Глава 14

Поиски Хлои начались несколько дней спустя, когда Джо вместе с тетушкой и Эриком переехала в Уэбберли-Хаус. Ей очень не хотелось впутывать в эту историю миссис Давентри. Но Джо не могла себе позволить шокировать светское общество, в которое ей нужно попасть, живя в доме с одной горничной. Наличие подходящей компаньонки было весьма существенно. Хлоя – другое дело. Она слыла оригиналкой и до некоторой степени могла нарушать светские правила и обычаи.

Уолдо был не в восторге от переезда, особенно после происшествия в оранжерее, но Джо настояла на своем. Если знакомые Хлои заедут с визитом, то она сможет принять их и поговорить. Что же касается злоумышленников, то она взяла у тети пистолет и в нужный момент не побоится им воспользоваться. Отдав несколько распоряжений, чтобы обеспечить ее безопасность, Уолдо согласился. Сержант Харпер тоже поселился в доме Хлои, были наняты дополнительные садовники, чьей главной работой в отсутствие Харпера станет патрулирование парка.

Не успела Джо распаковать вещи, как выяснился интересный факт: один из садовников, Джейкоб Фрай, сбежал, по выражению Харпера, как черт от ладана.

– Вы думаете, что он и есть злоумышленник? – спросила Джо.

– Так считает капитан Боуман, – ответил Харпер.

– Может быть, он нашел дневник и поэтому скрылся?

– Он исчез, как только узнал, что его приглашают в дом. Ведь я беседовал со всеми садовниками по очереди. Этому типу есть что скрывать.

После этого разговора Джо принялась обследовать дом, комнату за комнатой, шкаф за шкафом, ящик за ящиком, однако ничего не находила. Беда в том, что она не знала, что искать: тетрадь, дневник, письма, может быть, ключ – но, насколько ей известно, в комодах и секретерах нет потайных ящиков.

Кроме поисков, у Джо была масса дел. Она отправила письма в Стратфорд. Одно – в «Эйвон Джорнал» Маку Невину с известием, что ее отсутствие может затянуться, другое – подруге и соседке Мейв Халлидей с перечнем одежды и других мелочей, которые нужно прислать в Лондон. Утром Джо занималась уроками с Эриком или играла с ним в парке. Но дни и вечера предназначались для Уолдо.

Джо не терпелось расспросить всех друзей и знакомых Хлои, не только тех, кто присутствовал на фатальном приеме в Бринзли-Холле.

Уолдо советовал ей набраться терпения. Все эти люди, что называется, сливки общества. И прежде чем пытаться проникнуть в их гостиные, надо как следует обосноваться в Лондоне. Он не сомневался, что его матушка окажет Джо покровительство, узнав о ее участии в поисках леди Уэбберли. Сам Уолдо не терял времени даром. Он использовал свои связи, чтобы узнать о жизни Хлои до поездки в Бринзли-Холл.

Вскоре Джо и миссис Давентри в сопровождении Уолдо побывали в опере, в музеях, театре, картинных галереях – все для того, чтобы расширить круг знакомых Джо. Сначала это ее нервировало. Джо не привыкла носить роскошные наряды и вращаться в свете, но день ото дня становилась все увереннее и с удивлением заметила, что ей нравится такая жизнь.

Это была заслуга Уолдо. Стоило Джо споткнуться, как он мгновенно поддерживал ее под локоть. Когда она терялась в разговоре, он тут же ненавязчиво заполнял паузу. Если ей задавали неудобный вопрос, он неизменно подводил ее к расплывчатому и вместе с тем вежливому и дипломатичному ответу. Единственное, чем Уолдо не мог помочь Джо, – это одолеть наваждение, охватывающее ее всякий раз, когда его взгляд или жест воскрешали в ней неистовые ощущения, которые она испытала, надев красное платье.

Джо впервые выехала с Уолдо без компаньонки. Он заехал за ней в запряженной парой коляске, в которой с комфортом могли разместиться только двое, и умчал ее, не оставив времени на размышления. Они отправились в Гайд-парк, что называется, себя показать и других посмотреть. Светская публика выбиралась туда подышать свежим воздухом. Джо знала, что в наряде Хлои – янтарного цвета бархатной мантилье и подходящем капоре – она выглядит роскошно. Цвет мантильи подчеркивал нежность ее кожи и, как ей казалось, немного приглушал пламя ее рыжих волос. Глаза Уолдо блеснули от восхищения.

