Команчо был уверен, что Невилл недостоин Кэйт, недостоин Пансиона Прайдов. Но, несмотря на это, он прекрасно понимал, что его соперник — человек интересный, заслуживающий уважения. Невилл как никто другой разбирался в экзотике и был действительно превосходным рассказчиком. Иногда, вопреки своему желанию, Команчо не мог не рассмеяться вместе со всеми, когда Невилл вспоминал какую-нибудь презабавную историю. Кроме того, Хэнк и Дельта от него без ума, Мимс, кажется, тоже, и даже Траубл испытывает к нему доверие. Ну как в такой ситуации не пасть духом?..

Кэйт, зевнув, потянулась и расправила плечи. Хотя работает она с раннего утра, а сейчас уже поздно, стол все еще завален бумагами. Предложения рабочих рук, дюжина проспектов различных фирм, занимающихся поставкой кормов для животных и животноводческого оборудования, и многое другое необходимо было просмотреть, чтобы выбрать подходящих партнеров. А это нелегко. К тому же дело было не только в партнерах.

Каждый день Кэйт был расписан буквально по минутам, у нее едва хватало времени на Хэнка и совершенно не оставалось на себя. С каждым разом, как только они с Байроном выезжали по делам в город, работы набиралось все больше, а времени на размышления было все меньше. Но, несмотря на трудности, дела шли не так уж плохо. Строительство высокого забора вокруг ранчо закончено. Поставлено три загона, каждый размером с футбольное поле, и уже почти полностью укомплектована ветеринарная лечебница. Шесть огромных вольеров почти полностью были обустроены и окружены прочной стальной сеткой с двойными воротами. Укрытия с подогревом будут завершены к Рождеству. Если принять во внимание, какое количество животных они с Байроном уже успели заказать, это будет как нельзя кстати.

Нынче утром прибыла партия численностью в сто голов, ее уже разместили в «карантинных» загонах для акклиматизации. Привезенные раньше зебры, антилопы, газели и страусы еще неделю назад были выпущены на две самые большие площадки. Кажется, они великолепно поладили с «местными обитателями». Увеличение количества оленей, койотов и опоссумов говорит о том, что были созданы условия, очень близкие к условиям естественной среды обитания.

Аутбэк станет раем не только для животных, но и для городских обитателей. Гостевые комнаты, обеденные павильоны, плавательные бассейны олимпийских размеров, сауны, теннисные корты и прочие сооружения, которые так любят состоятельные путешественники, уже почти готовы к эксплуатации. Здание администрации и небольшая выездная кухня, способная накормить даже роту солдат, в скором времени будут достроены.

Благодаря рекламной кампании, которую успешно провела Мимс, к Кэйт стали поступать письма от знаменитых фотографов с просьбой допустить их к съемке в Аутбэке. Некоторые известные телевизионные компании тоже стремились наладить связи с хозяйкой сафари-ранчо. Если все будет благополучно, в следующем году популярность Аутбэку обеспечена.

Пока Кэйт не решалась думать об успехе: работы все еще было хоть отбавляй.

— Ну, как у нас продвигаются дела? — ее размышления прервало внезапное появление Байрона.

В одной руке он держал сигарету, в другой — две чашки кофе. Хотя они вернулись из Сиэтла вчера поздно вечером и были на ранчо после полуночи, его тщательно выбритое лицо излучало свежесть и здоровье, а великолепно отутюженные брюки вместе со светлой рубашкой и дорогими замшевыми туфлями смотрелись просто изумительно.

— Спасибо. Как вам только удается всегда угадывать, чего я хочу? — Кэйт с удовольствием взяла чашку.

— Я бы хотел похвастаться проницательностью, но, честно говоря, это была идея Дельты. Она сказала, что вы не вставали из-за стола вот уже два часа. Неужели вам не хочется отдохнуть?

— Увы! — Кэйт поставила чашку на ручку кресла и указала на груду бумаг, сложенную на столе. — Мне постоянно приходится думать об этом.

— Предложение продать носорогов или визитные карточки будущих посетителей?

