Последствием разложения оттоманской системы явилась утрата гибкости, что сказалось самым фатальным образом на истории османского общества. Османы не смогли ответить на грозный вызов со стороны Запада, своевременно и мобильно изменив свои социальные инстйтуты. К концу ХVП в. разложение
      195 Оттоманской империи достигло апогея.Перейдя к обороне,османы были вынуждены искать спасения иными методами. Они стали просить оружие и снаряжение для своей защиты у тех, с кем недавно воевали,- у Запада. Это был неизбежный путь, и им следовали все оттоманские реформаторы. В течение двух с половиной столетий они вынуждены были заниматься вестернизацией Турции, одни - с отвращением, другие - с энтузиазмом.
      Столь резкий поворот, происшедший в конце ХVП в., повлек , за собой и другие перемены. Чтобы вести переговоры с Западом, потребовалось искусство дипломатии, и тогда выяснилось, что падишах вынужден назначать на самые ответственные посты православно-христианских подданных,не прошедших курса обучения в его школе. Дело в том, что школа при дворе падишаха не давала греческому мальчику знания ни иностранных западных языков,ни западных навыков и обычаев. Между тем это знание было доступно тому греческому мальчику, который не попал в школу пажей и оставался у себя дома,готовясь к торговой карьере своего отца.
      Другим великим унижением, которому подверглись османы, было поражение в русско-турецкой войне 1768-1774 гг. Шок позорного поражения в войне привел к мучительной переоценке собственных возможностей и заставил Селима Ш после подписания в 1774 г. Кючук-Кайнарджийского мирного договора создать особое армейское подразделение из свободных мусульман. Это был первый шаг на пути вестернизации оттоманской армии, но он имел далеко идущие последствия и повлиял на все сферы жизни турецкого общества. Процесс этот набирал силу и был завершен президентом Турции Мустафой Кемалем.
      Метаморфоза оттоманской социальной системы, начатая Селимом и доведенная Мустафой Кемалем до логического завершения, стала удивительным и своеобразным рывком, подобным первоначальному рывку, послужившему толчком к созданию оттоманской рабской системы. Однако сравнение этих двух процессов показывает,что второй не привел к столь уникальным результатам, как первый. Создатели оттоманской рабской системы выработали средство, позволившее небольшой группе кочевников, выброшенных из пределов родной степи и скитавшихся в чужой земле среди враждебного населения, не просто выжить,но и установить мир и порядок в этом чужом им обществе, входившем в фазу распада.
      Турецкие государственные деятели последнего периода просто пытались заполнить вакуум,образовавшийся на Ближнем Востоке вследствие исчезновения неповторимой структуры Оттоманской империи. Они стремились заполнить пустоту схемой, построенной по западной модели, в виде так называемого турецкого национального государства.
      Спартанцы. Возможно, оттоманская система ближе всего
      196 к идеальному государству Платона. Сочиняя свою Утопию, философ вдохновлялся Спартой - величайшим городом-государством эллинского мира. Спартанская и оттоманская системы при сравнении обнаруживают поразительное сходство, но это, бесспорно, не следствие мимесиса, хотя общества хронологически следовали одно за другим и территориально не были удалены друг от друга. Скорее здесь обнаруживается однотипный ответ на одинаковый вызов, данный двумя не связанными между собой обществами. По существу оттоманская и спартанская системы принципиально различны. Спартанцы контролировали две пятые Пелопоннеса,но весь полуостров составлял лишь малую часть оттоманской провинции Румелии. И тем не менее достижения спартанцев не менее значительны, чем успехи османов.
      Спартанцы своеобразно ответили на вызов, обращенный в VП1 в. до н.э. ко всем эллинским общинам. Обрабатываемые земли к тому времени сильно истощились и не могли прокормить стремительно растущее население Эллады. Напрашивалось самое простое решение проблемы-расширить площадь плодородных земель за счет захвата чужих территорий и образования там греческих колоний. Это решение было вполне удовлетворительным по двум причинам. Во-первых, заморские терртории можно было захватить и удерживать сравнительно легко, без больших материальных затрат,ибо Эллада превосходила к тому времени своих соседей в искусстве войны, и, во-вторых, земли, приобретенные таким путем были очень эффективны,так как греки отличались не только на ратном поле, но и в земледелии и быстро облагораживали не знавшие до того культурной обработки поля.
