Сирены жаждут любви

София покачала головой.

– Всего ничего. Конечно же, собиралась. Я готова пойти с тобой куда угодно. Ты так интересно обо всем рассказываешь!

Зое все еще было непонятно, как можно жить прямо у входа в обитель богов и не проявлять к этому интереса. Однако тут же предположила, что всякий избыток превращает божественное в земное. Жителям Афин все это просто досталось в наследство. Они были поглощены каждодневными заботами в суете современного города.

– Может, выпьем сначала кофе? – предложила она Софии, зная о ее пристрастии. Распорядок дня каждого грека размечен обязательными перерывами на чашку кофе. Разумеется, нужно поискать обычное кафе. Кафенион по традиции все еще продолжает оставаться местом, где собирается исключительно мужское общество. Зоя вынуждена была признать, что ей духу не хватит войти туда, что бы ни думал Алексис о ее воинственных наклонностях.

Старинная рыночная площадь показалась ей еще более шумной, чем прежде. Она нисколько не изменилась, полностью сохранив древний облик. Если не смотреть на толпу и не слышать звуки автомобильных клаксонов, то, закрыв глаза, можно легко представить, какой она была когда-то: менялы, брадобреи, торговцы скотом и овощами, перестук молотков в сапожных мастерских и звон кузнечных наковален. Только глаза откроешь и, вот жалость, – снова в двадцатом веке.

В музее уже роились туристы разных национальностей. Они старались все рассмотреть поближе, работая локтями, плечами и другими более деликатными частями тела, оттирая своих соседей.

Ее толкнули, и она тут же наступила кому-то на ногу, повернулась, чтобы извиниться, и увидела светловолосого молодого мужчину, по виду англичанина или американца.

– Извините, – сказала она, – я нечаянно.

– Это я стал слишком близко, – отозвался тот. – Ничего страшного. Вы такая легкая, – голубые глаза с искренним восхищением смотрели на ее лицо под копной вьющихся бронзовых волос. – Отстали от группы?

Зоя потеряла из виду Софию и никак не могла разглядеть ее в толчее.

– Нет, я здесь живу. Во всяком случае, теперь. Вы гораздо выше меня, – добавила она. – Посмотрите, пожалуйста, не видно где-нибудь такой невысокой темноволосой девушки в белом платье?

– Она стоит там, внизу, под портиком, – тут же ответил молодой человек. – По-моему, очень волнуется. Пойдемте.

Зоя бросилась за ним и сразу очутилась в объятиях Софии, которая явно привлекла к себе внимание трех итальянских студентов.

– Пойдемте отсюда, – предложил незнакомец. – Слишком много народа, затолкают.

Зоя не возражала, чтобы отвязаться от суетившихся поблизости итальянцев.

– Спасибо, – сказала она, когда они снова вышли на солнце. – Эти трое показались мне подозрительными.

– Они все время как-то странно причмокивали, – доложила София.

– Очень некрасиво, – с интересом она взглянула на молодого человека.

– Вы здесь отдыхаете?

– Нет, работаю, – ответил тот. – Я только вчера приехал и решил сразу пойти сюда. Между прочим, меня зовут Пол Кенон.

Знакомство состоялось, потому что Зое понравился этот застенчивый и ненавязчивый молодой человек. Он был ненамного старше ее.

– Чем вы занимаетесь? – поинтересовалась она.

– Агент по туризму. Приехал по обмену на полгода, приступлю к работе сразу после Пасхи. Еще не устроился окончательно. В Афинах я уже бывал, но очень давно, – он помолчал, внимательно разглядывая обеих девушек. – А вы?

– Зоя – моя подруга, – поторопилась с ответом София. – Она меня опекает.

– Точнее, я – компаньонка, – тут же добавила Зоя, увидев его удивление. – Конечно, такое занятие нельзя назвать работой, – она повернулась к девушке, улыбаясь. – Но София сказала правду, мы стали добрыми друзьями.

