ТРАПЕЗНИКОВ ВЛАДИМИР
      Практикум для начинающих
      Часть первая
      I
      - Понимаете, первый раз мы его утром увидели, когда на тот берег плавали. Смотрим, у камышей лодка, удочки расставлены и человек в ней лежит, головой к борту привалился. Еще посмеялись тихонько: горе-рыболов, выплыл рыбу ловить, а сам уснул...
      Мой собеседник, молодой парень, едва ли мне не ровесник, с которым при других обстоятельствах я давно бы уже перешел на ты, остановился, что-то припоминая. Признаться, очень хотелось его поторопить. Мы стояли на самом солнцепеке, и я, естественно, застегнутый, как лицо официальное, искренне завидовал его костюму, состоящему из одних купальных трусов. Наконец, он прервал затянувшуюся паузу, обратившись к своей спутнице:
      - Ты не помнишь, в котором часу это было? Инспектору, наверное, важно знать время? - он вопросительно посмотрел на меня.
      Я кивнул.
      Миловидная девушка в символическом купальнике отчего-то смутилась и отрицательно помотала головой. Вероятно, я как-то не так на нее посмотрел. Да и откуда ей помнить - счастливые, известное дело, часов не наблюдают. Но ее друг, оказывается, еще не до конца потерял голову:
      - Сейчас прикинем. Встали мы в восемь... Завтракали... Потом сели в лодку. Ходу туда на веслах минут двадцать. Значит, было около девяти. Это когда мы мимо проплывали. Ну, а когда назад плыли - часа три спустя, видим, он в той же позе. Тут и почуяли неладное. Окликнули - не отзывается. Приблизились, постучали по лодке веслом. Ничего. Тогда я перелез к нему: мало ли, человеку плохо... Хотел пульс пощупать, а он холодный... Тогда оставили все, как было, и через озеро сюда. Катер остановили, вас вызвали... - Он замолчал.
      - Скажите, - спросил я, - других лодок в заливе не было?
      - Нет, мы бы заметили. Залив небольшой. Да и редко кто туда плавает далеко. Мы потому и любим это место...
      - А с покойным раньше встречались?
      - Один раз, мельком, - неожиданно вступила в разговор девушка.
      Молодой человек недоуменно посмотрел на нее.
      - Да, да, - подтвердила она. - Это было вчера ближе к вечеру. Он шел от посадочной площадки с какими-то вещами. По-моему только что прилетел. Я обратила внимание, потому что на нем была куртка с красивой эмблемой какой-то космической службы. Правда, я в них не разбираюсь.
      - Точно, - подтвердил ее друг. - Теперь и я вспомнил.
      С минуту я размышлял, что бы еще спросить, но не придумав, поблагодарил юную пару и простился, выяснив, где их найти в случае необходимости. Обнявшись, они направились к озеру.
      Я проводил их взглядом с известной долей зависти: отдыхают люди, а ты в такую жару работай. Мозги плавятся.
      - И какие же выводы после столь содержательной беседы, инспектор-практикант Ник? Наверное, вам уже все ясно? - раздался насмешливый голос за спиной.
      Я обернулся. В тени под деревом, облокотившись о ствол, стоял мой начальник Альбин Фогг, покусывая травинку. Надо сказать, что с самого начала моей практики во вверенном ему отделении Службы космической безопасности наши отношения не сложились. Не знаю, что его не устраивало во мне, и разбираться с этим неохота, зато причину своего раздражения знаю точно. Нет, дело не в придирчивости, хотя есть и это. Главное - полное пренебрежение к мнению подчиненных сотрудников. Специалист он действительно хороший, одно из раскрытых им дел даже входит в обязательный практикум курсантов второй ступени - я его тоже изучал. Вот, видно, и зазнался: только он на метр под землей видит, а эти молодые что там навыдумывают? Да и не только молодые. Подозреваю даже, что именно этой замечательной черте характера он обязан назначению сюда, в тихое, в общем-то, по меркам Службы, место. Мало кто хочет с таким работать.
      Итак, старший следователь Альбин Фогг, видимо, на протяжении всего разговора кусал травинку под деревом и сейчас в свойственной ему манере снизошел до того, что интересовался моим мнением.
      Мысленно ругнув себя за непростительную оплошность, - я обязан был почувствовать его присутствие, это азы, а сам, погрузившись в беседу, отключил внешнее восприятие, - я пожал плечами.
      - По-моему, делать выводы пока преждевременно. Надо узнать заключение врача...
      - Мне нравится твой подход, Ник. - Он скорчил какую-то малопонятную гримасу. - Пойдем послушаем врача.
      По тропинке мы вышли на крутой обрывистый берег и, спустившись вниз, оказались на песке узкого пляжа.
      - Где вас носит, сыщики? Ждать устал. - Доктор сидел на песке у гравилета, прячась в его тени от солнца.
      - Ну что? - спросил Фогг.
      - Похоже, дело не по вашей части: никаких следов насилия. Отравления в том числе. Смерть наступила около восьми утра. Точную причину смогу назвать после лабораторных исследований.
      - Установил личность погибшего?
      - Слушай, Альбин, не один ты дело знаешь! - Врач покачал головой. Лиман Фрос, биохимик, Служба колонизации. Вчера прилетел на Землю. Как видишь, узнал даже то, что мне вовсе не нужно.
      - Что ж, работай дальше. Жду заключения. Удивлен только, что ж за причина смерти такая, если ты не можешь ее сразу установить?
      Лицо врача неожиданно стало злым.
      - Не суй нос туда, где ничего не понимаешь. Будет тебе заключение! Он поднялся и открыл дверь гравилета.
      Робот-санитар бережно поднял со дна лодки безжизненное тело и уложил его в операционный отсек.
      Вот так и бывает - живешь себе, и вдруг хлоп! И нет тебя...
      - При виде подобных картин всегда задумываешься о собственной смерти. Молодой, в сущности, парень... а на тебе... - Альбин Фогг будто прочитал мои мысли.
      II
      Заключение врача было весьма лаконично. Фогг перекинул мне через стол небольшой пластиковый листок, не удержавшись от ядовитого комментария:
      - Вот, полюбуйся на нашу доблестную всемогущую медицину. Получил эту писульку по связи. Лично эскулап доложить постеснялся.
      Я пробежал несколько строчек текста, заключавшего результат лабораторного исследования трупа Лимана Фроса. Следы какого-либо насилия исключались. Причиной смерти явилась внезапная остановка сердца. Правда, почему это - произошло у сравнительно - молодого и - здорового человека, ранее сердцем не страдавшего, оставалось пока неясным. В самом конце так и было написано: Исследование продолжается.
      - Каково?! - спросил Фогг, когда я поднял глаза. - В наше время умирает человек, а эти, - он кивнул на записку, - даже понять не могут - от чего!
      Я подумал, что, вероятно, на доктора у него какая-то старая обида. Было сейчас в его лице что-то вроде скрытого злорадства. Возможность унизить, даже перед инспектором-практикантом, доставляла удовольствие. Врача я знал мало, за время практики пересекался с ним лишь пару раз, но, наверное, из-за своей неприязни к Фоггу, обиделся за него. Правда, виду не подал, промолчал. Зачем обострять и без того натянутые отношения?
      - Значит, поступим так, - мой начальник поднялся из-за стола. - Пусть медики сколько хотят гадают на кофейной гуще, в конце концов это их дело. Ты же составишь отчет о проведенном нами расследовании, укажешь, что факт преступления не обнаружен, приобщишь этот трактат, - он указал пальцем на заключение врача, - и отправляй в архив. Здесь все ясно: что поделать, бывает и такая смерть... Кстати, когда заканчивается твоя практика?
      - Сегодня последний день.
      - Ну и ладно. Заканчивай и завтра гуляй. Завидую. Можешь идти.
      Выйдя из кабинета Фогга, я отправился к себе и, затворив дверь, первым делом удобно развалился в кресле. Очень люблю такое полугоризонтальное положение и принимаю его при первой возможности. С завтрашнего дня каникулы. То-то можно будет поваляться! Никто не посмеет с места сдернуть... Но сегодня еще работа, надо сочинять отчет. В принципе Альбин прав: дело не наше. Но надо же хотя бы для проформы поинтересоваться личностью погибшего. Все-таки редко в наше время скоропостижно умирают люди, притом по неизвестной причине... А, ладно, чего гадать на пустом месте. Ему видней.
      Подтянувшись вместе с креслом к компьютеру, я за полчаса состряпал отчет и отправил его в архив Службы. Делать больше было нечего. Плеснув в стакан ледяного тонизирующего сока тогу, я откинулся на спинку и принялся смаковать его мелкими глотками. Одни и те же мысли, как ни старался их отогнать, вертелись в голове:
      Интересно, возможно, хотя бы теоретически, вот так подстроить убийство, чтобы даже врачи считали смерть естественной... Не слыхал о таком. Но...
      За все время практики не было ни одного интересного дела, на котором представилась бы возможность проявить себя. Так, какие-то мелочи. И вдруг такой случай! Интригует? Бесспорно! Особенно, если считаешь себя способным следователем и два месяца до того зевал от скуки.
      Сознавая в глубине души всю бредовость своей затеи, я решил попытаться - построить версию убийства. Тайком от всех, конечно, и в первую очередь от Фогга. Узнают - на смех поднимут. Ну и, если версия получится, отработать ее. Благо, с завтрашнего дня каникулы, а тут уж я предоставлен сам себе.
      Полный решимости, я послал вызов в лабораторию доктора. Ответчик долго молчал, но вот, наконец, экран засветился. Врач выглядел очень усталым.
      - А, это вы, Ник...
      - Как видите. Есть что-нибудь новое?
      - Ничего ровным счетом. Остановилось совершенно здоровое сердце. Я подключил к работе своих коллег, сделал запрос в Главный архив... Пока безрезультатно. Мы в тупике, прямо скажу, - он развел руками.
      - А хотя бы теоретически, отчего такое может произойти?
      Мой собеседник ответил не сразу.
      - Теоретически? - он усмехнулся. - Что ж, извольте... Ну, например, крайняя степень испуга и, как результат, резкая смена ритма работы сердца, к которому оно не сможет приспособиться... Если подумать, наверное, смогу назвать еще несколько причин. - Помедлив, он добавил: - Только к чему? Для здорового человека они мало вероятны. Да и вам вряд ли нужны. Проблема здесь чисто медицинская.
      - Спасибо, - я отключил связь.
      На помощь медицины, действительно, рассчитывать не приходилось. Все, что назвал доктор, практически сразу - отпадало. Погибший работал в Службе колонизации, а у них такая подготовка, что даже смертельная опасность не вызовет учащения пульса. Да и с чего резко меняться ритму сердца человека, который спокойно ловит рыбу посреди озера?
      Что ж, познакомимся поближе! - я послал расширенный запрос в Общий каталог.
      В целом всю эту информацию я уже видел, когда составлял отчет, но тогда требовались лишь самые общие данные об умершем.
      А в свете возникшей у меня идеи необходимо было все изучить самым тщательным образом. Компьютер коротко пискнул, призывая ко вниманию. На экране появилась надпись: Лиман Александр Фрос. Далее - дата рождения, биоспектр при жизни, формула генетического кода, и замыкала все дата смерти. Сегодняшняя. Мой отчет уже был учтен каталогом. Пробежав пальцами по клавиатуре, я погрузился в чтение.
      Так, родился на Земле, кратко о родителях, рос, учился... Специальное образование получил в Высшей школе Службы колонизации. Биохимик-адаптатор. Аттестации наилучшие. Первое самостоятельное дело - на Тарге. Участник еще шести экспедиций, - следовал перечень. - Женат. Жена - Юлия Лота Фрос, урожденная Анит. Двое детей: сын Вэлин и дочь Ирма. Постоянно проживал на Тилле. Скончался на Земле. Стояла дата и примечание: Сообщение Службы космической безопасности.
      Ознакомившись с общей частью биографии Фроса, я принялся штудировать ее по пунктам. Наибольший интерес, конечно, представляли профессиональные качества погибшего и все, что было связано с его работой. Этот раздел я изучил дважды и не напрасно! Во-первых, выяснил, что Фрос - специалист высшей категории подготовки. Среди прочего это означало его умение блестяще управлять функциями своего организма. Во-вторых, узнал, что он недавно побывал в очередной экспедиции и после медицинского обследования был признан абсолютно здоровым. Впрочем, это совпадало с заключением нашего врача. В-третьих, и это главное, обнаружил белое пятно в его послужном списке. Два года назад он прибыл из своей предпоследней экспедиции. Осваивалась некая планета Терфа системы звезды Алиот. Обычно сразу указывалось, как в последнем случае, о проведении медицинских обследований. Но здесь было иначе: врачи дали ему свое разрешение на дальнейшую работу только полгода спустя. Почему? Не объяснялось.
      Интерес мой только возрос, когда, запросив информацию о Терфе, узнал, что все работы по колонизации планеты остановлены, и она закрыта. Срок принятия этого решения Высшим Советом Земной ассоциации почти совпадал со временем прибытия из экспедиции Лимана Фроса!
      Однако что же там произошло?! - Я углубился в материалы Общего каталога.
      III
      Планета Терфа по всем параметрам идеально подходила для колонизации. Практически равная Земле по массе и размерам, она получала достаточно тепла и света от своей звезды. Но, обладая инертной атмосферой, была безжизненна. Жизнь вообще решающий фактор при решении вопроса о колонизации: окажись там хоть самые простейшие ее формы, и люди бы ушли. Но Терфа была мертва, и поэтому начались работы. Прежде всего предстояло преобразовать атмосферу. На планете смонтировали сеть установок, которые обслуживала небольшая группа ученых из пяти человек. Состав небольшой экспедиции раз в полгода менялся. Дело было не новое и продвигалось достаточно быстро: через три года на Терфе уже прижились первые растения; оставалось совсем немного до того, как воздух станет пригодным для человека... И вдруг с планеты пришел сигнал бедствия!.. Никаких объяснений не последовало, потому что связь прервалась...
      Спасатели прибыли через сутки. Четверых нашли в помещении Станции. Люди были живы, но находились в состоянии полной прострации, безучастно взирая на прибывших. Двое сжимали в руках разряженные энергаторы. Казалось, здесь разыгралось настоящее сражение: испещренные лучами стены, уничтоженное оборудование, разбитый координационный компьютер. Он управлял всеми атмосферными установками на планете, которые теперь остановились. Однако не это волновало сейчас спасателей. Они искали пятого члена экспедиции, но тщетно - на Станции его не было.
      Кто-то обратил внимание на то, что в ангаре не хватает одного легкого гравилета. Через несколько часов спасательный крейсер с помощью локации обнаружил его с орбиты у одного из отрогов Большой каменной гряды. Прибывшая к месту группа нашла там и последнего члена экспедиции. В бессознательном состоянии он лежал в сотне метров от машины. Рядом валялся оброненный энергатор. Только этот был заряжен полностью - человек не сделал ни единого выстрела. По характеру следов установили, что он бежал к гравилету, вероятно, рассчитывая укрыться в нем от какой-то опасности или спешно покинуть это место...
      Расследованием занялись сотрудники Службы космической безопасности. К работе было привлечено много ученых-экспертов, но никаких причин, приведших членов экспедиции к полному лишению рассудка, обнаружить не удалось. Даже сама природа болезни осталась непонятной. Медики не могли разобраться, как, а главное, от чего лечить пострадавших: никаких повреждений мозга они не нашли. Однако, вывезенные на Землю, люди довольно быстро выздоровели, правда, не сохранив никаких воспоминаний о разыгравшейся драме.
      Дело осталось нераскрытым. Безопасное пребывание людей на планете гарантировать было невозможно. И Терфу закрыли, несмотря на огромные энергетические ресурсы, затраченные на преобразование.
      Одним из членов этой драматической экспедиции был Лиман Александр Фрос...
      IV
      Что ж, весьма интересно: таинственная смерть участника таинственной экспедиции...
      Я поднялся из кресла, потянулся и промерил кабинет взад-вперед. Все это было действительно очень любопытно, но не более. Моя версия убийства не продвинулась ни на шаг. А может, ну ее к черту. Высасываю из пальца неизвестно что, голову ломаю, тогда как все проще простого. Умер человек и умер. Мало ли отчего люди умирают. Можно подумать, эти врачи все знают. Вон на Терфе целая группа сошла с ума, а они даже не поняли, что с ними. Так и сейчас... Стоп! - Я вновь подсел к компьютеру и послал несколько запросов: в голову пришла мысль поинтересоваться, как сейчас поживают сотоварищи Фроса по несчастью.
      Первой пришла информация на Гэла Питера Миза, ботаника экспедиции. Бегло просмотрев текст, я задержался на последнем абзаце: здесь сообщалось, что вот уже почти два месяца продолжаются его розыски в заповеднике бассейна Амазонки, куда он отправился в одиночку изучать какие-то растения. Тревогу подняла служба заповедника после того, как Миз в назначенное время не вышел на связь. Поиски вела группа спасателей местного отделения Службы космической безопасности.
      Любава Марта Воря. Врач экспедиции. Единственная женщина. С ней было все в порядке. Сейчас работала главным врачом лечебного центра где-то в Сибири. На всякий случай я зафиксировал для себя адрес.
      Третьим шел Тиман Лори Гвич. Инженер-техник. Именно он отвечал за работу всех автоматических систем на Терфе. Как сообщалось, пребывал в настоящее время в добром здравии у себя дома на Камосе.
      Записав его шифр связи, я обратился к последнему участнику экспедиции.
      Андерс Шервин Вэл. Руководитель группы, физик. Крупный ученый. Даже я, весьма далекий от науки человек, знал это имя. Благодаря открытому им эффекту стало возможным создание новейших быстроходных гравилетов. Не было необходимости подробно изучать приводимую о нем справку: две недели назад всю Земную Ассоциацию облетела весть о его трагической гибели. Во время карнавала, посвященного встрече лета в Европе, Андерс Вэл организовал фейерверк в духе старины. По раскопанным им где-то описаниям были изготовлены пороховые ракеты, которые запускались со специальных подставок при помощи тлеющего фитиля. Зрелище получилось впечатляющим. Сам автор поджигал запалы, толпа рукоплескала давно забытому чуду. Но тут произошло несчастье - одна из ракет взорвалась на старте. Вэл был убит наповал...
      - Да... Дела... - Отодвинувшись от компьютера, я подпер подбородок кулаком. - За последние два месяца двое умерли, и один пропал. Как сговорились... И все происходило на Земле, хотя мало ли планет в Ассоциации. Гвич, вон, живет на своем Камосе, и все с ним в порядке. И Фрос у себя на Тилле, видно, на жизнь не жаловался. А прилетел на Землю - и на тебе... Миз и Вэл, те - другое дело - они здесь постоянно проживали. Хотя нет, эта Любава жива-здорова... Все может быть лишь совпадением. А вдруг теперь ее очередь?!
      Охватившее меня волнение смешивалось с растерянностью. Что предпринять, я не знал. Очень хотелось ознакомиться с материалами расследования гибели Андерса Вэла и исчезновения Гэла Миза. Не мешало бы подробно изучить дело Терфы. Но... Ключ к каталогу Службы космической безопасности имеют только штатные сотрудники, а практиканты, вроде меня, обязаны обращаться к своему руководству. А оно уж решает, надо им это или нет. Никакого желания идти к Фоггу не было: Но выбирать не приходилось. Кроме того, я был просто обязан доложить ему о вскрытых фактах, оставляя, впрочем, за собой право никак их не комментировать. Уговорив себя таким образом, я поднялся и отправился к начальству.
      Разговор с Альбином Фоггом получился гораздо короче, чем можно было предположить. Собственно, и разговором-то это назвать нельзя. На протяжении всего моего доклада старший следователь не проронил ни слова, лишь лицо его становилось все более и более кислым. Изложив в конце просьбу предоставить мне возможность поработать со специальным каталогом Службы для уточнения некоторых деталей, я замолчал. Молчал и Фогг, уставившись мимо меня куда-то в угол. Вдруг как-то встрепенулся и обыденно спросил:
      - Отчет по делу Фроса отправил в архив?
      Я утвердительно кивнул.
      - Хорошо... - Он пробежал пальцами по клавиатуре компьютера.
      Мне было не видно, что появилось на экране. Затеплилась надежда. Но в следующий момент я был горько разочарован.
      - Итак, Вет Эльм Ник, ваша практика окончена, - сухим, официальным тоном произнес Фогг. - Несмотря на некоторую излишнюю эмоциональность, вполне объяснимую молодостью, в целом вы неплохо с ней справились, и я считаю возможным оценить ее высшим баллом и направить в Академию Службы отличную аттестацию. Впереди - сложный курс последней ступени, поэтому желаю вам хорошо отдохнуть за каникулы. Не забудьте, что больше каникул у Вас не будет. Начнется работа, а отпуск - это совсем не то! - Он поднялся. - Можете идти. До свидания.
      А я вот до свидания говорить не стал. Не боясь показаться невежливым, просто повернулся и вышел.
      Нет уж, свидеться с тобой в будущем - благодарю покорно! Гнать таких в шею надо из Службы! Корифей индюшиной породы!.. - Я был взбешен, зол на весь белый свет и в первую очередь на Службу космической безопасности, которая терпит в своих рядах подобные чудеса природы. - Не надо мне никакой помощи, сам разберусь в этом деле!..
      Забежав в свой бывший кабинет, я забрал куртку и покинул здание отделения, не забыв на прощанье хлопнуть дверью...
      V
      Говорят, пора молодости хороша тем, что никакое, даже самое неприятное событие не может надолго испортить вам настроение. Проходит совсем немного времени и, глядишь, жизненный калейдоскоп вновь дарит положительные эмоции. Сознание здоровья и силы диктует уверенность в себе, и где они там, неприятности? Так, маячат где-то на горизонте размытым контуром, а то и вовсе за ним скрываются. Несомненно, концепция спорная, но я с ней полностью согласен, потому что идеально в нее вписываюсь.
      Вот и сейчас, оказавшись у родительского дома, мысли мои всецело были заняты лишь предвкушением радостной встречи с самыми близкими мне людьми. Здесь, в тропиках, наступал вечер. Солнце уже наполовину скрылось за холмом на западе, пронзая прощальными лучами листву редкого леса на его вершине. Сколько раз наблюдал я эту картину в детстве! Налетевший легкий ветерок прошуршал в листве и исчез, оставив горьковато-соленый аромат близкого моря... Отпустив гравилет, я не спеша пошел по дорожке через сад. У входа на веранду была разбита большая клумба, которой в прошлый приезд я не видел. Над цветами, склонившись, колдовала мама. Цветы вообще ее страсть. Вряд ли существует на свете более тонкий знаток и ценитель - она знает про них все. И наверное, не существует в природе таких, которые не росли бы в нашем саду. Сколько неудобств это доставляло в свое время отцу! Сейчас он привык, а раньше! Мама любит менять интерьер перед домом, и отец нередко, забыв о новых дорожках, шел ко входу привычным путем и топтал бесценные сокровища. Сколько себя помню, между родителями не прекращались полушутливые стычки из-за цветов. После очередного напоминания быть повнимательней отец кипятился и требовал положить конец этим безобразиям, выделить ему хоть самую узкую полоску земли, по которой он мог бы спокойно ходить, не испытывая желания научиться летать. Он-де не против вовсе не ходить по саду, а сажать гравилет на крышу, которая для этого и приспособлена, но нет! Его милая жена устроила цветник и там. Конечно, он понимает, что цветы - ее профессия, они облагораживают душу, но он уже достаточно облагорожен. Оформляешь парки? И оформляй! А с меня хватит. Скоро мной овладеет комплекс сорняка! Если б я знал в свое время, что меня ждет... Обычно здесь он замолкал, а мама улыбалась и шла поправлять испорченные клумбы. По семейному преданию, всерьез из-за цветов родители поссорились лишь однажды. Тогда еще студент, отец, гуляя в парке, залюбовался красивым узором из неизвестных растений и решил взглянуть поближе. Попутно что-то растоптал. Молодая девушка, художник-оформитель этого парка, с возмущением накинулась на него и заставила сажать новые цветы взамен испорченных. Так они познакомились...
      Мама колдовала над цветами...
      На звук шагов она подняла глаза и всплеснула руками:
      - Вет!... Приехал! - И пошла навстречу. Обернувшись, позвала: - Эльм, иди скорей!
      На пороге показался отец.
      - А! Блудный сын явился! - Перепрыгивая через ступеньку, он спустился по лестнице и, раскрыв объятия, пошел ко мне. - Совсем нас, стариков, забыл...
      Крепко обняв обоих родителей, я окончательно почувствовал себя дома. Шевельнулась в душе жалость по безвозвратно ушедшему детству.
      - Что мы здесь стоим? - проговорила мама. - Идемте в дом. - И как маленького, потянула за руку.
      - Держи крепче, - посоветовал отец, - а то, неровен час, опять сбежит. - Он, смеясь, легонько подтолкнул меня к крыльцу. Мы не виделись больше года. Нет, общались, конечно, посредством видео, но разве можно это сравнить с такой вот неторопливой беседой за столом в нашей гостиной? Естественно, родителей интересовали мои успехи и жизненные планы. Маму волновало, отчего я похудел и такой бледный. Отец интересовался моей профессиональной подготовкой. Спросил, не бросил ли я заниматься музыкой, и очень рад был услышать, что музыку я почитаю своей второй профессией. Ирония судьбы! Музыкальные занятия в детстве я просто ненавидел, но отец, разглядев у меня определенные способности, упорно занимался со мной. Какие коленца не выкидывал я только лишь затем, чтобы увильнуть от этого дела: и притворялся больным, и норовил удрать гулять к возвращению домой своего строгого учителя... - Кончилось - тем, что ухитрился испортить наш домашний фонаккорд, и он вместо звуков издавал какое-то хриплое дребезжание. Но все напрасно! Воля у отца оказалась железной, и, превозмогая мое бешеное сопротивление, он упорно пестовал меня. Единственной отдушиной были периоды, когда по долгу службы отец покидал Землю, иногда, случалось, надолго; тогда я мог перевести дух... Превосходно владея фонаккордом, отец задался целью во что бы то ни стало научить этому и меня, а также, весьма своеобразно, привить любовь к музыке, резонно полагая, что всякий культурный человек должен быть душой приобщен к этой высшей форме искусства. И странно, ему это удалось! В Академии службы космической безопасности я избрал своей второй специальностью искусствоведение и углубленно изучал теорию музыки. Недавно сдал экзамен на присвоение квалификации исполнителя-импровизатора. Такие дела... Сейчас все это было весело вспоминать, и мы от души смеялись. Потом мама попросила меня сыграть, что я и сделал с большим удовольствием.
      Родители были так рады приезду сына, что меня стали мучить угрызения совести. Ведь еще два дня тому назад я и не помышлял прилетать к ним, собираясь провести каникулы в веселой компании друзей совсем в другом месте. Но в деле, которым я решил заняться, существенную помощь мог оказать именно мой отец, Эльм Тони Ник. Как-никак, а он возглавлял Совет экспертов Службы колонизации и уж наверняка про историю с Терфой должен был знать многое...
      Ночью мне не спалось. Из головы не шла загадочная цепочка смертей. Устав ворочаться с боку на бок, я встал и, накинув рубаху, вышел из своей комнаты - захотелось побыть на воздухе. Спустился на первый этаж и, направляясь к веранде, увидел, что дверь в кабинет отца приоткрыта, и из-за нее пробивается полоска света. Тихонько заглянул. Он работал у компьютера. Постучавшись, я вошел и устроился в кресле рядом.
      - Не спится? - Отец отвел глаза от экрана. - Что так?
      - А тебе?
      - Да вот, работа приспела: изучаю новые данные от групп поиска. Несколько новых планет, может быть, колонизуем. Ты-то что не спишь?
      - Есть к тебе дело... - Вообще-то я собирался задать свои вопросы завтра, но раз уж подвернулась возможность, решил не медлить. Тем более что, в моем представлении, время было дорого.
      - По моей части?
      - Именно. Как раз связано с колонизацией одной из планет.
      - Ну-ка, давай. - Он развернул кресло ко мне. - Любопытство, или по службе?
      - По службе... Скажи, что произошло на Терфе? В Общем каталоге информация, мягко говоря, скудная...
      - Но ведь у твоего ведомства свой каталог, там подробный отчет. Как практиканту не разрешили воспользоваться?
      Я кивнул.
      - Ну и порядки у вас.
      Среди прочих достоинств у отца есть замечательная черта - не задавать лишних вопросов. Нужно тебе, значит нужно. Вот и сейчас, немного помолчав, он произнес:
      - По правде сказать, дело это темное. И рассказывать особенно нечего... Терфу закрыли, так по сути ни в чем не разобравшись. Поэтому, боюсь, не смогу ответить, что же там произошло на самом деле... Но кое в чем дополнить Общий каталог, пожалуй, сумею.
      - Это я и прошу.
      - Как вела расследование твоя Служба, мне неизвестно, хотя в это время я присутствовал на планете. Мы с коллегами давали разъяснения по научным вопросам. И только по тем, которые нам задавали. Не более. Однажды я попытался обратить внимание старшего следователя, руководителя группы дознания, на некоторые обстоятельства, по моему мнению, важные. Но он в вежливой форме дал мне понять, что я лезу не в свое дело. Они, мол, профессионалы, и сами знают, чем заниматься. Больше я не вмешивался...
      - Интересно получается, - внезапно перебил он сам себя. - Прошло два года, и Служба космической безопасности в лице моего сына, без пяти минут следователя, решила наконец поинтересоваться моим мнением. Извини за любопытство: с чего вдруг?
      Даже мой всегда сдержанный отец не удержался от вопроса. Что ж, его можно понять.
      - Обязательно объясню, но сначала расскажи, пожалуйста, то, о чем собирался сообщить тогда.
      - Что ж, давай так... Понимаешь, драматическое происшествие с последней экспедицией, повлекшее за собой расстройство психики сразу всех ее членов и оставшееся неразгаданным, бесспорно, самый значительный эпизод в освоении Терфы. Но лишь эпизод! Там и до этого творились вещи, совершенно необъяснимые. Например, с насыщением атмосферы кислородом. Оно шло гораздо медленнее, чем ожидалось, хотя все смонтированные установки работали с заданной производительностью. Одновременно инертные газы, составляющие естественную атмосферу планеты и активно откачиваемые, убывали совсем не так быстро, как мы бы хотели. Кроме того, нарушалось естественное перемешивание газов: в атмосфере образовались зоны, богатые кислородом, а наряду с ними участки, где лишь обнаруживались его следы. И это несмотря на постоянно дующие ветры! Скажем, в районе Станции воздух практически пригоден для дыхания, а десятью километрами западнее - изначального состава... Как будто стена разделяет эти области. Нам так и не удалось объяснить этот феномен. - Отец встал с кресла и подошел к открытому окну. Долго молчал, всматриваясь в темноту. Наконец, не поворачивая головы, произнес: - Знаешь, Вет, на определенном этапе у меня даже сложилось впечатление, что кто-то откровенно издевается над нами, над нашими стараниями... Мы хорошо сделали, что ушли с Терфы.
      - У тебя есть конкретные подозрения?
      - Откуда?! Если б были.. - Он уселся на подоконник, привалившись к косяку. - Это я так... Не обращай внимания. Мистика, рожденная недостатком знаний...
      Мне показалось, что он не договаривает.
      - А эту, как ты выразился, мистику, вы не пытались проверить? Вдруг, правда, кто-то препятствует землянам?
      Он посмотрел на меня с любопытством:
      - А ты сам как думаешь?
      - Не темни, пап, выкладывай. Наверняка поработали в этом направлении.
      - Ну и догадливый у меня сын, - отец покачал головой. - Конечно, работали. Особенно, если учесть, что такая мысль возникла не у одного меня. И предпосылки были интересные. Есть там, как мы ее назвали, Большая каменная гряда. Цепь высоких скал, опоясывающая через полюса всю планету. К ней, как притоки к большой реке, со всех сторон сбегаются цепочки скал поменьше. Смотри! - Он подошел к компьютеру и вызвал нужную информацию. Вывел ее на большой экран на стене. - Это снимки Терфы из космоса. Видишь гряду?
      Не увидеть ее было невозможно. Действительно, будто большая река текла по планете вдоль меридиана, собирая малые и большие притоки.
      - Так вот, - продолжал отец, - именно в районе гряды и происходят все фокусы. Вся остальная поверхность Терфы преимущественно равнинная, и в целом насыщение кислородом атмосферы там шло успешно. Здесь картина резко менялась: в районах малых образований замедлялось и по мере приближения к главной скальной цепи прекращалось вовсе. Надо сказать, что само существование Большой гряды поставило в тупик наших планетологов. Их ученые совещания постоянно оканчивались скандалами, всяк гнул свое. Но ни один из них не смог выдать гипотезу ее происхождения, хоть мало-мальски выдерживающую критику. Я не специалист, но, насколько понимаю, основная проблема заключалась в породах, лежащих в основании гряды: не могла она на них возникнуть, согласно нашим представлениям, и все тут... Конечно, мало ли у природы загадок. Сначала на спор планетологов особого внимания не обратили, а потом, когда такое дело, вспомнили... Короче, изучали мы эту область тщательно. И вширь, и вглубь.
      - Прости, - перебил я, - а ты тоже был на Терфе? Я имею в виду не расследование по делу последней экспедиции, а тогда.
      - Нет, не смог выбраться, к сожалению. Как всегда, хватало других дел. Но регулярно изучал отчеты работавших там экспедиций.
      - И что же?
      - А ничего ровным счетом. Орешек оказался не по зубам. Скалы и скалы. Никакого намека на искусственное происхождение, никаких следов разумной деятельности. Мы уж и так и сяк судили-рядили - полный хаос во внутренней структуре. Магнитных или гравитационных аномалий тоже нет. Зато новую загадку получили... Помнишь, я говорил, что в атмосферу над грядой не проникал кислород?
      - Конечно. И вы решили?..
      - Да. Решили смонтировать несколько установок прямо на гряде.
      - Они не заработали?
      - Ну что ты! - отец усмехнулся. - Исправно заработали. Только выделяемый кислород исчезал неизвестно куда... Вот так. Этот эксперимент проводила предпоследняя экспедиция. Что случилось с последней, ты знаешь...
      - Скажи, - прервал я затянувшуюся паузу, - последняя экспедиция чем-нибудь отличалась от предыдущих? Задачами, например...
      - В целом нет. Предполагалась обычная работа. Правда, состав был значительно сильнее: руководителем полетел Андерс Вэл, член Совета экспертов. Ты, вероятно, знаешь - выдающийся ученый. Хотел сам на месте изучить все эти чудеса. И команду себе подобрал соответствующую - лучших специалистов Службы колонизации. Фрос, Миз, Гвич, врач Воря - все у нас люди известные. Жалко, Вэл недавно погиб, трагически и глупо...
      - И Лиман Фрос тоже, произнес я.
      - Как? Когда?! - вскинул на меня взгляд отец.
      - Вчера утром. На рыбалке. Внезапно остановилось сердце.
      - У Лимана? - он растерянно покачал головой. Никогда бы не подумал, что с ним такое может случиться.
      - И тем не менее случилось. Но это еще не все: в конце марта Гэл Миз отправился в заповедник Амазонки и бесследно там исчез. Есть все основания считать его тоже погибшим. Кстати, вот тебе и ответ на вопрос, почему я заинтересовался делом Терфы...
      - Думаю, относительно Миза ты ошибаешься, - сказал отец. - Как раз в начале апреля он прилетал к нам. Консультировался у матери по каким-то цветам.
      Эту новость надо было хорошенько осмыслить. Кроме того, отец вряд ли что мог добавить к сказанному. И потому, завершив разговор, я поднялся и, пожелав спокойной ночи, отправился к себе.
      Уже в дверях обернулся:
      - Пап, а ты не помнишь, как звали начальника группы дознания? Ну того, который не захотел тебя слушать на Терфе.