Теперь Джо оценила стратегию Уолдо. Когда они сделали круг по парку, Джо удивилась, сколько здесь знакомых лиц. Время от времени Уолдо останавливал коляску и представлял ее новым знакомым. Становилось затруднительным запомнить столько имен. Но одно было ей известно.

– Морден, – тихо сказал Уолдо, – наследник лорда Брин-зли, с ним его невеста – леди Маргарет Кинтайр.

Пара, о которой шла речь, отделилась от своей компании и направилась к коляске Уолдо. Дамы присели в реверансе, легкий ветерок играл кружевными зонтиками. Леди Маргарет в светлом платье напоминала нежный весенний цветок. В своей яркой мантилье Джо рядом с ней почувствовала себя настоящей франтихой. Она задавалась вопросом, узнал ли кто-нибудь ее наряд.

По мнению Джо, виконт был на год-два старше Уолдо, выше среднего роста и скорее хорошо сложен, чем атлетичен. Он отличался правильными чертами лица, голубые глаза смотрели пристально. Его можно было бы назвать приятным человеком, если бы впечатление не портило самоуверенное выражение, не сходившее с его лица.

Леди Маргарет прекрасно подходила виконту, по крайней мере внешне. Она была высокая, светловолосая, с чудесными ореховыми глазами, но ей недоставало живости.

Уолдо представил Джо и невзначай упомянул, что она приехала в Лондон навестить свою подругу леди Уэбберли, но ее нигде нет.

Леди Маргарет, казалось, удивилась, но Морден воспринял новость спокойно.

– Я что-то об этом слышал, – сказал он. – Моя матушка очень тревожится, ведь, насколько известно, никто не видел леди Уэбберли с тех пор, как она гостила в нашем поместье в Оксфордшире.

– Я бы очень хотела поговорить с вашей матушкой, лорд Морден, – вступила в разговор Джо. – Может быть, она что-нибудь знает о Хлое, то есть леди Уэбберли, или вспомнит что-либо, что поможет мне ее найти. Она еще в Бринзли-Холле?

Морден чуть прищурил глаза.

– Нет, она вчера прибыла в Лондон, но я сомневаюсь, что ей что-нибудь известно, иначе она бы мне рассказала. Я бы, конечно, передал ей вашу озабоченность. – Виконт замолчал, подбирая подходящие слова, потом продолжил: – Но к несчастью, она не очень хорошо себя чувствует, и я бы не хотел ее расстраивать.

– Как я понимаю, – невинно заметил Уолдо, – леди Бринзли даст ежегодный бал?

Морден побагровел.

– Конечно! – резко ответил он. – Дамы находят удовольствие в подготовке бала. Какя уже сказал, моя матушка очень встревожена исчезновением леди Уэбберли. И когда я заявляю, что мы не хотим ее расстраивать, я говорю также от имени своего отца.

– Разумеется, – сказал Уолдо. В его голосе звучал металл. – Однако вы и ваш отец не станете возражать против того, чтобы ответить на несколько вопросов? Не здесь, разумеется. В более подходящем месте.

В глазах леди Маргарет блеснуло любопытство.

– Может быть, следует сообщить властям об исчезновении вашей подруги, миссис Чесни? – спросила она.

В ее интонации слышался искренний интерес, и Джо тепло ответила:

– Это уже сделано, леди Маргарет, но они не торопятся действовать. Видите ли, моя подруга имеет обыкновение исчезать и появляться, когда пожелает. Так что мои волнения, возможно, преждевременны.

– Все равно…

Взгляд виконта заставил леди Маргарет замолчать.

– Пойдемте, Маргарет! – сказал Морден нетерпеливо и пронзительно. – Ваша компаньонка станет беспокоиться. – Потом виконт повернулся к Джо: – Приятно было познакомиться, миссис Чесни. До свиданья, Боуман. – Приподняв шляпу, он удалился под руку с леди Маргарет.

– Что все это значит? – спросила Джо.

– Как вы поняли, я терпеть не могу этого человека.

– Почему?

Уолдо тронул поводья, и коляска покатилась по аллее.