– Разве такое бывает в наше время? – спросил Пол. Они его явно заинтриговали. – Значит, вы живете как бы в качестве члена семьи?

– Зоя мне как сестра, хотя и не родная, – сообщила София, этими словами пролив бальзам на Зоино сердце. – Между нами нет никаких различий.

Он был изумлен.

– Так считают и ваши родители?

– У меня нет родителей, – призналась девушка. – Только старший брат и сестра, но она в Англии. Конечно, есть еще родственники, и не только в Афинах, – она приглядывалась к молодому человеку. – А у вас есть семья?

Готовность, с которой почти все греки рассказывают о себе, сочетается с неподдельным интересом к жизни других людей. Зоя с удивлением обнаружила, что застенчивая и робкая София вовсе не является исключением из общего правила. Всего за несколько минут та узнала, что Полу двадцать четыре года, он приехал из Кроули, где живет с родителями и двумя малолетними сестрами. Занимается туристическим бизнесом три года.

Зоя не посчитала предосудительным принять предложение нового знакомого пойти выпить кофе, тем более, что София ничего не имела против. Недалеко от Агоры они отыскали кафе в одном из переулков и провели там полчаса за приятной дружеской беседой.

Здесь царила иная атмосфера, каменные стены заглушали шум городских дорог. Отовсюду – с карнизов, решетчатых лоджий и балконов свешивались пышно цветущие растения, аромат жасмина и лаванды заглушал запах выхлопной гари. Неподалеку, прямо перед маленькой лавкой, несколько мужчин увлеченно следили за экраном переносного телевизора, стоявшего на ящике из-под апельсинов; тут же, буквально в двух шагах от них, показалась на пороге дома пожилая женщина, одетая во все черное, и стала сгребать мусор старинной метлой. Две разные эпохи естественным образом совместились.

– Что вы намерены делать дальше? – как бы между прочим спросил Пол, когда они стали собираться. – Не хочется расставаться. Может быть, нам где-нибудь и позавтракать вместе?

София была рада такому предложению. Пол – новый друг, почему бы не побыть с ним еще? Безусловно, Алексису не пришлось бы по вкусу такое случайное знакомство, но Зоя решила ничего ему не рассказывать. Зазорно не замечать дружеского расположения соотечественника.

И они прекрасно провели вместе следующие два часа. Пол показал свою осведомленность в мельчайших исторических подробностях, он прекрасно знал греческую мифологию. Наконец, они очутились в одном ничем особенно не примечательном открытом ресторанчике в квартале Синтагма: просто там оказались свободные места – все вокруг уже было занято проголодавшимися жителями и гостями Афин.

Обычно в послеполуденное время улицы замирали на два-три часа, хотя по проезжей части, казалось, движение никогда не прекращалось.

Зоя уже поняла целесообразность этого, на первый взгляд, продиктованного ленью и жаждой покоя, перерыва. Ведь гораздо лучше заняться делом ближе к вечеру, когда спадет жара и станет прохладнее.

Центр с тенистыми апельсиновыми деревьями и фонтанами был оазисом среди высотных современных домов и старинных гостиниц. Здесь находилось главное городское здание желто-коричневого цвета – бывший королевский дворец, а ныне парламент. Пол рассказал, что по легенде, которой он не совсем верил, место для будущей королевской резиденции выбрал сам молодой престолонаследник Ото. Он будто бы приказал развесить в разных местах города куски сырого мяса и доложить, где позже всего выведутся личинки мух.

Пол захотел заказать к муссаке бутылку ретцина. София и раньше знала о необычной терпкости этого вина и, едва заметно улыбаясь, наблюдала за первым глотком Пола, нисколько не удивившись, что тот сразу сильно поморщился.

– Тут нужна выдержка, – сказала она.

– Плюс изрядная доля мазохизма, – прокомментировал он, гримасничая.

София удивилась:

– Что это значит? – спросила она.