      Погрузившийся было вновь в работу отец обернулся, провел пальцем по переносице:
      - Имя не помню, а фамилия... Сейчас... Фогг! Старший следователь Фогг.
      - Альбин?!
      - Точно. Ты его знаешь?
      - Приходилось встречаться... Еще раз спокойной ночи.
      Я вышел, плотно притворив дверь.
      По крайней мере одно обстоятельство сейчас прояснилось - нежелание Фогга поручить мне накануне расследование дела, которое, возможно, как-то связано с Терфой.
      VI
      Первое, что я сделал утром, это поинтересовался в Общем каталоге, не нашелся ли в бассейне Амазонки пропавший Гэл Миз. Если бы это произошло, то Служба обязательно дала бы такую информацию. Но нет. Сообщалось, что поиски продолжаются. Ночью я воздержался от этого запроса, а приказал себе сразу же спать, сегодня мне нужна была свежая голова.
      После завтрака отец куда-то улетел, и мы остались вдвоем с мамой. В разговоре среди прочего я поинтересовался, зачем прилетал Гэл Миз. В отличие от отца, мама страшно любопытна, и, конечно, первым делом стала выяснять, откуда я его знаю. Ничего не поделаешь, пришлось покривить душой и сочинить с горем пополам мало-мальски правдоподобную историю, что я-де, занимаясь на практике одним делом, вынужден был ознакомиться с некоторыми вопросами ботаники и неоднократно сталкивался с этим именем в специальных материалах. Вчера узнал, что этот авторитетный ученый нанес ей визит, и вот теперь любопытно - зачем? Получилось, видимо, не очень удачно, потому что мама, подавив улыбку, сочувственно произнесла:
      - Чем тебе только не приходится заниматься?! Что поделать? Сам выбрал стезю... - Но на вопрос ответила: - Это был чисто профессиональный визит. Ему для опытов необходимо несколько редких цветов, и он консультировался по выращиванию. Но знаешь, возможно, это будет тебе интересно, мне показалось, что он очень хотел поговорить с отцом.
      - С чего ты взяла?
      - Эх ты, сыщик! - она засмеялась. - Запомни, у женщин особое чутье! Да что там чутье? Я объясняю, а слушает он вполуха. Мы в саду разговаривали, а Эльм в кабинете работал. Так Гэл все на окно его посматривал, будто ждал, когда освободится. И за ужином сидел напряженный очень. Я уж их вдвоем оставила - думала мешаю. Но он почему-то сразу засобирался и улетел. Так что цветы - это повод был, чтобы у нас побывать и с отцом поговорить. Но, видно, не решился. Может, передумал... Вообще, все они в Службе колонизации странные. Возьми отца: ночи напролет работает, днем работает, вокруг ничего не замечает. И Гэл Миз, насколько знаю, такой же... - она с интересом посмотрела на меня. - А все-таки, что случилось?
      - Да ничего! Я же тебе сказал.
      - Ладно, будем считать так... - Мама явно огорчилась, что я не посвятил ее в свои секреты.
      Убрав со стола посуду, она отправилась в сад к своим цветам. А я, мысленно перед ней извинившись, вывел из ангара свой спортивный гравилет.
      Берег в этой части залива был низким. Лес рос на кочках, между которыми проглядывала вода. В озеро вдавалась довольно широкая полоса камыша. Вряд ли кому придет в голову прогуливаться здесь пешком. Влюбленные, наверное, плавали на другую сторону, где под невысокими обрывами желтели полоски песка. Но Фрос вчера, в последнее утро своей жизни, ловил рыбу именно здесь, под самой травой. Показанное место я хорошо запомнил.
      Что ж, может и к лучшему, что здесь так топко. - Немного покружив в поисках сухой площадки и не обнаружив ничего более подходящего, я опустил гравилет на маленькой лужайке, поросшей жесткой травой. Натянув предусмотрительно захваченные сапоги, откинул колпак и выпрыгнул наружу. Под ногами чавкнуло, задышало. Страхуясь, я ухватился за стойку машины, но это оказалось ни к чему: почва держала. Уже собираясь двинуться в путь, чертыхнувшись, вновь полез в гравилет - воздух вокруг - звенел писком тучи комаров, которые были явно не прочь мною полакомиться. Выступать в роли деликатеса не хотелось, а потому, порывшись, нашел ультразвуковой излучатель, включил и повесил на шею. Теперь людоеды были не страшны. Осторожно ступая, я пошел вдоль берега.
      Конечно, осмотреть все здесь следовало еще в день происшествия, но тогда меня сбил с толку Фогг, а теперь прошли сутки. Но лучше поздно, чем никогда! В таком месте следы могут сохраняться долго...
      Нашел я их быстро. Настолько быстро, что даже не сразу поверил в свою удачу. Цепочка залитых водой углублений, несомненно, оставленных человеческими ногами. Она тянулась по траве от деревьев к камышу, терялась у кромки озера, но дальше путь неизвестного угадывался по примятым и поломанным стеблям. Естественно, прошло много времени и следы были оплывшие. Ничего о размере и характере обуви узнать уже было невозможно. В надежде хотя бы выяснить рост по ширине шага, я собрался было его замерить, но махнул рукой. Шаг был не постоянный. Оно понятно - человек шел осторожно, выбирая места потверже. Ничего другого не оставалось, как пройти по следам в обе стороны. И я сначала отправился к озеру. Тропинка в камыше недолго петляла и оборвалась возле торчащего из воды валуна. Взобравшись на него, я осмотрелся. Отсюда отлично было видно место, где стояла лодка Фроса. Расстояние метров в двадцать. Срезав несколько поломанных стеблей камыша, я пошел обратно. В лесу следы прыгали с кочки на кочку, заставляя точно так же скакать и меня. Наконец, между деревьями показался просвет, и я вновь оказался на берегу озера, только с другой стороны заболоченного мыса, который отделял залив от основной акватории. Здесь следы терялись. Судя по всему, человек сел в лодку и отчалил. Больше тут делать было нечего и, сжимая срезанные стебли, я вернулся к гравилету. Теперь надо было спешить домой: нужна была мамина консультация.
      VII
      Когда я прилетел, отец уже был дома: его гравилет стоял на площадке. Опустившись рядом, я подошел к веранде. Из открытых окон доносились голоса родителей. Отец, по-видимому, прибыл только что: мама интересовалась, будет ли он обедать? В ответ он согласно хмыкнул. И поинтересовался:
      - Где наш сыщик?
      - Понятия не имею, - в маминой интонации улавливалось недовольство. Упорхнул без уведомления. Кстати, ты не в курсе, с чего вдруг он заинтересовался Мизом?
      - Видишь ли, Вет откуда-то взял, что Гэл пропал в джунглях Амазонки, а я рассказал о его визите.
      - Вот это да! Значит, я масло в огонь подлила.
      - Ты о чем?
      - Рассказала, что Миз прилетал к тебе, хотел о чем-то поговорить, но так и не решился.
      - Ко мне?
      - Это только ты ничего не замечаешь - живешь, как не от мира сего. Точно говорю - Миз прилетал к тебе...
      И безо всякого перехода мама заговорила про меня.
      - Знаешь, Эльм, не нравится мне выбор нашего сына. И никогда не нравился. С его характером и работать в Службе космической безопасности?! Самоуверенный до зазнайства, невыдержанный. Вспомни, с детства в авантюры всякие влезать любит очертя голову...
      - Успокойся, Ружи. Я интересовался: отзывы о нем превосходные. Парень занят своим делом. Конечно, в известном смысле, опасным...
      При моем появлении разговор оборвался. Как ни в чем не бывало, мама пригласила меня к столу. Пообедали.
      - Где был? - поинтересовался отец.
      - Так, на озеро одно слетал. Мам, вся надежда на тебя!
      - В чем же?
      - Нужно определить, когда сломаны эти растения, - я показал на стебли камыша, - и, если можно, поточнее. Ты же непревзойденный эксперт по этой части!
      - Зачем... - начала было она, но махнула рукой. - Давай!
      - Дело связано с Терфой? - спросил отец, когда она ушла.
      - Пока не знаю.
      Я действительно этого не знал. Отец не стал расспрашивать, перевел разговор на другую тему. Мама не заставила себя ждать.
      - На, и отстань, - она сунула мне в руки пластиковый листок. - Была рада помочь следствию.
      - Спасибо.
      Я пробежал глазами данные. Предположение подтвердилось! Камыш был сломан вчера между семью и девятью утра. Это совпадало со временем гибели Лимана Фроса...
      Итак, произошло убийство. Я почти не сомневался в этом. Оставалось загадкой: кто и каким образом его совершил, мотивы... Кроме того, никаких доказательств, подкрепляющих мою убежденность, не существовало. Только интуиция. Факт, что кто-то был на мысу в момент смерти Фроса обстоятельство, конечно, важное. Но что он подтверждал? Мало ли, совпадение. Захотелось кому-то здесь прогуляться. Всякие ненормальные бывают... То, что погибший был участником последней экспедиции на Терфу, где происходили странные события, сюда вообще никак не подклеивалось. Был и был, что с того? Начальник этой экспедиции недавно погиб и ботаник пропал? А это что доказывает и какое отношение имеет к смерти Фроса? Кстати, о ботанике Мизе: судя по всему, жив он и здоров. Не сошли же мои родители с ума. По уставу я был обязан сообщить об этом в Службу - ребята его который день в джунглях ищут, а он всех за нос водит! Может, когда с ним встретятся, кое-что и по делу Фроса прояснится. Но именно поэтому мне и не хотелось подавать рапорт. Дело Фроса обязательно поручат Альбину Фоггу, на территории которого он погиб. Меня, возможно, приставят к нему в помощь. Но нет, спасибо! Даже гримаса, какую он скорчит, стояла перед глазами. Не заслужил он таких подарков. Я все это начал один, один и продолжу. И с Мизом сам разберусь. Сейчас каникулы, никто ничего мне не поручал, а стало быть и не спросит... Раскрою, а потом доложу.
      Мое тщеславие, пересилив чувство служебного долга, заключило сделку с совестью.
      Поднявшись с кровати, на которой, размышляя, валялся после обеда, я подошел к компьютеру. Достал из кармана кристалл памяти, куда в свое время предусмотрительно записал адрес Лимана Фроса на Тилле, и заказал разговор. Тилла довольно далекая планета, прямая связь с ней в силу каких-то космических причин часто прерывается, и обычно используют ретрансляторы на промежуточных планетах. Естественно, удлиняется время ожидания. Поэтому пришлось запастись терпением. Открыв банку напитка из цветов лимеллы, я уселся против экрана. Лениво потягивая ледяную жидкость, успел задремать, прежде чем запищал сигнал вызова. Встрепенувшись, отставил напиток и нажал кнопку ответчика. На меня смотрела с милой улыбкой молодая девушка.
      Дочь, наверное, - решил я, - только почему улыбается? Неужели им до сих пор не сообщили? Не хотелось бы быть черным вестником. Но что поделать?!
      - Здравствуйте, - произнесла она первой.
      - Здравствуйте! Вас зовут Ирма? - именно так звали дочь Фроса.
      - С чего вы взяли? - она удивленно вскинула глаза. - Вы заказывали разговор с Тиллой?
      Все стало ясно.
      - Заказывал.
      - Извините, но придется подождать: ретранслятор на Салге вышел из строя. Сейчас его ремонтируют.
      - Доразвлекались они там, совсем работать не хотят! - Я был раздражен этой задержкой. Представьте, что вам срочно нужна информация, а из-за чьего-то разгильдяйства вы не можете ее получить. Никакие милые улыбки тут не помогут. Да и работники на Салге всем известны - лодыри. Это курортная планета всей Земной ассоциации. Ее неофициально называют Планетой развлечений. Основная масса народа там - отдыхающие. Похоже, что и различные службы планеты в основном развлекаются.
      - Напрасно вы сердитесь, - улыбка моей собеседницы только что мед не источала. - На Салге оборудование устаревшее, скоро поставят новое. А пока подождите, пожалуйста.
      - И долго?
      - Думаю, часов через шесть все будет в порядке, - невинным голоском сообщила она. - Мы вас вызовем.
      - Безобразие! Кому жаловаться - не знаю. Мне срочно необходим разговор с Тиллой. Что ж, так все шесть часов сидеть и ждать?
      Девушка лишь виновато развела руками.
      - К сожалению, ничем не могу помочь. Мы вас вызовем, - повторила она.
      До меня наконец дошло, что изливаю свой гнев не по адресу.
      - Ладно, - сказал я более миролюбивым тоном. - Когда починитесь, шлите вызов сюда и в мой гравилет. Запишите позывные.
      Она записала и отключилась.
      Обругав судьбу за спутанные карты, я поднялся. Пора было заняться поисками Гэла Миза.
      VIII
      А вот где его искать, я понятия не имел. Родители здесь помочь ничем не могли: прилетать-то он прилетал, но откуда?.. И решил я поступить просто: отправиться по адресу, указанному в Общем каталоге. Вряд ли кто из сотрудников Службы туда заглядывал. Зачем? Если пропал человек в джунглях Амазонки, значит, и искать его следует там. А ведь бывает всякое, когда почему-либо хотят скрыться! Очень я надеялся, даже если не найду там самого Миза, обнаружить хоть какую-нибудь ниточку к нему.
      С воздуха поселок представлялся маленьким зеленым островком, затерянным среди блеклой, выжженной солнцем степи. Само его существование здесь казалось невероятным. Представьте старое, треснувшее в некоторых местах, порыжелое одеяло и вдруг на нем изумруд глубокого - насыщенного цвета. Поневоле удивишься контрасту! Кто-то любит степь. Говорят, просторы бескрайние! А я нет: глазу не за что уцепиться, равнина унылая. Пустыня еще хуже. Люблю леса. И хоть родился и вырос в тропиках, больше всего по душе мне такие, где много хвойных деревьев. Пускай даже одни хвойные. Светлые сосняки с гудящими кронами, таинственные сумрачные ельники... Не знаю на Земле лучших мест!
      Эти мысли, как понял секундой позже, родились у меня неспроста. Визит в поселок афишировать не хотелось. Жителей наверняка тут немного, друг друга все знают. Новое незнакомое лицо обязательно вызовет любопытство. А как этого избежать, если у них здесь одна посадочная площадка на всех в самом центре поселка. Дома для этого не приспособлены. Правда, садиться на дом Миза я и так не планировал. Собирался спрятать машину поблизости. Но где тут?! В этой проклятой степи, как на ладони, видать до горизонта. Сразу станешь центром внимания. Другое дело лес!..
      Описав пару кругов, я наконец высмотрел трещину в этом рыжем степном одеяле. Неглубокая балка со следами пересыхающего ручья подбиралась к самой зелени. Лучшего места было не сыскать, и, вздохнув, я посадил гравилет на ее дно. Вокруг было тихо, лишь стрекотали какие-то насекомые. Осмотревшись, спрыгнул на землю и пошел отыскивать нужный дом.
      Конечно, по закону всемирного свинства он оказался на прямо противоположном конце поселка, и, прежде чем до него добраться, мне пришлось несколько раз прятаться от шагающих по своим делам жителей. Несмотря на раннее утро, бабушка тащила куда-то упирающегося внука, канючившего не хочу, обещая осыпать его всяческими благодеяниями, если он будет слушаться, и, напротив, пожаловаться родителям, если не прекратит плохо себя вести. Средних лет пара, негромко переговариваясь, под руку направлялась к посадочной площадке. Вероятно, спешили на службу. Туда же проследовал молодой мужчина, деловито взглянув на часы... Как я и ожидал, при встрече все желали друг другу доброго утра, перекидывались несколькими приветливыми словами: все были знакомы.
      Мое инкогнито чуть не раскрыла юная особа, которая неожиданно выглянула из-за живой изгороди на улицу буквально в нескольких шагах от меня. Я едва успел юркнуть за ствол дерева. Убедившись, что все тихо, девушка поправила волосы, помахала кому-то невидимому рукой и бегом припустила мимо меня. Покачав головой, я цокнул языком и погрозил ей вслед пальцем...
      Особняк Миза трудно было спутать с окружающими домами: он утопал в зелени экзотических растений. На ветвях некоторых зрели диковинные плоды, другие цвели, разливая нежное благоухание. Под деревьями пестрел живой ковер цветов, при взгляде на который я почувствовал себя чуть ли не дома, в мамином саду. Правда, была разница. Большинство здешних растений я не знал. Неудивительно. Для мамы разводить дома цветы - удовольствие. Она художник. Главный смысл - построение новых композиций. У Миза иначе, он ботаник Службы колонизации. Наверняка многие растения вывезены с других планет и взращены здесь в экспериментальных целях.
      От улицы сад отделяла полоса жесткого с большими шипами кустарника, доходившего в высоту до моей груди. В одном месте она прерывалась, образуя вход. Отсюда к дому вела аккуратная утоптанная дорожка. Хозяева либо спали, либо отсутствовали: во всяком случае, никого из них видно не было. Приблизившись ко входу, я вытянул руку и сделал короткий шаг. Пальцы наткнулись на упругую невидимую преграду: путь закрывала силовая калитка. Можно было, конечно, заявить о своем прибытии и подождать, если в доме кто-то есть, пока впустят, но визит мой носил неофициальный характер, и потому я решил проникнуть во владения Миза несколько иным способом. Более эффектным. Оглядевшись, - нет ли зрителей, и даже пожалев об этом, разбежался и, резко оттолкнувшись, прыгнул. Красивое сальто - и вот я уже по ту сторону изгороди. Осторожно подкрался к дому. Да, похоже, хозяева отсутствовали уже давно: вездесущая степная пыль толстым слоем покрывала ступени крыльца. Прилегающий газон был явно давно не стрижен. После некоторого колебания я все-таки решил развеять последние сомнения: не поднимаясь на крыльцо, чтобы не наследить, дотянулся до двери и постучал. Древний способ привлечь внимание хозяев. Но ничего не произошло: в ответ безмолвие. Ожидать чего-то дольше было бессмысленно, пустой тратой времени, и я, свернув за угол, пошел вдоль дома. Возможным прохожим совершенно необязательно наблюдать с улицы мои действия, тем более что действия эти не вполне ладят с законом о неприкосновенности жилища. Сам я, как лицо в данный момент неофициальное, с этим смирился, но у них могло быть другое мнение... С противоположной стороны в сад выходило еще одно крыльцо, поменьше, на которое тоже давно не ступала ничья нога. Деревья здесь близко подступали к стене, отлично укрывая от любопытных глаз - то, что нужно! Их ветви нависали над крышей. Толстый сук какого-то исполина протянулся к самому окну мансарды. Лучшего желать не приходилось. Взобравшись на дерево, я обхватил этот сук и прополз по нему, пока позволяла прочность. Дальше он ветвился и вряд ли бы удержал меня, но это было не страшно - до окна оставалось метра два. Повиснув на руках, я раскачался и прыгнул на довольно широкий карниз, стараясь наделать поменьше шуму. Восстановив равновесие, распрямился и осмотрел окно. Обычный электромагнитный запор. Хмыкнув, я извлек заранее припасенную отмычку собственного изготовления. Так, состряпал как-то хулиганства ради - в сыщиков любил с детства играть, а где сыщики, там, известно, и воры... Слабенькое контрполе, созданное в нужном месте, - и рама под нажимом руки сдвинулась в сторону. Еще раз извинившись перед хозяином и законом, я перемахнул через подоконник.
      Никудышный ты сыщик, Вет Ник, - раз возникшая мысль преследовала теперь назойливой мухой. Я даже тряхнул головой и плюнул с досады. Опустившись на край подвернувшегося дивана, зажал ладонями уши, - может отстанет, - но нет, куда там, напрасная надежда! Впервые она появилась, когда я осознал, что не знаю, чего здесь искать. Когда летел сюда, все казалось проще простого: понаблюдаю за домашними Миза, - я знал, что он живет с женой и детьми, - поговорю с ними, кем-нибудь представившись. Если никого не застану - проникну внутрь дома и хорошенько все осмотрю. Нить к исчезнувшему хозяину сама ляжет в руки, иначе быть не может!.. На что конкретно обращать внимание - не задумывался. Все должно было проясниться само собой. Ан нет! Мои абстрактные построения рухнули...
      Вот уже больше часа я бродил по дому, в котором давно никто не жил. Прежний азарт испарился. Мной овладело чувство неловкости за свой мальчишеский поступок - ведь я тайком подсматривал чужой быт, вовсе не предназначенный для посторонних глаз.
      Две комнаты наверху были детские. Аккуратно застланные кроватки, миниатюрная мебель, игрушки. В каждой на столике по компьютеру и рядом коробки с кристаллами памяти. Наверное, игры. Бросался в глаза образцовый порядок: ничто не разбросано, все на своих местах. Здесь с юного возраста приучали к опрятности. Спустившись вниз, я попал в просторную гостиную. В нее выходили уютная спальня, столовая-кухня с большим семейным столом посредине. Изящество и красота обстановки делали честь вкусу хозяйки. Только где она и дети? Почему не живут здесь?
      Единственным помещением, где царил беспорядок, была лаборатория Миза. Он, наверное, никого в нее не впускал. Увешанные гербариями стены. Они же небрежной стопкой на столе возле гравитонного микроскопа. Другой стол сплошь уставлен всевозможными банками. Пустыми и заполненными разноцветными жидкостями. В некоторых - плавали какие-то растения. Рядом стояла внушительная холодильная камера. Третий стол, с компьютером, был завален грудой исписанных пластиковых листков, часть которых свалилась на пол. Осмотрев содержимое ящиков стола, я поворошил листки и махнул рукой: о том, чтобы разобраться в записях, не могло быть и речи. Во-первых, их было очень много, во-вторых, я ничего не смыслил в большинстве значков и символов. Да и зачем? Вряд ли таким образом узнаешь, что приключилось с хозяином...
      Никудышный ты сыщик! - я сидел на диване в гостиной, подперев подбородок ладонью. Пытался придумать, что делать дальше.
      Наконец поднялся: пора было уходить. Около лестницы наверх мой взгляд упал на ящик пневмопочты - в нем что-то лежало. Приблизившись, я извлек длинную запечатанную коробку. Секунду поколебавшись, открыл ее. Внутри оказался продолговатый металлический предмет круглого сечения и записывающий кристалл, вероятно, с посланием. Недолго думая, я вернулся в лабораторию и, включив компьютер, вставил в него кристалл. На экране появилось странно знакомое лицо, обрамленное густой черной бородой. Смешной нос картошкой, веселый прищур глаз под нависающими бровями. Кто это? Человек не успел заговорить, как я узнал: Андерс Вэл! Трагически погибший во время карнавала руководитель последней экспедиции на Терфу!
      - Привет, Гэл! - взмахнул он рукой. - Совсем ты пропал: никак не могу с тобой связаться. Ни тебя, ни домашних дома не застать. Вот пневмопочтой решил воспользоваться. Хотел бы увидеть тебя, старина, на карнавале первого июня. Если получишь мое послание раньше, обязательно прилетай, не пожалеешь. Решил я позабавить народ одним старинным фокусом. Изготовил четверть сотни веселых трубочек. Больше, к сожалению, не успел. Зрелище будет - во! - он показал большой палец. - Сам испытывал! Кстати, о нем почти все забыли, так что - сюрприз. Впрочем, если не успеешь, не огорчайся: одну такую штучку я тебе послал. Именно ее ты в руках сейчас вертишь, - Андерс Вэл засмеялся на экране, а я вздрогнул невольно: действительно вертел присланный им предмет. - В общем, как появишься, продолжил он, - обязательно дай знать. У тебя же день рождения не за горами. Не зажимай. С удовольствием прилечу поздравить. Если пригласишь наших, с радостью повидаюсь... И игрушку мою запустим. Ты ее убери до встречи. Но недалеко: пусть напоминает тебе о моем предложении. Ладно, надоела мне односторонняя беседа - я говорю, а ты нет. Надеюсь, скоро встретимся. Между прочим, чтоб тебя заинтриговать, есть некоторые мысли по Терфе. Хочу поделиться ими с Эльмом Ником. Ну и тебе, так и быть, поведаю. Все. Привет Лоле и детишкам.
      Изображение исчезло, и я выключил компьютер. Извлек кристалл и положил его назад в коробку, куда предварительно спрятал пороховую ракету, присланную Андерсом Вэлом. Закрыв крышку, побарабанил по ней пальцами.
      Что же хотел поведать моему отцу Вэл? Хотел и не успел...
      Встав с кресла, я прихватил посылку и, поднявшись на второй этаж, покинул дом тем же путем, аккуратно закрыв за собой окно.
      IX
      Едва открыв дверь гравилета, я услышал трель вызова. Прыгнув на сиденье, поднял машину, одновременно включая экран.
      - Тиллу заказывали? - строго спросила знакомая девица.
      - Да-да!
      - Тогда почему не отвечаете?! Устала вас вызывать!
      Вот всегда так: если какие безобразия по их вине - они сама любезность. Но если что-то не так сделал абонент - всех собак на него спустить готовы.
      - Но вы же сами сказали, что ждать не менее шести часов! - огрызнулся я, забыв про всякие правила хорошего тона.
      - У экрана ждать, а не где-нибудь!
      - Ладно, - махнул я рукой, - извините. Давайте Тиллу.
      - Минуту, - она исчезла.
      Я тем временем задал бортовому компьютеру курс. Теперь путь мой лежал к дому родителей жены Миза - Лолы. Может, она там?
      - Есть связь!
      Я обратился к экрану. Средних лет женщина безучастно взирала на меня. Правильные черты ее лица были помечены скорбью. На щеках проступали следы слез. Сомневаться не приходилось: о смерти мужа она уже знала.
      - Здравствуйте, - как можно мягче произнес я. - Вас зовут Юлия Фрос?
      - Да, - она едва кивнула. - Кто вы?
      Этот вопрос неизбежно должен был возникнуть. Еще дома, заказывая разговор с Юлией, я обдумывал: кем назваться? Очень не хотелось представляться агентом Службы космической безопасности. Отрекомендовавшись таким образом и задавая в последующем вопросы, я ставил себя в положение официального лица, ведущего следствие по делу гибели ее мужа. А ведь ей наверняка сообщили, что умер он естественной смертью. Значит, сказали неправду? Зачем следствие, если все так? Зародившись, такое подозрение могло побудить женщину наводить какие-нибудь справки у руководства Службы. А мне это было вовсе ни к чему. С другой стороны, назвавшись каким-либо знакомым ее мужа, на каком основании я задаю свои вопросы? Подозрительно? Бесспорно. Так что вопрос Кто вы? был для меня весьма неудобен. И решил я сказать почти правду.
      - Я Вет Эльм Ник, агент Службы космической безопасности. Сожалею, что потревожил вас в такую минуту и приношу свои искренние соболезнования, но мне поручено подготовить отчет для архива. В связи с этим хотел бы уточнить некоторые формальности...
      Что-то странное произошло с женщиной: она вдруг резко подалась вперед и срывающимся голосом крикнула:
      - Что с Вэлином?! Когда?!
      На мгновение я опешил - о ком она? Но тут же вспомнил, что Вэлин - это ее сын. С ним познакомился, изучая биографию Лимана Фроса. Кажется, он был сотрудником Службы поиска и находился сейчас в космосе. Но почему Юлия решила, что беда случилась с сыном? Неужели этот идиот Альбин Фогг не сообщил ей о смерти мужа? Обязан был! Ну и ну... Видно, все-таки придется быть черным вестником.
      - С Вэлином, надеюсь, все в порядке. Я говорю не о нем. Вчера на Земле умер ваш муж, Юлия...
      И вот здесь я был окончательно сбит с толку. Она откинулась в кресле и истерически с надрывом захохотала. Все это было настолько дико, что рука моя непроизвольно потянулась к кнопке отключения связи. Но я удержал ее, пересилив себя. Жуткий хохот оборвался внезапно. Сжав подлокотники кресла, Юлия Фрос уставилась на меня неподвижным взором. Если б я не сидел в тесной кабине гравилета, мчащегося на большой высоте, то, наверное, убежал бы от мрачной силы, исходившей от этих глаз.
      - Не думала я, что мое проклятье падет на него так скоро, - произнесла она хриплым голосом. - Вы принесли мне добрую весть! А как себя чувствует она? Убита горем?
      Сумасшедшая, не иначе! Этого мне только не хватало... Но я решил продолжить разговор:
      - Кого вы имеете в виду?
      - Женщину, ради которой он предал меня, Лолу Миз. Он к ней полетел на Землю!..
      - О ней мне ничего не известно. Знаю лишь, что она жена Гэла Питера Миза...
      - Была! - прервала меня Юлия. - Но вот уже несколько месяцев как ушла от него. Она оказалась смелее моего мужа: прямо сказала Гэлу, что любит другого. Если бы Лиман поступил так же, то был бы жив.
      У меня мороз прошелся по коже от этих сказанных обыденным голосом слов.
      - Кстати, как он умер? - спросила она.
      Подчиняясь магической силе ее глаз, я послушно ответил:
      - Ловил рыбу на озере... Скончался в лодке...
      - Жаль. Я надеялась, это произойдет в ее объятиях. Впрочем, неважно. Главное - свершилось проклятие женщины Тиллы! Спасибо вам, что известили. Теперь могу умереть и я.
      Юлия Фрос нагнулась и извлекла откуда-то флакончик с темной жидкостью. Спокойно откупорила крышку и капнула несколько капель в стакан с каким-то напитком на столике рядом. Взяла его в руки.
      Не в силах помешать, с ужасом смотрел я на страшное приготовление.
      - Стойте! - мой голос сорвался. - Вы хотите сказать, что убили своего мужа?!
      - Вы это до сих пор не поняли? - она оторвала зачарованный взгляд от стакана. - Убила... Вот этим, - ее палец указал на флакон на столе. - Сок муаго - верная смерть! Только не рассчитала дозу: думала, он поживет подольше и умрет при Лоле.
      - Но ведь вы могли ошибиться! Что если Лиман Фрос чист перед вами?!
      Юлия покачала головой.
      - Чист?! Нет... Лиман зачастил на Землю. А чуть больше месяца назад ко мне попал кристалл. Кто прислал его - мой друг или враг, - неважно. На нем записаны некоторые эпизоды их встреч с Лолой. Я все увидела собственными глазами. Оставим этот разговор. Все решено. Надеюсь, сейчас я не ошиблась: здесь мгновенная смерть. Прощайте! Странно, у меня плохая память на имена, но ваше запомнила: Вет Эльм Ник...
      - Остановитесь!
      Но она уже не слушала меня. Твердой рукой поднесла стакан к губам и выпила до дна. Почти тотчас голова ее запрокинулась и до моего слуха донесся звон разбитого стекла: стакан выпал из безвольно опустившейся руки... Не знаю, сколько времени смотрел я на замершую в кресле Юлию Фрос, прежде чем сбросил оцепенение.
      Первым же движением выключил экран со страшной картиной и обхватил голову руками. Все мое естество отказывалось верить увиденному и услышанному. Возможно ли такое в наше время?! Но кошмарная сцена в мельчайших подробностях вновь вставала перед глазами. Надо было что-то предпринять, кому-то сообщить о свершившемся. Но сил моих на это не было.
      - Молодой человек, вам плохо? - раздался над ухом мягкий женский голос.
      И я решил, что сошел с ума: у меня начались галлюцинации. Откуда этот голос - ведь я лечу в гравилете? Однако я разжал виски и поднял голову. Оказывается, машина приземлилась в чьем-то саду. Дверь была открыта, и в проем обеспокоенно заглядывала молодая женщина. Милое ее лицо, обрамленное схваченными через лоб широкой яркой лентой темными густыми волосами, показалось знакомым. Но вспомнить, кто это, я не мог. Видимо, выражение моего лица заставило ее повторить вопрос:
      - Вам плохо?
      - Да... - машинально подтвердил я.
      - Не волнуйтесь. Хорошо сделали, что сели здесь. У нас в доме есть врач. Любава! - позвала она. - Иди скорей! Человеку плохо.
      - Что случилось, Лола? - донесся до меня звонкий голос и шелест травы под ногами. Похоже, подруга бежала.
      А я вздрогнул. Потому что все вспомнил. Ведь летел я к родителям Лолы Миз, чтобы навести о ней справки, а если удастся, и повидать. Ее видеообраз попадался мне, когда изучал биографию Гэла. И вот сейчас она стояла возле меня. Женщина, по вине которой пали жертвой страшного обычая Тиллы Лиман и Юлия Фрос.
      X
      Истинно говорится: нет худа без добра. Мое состояние позволяло не объяснять причину визита к Лоле. Какой визит? Летел я по своим делам, вдруг плохо стало. Ну и приземлился у первого попавшегося жилья - нужна помощь. Конечно, можно было посадить гравилет где угодно, послать сигнал бедствия. Спасатели отыскали б меня по пеленгу. Но сколько бы времени прошло! Поэтому дотянул до людей. Дом имеет персональный код, и врач сюда прибудет гораздо быстрее.
      Конечно, объяснять все это не пришлось: женщины прекрасно поняли сами. К тому же мой бледный вид не располагал к расспросам.
      - Пусти, - отстранила Любава подругу и взяла мою руку за запястье. Одновременно обхватила за плечи и осторожно откинула меня на спинку сиденья. Не отпуская пальцев с пульса, свободной рукой расширила веки и заглянула в глаза.
      Как ни был я плох, а все же отметил, что это была женщина ослепительной, редкой красоты. Ее видеообраз в Общем каталоге сильно проигрывал живому оригиналу. Да, я узнал и ее. Это была Любава Воря, врач последней экспедиции на Терфу.
      Опять Терфа... А они, оказывается, подруги, Любава и Лола... Тесен мир... Хотя нет, почему? Миз и Воря работали вместе. Гэл вполне мог познакомить ее с женой... - закружились у меня мысли. Но их прервала Любава.
      - Что стоишь?! - прикрикнула она на Лолу. - Открывай вторую дверь! Включи обдув! Ему нужно больше воздуха.
      Лола без звука повиновалась. Прохладный сквозняк ударил в лицо, и я действительно почувствовал себя лучше. Отпустив мою руку, Любава несильно постукала меня по ногам и, видимо, осталась недовольна моими реакциями. Покачала головой. Расстегнула на мне рубашку и осторожно повела пальцами по груди, иногда резко и больно нажимая какие-то точки. Другая рука лежала на моем затылке и вдруг, скользнув, сильно сжала шею. Я дернулся.
      - Все-все, больше не буду вас мучить, - она убрала руки. - Теперь все хорошо. Сейчас придете в себя. - И, обернувшись к подруге, пояснила: Нервный шок. Переволновался. Сердце работало в критическом режиме. Не каждый такое выдержит.
      А я действительно уже чувствовал себя вполне нормально. Руки врача оказались волшебными. И какие руки! Изящные длинные пальцы с безукоризненной формы ногтями!
      Ну, если это отметил, значит, с тобой точно все в порядке! - я улыбнулся и вслух произнес:
      - Спасибо, доктор! Будто заново на свет родился. Слабость вот только небольшая. Ну ничего. Полечу дальше, по дороге пройдет. - Я выпрямился на кресле и выключил обдув. - Скажите лишь, кого поминать в молитвах?
      Моя спасительница ответила на улыбку и произнесла:
      - Меня зовут Любава Воря. Только сейчас вы никуда не полетите: как врач, я не имею права отпустить вас сразу после такого шока. Думаю, хозяйка, Лола Миз, позволит вам отдохнуть в своем доме.
      - Конечно, оставайтесь! - сказала Лола - Выходите из машины и пойдемте в сад. Здесь на солнце очень печет. Ой! А вы можете идти? - она смутилась, наверное, вспомнив мое недавнее состояние.
      - Вполне, - я вышел из гравилета и нерешительно промолвил: - Ну если врач настаивает, а хозяйка приглашает...
      - Придется подчиниться, - закончила за меня Любава. И, взяв под руку, повела под деревья, где стоял накрытый стол. - Мы как раз только сели обедать. Составите нам компанию.
      Грех было не принять предложение двух очаровательных женщин. Неприлично просто. И я согласился. Тем более что это вполне соответствовало моим намерениям...