– Морден имеет преувеличенное мнение о своей персоне, которое, могу добавить, разделяют слепо любящие его родители и преподаватели в Итоне. Во всяком случае, так было, когда я его близко знал. Он никогда не проказничал, как обычные дети. Домашние задания всегда выполнял в срок. Его стол был неизменно аккуратно убран. Он не сбегал из школы в лавочку за сластями. В сущности, он никогда не делал неверного шага. Можете представить, что думали о нем товарищи.

– Судя по вашим словам, он образец добродетели.

– Да, но кому нравятся образцы?

Джо пристально посмотрела на него, подумав, нет ли в его ответе намека на Джона, но Уолдо смотрел на нее невинными глазами.

– Мы учились с ним в одном классе, – пояснил он.

– Я удивлена. Он выглядит старше вас.

– На самом деле он на несколько месяцев моложе. Что вы о нем думаете?

Джо состроила гримасу, и Уолдо рассмеялся. Кто-то окликнул Уолдо, он стал представлять Джо очередным знакомым, и виконт Морден был забыт.

Они делали второй круг по парку, когда Джо поняла, какое множество знакомых у ее спутника. Уолдо пустил лошадей шагом. Коляска неторопливо двигалась в длинной веренице экипажей.

– Если бы вы не сидели рядом со мной, на меня никто бы внимания не обратил. Вы пробуждаете в них любопытство. О вас быстро заговорили в свете.

Джо не знала, как к этому отнестись.

– И что же обо мне говорят?

– Вас называют Таинственная леди.

– Что?!

– Это означает – женщина, у которой есть тайна.

– Я понимаю, что это значит, но не вижу, каким образом попадаю под это определение. Я только что приехала в Лондон. Чего от меня ждут – историю моей жизни?

Уолдо рассмеялся:

– Одним словом – да. Даже моя семья заинтересовалась. – Он задумался на минуту, а потом добавил: – Особенно моя семья.

– И что вы рассказали своим родственникам?

– Я не мог сказать им того, что не знаю. А то, что мне известно, я изложил в отредактированной форме. А именно: нас представил при случайной встрече в Стратфорде общий знакомый, мы увиделись снова по дороге в Лондон, а когда вы узнали, что ваша подруга, миссис Уэбберли, исчезла, то, не имея никаких связей в Лондоне, вы обратились ко мне за помощью.

– Вы не говорили им о Боу-стрит? – быстро спросила Джо.

– Нет, – улыбнулся он. – Я отложил это до тех времен, когда они ближе познакомятся с вами. Я также не упоминал о том, что вы издаете газету.

Джо знала, что он сделал это для ее же блага. Светские дамы не занимаются бизнесом. Они проводят время в удовольствиях или занимаются благотворительностью.

Словно прочитав ее мысли, Уолдо сказал:

– Двое моих близких друзей женаты на женщинах, очень похожих на вас. Одна занимается редкими книгами, а другая пишет статьи в различные издания и недурно зарабатывает.

– И мужья не возражают? – изумилась Джо.

– Вслух нет.

– Мне кажется, Уолдо, – рассмеялась Джо, – вы сомневаетесь, что одобрили бы это.

– Скажем так, я отношусь к этому спокойно. А ваш муж, Джо? Он возражал?

– О, Джон бы никогда этого не позволил. Как и большинство мужчин, он считал, что место женщины в доме. Всеизменилось, когда я овдовела. Мне нужно было чем-то заняться, и газета оказалась очень кстати. – Она шутливо посмотрела на него. – Каждый должен делать что-нибудь полезное, даже вы.

– Я уже нашел полезное занятие, Джо, – хитро улыбнулся он.

– Да? Какое?

– Спасать вас от проблем.

Белый терьер перебежал дорогу, испугав лошадей, но умелые руки Уолдо, тронув поводья, восстановили порядок. Джо успокоилась, увидев, как искусно он правит упряжкой.

Странная мысль непрошеной гостьей пришла ей в голову, и не успела Джо ей воспротивиться, как от оживших воспоминаний у нее пересохло в горле. Она вспомнила, как эти руки прикасались к ней, ласкали, приводя в сладостное замешательство. Она стиснула зубы и, чтобы успокоиться, прибегла к испытанному способу – стала считать овец.