– Всего-навсего шутка, – пояснила Зоя и внезапно замолчала, завороженно уставившись на мужчину, который выходил из машины, только что притормозившей у обочины в нескольких метрах от них. – Да это Алексис, – оцепенев, еле выговорила она. – Каким образом он здесь оказался?

Алексис шел прямо к их столику, недовольно поджав губы, откровенно разглядывая остальных посетителей. Конечно, признала Зоя, здесь были только одни туристы, но зачем вести себя так вызывающе? Алексис окинул Пола явно недружелюбным взглядом.

– Стоило мне только повернуть к месту, где назначена наша встреча, как тут же заметил вас из машины, – сказал он с явным подтекстом. – Как вы здесь очутились?

– Просто зашли позавтракать, – ответила Зоя, изо всех сил стараясь сохранить присутствие духа.

– Мы проголодались, – отозвалась София, попытавшаяся как-то задобрить брата. – Муссака здесь вовсе не плохая. Алексис, Пол впервые в Афинах. Он тоже англичанин.

Пол встал, приветливо улыбаясь.

– Кенон. А вы, наверное, брат Софии? Кхеро поли, кирие Теодору. Алексис небрежно пожал протянутую руку, никак не отозвавшись на приветствие Пола на ломаном греческом языке.

– Вы друг Зои? – поинтересовался он. Пол рассмеялся.

– Надеюсь, стал им. И Софии тоже. Мне крупно повезло, что я встретил таких прекрасных девушек – будто выиграл миллион долларов!

– Я вас так понимаю, – в голосе Алексиса появились вкрадчивые нотки. – Вы турист?

– Нет, я здесь работаю. В бюро путешествий, – он назвал известную фирму, начиная чувствовать себя неуверенно из-за неискренного тона Алексиса. – Мы столкнулись в Агоре, точнее сказать, Зоя наткнулась на меня, – последние слова Пол произнес, повернувшись с улыбкой к Зое. – Просто знак судьбы! – перевел взгляд на собеседника. – Хотите верьте, хотите нет.

– Охотно верю, – темные глаза заглянули в зеленые с неприязненным укором. – Вы уже поели?

Это было скорее утверждение, чем вопрос. У Зои внутри все задрожало.

– Думаю, сейчас это уже не имеет значения, – холодно проговорила она.

Пол сделал невольный жест, протестуя, когда обе девушки встали из-за стола.

– Надеюсь, мы продолжим знакомство, встретимся с вами снова? – сказал он, обращаясь к Зое. – Конечно, когда вы освободитесь.

И вдруг та дала волю своему негодованию, не обращая внимания на откровенное недовольство Алексиса, выразительно вскинувшего брови.

– Я не против. Давайте сделаем так, я вам позвоню и мы точно договоримся. Где вы остановились?

Судя по обескураженному выражению лица Пола, записывавшего на клочке бумаги свой адрес и телефон, ее согласие было воспринято как простая ответная любезность. Алексис молча подождал, пока она спрячет записку в кошелек, затем указал на выход.

София удрученно плелась за ними к машине. Пол все еще стоял у столика и смотрел им вслед; когда машина тронулась, он взмахнул рукой на прощание. Зоя умышленно не преминула ответить тем же.

– Вы всегда так легко сходитесь с иностранцами? – натянуто поинтересовался Алексис.

– Хотите сказать, с мужчинами-иностранцами. – откликнулась она и услышала, как он шумно втянул в себя воздух.

– Прекрасно понимаете, что именно я хотел сказать!

Зоя старалась смотреть только на дорогу. Конечно, он имеет над ней власть чисто физического свойства, но она не позволит запугать себя из-за того, что откликнулась дружеским движением души.

– А что, собственно, в этом опасного? – заметила она. – Вокруг все время были люди. Во всяком случае, мне этот молодой человек насильником не показался. Он, так же как и я, приехал сюда работать, – тут же поспешила прибавить: – Думаю, мое занятие ничем не хуже других.

