Глава 24

Впервые за три дня ранчо будто замерло: ни бесконечно подъезжающих автомобилей, ни беспрестанно снующих официантов и праздно прогуливающихся посетителей. Следующий заезд через десять дней, а значит, есть время передохнуть. Кэйт расправила плечи, но перед тем, как подняться к себе, следует заглянуть к отцу.

Хэнк сидел на своем привычном месте, рядом стоял телескоп. Кэйт на цыпочках прошла через комнату и поцеловала его в лоб.

— Здравствуй, папочка! — сказала она весело.

— Ну что? Наконец-то перерыв? — Хэнк улыбнулся, и улыбка преобразила его осунувшееся лицо.

Кэйт быстро закивала Головой и, чтобы скрыть набегающие слезы, схватила отцовскую руку и прижалась к иен щекой. Сердце ее трепетало от предчувствия страшной потери. С каждым днем она все меньше и меньше верила в оптимистичные прогнозы доктора Вильямса.

— Я не знаю, как тебя благодарить… — сказала она.

— За что, родная?

— Благодаря тебе мне удалось доказать, и себе, и всем остальным, что во мне есть гораздо больше, чем смазливая мордашка. Спасибо за веру в меня, спасибо за все!

— А для чего еще нужны отцы? Я счастлив, что все-таки успел сделать свое дело.

— Знаешь, мне не верится, что самое трудное позади, — Кэйт не нравилось настроение отца. Она изо всех сил старалась отвлечь его от грустных мыслей. — Славно, что среди гостей было много газетчиков. Сюзи Куэй и Барбара Варк из «Вояжа», Джон Теш из «Энтертаймент Тунайт» и репортеры из «Пипл». С такими именами мы можем рассчитывать на хорошую рекламу… А что бы случилось, не смотри ты в свой телескоп?

— Не нужно еб этом. Я был рад тебе помочь… Мне грустно оставлять тебя одну, но дни мои сочтены, и ничего не поделаешь.

— Как ты себя чувствуешь?.. — Кэйт чуть было не разрыдалась.

— Хорошо. Если бы ты знала, как я рад, что мы вместе.

— Тебе чего-нибудь хочется?

— Полчаса назад Дельта меня уже спрашивала об этом. — Хэнк помолчал. — Ты лучше расскажи мне, что с этим, как его, Детвейлером. Удалось ли шерифу узнать о нем подробнее?

— Да нет, все то же. Кэрролл Детвейлер служил во Вьетнаме вместе с сенатором Морганом. Авери говорила мне, что ее отец до сих пор в шоке. Он во многом винит себя. — Кэйт запнулась. — Я знаю, ты недолюбливаешь сенатора и подозреваешь, что он причастен к случившемуся. Но это невозможно! Сенатор был так добр ко мне и так много сделал для Аутбэка! Шериф полагает, что Кэрролл Детвейлер — мой сумасшедший поклонник! — Она пожала плечами. — Не знаю, трудно представить такого человека читающим журналы мод. Мимс хотела узнать через своего секретаря, пытался ли Детвейлер связаться со мной раньше.

— Я не хочу тебя пугать, но между Детвейлерами и Прайдами много лет назад была серьезная ссора. Детвейлеры тогда проиграли. Может быть, в этом причина?..

— Сенатор говорил, что Детвейлер был тяжело ранен во Вьетнаме. Я думаю, жилось ему нелегко. Знаешь, мне становится его жалко.

— У тебя доброе сердце. Но Детвейлер не заслуживает жалости.

— Может, лучше отложить разговор до вечера? — видя, что отец устал, предложила Кэйт.

— Не стоит. Лучше ложись-ка пораньше спать.

— Да, наверное, так будет правильнее… Знаешь, у меня новости для тебя.

— Надеюсь, хорошие?

— Суди сам, — Команчо сделал мне предложение!

— Боюсь, у тебя не достало ума согласиться выйти за него замуж.

— Да нет, я согласилась. Я не могла во второй раз упустить своего счастья.

— Во второй раз?..

— В детстве я была без памяти влюблена в Команчо.

— Это хорошая новость. Просто замечательная! — Хэнк заулыбался, — Ты знаешь, как я отношусь к Команчо. Вы уже назначили день?

— Еще нет. Я думала, ты не одобришь моего выбора.