Только она начала приходить в себя, как Уолдо сказал:

– Не волнуйтесь, но моя матушка и сестры горят желанием познакомиться с вами. Я согласился сопроводить их к вам в течение недели. В этом нет ничего страшного. Они готовы полюбить вас хотя бы ради того, чтобы доставить мне удовольствие.

Джо не понимала, почему у нее сжалось сердце. Она знала, что Уолдо собирается представить ее матери и сестрам, но не думала, что это произойдет так скоро.

– Вы упомянули сестер, – сказала она. – О ком из них идет речь?

– О замужней Мод и Сеси. Мод, оставив в провинции мужа и сыновей, приехала помочь матери выводить в свет Сеси. Сеси – самая младшая. Кстати, предупреждаю вас, внешность обманчива. Сеси – озорница и предерзкая девчонка.

– Я много слышала о вас и ваших сестрах от своей тетушки, – улыбнулась Джо.

– И что же она вам рассказала?

– Одни комплименты, – блеснула глазами Джо. – Тетя Давентри – самая большая ваша поклонница.

– Значит, есть женщины, которые умеют разбираться в людях.

Джо рассмеялась.

– Ну что, Таинственная леди, – помолчав, спросил Уолдо, – вы будете держать меня в неведении или расскажете мне о себе?

Тихонько вздохнув, она спросила:

– Что вы хотите знать?

– Можете начать со своих родителей. Джо снова вздохнула:

– Мой отец пишет пьесы. Сэр Вивиан Мур. Может быть, вы слышали о нем? Теперь он удалился отдел и живет с матерью в прелестном маленьком имении недалеко от Дублина.

– Сэр Вивиан Мур – ваш отец? Гертруда Мур – ваша мать?

– Это так удивительно?

– Честно говоря, да.

Джо знала, о чем он думает. Бурная жизнь ее родителей известна всем. Никому в голову не приходило, что спокойная, уравновешенная Джо – их дочь.

Она без всякой симпатии взглянула на Уолдо.

– А вы думали, мой отец – викарий?

– Вряд ли! – расхохотался Уолдо. – Для дочери викария вы слишком предприимчивы. Хотя должен сказать, что некоторые ваши платья наводили на такую мысль. Как я понимаю, вы много поездили, когда были ребенком?

Джо не поднимала глаз от своих перчаток.

– Нет. Мои родители много переезжали, но они хотели, чтобы у меня была спокойная, размеренная жизнь. За мной присматривали родственники, главным образом бабушка и тетя Давентри. Так что у меня было нормальное счастливое детство.

Чуть повернувшись, Уолдо взглянул ей в лицо.

– Кажется, я слышу в вашем ответе нотку бравады.

Да, эти внимательные глаза видят слишком много.

– Когда я была ребенком, – пожала плечами Джо, – то думала, что родители бросили меня. Но потом поняла, что все сложилось к лучшему.

На дороге стало свободнее, и Уолдо на время переключился на управление коляской. Однако вскоре они снова оказались в череде экипажей.

Джо привлекла карета, остановившаяся у газона. В ней сидела эффектная темноволосая красавица с соблазнительной улыбкой, одетая во все фиолетовое, чтобы подчеркнуть фиалковый цвет глаз. Хотя ее карета была окружена джентльменами, беззастенчивая улыбка дамы предназначалась лишь Уолдо. На Джо она бросила испепеляющий взгляд. Проезжая мимо, Уолдо, не прекращая разговора с Джо, поприветствовал красавицу, приподняв шляпу.

– Кто это? – пронзительно взглянула на него Джо.

– Миссис Каролина Уолтерс, – беззаботно ответил он.

Джо не стала развивать эту тему. В этом не было необходимости. Даже в Стратфорде встречались женщины с сомнительной репутацией. Правда, ни одна из них не была так красива, как дама в фиолетовом.

Фыркнув, Джо отвернулась и демонстративно принялась разглядывать окружающий пейзаж.

Доставив Джо домой, Уолдо вернулся к разговору о визите его матушки и сестер.

– Я могу привезти их завтра, – предложил он.

Это было слишком скоро, чтобы спокойно воспринять этот визит.