– Рад слышать, – прозвучало это слишком иронично. – Значит, звонить этому Полу не собирались?

Она сама не знала, но не видела причин исповедоваться.

– Я вообще этого не говорила. Между прочим, мы оба англичане, у нас много общего.

– Алексис, Зоя имеет право на личное время, – раздался с заднего сиденья голос Софии. Она явно расстроилась. – Я не ожидала, что все так кончится.

Зоя почувствовала угрызения совести и повернулась к ней.

– Выбрось это из головы. Мне хорошо с тобой! Поверь, если бы я не захотела, то не осталась бы здесь!

София благодарно, хотя и чуть настороженно улыбнулась в ответ.

– У тебя должно быть свободное время. Это нужно уладить, ведь так, Алексис?

Зоя уже жалела о сказанном. Она не чувствовала себя стесненной, а именно на это намекала София. Не та работа, когда сидишь от звонка до звонка и уходишь в одно и то же время.

– Обсудим это, – произнес Алексис, прекращая прения. Он говорил более отрывистым и холодным тоном, чем несколько дней назад. – Разумеется, ты права, София.

Откинувшись на сиденье, Зоя все-таки испытывала удовлетворение: оказывается, София умеет настоять на своем. В самом деле, не ходить же им целый год, уцепившись за юбки?

До виллы домчались гораздо быстрее, чем утром до Афин. Расстались до пяти часов вечера и пошли собираться. Приняв душ, Зоя выбрала костюм с короткими рукавами из отбеленного льна – самую нарядную вещь в ее гардеробе; к нему – тонкую желтоватую блузку-безрукавку с неглубоким вырезом и босоножки на невысоком каблуке.

Окинув себя взглядом, пришла к невеселому заключению, что оделась, желая одновременно угодить и Алексису и себе. Не все ли равно, как она выглядит? Нет, хотя она одета не вполне официально, но по виду – служащая, готовая исполнять приказания: ей сегодня разъяснили еще раз, что нужно знать свое место.

Зоя окончательно еще не решила, стоит ли звонить Полу. Ее сомнения, наверное, были скорее предчувствием новых осложнений, которые вовсе ни к чему. Если понадобится взять выходной, то она будет всякий раз отдельно договариваться. До сих пор у нее таких мыслей не возникало, она всегда была готова куда угодно следовать за Софией и Алексисом.

Плака расположена на северных холмах Афин. Зоя полюбила лабиринты улочек с многочисленными магазинами и невыветривающимся запахом жареного мяса и острых приправ, миниатюрные византийские церквушки и старинные городские дома. Последний раз она была в Плаке, когда получила диплом. Жила тогда в маленькой скромной гостинице, но из окон ее комнаты был чудесный вид на Акрополь. Она помнила свое первое впечатление: известно, что неприлично увлекаться беготней по лавчонкам, где торгуют сомнительным антиквариатом, сувенирами для туристов, майками с надписью «Люблю Грецию!», но ей все это доставляло только удовольствие.

Сегодня оказалось, что и Софии это нравится. Она никак не могла удержаться, чтобы не заглянуть по пути в каждую лавку. Алексис с полным пониманием отнесся к этому. Он был одет неброско – белые брюки, темно-зеленая рубашка, но своим видом привлекал внимание женщин. Зоя была уверена, что он это прекрасно сознавал, однако постаралась сделать безразличное лицо.

– Что-то вы совсем притихли, – отметил Алексис, когда София ринулась в очередной магазинчик, заваленный кожаными пальто, хотя вряд ли собиралась что-нибудь здесь приобрести по той простой причине, что никакой нужды в этом не было. – Скучаете?

– Ничуть, – возразила Зоя. – Это мой самый любимый район в Афинах.

– Он вам не кажется слишком людным и шумным?

– И да и нет, – ответила она. – Здесь уютно. Туристов многовато, но есть некоторые преимущества. Например, свежий воздух, нет гари.