      Первая Мессенская война (736 720 гг. до н.э.), совпадавшая по времени с основанием первых эллинских поселений во Фракии и на Сицилии, дала спартанцам обширные земельные приобретения в плодородной Мессении. Но видимое и осязаемое благо таило в себе скрытое зло. Спартанские невзгоды начались сразу же после победы. Завоевать обитателей Мессении оказалось значительно проще,чем удержать их в повиновении. Это были не варвары -фракийцы или сицилийцы, а такие же эллины, как и сами спартанцы, с той же культурой, искусные в ратном деле и, кроме того, достаточно многочисленные. Первая Мессенская война была детской игрой в сравнении со Второй Мессенской войной (650-620 гг.до н.э.). Мессенцы, преисполненные вражды, ярости и стыда за предыдущее позорное поражение, направили оружие против спартанских правителей и сражались долго и упорно, пытаясь вернуть свободу и независимость. Однако удача снова отвернулась от них. Победа досталась спартанцам, но на этот раз победители стали обращаться с побежденными с беспрецедентной жестокостью. Однако в более широком историческом плане повстанцы Мессении отомстили Спарте,как Ганнибал отомстил Риму. Вторая Мессенская война изменила весь ритм спартанской жизни,повернула ход спартанской истории. Это была одна из тех
      197 войн, в которых железо сковывает души тех, кто выжил. Испытание было столь суровым, что спартанское общество так и не смогло восстановить всю полноту жизни. Спартанское развитие,став односторонним, шло в тупик. Спартанцы, целиком захваченные перипетиями войны, не смогли расслабиться и найти достойный выход из тупика послевоенной ситуации.
      Спартанцы, завоевав Мессению с надеждой жить и благоденствовать на новых землях, вынуждены были напрячь все свои силы, чтобы удержать ее. С этого момента они превратились в послушных слуг своей власти над Мессенией. что стало проклятием всей их истории. И эта неизбежная служба была столь же тяжким бременем, как и рабская система оттоманского падишаха.
      Подобно османам, спартанцы приготовились совершить свой рывок. Они приспособили старые институты для выполнения новых задач. Но,тогда как османы могли положиться на старое наследство номадизма, спартанские институты восходили к первобытным и примитивным основам,которые пришлось срочно прйспосабливать к специфическим требованиям новой жизни.
      Спартанцы произошли от грекоязычных варваров, которые принадлежали к так называемой дорийской общине,представлявшей собой слой внешнего пролетариата погибшего минойского мира. На берега Эгейского моря дорийцы пришли из европейских континентальных племен в постминойский и доэллинский период (прибл. ХШ-ХП вв.до н.э.). Первобытные учреждения спартанцев были заимствованы у дорийцев; надо сказать, что другие эллинские общины, берущие начало от дорийцев, как, например, эллинские завоеватели Крита, не только унаследовали, но и сохранили примитивные дорийские институты вплоть до последних дней эллинской истории. Критские дорийцы, однако, следовали традиции по инерции и не стремились приспособить унаследованное общественное устройство к условиям нового социального окружения.
      Для спартанской системы, как, впрочем, и для оттоманской, характерна изумительная эффективность на первой стадии, затем фатальная закостенелость и, наконец, надлом. Все это явилось следствием абсолютного пренебрежения человеческой природой. Но если мы посмотрим на эти системы под одним углом зрения, то увидим, что в некоторых отношениях напряжение законов Ликурга было не столь безжалостно, как рабская система оттоманов, а значит, вызов Спарты был менее силен.
      Например,Спарта никогда не игнорировала прав происхождения и наследования. Свободные граждане-землевладельцы Спарты оказались в прямо противоположной ситуации,чем свободная мусульманская землевладельческая знать. В то время как оттоманские мусульмане исключались из участия в государственной деятельности, а потомкам рабов падишаха запрещалось быть наследниками своих отцов и дедов, вся тяжесть владычества и непростого управления Мессенией легла на плечи свободных детей
      198
      свободных спартиатов. В то же время внутри спартиатской гражданской системы принцип равенства был не только провозглашен, но и на деле практиковался весьма широко.