– Лучше послезавтра. – Уолдо вздохнул, и Джо быстро продолжила: – Я хочу побыть с Эриком, он так мало меня видит. Сегодня мы были в Гайд-парке. Завтра вечером мы идем в театр. Я не могу допустить, чтобы тетя занималась Эриком, в то время когда я развлекаюсь.

– Тогда послезавтра, – согласился он.

– Что вы сказали своим родственникам об Эрике? – спросила она.

– Очень мало. Я не вижу в этом необходимости.

– Вам когда-нибудь придется сообщить им, что вы его опекун, если не захотите оставить мальчика мне.

Уолдо безмятежно посмотрел на нее.

– Давайте сначала выясним, что случилось с леди Уэбберли, а потом поговорим об Эрике.

Образ красавицы с фиалковыми глазами еще не изгладился из ее памяти, и Джо холодно сказала:

– Я понимаю, почему вы желаете отправить Эрика в школу. В вашей бурной жизни нет места ребенку. Со мной он будет гораздо счастливее.

Хорошее настроение Уолдо мгновенно улетучилось. Столь же ледяным тоном он ответил:

– Вы снова цитируете опусы Леди Всезнайки. Берегитесь, Джо. Однажды вы зайдете слишком далеко, и я оправдаю свою дурную репутацию. До свиданья.

Он дернул поводья, и коляска умчалась прочь.

Джо топнула ногой от возмущения и вошла в дом. В ней говорило задетое самолюбие. Она считала себя в нарядах Хлои очаровательной, но какая-то подружка Уолдо затмила ее. Глупо ревновать. Между ней и Уолдо ничего не может быть. Все, что ему нужно, он получает от женщин, подобных миссис Уолтерс. А она всего лишь хочет вернуться в Стратфорд.

Сняв мантилью и капор, Джо прошла в маленькую столовую и открыла шкаф, где Хлоя в беспорядке хранила разные мелочи. Была там и подшивка «Эйвон Джорнал». Джо нашла ее под стопкой журналов. Почти все, что Джо известно об Уолдо, почерпнуто из газеты.

Джо положила подшивку на стол и стала внимательно просматривать каждую страницу. Хотя она была намерена узнать только о миссис Уолтерс, ей на глаза попадались фамилии тех, с кем она познакомилась в Лондоне, и тех, кому надеялась быть представленной. «Лорд и леди Бринзли, – писала Хлоя, – отдыхают в своем загородном имении, но планируют вернуться в Лондон и дать ежегодный бал. Их сына и наследника, виконта Мордена, видели в театре с девушкой из знатной семьи. Из достоверных источников известно, что объявление о свадьбе будет опубликовано в «Газетт» еще до конца сезона». Хлоя даже упомянула о себе. «Леди Уэбберли, – иронически отмечала она, – стала душой общества, без нее не обходится ни одна вечеринка».

Джо читала все это раньше, но информация не задерживалась у нее в голове, поскольку Джо не знала этих людей. Теперь, познакомившись с ними, она заинтересовалась, сколько в заметках Хлои правды, а сколько вымысла.

Она вспомнила, как задала этот вопрос Хлое. Рассмеявшись, подруга ответила, что немного преувеличивает, но никогда не пишет откровенной лжи. А одно ее замечание оказалось пророческим. Что мероприятие не будет иметь успеха, если на нем не присутствует леди Уэбберли. Теперь ее ждали везде.

Перед внутренним взором Джо предстали смеющиеся глаза Хлои, ее улыбающиеся губы. Она вспомнила, как Хлоя говорила: «Меня без преувеличения можно назвать свахой. Ты удивишься, Джо, но время от времени мои заметки убеждают осторожного кавалера сделать предложение даме его сердца».

Тогда они обе весело над этим посмеялись.

С Уолдо это не удалось. Джо быстро нашла замечания о нем – и те, что помнила, и которые забыла. Он не был таким красавцем и денди, как об этом писала Хлоя. В связи с ним упоминалось множество женщин, и не всех из них можно было представить родителям. Имя миссис Уолтерс не называлось, но так часто затрагивалась тема о женщине в фиолетовом, что Джо легко все поняла.

По мере чтения Джо все больше удивлялась тому, как сдержанно Уолдо вел себя в редакции «Эйвон Джорнал». Она бы на его месте устроила крупный скандал. Никто не хочет, чтобы подробности его личной жизни стали известны всем и каждому. И все равно его дурная репутация неоспорима. Даже если только половина написанного – правда, он повеса и гуляка.