– Действительно, – согласился он. – Скоро Афины станут пешеходной зоной, нужно ценить здоровье людей, как это делается в столицах стран Общего рынка, я сам видел.

– Вы, наверное, очень заняты делами компании, – искренне заметила Зоя. – Больше других.

Черноволосая голова склонилась.

– Деньги не освобождают мужчину от обязанности трудиться, они лишь избавляют от тяжелой физической работы. И я вовсе не собираюсь передавать бразды правления дяде и двоюродным братьям, хотя они явно не против.

– Значит, в деле вся семья? Бровь поползла вверх.

– Что тут странного?

– Ничего, это похвально, – откровенно призналась Зоя. – Я просто восхищаюсь тем, насколько в греческих семьях все связаны друг с другом.

– Точнее, спаяны, – поправил он.

Случайный прохожий задел Зою, Алексис взял ее под руку и отвел в сторону, к стене небольшого белого дома, двери которого выходили прямо на улицу. Продолжая слегка поддерживать ее за локоть, невозмутимо вглядывался в лицо.

– У нас разные жизненные пути. Я обязан об этом помнить. Что вы собираетесь делать через год?

Зоя сказала чуть осипшим голосом:

– Я уже говорила, снова стану учительствовать. Либо отправлюсь путешествовать, если представится возможность. Мир огромен. Пока жива, хочу повидать как можно больше.

– В вашем возрасте и мысли о смерти? – изумился он. – У вас вся жизнь впереди, – голос слегка изменился. – И любовь.

У Зои остро кольнуло сердце. Сказала про себя: «Тешится наивностью английской девчонки!». Попробовала поставить его на место:

– А мне показалось, что вы считаете любовь чем-то второстепенным в жизни?

– Я говорил, что она не главное в браке, а не то, что я презираю это чувство, – голос Алексиса мягко обволакивал Зою. – Вы когда-нибудь любили?

– Уже спрашивали однажды, – отрезала она.

– Разговор был о похоти, а не о любви, – возразил Алексис. – Еще раз повторяю, вы когда-нибудь по-настоящему любили мужчину?

Она чуть не утонула в глубине темных глаз, понадобилось волевое усилие, чтобы сбросить наваждение.

– По-настоящему – никого. Он был явно удивлен.

– Но хоть когда-нибудь думали, что любили?

– С кем этого не случалось? – ее дерзость была наигранной. – Эка невидаль! – успокоилась и коротко прибавила: – Не беспокойтесь, я не собираюсь обращать в свою веру Софию. В мыслях не держу, чтобы разрушить ее идеалы.

– Вероятно, исключение составляют ее представления о браке? Она вздернула подбородок.

– Ее мнение совпадает с моим.

– Следовательно, эту тему вы обсуждали?

– Только ради того, чтобы выяснить, что именно она думает по этому поводу.

– Ну и?..– поторопил он.

– Думаю, она сделает все, что вам придется по нраву, даже выйдет замуж за Орестеса Антониу. Но если вам небезразличны ее чувства, избавьте ее от сомнений на его счет, – Зоя говорила торопливо, стараясь быстрее излить все, что накопилось в душе, пока пламя негодования не успело как следует разгореться в глазах Алексиса. – Во всяком случае, он ей не пара!

Внезапно выражение недовольства сменилось усмешкой.

– Слышали бы Антониу, какого вы мнения о них!

– Я не имею в виду семью, – возразила Зоя. – Только самого Орестеса. Как говорится, он уже положил глаз на приданое Софии. Есть люди, жадные от природы.

Усмешка на лице Алексиса сменилась неопределенным выражением.

– Зоя, вы слишком доверяетесь своей интуиции. Разве она вас никогда не подводила?

Впервые он назвал ее по имени. Это прозвучало странно.

– Иногда ошибаюсь, – созналась Зоя. – Но не в этом случае. Орестес смотрит на Софию не так, как мужчина глядит на девушку, которая ему очень нравится.