      Хотя не существовало равенства в богатстве,каждый спартиат получил от государства одно поместье или надел (клер) равной площади или равной продуктивности. На такие участки была разделена после Второй Ыессенской войны вся обрабатываемая земля Мессении. Наделы эти обрабатывались закрепощенными местными жителями - илотами. Размеры участка позволяли содержать спартиата и его семью по-спартански,то есть вынуждали быть бережливым и экономным. Среднее число илотов на каждую семью спартиата, по Геродоту, не превышало семи человек. Каждый спартиат,каков бы ни был его имущественный ценз,полностью посвящал все свое время совершенствованию воинских приемов и навыков, а поэтому имущественное неравенство никак не сказывалось на образе жизни*.
      В вопросе наследования чинов спартанская знать не оставляла за собой никаких привилегий, кроме права быть избранным в совет старейшин-герусию. Верховиым органом государства считалось собрание полноправных граждан -апелла,-фактически не игравшее существенной роли. Отборные войска тяжеловооруженных пехотинцев также рекрутировались из спартиатов.Наиболее поразительной чертой системы Ликурга был статут царей. Хотя цари возводились на трон по праву наследования, фактическая власть была в руках военной олигархии. Несмотря на ряд церемониальных обязанностей и второстепенных привилегий, цари наряду с членами их семей подчинялись той же строгой дисциплине, что и остальные спартиаты. Царские дети получали то же образование, что и остальные (26).
      Однако это равенство свободнорожденных не имело ничего общего с равенством по принципу "отец у нас Авраам" (Матф. 3, 9). Свободное спартиатское рождение не гарантировало места в высших сферах общества. Происхождение из знатной семьи, хотя и требовалось для успешной карьеры, не было,тем не менее, обязательным. Слабые новорожденные сразу приговаривались к смерти общественными властями, остальные же обязаны были пройти курс спартанского воспитания. Достигший совершеннолетия и показавший успехи в обучении мог претендовать на заметное место в обществе. Однако те из спартиатов, которые не смогли удовлетворительно пройти испытания, не допускались в аристократическое "братство трехсот" (27). Наоборот, бывали случаи, по всей вероятности весьма редкие, когда мальчики неспартиатского происхождения проходили курс спартанского образования, ------------------
      * Некоторое имущественное неравенство между различными спартиатами имело место, несмотря на эквивалентность общественных наделов,потому что на более старых территориях Спарты, где земля принадлежала спартанским гражданам еще до захвата Мессении, существовала частная собственность.
      199 и, если показывали при этом успехи, им открывалась дорога наверх.
      В этом отношении спартанская сисгема, подобио оттоманской, игнорировала привилегию рождения и наследования. Но в некоторых пунктах Ликург игнорировал человеческую природу в еще большей степени, чем султан Осман. Если, например, в Оттоманской империи удовлетворялись рекрутированием детей, родившихся в супружестве, то спартанская система вмешивалась и в сам брак, причем в чисто евгенических целях. Во-вторых, в Спарте вербовка носила универсальный характер,а османы вербовали только часть юношества, и то один раз в четыре года и не во всех провинциях. В-третьих, спартанцы изымали детей из семьи и помещали их в школу в возрасте семи лет, османы же с двенадцати. Наконец,спартанцы превзошли всех, вербуя и воспитывая девочек, и далеко продвинулись в деле уравнивания полов. Для спартанских девочек вербовка также была обязательной,причем они не обучались особым женским манерам и не были отделены от мальчиков, как это было в оттоманской системе рабовдомочадцев. Спартанские девушки, подобно спартанским юношам, обучались атлетике по состязательной системе и обнаженными участвовали в состязаниях вместе с мальчиками на глазах у мужской публики.
      Спартанская система воспитания,по свидетельству Ксенофонта, преследовала как качественные, так и количественные цели. Обращаясь к каждому отдельному взрослому мужчинеспартиату,она пьггалась регулировать его поведение путем поощрения и наказания. Убежденный холостяк наказывался государством и был презираем обществом. С другой стороны, отец трех сыновей освобождался от воинской повинности, а отец четырех детей - от каких бы то ни было обязанностей перед государством. Пытались регулировать и качества потомства путем подбора супружеских пар по евгеническому принципу. Спартиатский муж получал полное общественное одобрение, если, не удовлетворенный качеством потомства, уходил от жены к другой женщине, с которй надеялся получить лучшее потомство. Так же общество относилось и к женщине, если она в аналогичной ситуации выбирала себе другого мужа. Эти отношения описывает Плутарх в "Жизни Ликурга".