— Пока не знаю. Я еще не все просмотрела. Но думаю, вы пришли сюда не за тем, чтобы интересоваться моими делами. Похоже, у вас какая-то новая идея. Я угадала?

— Да! Мне кажется, я знаю, как лучше заманить посетителей. В Кении ни один уважающий себя турист не успокоится до тех пор, пока ему не удастся сфотографировать желанную троицу — слона, носорога и льва. Так вот, если мы хотим добиться успеха, то нужно, чтобы эти животные прибыли сюда по меньшей мере месяца за три до открытия.

— Вы же знаете, я делаю все, что в моих силах, — Кэйт беспомощно развела руками.

— Не берите в голову, причин для тревоги не так уж и много. Носорогами и слонами я займусь сам. У вас усталый вид. Может, отложим экскурсию по ранчо, например, до завтра?

— Нет, именно сегодня я должна обязательно осмотреть вольеры. Вся эта бухгалтерия становится бессмысленной, если не видеть животных и не знать, что с ними происходит.

Закрыв глаза, Кэйт кончиками пальцев потерла веки. Она услышала, как Байрон встал со своего места. Его первые прикосновения были для нее столь неожиданны, что она инстинктивно отпрянула. Но Байрон осторожно и мягко принялся массажировать ей шею, и вскоре Кэйт почувствовала, как спадает напряжение. Она положила руки на ручки кресла и расслабилась.

Команчо вывел из конюшни Джима Дэнди, Дульсинею и Рэнди — любимую лошадь Невилла. Вдобавок ко всему белый охотник оказался еще и превосходным наездником.

Привязав лошадей к заборчику, Команчо направился к дому сказать Кэйт и Невиллу, что все готово. Ему, мягко говоря, не очень-то хотелось быть гидом для этих двоих, собравшихся осмотреть ранчо. Если бы Команчо предложили выбор между этим путешествием и хождением по битому стеклу, он выбрал бы второе.

Когда он вошел в, офис, его первым инстинктивным движением было развернуться и выбежать вон. Байрон стоял позади Кэйт и гладил ей спину. Глаза у нее были закрыты, голова лежала у Байрона на груди, мягкая прядь волос упала на лоб. Команчо едва сдержал стон, вспомнив, как целовал ее тогда на берегу. Он готов был умереть, лишь бы не видеть, что прикосновения другого мужчины доставляют Кэйт удовольствие.

— Ну что, выезжаем? — выдавил он из себя.

— Еще минуту. Надо закончить массаж, — ответил Байрон.

Кэйт наконец-то открыла глаза и посмотрела на Команчо. Гнев его прошел, как только он увидел ее уставшее лицо, темные круги под глазами, глубокие складки у рта, бледные-бледные щеки.

— Ну, как дела в зоопарках Сиэтла? — заботливо спросил Команчо.

— Гораздо лучше, чем мы ожидали. Благодаря Байрону, нам удалось по сносной цене приобрести двух львиц. Если бы ты только видел, как быстро Байрон находит общий язык с самыми разными людьми.

Внезапно Команчо почувствовал новый прилив злости. Конечно же, Кэйт права, ведь прямо перед ним — наглядный пример того, как Байрон умеет завязывать полезные связи. Он, бесспорно, обладает талантом нравиться абсолютно всем.

— Ничего особенного, — Невилл, казалось, не замечал раздражения Команчо. — Просто года два назад мне посчастливилось встретить директора зоопарка на одном из симпозиумов по экологическим проблемам в Найроби. Я пригласил его в свой клуб, мы немного выпили, мило поболтали, потом я показал ему город. В общем, у нас сложились довольно дружеские отношения. К тому же он был даже счастлив избавиться от больших опасных кошек. Если с львицами все будет хорошо, мы можем рассчитывать на его расположение и в будущем, — он стал разминать Кэйт плечи. — А сейчас мы должны что-то сделать для нашей девочки. Может быть, вам удастся вдохнуть в нее жизнь. По-моему, она перетрудилась.

Команчо был готов лопнуть от злости.

— Все мы работаем на полную катушку, — едва сдерживаясь, чтобы не нагрубить в ответ, сказал он.