– И как обычно бывает? Вы это видели сами?

– Да, случайно пришлось. В Англии у меня была подруга, – на ходу приврала Зоя, – жених которой смотрел на нее так, словно во всем мире не было ни одной другой девушки.

– А как же она на него смотрела?

«Насмехается», – подумала Зоя, но не смутилась, что поймана на лжи.

– Почти точно так же. У них была любовь.

– Вот мы и вернулись к тому, с чего начали, – заявил Алексис. – Что касается Софии… – пауза, казалось, длилась вечно, наконец, он сдержанно сказал: – Я об этом подумаю.

– Только ради самой Софии, – быстро прибавила Зоя. – Кстати, где она?

– Известно, где, – ответил Алексис. – Вряд ли она заблудится, мы стоим у всех на виду.

С каким-то смешанным чувством облегчения и сожаления Зоя увидела Софию, выходящую наконец из царства пальто и курток. Алексис убрал руку, Зоя неторопливо пошла навстречу девушке. Заметив, что та возвращается ни с чем, спросила:

– Ничего не решилась купить?

– Я только смотрела, – заявила София. – Вообще-то мне пальто не нужно.

«Особенно из тех, какими здесь торгуют», – добавила про себя Зоя. В гардеробе Софии были только итальянские и французские вещи. Вот и сейчас она была одета в импортный трикотажный костюм из дорогой вискозы, который, несомненно, стоил целое состояние. Алексис был очень щедр, никогда не жалел денег на ее вещи, но все же хорошо бы знать, как он действительно относится к сестре. Если будет и дальше настаивать на кандидатуре Орестеса Антониу, то все станет ясно.

Глава четвертая

С наступлением сумерек начали зажигаться неоновые огни, из таверн и баров все громче разносилась музыка. На улицах стало людно. Почти одни туристы, так решила Зоя, ловя обрывки фраз на немецком, французском и еще каком-то языке, кажется шведском.

Пасху в Греции отмечают по православному календарю, она обычно бывает почти месяцем позже католической. Через неделю в городе негде будет яблоку упасть. София была права, сказав, что Зое в поисках временного пристанища вряд ли удалось бы сразу снять комнату по умеренной цене в такое время.

Таверна, в которую наконец Алексис привел их, чтобы перекусить, находилась в стороне от дороги. Это был висячий садик под навесом, везде по стенам – горшки с цветами, за столиками сидели человек десять, не больше. Отсюда открывался дивный вид на Парфенон, его подсвеченные колонны выделялись на фоне вечерней небесной синевы. Однажды в один из похожих вечеров, Зоя была готова поклясться, ей послышался легендарный Глас Мудрости, долетевший из долины Пникс.

Зоя подумала, что для человека, который выбрался в Плаку против собственной воли, Алексис слишком хорошо знает местные достопримечательности. Она наслаждалась тончайшим вкусом фаршированных мясом и рисом яиц под лимонным соусом, которые заказала для себя. Блюдо называлось совершенно сказочно – ювазлакия! Нужно как следует его запомнить на будущее.

– Сегодня у вас аппетит получше, – Алексис не мог не заметить, как быстро она расправилась с едой. Он подлил им еще чудесного наусского вина, прибавив: – Если хотите, пойдем в захаропластейон выпить кофе с баклава.

Зоя покачала головой. Ей никогда не нравились сладкие и липкие пирожные.

– Я сыта, спасибо.

– Обожаю баклава! – воскликнула София. – Алексис, я бы съела одно, пожалуй, – и тут же расхохоталась от удовольствия: – Вот! Видите, как я теперь хорошо знаю английский!

– Ошибаешься, – возразил брат. – Ты овладела только разговорным языком.

– Вы недовольны? – спросила Зоя. Он пожал плечами.

– Как я могу быть недоволен, если сам постоянно путаю наклонения? – заметив ее улыбку, вопросительно взглянул. – Разве не так?