      Аппетита не было, еда казалась безвкусной. Пережитое нервное потрясение все еще давало себя знать. Может, нельзя мне работать в Службе? Слишком эмоционален... При виде гибели человека чуть сознание не потерял. Даже хуже: Любава сказала - сердце чуть не выпрыгивало. Значит - сам едва на тот свет не отправился! - Картина вновь встала перед глазами и по спине пробежал холодок. Я отогнал видение. - Спокойно! Нормальная человеческая реакция. Конечно, стоит уделить побольше внимания психологической подготовке во время последнего цикла обучения, чтобы лучше владеть собой, а так все в порядке. Есть у нас непрошибаемые, вроде Альбина Фогга. Таким, что ни случись, хоть бы хны! Но быть на них похожим?!.
      Что-то звякнуло. Я отвлекся от размышлений и увидел, что вилка, которой ковырял в тарелке, упала под стол. Нагнувшись, поднял и посмотрел на Любаву и Лолу. Они сделали вид, что ничего не заметили, продолжая беседовать вполголоса. С начала обеда обе деликатно предоставили меня самому себе, ни о чем не расспрашивая. Даже как меня зовут не спросили. А я, признаться, и забыл представиться. И сейчас решил этим воспользоваться, чтобы завязать разговор. Выждав паузу в их беседе, я поднялся.
      - Прошу простить за неучтивость, но я только сейчас вспомнил, что не назвался. Меня зовут Вет Эльм Ник.
      Свое полное имя я произнес неспроста. И хотя выглядело это, возможно, с моей стороны излишне официально - тем более что обе женщины представились лишь первым именем, - был у меня тайный умысел. Действовал я наверняка, и удочка сработала:
      - Очень приятно, - одновременно сказали Любава и Лола и засмеялись.
      - Простите, а Эльм Тони Ник?.. - начала Любава.
      - Мой отец, - сказал я, не дожидаясь конца вопроса. И с совершенно естественным удивлением спросил: - Вы его знаете?
      - Я работаю в Службе колонизации и, стало быть, он один из самых больших моих начальников, - пояснила она.
      - Вы?! В Службе колонизации?!
      - Почему вас это удивляет? В экспедициях нужны врачи.
      - Несомненно. Но я несколько иначе представлял таких врачей...
      - Понимаю, - Любава улыбнулась. Этаких суровых мужчин, одного вида которых достаточно, чтобы больной не ослушался. Но должна вас разочаровать: у нас много женщин. И ничего, справляемся.
      - Не сомневаюсь, - сказал я и чуть не ляпнул неуклюжий комплимент: мол, как ослушаться такого врача, от одной внешности которого можно исцелиться; наверное и некоторые здоровые прикидываются больными, чтоб лишний раз явиться на осмотр. Но вовремя прикусил язык.
      А восхищение ею переполняло. Никогда прежде не встречал я такую красивую женщину. Изумительно правильный овал лица, прямой нос с тонкими крыльями, трогательная ямочка над верхней губой красиво очерченного рта, смелый разлет соболиных бровей. И глаза. Огромные, зеленые. С невероятной длины ресницами. Густые тяжелые волны каштановых волос выбивались из-под схватывающей через лоб золотистой широкой ленты и свободно падали на плечи. Видимо, незадолго до моего неожиданного визита они с Лолой играли в мяч он лежал рядом в траве на лужайке: обе были одеты в облегающие легкие костюмы с короткой юбкой. И когда Любава вставала, чтобы помочь подруге разложить по тарелкам очередное блюдо, я любовался ее безукоризненной фигурой. Бесспорно, и хозяйка была красива, но... Каких сил стоило мне не выказывать восторженный трепет и вовремя отводить глаза! На меня нашло наваждение, и, признаться, я на время забыл, зачем прилетел сюда.
      Но Лола, вмешавшись в завязавшийся разговор, вернула меня с небес на землю:
      - Какой у твоего начальника интересный сын!
      Я перехватил ее взгляд и заметил, как она подмигнула Любаве. Причем отметил, что сказано это было без тени зависти. Мое повышенное внимание к подруге не ускользнуло от нее, но, очевидно, не уязвило.
      Любава многозначительно кивнула. А я смущенно потупился. И, естественно, как скромный молодой человек, постарался перевести разговор в другое русло. Выдержав паузу, спросил:
      - Простите, Лола, а Гэл Миз не ваш родственник? Я с ним немного знаком, - и постарался не упустить реакцию обеих.
      Но ничего особенного не произошло. Любава, подперев ладонью щеку, вскинула взгляд на подругу. А та совершенно спокойно, как о давно свершившемся, ответила:
      - Мой муж. Бывший. Скоро полгода, как мы расстались... Кстати, как он поживает? Первое время часто прилетал сюда к детям, а потом куда-то пропал. Правда, я не интересовалась.
      - Действительно, о нем давно не слышно, - произнесла Любава. И пояснила: - В свое время я с Гэлом работала в одной экспедиции.
      Похоже, обе на самом деле ничего не знали о ботанике.
      - К сожалению, ничего конкретного сказать не могу. - По понятным причинам вдаваться в подробности я не стал.
      Вполне удовлетворившись таким ответом, Лола заговорила о детях, которые с бабушкой и дедушкой, ее родителями, где-то сейчас путешествовали. Слушал я невнимательно, лишь поддакивая в нужных местах. Зеленые глаза Любавы занимали меня куда больше. После разговора о погоде хозяйка поднялась и спросила, обращаясь ко мне:
      - Что вам еще предложить? Может, апельсиновое желе? Вы его не пробовали.
      Но я поблагодарил и отказался.
      - Тогда отдохните. Дом и сад в вашем распоряжении. Надеюсь, Любава, ты займешь гостя? - Уголками губ она улыбнулась подруге. - А меня прошу извинить: ближе к вечеру я улетаю, надо собраться.
      К столу подкатил робот-уборщик и загремел посудой. Я встал и с великим удовольствием предложил руку Любаве.
      XI
      Итак, в целом картина сложилась. Если не принимать во внимание способ, каким муж расправился с соперником, ничего необычного в этом деле не было. Заурядное, в общем-то, убийство на почве ревности, каких человечество, к сожалению, знает великое множество за свою историю. Но как все до мелочей продумано! Во-первых, узнал про этот жуткий обычай Тиллы. Я, например, о нем понятия не имел. Во-вторых, полностью усыпил бдительность жены: расстался с ней, предоставив полную свободу, улетел в экспедицию, потерялся там для всех. А сам тем временем внимательно за ней следил и записал несколько пикантных сцен. Это еще суметь надо, незаметно! Ловок оказался Гэл Миз! Дальше-то все просто: переслал кристалл Юлии и ждал результата. А вообще жестокий человек! Он же знал, что, согласно обычаю, после смерти Фроса Юлия покончит с собой. Правда, может, ослепленный жаждой мести, забыл об этом? Не исключено... Тяжелый грех взял он на душу: подстроил убийство товарища по службе, может быть, в прошлом друга. Как-никак они работали вместе в той трагической экспедиции на Терфу... Кстати, о Терфе. Надо же, как все причудливо переплелось! На планете происходят непонятные вещи, лучшая экспедиция при попытке их разгадать в полном составе сходит с ума. Потом на Земле один пропадает, начальник трагически гибнет, а третий странным образом умирает от внезапной остановки сердца. Что угодно можно подумать. И вот такая банальная развязка! И Терфа со всеми ее тайнами здесь ни при чем. Может, когда-нибудь я и займусь этой планетой, но не сейчас. У меня каникулы, и есть дела поинтересней. Правда, о разговоре с Юлией Фрос надо сообщить. Только не Фоггу. Доложу прямо начальнику криминального отдела Службы. Ох, и взгреют же Альбина Фогга за то, что отстранил меня от расследования и сам ничего не делал!..
      Последняя мысль развеселила, и я вслух засмеялся, представив физиономию своего бывшего начальника. Наказание последовало без промедления: коварный, низко летящий резаный мяч проскользнул под ракеткой и угодил в магнитную ловушку. Она довольно чавкнула у меня за спиной.
      - Ага! - закричала Любава. - Теперь не отвертишься! Этот мяч ты пропустил специально, даже засмеялся. Кончай поддаваться, иначе не стану играть!
      Признаться, перед этим я действительно умышленно пропустил несколько мячей. Так хотелось увидеть ее торжествующей! Играла она в магбол сильно, но я все-таки был чемпионом Академии Службы космической безопасности. А вот этот мяч попросту зевнул. И потому с чистой совестью крикнул в ответ:
      - Ничего я не поддавался! Просто не успел переполяризовать ракетку! Твой удар был великолепен!
      - Это я уже слышала! Хоть бы новое что придумал! Держи! - Она высоко подбросила новый мяч. Не долетев метра до ракетки, он по кривой траектории полетел к моей магнитной ловушке. Но я рассчитал точно: не шевельнув ракеткой, коротким импульсом поля отправил его обратно. Теперь чавкнуло за спиной Любавы.
      - Ну что? И теперь, скажешь, поддаюсь?! - Я похлопал ракеткой по ладони.
      - Играй, играй! - Она вновь подала.
      С ней было удивительно легко и радостно. После обеда мы не спеша бродили по саду, купались в бассейне, загорали. Конечно, разговаривали. О чем? - Наверное, не вспомню. Болтали обо всем на свете. Лишь об одном она деликатно не спрашивала: что со мной приключилось в полете? Хотя нет. Было еще одно, чем она не поинтересовалась - чем я занимаюсь? А может, ей было все равно? В конце концов, какая разница, если человек нравится. А то, что я ей понравился - точно! И ни при чем здесь мое самомнение. Не надо быть тонким психологом, чтобы почувствовать это. Станут с тобой иначе болтать о всякой всячине несколько часов кряду, как же. Никакая вежливость не заставит! А уж как мне она нравилась!..
      И вот сейчас мы играли в магбол. Шел упорный розыгрыш мяча. Любава яростно нападала, а я, изображая невероятные трудности, защищался и наблюдал за ней. Невероятно хороша была она в спортивном азарте! Удачно отразив очередной удар, я заметил Лолу. Она стояла с краю площадки и наблюдала за игрой. Одетая в светлую брючную пару, тщательно причесанная, Лола, видно, уже собралась в дорогу. Нехорошо было задерживать гостеприимную хозяйку, и, поймав мяч, я остановил игру.
      - Ну, ты что?! Выдохся?! - победно закричала Любава. Но, увидев Лолу, опустила ракетку. Спросила: - Уже улетаешь?
      - Да, мне пора. Пришла проститься.
      Ни я, ни Любава как-то не заметили, что уже начало смеркаться. Счастливое время быстролетно...
      - Останешься или полетишь домой? - спросила Лола Любаву и почему-то перевела взгляд на меня. - Если останешься, я должна дать тебе некоторые наставления по дому.
      - Спасибо, но я полечу домой. Пойдем, проводим тебя.
      Любава взяла подругу под руку, и они пошли через сад к посадочной площадке. Я двинулся следом. В спокойном вечернем воздухе до меня долетали обрывки их негромкого разговора.
      - ...Ты же знаешь, бывать здесь он наотрез отказался... - говорила Лола.
      - ...Поражаюсь тебе! Целых два дня он уже на Земле, а ты!.. Я бы все бросила... - отвечала Любава.
      - ...В прошлый раз мы слегка поссорились. Пусть теперь потомится ожиданием...
      Пребывая в эйфории, я не вникал в смысл доносившихся слов. Мысли мои были заняты совсем другим.
      На площадке рядом с моим гравилетом стоял еще один. Обогнав женщин, я распахнул дверцу.
      - Спасибо! - Лола села в кресло пилота. - До свидания, Вет. Надеюсь, мы еще не раз увидимся.
      - Обязательно! Всего доброго.
      - Ну, будь умницей. - Любава обняла подругу. - Навещать вас не стану. Если захочешь, вызывай меня дома. Когда вернешься?
      - Не раньше, чем через месяц. Пока!
      Мы помахали вслед удалявшемуся гравилету.
      - После такой игры неплохо б искупаться. Догоняй! - Любава с места стрелой помчалась к бассейну.
      - Ну, держись! - я кинулся за ней.
      Конечно, я вызвался отвезти Любаву домой. Она не возражала. Улыбнувшись, кивнула и пошла в дом забрать вещи. Ожидая, я не стал даром терять времени: устроившись в гравилете перед экраном, набрал код родительского дома. На вызов подошел отец. Увидев меня, сделал суровое лицо и выразительно посмотрел на часы.
      - Попозже ты объявиться не мог? Если думаешь, что мы не ложимся и ждем тебя - ошибаешься!
      Тут только я сообразил, что у них уже глубокая ночь.
      - Прости, пап... Хотел вот предупредить, что сегодня не прилечу... Может, и еще несколько дней тоже. Скажи маме...
      - Нет уж! Сам завтра с ней объясняйся. Не успела тебя повидать, как уже удрал! Дела?
      - Как тебе сказать... - я замялся.
      - Ты ж занимался расследованием?
      - Все прояснилось. Расскажу при встрече. А Терфа оказалась ни при чем...
      - Ну-ну. - Отец приблизился к экрану и, прищурив глаз, тихо спросил: Как она?
      - Во! - Я показал большой палец.
      - Ладно, гуляй. Веселой ночи! А мое дело стариковское - пойду спать. Только с мамой завтра обязательно поговори: иначе обидится! - Он отключил связь.
      Теперь оставалось главное: доложить о разговоре с Юлией Фрос и ее самоубийстве. В Управлении Службы космической безопасности сейчас был разгар дня, и поэтому я без колебаний вызвал начальника Криминального отдела. Бэр Рош Нард возник на экране почти тотчас.
      - Да?! - коротко бросил он, не отрывая глаз от листка под рукой.
      - Курсант четвертой ступени Академии Вет Эльм Ник, с докладом.
      - А, это ты. - Он помнил меня по прошлому году, когда вел нашу группу. - Что случилось, Вет?
      Стараясь быть кратким, я доложил, умолчав лишь о своей версии причастности к этому делу Гэла Миза. Моя обязанность - сообщить факты. Не расскажи я все это сейчас - пришлось бы давать объяснения потом: у Юлии остался включенным экран, и агенты Службы быстро бы выяснили, с каким абонентом она говорила перед смертью.
      - Почему так поздно докладываешь?
      - Не в состоянии был сразу... - я потупился. - Потом не было условий...
      - Бывает... - совсем не начальственным тоном произнес Нард. - Спасибо! Принял.
      Он протянул руку, чтобы выключить экран, но вдруг спросил:
      - Кстати, почему сообщаешь мне, а не начальнику практики? Кто у тебя?
      - Старший следователь Альбин Фогг. Но он отстранил меня от расследования, и с Юлией Фрос я беседовал уже будучи на каникулах, по собственной инициативе.
      Признаться, я порадовался, когда Бэр Нард понимающе кивнул.
      - Ладно, отдыхай, раз каникулы. - Он выключил экран.
      Погасил свой и я. Откинувшись на спинку кресла, блаженно потянулся. Все! Теперь свобода, и можно предаваться всем удовольствиям мира!
      В сумерках на дороге я разглядел Любаву. Распахнув дверцу, подал ей руку. Приятное тепло нежной ладони заставило затрепетать сердце.
      Гравилет рванулся в потемневшее небо...
      Часть вторая
      I
      Земля внизу была плотно укрыта облаками. Поднявшаяся полная Луна серебрила безбрежный белый океан с замершими в разбеге крутыми валами. Волшебная игра света и тени. Тишина.
      Я посмотрел на Любаву. Она спала, привалившись к спинке кресла и подложив под щеку ладонь. Лунный свет играл на рассыпавшихся по плечу волосах, проникал сквозь них, очерчивая нежный изгиб шеи, контур лица...
      Что-то радостное, победное зазвучало в душе, и вдруг, неожиданно для самого себя, я отключил автоматику и, заложив глубокий вираж, резко бросил гравилет вниз, к белой пене облаков. В мгновение все изменилось, пришло в движение. Луна сорвалась со своего места и пропала, чтобы тут же возникнуть вновь с другой стороны. Звезды прочертили светящиеся трассы, а впереди возникли ватные горы. Выровняв машину, я на бешеной скорости лавировал между ними, иногда специально вонзаясь в их призрачную толщу, чтобы затем вновь вырваться на простор чистого неба...
      - Сто восьмой, что у вас? - противный бесцветный голос автомат-диспетчера остудил эмоции. - Индивидуальное управление на трассе запрещено! Включите автопилот!
      - Опомнился! Черт бы тебя побрал! - тихо выругался я, но подчинился. Впрочем, на этого автомат-диспетчера грех было гневаться - он был из покладистых: терпел мои безобразия, видимо, до тех пор, пока они не стали создавать аварийной обстановки на трассе. Другой бы и секунды не дал порезвиться. Вроде все одинаковые, а вот поди ж ты: как и у людей, у каждого свой характер. Не первый раз замечаю.
      Гравилет лег на прежний курс.
      - Как здорово было! У меня аж дух захватывало.
      Оказывается, Любава проснулась и видела, как я резвился подобно молодому козленку. Странно: она ничего не должна была почувствовать, ведь автомат компенсации перегрузок оставался включенным. Смутившись, я пробормотал нечто неопределенное.
      - Что ты пел? Будто гимн какой?
      Вот в чем дело! Вот почему она проснулась!
      - Понятия не имею, взбрело в голову на ходу, - действительно, хоть убей, этого я не помнил.
      - Жаль... Хотела еще послушать. У тебя очень приятный голос.
      - Не расстраивайся. Репертуар у меня богатый. Надеюсь, еще будет возможность проявить свои дарования.
      - Зачем откладывать, спой сейчас. - Любава оперла о ладонь подбородок и приготовилась слушать.
      - Ну, если хочешь... Досадно, подыграть не на чем...
      Но импровизированному концерту не суждено было состояться. Запищал вызов. Кому-то я понадобился среди ночи. Нечего сказать - вовремя! Пришлось, зарычав в душе, нажать кнопку ответчика.
      Этого человека сейчас мне меньше всего хотелось увидеть. Впрочем, не только сейчас...
      - Практикант Ник! - безо всякого приветствия произнес Альбин Фогг. Вы грубо нарушили субординацию: о случившемся в первую очередь вы были обязаны сообщить мне. Кроме того, кто дал вам право продолжать работу вопреки моему запрету?! Вашу недисциплинированность я вынужден отметить в аттестации в Академию. Вам надлежит представить подробный рапорт на мое имя с объяснением ваших действий... - Он остановился, разглядев рядом со мной Любаву. Его глаза изучающе уставились на нее. Наконец взгляд уперся в меня: - Хочу предостеречь вас от дальнейших несогласованных шагов и напомнить, что по уставу курсант не может работать в одиночку без особого разрешения.
      Не прощаясь, он отключил связь.
      Погасив экран, я откинулся в кресле и захохотал. Плевать хотел на твои рапорты, выговоры и предостережения! Забавляло несоответствие каменной физиономии и ярости, клокотавшей в каждом слове Фогга. Хорошего перца на хвост ему насыпал. Знай наших!
      - Это твой начальник? - спросила Любава.
      - Ага... Бывший... - сквозь смех выдавил я.
      - Ты курсант Академии Службы космической безопасности?
      Я утвердительно кивнул: какие, собственно, причины скрывать это? Но тут же удивленно посмотрел на свою спутницу - как она догадалась? Фогг был в обычном костюме, не в форме. Да и не сказал он ничего такого, прямо указывающего...
      - Я его знаю. - Ответила Любава на немой вопрос. - Альбин Фогг...
      Впрочем, удивляться было нечему: отец же рассказывал, что Фогг занимался делом Терфы. Просто в какой-то момент я перестал воспринимать Любаву как участницу последней экспедиции.
      - Как-нибудь расскажу, если хочешь, о нашем знакомстве, - добавила она. - Смотри! Уже прилетели!
      Действительно, гравилет не спеша опускался на зазывно моргающий огонек маячка.
      II
      Ночка здесь выдалась - не видать ни зги. Моросил мелкий холодный дождь. Ступив на траву, я поежился в своей легкой рубашке. Любава выглянула наружу и ойкнула. Ее босоножки на высоком каблуке не годились для путешествия по лужам. Без лишних слов я взял ее на руки.
      - Показывай дорогу.
      Обняв меня за шею, она указала свободной рукой на освещенное крыльцо одного из домов, и я бегом припустил по дорожке. Смеясь, она умоляла меня не поскользнуться. Вбежав по ступеням, я подождал, пока она отомкнула дверь. Так мы и вошли: я - в хлюпающих туфлях и по колено мокрых брюках, она - у меня на руках, тесно прижавшись к груди. Мягкий золотистый свет разлился по прихожей, и в волосах Любавы радужно засверкали мелкие капельки влаги, будто вплетенные нити алмазов. Склонив голову, я робко коснулся ее губ. Она замерла и вдруг ответила страстным поцелуем. Нежная рука легко провела по затылку, и, задохнувшись от счастья, я дал волю переполнявшим меня чувствам...
      - Ну что, так и будем стоять? - Любава тихонько засмеялась. - Может, все-таки отпустишь меня?
      Я все еще держал ее на руках, привалившись спиной к входной двери.
      - Не хочу! - Я помотал головой. - Боюсь, исчезнешь.
      - Куда я исчезну, дурачок? - она легонько зацепила пальцем кончик моего носа. - Пусти!
      Отойдя на несколько шагов, окинула меня критическим взглядом. Скомандовала:
      - Давай сюда все мокрое. Да, и брюки тоже! Надо сушить и чистить. А сам отправляйся в ванну - хорошенько прогрейся.
      - Ничего, не простужусь.
      - Иди, иди, не повредит. Пока будешь париться, я успею умыться и сочинить ужин.
      С охапкой моей одежды Любава скрылась за дверью. А я, оставшись в одних трусах, пошел разыскивать ванную.
      Пушистый халат был явно не по размеру. Длина еще - куда ни шло: на хозяйке он, наверное, был в пол и поэтому доходил мне до щиколоток. Но в плечах! Как я ни старался запахнуть полы, сходились они лишь где-то на животе. Про рукава и говорить нечего - складывалось впечатление, что я слишком глубоко засунул в них руки. Затянув потуже пояс и повертевшись перед зеркалом, махнул рукой: не являться же на ужин голым. В таком виде и предстал на пороге гостиной.
      Стол был сервирован на двоих. Пламя двух фитильков, плававших в ароматном масле, играло на хрустале бокалов, выхватывало из темноты приборы, бутылки с напитками, фрукты. Вкусно пахло жареным мясом. Убедившись, что хозяйка отсутствует, я направился к приоткрытой двери, из-за которой выбивалась полоска света. Это была спальня. Любава сидела перед зеркалом и, негромко напевая, заплетала косу. Неслышно подкравшись, я замер в двух шагах, чтобы она не увидела моего отражения, и залюбовался ее ловкой работой. Дождавшись, когда она кончит, быстро шагнул, обнял, и, рыкнув: "Ам-м!", прильнул губами к шее. Она не вздрогнула, не отшатнулась, а, запрокинув голову, прихватила зубами мое ухо. Горячее срывающееся дыхание опьянило меня, бешено заколотилось сердце. Захлестнула волна нежности. Ослабив объятия, я, едва касаясь губами, целовал шелковистую кожу, вдыхая дурманящий аромат. Внезапно Любава вырвалась.
      - Испугать хотел?! Ну погоди!
      Сильный толчок в грудь, и я навзничь упал на постель. Халат не выдержал такого испытания: с треском лопнул пояс, разметались полы. Мгновение спустя Любава оказалась рядом. Наша одежда полетела в разные стороны...
      Тяжело дыша, мы лежали тесно прижавшись друг к другу в сладкой истоме. Я наклонился над ней и поцеловал грудь. Она вдруг засмеялась.
      - Ты чего?
      - Слушай, а как же ужин?
      - Подождет до утра. Объявим его завтраком.
      - Тогда иди задуй светильники: не дай Бог, пожар случится. Сгорим во сне и не заметим. Ты постарался - спать сегодня я буду крепко.
      Подниматься было лень, и я закапризничал:
      - Может сама сходишь, а? Ведь я потом заблужусь впотьмах.
      - Ну пожалуйста, сделай милость, - она погладила меня по щеке. - У меня ноги отнялись. А чтобы не заблудился, я зажгу ночник.
      Делать было нечего, пришлось вставать. Когда вышел в гостиную, дважды гулко пробили большие напольные часы в углу. Прихватив со стола бутылку и пару стаканов, я погасил светильники и вернулся в спальню.
      - Винца хочешь? - спросил я, присев с краю кровати.
      - Угу, - она приподнялась на локте и взяла протянутый мною стакан. Вет, еще одна просьба...
      - Опять куда-то идти? Не пойду!
      - Всего два шага сделать. Включи компьютер на связь. Утром могут быть важные вызовы из лечебницы, боюсь проспать.
      - Зачем же ты его выключала? - ехидно поинтересовался я, ткнув нужную кнопку.
      Любава не смутилась. Отпила большой глоток и подмигнула:
      - Представь! В самый интересный момент раздается перезвон - я кому-то понадобилась, вот бы ты обрадовался!
      - Еще как! - Я прыгнул в постель и привлек ее к себе.
      - Осторожней! Вино расплескаю!
      И в этот момент прозвучала громкая трель. Будто компьютер вознаграждал себя за долгое вынужденное молчание.
      - Ну, теперь твоя очередь вставать, - позлорадствовал я. - Кто это в два часа ночи?!
      - Понятия не имею... Я и включить-то попросила в расчете, что слишком поздно...
      Поискав глазами, Любава подняла с пола свой пеньюар, спешно надела и, запахнув, подошла к экрану.
      Погасив ночник в изголовье, я со стаканом в руке откинулся на подушку.
      - Любава! Наконец... - едва возникнув, выдохнула Лола. - Я уже отчаялась...
      - Ты что, не нашла ночью более интересного занятия, чем трезвонить мне?! - с раздражением оборвала ее Любава. - Я сплю. Поговорим утром.
      - Выслушай... - Лола совершенно не владела собой: ее голос срывался, слышались всхлипы.
      Я догадался, в чем дело. Конечно, такое развитие событий можно было предвидеть. Еще там, у Лолы дома, по обрывкам разговора перед ее отлетом. Нетрудно было понять, куда она отправляется. Но тогда совершенно другое занимало мои мысли...
      Любава все еще ничего не знала. Но вид подруги заставил смягчить тон:
      - Что случилось? Успокойся и расскажи. Опять поругались?
      Лола неопределенно покачала головой, вытерла слезы и едва слышно произнесла:
      - Лиман умер...
      Любава вся подалась к экрану:
      - Как?!
      - Я прилетела, а он не встретил. Навела справки и узнала... Его убила жена... Отравила из ревности!..
      - Кто тебе это сказал?! Дикость какая-то!.. Не может быть!
      Закрыв лицо руками, Лола зарыдала.
      - Это я во всем виновата. Все из-за меня...
      Любава овладела собой.
      - Постарайся успокоиться, - в ее голосе прозвучали властные ноты. Ответь, откуда ты все узнала. Может, это какой-то идиотский розыгрыш.
      - Нет. Я разговаривала со следователем Службы безопасности, который ведет дело гибели Лимана. Он сам на меня вышел... Сначала сочли смерть естественной: экспертиза не показала следов насилия. Но Юлия, узнав о гибели мужа, сама сказала, что отравила его и назвала какой-то яд. Я не запомнила... Его присутствие очень трудно установить. Лишь зная о нем, повторная экспертиза подтвердила... На Тилле сохранился варварский обычай, по которому жена убивает неверного мужа и кончает жизнь самоубийством. Юлия покончила с собой...
      - Страшно подумать, - промолвила Любава. - Кто ей рассказал?!
      - Не знаю... Мне сказали, что ей прислали кристалл, на котором записаны некоторые моменты... Ну, такие, где мы вместе с Лиманом. Ужасно, но мне кажется, следователь считает, что это сделал Гэл. Он очень настойчиво интересовался нашими взаимоотношениями...
      - Возвращайся домой, завтра я навещу тебя, - Любава простилась с подругой.
      III
      В наступившей темноте послышались шаги, шелест сброшенного пеньюара. Укрывшись одеялом, Любава замерла. Угадывалось лишь ее дыхание. Молчал и я. Ждал, что она сама захочет поделиться.
      - Дай вина, - вдруг попросила она.
      Я различил протянутую руку и отдал свои полстакана.
      Выпила она жадно.
      - Что скажешь? - Такой ее вопрос был для меня неожидан.
      - Ничего... Могу лишь посочувствовать твоей подруге.
      - Верно, ты же ничего не знаешь.
      - По-моему, здесь много знать не обязательно: следователь не дурак, полагая, что все подстроил бывший муж, Гэл Миз. Ревность - страшное чувство.
      - Нет же, нет! - с жаром проговорила Любава. - Говорю, ты ничего не знаешь! Гэл не способен на такой поступок, да и не нужно ему это. Он первый охладел к Лоле. Какое-то время они еще жили вместе, но, когда начался ее роман с Лиманом, расстались окончательно. Гэл первым узнал о любви Лолы, она сама все рассказала, и отнесся совершенно равнодушно. Даже с Лиманом остался в дружбе. Мне ль не знать!? Мы не раз встречались вместе...
      - Мы, это кто?
      - Ну я, Лола, Лиман и Гэл.
      - Узкий круг.
      - Да, среди знакомых Лола и Лиман не афишировали свои отношения: Лиман не хотел, чтобы дошло до жены. Признаться, мне не нравилось, что он обманывает ее, но не вмешивалась. Не имела права... А что ты подразумевал, сказав про узкий круг?
      - Получается, только ты и Гэл Миз знали про отношения любовников. Значит, если ты ничего не сообщала жене Лимана, как ни смотри, это мог сделать только Гэл!
      - Нет! - твердо сказала Любава - Ни он, ни я.
      - А кто? Можно, конечно, допустить, что кто-то еще видел их вместе. Но, согласись, этот человек должен иметь веские причины скомпрометировать Лимана. Иначе как объяснить его рвение: не так-то просто записать на кристалл пикантные сцены... Почему ты так уверена в непричастности Миза? Мало ли какие чувства могли в нем вспыхнуть?!
      Любава зажгла ночник, села. Взяв бутылку, перелила остатки вина в стакан. Едва пригубив, зажала его в ладонях. Наконец, как-то отрешенно произнесла:
      - Помнишь, я сказала, что не имела права осуждать Лимана Фроса за обман жены?
      Жестом я хотел остановить ее: стало вдруг понятно, что сейчас услышу. Словесные признания были ни к чему. Но она, согласно кивнув, продолжала:
      - Да, ты верно догадался: мои отношения с Гэлом были более чем дружеские. Правда, это я любила без памяти; он первое время просто развлекался. Для него я была лишь очередной победой... И не мучили его никакие угрызения совести: Лолу он воспринимал не более чем вещь, так, придаток к дому, где иногда бывал. Она, в известном смысле, даже мешала ему: приходилось соблюдать внешние приличия. Страдала я. Как же, он муж давней единственной подруги!.. Но со временем он - не то что полюбил меня, нет! Скорее - привязался. Почти все свободное время стал проводить со мной. Конечно, мы хранили наши отношения в тайне, вряд ли Лола догадывалась о них. Но о его прошлых похождениях она кое-что знала. И поэтому, когда в ее жизнь вошел Лиман, без колебаний предложила Гэлу расстаться. А он только обрадовался: ведь теперь всю вину за разрыв Лола брала на себя. Сожалел лишь о детях - их он по-настоящему любил... - Любава допила вино и закончила: - Ну, как по-твоему, мог Гэл Миз из ревности послать этот проклятый кристалл?
      - Пожалуй, нет... - Нарисованный Любавой облик Миза сильно изменил мой взгляд на вещи. Но вместе с тем вновь вставал главный вопрос: кто организовал убийство Лимана Фроса? Оставалась, правда, вероятность, что Мизом двигали какие-то иные мотивы, но тогда в равной степени можно было подозревать и Любаву: захотел кто-то из них расправиться с Фросом - вот и воспользовался удобным случаем. Но это все домыслы: фактов-то никаких... Эх, такая простая и понятная версия рухнула! А ведь Любава не только расстроена смертью Лимана, но и обеспокоена: неспроста в беседе со мной пытается все разложить по полкам, похоже - анализирует. Последнее наблюдение меня насторожило.
      - О чем задумался? - Любава по-прежнему сидела, перекатывая в ладонях стакан.
      - Ни о чем... Смотрю, какая ты красивая.
      Она печально улыбнулась.
      - То же самое говорил Гэл, лежа на твоем месте...
      - Ну нет! Сейчас здесь я, и говорю это я!
      - Прости, пожалуйста...
      Но я решил идти напролом и узнать сколько возможно. Даже если причиню ей боль.
      - Говорил, любила... Почему в прошедшем времени? Судя по тому, что в твоей постели оказался я, вы расстались. Что случилось? Разлюбила? Или он тебя бросил, наигравшись?
      Она отвернулась, скрывая выступившие слезы, и покачала головой. Едва слышно произнесла:
      - Нет, не то... В конце марта Гэл отправился в заповедник Амазонки. Он туда часто наведывался. Обычно ненадолго, дней пять - семь. Мы заранее договорились о встрече через неделю, задерживаться он не собирался. За день до срока связался со мной, сказал, чтоб завтра ждала. И не прилетел... Твоя Служба его до сих пор ищет. Думаю, он умер... А ты здесь потому, что я боюсь одна!..
      - О, Боже! И он умер! Что ж мы обсуждали, мог он или не мог подстроить убийство Фроса?! Заодно спасибо. Вот уж не думал оказаться в роли сторожа. Показалось - я тебе нравлюсь... Чего ж ты боишься?
      - Подожди! - остановила меня Любава. - Я расскажу... Извини только вырвалась глупость. Ты мне действительно очень нравишься. - Склонившись, она поцеловала меня. Потом погасила свет, легла рядом и, обняв, крепко прижалась. - Знаешь, - заговорила шепотом в самое ухо, - после исчезновения Гэла у меня возникло предчувствие беды. Почему-то стало казаться, что она вот-вот разразится над нами. Все мы в той или иной мере жили нехорошо и заслуживали кары судьбы...
      - Ты о ком? И почему шепотом?
      - О себе, Лоле, Лимане - своих друзьях. Не перебивай! - Она приложила палец к моим губам.
      - Да уж, компания у вас своеобразная, - все-таки не удержался я. Только с чего такой фатализм?
      - Не знаю... Я, психолог-психиатр, много раз пыталась анализировать. Напрасно... И мной овладел страх. Я была уверена в гибели Гэла и ожидала лишь, кто следующий. И вот Лиман... Я боюсь оставаться одна, Вет! Боюсь людей! Боюсь всего! Чувствую, что схожу с ума. Наверное, это смешно: сошедший с ума психиатр... - Она помолчала и закончила: - Теперь, кажется, моя очередь!
      - Как же ты рискнула связаться со мной? Незнакомый человек, можно сказать, с неба свалился. Вдруг я и есть то самое слепое орудие судьбы?! Я сознавал жестокость своего вопроса, представлял, как больно хлестнет он по ее натянутым нервам. Но, раз решив понять ее до конца, не мог не задать его.
      Любава вздрогнула всем телом и резко отодвинулась. Но в следующее мгновение уже не шепотом, в голос, спокойно произнесла:
      - Ну и что, пусть так! Я устала. Да и смерти лучше такой не пожелаешь - в ночь любви...
      Сейчас стало страшно мне: она действительно чувствовала себя обреченной и смирилась с этим! Осторожно ее коснувшись, я понял цену спокойствия: Любава будто окаменела, была холодна, как лед. Неистовый протест всколыхнул меня. Нежными ласками я старался отогреть ее, вкладывая в каждое прикосновение всю любовь. Она долго не отвечала, но вдруг отозвалась бурей страсти. Жаркими поцелуями, объятиями она призывала к себе, и мы забылись в яростном единении...
