казалось, замерла, и Ариана чувствовала, что ей не хватает полевых цветов и роз, сложенных из травы, которые с такой любовью приносил ей Гейбриел. Такие подарки нельзя купить ни за деньги, ни за все то золото, которым она владела.
      После первых дней, когда Ариане еще трудно было передвигаться, она чувствовала себя такой отдохнувшей, как будто проспала целый месяц.
      Джейсон тоже был здоров, но скучал без братьев Гейбриела, особенно без Гарета. Зато большой пес остался в замке, и мальчик часто играл с ним, бросая кожаный мяч и наблюдая, как собака задорно мчится за ним.
      Каждая ночь без Гейбриела стала мучением. Постепенно вернулись ее ночные кошмары, и она опять с наступлением темноты стала зажигать свечу.
      Том, ее старый конюх, оседлал Лейси и помог Ариане забраться в седло.
      – Может быть, вы хотите, чтобы я поехал с вами? – почтительно спросил он.
      – Нет, – Ариана решительно тряхнула головой, – лучше я поеду одна.
      Отзвука падающей воды у Арианы улучшилось настроение. Встав на четвереньки, она поползла под кустами к водопаду, от всей души надеясь, что ее предположения окажутся верными. Вокруг нее весело щебетали птицы, и все это место было таким же волшебным, каким оно сохранилось в ее памяти. Лучи солнца отражались в падающей воде, рождая в пенистом потоке разноцветную радугу. Все здесь осталось таким же, как прежде: папоротники, деревья, птицы и стрекозы, даже замечательные фиолетовые наперстянки вокруг пруда, но никаких следов пребывания человека, остатков еды или брошенной тряпки Ариана так и не смогла обнаружить.
      – Гейбриел? – без всякой надежды произнесла она, но никто не откликнулся.
      Подойдя ближе к воде, она сбросила туфли и забралась на вершину того самого камня, где они впервые любили друг друга. Теперь все это осталось в далеком прошлом.
      Прошел почти месяц с тех пор, как Гейбриел покинул замок Роузбрайер. За это время он не мог уйти далеко, да и вряд ли он оставит своих братьев и сестер одних.