– На мой взгляд, вы прекрасно говорите по-английски, – заверила Зоя. – Во много, много раз лучше, чем я по-гречески. У меня нет даже правильного произношения.

– Научитесь, – ответил он. – У вас еще много времени.

У нее был впереди целый год, и она не скрывала, что хотела бы научиться бегло говорить по– гречески ко времени отъезда из страны.

К половине двенадцатого они вернулись на виллу. По греческим меркам было еще не поздно, но София категорически заявила, что падает от усталости.

Девушка ушла к себе, а Зоя сразу же оказалась в щекотливом положении, когда Алексис предложил немного выпить перед сном. С одной стороны, ей не хотелось, чтобы вечер закончился, но с другой – при известной потере бдительности это могло лишь прибавить ей сердечной боли. Алексис был внимателен сегодня вечером, он вел себя так, словно забыл о том, что сердился накануне. Но это мало что значило. Наверное, для такого человека это просто смена настроения ради своеобразия, ничего более.

Зоя решила, что лучше просто принять его предложение как само собой разумеющееся. Она устроилась на мягкой и очень удобной софе в малом салони. Алексис протянул ей стакан с бренди и в этот момент Зоя отметила, что они слегка соприкоснулись пальцами. Попробовав золотистый напиток, сразу же определила его отличную выдержку. Он был просто великолепен.

– Нравится? – спросил Алексис.

– Очень, – призналась она. – Хотя я в восторге от «Метаксы».

– Это и есть «Метакса», – сказал он. – Тонкое послевкусие. В этом я патриот, – он одобрительно окинул Зою внимательным взглядом. – Сегодня на вас очень элегантный наряд.

– Что вы, вещь неновая, – автоматически возразила Зоя и увидела, как покривились его губы.

– Почему англичанки не переносят комплиментов?

– Не знаю, – созналась Зоя. – Наверное, просто не привыкли к ним.

– Это правда, что ваши мужчины не умеют ценить женщин? Она рассмеялась.

– По-моему, они просто не умеют выразить своего отношения, у них не хватает слов. Ведь самый распространенный тип – сдержанный, молчаливый мужчина.

– Вам только такие нравятся?

– Все зависит от самого мужчины, – уклончиво ответила Зоя. – Одни нравятся, другие…

– Другие?..– переспросил он, когда она неожиданно умолкла.

– Они… другие, и все, – Зоя с волнением наблюдала за его спокойной улыбкой, желая теперь только одного – устоять перед соблазном и отправиться спать. Счет опять был в пользу Алексиса.

– В подобных случаях американцы говорят «попал», – заметил он. – Скажите, а к какому типу вы меня относите?

– Провокатора, – парировала она, рискуя вызвать на себя огонь черных глаз.

Все это время он стоял рядом со стаканом в руке. От обезоруживающей и слегка небрежной улыбки Зоино сердце внезапно глухо и больно забилось.

– Слово «провокация», – добавил он мягко, – имеет и другое значение. О нем я догадался с первой нашей встречи. В ту ночь, в саду, я хотел любить вас – и хочу того же сейчас. И вы меня хотите. Я вижу по глазам.

Ее сердце так застучало, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. Зоя дрожащей рукой поставила стакан, почти ничего не соображая и не веря своим ушам.

– Кажется, мне пора пожелать вам спокойной ночи.

– Это потому, что я высказал то, что у нас обоих на уме? – Алексис все еще улыбался. – Меня влечет к вам точно так же, как вас ко мне. К чему притворяться?

– По-видимому, не к чему, – глухо сказала она. – Насколько я поняла, моя дальнейшая работа здесь связана с уступкой этому… влечению и соответствующими действиями с моей стороны?

– Возможно, вас ждет повышение по службе.

– Понятно! – она резко вскочила. – Тогда мой ответ вам: нет!

– Ответ на что? – поинтересовался он, не меняя тона. – Я ведь еще ничего у вас не просил.

