IV

Когда Брито вернулся, Корентэн разговаривал по телефону, прижимая трубку плечом к уху. Неторопливыми движениями он набивал табак.

— Да, — сказал он. — Да, понимаю.

Бришо вежливо остановился в дверях. Комиссар знаком пригласил его сесть, бросив на него яростный взгляд.

— Да, — повторил он. — Естественно.

Потом бросил трубку.

— С меня хватит! Один наставляет оружие на ни в чем не повинных граждан, другой обзванивает и беспокоит министерства! Не знаю, кто из них хуже!

Бришо понял, что теперь ему следует закурить. Он вынул пачку, выбрал подходящую сигарету, достал элегантную золотую зажигалку — все это преследовало одну-единственную цель: дать Корентэну возможность успокоиться. Нельзя же орать на человека, когда тот закуривает, таким образом, надо подождать, пока он окончит сию процедуру. Кто так закуривает, показывает, что внимательно слушает, но и к себе ожидает уважительного отношения.

— В этом доме все, что ли, с ума посходили? — продолжал Корентэн. — Именно сейчас, когда те неудачники задержали типа с таким слабым черепом! Ну скажите, чего вы все еще хотите? Остановить автомобиль министра внутренних дел? Отхлестать кнутом свидетеля? Восстановить против нас полмира?

Бришо жалел, что не может закурить еще раз. Он знал Корентэна. Знал, что в подобных случаях с ним нельзя спорить. А еще хуже, что он даже спросить не может, отчего тот так взбеленился.

— Скажи теперь, но откровенно, какого Господа бога ради ты беспокоил спортивное министерство, зачем приставал к ним? — спросил он у Бришо.

Шарль с трудом сдержался, но ни один мускул на лице его не дрогнул.

— Я не думал, что они сочтут это беспокойством и приставанием.

— Чего ты от них хотел? Говорят, ты самого заместителя министра замучил!

— Сожалею.

Корентэн беспомощно смотрел на хорошо одетого Бришо, вежливо, с внимательным лицом сидевшего перед ним. Упрямый негодяй! Упрямее Лелака. И опаснее! Его даже изругать нельзя!

— Ну, ладно, — пробормотал он. — В другой раз думай, что делаешь!

Он подтянул к себе какую-то бумагу, надел очки. Бришо вернулся к своему столу. Мадам Дефрок что-то подсчитывала на карманном компьютере, быть может, суммировала, сколько времени потратили сыщики на распивание кофе, болтовню, курение сигарет и бессмысленное глазенье на стены.

Бришо оказался проворнее, когда зазвонил телефон. Мадам Дефрок с оскорбленным видом снова отвернулась к своей машинке. А Бришо с облегчением прижал трубку к уху. Звонил не Альбер. Чужой, сдавленный мужской голос. Анонимный доноситель. Шарль терпеть не мог, когда таких соединяли с ним.

— Вы начальник?

Шарль подтвердил.

— Тогда слушайте! Скажу вам, кто убил того вольника. Его зовут Колль, он живет на улице Сен-Онан. Тощий сутенер с усами.

— Да? — насмешливо спросил Бришо. — Откуда вы знаете?

— Это мое дело.

— Погодите, не бросайте трубку. У вас есть доказательства?

— У меня? — Мужчина захохотал, и связь прервалась.

Бришо ощутил на себе взгляд Дефрок. Он положил трубку на место. Машинально улыбнулся женщине, вынул свои записи, чтобы посмотреть, кому он звонил вчера.

— Де Прюнье, — произнес он вполголоса. — Он, что ли, заместитель министра? Потому и получили от них зеленую улицу организаторы побоищ, где все дозволено?!

— Ну-ну, — бормотал он. — Еще посмотрим, кто на этом погорит, еще посмотрим, чья возьмет! — И он протянул руку к телефону.

V

Альбер подождал немного, потом еще раз нажал кнопку звонка. Он чувствовал, что за ним наблюдают, ему было неприятно и даже тягостно представлять, что о нем думают. Да и что могли думать, видя, как он топчется у квартиры этой шлюшки, не желая примириться с тем, что ее нет дома. Альберу не все было ясно в ее деле. Почему она водит мужчин в квартиру подруги, если у нее есть своя собственная? Если ей неудобно приводить сюда мужчин, почему пришла с Бришо? И что с ней вообще?