      - ...Ты действительно годишься в убийцы, - отдышавшись, Любава негромко засмеялась. - Думала - мне конец. Такая любовь не проходит даром: вот рожу от тебя!
      - Ну и рожай! Слушай, выходи за меня замуж.
      Она, как маленького, погладила меня по голове.
      - Я для тебя - старуха. Ты ж еще курсант.
      - Поставь нас рядом - кто догадается? И потом не зазнавайся: сколько лет, как ты кончила Академию?
      - Восемь.
      - И всего-то на пять лет старше. Не забывай, у нас учатся много дольше. Так что соглашайся.
      - И пяти лет достаточно: буду старенькой, а ты еще - хоть куда! Найдешь помоложе, а я ревнивая. Отравлю тебя, как жена Лимана... - Любава осеклась, неудачно пошутив.
      Вопреки желанию, мысль ее работала в прежнем русле.
      Очень не хотелось возобновлять разговор, от которого ушли, но другого пути кое-что узнать об экспедиции на Терфу не было. Случай представился удобный, и я спросил:
      - А Лиман Фрос - ты давно его знаешь? Не совсем понял: он и друг Миза, и любовник Лолы... Ты-то через кого с ним познакомилась?
      Она не спешила с ответом. Опершись щекой о согнутую в локте руку, уставилась в темноту.
      - Ни Гэл, ни Лола ни при чем, - произнесла она наконец. - Ты что-нибудь слышал о Терфе?
      - Ну, да: планета, которую закрыли для колонизации. Там что-то случилось с последней экспедицией. Кажется, все сошли с ума.
      - Я работала в этой экспедиции. Гэл и Лиман тоже.
      - Вот это да! Расскажи!
      - О чем?
      - Что с вами случилось. У меня смутное представление.
      - Да рассказывать, собственно, нечего. Все пятеро подверглись неизвестному воздействию. Сошли с ума, как ты сказал. Хотя это не совсем верно: впали в состояние прострации. Почти одновременно. Правда, была и буйная фаза, которую можно назвать сумасшествием...
      - Ты сказала, что впали в прострацию почти одновременно. Значит, все-таки кто-то раньше, а кто-то позже?
      - Да. Вероятно, моя специальная подготовка психиатра позволила мне продержаться дольше... - Любава помолчала. - Хорошо помню начало: дикая боль в голове. В коридоре топот и крики. Распахиваю дверь. Лиман бьет с колена из энергатора неизвестно куда. Что-то лопается и шипит. Рядом на полу, сжав оружие, без движения Андерс Вэл. Я кинулась к нему и едва не поплатилась жизнью: Фрос обернулся на шум и выстрелил. Не знаю, как успела уклониться. Бросилась в глаза его безумная гримаса. Наверное, вторым выстрелом он бы убил меня, но погас свет. Я побежала в центральный пост. Раздумывать было некогда - послала сигнал бедствия. Тут на пороге появился Гэл и стал методично расстреливать Главный компьютер. Дальше - все, провал...
      - А пятый? - спросил я.
      - Что пятый? - не сразу поняла Любава. - А, Тиман Гвич? Его не было на Станции. Он с утра улетел к установке на Гряде. Есть на Терфе такое образование. И его постигла та же участь. Только об этом я узнала уже на Земле, когда выздоровела...
      - Андерс Вэл недавно погиб... Он был у вас начальником?
      - Да, - рассеянно подтвердила Любава.
      - Вы когда-нибудь собирались все вместе? Я имею в виду участников экспедиции.
      - Один раз в прошлом году. На дне рождения Гэла. Хотели сделать это традицией. Договорились каждый год в этот день собираться у него дома безо всякого особого приглашения. Это, кстати, послезавтра. Но видишь, как вышло... Теперь из всей нашей группы остались только я и Тим, Тиман Гвич. Он далеко, живет на Камосе. Давно с ним не виделась. - Любава вдруг встрепенулась. - Как он?!
      Похоже, она только сейчас включила Андерса Вэла в общую цепь погибших и была готова кинуться к экрану. Но я удержал.
      - Подожди, успеешь связаться с Тиманом. Скажи, почему Вэл взял в экспедицию врачом тебя? Зачем ему понадобился психолог-психиатр?
      - Во-первых, все необходимое обычному врачу я умею. А потом, в прошлых экспедициях встречались случаи психических расстройств. Правда, более легкие, чем в нашей: больные выздоравливали довольно быстро, еще на Терфе... Пригласив меня, Вэл, вероятно, хотел, чтобы за психикой группы следил специалист. Тем более, я как раз занималась тогда аномальными расстройствами во внеземных условиях.
      - Он ставил какие-то конкретные задачи?
      - Абсолютно никаких.
      Пока я обдумывал, что бы спросить еще, Любава встала и подошла к экрану. Зачем? Догадаться было нетрудно: сейчас ей было просто необходимо убедиться, что с Тиманом Гвичем все в порядке. На сей раз я не стал ее останавливать. Наш разговор весьма некстати принял форму допроса. Кроме того, интересно было послушать их беседу.
      Вызов долго оставался без ответа. Наконец экран засветился. Протирая глаза на заспанном лице, появился Тиман.
      - Да... Кто это? А, Любава. Привет! Извини, я спал. Что случилось?
      IV
      - Здравствуй, Тим... - в голосе Любавы слышалась нерешительность. Похоже, она не знала, о чем говорить. Но нашлась: - С каких это пор ты спишь днем?
      Действительно, там, на далеком Камосе, сейчас был день: за спиной ее собеседника через открытое окно был виден ярко залитый светом сад.
      - Да вот, знаешь ли, решил перед дорогой: сегодня вечером вылетаю к вам на Землю, к Гэлу на день рождения. Всех вас хочу повидать. Но понимаешь, совсем не могу спать в полете. Может, при встрече чего посоветуешь, как врач, а? Но все-таки, что случилось?
      - Почему ты думаешь, что что-то произошло?
      - Ну, во-первых, у тебя, вижу, ночь, а во-вторых - посмотрись в зеркало! Так что выкладывай.
      И Любава решила сказать все как есть:
      - Праздник не состоится, Тим. Гэл пропал. Андерс погиб. А вчера утром умер Лиман.
      - Ну и новости... - изменившимся голосом промолвил Тиман Гвич. - Про трагедию Андерса я слышал. Но Гэл и Лиман!.. Что с ними?! Ведь Лиман только три дня назад был у меня. Совершенно здоровый. Собирался в экспедицию... Как же так?
      У Любавы не было сил рассказывать. Поэтому она смогла лишь произнести:
      - Поговорим при встрече. До свидания. - И отключила связь.
      Облегченно вздохнув, опустилась на постель. Погруженная в свои мысли, видно, забыла о моем присутствии. При звуке моего голоса вздрогнула, не расслышала вопрос.
      Я повторил:
      - Ты знаешь, в какую экспедицию собирался Лиман Фрос?
      Она кивнула:
      - На Терфу.
      - Но планета закрыта?!
      - Закрыта, - подтвердила Любава. - Но есть твоя Служба космической безопасности...
      - Причем здесь моя Служба?
      - При том! - зло ответила она. Ради своего любопытства можете наплевать на все запреты. Этим Лиман и воспользовался...
      - Ничего не понимаю!
      - Лиман был убежден, что мы подверглись на Терфе удару биополем. Даже рассчитал его параметры. Я сама по его просьбе помогала ему строить модель воздействия на психику. Кое-что удалось, но требовались дальнейшие исследования. А он одержимо считал, что достигнутых результатов вполне достаточно. И Андерс Вэл ему помог, у него самого был зуд опять оказаться на Терфе. Разработал и сделал экранирующий генератор. Происшествием с нашей экспедицией занимался небезызвестный тебе Альбин Фогг, вот, кстати, почему я его знаю. Лиман и Андерс, - я в этом участвовать отказалась, - сумели убедить его в необходимости продолжить следствие и предложили себя в качестве добровольцев. Он согласился, только с условием, что Андерс останется на Земле, слишком крупная фигура! Тогда Лиман решил, что и троих хватит...
      - Кого троих?
      - Гэла, Тима и его самого.
      - А что, с ними он тоже договорился?
      - Конечно! Отказалась только я. Сбор был назначен в день рождения Гэла, а старт - днем позже. С ними должны лететь Фогг с кем-то из сотрудников. И все это в тайне от Высшего Совета и Службы колонизации... Любава вдруг остановилась и растерянно посмотрела на меня: - Я не должна была тебе это рассказывать.
      - Чего уж там. Теперь экспедиция не состоится.
      - Пожалуй... Лететь некому.
      Часы в гостиной пробили четыре раза. За окном давно уже кончилась июньская ночь. Надо было хоть немного поспать. И погасив ненужный теперь ночник, я привлек Любаву к себе и пожелал ей приятного сна.
      V
      Утро, вернее, день - уже пробило одиннадцать - выдался таким же ненастным, как и ночь. С серого неба сыпал мелкий дождь, ветер раскачивал ветви кедров, гул которых доносился даже через плотно закрытое окно. По стеклу во множестве сползали капли, оставляя мокрые дорожки.
      В спальне было тепло, но при виде непогоды вылезать из-под одеяла не хотелось. Пересилив себя, я сел. Любавы не было, наверное, ушла в свою лечебницу. Рядом на кресле, аккуратно сложенная, лежала моя одежда и сверху листок, исписанный от руки. С минуту поколебавшись, - не поспать ли еще, в кои-то веки никто меня никуда не гнал, - я взял его.
      Доброе утро, Вет! - писала Любава. - Надеюсь, ты хорошо выспался. Я не решилась потревожить твой сон, поэтому обращаюсь запиской. Костюм в полном порядке, завтрак на столе в гостиной. До двух я в лечебнице, потом отправлюсь к Лоле. Так что при необходимости знаешь, где меня искать.
      Потянувшись, я поплелся в ванную. Взбодрился холодным душем, оделся и принялся за завтрак, обдумывая план дня. Внезапно вспомнил обещание, данное отцу, объяснить маме свое отсутствие. Вернулся в спальню, и, устроившись перед экраном, послал вызов. Подошла мама. Сдержанно поздоровавшись, она внимательно окинула взором весь пейзаж за моей спиной. И я понял, что совершил великую глупость, когда решил разговаривать с ней из спальни, поленившись отправиться в холл. Не зря отец смеется, что я избрал профессию благодаря ее наследственным данным. Такой наблюдательности, умению анализировать и делать выводы может позавидовать любой сыщик, в чем я сейчас лишний раз не замедлил убедиться.
      - Беспутный у меня сын, - холодно констатировала мама. - Не успел родителей навестить - сбежал по девкам. И они, наверное, такие же пустые, как ты: не могут понять, что у тебя ветер в голове. Серьезная девушка с таким не свяжется... Что за безвкусица?! - Она указала на пеньюар Любавы, перекинутый через подлокотник кресла. - Расцветка не соответствует рисунку!
      Я и не заметил его раньше, а сейчас машинально спрятал за спину. Оправдываться или возражать, если мама во гневу, бесполезно, тем более она художник, ей видней. Но все-таки робко заметил:
      - Мне нравится.
      - Потому что - прозрачный, - отрезала она.
      - Ладно, мам, не сердись. Я обязательно к вам прилечу и побуду дома каникулы еще большие. А сейчас есть кое-какие дела... Я жениться собрался.
      - Этого еще не хватало! Повзрослей, ума наберись! Не завидую той, кто за тебя выйдет. - Но все-таки сменила гнев на милость и спросила: - Хоть познакомишь?
      - Обязательно. Она тебе понравится. Очень красивая.
      - Ох уж эти красивые... Когда ждать-то тебя?
      - Думаю, дня через два.
      - Ладно, гуляй.
      Я поднялся и отправился продолжать прерванный завтрак.
      Основательно подкрепившись, подсел к компьютеру и принялся за работу. Было очень досадно, что в нашей Службе такой дурацкий порядок - курсанты по своему усмотрению не имеют права и не могут пользоваться архивом. Возможно, я бы за считанные минуты получил всю необходимую информацию. А теперь вот приходилось изобретать для этого окольные пути и, скорее всего, убить уйму времени.
      Меня интересовали обстоятельства гибели Андерса Вэла. Трагедия произошла на летнем карнавале в Европе. Но где конкретно? Европа велика! Поэтому первое, с чего я начал, запросил, где он проходил. Оказалось, дело было в Италии под Миланом. В примечании указывалось, что к моим услугам подробная видеозапись праздника, но я отказался от просмотра. Выяснив далее, какое отделение Службы контролирует этот район, вызвал учебный отдел своей Академии. Подошла мама Нина - так все курсанты моей ступени называют нашего инспектора: она, как мать, все про всех своих подопечных знает. О лучшем собеседнике и мечтать не приходилось, тем более что мама Нина меня выделяет и любит.
      - Здравствуйте! - широко улыбнулся я.
      - А! Ветик-цветик! Легок на помине: только сейчас о тебе разговаривали. Что у тебя там с Фоггом приключилось? Позавчера прислал отличный отзыв о твоей практике, а сегодня рапорт о нарушениях дисциплины! Это как понимать?
      - Обязательно расскажу, только с глазу на глаз! Боюсь, сейчас кто-нибудь подслушает. - Я засмеялся. - А у меня к вам маленький вопросик.
      - Давай любой, тебе - пожалуйста!
      - Нина Александровна, кто из наших проходил практику в Отделении пятнадцатого сектора? И не известно ли, где он сейчас?
      Мама Нина не раздумывала ни минуты. Насмешливо прищурившись, ответила:
      - Где сейчас - не знаю. Она после практики не объявлялась. А что, дома не отвечают? - И приблизив лицо, тихо произнесла: - Попробуй поискать там, где были в прошлом году. Решил помириться?
      Пришлось утвердительно кивнуть.
      - Все видите насквозь! Спасибо, вы мне очень помогли. До свидания.
      Надо же, в пятнадцатом секторе работала именно Марика Афи!
      Такое известие не обрадовало. Вовсе я с ней не собирался мириться, но, хочешь не хочешь, обстоятельства подталкивали к встрече. Хотя нет худа без добра: среди моих сотоварищей вряд ли сыскать лучшего специалиста в следствии. Не откажет же, в конце-концов, она мне в разговоре по делу. Ни к чему это не обязывает.
      Связавшись с Любавой, я сообщил, что улетаю. Узнав о ее намерении заночевать у Лолы, пообещал вечером туда заявиться. Любава замялась, и я понял свою бестактность: у подруги горе, а мы там будем любовь крутить!
      - Ладно, ну хоть поговорить-то с тобой будет можно?
      - Конечно! - В знак согласия она хлопнула своими чудесными зелеными глазами. - Вызывай. А завтра...
      - Договорились! Пока.
      Взглянув на часы, я заторопился: если Нина Александровна не ошиблась, и Рика действительно там, где мы отдыхали в прошлом году, был шанс застать ее без поисков в весьма подходящей обстановке.
      А вечером можно было порадовать маму: вопреки обещанию объявиться дня через два, прилететь ночевать сегодня. Я хотел было сообщить ей об этом, но, поразмыслив, передумал. Если так выйдет, пусть будет приятной неожиданностью.
      VI
      Курортный поселок был из категории диких. В том смысле, что имена отдыхающих не вносились в Общий информационный каталог. Те, кто проводил здесь свободное время, исчезали для внешнего мира, были застрахованы от нежелательных визитов и лишних общений по видеосвязи. Сами могли разговаривать с кем угодно, но свой код вызова, как правило, сообщали лишь избранным. Конечно, все прибывающие регистрировались при поселении, но администрация гарантировала тайну. И лишь в одном случае она могла быть нарушена - по требованию Службы космической безопасности. Но это момент особый. Кстати, в свое время у меня мелькнула мысль: а не скрывается ли в таком месте Гэл Миз. Но вспомнив, что при исчезновении человека на него объявляется всеобщий поиск, независимо от того, где он пропал, я ее отбросил. Не один я умный! Это предусмотрено процедурой следствия. Непреложный закон.
      Хоть и имел я к Службе самое непосредственное отношение, но мой статус практиканта не позволял мне выяснить заранее, здесь Рика или нет. Поэтому прилетел сюда наудачу, полагаясь лишь на всезнайство мамы Нины.
      По местному времени была половина девятого, когда, оставив гравилет на общей площадке, я по знакомой дорожке пересек молодой березняк и подошел к клубу. Миновав холл, поднялся в ресторан и вышел на открытую веранду. Несколько столиков было занято; за одним сидела большая компания полуголых парней и девиц, явно, несмотря на ранний час, возбужденная чем-то крепким. Но наш прошлогодний стоял свободным. Повесив на спинку стула куртку, я сел и не спеша закатал рукава рубашки. Автоматической раздачи здесь не было, обслуживал официант, который не замедлил явиться. Есть не хотелось. Попросил тонизирующий коктейль и, потягивая его, стал ждать.
      Рика чрезвычайна пунктуальна и раба своих привычек. Не знаю, что должно произойти, чтобы она им изменила. Все это в прошлом году я испытал на собственной шкуре, когда впервые вместе проводили каникулы. В семь безоговорочный подъем, физическая разминка; пользуясь моим присутствием, краткая тренировочная рукопашная схватка, кружок бегом по лесу через бурелом и напоследок - купание в озере. Такая вот программа на свежем воздухе невзирая на погоду. Вернувшись в дом, она тщательно приводила себя в порядок, наряжаясь, вертелась перед зеркалом, а я, рухнув поперек постели в чем был, досыпал. Ровно в половине девятого Рика нежно будила меня, и, открыв глаза, мне не верилось, что этот ангел способен так издеваться надо мной. Все казалось лишь кошмарным сном. Но увы! Кипение в аду повторялось каждое утро... Итак, меня будили. Наскоро умывшись-одевшись, я брал ее под руку, и мы шли завтракать в ресторан. Обедали, а часто и ужинали вдвоем дома, но завтракали только здесь. С утра Рика любит себя показать, других посмотреть. Весьма неравнодушна к производимому на окружающих впечатлению. Она и столик этот, подозреваю, выбрала не случайно: с веранды открывается чудесный вид на озеро, и все, любующиеся пейзажем, просто не могут не обратить на нее внимание.
      Если Рика здесь, то к девяти обязательно явится завтракать. И несомненно за этот столик. Я взглянул на часы. Было без десяти минут.
      Взрыв хохота обратил мое внимание на подгулявшую компанию. Там откупоривали очередную бутылку. Весь интеллект веселящихся отражался на раскрасневшихся лицах. Особенно у девиц - их порода сомнений не вызывала: любительницы поразвлечься за чужой счет. Наверное, здесь и прилипли к ребятам. Подобную публику я давно окрестил для себя безмозглой и, по правде сказать, презираю. По существу, делать ничего не умеют и не хотят, сидят на шее общества. К счастью, таких немного, но проблем с ними хватает. За прошедшую практику оценил это сполна: сколько раз приходилось разбираться с такими вот. Перепьются и организуют дебош или какое другое безобразие.
      Перехватив мой взгляд, одна из девиц подмигнула. Я сделал вид, что не заметил. Она встала и, качая бедрами, пошла к моему столику. Несомненно, что-то привлекательное в ней было. Во всяком случае, красиво очерченные, почти не скрытые короткой юбкой голые ноги. Может быть, высоко поднятая узким лифом грудь. Копна длинных темных волос. Но вульгарно размазанная физиономия и какой-то в целом мятый вид вызывали отвращение. Опустившись на стул напротив, девица подперла щеку ладонью и попыталась заглянуть мне в глаза.
      - Какой красивый мальчик, - произнесла она довольно приятным голосом. Язычок, правда, слегка заплетался. - Давай знакомиться. Меня зовут Вика.
      Я не реагировал, помешивая соломинкой коктейль.
      - Гордый! - констатировала она. И вдруг протянула руку к стакану: Дай глотнуть!
      Опередив ее, я процедил:
      - Убирайся!
      - Ну-ну... - она обернулась. - Питер, меня обижают!
      - Кто?! Этот слюнтяй?! - Там поднялся звероподобный детина и, приблизившись, навис над столом.
      - Он, он! - девица зачем-то даже показала пальцем.
      Слава богу! Практика кончилась, никакие официальные рамки не связывали, и можно было позволить себе поразвлечься, хорошо проучив хотя бы эту компанию безмозглых. Поэтому весело подтвердил:
      - Ага, я! Только сам ты слюнтяй! - и плеснул ему в рожу остатки коктейля.
      Он зарычал от ярости и, отпихнув столик вместе со своей подругой, кинулся на меня. Увернувшись, я оказался у него за спиной и с удовольствием сильно пнул в зад. Ткнувшись животом в ограждение веранды, Питер согнулся от боли. За моей спиной раздался стук мебели, топот: на помощь спешили приятели. Дураки! Они и напасть-то как следует не умели - налетали по одному. Подсечками, одного за другим, я уронил всю троицу на пол. Руки в ход не пускал, даже стакан, чтоб не разбили, не выпустил, но ногами работал вовсю, с нездоровым наслаждением. Вытирал о поверженных подошвы, зайчиком перескакивал с одного на другого. Растягивая потеху, бил в общем не сильно, давая возможность им по очереди подниматься.
      Финал оказался неожиданным. Заметив краем глаза, что Питер в очередной раз выпрямился, готовясь напасть, я только собирался повернуться, как мелькнула изящная рука и резко рубанула ему по ключице. Коротко охнув, он осел, потеряв от боли сознание. Подняв глаза, я увидел рядом Рику. Вряд ли богиня-воительница была страшнее во гневе, чем она сейчас. Ее любовь к безмозглым мне была давно известна, и я испугался за участь остальных. Но мы и словом не перекинулись, как на нее налетела давешняя девица.
      - Ах ты!.. - она замахнулась, но тут же отлетела, получив мощную оплеуху.
      - Умолкни, шлюха! - Рика отерла ладонь. - Мразь! - И, повернувшись ко мне, быстро проговорила: - Бежим! Поднимаясь, я слышала, как официант вызывал Службу!
      Вот уж некстати! Объясняться в отделении не хотелось. Схватив куртку, я повернулся к дверям, но увидел, что поздно: у выхода ресторана опускался гравилет с хорошо знакомой эмблемой. Недолго думая, мы на глазах немногочисленных испуганных посетителей бегом пересекли веранду. В дальнем ее конце перемахнули через барьер и, повиснув руками на карнизе, прыгнули вниз. Не останавливаясь, кинулись в березняк и только на почтительном расстоянии от опушки перевели дух. Усевшись спина к спине на моей куртке, вдруг разом захохотали...
      - Здравствуй, Вет! Я ждала тебя... Знала почему-то, что прилетишь...
      - Здравствуй, Рика! Вот видишь, прилетел... - неловко я себя почувствовал после ее слов. Но желая внести ясность, добавил: - По делу.
      - А! - Она поднялась. - Что ж, пойдем ко мне.
      - Не ждут ли там нас наши коллеги? Ведь тебя в ресторане знают.
      - Только официант. Но он меня не видел: стоял спиной, когда вызывал Службу. Пойдем.
      Стряхнув с куртки травинки, я перекинул ее через плечо и последовал за Рикой.
      VII
      Домик был тот же, прошлогодний. Наверное, Рика позаботилась заказать его заранее, задолго до начала сезона. Удивительно все же ее постоянство в привычках вплоть до мелочей. А ведь когда увидела его впервые, что-то не одобрила. То ли место не понравилось, или еще что... Не помню. Но на тебе, поселилась опять в нем... И разлад наш начался именно из-за этой черты ее характера: она так любит, а не эдак; к этому привыкла и изволь делать так же, иначе - выговор. Внутреннее раздражение копилось сначала тихо. Но когда меня посчитала своей собственностью и стала посягать на мои пристрастия и свободолюбие, я взорвался. Все высказал и ушел. Вот из этой гостиной... Потом год почти не виделись: у курсантов четвертой ступени занятия индивидуальные. При редких встречах в Академии лишь кивали друг другу издали. А ведь хотели пожениться, два года нас видели только вместе. Но пожили всего месяц бок о бок и вот...
      - Есть будешь? - спросила Рика.
      - Спасибо, я завтракал.
      - А я вот не успела. - Она усмехнулась. - Не возражаешь, если побеседуем на кухне?
      Попросив банку пива, я устроился в кресле, наблюдая, как она накрывала на стол. Это всегда получалось у нее на редкость красиво. Вдруг вспомнил, кто-то из приятелей сказал, что недавно она защитила диссертацию. Марика Альва Афи была теперь доктором математики! И когда она извлекла из кухонного автомата последний заказ и села напротив, я поздравил ее.
      - Спасибо. Но и тебя можно поздравить: получить квалификацию исполнителя-импровизатора не шутка!
      Оказывается, мои успехи не прошли мимо нее.
      Некоторое время мы оба молчали: я не спеша потягивал пиво, она ела. Наконец, отодвинув тарелку, спросила:
      - Наверное, ты прилетел не только для того, чтобы поздравить меня с диссертацией? Чему же обязана визитом?
      Без предисловий, я перешел к делу:
      - Первого июня на карнавале под Миланом погиб Андерс Вэл. Это район отделения, в котором ты проходила практику. Все, что есть в Общем каталоге, изучил. Другой информации, сама понимаешь, взять неоткуда - архив Службы для меня закрыт. Вот и надеюсь, может, ты знаешь какие-нибудь подробности. Ну от сотрудников, скажем, слышала.
      - Причем здесь сотрудники! Я сама была в составе следственной группы на месте. И заключение в архив писала.
      - Ты для меня клад! Рассказывай, рассказывай!
      Рика взяла чашку кофе, отпила глоток, поставила.
      - А зачем тебе?
      Кому другому я бы что-нибудь наплел, но с Рикой этот номер бесполезен. А потому сказал прямо.
      - Я сейчас на свой страх и риск ковыряю одно дело. И, может статься, гибель Вэла прямо с ним связана.
      Рика еще раз хлебнула кофе.
      - Полагаешь, убийство? Напрасно. Эта версия отрабатывалась. Произошел несчастный случай.
      - Ну, расскажи! - взмолился я. - По порядку. Хотя бы так, как ты писала для архива.
      - Ну, хорошо!
      И Рика все подробно изложила, вплоть до свидетельских показаний.
      Я напряженно ловил каждое слово, не перебивал. И лишь когда она замолчала, спросил:
      - Прости, вопрос может показаться глупым, но все же... Не мог ли кто заменить ракету перед фейерверком или раньше?
      - Вопрос как вопрос. Только, представь, и у нас голова варит: конечно, допускали такую возможность! Но отвергли.
      - Почему?
      Видишь ли, ракеты довольно хитро закреплялись на установках. Даже зная как, заменить их дело непростое. А тут, на глазах публики, незаметно... Нет, невозможно. Это бросилось бы в глаза. Особенно, если учесть, что Вэл привез установки собранными. Что касается заменить раньше - тоже невероятно: он готовил фейерверк тайно, как сюрприз, все делал сам. Это утверждает его жена. Нет причин ей не верить.
      - Ну, ладно. А когда выгружал и расставлял, наверное, у него были помощники?
      - Конечно, нашлись. Карнавал! А Вэла знали и любили: каждый раз он придумывал что-нибудь этакое...
      - Ну и представь: заменили установку в целом. Как-то все-таки узнали заранее, что он затевает, и заменили.
      - Слушай, Вет, гадать и выдумывать можно сколько угодно! - в голосе Рики послышалось раздражение. - Ну, суди сам: во-первых, для подобного злодеяния нужны мотивы; мы их не обнаружили. А во-вторых, допустим на минуту, что кто-то действительно узнал и смог изготовить такую же установку. Дальше что? Набился в помощники и подменил? Ну-ну! А настоящую взял при всех под мышку и ушел! Да случись такое, мы бы сразу узнали.
      - Успокойся, пожалуйста. Я хочу опровергнуть для себя даже самые идиотские мысли. Чуточку терпения! Скажи, как выглядела установка?
      Рика вздохнула, но ответила:
      - Раздвижная тренога метровой высоты с наклонной направляющей.
      - Ладно. Проиграем такой вариант: некто бродит на карнавале с метровым предметом, сдвинутой треногой. Пока никто не знает, что это, на него и внимания не обратят!
      - Пожалуй.
      - Дальше прибывает Вэл. И вот тут наш некто под видом помощника ставит свое изделие в общий ряд! И ничего не уносит.
      Похоже, терпение Рики истощилось. Но, пересилив себя, она ответила спокойно:
      - Нет, и эта версия не проходит. Мы бы обнаружили лишнюю установку. Число изготовленных Вэлом удалось установить точно. По его записям.
      Боже! Как я сразу не сообразил! С этого надо было начинать!
      Быстро спросил:
      - Сколько их было на площадке?
      - Все до единой - двадцать пять.
      Вот оно! Значит, я прав! Установок могло быть только двадцать четыре: двадцать пятая ракета, посланная Мизу, сейчас лежала в моем гравилете!
      Желая скрыть волнение, я залпом допил пиво и поставил банку на стол. Поднялся.
      - Спасибо тебе. Извини за беспокойство.
      - Да что там... Сожалею, что не смогла помочь. Уже уходишь?
      Я кивнул.
      - Что ж, до свидания. Может, еще как-нибудь навестишь. Теперь дорогу знаешь, она старая... Кстати, ты плохо изучил Общий каталог.
      - Почему ты решила?
      - Не знаешь, как выглядит установка Вэла. Если б просмотрел видеозапись карнавала, знал. Что касается трагедии, запечатлено очень полно. Ведь снимали фейерверк, зрелище забытое...
      Черт! Зря, может быть, с утра отказался от просмотра!
      - Ты позволишь воспользоваться компьютером?
      - Смотри, пожалуйста, - Рика стала собирать со стола посуду. - Только я ухожу: через четверть часа играю в магбол, меня будут ждать.
      Вероятно, я проявил полное отсутствие вежливости: едва получив разрешение, бросился к компьютеру, даже не дослушав ее слов. Вызвав нужный сюжет, впился глазами в экран. Начиная с запуска первой ракеты, действительно было заснято все. И взрыв, и как люди устремились к распростертому телу Андерса Вэла... Жаль, не было запечатлено подготовки к фейерверку. Но что поделать. Просмотрев один раз, я запустил сначала, на сей раз внимательно разглядывая зрителей. Они стояли на почтительном расстоянии от установок, выхватываемые из темноты разноцветными сполохами. При третьем просмотре обратила на себя внимание фигура в первом ряду. В противоположность окружающим, человек не выказывал бурных эмоций. При запуске последней перед взрывом ракеты уступил кому-то место и стал пробираться сквозь толпу. Сильный грохот заставил его обернуться, яркая вспышка осветила лицо. Я остановил изображение и дал увеличение. Невольно вздрогнул. Прямо мне в глаза смотрел Лиман Александр Фрос.
      VIII
      Разум настойчиво требовал, а долг повелевал, чтобы я сообщил о своих открытиях. Кому? Да хотя бы в криминальный отдел Бэру Нарду. Но тогда неизбежно придется объяснять, откуда у меня ракета. А за тайное посещение дома Миза по головке не погладят. Конечно, из Академии вряд ли выгонят, но неприятностей не оберешься! Кроме того, вновь грызло тщеславие. Оно перевесило все...
      Но что предпринять дальше? - Я сидел, уставившись в потолок, будто надеялся прочесть там ответы на мучившие вопросы. Пытался связать воедино открывшиеся звенья цепочки загадок. Напрасно! Остро ощущался недостаток фактов.
      Теперь предстояло работать сразу в нескольких направлениях.
      Хоть на части рвись! Эх, толкового бы помощника... - Я вскочил: Рика?! А почему нет! Только бы согласилась.
      Можно было подождать ее возвращения, но медлить не хотелось. В поселке несколько площадок для магбола, предстояло лишь их обойти.
      Но и этого не потребовалось. Она сидела на скамейке возле крыльца. Одетая в спортивный костюм, с ракеткой на коленях, теребила локон своей короткой стрижки. При моем появлении подняла заплаканное лицо.
      - Ну, уходи, уходи, чего встал. Ты же торопился!
      Наверное, права мама - беспутный я: ни на что серьезное не способен, и на любовь тоже. Увлекусь, поиграю и брошу. Как девицы тебя, - говорит, только сразу раскусить не могут. Я бы сразу прогнала. Если б в свое время отец... Ну и так далее. Интересно, и в кого я только?
      Опустившись рядом с Рикой на скамейку, я положил ей руку на плечо.
      - Чего тебе?
      - Нужна твоя помощь.
      Она резко отодвинулась.
      - Нет уж, уволь.
      - Дело важное. По пустяку б не обратился. - И не желая тратить слов попусту, взял ее за руку. - Пойдем.
      - Куда ты меня тащишь? - Она попыталась вырваться.
      - Увидишь.
      На площадке, где я оставил гравилет, Рика встала, как вкопанная.
      - Я никуда не полечу.
      Открыв машину, я извлек коробку, прихваченную в доме Миза. Снял крышку и показал содержимое. Рика в момент преобразилась.
      - Вет, это же ракета Вэла!
      - Угу. Между прочим, двадцать пятая.
      - Откуда?
      - Достал по случаю. Ну что, поговорим?
      Я усадил ее в гравилет. Захлопнул дверцы. Подняв машину, опустился около крыльца. Молча прошел в дом и устроился в кресле. Не мешкая, Рика вошла следом и прямо с порога спросила:
      - Так откуда у тебя ракета? И почему, говоришь, двадцать пятая? По-моему, двадцать шестая: двадцать пять Вэл привез на карнавал...
      - А не ты ли сказала, что изготовлено всего двадцать пять?
      - Верно. Мы это точно установили!
      - Теперь слушай. Здесь в коробке кристалл с личным посланием Вэла одному приятелю. Вот он. Эту ракету он послал ему, ну, в подарок, что ли: хотел запустить на дне его рождения. В послании Андерс Вэл сам называет точную цифру изготовленных ракет - четверть сотни. Теперь считай, доктор математики; двадцать пять минус одна. Сколько должно было оказаться на карнавале?! Не веришь, сама просмотри запись на кристалле.
      Но Рика не стала этого делать. Покачала головой.
      - Значит... - начала было она.
      - Значит! - перебил я. - Взорвавшаяся ракета была подставлена. Причем, скорее всего, человеком, знавшим, что одной не хватает. Иначе он сильно рисковал: окажись на площадке лишняя установка, вы бы работали с большим рвением, заподозрив преднамеренное убийство. А так свели концы с концами и успокоились. Похоже, продумано все было тонко. Впрочем, это мое предположение. Может, убийца ничего не знал. Просто так совпало.
      - Слушай, а этот приятель, кому адресовано послание?..
      - Понимаешь, вроде бы посылка до него не дошла: я нашел ее в его доме в ящике пневмопочты запечатанной.
      - А сам он что говорит? Не заглядывал в ящик?
      - Чувствуется, что ты на отдыхе.
      - Почему?
      - Думать не хочешь, чушь несешь. Как ты себе, интересно, все представляешь? - Я усмехнулся. - Прилетаю к нему: здрасьте! Обыскиваю дом, он стоит, глазами хлопает. Извлекаю из пневмопочты посылку: а это что? Он: не знаю, давно не заглядывал. Так, что ли? - И продолжил после паузы: - К сожалению, наша с ним встреча не состоялась.
      - Где же он?
      - О! - Я поднял вверх палец. - Узнать это я и хотел тебя попросить. У самого рук не хватает.
      И рассказал Рике об исчезновении Гэла Миза в заповеднике Амазонки, и его таинственном появлении пред очами моих ничего не подозревавших родителей. Закончив, спросил:
      - Как, согласна?
      Заинтригованная, она кивнула. Но вдруг спохватилась:
      - Как же я, практикантка, поведу следствие без разрешения? Нам же запрещено!
      - Скажи, какая законопослушная! А я как работаю?! Сказал же: на свой страх и риск. В чужой дом, вон, без спроса залез. И оказалось - не напрасно! - Я потряс коробкой с ракетой.
      - А представляешь, что будет, если об этом узнают? - спросила Рика.