      В вопросе образования спартанская система также находилась на досемейной ступени, поскольку ребенок воспитывался не в доме отца, где он мог перенять отцовские привычки, навыки, умение,а среди сверстников, оторванный от семьи.Ликургова реформа ввела возрастные классы; дети также распределялись по возрастным группам, причем старшие присматривали за младшими и обучали их. Эти юношеские объединения были первоначальной ступенью подготовки к взрослым "общим столам". Всего было сорок таких "годовых классов"; все члены их были военнообязанными. Высшей точкой тринадцатилетнего образования спартан
      200 ского мальчика была аттестация для вступления в один из "общих столов". Процедура принятия во фратрию основана щта кооптировании, и единственный "черный шар" означает отказ в принятии. Кандидат, которого кооптировали в добирай стола,оставался бессменным членом его в течение сорока лет. Он вносил регулярные взносы пожертвованиями и деньгами. Предательство или трусость, проявленные на войне, влекли за собой неминуемое исключение из фратрии.
      В основных чертах спартанская система сопоставима с оттоманской: те же отбор, строгий надзор и специализация, тот же дух состязательности с применением поощрения и наказания как воспитательного средства. Причем эти методы и средства воздействия не ограничивались сферой воспитания и образования. Они распространялись на все сферы жизни и касались не только детей и юношества, но и охватывали все общество. Подчинсние воинской дисциплине для спартиата было обязательным. Служба в действующей армии в общей сложности длилась пятьдесят три года, кроме того, спартиат обязан был безоговорочно вьиюлнять все общественные обязанности, включая и обязанность взять жену. Если янычарам не разрешалось жениться, но при нарушении этого запрета им разрешалось все-таки жить в квартале, где жили женатые, то спартанцы, с одной стороны, обязаны были жениться, а с другой им запрещалось вести нормальный семейный образ жизни,оставаясь в семье и уделяя достаточно внимания дому.Даже свою брачную ночь жених обязан провесги в казарме,и, хотя запрет на ночлег дома постепенно ослабевал, запрет на домашний обед оставался в силе и был абсолютным.
      Очевидно,что столь сильное давление на человеческую природу не могло не встречать противодействия. Однако система, разработанная Ликургом, была столь совершешта, что прогивники спартанского общественного порядка наказывались самим обществом, причем презрение к ним было всеобщим и действовало сильнее, чем кнут надсмотрщика.
      Однако одно только наказание, сколь бы суровым оно ни было,не может создать героический этос. Спартанский этос складывался под воздействием внутренних и внешних условий, жесткие людские души подвергались столь сильному давлению со стороны общественного мнения, что оказывались одновременно и продуктом, и создателем самой этой общественной системы. Категорический императив в душе каждого спартиата был высшей движущей силой Ликурговой системы и позволял в течение более чем двух столетий пренебрегать человеческой природой.
      Это был дух, вдохновлявший спартанские достижения и дошедший в героических рассказах до наших дней. Неподражаемые поступки спартанцев настолько широко известны, что нет надобности пересказывать их. Это и рассказ о Леониде и трехстах спартанцах из седьмой книги Геродота, и история мальчика с лисенком (28), описанная Плутархом в "Жизни Ликурга". Разве эти две
      201 истории не дают типический образ спартанского мальчика и спартанского мужчины? Если же обратиться к обратной стороне жизни Спарты, то обнаружится, что спартанские мальчики последние два года своего обучения состояли на секретной службе, призванной контролировать лаконийскую провинцию и действовавшей по ночам, наводя ужас на илотов и расправляясь с каждым, кто демонстрировал малейшие признаки ума и воли. Вдохновляя своих граждан на невиданный героизм, прославивший их в веках, Спарта одновременно с этим поощряла детскую преступность среди членов секретной службы, обеспечивая их руками власть меньшинства над большинством, которое было готово воспользоваться любым удобным случаем, чтобы уничтожить горстку своих правителей. Ликургова система позволила достичь высот, на которые только способен человеческих дух, разбудив одновременно самые темные глубины его.