«Может, она на работе, — размышлял он. — Не знаю, служит ли она где-нибудь вообще. Если она только полупрофессиональная… может, студентка?»

Он позвонил в соседнюю дверь. Лохматый старик в потертом темном купальном халате открыл дверь.

— Что вам угодно?

— Я ищу мадемуазель Марешаль.

— Вторая дверь. — Свою дверь он сразу захлопнул, некоторое время еще слышалось его шарканье и негодующее ворчание.

Альбер прошел дальше. Из-за следующей закрытой двери послышался женский голос в тот самый момент, когда он нажал на звонок.

— Кто там?

— Я полицейский, сударыня. Будьте любезны, откройте дверь!

— Не открою. Что вы хотите?

— Но не можем же мы разговаривать через дверь…

— Почему?

Господи боже! Он огляделся: казалось, во всех окнах, за каждой занавеской над ним смеются.

— Я ищу мадемуазель Марешаль.

— На две двери левее.

— Ее нет дома.

— Позвоните подольше. Она крепко спит.

«Неправда», — подумал Альбер. Он поднял голос и спросил:

— Когда вы ее видели в последний раз?

— Я? А в чем дело? — В голосе звучали подозрение и испуг.

— Вчера она вернулась домой?

— Не знаю. Я… я ее не видела.

Альбер попрощался с дверью и поплелся к лестнице. Убили Фанфарона. Убили Колля, убили ту маленькую танцовщицу. А теперь еще и Мирей Марешаль? Ему хотелось бить кулаками по стене, в гневе посшибать ногами мусорные ящики. Никогда он не видел этой девушки, знал только, что она была хорошенькой, глупой и с Бришо спала бесплатно. Ему было ее так жаль, словно он давно и хорошо ее знал.

Он спускался по грязной лестнице. Мусорный ящик давно опрокинул кто-то другой, и теперь он валялся, распространяя кислый запах. Над ящиком кружили мухи. У дома женщина в тренировочном костюме небрежно подметала тротуар, на противоположной стороне тощий паренек вытирал окна маленького китайского ресторанчика. Солнечный свет ласкал улицу, Буасси, сбросив пиджак, копался в моторе. Он заметил приближавшегося Альбера, вытер тряпкой руки и захлопнул капот. Коллеги никогда не могли понять, каким ремонтом постоянно занимается Буасси, если его можно в любой момент бросить?

— Ну? — спросил тот.

— Едем обратно.

Буасси кивнул. Неторопливо забрался на сиденье водителя.

— Нет, — неожиданно передумал Альбер. — Высади меня по дороге, у Жиле.

— Это не по дороге, — заявил Буасси. — Если девчонки нет, надо сразу об этом доложить Бришо.

Альбер не ответил. Он откинул назад голову и прикрыл глаза. Слышал, как хрустнул позвонок. «Схвачу Жиле и выбью из него правду», — думал он. Улыбнулся. Услышал, как Буасси что-то пробормотал, потом включил зажигание, и они тронулись. Альбер пытался собраться с мыслями. В связи с девушкой, с маленькой Мирей, ему кое-что пришло в голову. Он вновь принялся обдумывать происшедшее, анализируя, не противоречит ли что-то возникшему у него предположению. Буасси ехал медленно. На дороге произошел несчастный случай, они увидели парнишку с окровавленной головой и бессмысленным взглядом, сидящего на тротуаре, другой лежал распростертый на мостовой, какой-то мужчина в отчаянии что-то объяснял стоящим вокруг людям. «Хонда-пятисотка» валялась на дороге рядом с такси, у которого был проломлен бок.

Они проехали под Триумфальной аркой. Вокруг нее бродили разочарованные туристы: надо же, как не повезло, именно сейчас бастует персонал и они не могут подняться наверх.

Они проехали мимо дома, куда двадцать пять лет назад Альбер ходил заниматься английским языком. Учитель был высоким, лысым, старым холостяком и на уроках знакомил Альбера с достопримечательностями Лондона.