Джо продолжала читать. Хлоя писала не только о его успехах у дам. Его семья весьма уважаема. Мать – дочь графа, очень удачно вышла замуж, хотя и за человека без титула. Их роскошный дом, Паллисер-Парк, находится в Кенсингтоне, в десяти минутах езды от западной границы Гайд-парка. В семье Боуманов пятеро детей: четыре дочери, из которых только одна не замужем, и сын. Естественно, все надежды семья связывала с Уолдо. Если он не женится и не заведет наследников, все состояние и владения семьи перейдут к ближайшему родственнику мужского пола.

Бедный Уолдо. Груз семейных надежд и упований давил на него. Должно быть, это ужасно тяжело. Интересно, что его семья думает о ней – Таинственной леди, которую он привез в Лондон? Если бы Хлоя была здесь, она бы с ликованием во всех подробностях расписала загадочную незнакомку, которая привлекла внимание Уолдо. И читатели бы набросились на эту новость, как кот на сметану.

Эта мысль отрезвила ее. Газета уже вышла, и, конечно, без колонки Леди Всезнайки. А что если она, Джо Чесни, напишет ее вместо Хлои? Джо думала не столько позабавить читателей, сколько воспользоваться «Эйвон Джорнал», чтобы найти подругу.

Не слишком хорошо представляя, что собирается делать, Джо села за секретер, нашла перо и бумагу и стала писать. Перо оказалось тупым. Порывшись в ящике, она нашла перочинный ножик, новое перо и начала вновь. Вскоре она уже копировала стиль Хлои. Она написала об Уолдо и его Таинственной Леди, упомянула виконта Мордена и леди Маргарет Кинтайр. Сообщила о загородном приеме в Бринзли-Холле то, что она узнала от леди Лэнгстон. Намекнула, что даму, похожую наледи Уэбберли, видели на пароме, причалившем в Кале, и, кажется, в Париже.

Начав, Джо не могла остановиться. Она писала о тех, кого встретила в театре, в опере, в парке. И если не знала о них ничего интересного, то описывала их одежду и вкладывала в их устах совершенно невинные высказывания, которые никого не могли смутить. К концу часа она написала больше, чем требуется для раздела «Лондонская жизнь». Из всего этого многословия имело значение только то, что она написала о Хлое. Может быть, это подхлестнет чью-то память. Возможно, кто-нибудь вспомнит, что видел Хлою не на пароме в Кале, а где-то еще. И не исключено, что кто-то напишет ей. Это побудило ее закончить словами: «Леди Всезнайка рада письмам читателей. Пишите ей в «Эйвон Джорнал»». .

Джо не слишком надеялась на результат. Но ведь она ничего не теряла. После обеда она перечитала свое творение, что-то добавила, что-то вычеркнула и отправила Маку Невину в Стратфорд.

В своих апартаментах в Олбани Уолдо, сидя в кресле, наслаждался сигарой, прежде чем отойти ко сну. Он пытался читать последний роман Вальтера Скотта, но мысли о Джо отвлекали его.

Она была дочерью сэра Вивиана Мура и его жены-актрисы. Он знал все о сэре Вивиане. В свое время этот человек был легендой. Сын баронета, оставив богатство и привилегии, он в молодости сбежал в Лондон и вступил в театральную труппу. Он писал пьесы, блестящие комедии, которые потрясли Лондон. В расцвете славы он и его не менее знаменитая жена, актриса, оставили яркий след в лучших салонах Европы.

Невозможно было подумать, что Джо – их дочь.

Одно совершенно ясно – она не хочет походить на своих родителей. По ее собственным словам, она домоседка. В детстве и юности ей не хватало стабильной жизни, надежного дома, который она могла назвать своим. Спокойный дом, рассудительный мужчина, размеренная жизнь – к этому Джо стремилась и все это нашла с Джоном Чесни.