      Ликургова система во всех своих проявлениях была направлена только к одной цели; и эта цель была Спартой достигнута. При Ликурговой системе лакедемонская тяжелая пехота была лучшей пехотой эллинского мира. Она превосходила эллинские войска примерно так, как янычары превосходили армию западного христианства в дни Бусбека. Почти два столетия эллинский мир боялся встречи с лакедемонской армией в открытом сражении. Тренированность и моральный дух лакедемонян были неподражаемы. Однако односторонний характер развития не мог не сказаться на исторической судьбе Спарты.
      Спарта дорого заплатила за свое своеобразие, за то, что в VШ в. до н.э. она избрала особый путь развития, а к VI в. до н.э. за стыла с оружием наизготовку,словно на параде,тогда как другие эллинские города продолжали динамично развиваться, что и предопределило дальнейший ход эллинской истории.
      Приходится напрягать воображение, чтобы осознать, что братство спартиатов было ранней формой греческой демократии, что раздел пахотных земель Мессении на равные наделы с распределением их между спартиатами имел революционное значение и вызвал конвульсияо Афин в следующем поколении. Порыв Спарты, вылившийся в реформу Ликурга, самой этой реформой и был преждевременно остановлен, ибо, изменив облик спартанской жизни, реформа не придала ей стимула к дальнейшему развитию. Творческий акт VI в. до н.э. свершился отнюдь не на землях Спарты. На новый вызов смогли дать достойный ответ те эллинские общины, которые на вызов VШ в. ответили колонизацией заморских земель.
      Таким образом, система Ликурга, призванная сохранить власть над илотами,в конце концов наставила Спарту защищаться от всего эллинского мира. Горькая ирония судьбы заключалась в том, что Спарта, пожертвовав всем, что делает жизнь людей привлекательной,во имя одной единственной цели - создания несокрушимого и совершенного военного аппарата,- обнаружила
      202 вдруг, что столь дорого купленная власть бесполезна, ибо равновесие Ликурговой системы настолько выверено, а социальное напряжение настолько высоко, что малейшее нарушение статус - ибо могло закончиться катастрофой.
      Победа 404 г. до н.э. и поражение 371 г. до н.э. явились этапами на пути к катастрофе. Однако спартанской государственной машине удалось отсрочить роковой день на два с лишним столетия (29).
      К моменту, когда эллинскому миру был брошен вызов империей Ахеменидов, Спарта уже утратила роль лидера. Она не смогла протянуть руку помощи анатолийским греческим повстанцам в 499 г. до н.э. В начале греко-персидских войн Спарта возглавляла оборонительный союз греческих государств. Покрыв себя неувядаемой славой в битве при Фермопилах, Спарта, сильная только на суше, уступила главенство Афинам, когда борьба развернулась на море. Спарта предпочла остаться в уединении, выйдя в 478 г. до н.э. из общегреческого союза. И даже этой горькой ценой она не изменила своей судьбы. Ибо великий отказ принять вызов 499 г. до н.э. дал Спарте лишь краткую отсрочку. Уступив глиняная шанс принять вызов на себя,спартанцы открыли дверь эллинским свободам, которые наступали на суровую Спирту по мере усиления Афин. На этот раз спартанцы оказались перед вызовом, который нельзя было игнорировать. По мнению Фукидида, "основная причина Пелопоннесской войны заключалась в том страхе перед афинским величием, который возник в лакедемонянах. И этот страх заставил Спарту взяться за оружие" (Фукидид. История).
      В 431 г. до н.э. коринфской дипломатии удалось наконец заставить Спирту возглавить эллинский мир (30). В великой войне 431-404 гг. до н.э. спартанская военная машина продемонстрировала всю свою мощь и постигла того, чего от нее жрали.