      - Догадываюсь. И именно поэтому не спешу докладывать о своих открытиях в Службу. Когда все распутаю, тогда другое дело... Нет, ты конечно, подумай хорошенько, прежде чем соглашаться. Нагореть может здорово. - Я похлопал по загривку. - Да и в работе покрутиться придется. Так что решай!
      - Согласна! - Поразмыслив с минуту, сказала Рика.
      Я заметил блеснувший в ее глазах азарт. Очевидно, только он смог победить присущую ей дисциплинированность. А может, то, что просьба исходила именно от меня?..
      - Вот и хорошо! - Я искренне радовался, зная, что слово ее твердо. Буду ждать результата. И еще просьба, очень важная: постарайся узнать в Едином информатории, что заказывал за последние, скажем, полгода Лиман Александр Фрос, житель Тиллы. Ну, там, гипнофильмы, видео, архивную литературу...
      - А это кто?
      - Потом расскажу. Не обижайся: ничего определенного сказать пока не могу. Но выяснить постарайся. Сама понимаешь, запросто такие сведения никто не даст, придется что-то выдумывать. Эх, были бы мы штатными агентами Службы! Никаких проблем!..
      - Да, задачку ты задал... Ладно, попробую.
      Договорившись о связи, мы распрощались.
      Когда открывал дверцу гравилета, до меня донеслось:
      - Вет! Неужели ты меня больше не любишь?.. - Рика стояла на крыльце, прислонившись к дверному косяку.
      Не мог я сказать ей, что люблю другую. Не мог и обмануть. А потому сделал вид, что не расслышал. Наверное, излишне быстро прыгнув на сиденье, послал ей воздушный поцелуй и взлетел.
      IX
      В родительском доме никто не отвечал. Не повезло и на службе отца: кибер-секретарь приятным девичьим голосом сообщила, что Председатель Совета экспертов Эльм Тони Ник в настоящее время очень занят и на вызов ответить не может. Если что передать - пожалуйста. Не забудьте только представиться. Но от этой любезности я отказался. Необходим был разговор с глазу на глаз.
      Была б ты живая, мигом бы соединила. Уж я б тебя уговорил! Безобразие! Приделать бездушной машине такой нежный голос. Кстати, очень знакомый. Чей только? Интересно, это отец распорядился, что ли? Надо маме пожаловаться!..
      Делать нечего, обстоятельства вынуждали нанести личный визит. Крюк от намеченного курса, правда, небольшой, но все равно, жалко времени. Вздохнув, я ввел в бортовой компьютер новый шифр и послал еще один вызов. Теперь в отделение Альбина Фогга, доктору. Любопытно, какая там сейчас обстановка?
      Хоть здесь удача: развалившись в кресле, доктор прихлебывал из чашки что-то дымящееся, похоже, изнывая от скуки, и был явно не прочь поболтать.
      - А, Ник, привет! Не забываете нас.
      - Как же! Родное отделение. Что Фогг? Характер не улучшился?
      Врач даже поперхнулся.
      - Смеетесь?! Злой, как черт! Между прочим, благодаря вам. Приятный у него состоялся разговор с начальником криминального отдела Нардом.
      - Вы откуда знаете?
      - Сам сказал. А уж вас поносил! Понять можно: послезавтра в отпуск собирался, и вдруг такое дело. Мы, признаться, тоже огорчены - хотели месячишко от него отдохнуть.
      - Если не секрет, что-нибудь новое открылось? Ну, скажем, кто послал этот кристалл жене Фроса?
      - Этого не знаю, сам молчит. Но, по-моему, не в кристалле дело.
      Я насторожился.
      - Разве? Ведь из-за него жена отравила Фроса. Она сама мне сказала.
      Врач отставил чашку и придвинулся к экрану. Заговорил вполголоса:
      - Это действительно секрет, но, думаю, вам можно... Жена угостила Фроса ядом муаго, он был обречен, и все-таки умер по другой причине...
      - От чего же?!
      - Если б понять...
      - А! - разочарованно махнул я рукой. - С чего вы взяли?
      Недоверие, скользнувшее в моем тоне, задело врача.
      - Не уподобляйтесь Фоггу, молодой человек! Мы тоже кое-что умеем! Я ночь не спал, проводил анализ, а вы тут... Верите или нет - дело ваше, но действие яда должно было сказаться только завтра ближе к вечеру. Так-то! Заявляю со всей ответственностью.
      - Фогг знает?
      - Доложил.
      - И что?
      - Выругался, заперся у себя, а часа два, как куда-то улетел. Адреса не оставил...
      Перекинувшись еще несколькими фразами, мы распрощались.
      И оказался я, как в старой сказке, у разбитого корыта. Еще бы! Мои похождения как раз и начались с попытки выяснить причину гибели Лимана Фроса. Выяснил. Во всяком случае, кто убил, казалось, знаю точно. И вот тебе на! Начинай сначала, гадай, почему он умер. Даже досада одолела - черт дернул пообщаться с доктором.
      Карты спутались. Голова отказывалась варить. Пригорюнившись, я тупо созерцал расстилавшийся внизу ландшафт.
      Не по зубам тебе это дело, Вет Ник. Не годится оно для практикума начинающего сыщика. Доложи, что узнал, умным, опытным людям и отправляйся весело проводить свои последние каникулы. Жаль, не послушался Фогга: давно бы уже гулял...
      - Внезапно возникшая мысль заставила вздрогнуть. Она была настолько дикой, невероятной, что я тут же постарался ее отогнать. Напрасно! Будто заноза впилась в мозг. Рука сама легла на клавиши управления. Не успев как следует осознать свои действия, я круто развернул гравилет и положил его на новый курс. Все визиты, и к отцу тоже, откладывались. Сейчас было важно подтвердить или опровергнуть мелькнувшую догадку.
      Я бы предпочел опровергнуть...
      - А, инспектор! Добрый день. - Молодой человек посторонился в дверях. - Проходите. Что случилось?
      Приветственно кивнув, я переступил порог. Влюбленная пара, обнаружившая труп Фроса на озере, особенно не шиковала. Это был едва ли не самый дрянной коттедж в поселке: маленький, на самой окраине, с видом на заболоченный лес. Представляю, что бы мне высказала Рика в свое время, посели я ее в нечто подобное. Но видно, бывают покладистые женщины, следующие принципу с милым рай и в шалаше. Только позавидовать можно!
      Хозяйка встретила меня приветливой улыбкой. Сейчас она была не в купальнике, а в платье, и спокойно выдержала мой взгляд.
      Поздоровавшись, я устроился в предложенном кресле.
      - Так что вас вновь привело к нам? - Парень устроился напротив. Простите, забыл ваше имя...
      Напомнить я не успел.
      - Инспектор Ник, не так ли? - Девица легонько ткнула пальцем кончик его носа и села на подлокотник.
      - У вас отличная память. - Улыбнувшись в ответ, я перешел к делу. Времени расшаркиваться не было. - Сейчас я покажу вам видеообразы нескольких человек, и, если кого-то узнаете, постарайтесь вспомнить, где его видели.
      Сосредоточившись, я не спеша стал воспроизводить на ладони портреты. Они склонились, внимательно разглядывая.
      Шансы на успех были невелики, но они были! Их подкреплял расчет времени. Смерть Фроса, по заключению врача, наступила около восьми утра. Убийца, сделав свое дело, скорее всего, поспешил уйти. Обнаруженные следы вели на другую сторону мыса. Добираться туда по болоту минут десять. Дальше он сел в лодку и отчалил. Куда? Вероятнее всего, к пристани - других лодок на озере нет, и эту, чтобы не возникло подозрений, просто так он бросить не мог. Да и не было в тот день брошенных лодок, я проверял. Ходу оттуда до пристани на веслах минут двадцать, примерно столько же, что и до залива, где обнаружили труп Фроса. А заметили его влюбленные около девяти. Вот и получается, если верно прикинул, что они могли повстречать убийцу на пристани или около.
      - Ой! - воскликнула девушка.
      - Что?! - встрепенулся я.
      - Это погибший.
      Тревога оказалась ложной: действительно, я машинально воспроизвел Лимана Фроса. Но когда я сменил видеообраз, они, прежде чем ответить, переглянулись. И парень уверенно произнес:
      - Этого мы видели. На пристани. Садились в лодку, а он только что приплыл.
      - Спасибо. - Я поднялся.
      Попрощавшись, вышел из дома.
      Очень все-таки я надеялся, что мелькнувшая у меня догадка - бред. Но с фактом приходилось считаться: и он и она опознали Альбина Фогга...
      Догадка эта возникла не на пустом месте. Наверняка в жизни каждого случалось проходить мимо чего-то неожиданного, заслуживающего внимания и не замечаемого лишь в силу каких-то стереотипов внешнего восприятия. И лишь спустя время, быть может, это осознаешь... Именно так произошло со мной.
      - Я без труда воссоздал в памяти тот день. Накануне Фогг предупредил, что завтра будет отсутствовать, и вдруг, с незначительным опозданием, с утра появился на службе. Хорошо помню ворчание нежно его любящих сотрудников. Нет, в его поведении не было ничего необычного. И, конечно, ни у кого в голову не пришло поинтересоваться, почему изменились его планы. Как обычно, он провел утреннее совещание, заслушал доклады подчиненных, затем уединился в своем кабинете. А вот когда пришло сообщение о смерти Лимана Фроса, отменил распоряжение дежурного, высылавшего группу, и вознамерился слетать сам, прихватив в напарники меня, инспектора-практиканта, самого малоопытного из сотрудников. Люди лишь пожали плечами, - на предварительное расследование Фогг обычно не вылетал, - но даже не удивились: давно привыкли к непредсказуемому характеру своего начальника.
      Прилетев на место, Фогг занялся осмотром дома и вещей погибшего, а мне поручил опросить отдыхающих и вообще действовать по собственному разумению. На мое предложение осмотреть место происшествия скривился: Зачем? Надеешься найти следы на воде? Ну-ну... Я не нашелся, что возразить. Действительно, к этому моменту уже было известно, что телесных повреждений на трупе нет, и его замечание показалось справедливым. Но все-таки для очистки совести попросил влюбленных показать место, где стояла - лодка, правда, берег осматривать счел излишним.
      Поразительно, как мне тогда не бросилось в глаза, что Фогг ухитрился избежать личных контактов с кем-либо из опрашиваемых отдыхающих! А ведь так и было: все это делал я. Он лишь слушал - мой прибор связи был постоянно включен. Это обязательное требование. Работая в паре, агенты должны иметь возможность постоянно обмениваться информацией.
      И появился Альбин Фогг, только когда я отпустил молодых людей.
      Что ж, в свете последней новости почти все становилось на свои места. Даже то, почему Фогг собирался в тот день отсутствовать на службе: просто не предполагал заранее, что справится со своей задачей так скоро... Это, конечно, если остановиться на версии, что именно он убил Фроса. Улики в ее пользу, бесспорно, весомые. Но предъявить обвинение пока было нельзя. Недоставало главного - каким оружием он воспользовался. Только абсолютная уверенность в своей правоте могла подвигнуть меня на решительные действия. Неопровержимые доказательства позволили б обратиться за помощью.
      Что ни говори, а вступать в единоборство с Фоггом было страшновато.
      X
      На аллее возле озера я присел на скамейку. Уставился на воду. Вообще, положа руку на сердце, ничего я не понимал. Никакой целостной картины не было и в помине. Каждый новый факт лишь запутывал узел. Воистину, чем дальше в лес, тем больше дров. Бесследно исчезнувший в Амазонии Миз вдруг объявляется в доме моих родителей; Фрос, оказавшийся в момент гибели Андерса Вэла на карнавале рядом; тот же Фрос, отравленный женой по чьему-то навету... Миза? Может быть. Хотя после рассказа Любавы вряд ли. И опять Фрос, если верить доктору, неизвестно отчего погибший, в то время как на берегу находился Фогг. Если сюда добавить, что за всеми этими именами маячит тайна Терфы, то взвалившему на себя труд разобраться в этих хитросплетениях можно смело сходить с ума и обращаться в лечебницу Любавы.
      Ну, с этим желательно повременить! А то и разгадку не узнаешь. Интересно все-таки! - Я поймал себя на мысли, что воспринимаю это дело как увлекательную игру, финал которой неизвестен и тем более притягателен. Великолепный практикум для начинающего сыщика! В целом тебя уже всему обучили, вот и прилагай свои умения в жизни. Проверяй остроту зубов. Нет, сдаваться рано. Главное, не хвататься за все сразу, а решать задачку по частям. Глядишь, что и проклюнется. Может, Рика откроет новенькое...
      Плохой ли, хороший, но перед тем как завернуть к ребятам, опознавшим Фогга, план действий у меня был: я собирался побеседовать с вдовой Андерса Вэла, решив, правда, перед этим заглянуть к отцу на службу. Этого плана я и собрался пока придерживаться, рассудив, что дальше будет видно...
      Легкое головокружение появилось внезапно. По телу пробежала волна какого-то странного оцепенения. К горлу подкатил комок. Миг - и все прошло.
      На солнце перегрелся, что ли? - Откинувшись на спинку скамейки, я вслушивался в свой организм, стараясь постичь причину столь незнакомых ощущений. - Вот уж не думал, что это грозит мне, уроженцу тропиков.
      Когда это возникло вторично, я всерьез обеспокоился. Самотестирование показало, что мой организм в полном порядке. Значит, неприятные ощущения возбуждались каким-то источником извне. Причем кратковременными импульсами. Судя по всему, воздействовали на мое биополе. Я осторожно осмотрелся. Аллея была пустынна. Никого из отдыхающих. Впереди за редкими деревьями лежало озеро. А вот за спиной! Там сразу начинался лес с густым подлеском. Вполне можно спрятаться, в двух шагах и не заметишь!
      Неприятные приступы не возобновлялись, но у меня уже не было и тени сомнения: именно оттуда исходило неизвестное излучение. Спасибо Академии кое-чему меня научили, развив природные способности: сконцентрировав внимание, я определил направление, в котором скрывался неизвестный. Наискосок от меня шагах в пятнадцати и в пяти от края аллеи густо разрослась бузина...
      Я встал и, не спеша, пошел по дорожке к посадочной площадке. Поровнявшись с зарослями, без подготовки прыгнул в чащу и сразу столкнулся с ним нос к носу. Внезапность решила исход: хватило одного удара. Весьма приятный молодой человек без памяти сидел, привалившись к стволу сосны.
      Так-то, нечего за мной следить! И облучать всякой гадостью. Кстати, а чем?
      Я обыскал его, посмотрел вокруг. Ничего, кроме энергатора под мышкой и мелкой дребедени в карманах. Правда, наличие энергатора кое о чем говорило: парень был агентом Службы космической безопасности, на рукоятке выбит его личный номер. Пригодится, - я сунул оружие в карман и продолжил поиск неизвестного излучателя. Не сразу, но все-таки догадался разжать его правый кулак. Небольшой цилиндрик длиной и толщиной в палец. Крохотный огонек указывал, что он все еще работает. Странно, никакого воздействия я сейчас не чувствовал, испытав его лишь дважды, сидя на скамейке. Что это за прибор, я не знал, но оказалось, выключается он обычно: коснувшись пальцем, я погасил огонек. Для внимательного осмотра место было неподходящим, но удалось разглядеть мелкую маркировку по окружности вдоль торца. Буквы указывали, что эта штука медицинского назначения.
      Может, меня хотели от чего-то вылечить? - Я усмехнулся. - Согласия надо спрашивать!.. Вышел из зарослей и направился на посадочную площадку.
      На общую трассу, контролируемую автомат-диспетчерами, выходить не стал: скорость на ней регламентировалась, да и расстояние получалось большее. Экономя время, я взял управление на себя и полетел к отцу кратчайшим путем. Вот где можно было позволить разбежаться моей спортивной машине! Но я обуздал искус: надо было пошевелить мозгами, а во время бешеной гонки это невозможно. Гравилет и так шел гораздо быстрее, чем по трассе.
      Привлекла внимание трель радара - поблизости появилась чья-то машина. Вероятно, кто-то, подобно мне, торопился. Что ж, бывает, - я не придал этому особого значения: сигнал свидетельствовал, что наши курсы не пересекаются. Повторная трель заставила взглянуть на экран. Интересно! Неизвестный гравилет следовал точно моим маршрутом, причем догонял. Радар у него неисправен, что ли? Или нахал какой? - Я решил посторониться и заложил вираж. - Пусть прет себе, неба ему мало! Но минуту спустя радар вновь залился, на сей раз сменив мелодию; замигал сигнал тревоги: незнакомец опять висел у меня на хвосте. Расстояние быстро сокращалось. Вот те на! Похоже на погоню. Чтоб не гадать, я резко увеличил скорость, уравняв ее с неизвестным, и не спускал глаз с экрана, наблюдая, что он предпримет. Сомнения рассеялись - меня кто-то преследовал: почти тотчас прибавила ходу и чужая машина. И это был не обычный транспортный гравилет. Те не умеют летать так быстро. Поступить можно было двояко: попытаться уйти - у моей машины был значительный запас мощности, или подождать дальнейшего развития событий. С какой стати удирать подобно зайцу?! Да и понять надо, что все это значит... - я выбрал второй вариант и, сбросив скорость, полетел как ни в чем не бывало. Отключив, чтобы не действовал на нервы, звуковой сигнализатор, впился взглядом в экран. Едва неизвестный вошел в визуальную зону, обернулся. Прямо за спиной, на северо-западе, увидел ярко блестевшую в солнечных лучах точку. Несколько мгновений спустя она превратилась в серебристый, стремительно надвигавшийся гравилет. Казалось, он собирается таранить меня. Псих! Не иначе! - меньше чем в сотне метров я, не выдержав, резко рванул машину в сторону. И тут случилось непредвиденное: мой всегда такой послушный гравилет вместо заданного маневра вдруг стал падать. На пульте замигали огни - силовая установка вышла из строя! Мгновение спустя встряхнуло: включилась аварийная автоматика и повела гравилет на посадку. Преследователь будто этого и ждал. Замедлив ход, зашел сверху и стал провожать к земле.
      Конечно, я опешил от такого поворота событий, но усилием воли взял себя в руки. Пробежал пальцами по клавишам пульта. Загоревшийся в левом углу зеленый огонек позволил облегченно вздохнуть, от души отлегло. Я посмотрел за борт. Внизу простирался лес. Места были безлюдные. Мы плавно снижались на какую-то проплешину, кое-где поросшую кустарником. Положив обе руки на рукоять управления, я глубоко вздохнул, стараясь подавить волнение. Что, собственно, переживать? Уничтожать меня не собирались, иначе давно могли бы это сделать. Хотят просто поймать. А это мы еще посмотрим, как получится! Бывает, что охотник и дичь меняются местами... До земли оставалось метров пять. Пора! Мой гравилет юркнул из-под брюха незнакомца и в мгновение ока оказался над ним, едва не зацепив колпак. Затем с максимально возможным ускорением рванулся вверх. Ох, не позавидовал я преследователю! Вихрь гравитационного возмущения, созданного моей машиной, бросил его к земле. Расчет был точен: аварийная автоматика у чужака успела сработать, гравилет не разбился, но мозги у пилота должно было встряхнуть основательно. Знать надо противника! - я усмехнулся. - Иначе не лезь. Действительно, неизвестный, похоже, никак не ожидал от меня такой прыти. Не знал, что кроме основной силовой установки есть резервная, точно такая же. Гравилет-то спортивный! Обычно она заблокирована и используется только на соревнованиях...
      Опустившись на поляну, я подбежал к поверженному гравилету и дернул дверцу. Она подалась. Их было двое. Пилот уткнулся разбитым носом в пульт, а пассажир запрокинул голову в кресле. Оба дышали, но были без сознания. Схватив первого за шкирку, я выволок его на траву, а со вторым... Со вторым пришлось повозиться! Я чуть не попал впросак. Это оказался мой знакомый, оставленный под бузиной. Он пришел в себя и, едва я его коснулся, перехватил мою руку и нанес удар. Парировать мне удалось в последний момент, когда пальцы уже коснулись основания шеи. Бил он профессионально точно! Резко рванув противника на себя, я кувыркнулся через спину и, освободившись от его хватки, вскочил на ноги. Он тоже оказался на ногах! Сделав резкий выпад, я напал первым и наткнулся на глухую защиту. Не оставшись в долгу, он провел серию ударов. Очень все это напоминало обычную тренировку в Академии, правда, была в его движениях этакая вальяжная небрежность уверенного в себе мастера. На ней-то он и попался. Решив разом сломить мое сопротивление, высоко подпрыгнул, направив удар ноги в голову, и пренебрег предписанной теорией защитой. Увернувшись, я встретил его контрударом под ребра, а в момент приземления добавил по затылку. Доделал то, что не случилось при падении гравилета: мозги теперь у него окончательно съехали набекрень, и он затих на травке.
      Отерев лоб и передохнув, я осмотрел гравилет. Красивая серебристая машина без опознавательных знаков, спортивного типа, но с одной силовой установкой. Запросто можно было от нее уйти. Внутри ничего любопытного. У пилота за пазухой тоже лежал энергатор. Все честь честью - с личным номером и эмблемой Службы космической безопасности. Оба парня были штатными агентами. Заглянув в неисправную силовую установку своего гравилета, я довольно быстро обнаружил маленькую, величиной с горошину, лишнюю деталь, включенную в цепь между управляющим компьютером и основным агрегатом. Видно, в назначенное время эта штучка сработала. Засунули, хитрецы! Хотели взять меня без лишнего шума и посторонних глаз... А действовали эти ребята явно незаконно - предъяви мне законные основания, я бы сам последовал за ними. Уничтожив все следы, указывающие на меня, - пускай объясняются как хотят, я включил в их машине аварийный маяк и сел в свой гравилет. Конечно, силовая установка заработала...
      XI
      Дальнейший путь прошел без приключений, и я наконец добрался до Центра Службы колонизации. Никогда не запирал свой гравилет, но сейчас, наученный горьким опытом, тщательно заблокировал замки, настроенные на мой биоспектр. Даже подергал дверцы. Жизнь на посадочной площадке кипела вовсю - машины постоянно садились и взлетали. Мимо проходили люди. Среди них вполне могли быть приятели двух неудачников, отдыхавших сейчас на солнечной лужайке. Пусть видят.
      Влившись в людской муравейник, я направился к зданию Управления. Небольшое трехэтажное строение посреди огромного парка никак не соответствовало своим видом грандиозным задачам, решаемым в нем. Всегда этому поражаюсь, когда бываю здесь: преобразование планет в безбрежном Космосе и какой-то домишко. Правда, в парке раскидано много других, но этот главный. Мозг, принимающий окончательные решения...
      Окружавшие меня люди как-то сами собой рассосались на центральной аллее, и к высокой лестнице во весь фасад я подошел в одиночестве. Поднявшись на второй этаж, заглянул в приемную отца. Тот же девичий голос кибер-секретаря мило предупредил: Председатель Совета экспертов занят. Оставьте сообщение.
      Результат такой же, как и при попытке связаться. Что объяснишь машине? Говорить, что сын хочет побеседовать с отцом, бесполезно. Наверняка никаких скидок родственникам. Сообщить, что я агент Службы космической безопасности? Потребует полномочий. А кроме своего личного практикантского знака предъявить нечего. Это для нее все равно ничто. Нет! Надо найти живую душу, имеющую по работе свободный доступ к Председателю. Откладывать разговор на вечер не хотелось. Да и кто знает, что может еще произойти до вечера? Окажусь ли я дома?
      Спустившись на первый этаж, я заглянул в Отдел текущей информации. Оператор-диспетчер, средних лет молодящаяся дама, вопросительно подняла глаза, оторвавшись от пульта:
      - Вы к кому?
      - Слава Богу, живой человек! Уже полчаса блуждаю - одни кибер-секретари. Разве у них что узнаешь?! - И закончил с улыбкой мученика: - Только вы меня можете спасти!
      - Что случилось? Вы, собственно, кто?
      - Сотрудник Службы космической безопасности, - небрежным жестом я воспроизвел на ладони личный знак, постаравшись не акцентировать на нем ее внимание. А то еще рассмотрит символ практиканта. - Мне необходимо поговорить с Председателем Совета экспертов, но не могу отыскать его: ваш домик с виду маленький, а на поверку - сущий лабиринт. Заплутал в коридорах. И ни одной живой души.
      Дама фыркнула:
      - Сыщик? И заплутал?! Наверное, вы начинающий?
      Смущенно потупившись, я кивнул.
      Вероятно такое безоговорочное признание симпатичного молодого человека ее растрогало. Она подавила усмешку.
      - Постараюсь помочь. Сейчас пойдете по коридору до второго поворота налево, дальше прямо до холла. Из него через центральную дверь по лестнице на второй этаж...
      Вот что значит человек, а не какой-то кибер. Машина бы внимательно изучила мой знак и сразу разобралась, какой я агент. У нее все в памяти заложено. А моя собеседница считала меня настоящим сотрудником Службы, пусть и недотепой. А сотрудник имеет право нанести визит Председателю, даже если тот очень занят. Больше того! Ему обязаны содействовать. И теперь я собирался этим воспользоваться: прикинуться дурачком и попросить проводить. А там уж и доложить. Но этого не потребовалось.
      - Впрочем, ладно. Не ровен час, опять заблудитесь. - Мой понурый вид остановил ее. - Доложу Председателю - он за вами кого-нибудь пришлет. - Она повернулась к экрану прямой связи. Тотчас на нем возник мой папа собственной персоной. - К вам агент Службы безопасности, уважаемый Эльм. Только он у нас заблудился и попал ко мне. - Женщина едва удержала смешок.
      - Здравствуйте! - Я обратил на себя внимание и незаметно подмигнул отцу. - Прошу уделить мне немного времени. Дело весьма важное.
      - Хорошо. Побеседуем на воздухе. Я сейчас спущусь. Надеюсь, выход найдете? - Он не раскрыл мое инкогнито.
      - Конечно.
      Поблагодарив великодушную даму-диспетчера, я вышел.
      Отец уже ждал на ступеньках. При моем появлении пошел навстречу.
      - Ты откуда?
      - Мотаюсь по делам. К тебе по пути завернул.
      - Какие дела? У тебя ж каникулы! Сам вчера сказал, что все прояснилось, и теперь гуляешь. Или тебя выставили? - он хитро прищурил глаз.
      - Нет, - я улыбнулся, - там все в порядке. Но вскрылось кое-что интересное. И поэтому я хочу уточнить некоторые детали. В продолжение к нашему разговору.
      - Ну! А я уж уши тебе надрать собрался, за то, что отрываешь меня от работы, маясь бездельем.
      - Хорошо ты обо мне думаешь, пап! Между прочим, не прилетел бы, если б не твой кибер-секретарь. Ангельский голосок, а по повадкам - пес цепной.
      - Правильно делает, мой приказ.
      - Ты, папа, настоящий бюрократ. От людей прячешься. Интересно, мама тоже не может к тебе пробиться?
      - А ты у нее спроси, - он засмеялся. - Ладно, к делу! Я действительно занят. Поднимемся ко мне или прогуляемся?
      - Походим.
      Мы спустились в парк и свернули на маленькую дорожку.
      - Меня интересует последний визит Миза, - начал я. - Ты сказал, что он был в нашем доме в начале апреля.
      - Да. Именно в тот день, когда его стали разыскивать в заповеднике. Шестого апреля.
      - Даже число вспомнил? - удивленно посмотрел я на отца.
      - Нет, конечно. Мама вспомнила - у нее феноменальная память. Я проверил твое известие и спросил у нее.
      - Не доверяешь? Буду знать... О чем вы говорили? Только сейчас меня интересуют не мамины воспоминания, а твои. Был момент, когда она оставляла вас вдвоем.
      - За ужином? Было... Только разговором назвать это трудно. Знаешь, сейчас мне действительно кажется, будто он ждал, что я о чем-то заговорю первым. Но это сейчас! Тогда же, как всегда, был чем-то озабочен и не особо обращал внимание. Тем более считал, что прилетал он по делу к маме. Молчит и молчит. Может, настроение такое. Что приставать к человеку?.. Конечно, задал из вежливости какие-то вопросы. Отвечал он немногословно.
      - А сам так ничего и не спросил?
      - Нет. Поужинал и попрощался. Хотя...
      - Что?!
      - Был вопрос! Поинтересовался, не знаю ли я что о Фросе. Так спросил, между прочим...
      - А ты?
      - Сказал, что только сегодня виделись. Навещал меня. Собирался встретиться с Любавой.
      Я остановился, как вкопанный. Отец не сразу заметил, сделал еще несколько шагов. Обернувшись, спросил:
      - Ты что?
      - Когда у тебя был Фрос?
      - Утром того же дня.
      - И ты, конечно, не помнишь, зачем он прилетал?
      - Конечно, нет. О чем-то просил... Какая разница. В его визите не было ничего необычного: мы старые приятели, и как он на Земле - видимся. Может, даже у него и дела никакого не было...
      - А что, в тот день ты вообще не был на службе? Утром Фрос, вечером Миз... С чего вдруг ты целый день сидел дома? Не замечал за тобой такого!
      - Я тогда дней пять никуда не выходил - готовил отчет в Высший Совет.
      - Понятно. И еще один вопрос. Последний. Больше надоедать пока не буду. Совершенно случайно узнал, что незадолго до гибели Андерс Вэл хотел поделиться с тобой какими-то мыслями. Он успел?
      - Интересно вот, как ты это узнал?.. Ну ладно, ладно, - он похлопал меня по плечу, - понимаю, профессиональная тайна. Вэл перебросил мне какие-то материалы, просил изучить. Мы договорились о встрече: хотел побеседовать с глазу на глаз. А на следующий день погиб...
      - Ты хоть взглянул, что он тебе прислал?
      - Понимаешь, - отец замялся. - Каюсь, забыл. Иначе бы я, конечно, все бросил и изучил... Ну что ты на меня так смотришь? Что угодно вылетит из головы после такой трагедии.
      Упрекать отца было бесполезно: его рассеянность порой не поддается описанию. Я лишь покачал головой.
      - Прилетай вечером домой, вместе посмотрим. Обещаю, - извиняющимся тоном промолвил он.
      - Постараюсь. Но прошу, посмотри, даже если меня не будет. Думаю, речь там о Терфе. Ну я пошел. До вечера!
      XII
      Летать опротивело. Целый день болтаюсь туда-сюда, как неприкаянный. А если и оказываюсь на тверди земной, то исключительно по делу: с кем-то разговариваю, что-то выясняю. А то и хуже - дерусь! И это вместо того, чтобы на законных основаниях валяться сейчас беззаботно под солнцем где-нибудь на пляже в чем мама родила или заниматься чем-нибудь не менее полезным для здоровья. Эх!.. И Любава бы рядом... Сумасшедший день. Устал.
      Мечты мечтами, но уж раз взялся за гуж... Вновь земля проплывала далеко внизу, и путь мой лежал на маленький островок в Эгейском море. Совсем недавно там жил Андерс Вэл. Теперь только его вдова... Расставшись с отцом, я с ней связался и получил разрешение нанести визит. Перед этим, правда, тщательно обследовал свою машину на предмет всяких мух и жуков, которых вполне могли подсадить те ребята-неудачники: сунули ж они мне какую-то дрянь в силовую установку! Посторонние глаза и уши были ни к чему. Передатчика не оказалось. Его отсутствие сначала удивило, но потом я понял: зачем? Меня собирались брать, а не подслушивать.
      Теперь можно было спокойно продолжать работу. Хорошее, конечно, спокойствие! На меня охотились. Но тем не менее...
      Я взглянул на часы. Любава должна быть давно у Лолы. Неплохо б проведать, да и консультацию заодно получить. Раньше это сделать я не решился, опасаясь подслушивания.
      На вызов откликнулась Лола. Едва кивнув на приветствие, уставилась отрешенным взглядом в экран. Казалось, она не узнает меня. Но нет:
      - Ищете Любаву, Вет?
      Интересно, сказала Любава ей или нет о том, что я знаю о смерти Фроса? Выразить или не надо свое сочувствие? Решил пока не проявлять свою осведомленность:
      - Она сказала, что в это время будет у вас... Я не ошибся?
      - Нет. Сейчас... - она вышла из комнаты.
      На пороге появилась Любава. Выглядела она неважно. Усталой походкой подошла к экрану и опустилась в кресло. В ее облике чувствовалось нервное напряжение, да и полубессонная предыдущая ночь вряд ли добавляла сил. Однако, улыбнувшись, подмигнула:
      - Привет!
      - Как у вас там?
      Любава приложила палец к губам и покосилась на дверь. Я все понял: про меня Лоле она ничего не говорила. Вслух произнесла:
      - Так, сидим, сплетничаем.
      - Ночевать там останешься? - спросил я.
      Она кивнула.
      - А завтра увидимся?
      - Надеюсь...
      Разговор не клеился, похоже, тяготил ее. В чем дело, понять я не мог: так мило беседовали с утра. Обидно! Ладно, разберемся при встрече. Сейчас я собирался задать главный вопрос. Извлек из кармана приборчик, отобранный у соглядатая, и показал ей. Глаза Любавы от удивления округлились. Но прежде чем я рот раскрыл, она опять приложила палец к губам и уже рукой показала на дверь. У меня отлегло от сердца: вся ее сдержанность была вызвана опасением, что нас услышат. Но кто? Лола? Ей что до наших отношений и какого-то прибора?
      - В общем, у меня все в порядке, - сказала Любава. - Завтра с утра я в лечебнице. Как только станет ясно, когда освобожусь, разыщу тебя.
      - Буду ждать.
      - До свидания.
      Странная наша беседа оборвалась.
      Как старит женщину горе. Я знал, что Анна Вэл ровесница моей мамы. Но выглядела она гораздо старше. Последний раз я видел ее очень давно, еще мальчишкой: уж не помню по какому случаю Андерс Вэл с женой были у нас в гостях. Память сохранила образ красивой жизнерадостной женщины...
      И вот, спустя много лет, я сидел перед ней на обширной веранде роскошного особняка. За спиной шумело прибоем море. В зелени сада шелестел легкий ветер. А она... Она казалась лишней среди окружавшего буйства жизни. Пожилая невзрачная женщина с потухшими глазами. На лице проступили морщины, особенно выделялись складки в уголках губ. Замкнутая, немногословная.
      Когда договаривался с ней о встрече, меня она не узнала: не мудрено столько воды утекло. Но достаточно было назваться сыном своего отца, чтобы получить согласие. Целью визита не поинтересовалась. Сдержанно встретив, пригласила на веранду и, устроившись напротив, вопросительно взглянула. Я представился агентом Службы, и она все поняла.
      - Со мной разговаривали. Несколько раз... Могу только повториться...
      Чувствовалось, очень она этого не хочет, а желает лишь одного: чтобы ее, наконец, оставили в покое. Очень не хотелось лишний раз травмировать Анну воспоминаниями. Но что поделать!? Я мог лишь попытаться свести расспросы к минимуму.
      - Не надо повторяться. Содержание бесед мне известно. Хотелось бы лишь кое-что уточнить. Вы позволите?
      Анна Вэл никак не прореагировала. Смотрела куда-то в сторону. Я рискнул спросить:
      - Моим коллегам вы сказали, что ваш муж готовил фейерверк в тайне от всех, как сюрприз на карнавал. Самостоятельно изготовил все ракеты. Так?
      На сей раз она откликнулась:
      - Да.
      - Но вы-то знали, чем он занимается?
      - Нет. Если Андерс имел секреты, то это секреты для всех. Я не исключение.
      - Даже так... - я был разочарован. Уж если Вэл жене ничего не сказал, вряд ли посвятил кого другого. Безо всякой надежды спросил: - Может, сейчас, оглядываясь назад, вы знаете, откуда у него возникла идея фейерверка?
      Ответ последовал неожиданно быстро:
      - Знаю. Сейчас знаю...