Байрон кивнул в сторону груды бумаг на столе.

— Ты занимаешься лошадьми и крупным рогатым скотом, я взял на себя заботы об экзотических животных. Мисс Прайд отвечает за все дела сразу.

— Я уже в форме, — сказала Кэйт, поднимаясь с кресла.

Хотя она направилась к двери, Команчо не сделал и шага, чтобы пропустить ее к выходу.

— Возможно, Байрон прав. Тебе нужны помощники, — он довольно странно улыбнулся.

Кэйт недоумевала, что же на этот раз могло прийти ему в голову. Раздражение явно читалось в его глазах, — раздражение и злость. Она помнила этот взгляд с детства. Команчо смотрел так всегда, когда собирался как-нибудь навредить.

— Ты уже готов предложить кого-нибудь? — спросила вызывающе она.

— О, да! У меня есть одна кандидатура, — его тон стал приторно-сладким, как любимые карамельки Дельты. — Я подумываю о человеке, который знает здешние дороги и, кроме того, может печатать, составлять компьютерные программы и знает делопроизводство.

— Кто же этот уникум? — Байрон застыл на полдороге к выходу.

— Это наша общая с Кэйт знакомая. Бобби Рэй Силей. — Команчо, глядя Кэйт прямо в глаза, вызывающе усмехнулся.

— У Бобби Рэй есть работа.

— Она тысячу раз говорила мне, что не собирается до конца жизни быть официанткой. Ты, конечно же, не откажешь старой подруге, тем более тебе действительно нужна помощь.

Воспоминания Кэйт о той встрече, когда она увидела их вместе, были еще слишком свежи. Она помнила, как Бобби Рэй смеялась, нашептывая что-то на ухо Команчо, и белокурая прядь ее волос касалась его щеки. Мысль о том, что ей, по всей видимости, придется наблюдать подобное в собственном доме, взбесила Кэйт. Как он только осмеливается предлагать Бобби!

— Ты же знаешь, я и так сокращаю жалованье рабочим.

— Нельзя зажигать свечу с обоих концов, Кэйт, — вмешался Байрон. — Аутбэку не будет никакой пользы, если вы доведете себя до полного изнеможения. Мне кажется, Бобби Рэй — это выход. А если принять во внимание то, что она так долго жила на жалованье официантки, то вряд ли ей захочется больше, чем мы в состоянии заплатить.

— Ну, хорошо. Как-нибудь на днях я ей позвоню, — сказала Кэйт, рассчитывая, что со временем все забудут об этой идее.

— Замечательно. Разреши, я дам тебе ее номер. Или нет, лучше позвоню ей прямо сейчас, — Команчо ехидно улыбнулся.

Хэнк стоял у окна и смотрел, как отъезжают Кэйт, Команчо и Байрон. Когда они скрылись из виду, он подошел к своему ночному столику, открыл баночку с таблетками, выпил одну и прилег на кровать. За последние несколько месяцев он резко увеличил дозу болеутоляющего, но это слабо помогало. Часто по ночам ему хотелось умереть. Но наступающий день заставлял его цепляться за жизнь: он не может покинуть этот мир до тех пор, пока не будет спокоен за Кэйт.

Лекарство только начинало действовать, когда на пороге комнаты появилась Дельта с завтраком на подносе. Поставив его на ночной столик, она наклонилась и поцеловала Хэнка в лоб.

— Ну, как ты сегодня, милый?

— Честно?

— К чему спрашивать? Мы же всегда были откровенны друг с другом.

— Проснувшись, я чувствовал себя чертовски плохо. Правда, сейчас лекарство уже делает двое дело.

— Но гораздо медленнее, чем прежде, — Дельта поцеловала его опять.

— Откуда ты знаешь?

— Я вижу боль в твоих глазах, даже когда ты улыбаешься. Будет легче, если ты поговоришь со мной.

— Ты права, как всегда, — ответил он мягко. — Ты помнишь то путешествие в Гранд Каньон, когда Кэйт была еще совсем маленькой?

— Конечно, дорогой.

— Мы ехали несколько часов и когда прибыли на место, то из-за тумана не могли разглядеть противоположной стороны.