      Однако победа в этой войне принесла Спарте не больше, чем принесла османам победа в войне 1682-1699 гг. Народ-воин, представ перед необходимостью налаживать связи со своими соседями на мирной основе, оказался к этому не готов в силу сложившихся и закостеневших институтов, обычаев и этоса. Качества и навыки, выработанные для решения локальных проблем и прекрасно показавшие себя в прошлом, утратили свою действенность перед лицом проблем более широких. Старый запас, призванный облегчить тяготы пути, стал ненужным и обременительным грузом. Идеально подогнанные к условиям прошлого, спартанские институты превратились в твердыню, не поддающуюся ни малейшим изменениям. Спартанский этос также оказался в полной дисгармонии с окружающим миром.
      Контраст между поведением спартанцев дома и за границей был просто разителен. У себя дома спартанцы по-прежнему демонстрировали образцы дисциплины и отсутствия интереса
      203 к окружающему, но, оказывавшись за границей, они просто пребражались, проявляя себя с прямо противоположной стороны.
      В 371 г. до н.э. большинство спартиатов служило за пределами Лаконии в гарнизонах на территории других эллинских государств, бывших когда-то добровольными союзниками Спарты. Теперь этот союз поддерживался только военной силой, позволявшей, кстати, удерживать за собой и главные административные и государственные посты, на которых спартанцы прославились на всю Элладу крайней бестактностью, жестокостью и коррупцией. Эти самые спартиаты, которые в мирной жизни порочили имя спартанца, без сомнения, проявили бы традиционные спартанские добродетели,поставь их Судьба в те условия,для которых,собственно, они и воспитывались. Спарта демонстрировала полную неспособность освоить невоенные формы контактов.
      К тому же победа Спарты над Афинами в великой войне 431-404 гг. до н.э. подточила мощь Спарты другим, более тонким путем. Спарта оказалась перед необходимостью введенйя товарноденежной экономики, от чего ее народ всячески уклонялся. Освоение.новых форм экономики меняло в свою очередь отношение к частной собственности. Традиционно Ликургова система не допускала купли-продажи земельного надела. Но уже в IV в.до н.э. высший орган государственного управления-коллегия эфиров приняла закон, согласно которому каждая семья имела право не только обладать земельным наделом,но и по своему усмотрению продавать его или перепоручать управление им другому лицу. Разрушительное действие этого закона на традиционную Ликургову систему не идет в сравнение даже с территориальными потерями, также подорвавшими мощь Спарты.
      По свидетельству Плутарха, к середине Ш в. до н.э. выжило не более 700 спартиатов, из коих только 100 имели свои земельные наделы. Остальные превратились в неимущую и бесправную толпу.
      Другими примечательным социальным феноменом в спартанском и оттоманском декадансе было "чудовищное засилье женщин". Подобно непропорциональному распределению собственности, непропорциональное распределение влияния и власти в Спирте давало себя знать уже во времена Аристотеля.
      Несомненно, женщины пользовались некоторыми несправедливыми преимуществами. Например, имущество переходило в их. руки в случае, если глава семьи погибал на войне. Причиной женской власти была "компеисация" за ту суровость, которой подвергались мужчины. Но в период упадка женская власть определялась не столько материальными, сколько нравственными факторами.
      С другой стороны, женщины Спарты были в значительно меньшей степени специализированы, чем мужчины, и поэтому не оказались в такой растерянности,.когда исключительные обстоятельства, которым успешно служила Ликургова система, стали
      204 заменяться другими общественными условиями. Этот феномен, вероятно, характерен и для других общественных систем. Какая бы форма специализации ни культивировалась в данном обществе, женщины всегда специализируются менее глубоко, чем мужчиньг и когда общество переживает наглом,катастрофу,поворот, именно женщины демонстрируют большую эластичность, приспособляемость к новой возникающей ситуации.
      "Власть над свободными людьми более прекрасна и более соответствует добродетели, нежели господство над рабами... Не следует признавать государство счастливым и восхвалять законодателя, если он заставил граждан упражняться в том, что нужно для подчинения соседей, ведь в этом заключается большой вред... Ведь большинство государств, обращающих внимание лишь на военную подготовку, держатся, пока они ведут войны, и гибнут, лишь только достигают господства. Подобно стали, они теряют свой накал во время мира. Виноват в этом законодатель, который не воспитал в гражданах умения пользоваться досугом"(Аристотель. Политика (1333 в-1334 а).