      Я замер, не перебивая. Почувствовал: сейчас она скажет сама. И не ошибся. Помедлив, Анна Вэл произнесла:
      - Давно, еще в начале весны, был у нас один друг Андерса. Он-то невзначай и рассказал, что где-то вычитал о забытом старом зрелище. Андерс и ухватился: он каждый год голову ломал, чем позабавить людей на летнем карнавале.
      - А как зовут этого друга? - спросил я.
      - Лиман. Лиман Фрос.
      - Скажите, а после он у вас появлялся?
      - Был однажды. Незадолго до того... - она на мгновение осеклась, но, взяв себя в руки, закончила: - как все случилось. Но при мне ни о чем таком не говорили. Зная мужа, думаю, он молчал и без меня.
      И все-таки, видно, похвастался, - мелькнуло у меня, а вслух спросил:
      - Вы хорошо знаете Фроса?
      - Не особенно. У нас он бывал редко - живет на Тилле, - пояснила она. И вдруг спросила: - Неужели, думаете, он мог что-то подстроить?
      - Я пока не делаю выводов... Простите, а вы рассказывали кому-нибудь из следователей, с кем беседовали, о Фросе?
      - Сразу после гибели Андерса - нет. Они не задавали таких вопросов, а мне было не до того.
      Дураки безмозглые!
      - Но недавно прилетал один. Ему рассказала. Сейчас даже удивилась, почему вы спрашиваете. Наверное, работаете не вместе?
      - Кто прилетал? - я едва сдержал волнение. - Он представился?!
      - Да. Старший следователь Альбин Фогг. Недели не прошло.
      - Мы действительно работаем не вместе... Прошу извинить за беспокойство. - Я откланялся.
      На сегодня все. Домой!
      Оставалось только связаться с мамой и попросить что-нибудь вкусненького на ужин.
      XIII
      - Еще не дойдя до дома, я понял - у нас гости. В сгустившихся сумерках ярко светилось настежь распахнутое окно столовой. Родители сидели за столом и беседовали с кем-то невидимым, расположившимся в моем любимом кресле. Сейчас говорила мама. Я прислушался.
      - ...быстро схватывает он все с детства. Ему многое дано. И музыкален очень... Отсюда и самомнение выше всякой меры. Исключительно сам знает, как надо жить. Не дай Бог посоветовать! Вспылит! Но остывает быстро. Главное, не обращать внимания. А вообще он добрый и отзывчивый...
      Любопытно, кому это меня рекламируют? - вспрыгнув на подоконник, я свесил ноги внутрь комнаты:
      - Привет! Вот и я.
      - Фу, напугал, - махнула рукой мама. - Дверь не нашел?!
      Отец смеялся.
      - Добрый вечер, - в моем кресле с бокалом сидела Рика. - Узнала, что ты скоро будешь, решила навестить.
      Я подсел к столу и налил себе вина. Мама подвинула тарелку.
      - О! Да у вас пир горой! - воскликнул, набивая рот.
      - Почему бы нет, - отец чокнулся с Рикой и подмигнул маме. - Не каждый день в гостях очаровательные девушки.
      - Ну, ну! Мам, присмотри за ним: он даже на службе велел приделать кибер-секретарю такой голосок!.. - я закатил глаза.
      Родители прыснули.
      - Дурачок! - наконец произнесла мама. - И ты не узнал? Это же имитация моего голоса!
      Тут уж засмеялся и я.
      - Что ж, приятного аппетита, - отец вышел из-за стола. - Пойду поработаю. Между прочим, изучаю материалы Вэла.
      - Расскажешь?
      - Поговорим утром. Еще не все посмотрел.
      Следом по своим делам ушла и мама.
      - Ну, что-нибудь узнала? - обратился я к Рике.
      Она кивнула. Поставила недопитый бокал, прошлась по столовой. Стоя вполоборота ко мне, негромко произнесла:
      - Миз тайно сбежал из Амазонии. Так что ищут его там напрасно.
      - Ценная новость, особенно если учесть, что мне известно о его появлении в доме родителей.
      - Не иронизируй. Ты хоть раз бывал в заповедниках?
      - Не приходилось.
      - Поэтому и не знаешь, что проникнуть на территорию, равно как и покинуть ее, без ведома охраны невозможно. Только чрезвычайные обстоятельства могли подвигнуть Миза на такое...
      - Так как же он сбежал, если невозможно?
      - В мусорном контейнере. Специальный гравилет забирает их в заповеднике два раза в неделю. Как раз шестого апреля был такой день. Пункт сбора мусора не особенно далеко от места, где работал Миз. Час ходьбы.
      - Ты что, проверила?
      - Конечно. - И предваряя мои дальнейшие вопросы, Рика продолжила: Даже совершила это увлекательное путешествие.
      - В мусорном ящике?!
      - Ага. Они одноразовые, так что ничего страшного. Правда, комфорта никакого...
      - Сегодня тоже день вывоза?
      - Да. Именно это и натолкнуло меня на мысль... Сначала понаблюдала: погрузчик пропускает пустые контейнеры, забирает лишь полные. Я залезла в один из пустых, и моего веса оказалось вполне достаточно - контейнер погрузили. Выбралась из него уже на станции переработки. Она автоматическая, но там есть контрольный пост. Вызвала оттуда обычный гравилет и отправилась дальше по своим делам.
      - Оригинально, - восхитился я ее находчивостью. - Но почему ты считаешь, что Миз поступил точно так же? Похоже, но где доказательства? Пока их нет, я готов допустить что угодно. Даже то, что у родителей был совершенно другой человек, а Миз к этому времени погиб в Амазонии.
      Рика поморщилась.
      - Еще версии будут? Неужели ты думаешь, что я... - не закончив, она хмыкнула. - Короче, доказательства у меня есть. Со станции переработки не так часто вызывают гравилеты. А что надо сделать, вызывая гравилет?
      - Дать компьютеру считать свой биоспектр... - я догадался, о чем она.
      - Именно! Чтобы было известно, с чьего счета списывать плату за услугу. И информация хранится в памяти компьютера довольно долго во избежание недоразумений, если у кого-то возникнут претензии.
      - Вот не знал! А как же ты выудила ее? Не представляю.
      - Я же доктор математики, в отличие от некоторых.
      - Ладно, не зазнавайся. Значит, там запечатлен его биоспектр?
      - Ну, наконец, дошло!
      - Слушай, Рика, а нельзя как-нибудь выяснить, куда он полетел от моих родителей? Ведь здесь он тоже вызывал гравилет.
      - Увы... К сожалению, номер прибывшей машины не регистрируется. Если б ее удалось найти, тогда может быть... Но это практически нереально.
      - Жаль... Значит, дальше след Миза теряется. Кстати, ты поставила в известность о своем открытии ребят из местного отделения Службы? Чтоб прекратили напрасные поиски в джунглях.
      - Конечно. Они такие обходительные, милые, - Рика улыбнулась. - Место, где Миз работал, показали. Сопровождать вызвались. Им в голову не приходило, что он способен на такое. И они честно продолжали поиски...
      - Действительно, кому в голову придет?.. Ни с того ни с сего тайно удрать, если можно улететь нормально. Да и про мусорный ящик догадаться надо! А почему ты ищешь Миза, не поинтересовались?
      - У тебя, наверное б, спросили...
      - А у тебя?
      Рика покрутила браслет на запястье; вытянув руку, полюбовалась игрой вставленных в него камней. Не отрываясь от этого интересного занятия, произнесла:
      - Иногда у женщин возможности шире... Там работает один мой давний поклонник. Дело прошлое, ты его не знаешь... В общем, я сразу обратилась к нему. Он был рад оказать услугу.
      Ее явно интересовала моя реакция. Какая женщина упустит случай поддразнить? Я собирался было принять игру, как возникла идея.
      - Сейчас проверим, чего стоит твой поклонник! Значит, говоришь, он не задает лишних вопросов?
      - Что ты надумал? - несколько растерялась она.
      - Попроси его выяснить, какие суммы списаны со счета Миза шестого апреля. И есть ли более поздние списания. Компьютер в углу, - указал я. Ему, как сотруднику Службы, Генеральный банк ответит. Не то что нам.
      - А что? Попробую. - Рика села к экрану. - Только зачем?
      - Давай, давай! Потом объясню.
      Парень не подвел. Обаяние Рики действовало на него безотказно. Выслушав просьбу, он лишь согласно кивнул. Минут десять спустя я уже изучал листок с цифрами.
      - Смотри! Шестое - последний день, когда Миз пользовался счетом. Так, это он заплатил за вызов гравилета на помойку, это - за полет, очевидно, в наш дом. Ага! Опять плата за вызов. И вот последняя сумма. Она-то самая интересная! Обрати внимание, - сказал я склонившейся рядом Рике, - других списаний нет.
      - Значит, столько он отдал за пользование гравилетом, когда улетел от твоих родителей, - поняла Рика. - Ну и что с того? Мало ли, куда он отправился в радиусе этого тарифа.
      - Есть мысль! - Я поднялся и подошел к компьютеру. Ввел шифры двух домов, своего и Любавы, и запросил стоимость перелета. Суммы на экране и листке совпали.
      Вряд ли это случайность! Если допустить, что Миз искал встречи с Фросом, он должен был отправиться туда. Ведь отец передал ему намерение Фроса навестить Любаву. И, судя по всему, Миз долетел. Но дальше куда девался? Любава его не видела. Обманывает? А зачем ей меня обманывать? Кто я такой?.. Черт! Ничего не понимаю. Тайное бегство из заповедника прямо к моему отцу. Ожидание какого-то разговора. И в итоге исчезновение. И со счета с того дня ничего не списывается. Должен же Миз как-то существовать. Питаться, передвигаться. Конечно, может, сидит на чьем-то иждивении и пользуется частным гравилетом, за который платит хозяин. Вполне допустимо... Но вероятно и другое: Миза нет в живых. Фрос! Вот кто мог все подстроить... Проклятье! Но кто же тогда послал жене Фроса компрометирующий кристалл?!
      - О чем задумался? - спросила Рика.
      - А! - махнул рукой. - Концы с концами не сходятся.
      - Может, помогу?
      - Попробуй...
      Сейчас мне было просто необходимо с кем-то поделиться своими мыслями и сомнениями. Но Рика почти ничего не знала, и, устроившись напротив, я рассказал ей все, что знал об этом запутанном деле. Умолчал, понятно, лишь об обстановке, в которой беседовал с Любавой.
      Выслушав, она долго молчала.
      - Так что скажешь? - не выдержал я.
      - А? - Она встрепенулась.
      - Ты что, уснула? Хоть слышала, о чем я рассказывал?
      - Конечно... Если тебя интересует мое мнение о Мизе - думаю, он убит.
      - Фрос?
      - Похоже... Но, может быть, и Фогг или вообще кто-то неизвестный. Сколько угодно версий.
      - О Фогге как-то не подумал... - нерешительно начал я, но Рика перебила:
      - Да я не о том! Мне кажется, - об этом сейчас и думала, - ты слишком увлекся сыском: по каждому убийству собираешь улики, чтобы изобличить конкретного преступника. И получаются лишь скоропалительные версии, ни одну из которых ты не можешь основательно доказать! Что с того, если Фрос подал Вэлу идею фейерверка и в момент его гибели оказался рядом? А Фогг на берегу? Где оружие!? С Мизом вообще одни догадки. Все держится лишь на твоей интуиции. Думаю, надо пока остановиться.
      - А дальше? Что ты предлагаешь? - В чем-то Рика была права, но ее замечание задело за живое.
      - Подождать, что скажет твой отец, когда изучит материалы Вэла. Может, мы получим ключ к загадкам: ответ на вопрос - зачем? Зачем убили трех членов той экспедиции на Терфу? Согласись, сейчас это главное: пока не установлены мотивы преступлений, нельзя исключить новых жертв.
      Я вдруг подумал о Любаве и вздрогнул.
      - Да, нужен ключ. Но все же, Рика, как считаешь, какова в этом деле роль Фогга?
      Она вдруг улыбнулась.
      - Догадаться нетрудно. Почти уверена - я права...
      - В чем?
      - Фогг не убийца, он работает: ведет расследование! И занялся им гораздо раньше тебя.
      - А как объяснить все, что я узнал, охоту на меня, наконец? Или не он послал этих ребят? Тогда кто?
      - Скорее всего, он.
      - Не понимаю тебя. - Я был обескуражен.
      - Тупой ты, Вет Ник! А еще кто-то считает тебя подающим большие надежды... Плесни вина, - Рика протянула бокал, - и присядь. Так и быть, растолкую.
      Я даже не разозлился. Налив заодно и себе, вопросительно уставился на нее.
      - На это дело как посмотреть, - смакуя вино, начала она. - С твоей точки зрения, его поступки выглядят, мягко говоря, странно. Но давай все-таки допустим, что Фогг занимается расследованием, и попробуем взглянуть на события его глазами. Итак, Фрос и Вэл уговорили его вновь заняться феноменом Терфы. Полететь туда. Гэл Миз и Тиман Гвич согласились принять участие в этой экспедиции. Только Любава Воря отказалась... Между прочим, Фоггу должны были представить весомые аргументы в пользу такого решения, иначе он вряд ли бы согласился: планета закрыта Высшим Советом, вся ответственность ложилась на него. И вдруг исчезает Миз, через пару месяцев погибает Вэл. Не думаю, что Фогг глупее нас: конечно, он внимательно просмотрел запись гибели Вэла и узнал Фроса. А уж когда выяснил, что именно он подбросил идею фейерверка, решил проконтролировать его действия в очередной визит на Землю. Возможно, поэтому Фогг и оказался на берегу...
      - Да, - перебил я, - но Фрос тоже гибнет. И вовсе не от яда муаго.
      - К яду вернемся. О нем Фогг тогда ничего не знал. Фрос умер на его глазах и это, должно быть, поставило Фогга в тупик. Тем более что первая медицинская экспертиза не обнаружила признаков насильственной смерти. И вот тут на арену выходишь ты!
      - Я?!
      - Да, да. Именно ты! В том, что молодой, горячий сотрудник, проявив служебное рвение, изучил доступную информацию и обнаружил некоторую странность в исчезновении одного и гибели двух участников последней экспедиции на Терфу за два с небольшим месяца, ничего подозрительного, конечно, нет. Твоя просьба поработать с архивом Службы естественна и понятна. Но Фогг просто не захотел впутывать тебя в это темное дело, возможно, по его мнению, далеко небезопасное. Потому и прогнал. Но смотри, однако, что дальше! Вместо того чтобы послать все куда подальше, ты развил бурную деятельность. Сообщил Юлии Фрос о смерти мужа, что Фогг делать не спешил явно по каким-то соображениям. Иначе как объяснить задержку? Вряд ли он забыл существующие положения закона. Самое главное, в разговоре с Юлией ты узнал о яде муаго, о кристалле с записью измен ее мужа. Стал свидетелем самоубийства. И доложил обо всем Бэру Нарду, начальнику Фогга. Чем не попытка получить разрешение на дальнейшее расследование? Ну, хотя бы не самостоятельное, а, скажем, в качестве помощника Фогга...
      - Вот еще! В мыслях не держал, - перебил я. - Работать с этим крокодилом!?
      - Фогг мог думать иначе, - спокойно заметила Рика. - Именно так, как я сказала. Кроме того, представь, задал себе вопрос: почему ты так рвешься в это дело? Конечно, все объяснимо любопытством и романтикой, но! Не собираешься ли ты взять расследование под контроль? Кто знает, о чем ты говорил с Юлией Фрос? Содержание разговора известно лишь с твоих слов. Почему ты поспешил связаться с ней? Повторяю, есть вполне рациональные причины, все объясняющие; но при некотором воображении, а Фоггу его не занимать, можно предположить и другое: например, твою причастность к этому делу. Скажем, кристалл ей отправил ты...
      - Фогг что, по-твоему, идиот?!
      - Нет, мой дорогой, - он сыщик. Один из лучших, при всех своих недостатках. И обязан учитывать все факторы, даже самые невероятные. Тем более вскоре ты подкрепил его подозрения.
      - Интересно, как?
      - А твой разговор с ним в гравилете, когда он делал тебе выговор! До этого он мог полагать, что ты знаком с Фросом через отца. И вдруг увидел рядом Любаву Ворю, пятую участницу драматической экспедиции. Вы одни в ночном небе, скорее всего, давно знакомы. Кстати, не исключено, что Любава у него на подозрении. Вот и дал Фогг команду присмотреть за тобой. Дальше, сам понимаешь, дело техники. Но, - Рика улыбнулась, - ребята не учли, с кем придется иметь дело!.. В общих чертах так. Понимаю, как трудно тебе это представить, примеряя на себя, зная истинное положение. Но поверь, со стороны твои действия выглядят весьма подозрительно.
      - Да, - протянул я растерянно. - Убедительно... Не зря говорят, что ты королева логики. Будто Фогг сам тебе все рассказал.
      - Ага, - она засмеялась. - Сейчас шептал мне в ухо.
      - Ну пускай шепчет дальше. Что хотел тот парень в кустах? Чем он меня облучал?
      - Сейчас спрошу. Уважаемый Фогг, вы слышали? - подыграла Рика. И уже серьезно обратилась ко мне: - Покажи прибор, Вет.
      Я вынул его из кармана и протянул ей.
      - Не знаю, что это, - изучив, покачала она головой. - Но ты прав, штучка медицинская. Давай узнаем. - Рика подошла к компьютеру.
      - Запросишь каталог медицинского оборудования? - спросил я, потому что собирался сделать именно это.
      Она кивнула. Набрала цифровое обозначение прибора и запросила информацию.
      - Ваш личный ключ, доктор? - вежливо осведомился компьютер.
      - Интересно, - сказала Рика, выключая экран. - Приборчик-то хитрый. О его назначении и свойствах простым смертным и знать не положено. Безобразие! - Она повернулась ко мне. - Врач нужен, Вет. Да и всякий ли подойдет, не знаю, - покачала в сомнении головой. - Может, информация выдается только конкретным специалистам. Знать бы хоть область применения.
      - Есть у меня один знакомый универсал, - сказал я, имея в виду Любаву. - Завтра поговорю.
      Удрученные неудачей, мы помолчали.
      - Знаешь, теперь понятно, почему эти горе-шпионы в открытую погнались за тобой и хотели посадить гравилет, - произнесла вдруг Рика.
      - Ясное дело - хотели взять.
      - Нет. Вряд ли у них был такой приказ. Просто хотели отобрать эту штучку, ну и энергатор заодно. Стыдно ребятам стало: с треском провалили задание. Представили, как нагорит им от Фогга! Вот и решили воспользоваться прерывателем. А его в силовую установку твоего гравилета скорее всего сунули заранее, как только у Фогга зародились подозрения. С дальним прицелом... Что, кстати, намерен делать с энергаторами?
      - Отдам Фоггу при встрече - пусть поскрипит зубами. Вообще после того как ты мне все растолковала, с ним надо объясниться: пусть не тратит свою энергию попусту!
      - С огнем шутишь! Я бы, пожалуй, обратилась к Нарду. Во-первых, все это лишь мои догадки, а во-вторых... Сзади!!! - внезапно закричала Рика, вскакивая с кресла.
      XIV
      Это не было неожиданностью. Уже несколько минут мной владела уверенность, что с улицы нас подслушивают. Кто? Я решил проверить догадку: провоцируя нападение, произнес последнюю фразу, стоя спиной у окна. Было необходимо заманить этих приятелей в дом и окончательно с ними разобраться в присутствии свидетелей.
      Резко пригнувшись к подоконнику, я пропустил над собой двух молодцов, влетевших в окно, и сейчас же нажал кнопку, захлопывая раму. Отрезал им путь к отступлению. Опрокинув кресло, обезопасил себя слева справа была стена - и изготовился к обороне.
      Старые знакомые, а это оказались, конечно, они, не заставили ждать. Не обращая внимание на Рику, дружно кинулись на меня. Но благодаря принятым мерам схватился я лишь с одним. Второму помешало кресло. А в следующий момент ему уже и вовсе было не до меня: сбоку напала Рика. Волей судьбы мне противостоял тот же противник, с которым мы бились у гравилета. Яростно нападая, он, наученный горьким опытом, был сейчас гораздо внимательнее в защите. Зато второй явно недооценивал Рику. Отражая и нанося удары, я с беспокойством посматривал за их поединком, но скоро успокоился. Действовала она расчетливо и хладнокровно, в своем обычном ключе: коварно маскируя превосходную технику, отступала, защищаясь с видимым трудом. Даже зная заранее об этой ее уловке, сколько раз сам на нее попадался! А уж нынешний противник, с самого начала не воспринимавший всерьез красивую девицу, терял бдительность на глазах. Я сосредоточился на собственной схватке и, резко взвинтив темп, перешел в наступление. Все-таки жило в моем сопернике чувство превосходства, не смог он его преодолеть. Мою прошлую победу рассматривал как досадную случайность. И внезапно обрушившийся град ударов застал его врасплох. С трудом поспевая в защите, он стал выдыхаться. Ложно открывшись, я позволил ему атаковать, увернулся и поставил точку: сильный удар с двух сторон по основанию шеи - и он повалился.
      Я посмотрел на Рику. Прижатая к столу, она казалась совершенно обессиленной. Меня взбесила ярость, с которой рослый детина нападал на хрупкую девушку. Заранее простив себе любую жестокость, я собирался вмешаться, как все взрывоподобно закончилось! Уклоняясь от удара, Рика резко бросила корпус влево. Используя инерцию противника, подсекла обе его ноги. Он падал, когда сложенные замком ее руки обрушились ему на затылок. Стукнувшись головой об стол, противник судорожно вцепился в скатерть и, увлекая ее за собой, сполз на пол. Грохот падающей посуды ознаменовал финал.
      Дунув на разметавшуюся челку, Рика подмигнула мне и потерла ребра ладоней. Подобрав, стала застегивать скинутые босоножки.
      - Что происходит?! - властный возглас отца заставил нас обоих вздрогнуть: вся скоротечная схватка происходила безмолвно. - Что это значит, Вет? - Отец, а следом мама, вошли в столовую.
      - Боже!.. - только и смогла промолвить мама, охватив взглядом поле битвы.
      - Ответь же, наконец, - потребовал отец, - кто эти люди?
      - Понятия не имею, - я пожал плечами. - Мы сидели, беседовали. Они ворвались через окно. Пришлось проучить. Хулиганы, наверное. Мам, вызови Службу безопасности.
      - Сейчас, сынок...
      Рика подошла и негромко спросила:
      - Может, сперва кое-что узнаем? - она указала глазами на поверженных.
      Я мотнул головой:
      - Бесполезно. Будут молчать.
      Трех минут не прошло, как у крыльца опустился патрульный гравилет. В комнату вошли трое агентов. Отец встретил их у порога.
      - Добрый вечер, уважаемый Эльм. Что случилось? - осведомился старший.
      - Хотел бы я знать! Вот эти двое ворвались через окно. Сын и гостья вынуждены были защищаться.
      - Чистая работа! - осмотрев лежавших, старший обернулся ко мне. Ваша?
      Я не успел ответить.
      - Этот мой, - негромко сказала Рика, опустив глаза.
      - Ваш?! - он соразмерил габариты победительницы и побежденного и недоверчиво покачал головой. - Шутите, девушка?
      - Правда, - подтвердил я.
      - Профессиональные удары... Откуда вы с ними знакомы? - спросил старший агент.
      Мы молча воспроизвели на ладонях наши курсантские знаки.
      Его лицо расплылось в улыбке.
      - О! Коллеги!
      Больше вопросов он не задавал, а обернулся к одному из помощников:
      - Миша, приведи этих в чувство!
      Мы с Рикой с улыбкой переглянулись: знал бы этот старший агент, что лежавшие на полу в гораздо большей степени его коллеги. Ну да ладно. Хвастаться, над кем одержали победу, мы, понятно, не стали.
      Тем временем оба субъекта пришли в себя. При взгляде на нас глаза их лучили злобу. Как я и ожидал, на вопросы они отвечать не пожелали. Молчали, словно немые.
      - Ничего, разберемся. Давайте их в гравилет. Всего доброго, Эльм. Если что - вызывайте. Но, думаю, с таким сыном, а особенно с такой гостьей, старший улыбнулся Рике, - опасаться нечего.
      Патруль улетел.
      - Идите в гостиную, я должна здесь убраться. А вообще спать пора! выставила всех мама.
      Недоверчиво хмыкнув в мой адрес, отец ушел к себе. А мы отправились заканчивать прерванную беседу.
      XV
      - Так на чем мы остановились? - Я включил свет и предложил Рике кресло. - Да! Ты сказала, что я шучу с огнем, желая объясниться с Фоггом. Мол, во-первых, все, что о нем рассказала - лишь версия, а во-вторых?
      - Уже не актуально. Хотела тебя предостеречь от подобного нападения. Потрясающе! Они ворвались именно в этот момент!
      - Да уж. Чего не бывает. Ну, ладно. Уже поздно. Пора поговорить о дне завтрашнем.
      - Подожди! - перебила Рика. - Утром ты меня еще кое о чем просил. Я сделала, хоть было не легко. Не помнишь?
      - Имеешь в виду запрос в Единый информаторий относительно литературных интересов Фроса? Когда только успела и как?!
      - Какая разница? Смогла.
      - Восхищен, но к сожалению, а может, к счастью - не знаю... - я замялся. - В общем, это оказалось не столь необходимо. Нет, конечно, я тебе очень благодарен. Однако, сама понимаешь, что я надеялся узнать - не интересовался ли он чем-нибудь, связанным с фейерверками. А все встало на свои места после разговора с вдовой Вэла. Я ж тебе рассказал: она сообщила, что идею подал Фрос. Так что... - неловко мне было: по существу, заставил Рику проделать напрасную работу. Какого труда, наверняка, это стоило.
      Но выслушав мою сбивчивую извинительную тираду, она осталась невозмутимой.
      - Не стоит оправдываться, Вет. То, о чем ты говоришь, я усвоила. Однако моя работа может оказаться не такой уж бесполезной. Обнаружилось кое-что любопытное. Сразу скажу: действительно, Фрос дважды изучал какое-то старое пособие по пиротехнике. В январе и апреле. Но я сейчас не об этом. Скажи, ты помнишь, кто он по специальности?
      - Биохимик-адаптатор, Служба колонизации, - машинально ответил я.
      - Верно. А ведомо тебе, что он был, или, по крайней мере, пытался стать настоящим энциклопедистом?
      - Ну?! Интересно!
      - И мне тоже. Настолько, что я не ограничилась рамками твоей просьбы изучить его заказы за последнее полугодие. А охватила последние три года. Да! - предварила Рика мой вопрос. - Конечно, я полюбопытствовала, что это за человек, - ведь ты про него ничего не сказал, - и узнала о его участии в экспедиции.
      - Не томи. Давай дальше!
      - Так вот, - не спеша продолжала она. - До экспедиции на Терфу Фрос пользовался информаторием не часто. Знакомился в основном с работами по специальности и из смежных областей. А вот после, месяца два спустя, взрыв! Да сам взгляни. Весь список я перекинула на себя.
      Рика пошла в столовую к компьютеру, где мама все еще ликвидировала последствия сражения. Через несколько минут появилась с несколькими листами. Молча их протянула.
      Пластик был густо исписан.
      - Это за два года?! - изумился я.
      - Даже чуть меньше. Обрати внимание на тематику. А последний лист для сравнения: за весь год до экспедиции.
      С него-то я и начал. Десятка два специальных работ, несколько развлекательных гипнофильмов, заявки на музыку... Отложив этот лист, углубился в остальные. Разительное отличие! Чего тут только не было!
      - О какой тематике ты сказала? Здесь же сущий винегрет! И математика, и история, и техника, и философия, и даже не знаю как назвать: работы на стыке наук... А это что?! Основы теории музыки с иллюстрациями и следом Принципы информационного компьютерного обмена... И дальше так?
      - Да, - ответила Рика. - Я ж сказала: похоже, он решил стать энциклопедистом.
      - Нет, скорее это напоминает... - я покрутил пальцем у виска. - Может, он так до конца и не излечился после Терфы? Смотри, тут указано время. Больше трех часов он ничего не изучал - стало быть, заказывал ускоренный просмотр. И так с самых первых дней.
      - Не забывай! Фрос после Терфы был еще в одной экспедиции. Проходил медицинский тест-контроль. Так что сдвиг психики маловероятен.
      - Много эти врачи знают! Факт-то налицо. Вот чем им надо было поинтересоваться. - Я потряс листами. - А не тест-контролем!
      - Что ты разошелся? Успокойся. - Попыталась она меня урезонить. Материалы эти надо проанализировать.
      - Что тут анализировать?! - Я вновь взорвался. - Три дня бегаю, высунув язык, с ног валюсь от усталости, головой рискую. А разгадка-то вот! Эти врачи проглядели сумасшедшего маньяка, который дошел до убийства людей. И ты еще весь вечер молчала! Сразу надо было это показать!
      Я замолчал, поймав себя на том, что кричу. Какое право я имею в чем-то упрекать Рику? Сам ведь попросил о помощи, и она раскопала то, что мне найти не удалось: разгадку! Теперь, когда все встало на свои места, тяжким грузом навалилась усталость от прошедшего дня. Я едва не засыпал. Откинув голову на спинку кресла, с трудом удерживал враз потяжелевшие веки.
      - Извини, Рика, - пробормотал я хрипло.
      Она подошла и, склонившись, легко провела мне ладонью по волосам.
      - Устал, милый, - прошептала в самое ухо. - Я не сержусь.
      Вот так мы мирились когда-то, в пору взаимной любви...
      Могли последовать новые ласки, а их я позволить не мог. Страсть к Любаве не позволяла. Не мог я изменить! Поборов полудрему, поднялся. Взглянул на часы. Стрелки приближались к двум.
      - Пора спать, договорим завтра. Все равно делать будет нечего. - Я потянулся. - Мама постелила тебе в гостевой. Пойдем, провожу.
      - Нет уж, - холодно прозвучал ее голос. - Закончим сегодня! Потерпи. Пусть Фрос - маньяк-убийца. Но его-то кто убил?
      - Никто. Может, сам умер от своей болезни, - лениво обронил я, зевая. - Или от яда. Доктор-то мог ошибиться со сроком.
      - Допустим. А кристалл к его жене попал от кого?
      - Ну хватит, - попросил я. - От Миза, наверное. И послать он мог его довольно давно. Юлия ведь могла долго колебаться, прежде чем отравила мужа. Не простой шаг-то... Давай спать.
      Рика вновь пропустила мой призыв мимо ушей.
      - Может, все так, а может, и нет. Нельзя превращать расследование в игру: вроде обо всем догадались - бросим! Остались непонятные факты, и мы обязаны с ними разобраться.
      - Завтра! Обо всем завтра...
      Но она была неумолима.
      - Сядь. И послушай. Все, что изучал Фрос, я проанализировать не успела, да, наверное б, и не смогла. Но что мне близко, вопросы математики, рассмотрела. И вот: просматривается четкая система! Сначала идут фундаментальные основы, потом он углубился в частности практически во всех областях. Не похоже на сумасшедшего...
      - Да? - я встрепенулся. - Что ж, давай анализировать. Только, думаю, лучше обратиться к отцу. Попросим подключить экспертов. Пусть разберутся, что означает этот список. Если он еще не спит, отдам ему сейчас. Все?
      Рика не ответила.
      - Что ж, продолжаем работать, - сказал я. - С утра постараюсь разобраться с прибором, которым на меня воздействовали... И еще одно дело. Завтра с Камоса прибывает Тиман Лори Гвич, участник той же экспедиции. Надо за ним присмотреть: мало ли что! Сам, боюсь, не успею: лайнер в полдень.
      - Сделаю, - пообещала Рика и поднялась.
      - Теперь спать?
      - Да. Спокойной ночи. - Она пошла к двери. - До завтра.
      - Ты куда?
      - Домой, - бросила она через плечо и скрылась.
      Может, так и к лучшему, - я поплелся к себе.
      Отец еще работал. Увидев меня, что-то хотел сказать, но я лишь мотнул головой:
      - Завтра.
      Вручил ему листы с заказами Фроса. Более менее связно объяснил, что мне нужно. Наконец, рухнул на постель. Сумасшедший день кончился...
      XVI
      Будто и не спал я вовсе. Казалось, только закрыл глаза, как что-то вновь заставило их открыть. А вот что? Сознание включалось неохотно.
      Давно уже рассвело. В окно врывались лучи солнца. Рядом стоял отец и тряс мое плечо:
      - Вставай, сыщик. Работу проспишь!
      Сев рывком на постели, я посмотрел на часы. Без чего-то семь. Тут же улегся вновь, отвернувшись к стенке. Пробормотал:
      - Пораньше не мог? Какая работа, пап? У меня каникулы.
      - Поднимайся, говорю. - Не отставал он. - Через час я улетаю, не увидимся до вечера.
      - Ну и что?
      - Все, о чем ты просил, я сделал.
      Наконец до меня дошло: отец хочет сообщить нечто важное. Будто пружина подбросила.
      - Сейчас! - Я побежал умываться.
      Отец ждал меня в кабинете, устроившись у компьютера. По всему, эту ночь он провел без сна: усталое лицо, глаза покраснели. Но одновременно чувствовалось в нем какое-то внутреннее возбуждение. Едва я появился на пороге, он указал на стул рядом.
      - Я изучил материалы Вэла. Жаль, не сделал этого раньше. Ты оказался прав: речь идет о Терфе... - Отец помолчал, повернулся к экрану. - Вот, смотри.
      Появилась какая-то длинная формула.
      - Что это? - уставился я на неведомую запись.
      - И не пытайся вспомнить - такого ты не проходил в Академии, - отец усмехнулся. - Да и не только ты. Это последнее открытие Андерса Вэла, уравнение взаимодействия гравитационного и биополя. Я не привожу математические выкладки, они довольно сложны, но поверь - этот вывод строго обоснован.
      - Хорошо, но при чем здесь Терфа? Какая связь?
      - Вэл полагает... полагал, - поправился отец, - самая прямая. Видишь ли, характер поражения участников последней экспедиции напоминал по последствиям удар биополем. Знаешь, наверное, что у наших медиков есть специальные генераторы биополя? Их в особых случаях используют для лечения различных расстройств организма, в частности - психики. Можно, например, избавить человека от какой-нибудь мании, заставить забыть навязчивую идею. Словом, тут был похожий случай, только воздействие, приведшее к потере рассудка, должно было быть во много раз сильней. Но мы отбросили такую возможность.
      - Почему?
      - Большая часть пострадавших находилась внутри Станции, а ее стены непроницаемы для биоволн, впрочем, как и для других видов излучения.
      - А если допустить удар изнутри Станции?
      - Не перебивай! У меня мало времени и некогда отвечать на глупые вопросы. Подумай сам, как же в таком случае в то же самое время это воздействие поразило и пятого участника экспедиции, который находился за несколько десятков километров?
      - Правда. Извини...
      - Так вот, мы эту идею отбросили. Но ничего другого придумать не смогли. Исследования после закрытия Терфы как-то сами собой прекратились. Однако оказалось, что с этим не смирились сами пострадавшие. И в первую очередь Лиман Фрос.
      - Фрос?! Откуда ты знаешь?
      - Из сообщения Вэла. Со мной Лиман не делился. А именно он продолжал развивать идею биоудара. И небезуспешно. Я говорил тебе, что врачом в экспедиции была Любава Воря, едва ли не лучший специалист психолог-психиатр в Службе колонизации. Они на пару рассчитали параметры этого поля и построили модель воздействия на психику. На этом этапе Фрос и обратился к Вэлу. Андерс сам говорит, что поначалу несерьезно отнесся к изысканиям Лимана. По той же причине, что и все: как поле проникло внутрь Станции? И вот тут Фрос выдвинул идею, которая по нынешним представлениям невероятна: да, Станция защищает от всех полей, кроме одного - гравитационного. Лишь оно проникает внутрь беспрепятственно. И, если его определенным образом промодулировать, вступает во взаимодействие с биополем. При этом у человека возможен сдвиг основных линий биоспектра, что, скажем, может привести к потере рассудка. После снятия гравитационного воздействия биополе некоторое время находится в возбужденном состоянии, основные линии испытывают микроколебания около своего основного положения, недоступные регистрации нашими приборами, что проявляется у человека в виде психического расстройства. Наконец, эти колебания затухают - наступает выздоровление.