Затем они прибыли к дому Жиле. Альбера передернуло при мысли, что ему снова придется идти в страну гигантов. Ему хотелось, чтобы Буасси пошел с ним. Но ему так же не хотелось просить об этом приятеля. Вот если бы Буасси сам предложил…

Но Буасси не предложил. Едва за Альбером захлопнулась дверца, он тронул машину и в мгновенье ока исчез, словно его здесь и не было, как в сказочных фильмах исчезают герои.

VI

Жиле был на тренировке. Это сообщил его сосед, который с такой же быстротой материализовался из ничего, с какой чуть раньше исчез Буасси. Сосед с птичьей головой дал адрес тренировочного зала и с интересом ждал следующего вопроса. Альбер сожалел, что спросить ему больше нечего.

Тренировочный зал находился поблизости — всего минут десять ходу. Он прошел по солнцу сквозь танцующие пылинки, съел мороженое, поглазел на нескольких расцветших с приходом весны девушек, что прошли, не заметив его.

Этот тренировочный зал тоже помещался в чердачном помещении, должным образом укрепленном и оборудованном. Ринги, мешки, разминочные катки, зеркала, гантели, множество разнообразных спортивных снарядов. И жара. С крыши лился зной. Войдя, Альбер в тот же момент покрылся потом. Жиле он не увидел. Здесь тренировались гибкие, жилистые таиландские боксеры, не обращая внимания на жару. Желтоватая кожа их блестела от пота, ноги вздымались с быстротой молнии, тренируя плоский дуговой удар таиландского бокса. Альбер покачал головой, перешел в другой конец зала. Отсюда вела дверь, Альбер хотел было нажать на ручку, но дверь в тот же миг распахнулась. По ту сторону стоял Жиле. Он был в борцовском костюме, широкая грудь — сплошь из мышц. Только макушка лысой головы у него вспотела, тело было сухим. Он не узнал Альбера.

— А, помню, — неохотно буркнул он, когда Лелак заново представился.

— Чего вам опять нужно?

— Несколько вопросов.

— У меня сейчас нет времени.

— Я вас долго не задержу.

Он не двинулся от двери. Жиле шагнул вперед, чуть ли не навис над Лелаком. Альберу показалось, что эта огромная глыба сейчас сметет его, растопчет, раздавит, даже не заметив. Он прикрыл глаза. Жиле остановился.

Альбер открыл глаза. Увидел перед собой волосатую грудь, пришлось поднять голову, чтобы взглянуть в странное, перебитое лицо.

— Вы знаете человека по имени Колль?

— Нет.

— Зачем вы ходили в Спортивный центр «Академия»?

Жиле отступил на шаг.

— А что? Вам какое дело?

Альбер не ответил, только смотрел. Насмешливо, пренебрежительно.

— Дела у меня были. Надеюсь, это не преступление?

— Смотря как считать. — Он даже не представлял, что «Палача» так легко напугать. Исчезла разница в силе, исчезли непрерывно дерущиеся на заднем плане таиландцы, остался один Закон. — Если хотите, скажу, сколько можете схлопотать как сообщник.

— Я? Но за что? Вы с ума сошли! — Высокий голос Жиле сорвался чуть ли не на визг.

— Вы встречались с Флери?

— Нет. Не знаю, кто это… — Он поколебался. — С Ле Юисье.

— Почему именно там?

Жиле с удивлением пожал плечами.

— Откуда я знаю. Он меня туда позвал.

Только сейчас Альбер догадался. Два противника, которые по телевидению, в газетах, перед всем светом охаивают друг друга… Организатор состязаний, провозглашенных побоищем, мясорубкой, «жадный до денег делец, который игнорирует истинный спорт» и «этот трусливый тип, который не осмеливается принять более жесткие условия и боится за свой жалкий хлеб»… Да эти свиньи сотрудничают!!!

— Зачем он вас звал?

— Этого я не могу сказать.

Они пристально глядели друг на друга. У Жиле были маленькие темные глазки. Альбер улыбнулся.

— Благодарю за помощь.

VII

Архив располагался двумя этажами ниже, чем их кабинеты. Громадная контора со странными встроенными железными полками, современными маленькими письменными столами, креслами, диванами из грошовых гарнитуров, подходящих скорее для дешевых квартир в новых жилых массивах, и шесть женщин. Одна из них любовница Корентэна. Светловолосая девушка лет двадцати пяти, с милым личиком, полными губами и зубками, как у зайчика. Сколько бы раз они ни встречались, она всегда ему улыбалась.