Распирающее Зою негодование было вызвано и разочарованием и подлинным гневом.

– Вы слишком ясно сказали, чего хотите. Не теряете времени, кирие? Всего три дня прошло! Не верится!

– Я сам удивляюсь, – признался он, не моргнув и глазом в ответ на ее атаку. – Я стал сопротивляться этому через минуту после того, как мы первый раз расстались с вами, но бесполезно. Помню, вы сидели такая раздраженная, ваши волосы отливали чистой медью, глаза горели зеленым огнем, тогда я и понял, что желаю вас так сильно, как никогда до этого не желал ни одной женщины.

– Тем хуже, будете разочарованы! – Зоя была так оскорблена, что не понимала смысла собственных слов. – Утром я сразу же уеду.

– А как же София? – он не дал Зое ответить. – Вы убедили меня в том, что она нуждается в большей свободе. Если вы ее оставите, она вернется к прежней жизни.

Зоя сжала губы.

– Значит, вы в этом уверены?

– Это значит, что будет трудно найти другую компаньонку, которой бы я смог доверить Софию, как вам. Кстати, о ваших собственных потребностях. Тогда, ночью, вы ведь сказали, что они такие же, как и у мужчин.

Чего она только не успела наговорить ему той ночью? Зоя с трудом собиралась с мыслями. Неудивительно, что он ей припомнил те слова. Не привык, чтобы ему отказывали, это уж точно. Алексисы Теодору всех стран привыкли только брать все, что ни пожелают. Если бы не София, то она вообще ни минуты бы не колебалась, но как объяснить девушке причину столь внезапного отъезда, не сказав всей правды? Однако Зоя менее всего желала подорвать веру сестры в непогрешимость брата.

– Мне нужно все обдумать, – растерянно сказала она. – Вы поставили меня в ужасное положение! Вы вообще способны думать о чем-нибудь, кроме того, что вам хочется?

Его рот снова скривился.

– Есть определенные чувства, которые уже взяли верх над нами обоими. Думаете, я не способен разгадать желание, которое испытывает женщина? Да вы дрожите, даже если я к вам не прикасаюсь.

Как раз сейчас она вся тряслась. От гнева, решила Зоя, но знала, что это не вся правда. И его самонадеянность тоже обладала особым магнетизмом. Ведь она сама ввела ему в уши, что не имеет предрассудков по части свободы сексуальных отношений; хвастовство ударило рикошетом, она была унижена, если не сказать хуже.

– Я считаю, что вы меня неправильно поняли, – начала Зоя, запинаясь. – Я совсем другой человек. То, что я наговорила в ту ночь, нельзя было принимать всерьез. И уж тем более относить ко мне лично.

– Ты отстаивала право на свободу сексуальных отношений без всяких ограничений, – напомнил Алексис. – Я разделяю это мнение, – черные глаза сверкали. – Я хочу, чтобы ты наконец узнала, как грек может любить женщину.

Он приблизился к ней вплотную. Зоя отступила назад и натолкнулась на край софы. Протянула руку вперед, жалким жестом пытаясь остановить его, и увидела, как черты оливково-смуглого лица на мгновение напряглись, потом Алексис обнял ее и сильно притянул к себе.

Зоя сопротивлялась натиску ищущих губ, боясь, что переполнявшие ее чувства хлынут через край. Ноздри чутко уловили его запах, тело отвечало каждой своей клеточкой. Он был сильным, крепким, по-настоящему мужественным.

Понемногу отпор стал ослабевать, губы раскрылись его губам, и они слились, ее тело податливо затрепетало. Рука Алексиса скользнула по волосам, пальцы запутались в их неразберихе, он еще ближе притянул ее к себе, крепко держа другой рукой за талию.

Никогда в жизни Зоя еще не испытывала такого мощного и острого желания. Она чувствовала себя добычей в его руках, забыв о всяком сопротивлении, уступила, растворяясь в чувственном экстазе, который мог дать только этот мужчина.