      - А что, - наивно спросил я, - взаимодействие биополя с гравитационным считается невозможным?
      - По крайней мере до сих пор экспериментальных подтверждений не было. И вряд ли Андерс взялся бы за работу, если бы Фрос не описал примерный характер модуляций. Вэл сам говорит, что занялся этим на досуге, чуть ли не в шутку, скорее из желания доказать Лиману принципиальную невозможность подобного; собираясь убедить, что теория поля - область не для дилетантов. Действительно, Фрос - биохимик. Откуда ему глубоко знать этот предмет? А видишь, чем кончилось?! - Отец кивнул на уравнение.
      Я молчал.
      - Это еще не все, - продолжал он. - Андерс и Лиман изучили гравиметрические данные за все время освоения Терфы. Действительно, в момент происшествия с экспедицией приборы зарегистрировали некое слабое возбуждение гравитационного поля планеты. Кроме того, случаи расстройства психики, правда, куда более краткие, наблюдались и у некоторых участников прошлых экспедиций. Оказалось, что и они совпадали по времени с возмущениями.
      - Да, но тогда по одному, а здесь вся группа... Что, по-твоему, это значит?
      - Не знаю. Сам Андерс полагал, что это РАЗУМНОЕ действие, направленное на изгнание людей с планеты. Или попытка Контакта.
      - Контакт?!! Но с кем? У Вэла были какие-нибудь гипотезы?
      - Гипотезы?.. - Отец неопределенно качнул головой. - Видишь ли, Вет, почти всегда, когда ученый излагает свои взгляды в виде гипотезы, для себя он уже все решил. Уверен в своей правоте. Особенно ученый такого масштаба, как Андерс. Непонятно только, почему Фрос, столь продвинувший исследования, не допускал возможности разумного воздействия, довольно беспомощно пытался объяснить модуляции гравитационного поля естественными причинами. Будто вдруг поглупел. Ведь аргументы Вэла очень весомы... Теперь не спросишь...
      Вроде отец обращался ко мне, но одновременно, казалось, погружен в свои мысли.
      - Пап, непонятно... - робко произнес я.
      - Да, прости... Вэл указывает носителя разума. БОЛЬШАЯ КАМЕННАЯ ГРЯДА - вот кто, по его мнению, хозяин Терфы.
      - Гряда?! Камни?!!
      - Именно так. Как бы невероятно это ни казалось! Я тебе рассказывал о непонятных явлениях, которые имели место вблизи нее. О спорах планетологов относительно ее происхождения. Цепь высоких однородных скал, опоясывающая почти точно по меридиану от полюса к полюсу всю планету. Практически не подверженная эрозии в инертной атмосфере. Ни одной гравитационной аномалии на всем протяжении. Хотя в целом на Терфе их немало. Отсутствие аномалий и заинтересовало Вэла. Смотри, - отец опять повернулся к экрану, - вот гравиметрическая карта, составленная им. Красным выделены зоны таких аномалий. Самое интересное: гряда всегда их огибает, следуя точно по границе. Пересекает лишь однажды, - он указал на большое красное пятно в южном полушарии. - И удивительно! Справа и слева сила тяжести несколько выше, а на самой гряде остается неизменной. Можно, конечно, попытаться объяснить все это естественными тектоническими процессами. Гравитационные аномалии расположены обычно там, где кора планеты сложена из наиболее твердых пород. Поэтому при образовании гряды разлом проходил по границам таких областей. А вот здесь, - отец вновь указал на обширное красное пятно, рассеченное грядой, - отклонение от общего направления было бы весьма значительным, поэтому не устояли и твердые породы. Все это правдоподобно. Неясно лишь, почему столь грандиозный катаклизм, по существу, расколовший Терфу надвое, практически никак не отразился на остальной поверхности планеты. Преобладают-то равнинные ландшафты! И еще один непонятный момент: сила тяжести на гряде всюду одинакова - и на полюсах, и на экваторе. Хоть планета и вращается вокруг оси быстрее, чем Земля, где это различие вполне поддается регистрации. Так что в целом гряда очень похожа на искусственное образование. После тщательного анализа Вэл уверовал, что она - форма организации разума, постигшего такие тайны гравитации, которые нам, людям, и не снились. А может, это результат эволюции цивилизации Терфы, которая в прошлом, не исключено, была биологической. Во всяком случае, иначе откуда она знакома с биополем? Все это, конечно, если разделять выводы Андерса Вэла. Словом, он считал, что гряда - коллективный разум, который создал в масштабах планеты идеальные условия для своего практически вечного существования. И вот пришли мы. Стали насыщать атмосферу кислородом. Для хозяина планеты возникла реальная угроза гибели от этого окислителя. И он постарался нас изгнать, а может, хотел объясниться... Впрочем, что мы знаем? Возможен ли вообще какой-либо контакт между столь разными цивилизациями? Однако Андерс считал чуть ли не преступным легкомыслием просто закрыть планету и обо всем забыть. Последствия воздействия на людей могут проявиться самым непредсказуемым образом... С величайшими предосторожностями надо продолжить исследования, естественно, прекратив все работы по освоению Терфы. - Вот что он мне сказал на прощание.
      - И что ты собираешься делать? - Спросил я после затянувшегося молчания.
      - Собираю Совет экспертов. Доложу. - Отец поднялся. - Извини, мне пора. - Он вышел, но вдруг вновь заглянул в кабинет. - Кстати, чуть не забыл! Ту абракадабру, которую ты мне подсунул, перед тем как уйти спать, проанализировали. Вон лист с результатом. Любопытная штука: этот субъект вовсе не сумасшедший, как кажется на первый взгляд. Правда, на мой взгляд, пустое занятие - он решил обогатиться знанием чуть ли не всех достижений человечества. Интересно, кто это?
      - Так, один дилетант, решивший прослыть энциклопедистом. Меня интересовало, насколько он глубоко копает. - Я постарался улыбнуться, скрывая имя.
      - Ну-ну. До встречи. - Отец помахал рукой.
      Минут пять спустя и я поднял свой гравилет. Отдав компьютеру необходимые команды, развернул листок с анализом требований Лимана Фроса.
      XVII
      А здесь все лил дождь. Мелкий, противный. Гонимые ветром, обрывки низких туч цеплялись за верхушки кедров, окутывали их туманной мглой. И было очень холодно: будто не разгар лета на дворе, а поздняя осень. И только воздух был отрадой - какой-то легкий, чистый, пьянящий запахами хвои, молодой травы и почему-то грибов, хоть время их пока не наступило...
      Приятно сознавать себя собственником чего-то хорошего, что во всем мире принадлежит лишь тебе одному. Особенно, если это улыбка любимой женщины. Звездное мгновение души, когда при твоем появлении ее глаза радостно вспыхивают, выдавая прошлую тоску ожидания встречи. Зачем слова приветствия? Я целовал Любаву, забыв обо всем на свете...
      Увы, проза жизни диктует свое - в дверь кабинета постучали. Отстранившись, Любава указала мне глазами на кресло; мельком взглянув в зеркало, поправила разметавшиеся волосы.
      - Войдите! - разрешила она.
      О чем говорили между собой врачи, я не слушал. Сидел и упивался блаженством от того, что любим. Однако несколько взглядов немолодой женщины, брошенных искоса, заставили меня следить за выражением лица. Показалось, она посчитала меня пациентом этой психиатрической лечебницы, нуждавшимся в консультации исключительно главного врача. Я чуть не расхохотался при этой мысли.
      Наконец, мы опять остались одни.
      - Я ждала тебя только к вечеру. Сейчас работа, - будто извиняясь, произнесла Любава. - Еще часа три...
      - Вечером - само собой. - Я поднялся, наконец, вспомнив о деле. - Есть вопрос. - Но все-таки не удержался: перепрыгнул через стол и вновь обнял ее.
      - Ненормальный, - произнесла она, переведя дух. - Я велю выгнать тебя или вкатить дозу успокоительного. Выкладывай, с чем пожаловал?!
      - Вот, - я достал прибор, отобранный у горе-сыщиков, и протянул ей. Только собирался задать вопрос, как она опередила:
      - Откуда у тебя психограф?! Вчера еще хотела спросить, но обстоятельства не позволили.
      - Ага! Значит, эта штучка называется психограф. А почему бы ему не быть у меня? Что в этом удивительного?
      - Ты даже не знаешь, что это за прибор? - еще больше изумилась Любава.
      - Понятия не имею. Но вижу - тебе он отлично знаком. Надеюсь, просветишь? А то в медицинском каталоге почему-то сведений нет...
      - Действительно, сведений там нет, - Любава испытующе смотрела на меня. - Потому что даже не всякий психиатр имеет право с ним работать. И уж не знаю, какое разрешение нужно, чтобы он попал к агенту Службы космической безопасности.
      - Так что это за психограф такой?! Не томи.
      - Объясни сначала, как он к тебе попал, - непреклонно потребовала она. - Дальше посмотрим.
      Я понял, что пререкаться бесполезно: похоже, здесь была какая-то профессиональная тайна. И решил раскрыть карты.
      - Вот этим психографом меня вчера пытались подлечить, сам не знаю, от каких болезней. Мне это пришлось не по вкусу, и я изъял его у так называемого доктора. Видишь ли, неприятно, когда о твоем здоровье пекутся, сидя в кустах. Короче, меня интересуют два аспекта: не повредила ли эта штука моему организму и чего этот лекарь добивался.
      - Ну, насчет первого могу успокоить - действие совершенно безвредно. А вот со вторым... - Любава задумалась. Наконец сказала: - Я расскажу, только обещай, что отдашь психограф мне.
      - Идет, - согласился я, хоть это и не входило в мои планы. - Я и пользоваться-то им не умею. Так что это?
      - Аппарат для записи мыслемодуляций биополя. Процесс мышления вносит переменные изменения в биополе человека. Их-то психограф и регистрирует. Полученные мыслеграммы расшифровываются по специальной программе и преобразуются в видеообразы. Попросту говоря, можно воочию увидеть, о чем ты думаешь. Понимаешь теперь, почему не всякому можно доверить этот прибор? Правда, хороший результат возможен, только если человек не занят активной физической деятельностью. Иначе картина получится смазанной.
      - Точно! Я сидел на скамейке и размышлял.
      - Идеальный случай, - подтвердила Любава. - Если хочешь, могу продемонстрировать расшифрованную запись твоих мыслей.
      - Любопытно, что там записалось. Скажи, а вас после Терфы обследовали психографом?
      - Нет, - покачала она головой. - Какой смысл? Прибор предназначен для записи видеообразов. С его помощью психиатры могут изучать искаженную картину мировосприятия некоторых больных. Установить наличие галлюцинаций, например. И все лишь при работе сознания. Но оно у нас сначала отсутствовало, а потом, когда вернулось, мы вполне нормально воспринимали окружающее... Ну что, будем смотреть запись?
      - Давай.
      Любава поддела ногтем крышечку в торце психографа, о существовании которой я и не подозревал, извлекла маленький кристалл и вставила его в компьютер. Манипулируя с клавиатурой, вскинула на меня глаза, подмигнула:
      - Не боишься? Ведь сейчас узнаю, о чем ты думал, сыщик.
      - Боюсь, конечно, но что делать? - Я хотел обойти стол, чтобы встать у нее за спиной.
      - Нет уж, посиди, - остановила она. - Все тебе покажу, когда настрою. Не могу работать, если стоят над душой...
      Я не возражал.
      Компьютер пискнул - включилась программа. В глазах Любавы отразился осветившийся экран. С минуту она пристально вглядывалась в него. Выражение ее лица вдруг стало озабоченным, и она ввела какие-то дополнительные команды. Снова писк. Я догадался, что пошел повтор записи. Так повторилось несколько раз. Лицо Любавы все больше хмурилось. Наконец она пробормотала:
      - Ничего не понимаю... Посмотрим, что дальше...
      Я не вмешивался, ждал.
      - Ага, - опять донеслось до меня, - здесь ясно... Но это... Иди сюда, - позвала она.
      Наконец и мне представилась возможность взглянуть на экран. На светлом фоне нарисовалась темная горизонтальная линия. Один за другим последовательно на ней стали возникать разной высоты пики. Любава никак не комментировала происходящее, и мне оставалось лишь молча созерцать непонятные картинки. Внезапно нарисованная диаграмма потеряла четкость очертаний. Острые вершины пиков сгладились, сами они, пульсируя, стали расширяться. Я уже хотел было обратиться за разъяснениями, как экран вновь пересекла горизонтальная линия. Возникшая следом картина напоминала предыдущую, лишь несколько иным было расположение пиков, и мне показалось, что их количество стабилизировалось, под ним возникла колонка цифр и дальше, безо всякого перехода, появилась панорама озера с редкими деревьями на берегу. Следующие кадры воспроизвели пустынную аллею...
      - Вот это да! - не удержавшись, воскликнул я. - Именно так все и видел, когда пытался прикинуть, откуда меня могут облучать! Сейчас будет лес за спиной, - вот он, а теперь бузина...
      Куст появился. Одновременно на его фоне возникла схематичная фигура человека. Изображение вдруг размылось, сменившись цветными пятнами.
      - Ты, вероятно, встал и пошел, - сказала Любава.
      Я лишь кивнул. Должна была наступить развязка. Цветная мозаика вновь сложилась: на экране появился энергатор с четко выбитым номером на рукоятке. Дальше опять смазано. И вот, наконец, крупным планом психограф... Запись прервалась: оно понятно - я выключил прибор.
      - И что ж тебе непонятно? - спросил я Любаву. - Прибор сработал превосходно.
      - Самое начало. Какая-то странная запись. Я специально дала тебе просмотреть все подряд; думаю, ты обратил внимание.
      - Это где диаграмма расплылась?
      - Да. - Она вернула запись к этому месту.
      - А что вообще означает эта диаграмма?
      - Понимаешь, психограф настраивается на индивидуальный биоспектр человека, которого обследуют. Иначе невозможна идентификация видеообразов...
      - Если можно, подоходчивей, пожалуйста, - попросил я.
      - Я и стараюсь... В конце концов не неуч же ты!... Метод настройки резонансный. Каждому человеку присущ строго определенный набор биочастот индивидуальный биоспектр, который, кстати, вместе с именем заносится в Общий каталог. Это, надеюсь, тебе известно?
      - Конечно.
      - Так вот, в режиме настройки психограф посылает зондирующие импульсы биочастот, охватывая некоторый диапазон. Когда зондирующая частота совпадает с одной из собственных частот исследуемого, наступает резонанс: резкое усиление биополя. Такова реакция организма. Прибор это фиксирует. Таким образом он устанавливает весь биоспектр. Обычный человек этого не ощущает. Но у вас в Академии, насколько знаю, существует специальный цикл занятий по развитию биочувствительности.
      - Было такое, - подтвердил я.
      - Именно поэтому ты и почувствовал воздействие. А вот это, - Любава указала на диаграмму, - схематичное изображение биоспектра: каждый пик всплеск биополя на конкретной частоте.
      - Ага, - сказал я, - понял. Но что тебя смутило на этой картинке?
      - Прежде всего - финал. Видишь, линии расползаются. Это может означать только одно - организм гибнет!
      - Но как видишь, я жив и здоров...
      - Не о тебе речь. Это не твой биоспектр. Смотри.
      Любава включила режим сравнения. На экране попеременно стали возникать первая и вторая диаграммы. Резонансные пики явно не совпадали.
      - Вот ты, - указала она, - а это кто-то другой. Обрати внимание вот на эти две линии. Они есть только на первой диаграмме, стоят особняком. Видишь, слева?
      - Да, у меня таких нет...
      - Не только у тебя. Ни у кого из людей их быть не может: биоспектр человека не охватывает эти частоты. Поверь на слово, для медика это азы. Вот я и недоумеваю, откуда они взялись. Основные линии, которые расположены в нормальном диапазоне, тоже со странностью: они несколько уширены. Сравни сам!
      Убедившись в правоте ее слов, я спросил:
      - И что все это может значить?
      Любава ответила не сразу.
      - Понимаешь, если отвлечься от этих непонятных линий слева, я бы решила, что здесь наложены одна на другую записи двух чрезвычайно близких биоспектров. Явление, правда, крайне маловероятное. В нашей практике такое не встречалось. Представь, два практически идентичных отпечатка пальцев. Возможно такое?
      - Криминалистика не сталкивалась...
      - Вот. Здесь почти тот же случай. Можно было бы, конечно, допустить неисправность психографа, но эти линии! И потом, как испорченный прибор смог совершенно точно записать твои мыслеобразы? - Любава замолчала. Потыкала клавиши, то уменьшая, то увеличивая странный спектр. Неожиданно произнесла: - Лезет в голову прямо-таки чертовщина...
      - Ты о чем? - оживился я.
      - Все о том же... Напрашивается вывод, что в одном теле сосуществуют два человека... Бред какой-то!.. Даже не так. Сосуществуют человек и еще некто с очень близким биоспектром.
      - Почему некто?
      - Говорю тебе, этих двух линий у человека быть не может! Кстати, если допустить такую невероятную возможность, кое-что станет понятно. Собственные биочастоты обоих индивидуумов практически совпадали. Эти две частоты за пределами человеческого спектра не сильно влияли на общую картину биополя. Вклад их незначителен: видишь, на сколько меньше высота резонансных пиков? Короче, организм человека вполне мог приспособиться к слабому излучению в этом диапазоне. Но все резко изменилось под действием психографа. Резонансное возбуждение биополя на этих частотах сыграло трагическую роль: организм человека не приспособлен к такому. Нарушилась координация жизненно важных процессов, и следствие - гибель...
      - А могла произойти остановка сердца? - как бы невзначай спросил я.
      - Вполне, - ответила Любава. И, тут же, вскинув голову, пристально заглянула мне в глаза: - Ты знаешь, кто это?!
      Выдержав ее взгляд, я невозмутимо покачал головой:
      - Понятия не имею. Просто так спросил... - И, стараясь уйти от дальнейшего разговора на эту тему, сказал: - Ты рассказала все так, будто уверена в своей правоте.
      - Предупредила ведь - чертовщина! Но другого объяснения дать не могу... Что бы там ни было, но за этим, - она помедлила, подбирая слово, субъектом почему-то наблюдала Служба безопасности. Увы, использовать психограф было нельзя, похоже, он его погубил.
      Я обошел стол и вновь устроился в кресле напротив нее.
      - Предположим, Любава, все так. Психограф, как договорились, оставь себе. Интересно, что ты с ним будешь делать?
      - Передам начальству - пусть разбираются, как он попал к сыщикам. Хотя теперь думаю, было разрешение. Не мое это дело. А заодно, кстати, проконсультируюсь.
      - Есть просьба: перепиши для меня расшифровку записи. Это-то, надеюсь, можно?
      - Ладно, сделаю. Прямо сейчас?
      Я кивнул.
      - Да... Слушай, а ведь мы можем узнать, кто это.
      - Каким образом? - спросила она, вставляя чистый кристалл для перезаписи.
      - Ну, как... Ты же сама сказала, что психограф устанавливает весь спектр биополя человека; диаграмма, как я понял, - его изображение. Вот и возьмем основную часть без этих непонятных линий и зашлем в Общий каталог для сравнения. Там же для каждого человека приводятся данные биоспектра! Как ты сама не догадалась?!
      - К сожалению, - Любава развела руками, - все не так просто. Когда создавали психограф, не подумали, что может возникнуть такая необходимость. Понимаешь, с помощью этого прибора всегда работают с конкретными людьми, личность которых устанавливать не нужно.
      - А в чем сложность? Биоспектр - он биоспектр и есть.
      - Так, да не так. В Общем каталоге для каждого человека приводится биоспектр, записанный принципиально иным способом. Он дает довольно грубую характеристику биополя в целом. В обычных условиях этого вполне достаточно, чтобы отождествить личность человека. Психограф предназначен для решения иных задач: он фиксирует тонкую структуру биополя, и не всего организма, а лишь порождаемого мозгом. Видишь ли, у всех людей каждый орган тела имеет собственные пределы интенсивности биоизлучения. Прибор действует по жесткой программе - если интенсивность поля на данной частоте больше или меньше некоторых значений, присущих мозгу, то такая частота не регистрируется. Вот и смотри, можно ли по небольшому набору частот отождествить личность? Это все равно что взять исписанный листок, положить под микроскоп и по крупному изображению нескольких букв пытаться узнать содержание всего текста.
      - Понятно. И ничего нельзя сделать?
      - Увы...
      - Жаль. - Я поднялся. - Ну что, готова запись?
      - Держи, - Любава протянула мне кристалл.
      Задержав ее руку в своей, я подмигнул.
      - Премного благодарен за ценную информацию. Не смею больше отрывать от дел. Но не прощаюсь. До вечера!
      Ее губы легко коснулись моих.
      - Жду.
      Уже в дверях я обернулся:
      - Что-то еще хотел тебя спросить...
      - О чем?
      - А! - махнул рукой, - забыл. Может, к вечеру вспомню. Пока!
      По дороге к посадочной площадке меня не покидало ощущение, что забыл спросить нечто важное. Что-то такое Любава сказала, но вот что?..
      XVIII
      В гравилете негромко попискивал информационный блок: кто-то, не застав меня, оставил сообщение, вернее, сообщения - их было два. Не раздумывая, я ткнул кнопку.
      - Курсанту четвертой ступени Вету Эльму Нику - начальник криминального отдела Службы Бэр Рош Нард, - зарокотал в салоне хорошо знакомый голос. Срочно свяжитесь со мной.
      Это был приказ, и, оставив на потом второе сообщение, я вызвал Нарда.
      - Ты где? - спросил он, кивнув на мое приветствие.
      - В Сибири.
      - Сибирь велика. Координаты?
      Я назвал.
      - Ровно через два часа жду у себя. - Быстро прикинув время полета, сказал Нард и выключил экран.
      Я и спросить ничего не успел. Мало приятного, если вызов в такой форме, но делать нечего. Положив гравилет на курс, занялся вторым сообщением. Оно оказалось от Рики. Рика извещала, что до часу дня по местному времени будет у себя дома на озере.
      Что она, после вчерашнего работать со мной раздумала? Ведь в полдень должен был прилететь Тиман Гвич! Просил же присмотреть за ним. Зачем соглашалась?!. - Я взглянул на часы. У Рики была сейчас половина первого. Вне себя от возмущения, послал вызов.
      Она обедала.
      - А, привет, - помахала ложкой.
      - Почему ты не в космопорту? - рявкнул я. - Забыла?! Или...
      - Не бесись, успокойся, - перебила Рика. - Там сейчас нечего делать: лайнер с Камоса опаздывает на три часа.
      - Прости, - у меня отлегло от сердца. - Так зачем меня вызывала?
      - Есть чем поделиться. Возможно, тебе это будет интересно. Сейчас расскажу... - Она дохлебала какое-то варево; отодвинув тарелку, вытерла губы и только после этого соблаговолила вновь обратить внимание на меня. Впрочем, торопиться было некуда, и я молча ждал. Такое испытание моего терпения походило с ее стороны на маленькую месть, некую провокацию моих эмоций. Но я не доставил ей радости, не поддался.
      - Так вот. Сам ты, конечно, не соизволил этим поинтересоваться, удовлетворился самыми общими сведениями...
      - Может, сократишь преамбулу?
      - Ладно. Я постаралась узнать как можно подробнее об этом обычае Тиллы. Тебе повезло, что я родилась на Земле, и ты не мой муж...
      - Последнее особенно верно, - ввернул я.
      - ...иначе бы простился с жизнью, - докончила она фразу. - Обычай родился и укоренился в те восемьдесят с лишним лет, пока Тилла была отрезана от Земной ассоциации. Может, тебе ведомо, что после взрыва сверхновой звезды в Персее между Землей и Тиллой произошло локальное искривление пространства и, пока не нашли способ, всякое сообщение и связь были прерваны?
      - Ведомо, ведомо....
      - Это как раз совпало с началом активной колонизации. Причины возникновения обычая неясны и поныне, но полагают, что...
      - Прости, Рика, - перебил я. - Мне сейчас не до причин возникновения обычая. Послушаю как-нибудь в другой раз. А сейчас выкладывай, если есть что существенное.
      - Жаль. Хотела поделиться любопытной версией... Ну ладно. Короче, так. Никто не может сравниться в ревности с женщинами Тиллы. Исключительно верные, они требуют того же от своих мужей. Если жене становится доподлинно известно об измене супруга, она ожидает ровно месяц. Если в течение этого срока муж покается или, признавшись, что полюбил другую, предложит разойтись, все кончается благополучно. Наступив на горло своей гордости, жена либо простит его, но лишь единожды, либо отпустит на все четыре стороны. Но, если он смолчит, спустя ровно месяц она угостит его ядом муаго. Это страшное зелье: противоядия не существует. В зависимости от дозы человек может умереть мгновенно или сколько-то еще прожить, но кончина неотвратима. После его смерти она кончает с собой. Звучит дико, но, знаешь, на Тилле очень устойчивые браки.
      - Да уж, не сомневаюсь... Кто только женится на этих отравительницах?!
      - Они очень красивы и верны...
      - А что это за яд?
      - Сок местного папоротника муаго, определенным образом приготовленный. Сам по себе он совершенно безобиден. Кстати, интересный момент: как приготовить яд, знают исключительно женщины. Конечно, его можно синтезировать в лаборатории, но технология очень сложна. А уроженки Тиллы запросто, в домашних условиях... Мать делится этим секретом с дочерью в день свадьбы - этакое таинство посвящения. И сколько прошло времени, ни одна женщина не проболталась.
      - Это все, что ты хотела мне сказать?
      - Нет, не все! Сейчас скажу самое важное. Тот, кто желал гибели Фроса и переслал его жене кристалл, - житель Тиллы!
      - А это ты с чего взяла? - изумился я.
      - Говорю же, надо было вовремя поинтересоваться сутью обычая. Прямо скажем, странные у них там традиции: жена поверит в измену мужа лишь в двух случаях - либо установит это сама, либо получит сведения от соплеменника, гражданина Тиллы. Причем, согласно кодексу чести, всякий узнавший должен сообщить бедной женщине...
      - Никогда не думал, что на Тилле столь дремучие нравы. Хорош кодекс чести - культ доносительства, да и только. Они что, застряли в развитии?!
      - В этом смысле, Вет, похоже. Пуританское мракобесие... Но, в конце концов, не нам их судить. Я сейчас о другом: Юлия Фрос могла поверить достоверности записи на кристалле только в случае, если он прислан гражданином Тиллы, даже анонимно.
      - Интересно, как это она могла узнать, что анонимщик с Тиллы? Он что, оговорил это особо? Не вяжется, знаешь ли. Такое кто угодно может приписать, не имеющий к Тилле никакого отношения. Нет, тут нужны веские доказательства.
      - Она вполне могла их получить. Хотя бы по виду упаковки посылки с кристаллом.
      Ничего не понимая, я смотрел на Рику. Ждал, что она скажет дальше.
      - Да, да, Вет. По виду упаковки. Тилла одна из четырех планет, где все почтовые отправления для своих граждан бесплатны. Как внешние, так и внутренние. Причем на каждой такой планете своя характерная упаковка. Так-то! Сегодня я это проверила.
      Только позавидовать можно светлой голове Рики, ее логике, умению добывать факты. Аргументы были весомы. Но все же, больше для порядка, я возразил:
      - А может, все проще? На кристалле наверняка было записано такое, что и тени сомнения у Юлии не оставило. И вовсе не обязательно его прислал житель Тиллы.
      Рика покачала головой.
      - Можно, конечно, допустить. Но был бы нарушен обычай...
      - Дался он тебе!
      - Да! - отрезала она. - Ты даже не представляешь, как даже в наши дни у них строго регламентированы брачные отношения. Во всем остальном обычные люди, а в этом... Если женщина узнает об измене от кого-то, кто не является тиллианином, обычай позволяет не принимать это во внимание либо предписывает точно удостовериться. Только тогда можно вершить судьбу. А Юлия Фрос верила записи на кристалле. Вот и остается полагать, что его прислал тиллианин. И Миз, видно, никакого отношения к этому не имеет. Он житель Земли.
      Некоторое время мы молчали. О чем думала Рика - неизвестно. Зато я пытался представить, что сулит такое открытие. Сейчас я не сомневался, что гибель Андерса Вэла и таинственное исчезновение Гэла Миза организовал Лиман Фрос. Но ведь нашелся человек, который сделал все, чтобы убрать и его. Причем, если вывод Рики верен, житель Тиллы! И пусть Фрос в итоге погиб по иной причине, все равно он был обречен... Кто этот тиллианин, что им двигало? Загадка опять казалась неразрешимой.
      - Слушай, - обратилась ко мне Рика, - что-нибудь удалось узнать про прибор?
      - А? - Не сразу сообразив, о чем она, переспросил я. - Ах, да... Это психограф, аппарат для записи видеообразов. Ребята решили поинтересоваться, о чем я думаю. У меня теперь есть расшифрованная запись.
      - Похоже, я была права. Фогг, значит, решил даже в мысли твои заглянуть в надежде увидеть криминальные сцены.
      - Вероятно.
      - Ну, ладно. Мне пора в космопорт. - Она встала, собираясь проститься. Напоследок спросила: - Кстати, куда сейчас направляешься?
      - В Управление Службы. Нард вызвал, - мрачно ответил я. - Скорее всего Фогг наябедничал. Чую, попадет мне по загривку за самодеятельность. А что делать? Будет разбор - придется выкладывать карты. Но про тебя буду молчать. Так что работай.
      - Держись, - подбодрила Рика. - Есть о чем доложить. Уверена, все кончится благополучно.
      - Ну, ну... - кисло усмехнулся я. - Посмотрим. Давай, тебе пора.
      XIX
      Едва оказавшись в кабинете Нарда, я увидел Фогга. В наглухо застегнутом мундире с сияющими знаками различия он сидел справа от начальника криминального отдела. Видно, специально вырядился по случаю визита к начальству: за всю практику ни разу не видел его в форме. Но еще что-то поражало в необычном его облике. Мгновение спустя, я понял - лицо! Обычная постная мина сейчас уступила место какой-то подавленной растерянности. На лбу, едва заметные, угадывались бисеринки пота, выступившие явно не от жары: в кабинете было довольно прохладно. Кажется, перед самым моим появлением здесь шел весьма неприятный для него разговор. Однако, перехватив мой взгляд, глаза Фогга злобно блеснули.
      Я только собирался доложить о своем прибытии, как Бэр Нард произнес:
      - Здравствуй, Ник. Садись, - он указал свободный стул.
      Тон был самый обыденный, и это меня несколько приободрило. Но все равно, устроившись через стол напротив Фогга, чувствовал я себя как на иголках.
      - Оружие с собой? - будто невзначай спросил Нард.
      Признаться, я ожидал чего угодно, но не такого вот безо всяких предисловий начала разговора. Повинуясь испытующему взгляду начальника, я молча выложил перед ним оба энергатора.
      - Так, - протянул Нард, постукивая пальцами по столу.
      По-своему расценив его реакцию, я произнес:
      - Психографа с собой нет, отдал его медикам.
      - Что?!
      Я было струсил от этого грозного восклицания, но оказалось, оно адресовано не мне, а Фоггу.
      - Что это значит, Альбин?
      Куда девалась вся спесь Фогга?! Вид у него был бледный. Заговорил он, словно выдавливая слова:
      - С моими людьми разговаривал ты, Бэр... Откуда мне знать, что Ник отобрал у них психограф?..
      - Не крути, Альбин. Ты прекрасно понял суть моего вопроса. Как у твоих людей оказался психограф? Ты им дал?
      - Может, поговорим наедине? - промямлил Фогг.
      - Нет уж, - отрезал Нард, - выкладывай сейчас. Так ты дал психограф?
      - Да...
      - И приказал применить его к Нику?
      - Да... Я же объяснил тебе, Бэр: мы за ним следили, психограф мог оказать существенную помощь...
      - О психографе-то ты как раз забыл упомянуть, - с ехидцей заметил Нард. - И применять его разрешено было к совершенно другому человеку. Причем только тебе. Что скажешь?
      Фогг молчал.
      И тут кое-что мне стало ясно. Во всяком случае причина, по которой я оказался здесь. Нет, не Фогг организовал сегодняшнюю встречу. Посодействовал я ей сам. Да! Именно так. Кто после драки в родительском доме сдал агентов Фогга патрулю Службы?! Конечно, происшествие дошло до самого начальника криминального отдела Бэра Нарда, и он пожелал побеседовать с ними лично - случай-то из ряда вон. Здесь-то они заговорили.
      Нард для объяснений вызвал Фогга, для которого такой поворот событий явился полной неожиданностью. Тот рассказал о своих подозрениях относительно меня - интересно, что? - и об организованной слежке. О психографе Нард не упоминал, и Фогг тоже: теплилась надежда, что прибор остался у агентов. Те наверняка объяснили свой поступок желанием отбить отобранные мною энергаторы, и только. Покрывали своего начальника...
      Фогг по-прежнему молчал. Оправдываться было нечем.
      - Кстати, - обратился ко мне Нард, - а ты почему не доложил о слежке, а напал на агентов, отобрал оружие? Что молчишь? Докладывай.
      Собравшись с духом, я решился выложить, все как есть.
      - Сначала я не знал, кто следит за мной. Почувствовал биовоздействие и решил выяснить. Потому и напал. Потом, когда узнал, собирался доложить лично вам, но позже...
      - Почему? - перебил Нард. - И зачем лично мне?
      - Потому что у меня были основания полагать, что приказ о наблюдении отдал старший следователь Фогг. А почему не доложил вам сразу? Пришлось бы отдать неизвестный прибор, которым меня облучали. А хотелось выяснить, что это.
      - Ладно. Только почему ты считал, что слежку организовал Фогг?
      - Он подозревал, что я веду расследование гибели Лимана Фроса, и имел веские причины воспрепятствовать мне в установлении истины. Так мне казалось.
      Нард посмотрел на Фогга, хотел что-то сказать, но раздумал. Вновь обратился ко мне:
      - С чего ты это взял?
      - Мне удалось установить, что в момент гибели Фроса старший следователь Фогг находился на берегу. Известно было и то, что Фрос погиб не от яда, как думали раньше. - Я подробно объяснил, как узнал об этом. И закончил: - Так что Альбин Фогг вполне мог оказаться убийцей. Оружие только было неизвестно.
      - Вот так! Сотрудники подозревают друг друга. Дожили, нечего сказать!.. - Нард не скрывал гнева. - А уж методы работы - беззаконие на беззаконии! Кто позволил тебе, Ник, вести самостоятельное расследование?!
      Теперь, потупившись, молчал и я.
      - Он мальчишка! - обернулся Нард к Фоггу. - Но ты, Альбин!.. Слушай, Ник, иди-ка погуляй. Нам тут действительно надо потолковать наедине.
      - У меня есть что доложить по этому делу, - робко произнес я, поднимаясь. - Важное...
      - Поговорим еще. - Нард указал мне на дверь, но вдруг: - Стой! Возьми это, - он протянул мне клипсу - прибор связи. - Не слоняйся по коридору, иди подыши воздухом. Когда понадобишься - вызову...
      И вот уже полчаса я гулял. Нельзя сказать, что настроение было подавленное. Пусть и нарушил я запрет, вел самостоятельное расследование, но в целом-то поработал неплохо! Да и не столь уж велики мои прегрешения перед законом: подумаешь, побывал тайно в доме Миза. Зато какую посылку там обнаружил! Фогг-то вообще вон что устроил... Должно быть, знатно ему Нард мозги промывает, если до сих пор обо мне не вспомнил. Конечно, действия Фогга меня оправдывают, но как иначе я мог поступить? Кажется, действительно все кончится для меня благополучно... Жаль только, не успел довести дело до конца: так и не ясно, кто послал этот чертов кристалл Юлии Фрос. А сейчас и зацепка, похоже, появилась. Если Рика права, искать надо среди знакомых Фроса с Тиллы. Видно, не судьба, - я вздохнул. - Расскажу все Фоггу с Нардом и - прощай расследование. Теперь продолжать не рискну...