— Могу я вам помочь?

Подружка Корентэна была в темно-синем тонком халате. У нее было стройное, гибкое тело, здоровые длинные бедра, доброжелательная сообщническая улыбка.

«Что бы сказал Корентэн, если бы я отбил ее? — подумал Альбер. — По словам Бришо, они и так каждые две недели ссорятся».

— Надеюсь, — сказал он, рассчитывая, что это прозвучало достаточно двусмысленно. — Я интересуюсь исчезнувшими женщинами.

Коллега Зайки хихикнула. Она была здоровенной женщиной с мужским лицом.

— Почему вы не удовлетворитесь присутствующими? — спросила она.

Остальные женщины тоже подняли головы. Если б они не были так некрасивы!

— Это недостаточно романтично, — серьезно ответил Альбер.

Женщины захихикали. Бросили работу. Сварили кофе. В последний раз Альбер видел, чтобы так резвились, когда сам еще был мальчишкой, а шалили девчонки-подростки. Только звали их иначе.

Тем временем они выложили все, что он просил. Сначала достали список с именами женщин, исчезнувших в прошлом году и еще раньше. Потом статистическую сводку. Показали самые различные графы. Возраст, род занятий, семейное положение, адрес — Альбер давно не чувствовал себя так хорошо. Теперь ему было все равно, что блондиночка встречается не с ним, что остальные некрасивы. Все они были так милы, ухаживали за ним, угадывали желания. Положили ему в кофе сахар и сливки, откуда-то вынули сладкое печенье, а на столе между тем росла стопка аккуратно, по порядку сложенных листов бумаги.

— Говорят, из всей группы у вас самые лучшие результаты, — сказала, опустив глаза, девушка с заячьими зубками.

— Да? — О, в данном случае великолепное неопределенное «говорят» могло означать только комиссара! — Не знаю даже.

Он сделал попытку поскромничать, но сам чувствовал, что это ему не идет.

— Оставьте, — сказала Зайка. — Вы ведь видели статистические данные.

— Нет. Какие данные?

Они посмотрели на него с легким неодобрением. Статистические данные составлялись ими сверхурочно по материалам закрытых досье. Руководители отделов — в частности, Корентэн — обещали женщинам, что ознакомят с ними своих сотрудников. Альберу смутно припомнилось, что как-то и перед ним положили толстую пачку бумаг. Донесения, исписанные цифрами, заполненные таблицами, его не интересовали. Он понятия не имел, к чему они относятся, но вот теперь выяснилось, что он в кратчайшие сроки успешно закрыл наибольшее количество дел. Почему ему не сказали?

— Как у вас это получается? — Спросила Зайка. Фигура у нее была куда лучше, чем Альбер предполагал раньше, и длинный халат, казалось, специально на нее сшит. Господи, неужели она все перескажет Корентэну?

— Не знаю. — Он снова разыгрывал скромность. — Наверное, мне просто везет. Удается ткнуть пальцем в небо, а попасть в точку.

— Все двадцать лет? — спросила девушка. — Столько лет и всегда везет?

Альбер пожал плечами. Он понятия не имел, почему добивается успеха. Может, потому, что любит свою работу?

— Мне кажется, вы только притворяетесь ленивым. Вам почему-то доставляет радость, когда люди думают, будто вы ничего не делаете. А вы работаете. Скажите, почему вы стыдитесь того, что хорошо работаете?

«Они говорят обо мне, когда бывают вместе, — поразился Альбер. — То есть, о нас. Могу себе представить! Стареющий Корентэн с этой пылкой девушкой с заячьими зубками… приходится развлекать ее какими-нибудь россказнями, когда они не…»

Он смущенно перелистывал лежавшую на столе кипу бумаг. Двадцатидвухлетняя девушка нанялась в танцовщицы. Отправилась в турне на Ближний Восток, откуда не вернулась. Между прочим, агент, ее нанявший, тоже не вернулся. Восемнадцатилетняя девушка поехала на соревнования в провинцию. Села в поезд, но никто не видел, как она прибыла. Альбер посмотрел на фотографию. У девушки было прекрасное лицо и густые черные волосы. Занималась художественной гимнастикой. Альбер вздохнул. Школьница исчезла по дороге из школы домой. Он хотел перевернуть бумагу, но случайно глянул на сноску внизу листа. Родители не беспокоились, думали, она на тренировке.