Кэйт попыталась улыбнуться. Ах, если бы Хэнк знал, почему они откладывают свадьбу! Если бы он только смог дождаться внуков!..

— Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала, — прервав размышления Кэйт, заговорил Хэнк.

— Все что угодно!

— Вы с Команчо рождены друг для друга. Такими же были мы с Лиззи. Мне будет легче, если я буду знать наверняка, что вы поженитесь.

— Да, я обещаю тебе. А теперь пора спать. Может, завтра доктор Вильяме разрешит тебе немного прогуляться. Позволь я расстелю постель.

— Иди спать, Китти. Я хочу еще немного посмотреть на звезды.

Кэйт встала и посмотрела на Хэнка.

— Не сиди долго, — выходя из комнаты, сказала она.

— Приятных сновидений, милая.

Кэйт была уже почти в дверях, когда вдруг остановилась, резко повернулась и подбежала к отцу.

— Я люблю тебя, папочка, — прошептала она ему на ухо.

«Как приятно вернуться в свою комнату, — подумал Байрон. — Правда, теперь придется самому менять белье». Стягивая старый пододеяльник, он вспоминал открытие Аутбэка.

Ах! Что за праздник! Все, начиная с горничных и кончая самой Кэйт, были просто великолепны. Даже животные будто сговорились и постоянно выбегали в нужном месте в нужное время: гости визжали от удовольствия. Голова шла кругом от того, что случилось в тот день: торжественные речи, коктейли, экскурсии и вдруг этот сумасшедший. Слава Богу, все обошлось. Кэйт не пережила, если бы отец Авери оказался бы ч сообщником, нет, хуже того, работодателем Детвейлера.

Байрон быстро принял душ, надел фланелевые брюки и бархатный жилет и пошел к Мимс. Мимс сидела на кровати в очаровательной голубой ночной пижамке. Бутылка шампанского и два бокала стояли на ночном столике.

— А я ждала тебя.

— И что же мы празднуем? — Байрон посмотрел на шампанское.

— Успех Аутбэка. Я так рада за Прайдов!

Открытие было трудным испытанием для всех, но его дорогая Мимс, как всегда, принимала все близко к сердцу. Ей с большим трудом удалось отвлечь гостей от инцидента с сенатором. Она даже умудрилась каким-то образом не подпустить газетчиков к телу Детвейлера.

Байрон откупорил бутылку и, разлив шампанское по бокалам, протянул ей один. Она взяла его своими тонкими пальчиками и пристально посмотрела на Байрона.

— Я хотела бы выпить не только за Аутбэк.

Байрон обнял Мимс. Но она отстранилась.

— Надеюсь, ты будешь рад, если я кое-что расскажу тебе. Я хотела поговорить об этом еще до открытия, но все никак не получалось.

— Знаешь, а ведь у меня тоже есть, что сказать.

— Дамам — дорога, дорогой! Если помнишь, я собиралась показать тебе кое-какие документы. Смотри, два месяца назад, я выставила на продажу свой особняк и Дом моделей. Я думала, что пройдет год или два прежде, чем их купят. Но и особняк, и Дом моделей были проданы на прошлой неделе.

У Байрона зазвенело в голове. Мимс решила изменить свою жизнь. Входит ли он в ее дальнейшие планы? Он боялся спросить.

— Звучит чертовски интригующе.

— Да, я решила начать все сначала. Как ты, как Кэйт. Что скажешь?

— Скажу: отлично! Если решила, то делай и делай с удовольствием. Я рад за тебя, родная, — весело заключил Байрон, но в глубине души ему было страшно. «А вдруг, расставаясь с прежней жизнью, Мимс расстанется и со мною», — подумал он.

— Я теперь все думаю о СПИДе. Люди так беспечно, так легкомысленно относятся к этой болезни! Я очень долго размышляла о том, что ты сказал мне в Рождество…

— Я о многом говорил в Рождество, — прервал ее Байрон, пытаясь отвлечь от грустных мыслей. — Например, я говорил, что очень тебя люблю.

— Помню. Ты еще сказал мне, чтобы я не беспокоилась о прошлом. И я очень старалась делать так, как ты говоришь. Но все, с кем мне приходилось общаться, так или иначе стали частью меня. Я не могу отказаться от работы с молодежью…

— И ты не услышишь от меня ни единого упрека за то, что делаешь.