      Таким образом, Ликургова система неизбежно обречена была на саморазрушение, и самоубийство это было мучительным. Созданная с определенной целью - дать возможность Спарте сохранить свою власть над Мессенией,- она сохранялась и поддерживалась консервативной Спартой еще почти два века,после того как Мессения была безвозвратно потеряна.
      Наиболее примечательной победой спартанского упрямства была попытка царей-мучеников Агиса и Клеомена (31) обновить старую Ликургову систему,вдохнуть в нее новую жизнь, предпринятая через полтора столетия после того, как великая победа над Афинами приговорила эту систему к смерти. В этом последнем рывке изношенное колесо спартанской жизни под напором консерватизма откатились так далеко назад, что не восстановило, а, напротив, окончательно разрушило старый механизм. Процедуры Клеомена, призванные оживить социальное тело, в конце концов способствовали его гибели. Слишком резкое дуновение погасило едва тлеющий костер, вместо того чтобы поддержать огонь.
      Спарте оставалось жить мечтами о прошлом, ревностно предаваясь академической игре в архаизм, что было в моде в первые века Римской империи. Но все это было карикатурой на традицию. В Спарте архаические ритуалы выполнялись с мрачным упорством. Так, примитивный ритуал плодородия, когда мальчиков пороли на алтаре Артемиды Оргии, превращенный Ликурговой системой в состязания на болевую выносливость, в дни Плутарха был доведен до крайнего садизма. Мальчиков доводили до исступления, и в таком состоянии они запарывали друг друга до смерти. "Это свойственно спартанскому юноше и сегодня,- пишет Плутарх в "Жизни Ликурга", вспоминая знаменитый рассказ о спартанском мальчике, который украл лисенка,- ибо я своими глазами видел десятки их, умирающих под кнутом на
      205 алтаре". Эта схема, в которой сверхчеловеческое отношение к боли, а в сущности, бесчеловеческое отношение к человеку, выраженное демонстрацией бессмысленного терпения, характеризует спартанский этос и спартанскую судьбу.
      По свидетельству Тацита,спартанцы в I в.н.э.все еще продолжали территориальные споры с соседями (правда, совершенно безуспешно), ссылаясь на завоевания предков.
      Вряд ли требует доказательств, что спартанцы оказались народом,лишенным своей истории, и, если читатель предпримет путешествие из Спарты в Каламату (32), он будет просто поражен,что такое потрясающее напряжение, как Ликургова система, потребовалось для захвата и удержания этого ничтожного клочка горной местности с голыми склонами, покрытыми редкими соснами и скудной растительностью. И в своем утомительном пути в Мессению путешественник будет повторять слова Акселя Оксеншерна (33): "Если бы ты знал, в руках какого дурака находится весь мир!"
      Поворот к аннимализму (34). Социальная система Спарты является последней из "задержанных" цивилизаций, которые мы здесь рассматриваем. Заканчивая этот обзор, хотелось бы выделить некоторые характерные черты представителей обществ этого вида. Наиболее яркие особенности, которые сразу бросаются в глаза и обнаруживаются в каждой из задержанных цивилизаций,- это наличие каст и специализация. Оба эти явления укладываются в следующую формулу: общество не однородно. Оно разделено на определенные категории по функциям или признакам.
      Для задержанных цивилизаций характерна многосложность и полиморфность. Жизненный уклад общества эскимосов, например,обеспечивался не только охотниками,но и собаками,необхо димыми для охоты и транспорта. В субарктической ветви кочевого пастушества на территории евразийской тундры уклад обеспечивался тремя составными: люди-охотники, ездовые олени и олени мясо-молочные. Номадическое общество в Афразийской степи подразделялось на другие "касть". Это, прежде всего, пастухи; во-вторых, пастушеские собаки, лошади и верблюды в-третьих, сам скот-коровы, овцы и козы. В оттоманской социальной системе можно обнаружить эквиваленты трех "каст" номадического общества, где животные заменены людьми. Полиморфная система номадизма образована разнокачественным сочетанием людей и животных в едином обществе, ибо в условиях степи люди и животные не могут вести самостоятельный и независимый друг от друга образ жизни. Оттоманская же социальная система построена на целенаправленном разделении однородных социальных элементов на касты,причем границы между ними были столь же резкими, как между людьми или между животными разных видов.