      Покормив уток на пруду в парке, я решил сходить к гравилету, забрать ракету, присланную Андерсом Вэлом Мизу. Это вещественное доказательство обязательно надо было предъявить.
      Когда закрывал дверцу машины, кто-то тронул меня за локоть. Я обернулся. Рядом стояла Рика. Вид у нее был унылый.
      - Ты как здесь? Опоздала в космопорт? Упустила?..
      Она мотнула головой.
      - Мы оба опоздали, Вет. Тиман Гвич умер... Прилетела вот сообщить тебе.
      От неожиданности я чуть не выронил сверток с ракетой, но вовремя подхватил его.
      - Ну, рассказывай! От чего? Какие-нибудь подробности узнала?!
      - Нет. Знаю лишь, что именно из-за этого задержалось прибытие лайнера с Камоса. Гвич умер во время полета, и корабль делал остановку, чтобы принять на борт следователя Службы космической безопасности. Судя по всему, что-то непонятное в его смерти было.
      И вдруг я все понял. Смерть Тимана Гвича замкнула цепь. Мозаика из разрозненных фактов сложилась в целостную картину.
      Сорвавшись с места, уже на бегу я крикнул Рике:
      - Буду у Нарда. Не жди, объясню все потом.
      Сейчас не имело значения, что Нард до сих пор не позвал меня: обстоятельства не позволяли ждать. Только он мог помочь подтвердить сейчас мою догадку.
      В кабинет я ворвался без стука и, едва переведя дыхание, выпалил с порога:
      - Во время полета с Камоса на Землю погиб Тиман Гвич. Мне сейчас сообщили... - Я подошел к столу и сел на первый попавшийся стул. - Уверен, причина смерти - яд муаго! Прикажите проверить.
      Фогг вскочил со своего места и начал было в своем извечном ключе:
      - Кто позволил вам войти, Ник?!
      Но Нард жестом оборвал его и склонился к экрану.
      - Что за происшествие на лайнере с Камоса? - спросил он дежурного по отделению космопорта.
      - Пока лишь общая информация: во время полета умер пассажир, Тиман Лори Гвич, гражданин Камоса. По данным предварительной медицинской экспертизы - внезапная остановка сердца. Ничего больше сообщить пока не могу: наш врач еще не прислал окончательное заключение.
      - Вот что, - сказал Нард, - передай врачу - пусть проведет экспресс-анализ на яд муаго. О результате немедленно доложить!
      - Как вы сказали?
      - Яд муаго, - повторил Нард.
      - Будет исполнено.
      В кабинете начальника Криминального отдела воцарилась напряженная тишина.
      Что покажет экспресс-анализ? Прав ли я? Мучительно медленно тянулось время. Прошло десять минут, пятнадцать...
      Сигнал вызова заставил меня вздрогнуть.
      - Ну что? - спросил дежурного Нард.
      - Результат положительный. Сейчас доктор уточняет, когда яд попал в организм.
      - Спасибо, - поблагодарил Нард.
      Отключив экран, он переглянулся с Фоггом и, обращаясь ко мне, вопросительно произнес:
      - Итак?!
      XX
      И вдруг я ощутил, что робею перед высоким начальством. Впервые в жизни мне предстояло докладывать результаты самостоятельного успешно проведенного расследования. Да еще по какому делу! Оно ведь на контроле у самого начальника криминального отдела. Казалось бы - радуйся, триумфатор! Ан нет. Я растерялся: с чего начать? Может, правда, причина этого крылась вовсе не в робости - только сейчас я осознал весь драматизм разыгравшейся трагедии. На мгновение представил себя на месте того человека, попытался воссоздать владевшие им чувства. Лишь тень их возникла в моем воображении, но, содрогнувшись, я сразу поспешил от них отстраниться. Тяжесть неимоверная. Не дай Бог кому решать такие проблемы!..
      Как бы то ни было, но я молчал, не в силах связать двух слов. Удивительно, но именно Альбин Фогг понял мое состояние. Не выказывая ни малейшего нетерпения, он встал, прошелся по кабинету, подошел ко мне и опустил руку на плечо.
      - Смелее, Вет. Начни с чего-нибудь. Мы разберемся.
      И надо же такому случиться! Взглянув на Фогга и, наконец, решившись, первое, что я произнес, было:
      - Лиман Фрос умер из-за вашего эксперимента!
      Фогг так и сел, а Нард усмехнулся:
      - Неплохо для начала.
      А я, уже не ожидая вопросов, продолжал:
      - Да, Фроса погубил психограф!
      - Не может быть. Прибор абсолютно безопасен, - проговорил Фогг.
      - Для человека - да. Но не для Фроса.
      - Что ты хочешь этим сказать? Фрос не человек? - быстро спросил Нард.
      - И да, и нет. На каком-то этапе он сам это осознал - и в этом его трагедия. Все началось два года назад, на Терфе. Там в Фроса был внедрен чуждый разум, своеобразный разведчик.
      - Разведчик?! Чей? Терфа необитаема, - перебил меня Фогг.
      А Нард добавил:
      - Это твоя версия, или?..
      Сообразив, куда он клонит, я не дослушал:
      - Все, что я сейчас расскажу, основывается на фактах. Вы сами сможете судить, сколь они весомы. Можно их рассматривать в качестве доказательств или нет... - Я обернулся к Фоггу: - Вы руководили расследованием чрезвычайного происшествия с последней экспедицией на Терфу, были на планете.
      - Да, - подтвердил он.
      - И знаете о таком образовании - Большая каменная гряда. Она и является разумным обитателем Терфы! - Стараясь быть кратким, я изложил все, что узнал от отца. Рассказал о теории Андерса Вэла и его последнем открытии взаимодействия гравитационного и биополя, сделанном благодаря Лиману Фросу.
      Нард и Фогг слушали, не перебивая.
      - Случаи кратковременного расстройства психики наблюдались и у некоторых участников прошлых экспедиций, - продолжал я. - Скорее всего, это были попытки Гряды вступить в контакт с незваными пришельцами, упорно разрушавшими среду ее обитания. Попытка понять, чего хотят люди. А может, это было с ее стороны изучение незнакомой цивилизации. Кто знает? Гадать не берусь. Но вот в последнем уверен: в какой-то момент Разум Гряды решил получить максимально полную информацию о Земле и ее обитателях. Это моя догадка, если хотите. Посредством специального гравитационного удара в одного из людей был внедрен разведчик. В теле человека он должен был собрать сведения, а затем вернуться на Терфу, естественно, в том же теле. Вспомните, - я обратился к Фоггу, - ведь главным инициатором новой экспедиции на Терфу, которой вы должны были руководить, был Лиман Фрос, так?
      - Пожалуй, - согласился тот. - Андерс Вэл лишь поддерживал идею... А откуда тебе известно про экспедицию? - вдруг вскинул он голову.
      - Сейчас неважно, Альбин, - остановил его Нард. - Продолжай, Ник.
      - Лиман Фрос и был тот человек-разведчик. Вероятно, довольно долго он ничего не подозревал, но потом понял, что с ним творится что-то неладное. Теперь уж мы никогда не узнаем, на что он впервые обратил внимание, но я думаю, первопричиной послужил внезапно возникший интерес к самым разнообразным областям науки и культуры нашей цивилизации. Казалось бы, чего не бывает с человеком? Захотелось вдруг восполнить интеллектуальные пробелы... Но тут другое: изучались не общие сведения, а, в первую очередь, фундаментальные основы. И притом материалы просматривались с такой скоростью, что будь человек хоть семи пядей во лбу, ничего усвоить не сумеет. Не хочу быть голословным. Позвольте воспользоваться компьютером, я обратился к Нарду.
      - Пожалуйста, - он уступил мне свое место за столом. - Посиди в кресле начальника. Может, когда-нибудь оно станет твоим.
      Еще дома я перекинул на себя всю добытую Рикой в Главном информатории библиографию Фроса, и сейчас лишь вызвал ее. Пока на стол один за другим ложились распечатанные листы, Нард с Фоггом тихо переговаривались.
      - ...вполне укладывается в схему, - долетело до меня окончание реплики Фогга.
      Прислушиваться я не собирался - мало ли что не предназначено для моих ушей. Собрал со стола листы, сложил их в стопку, подошел и положил перед ними.
      - Здесь собрано все, чем интересовался Лиман Фрос за время после прибытия с Терфы.
      - Интересно, - опять не удержался Фогг, - с каких пор в Главном информатории выдают столь исчерпывающие сведения по требованию курсантов?
      - Спросим еще! - пообещал ему Нард. - Но сейчас не будем отвлекаться. - Бегло просмотрев текст, он пододвинул листы Фоггу и обратился ко мне: - Знаешь, Ник, мы сейчас кое-что сопоставили с твоим рассказом... Увязываются кое-какие концы. В течение полугода после выхода из клиники, где Фрос находился вместе со своими товарищами, вернувшись с Терфы, он трижды обращался к врачам с жалобами на расстройство психики. Но толком ничего объяснить не мог. Самый жестокий тест-контроль признавали его абсолютно здоровым. И он обращаться перестал, приступил к работе.
      - Немудрено, Бэр. Его беспокойство понятно, - вмешался Фогг, ткнув пальцем в листы. - Проснись подобный интерес у меня, я бы точно решил, что сошел с ума.
      - Когда впервые увидел эти списки, - кивнул я, - тоже подумал, что Фрос сумасшедший. Но по моей просьбе специалисты Службы колонизации провели экспертизу. Выяснилось - в изучении всех материалов прослеживается четкая система.
      - Отец помог? - спросил Фогг.
      - Да.
      - Что ж, это действительно напоминает сбор информации, - промолвил Нард.
      - Вы сейчас сказали, - нарушил я возникшую паузу, - что Фрос обращался к врачам, но ничего конкретного объяснить не мог. Это вполне объяснимо. Разум-разведчик был вовсе не заинтересован в собственном раскрытии, и, когда Фрос осознал его присутствие, должен был наложить некое табу на подсознание человека. С этого момента Фрос не мог сообщить никому о своих подозрениях. Кстати, тогда-то он и мог понять окончательно, что является игрушкой чужой силы. А потом появилась неодолимая тяга вернуться на Терфу. Вероятно, разведчик счел свою задачу выполненной. И вот тут началась отчаянная борьба человеческого начала с нечеловеческим. Действуя под контролем, Лиман Фрос убеждает Андерса Вэла в необходимости продолжить исследования Терфы. Сейчас можно лишь гадать, вступил ли он в какой-либо контакт со своим... - я помедлил, подбирая слово, - сожителем и получил от него некоторую научную информацию, или говорил, что называется, по указке, но факт остается фактом: Вэлу была подброшена лакомая приманка - почти в готовом виде уравнение взаимодействия гравитационного и биополей. Андерс Вэл, которого - по-прежнему волновало все, связанное с Терфой, и в первую очередь драма его экспедиции, конечно, ухватился за это открытие. Тем более что оно позволяло по-новому взглянуть на многие феномены Терфы. И тогда он обратился к вам, - я посмотрел на Фогга, - с предложением продолжить исследование планеты силами своей группы, в качестве добровольцев. А куда еще он мог обратиться? Только Служба космической безопасности в интересах следствия имеет право послать людей на закрытую Высшим Советом Терфу. Как он уж вас убедил - не знаю, да, признаться, я об этом и не задумывался. Известно мне главное - вы дали согласие с условием, что сам Вэл останется на Земле. Лететь должны были Фрос, Миз и погибший сегодня Тиман Гвич. Из всех сотрудников той последней экспедиции отказалась только Любава Воря. Вылет назначен был на завтра, а общий сбор участников на сегодня. Эта дата совпадала с днем рождения Гэла Миза. Я не ошибся?
      - Все верно, - подтвердил за Фогга Нард. - Мы приняли такое решение, посчитавшись с авторитетом Вэла. Кстати, он рассказал нам о своем открытии и о том, что подвел к нему Фрос. Конечно, и нам это тогда показалось странным: ведь Фрос не специалист...
      Он помолчал. Вопросительно взглянул на Фогга. Тот пожал плечами.
      - Расскажи, чего уж там...
      Нард согласно кивнул.
      - Раз уж ты столь далеко зашел в своем расследовании, Ник, будем откровенны, - начал он. - Практически все, что Андерс Вэл сообщил в послании твоему отцу, он изложил в свое время здесь, в этом кабинете, обосновывая необходимость продолжить изучения Терфы. Даже сидел на твоем месте. Сколь весомы его аргументы - сам знаешь. И мы решили рискнуть послать специальную экспедицию. Тем более, что Вэл на основе своего открытия обещал создать прибор, нейтрализующий возможные новые гравитационные воздействия на людей со стороны гряды. И сделал - он сейчас у меня. А потом произошло первое странное событие...
      - Исчез в Амазонии Гэл Миз? - не удержавшись, перебил я.
      - Нет, раньше. Едва не попал в катастрофу Лиман Фрос. Случилось это у него дома на Тилле. Его гравилет на трассе вдруг перестал подчиняться командам автомат-диспетчера и лоб в лоб пошел на беспилотный грузовой транспорт. Расстояние было столь мало, что тот не мог сманеврировать. От столкновения спасло чудо. Позже Фрос объяснил, что успел взять управление на себя. Его машину тщательно обследовали, но причину отказа автоматики не нашли - все оказалось исправно.
      - Этого следовало ожидать, - произнес я.
      - Ты о чем?
      - Так, мысли вслух... Думаю вот, что это была неудачная попытка самоубийства. Может, были и еще, кто знает...
      - Что ж, по-твоему, в последний момент он струсил?
      - Нет, самоубийству препятствовал разведчик! С гибелью Фроса погиб бы и он.
      - Если принять твою версию, все так, - вступил в разговор Фогг. Понятно, что ты хочешь сказать: человеческое начало Фроса протестовало против полета на Терфу, который он сам организовал, находясь под контролем. Лишенный возможности рассказать кому-либо о том, что с ним на самом деле, он стоял перед выбором: покориться судьбе и, оказавшись на Терфе, передать всю накопленную информацию о нашей цивилизации Разуму Гряды с непредсказуемыми последствиями для человечества, либо, покончив жизнь самоубийством, уничтожить разведчика, избавив людей от возможной опасности. Так?
      - Да.
      - Версия стройная. Смелая. Но... - как бы помягче, - слишком невероятная. Ты, Бэр, - взглянул он на Нарда, - похоже, увлекся фантазией Ника. Может, все-таки продолжим поиски более правдоподобных мотивов. Хотя, конечно, мнение курсанта учтем. А он, возможно, и доказательства со временем раскопает...
      Такой снисходительно-ехидный тон Фогга заставил меня вспыхнуть. У него самого, судя по всему, и версии-то никакой относительно поведения Фроса не было!
      Едва сдерживаясь, я медленно, раздельно сказал:
      - Вы сейчас назвали мою версию фантазией, но, видимо, забыли, хоть и часу не прошло, что я предсказал, отчего умер Тиман Гвич. По-вашему, это что, случайное попадание пальцем в небо? А как считаете, посмел бы я, не будучи уверенным, утверждать, что Лиман Фрос погиб в результате вашего эксперимента с психографом на берегу? Не хотите верить в саму возможность внедрения чуждого разума. Что ж, сейчас это докажу!
      И я извлек кристалл с расшифрованной Любавой записью психографа.
      XXI
      - Успокойся, Вет! - произнес Нард, постучав по столу. - Что это за запись?
      - Здесь зафиксированы психографом последние минуты жизни Лимана Фроса и результаты наблюдения за мной. Второе не особенно интересно. Позволите продемонстрировать?
      Но Нард взял у меня кристалл и сам вставил его в компьютер.
      На экране возникли знакомые мне диаграммы.
      - Что там может быть? - подошел к нам Фогг. - Видеообразы исключены. Прибор показал смерть Фроса еще до окончания настройки...
      Я собрался дать пояснения, но Нард склонился к экрану внутренней связи и кого-то вызвал.
      Пусть сами разберутся, - решил я. Отошел и сел в дальнем конце стола.
      Минуть пять тянулось молчаливое ожидание. Наконец, на пороге появился главный врач Криминального отдела.
      - Что случилось, Бэр?
      - Тут дело по твоей части. Прокомментируй, пожалуйста, эту запись психографа.
      - Ого! Вам дали разрешение использовать во время следствия психограф?! - удивился врач.
      - Не беспокойтесь, все по Закону, - нетерпеливо ответил Нард. Разрешение есть. Прошу, объясни, что здесь получилось.
      Врач подсел к компьютеру. Дальнейшая его реакция на удивление точно совпала с реакцией Любавы. Он просмотрел целиком всю запись, затем вернулся к первой части. Несколько раз сравнивал диаграммы, накладывал их друг на друга, проводил еще какие-то манипуляции. В довершение сходства, откинулся в кресле, пробормотав:
      - Ничего не понимаю...
      - Так что? - спросил Нард.
      - Ну, вторая запись... - начал врач.
      - Меня интересует первая.
      - Здесь что-то странное. Если б подобное показал мне не ты, Бэр, а кто-нибудь другой, я счел бы это мистификацией. Судя по уширению основных линий, складывается впечатление, что здесь наложены друг на друга чрезвычайно близкие биоспектры двух человек. Само по себе такое совпадение практически невероятно. Да и не может прибор настраиваться сразу на двух людей. Но мало того. Один из биоспектров содержит частоты, не присущие человеку. Вот эти два пика. - Врач выделил их на экране. - Получается невероятное: в одном теле уживаются две сущности, причем одна из них нечеловеческой природы. Либо неисправен психограф... Хотя... Вторую запись делали тем же прибором? - спросил он.
      - Да. И никто его не открывал, не ремонтировал.
      - Тогда не знаю. Да, вот еще что: психограф зафиксировал смерть. Если принять, что это человек с каким-то аномальным биоспектром, все станет понятно. К нему нельзя было применять этот прибор.
      - Почему?
      - Резонансное возбуждение двух этих необычных частот неизбежно должно привести к нарушению координации основных процессов организма. Если только... - врач помедлил, - он не устроен иначе, чем у людей.
      - Спасибо, ты свободен.
      ...Фогг сидел, уставившись в стол, опершись лбом о кулак. Откинувшись в кресле, молчал и Нард. И я решился предоставить слово самому себе.
      - Теперь, если позволите, я расскажу, как представляю себе дальнейшие события...
      Возражений не последовало, и я начал:
      - Мне представляется, что ставшая вам известной попытка Фроса покончить жизнь самоубийством была не единственной. Убедившись в невозможности такого шага, он окончательно уверовал, что некто руководит его поступками, опасаясь физической гибели тела. Но в какой-то момент Лиман Фрос осознал и еще одно обстоятельство: воздействию на Терфе подвергся не только он, а вся без исключения экспедиция. Вдруг в каждого был внедрен разум-разведчик?!
      - А почему бы и нет? - будто очнулся Нард. - Все они одинаково лишились рассудка.
      - Не исключено, - подтвердил я. - Правда, у остальных это никак не проявилось, мне неизвестно, во всяком случае, а там кто знает? Однако Фрос и не искал доказательств. Не прекращая раздумывать над тем, как свести собственные счеты с жизнью, перехитрив своего сожителя, он решается на страшный шаг - убить своих товарищей, друзей. Не дай Бог кому сделать такой выбор!.. - Психика его несомненно была надломлена постоянным внутренним напряжением. Во всем он был склонен видеть подтверждение своей догадке. А тут еще все, кроме Любавы Вори, согласились вновь побывать на Терфе! Действовать ему надо было крайне осторожно. Совершать убийства, не оставляя следов, и, мало того, по мере возможности не настораживая Службу космической безопасности. Если бы он был раскрыт - его задержали бы, и что он мог сказать в свое оправдание? Ничего! Разведчик не позволил бы. Кроме того, и задача осталась бы невыполненной: останься в живых хоть один из членов экспедиции, и человечеству грозит опасность! Рано или поздно он может попасть на Терфу и передать Разуму Гряды накопленную информацию о нашей цивилизации. К сожалению, Лиман Фрос преуспел в осуществлении своих планов. Первой его жертвой оказался Гэл Питер Миз. Все было обставлено, как его таинственное исчезновение в джунглях заповедника Амазонки, где его и искали вплоть до вчерашнего дня. Не могу сказать, как конкретно он погиб, но некоторые существенные детали мне удалось выяснить. Каким-то образом Фрос убедил Миза в необходимости тайно встретиться у моего отца, и тот согласился. - Я рассказал про путешествие Миза в мусорном контейнере, о том, как он, не застав Фроса у отца, полетел разыскивать его к Любаве. Что произошло дальше - не знаю, нить обрывается. Известно лишь, что он долетел, но с Любавой так и не встретился.
      - Мы нашли его труп, но скрыли это в интересах следствия, - глухо промолвил Фогг. - Действительно, будто несчастный случай: он упал с обрывистого берега реки на камни. В двух шагах от дома Любавы.
      Помолчав, я продолжил:
      - Гибель Андерса Вэла, полагаю, объяснений не требует. Вы узнали у вдовы Вэла, что именно Фрос подкинул идею фейерверка, разглядели его на записи праздника. И, конечно, заподозрили. Но доказательств не было и, думаю, поэтому решили воспользоваться психографом в очередной визит Фроса на Землю.
      - Да! Кто мог знать, что он от этого погибнет?!
      - Собственно, добавить мне больше нечего. И в этом деле против Фроса лишь косвенные улики. Не улики даже, подозрения. Единственно, мне удалось доказать, что гибель Вэла - преднамеренное убийство, а не несчастный случай.
      - Как? - спросил Нард.
      Я раскрыл принесенную коробку и извлек ракету. Волей-неволей пришлось признаться, откуда она у меня. При упоминании о моем самовольном проникновении в дом Миза Нард нахмурился, но промолчал.
      - Сейчас невозможно определить, знал - Фрос об этой посылке или нет. Но мне кажется - знал. Может, даже сам посоветовал Вэлу отправить ее.
      - Зачем?
      - Тому две причины. Во-первых, это существенно упрощало представить гибель Андерса Вэла трагической случайностью. Вероятно, ему было известно, что в своих записях Вэл отметил изготовление двадцати пяти ракет. При расследовании это наверняка установят. А отправив одну ракету на адрес Миза, он мог смело подставить на карнавале свою, сверх меры начиненную порохом. Теперь их количество на старте и в записях совпадало.
      - А почему же позднее Фрос не похитил эту лишнюю ракету из дома Миза? - спросил Фогг.
      - Это как раз второе, о чем я хотел сказать. Напрашивается лишь одно объяснение: он хотел, чтобы эта история когда-нибудь раскрылась. Справедливо полагая, что после гибели всей группы начнется тщательное расследование, Фрос оставил такую своеобразную подсказку. Никаких других объяснений он дать не мог все по той же причине: не позволил бы разведчик. Собственно, подобный мотив прослеживается и в случае с Мизом. Фрос недаром назначил ему встречу у моего отца. Ему нужен был свидетель, способный позднее дать следствию верную нить. Помните, я рассказывал: до обеда он пробыл в нашем доме, затем улетел, будто невзначай обмолвившись, что собирается навестить Любаву. Прибывший Миз удивился отсутствию Фроса, но узнав от моего отца, куда тот отправился, полетел следом. Так он и оказался возле дома Любавы. Отец до сих пор не подозревает, что действовал в русле плана Фроса. Но если бы дело получило огласку, он бы обязательно сообщил об этом эпизоде в Службу безопасности.
      - Видишь ли, Вет, подобные факты лишь косвенно бросают тень на Фроса, при всей их видимой весомости, и абсолютным доказательством служить не могут. Сам понимаешь, все можно трактовать как совпадение, - вступил в разговор Нард.
      - Каждый в отдельности - да. Но собранные воедино...
      - И все-таки мне непонятно главное! - перебил меня вдруг Фогг. - Ты доказал, что Лиман Фрос погиб в результате воздействия психографа. Убедительно объяснил, что он желал своей гибели. Но мог ли он рассчитывать на такой конец? При всей его дьявольской изобретательности, про себя я знаю точно, что не вступал с ним в сговор. И, кроме того, он ведь оказался отравлен женой. Кто, черт возьми, послал ей кристалл с записью его любовной измены? Стало быть, кто-то охотился на Фроса?!
      - Могу назвать этого человека! - обернулся я к Фоггу.
      - Да?! - вскинул он глаза.
      - Это... САМ ЛИМАН ФРОС! Он все-таки смог перехитрить разведчика и изыскал верный способ погибнуть. Конечно, он не рассчитывал на вас... Хотя по происхождению Фрос землянин, жил он у жены на Тилле и знал про старый обычай планеты. И однажды ему пришло в голову им воспользоваться. Такого самоубийства разведчик предвидеть не смог!
      - Боже! - пробормотал Фогг. - Он жертвовал женой. Самым близким человеком...
      Я ничего не ответил. Молча смотрел в окно.
      - И тут ведь оставил нам подсказку! - вновь донеслись слова Фогга. - В его вещах я нашел кристалл с такой же записью. И еще решил, что кто-то его шантажировал...
      - Этого я не знал... - Картина трагедии Лимана Фроса вновь во всей полноте возникла передо мной. Опять вдруг стало трудно говорить. Мысли путались.
      Наверное, сходные чувства одолевали и моих собеседников. Видавшие виды профессионалы высшего класса молчали, пряча глаза. Быть может, сейчас их, ко всему, подавляло чувство собственной вины перед погибшими людьми, которых они обязаны были защитить по долгу службы; чувство бессилия изменить свершенное одним лишь человеком-убийцей, который вел себя, как герой...
      Да, герой, - мысленно повторил я. - Нельзя отдавать информацию, которую пытаются выведать тайно. Кто знает, как бы ей воспользовался Разум Гряды? Что могло угрожать в дальнейшем человечеству со стороны столь чуждой цивилизации? А может, ничего? Что, если сведения о Земле были необходимы Гряде исключительно для Контакта, который многое сулил людям в познании тайн бытия Вселенной? Не упустило ли человечество ВЕЛИКИЙ ШАНС?! Неразрешимая дилемма. Но Лиман Фрос сделал выбор...
      И еще об одном я подумал: действительно ли во всех членов той экспедиции был вселен разум-разведчик? И в Любаву тоже?! Как узнать, сколь прав был Фрос?
      И мелькнула надежда - проверить можно!
      - Соединитесь, пожалуйста, с моим отцом. Он сейчас проводит Совет экспертов, - попросил я Нарда. - Меня не соединят.
      - Зачем?.. - начал было Нард, но прервал свой вопрос и послал вызов. Служба космической безопасности, Бэр Рош Нард, - представился он кибер-секретарю и поднес ладонь с личным знаком к экрану. - Срочно нужно поговорить с Эльмом Тони Ником.
      - Соединяю, - последовал краткий ответ.
      Как все просто, если ты настоящий агент!
      На экране появился отец. Первым он обратил внимание на меня.
      - Чего тебе, - недовольно начал он, но, увидев рядом со мной Нарда, поздоровался и сменил гнев на милость: - Слушаю.
      Неважный я специалист в математике, но, кажется, и моих скромных познаний хватило, чтобы возник этот вопрос.
      - Скажи, - спросил я, - уравнение Вэла устанавливает связь между параметрами гравитационных модуляций и характеристиками биополя, так?
      - Да.
      - Так вот. Ты говорил мне, что в день того происшествия на Терфе приборы зарегистрировали гравитационные возмущения. Если правильно понял, по их записи с помощью уравнения можно рассчитать биоспектр.
      Отец не раздумывал:
      - Можно. Достаточно взять данные из архива. И такая идея пришла не только тебе. Все уже рассчитано. Биоспектр человека, на которого было направлено воздействие, отождествлен. Показать или поверишь на слово?
      - Поверю. Кто это?
      - Лиман Фрос.
      - Но тогда ведь пострадали все? - вступил в разговор Нард.
      - Да, но это мог быть побочный эффект. В биоспектрах разных людей много одинаковых частот. Скорее всего, воздействие на них привело к похожему результату.
      Отец хотел добавить что-то еще, но мы поблагодарили и простились.
      Эх! Если б отец вовремя изучил послание Вэла! А Вэл! Как он сам не догадался? Хотя... Может, неспроста хотел поговорить с отцом с глазу на глаз. Как теперь узнаешь?..
      - Да, - мрачно констатировал Нард. - Выходит, разведчик был один.
      А я совершенно не к месту облегченно вздохнул: слава Богу, Любаву миновала доля сия. Будто гора с плеч.
      Но предстояло еще закончить свой рассказ.
      - Теперь о гибели Тимана Гвича... - начал я. - После того как Фрос нашел такой способ самоубийства и убедился, что он сработал, ему уже не надо было идти на какие-либо ухищрения. Он похитил у жены некоторое количество яда и отправился к Гвичу. Опасаться, что его раскроют, уже не приходилось: время действия яда муаго зависит от дозы, а Тиману он дал такую, которая должна была сказаться через несколько дней.
      - А он не боялся, что умрет, не успев совершить задуманное? - спросил Нард.
      - Не знаю... Боялся, наверное, спешил. Хотя... Понимаете, в этом жутком обычае, насколько знаю, все регламентировано. Возможно, Фрос точно знал, когда умрет. Покончив с Тиманом Гвичем, он полетел на Землю. И вовсе не для того, чтобы принять участие в организованной им же новой экспедиции на Терфу. Его целью было убрать, как он полагал, последнего носителя разведчика.
      - Любаву Ворю? - вдруг спросил Фогг.
      - Да. Хоть она и отказалась от полета на Терфу, но оставалась, по его мнению, потенциально опасной. А рисковать он не хотел. Но, к счастью, своим экспериментом с психографом вы ему помешали, - повернулся я к Фоггу. - Хоть ее удалось спасти. Они не успели встретиться.
      - Да, не полечу я завтра на Терфу, нет экспедиции... - тихо промолвил Фогг. Он поднялся и обратился к Нарду: - Могу я идти? Есть неотложные дела.
      - Можешь. Но завтра жду рапорт о психографе и проделках твоих молодцов. Кстати, Ник, и ты подготовь отчет. Обязательно укажи, кому отдал психограф.
      - Есть! - одновременно промолвили мы с Фоггом. А я добавил: - Он, наверное, еще у Любавы. Она меня консультировала.
      - У Любавы Вори? - посмотрел на меня Фогг.
      Я кивнул.
      - До свидания, Ник, - он крепко пожал мне руку. Надеюсь, еще поработаем вместе. - И, помедлив, негромко добавил: - Ты талантлив...
      Нет, не услышал я в последнем слове и тени издевки, столь раздражавшей меня во время практики в его тоне. Сказал он искренне.
      Попрощавшись с Нардом, Фогг собрался уйти, но, задержавшись, вновь обратился ко мне:
      - Наш врач, который первым исследовал тело Фроса, утверждал, что смерть от яда должна была наступить только сегодня ночью. Как думаешь, Фрос рассчитывал убедиться, что все, кого он отравил, погибли?
      - Наверное, - пожал я плечами в ответ на этот неожиданный вопрос.
      - И мне так кажется... Ну все, пока!
      Уточнив детали отчета, я тоже простился с Нардом.
      XXII
      Конечно, Рика не послушалась и никуда не ушла. Ожидая меня, она сидела за столиком на открытой веранде возле выхода из Управления, что-то потягивая из высокого стакана. При моем появлении поднялась и помахала рукой. Я очень торопился. Хотелось поскорее попасть к Любаве. Там, в далекой Сибири, давно наступил вечер, а чтобы туда добраться, предстояло еще два часа болтаться в воздухе. Но отказать Рике я не мог. Подошел и сел рядом.
      - Ну что? - спросила она. - Живой?
      - Как видишь... В общем, дело закончено. Завтра должен сдать Нарду отчет.
      - Вот это да! Неужели все прояснилось? - Рика отодвинула стакан. Рассказывай!
      Это было нетрудно: в отличие от Фогга и Нарда, большинство фактов было ей известно. Мне оставалось лишь объяснить, как я увязал их между собой. Все заняло не более четверти часа.
      - Знаешь, - произнесла она, когда я замолчал, - а Лиман Фрос действительно сделал все, чтобы люди поняли, кто он такой. Ты вот считаешь, что он подвел Вэла к уравнению взаимодействия полей под контролем разведчика, бессознательно, чтобы тот помог организовать полет на Терфу. Но ведь могло быть и иначе: Фрос каким-то образом выведал эту тайну у своего сожителя и передал ее Вэлу от себя в надежде, что тот разберется и рассчитает биоспектр. Если б это было сделано вовремя, люди б не погибли. А так Фрос, видно, решил, что ничего не вышло, запаниковал.
      - Думал я об этом... Но увы! Теперь об этом можно лишь гадать. Кроме того, не забывай: на Андерса Вэла надеяться Фрос не мог. Он же тоже подвергся воздействию на Терфе; вполне мог оказаться таким же носителем разведчика... - Я поднялся. - Извини, Рика, мне пора.
      - Торопишься домой? - Она помедлила, но решившись, предложила:
      - А, может, махнем ко мне?
      - Прости, я не могу.
      - Ты, верно, ее очень любишь, Любаву, - заглянула она мне в глаза. - А как же я?.. - Но осеклась. Порывисто встала. - Хотя, ладно. Прощай! - и, сбежав по ступенькам, скрылась в парке. Никогда не суждено мне было узнать, как она догадалась про Любаву...
      Казалось, гравилет не летит, а плетется. Преодолев полпути, я не выдержал: сошел с трассы, взял управление на себя и, включив реактивную силовую установку, выжал из своей спортивной машины все, на что она была способна.
      Едва коснувшись травы, я выпрыгнул из гравилета и вприпрыжку помчался к дому Любавы. Был уже поздний вечер, но стояли длинные июньские дни, небо, наконец, и здесь прояснело, и сумерки еще не успели сгуститься в тьму.
      Одно из окон ярко светилось.
      Махом вскочив на крыльцо, едва сдерживая трепетное волнение, я позвонил.
      Дверь приоткрылась. Не в силах ждать, я распахнул ее настежь и, раскрыв объятия... остолбенел!
      На пороге стоял АЛЬБИН ФОГГ!..
      Какая-то сила заставила меня попятиться, но Фогг поймал мою руку и увлек в прихожую. Застывшим взором мы смотрели друг другу в глаза. Не выдержав, он опустил голову. Почти шепотом произнес:
      - Да, Вет, он успел... Любава была у Фроса вечером того дня, как он прилетел на Землю. Накануне его роковой рыбалки. Я выяснил это, когда осматривал его дом на озере. Еще заподозрил ее... И сама она подтвердила вчера. Когда ты вызывал ее в доме Лолы Миз, я как раз был там.
      Вот о чем я хотел спросить Любаву сегодня днем и забыл! Точно! Собирался узнать, что за обстоятельства мешали ей накануне говорить со мной свободно. Оказывается, за дверью был Фогг!..
      - Сегодня у Нарда я не мог сказать тебе... - продолжил он, - лишь вопрос вырвался напоследок. Знаю, ты любил ее... Сюда меня вызвали еще по пути в Отделение. Сразу понял, зачем...
      Кто-то окликнул Фогга.
      - Сейчас! - ответил он. И спросил меня: - Пройдешь?..
      Я покачал головой и выбрался на крыльцо. Только теперь увидел у дома гравилет Службы.
      Не помню, как оказался на обрыве к реке. Быть может, где-то здесь погиб Миз. Опустившись на мокрую после дождей траву, уставился на подернутую рябью лунную дорожку.
      Всплескивала рыба, трещали сверчки. Недвижный воздух наполнял писк комаров. Изредка я отгонял их от лица и смахивал набегавшие слезы.
      Пройдет время. Моей женой станет женщина необыкновенной судьбы, чем-то похожая на Любаву. Но это совсем другая история...