— Я хочу начать программу борьбы со СПИДом. И пусть это будет в Хилл Кантри.

— В Кервилле? — Сердце Байрона екнуло. — Ты в самом деле думаешь, что сможешь быть счастлива в маленьком городе после того, как всю жизнь провела в Нью-Йорке?

— Думаю, смогу.

— Неужели из-за Кэйт ты так круто изменила свои взгляды на жизнь? Конечно, ей не будет хватать тебя, когда не станет Хэнка.

— Это одна из причин. — Мимс с нежностью посмотрела на Байрона. — Но главное — я больше не могу жить без тебя.

— Так значит, из-за меня?..

— Ради Бога, не молчи, скажи что-нибудь!

— Ты самая прекрасная, самая благородная, самая лучшая женщина на свете! И я обожаю тебя! Нет, я благоговею перед тобой! — Байрон полез в карман за обручальным кольцом, которое носил с собой со времени вечеринки, и с ужасом понял, что на этот раз забыл его на ночном столике в комнате Команчо. — О, черт! — пробормотал он.

— Что такое? Ты расстроен? Наверное, я перегнула палку…

— Глупости! С момента нашей первой встречи я мечтал только о том, чтобы ты стала моей женой. Перед вечеринкой я собирался сделать тебе предложение. Я очень боялся, думая, что ты решила уехать в Нью-Йорк.

— Ты не мог бы повторить?

— Повторить что?

— Ну, насчет предложения.

— Я носил с собой кольцо моей матери, и теперь настало время отдать его тебе. Мне очень хотелось сделать это прямо сейчас, но я забыл кольцо в комнате у Команчо! Ну, да все равно, — Байрон встал на колени, — Мимс, дорогая, будь моей женой!

— Это большой бриллиант? — игривым тоном спросила Мимс.

— Между прочим, три карата. Мой отец получил его в подарок от владельца шахт в Кимберли.

Мимс соскользнула с кровати и обняла Байрона.

— В таком случае, дорогой, я согласна!

Хэнк сидел, отодвинув от себя телескоп и откинувшись на спинку стула. Ему нравилось смотреть на звезды. Так было легче не думать о смерти. Господи, как он устал от всего этого! Хэнк попытался глубоко вздохнуть, но резкая боль сжала грудь. Разноцветные блики — зеленый, красный, голубой — мельтешили перед глазами.

Лиззи, дорогая Лиззи! Скоро они будут вместе, и он расскажет ей о Китти. Она будет гордиться своей дочерью.

Уходя, Кэйт, как бы благословив, поцеловала его в лоб. Или это была уже Лиззи? Хэнк бредил. Яркие блики сменились тьмой, переполнившей его душу невыразимым трепетом. Где он? Ему никогда еще не приходилось видеть такого черного неба. Вдруг впереди себя Хэнк увидел, как приоткрылась дверь, и яркий свет, хлынувший из ниоткуда, ослепил его.

Внезапно он осознал, что происходит.

Настало время шагнуть в иной мир. Лиззи ждет его.

Хэнк умер. Кэйт знала, готовилась к этому. Но ей не стало от этого легче — ее несчастье было так велико, что несколько дней после смерти отца она не в силах была проронить и слова. Они слишком поздно поняли друг друга, теперь ей будет гораздо труднее научиться жить без него. На похоронах Кэйт стало очень плохо, но за столом на поминках ей удалось взять себя в руки.

— Я не вовремя, — обратился к Кэйт сидящий рядом с ней их семейный адвокат Сэнди Дэвис, — но думаю, Хэнк понял бы нас. Мне нужно поговорить с тобой о финансовой стороне дела. Хотя можно и завтра. — У него был очень несчастный вид.

— Нет, лучше сегодня, — ответила она.

— Ты копия своего отца. Хэнк тоже не любил прятаться от проблем, — вздохнул Сэнди.

Кэйт не отвечала. Сколько раз в детстве она видела, как долго по вечерам отец разговаривает с Бертом Макклейном о делах. Тогда ей казалось, что он совсем не замечает ее, что он думает только о ранчо, и она плакала, тоскуя по отцовской любви…

Если бы только можно было повернуть время вспять! Теперь ей остается только додумывать то, о чем они не договорили.

Кэйт вытерла слезы и взглянула на Сэнди Дэвиса. Прайды были давнишними клиентами Сэнди — много лет назад, окончив юридический колледж, он открыл свою практику в Кервилле.