Теперь ему многое стало понятным – скучная одежда, скрывавшая ее женственность, маска респектабельности, неприязнь к светским мужчинам, таким, как он сам. Она считала его копией своего отца или кем-то в этом роде. С одной стороны, это ему льстило. Сэр Вивиан был яркой личностью. В нем многое вызывало восхищение. С другой – такое сравнение вызывало негодование. В поступках сэра Вивиана было много предосудительного. Он был известен своей распущенностью. Казалось, леди Мур не обращала на это внимания. Вокруг нее всегда была масса поклонников.

Разумеется, это все сплетни, а Уолдо знал, насколько они недостоверны. Но вне всякого сомнению, сэр Вивиан и его жена вели яркую жизнь, чуждую условностей.

Затянувшись сигарой, он следил за тающими в воздухе колечками дыма. Джо выбрала судьбу, которую хотела, с Джоном Чесни и, казалось, была довольна ею. Однако, по ее собственным словам, когда Джон умер, все изменилось.

Это было преуменьшением.

После минутного размышления Уолдо сжал губы. Он не шутил, когда сказал, что его главной задачей стало беречь ее от бед. Джо Чесни обладала внутренней силой, с которой приходилось считаться. Будь она другой, он не стал бы использовать все свои возможности, чтобы найти ее подругу. Эрик все еще страдал бы в школе мистера Хардинга, а он бы не опекал мальчика, которого совершенно не знал. Теперь Уолдо радовался, что все так обернулось.

Да что с ним происходит?

Это все Джо. Она была сильной женщиной, но умела так посмотреть на него, что ему хотелось взять на себя все ее заботы. Он задумался, что произошло бы, если бы он насладился источником страсти, которая скрывается под покровом холодной невозмутимости.

Глава 15

Леди Фредерика Боуман во всем потакала детям и близко к сердцу принимала интересы семьи. Она не вмешивалась в сердечные дела своих взрослых детей (по крайней мере сама она в это свято верила), пока ситуация того не требовала. Сейчас был именно такой случай. Уолдо решил пригласить ее к миссис Чесни завтра, но это ее светлость не устраивало. Во-первых, там могут оказаться и другие гости, поэтому времени на личное общение останется мало. Во-вторых, она хотела составить собственное мнение о женщине, заслужившей прозвище Таинственная леди, когда Уолдо не будет рядом.

Ничего не подозревая, Уолдо уселся завтракать в своих апартаментах в Олбани. А в это время леди Фредерика, взяв с собой двух любимых дочерей, отправилась на прогулку. Не успели они отъехать от ворот Паллисер-Парка, как Сесилия, младшая дочь Боуманов, поинтересовалась у матери, правда ли, что миссис Чесни – авантюристка.

– Кто тебе это сказал? – сурово спросила ее светлость.

– Мириам Вулкот на музыкальном вечере у миссис Таун. А она узнала это от своей сестры Рут.

– Рут Вулкот… – гневно начала леди Фредерика и умолкла. Беспомощно пожав плечами, она сказала: – Это мы и собираемся выяснить.

Мод нетерпеливо вздохнула. Она была на год моложе Уолдо. Оставив в провинции мужа и детей – чем их очень обрадовала, – она помогала матери вывозить в свет младшую сестру. У всех трех дам было большое внешнее сходство, но в остальном они совершенно не походили друг на друга. Мод считала Сеси озорным непослушным подростком, еще не женщиной, но уже и не девочкой. Сеси находила Мод чересчур благоразумной и предпочла бы, чтобы ее в первый сезон сопровождала Лайза, другая ее замужняя сестра, но отец этого не позволил. Лайза легкомысленная и не сможет справиться со столь же ветреной младшей сестрицей. Таково было его мнение. Что касается леди Фредерики, то она была сама доброта, пока ее не выводили из себя. И тогда ни у кого не оставалось ни малейших сомнений в том, что она дочь графа.

Леди Фредерика взглянула на старшую дочь и нахмурилась.

– В чем дело? – требовательно спросила она.

– Неужели ты действительно думаешь, мама, – сказала Мод, – что Уолдо представил бы авантюристку матери и сестрам? Ты волнуешься из-за пустяков, и наш неожиданный визит только рассердит Уолдо.

– Я всего лишь исполняю свой долг, – с чувством собственного достоинства, как мать и графская дочь, ответила леди Фредерика. – Конечно, я не думаю, что Уолдо считает миссис Чесни авантюристкой. Но мужчины всегда слепы, когда того желают.