— Много среди них спортсменок? — спросил Альбер. Женщины переглянулись.

— Не знаем. Но если вы минутку подождете…

Он ждал. Минутка оказалась долгой, потому что в графу о роде занятий включали только профессию, дающую заработок, но в конце концов выяснилось, что многие пропавшие девушки — школьницы, служащие, продавщицы — были еще и спортсменками.

— Это важно? — спросила Зайка. Альбер развел руками.

— Понятия не имею. Вероятно, мне снова повезло…

Девушка рассмеялась, и Альбер вышел в коридор, унося с собой воспоминания о ее здоровом смехе. Повезло? Или у него возникли более дикие ассоциации, чем у остальных? Он слишком усложняет дело? Или нашел новый след? Это еще не известно, но в том, что он не успокоится, пока не поговорит с кем-нибудь из занимавшихся делами исчезнувших девушек, Лелак уверен. На секунду он приостановился, задумался. Вздрогнул, когда его ударили по плечу. Перед ним стоял плотный человек средних лет с морщинистым лицом. Альбер знал его в лицо, это был один из коллег, они здоровались, но еще никогда не беседовали в коридоре.

— Слышал, ты вел себя классно, — мужчина хлопнул его по плечу. — Хорошо, друг, нам надо держаться вместе!

И ушел прежде, чем Альбер сообразил, о чем он говорит.

Проверка. Подозреваемый, убитый при допросе. Случайно умерший подозреваемый. Альбер хорошо знал тех двух полицейских, которые вели тогда допрос, знал, что обоих отстранили от работы, приказав, чтобы ноги их не было в здании управления. Неужто он в самом деле классно себя вел? Одновременно Альбер ощутил и стыд, и гордость. Он чувствовал свою принадлежность к полицейскому корпусу. За него вступились бы тоже. Он покачал головой. Ему очень хотелось, чтобы проверка доказала невиновность коллег.

VIII

— Где Лелак?

Корентэн, расставив ноги, стоял в дверях, словно желая забодать всех находившихся в комнате. Буасси с быстротой молнии спрятал иллюстрированную газету.

— Не знаю, мосье. Где-то здесь… поискать его?

— Нет.

Комиссар захлопнул дверь. Он злился на себя за то, что показал свой гнев. Очевидно, ему следует уйти на пенсию, уступить место Бришо, который ждет не дождется этой возможности. У него-то нервы пока выдерживают. Он любит Альбера и хочет его защитить. Но что делать, если столько людей на него набросилось? Комиссия, расследующая несчастный случай, обратилась с жалобой, что он намеренно препятствует выяснению истины. Откуда-то узнали, что та женщина подала на него жалобу. Бог знает откуда… Только этого не хватало! Они убеждены, что группа Корентэна — сборище зверей-садистов, а Лелак один из главных заправил. Лелак, самое безобиднейшее существо, с которым только комиссар встречался за всю свою карьеру!

Корентэн уже много раз самыми разнообразными способами помогал своему сотруднику. Ор раздобыл мастера, когда Альбер захотел сам установить у себя дома котел, но ему не удалось. С наступлением осени они остались без отопления и горячей воды, и Марта угрожала разводом. Он велел отремонтировать в гараже полиции машину Альбера, которую тот разобрал на мелкие детали, но собрать обратно не сумел. Раза четыре он подтверждал жене Лелака, что ее муж по его, комиссара, указанию покупал ту либо иную книгу: о подготовке отрядов особого назначения, о тайнописи, об изготовлении ядов, об искусстве метания ножей. Марта, конечно, ни единому слову Корентэна не верила, но все же делала вид, будто удовлетворена его сказками. Он, Корентэн, раздобыл Лелаку разрешение на десятизарядный браунинг, когда ему втемяшилось в голову, будто служебное оружие недостаточно хорошо для него. Он терпел весьма своеобразные методы Альбера, ибо они были успешны. Если бы все его сыщики были такими, как Лелак, он сошел бы с ума, подал в отставку или всех их вышвырнул прочь. Но с одним до сих пор он кое-как справлялся. До сих пор.