— Извини, Сэнди, — сказала Кэйт, — я прослушала. Можно еще раз о налоге на наследство?..

Команчо стоял у камина и ждал Кэйт. Время от времени он раздраженно поглядывал на часы. Черт побери, что за проблемы Сэнди Дэвис собрался обсуждать нынче с Кэйт? Неужели он не видит в каком она состоянии?!

Команчо отчетливо вспомнил глаза Кэйт в тот момент, когда она бросила горсть земли на гроб Хэнка.

Еще четыре дня назад, когда они думали, на какое число назначить свадьбу, Кэйт спорила с ним, говорила, что Хэнк возьмет и не позволит им пожениться так «скоро. Тогда он удивился: разве его Китти из тех, кому можно что-нибудь запретить? Нелепо… Хэнк не дожил до свадьбы, и некому теперь подвести ее к алтарю.

Команчо успокаивал Кэйт, говоря, что Хэнку теперь хорошо. Теперь он и Лиззи наконец-то вместе. Но она была безутешна.

«Господи, дай ей сил», — думал Команчо, когда к нему подошла Дельта.

— С Кэйт все будет хорошо. У нее отцовский характер, — словно читая его мысли, сказала Дельта. Она кивнула на Мимс и Байрона, только что вошедших в гостиную. — Почему бы тебе не присоединиться к ним?

— Если не возражаешь, я лучше останусь здесь, у камина.

— Конечно, дорогой. — Она на мгновение задумалась. — Хэнку бы понравились эти похороны. Он ненавидел пышность и чрезмерную траурность.

— Ты права, — сказала Кэйт, неожиданно подошедшая к камину, — ему бы понравилось.

— Где Сэнди? — заглядывая ей в глаза, спросил Команчо.

— Он просил извиниться, — у него неотложное дело.

Прильнув к Команчо, Кэйт вдруг вспомнила, как когда-то Дельта сказала ей, что всем нужна помощь, и Прайды не исключение из правил. Да, не исключение. Сколько было сделано, сколько пережито! Неужели все зря?..

— Почему Сэнди так спешил поговорить с тобою?

Не в силах произнести и слова, Кэйт тяжело вздохнула. Ей трудно было сказать, что несмотря на успех Аутбэка, несмотря на обещания, данные Хэнку, она практически потеряла ранчо.

— Кэйт, дорогая, что случилось? — настаивал Команчо.

— Сэнди хотел поговорить со мной о налоге на наследство. Боюсь, выплатить мы не в силах.

— И это все? — удивился Команчо. — А я-то думал, с тобой плохо.

— Ты не понимаешь, — Кэйт горько рассмеялась. — Из-за Аутбэка стоимость ранчо возросла. Налоги должны быть уплачены через девять месяцев. Сэнди сказал, что постарается помочь собрать деньги… — Кэйт расплакалась.

— О какой сумме идет речь? — спросил Команчо.

— Все зависит от государственной стоимости, — утирая слезы, ответила она. — Налог на наследство от восемнадцати до пятидесяти пяти процентов. У нас получается сорок с небольшим.

Команчо только присвистнул. Свою жизнь они решили посвятить Аутбэку. Как же быть, если теперь у них не будет денег выкупить ранчо?

Услышав печальные новости, Мимс задумалась. После смерти Хэнка Кэйт пала духом, она даже не пыталась найти выхода из создавшегося положения. Но разве можно осуждать ее за это?

Мимс была бесконечно счастлива, что встретила Байрона. Но если у Кэйт ничего не выйдет с Аутбэком… Вдруг ее осенило! Она знала, как помочь подруге.

— Не думал, что ваше правительство такое жадное! — прервав ее размышления, воскликнул Байрон. — Я буду рад внести свои сбережения в общее дело. Но, боюсь, этого хватит только на то, чтобы вылечить зубы.

— У нас нет времени обо всем договориться, но думаю, ты меня поддержишь, — шепнула Байрону Мимс.

— Ты о чем? — удивился Байрон.

— Подожди минутку и увидишь, — Мимс украдкой чмокнула его в щеку и, вскочив с дивана, кинулась к Кэйт.

— Все это ужасно, дорогая, но я кое-что придумала.

— Ах, Мимс! Ты и так сделала для меня слишком много.

— Если бы я раньше знала о твоих денежных проблемах, то все было бы иначе. У меня на примете есть неплохой спонсор, заинтересованный в Аутбэке.

— Должно быть, он сумасшедший, — Кэйт вяло улыбнулась.

— Возможно, она и сумасшедшая, но она безумно влюблена, — и Мимс посмотрела на Байрона, — влюблена в Байрона, в Хилл Кантри, в Аутбэк. Этот инвестор я, Кэйт. Я все забывала тебе сказать, что на прошлой неделе продала агентство. Как ты насчет партнера, который совершенно ничего не понимает ни в животных, ни вообще в сельском хозяйстве?

У Кэйт загорелись глаза.

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Неужели не веришь?

— Это замечательно, дорогие мои! — воскликнула Дельта, обнимая их.

В следующие десять минут было столько радости и взаимных поздравлений, так много смеха и слез, что звонок в дверь услышали с третьего раза.

— Кто-то сейчас пойдет открывать дверь, — все еще смеясь, пригрозила Мимс.

— Это, вероятно, мне, я жду посылку, — сказал Байрон, выходя из гостиной.

Несколько минут спустя он вернулся, держа в руках крошечного рыжего щенка.

— А это еще что такое и откуда? — удивился Команчо.

— Посылочка от моей сестры из Англии, — ответил Байрон, как мальчишка радуясь своей выдумке. — Она разводит ридгебанов. После гибели Траубла я попросил ее прислать щенка. Это, конечно, не Траубл, но думаю, он тоже хорош. Почему бы не считать его подарком к свадьбе?..

Щенок барахтался в руках Байрона.

— Я думаю, он рвется обнюхать свое новое жилище, — сказала Кэйт.

Байрон опустил щенка на пол. Сначала щенок прохаживался, подрагивая лапами от наслаждения. Потом торжественно прошествовал к лучшему в доме ковру, присел на него и сделал лужу.

— Прошу прощения, — Байрон прокашлялся, — пес решил пометить территорию.

«Вот мы и вместе», — подумала Кэйт, беря под руку Команчо. Им было о чем поговорить, но теперь ей больше всего хотелось помолчать. С кем как ни с родными, близкими тебе людьми довольно и молчания?

— И как ты назовешь этого проказника? — спросила она Команчо.

— Он очень похож на Траубла. Тот тоже намочил ковер при нашей первой встрече, — ответил он. — Почему бы не назвать его Траублом-2?..

Эпилог

Июнь, 1995 год

Львица подняла морду, словно пытаясь запомнить нынешнее утро перед тем, как вернуться к себе в пещеру. Она знала, что делать, она была готова к своим первым родам, — природа позаботилась об этом.

Потянувшись, львица жалобно зарычала и легла у входа в пещеру. Уперев задние лапы в камень, она напрягла мускулы живота. Начались схватки. Немного погодя между лапами львицы показался кровавый комочек. Слегка приподнявшись, она принялась вылизывать новорожденного.

Во сне Кэйт заметалась на кровати. Через минуту внезапная боль в пояснице окончательно разбудила ее. Она обхватила свой огромный живот и замерла. Слыша, как шевелится ребенок, Кэйт подумала о Хэнке, о том, что ему так и не довелось увидеть своего первого внучка. Из него получился бы превосходный дед. Кэйт знала, как мечтал о новом наследнике Хэнк. Жаль, его не будет вместе с ними. После всех неудач, после безденежья и тревог за будущее, на ранчо воцарился мир. Мимс и Байрон жили вместе с ними, — вот-вот будет достроен их дом. Дельта и шериф Шумакер собирались расписаться со дня на день. Вопреки своему твердому решению быть неприступной деловой женщиной, Бобби Рэй, кажется, приняла предложение Марка Калхоуна.

Неожиданно у Кэйт начались схватки. Она удивленно охнула: ребенок должен был появиться на свет не раньше завтрашнего дня, но, видно, рожать ей придется сейчас. Лучше всего было бы разбудить Команчо. Боже мой, как же она любит его и как счастлива, что они наконец-то вместе!

Кэйт тронула Команчо за плечо и замерла на мгновение — она могла поклясться, что кто-то играет рахманиновскую «Рапсодию» на стареньком пианино в комнате Хэнка.

Как только затихли последние звуки музыки, Кэйт услышала тихий радостный женский смех…