Бришо, разумеется, разговаривает по телефону. В толстый стенографический блокнот с молниеносной быстротой заносит какие-то каракули. Телефон, правда, присоединен к магнитофону, но если Бришо чему научится, то уж обязательно хочет свои знания и умения применить на практике.

«Надо отстранить и Альбера, пока длится проверка, — размышлял Корентэн. — Но кто будет работать вместо него? И как он оправдается? Если начнет защищаться, он погиб. Нет оправдания тому, что он поднял оружие на не виновного ни в чем человека, да к тому же женщину, и нельзя оправдать то, что он дерзко дал отпор проверочной комиссии. Оправдания нет, если только два этих дела не исчезнут в волнах успеха. Альбер обязан найти убийцу Фанфарона! Он должен узнать, что скрывается за кулисами событий, какова подоплека всего, должен разоблачить злодеев и обеспечить отделу хорошую прессу».

Но как это сделать, если его отстранят от работы?

Бришо наконец положил трубку, захлопнул блокнот и вынул сигарету.

— Я проверил эту историю с Министерством спорта.

Корентэн слегка удивился. Он успел обо всем забыть.

— В списке спонсоров состязаний по вольной борьбе фигурирует некий мосье Де Прюнье. По адресу, который он дал, находится кинотеатр. Номер телефона принадлежит Министерству спорта. — Он улыбнулся, ехидно, безжалостно. — До сих пор все могло быть случайным. Возможно, министерство не имеет никакого отношения к мосье Де Прюнье. Конечно, в этом случае они вряд ли звонили бы комиссару, руководителю отдела по расследованию убийств, из-за того, что какой-то нахальный сыщик интересовался по телефону этим мосье.

Бришо надел очки и раскрыл блокнот. Корентэн прекрасно знал: сделано это для придания веса своим словам, а вовсе не потому, что он не помнит наизусть той информации, которую сейчас доведет до сведения комиссара.

— Данный номер принадлежит мосье Леблану. Он заместитель министра. Верный друг депутата Сантелли.

Корентэн не спросил, как Бришо это узнал. У его сотрудника повсюду находились знакомые. Комиссару иногда представлялось, будто целая армия молодых, энергичных Бришо заполнила общественные учреждения и, сидя там, во второй линии, ожидает момента, когда сможет внезапно захватить власть.

— Того самого депутата, который звонил и сказал, что, по его мнению, убийство Фанфарона не имеет никакого отношения к соревнованиям, — сказал Бришо задумчиво. И с тонкой улыбкой продолжил: — Мосье Де Прюнье, естественно, там не работает. Но мне случайно стало известно, что девичья фамилия жены Леблана — Де Прюнье.

Корентэн не мог даже его поздравить. Выяснить девичью фамилию жены — одна из элементарнейших процедур. Он вздохнул:

— Есть еще что-нибудь?

— Да. — Бришо едва скрывал чувство торжества. — Ле Юисье, главный организатор соревнований «Все дозволено», тоже работал в Министерстве спорта, был коллегой Леблана. — Шарль сделал маленькую эффектную паузу. — Он был замешан в каком-то скандале по делу о взятках, поэтому ему пришлось уйти. Доказательств против него не было, под суд он не попал, но остаться в министерстве не смог.

Корентэн счел момент подходящим, чтобы отчитать своего сотрудника.

— И какой вывод ты делаешь из всего этого? Что заместитель министра замешан в убийстве?

— Нет, но…

— Нет, но один знает другого, а другой третьего. Если бы это было преступлением… — он проглотил конец фразы. Зачем обижать Бришо?

Корентэн опять забыл, что Бришо нельзя смутить.

— О, мы разузнаем и то, что они так хотят скрыть. — Бркшо захлопнул блокнот. — А что касается убийства Фанфарона… — он задумался над тем, как лучше сформулировать.

— Кому это выгодно?! — подсказал Корентзн. — Узнайте, кому это выгодно. — Он сотни раз рассказывал, как вколачивали ему в голову этот основной принцип, когда он был начинающим полицейским. — Проверь, кому это принесет выгоду.

— Кому это выгодно? — повторил Бришо. — Ну да, — пробормотал он себе под нос. — Хорошо бы узнать.

Глава седьмая