— Я помню, Кэйт тогда еще очень сердилась, как будто природа специально испортила ей настроение.

— Иногда я думаю, что смерть — как этот каньон. Я знаю, что она уже рядом, но бесполезно стараться

Что-либо разглядеть. Мне все равно не увидеть, что находится на другой стороне.

Дельта смотрела на Хэнка и ей казалось, что у нее сейчас разорвется сердце. Он всегда старался скрыть свои страдания от других, но ему никогда не удавалось скрыть их от нее. Дельта крепко стиснула в руках его ладонь.

— Я никак не могу снять боль. Не позвонишь ли ты доктору Вильямсу? Попроси его приехать. Кажется, мне нужны средства посерьезнее, — Хэнк слабо улыбнулся.

Дельта попыталась улыбнуться в ответ, но вместо улыбки у нее на глазах выступили слезы. Если Хэнк просит вызвать доктора, значит, ему действительно тяжко. Неужели конец так близок?

— Я позвоню ему, пока ты завтракаешь.

— Хорошо. И не говори Кэйт.

Двадцать пять лет постоянных секретов дали о себе знать. Дельта почувствовала, что больше так не может. Она вытерла слезы и отрицательно покачала головой.

— Я не буду ничего скрывать! Кэйт твоя дочь!

— У нее и так слишком тяжелые времена!

— Если бы Кэйт знала, она, безусловно, чаще оставалась бы дома и меньше разъезжала с Байроном.

— Ты говоришь так, будто это для нее развлечение. Ты же знаешь, как важен для нее Аутбэк.

— Ты боишься, что слишком мало для нее значишь?

— Ты это о чем?

— Пять месяцев назад ты боялся, что Кэйт снова уедет. Теперь ты боишься, что Аутбэк слишком для нее важен… Кэйт все еще пытается заслужить твою любовь. Разве ты не видишь этого? И единственный путь, который, как она думает, ей доступен — Аутбэк.

— Как бы она попусту не растратила свою жизнь и жизнь Команчо, так же, как я когда-то растратил твою и свою.

— Любовь невозможно растратить, — Дельта покачала головой.

— Но она может быть слепа. И никто не знает этого лучше, чем я.

— Нам необходимо объяснить это Кэйт, — с уверенностью заключила Дельта.

Шум города едва проникал за столетние кирпичные стены особняка сенатора Моргана. Этот старинный роскошный дом в центре города он считал своей последней остановкой на пути в Белый дом.

— Если ты позволишь, дорогая, — сказал сенатор, поднимаясь из-за обеденного стола, — я займусь делами в офисе.

Он подошел к жене, поцеловал ее в затылок, как того требовала старая семейная традиция, заведенная с самого дня свадьбы, и прошел в свой кабинет, не проронив более ни слова.

Как только Блэкджек закрыл за собой дверь и остался один, переполнявшие его чувства выплеснулись наружу. Черт бы побрал этих демократов! Черт бы побрал эти перевыборы! Будь проклят Точиги! К дьяволу Детвейлера! Слов нет, как надоела ему эта Кэйт Прайд!

Вместо того чтобы сосредоточиться на делах штата, сенатор все больше и больше погружался в размышления о Пансионе Прайдов. Он, член самого влиятельного законодательного органа в мире, он собирается баллотироваться на пост президента, но он не в состоянии уговорить девчонку продать ранчо.

Хотя сенатор знал, что лучше не высовываться лишний раз, жажда информации заставила его взяться за телефон. Взглянув на часы, он уселся за письменный стол и набрал номер Кэйт.

— Добрый вечер, дорогая моя, — произнес Блэкджек приятным баритоном, когда она подняла трубку. — Я только что подумал о тебе. Как вы там, справляетесь?

— Очень мило с вашей стороны, что позвонили. У меня все нормально, папа тоже не жалуется.

— Я беспокоюсь за него. Ведь мы же старые друзья. Не перестаю думать и о тебе. Знаю, как должно быть трудно с Аутбэком. Ну и кашу ты заварила, девочка! А что с финансами? Боюсь, мой друг слишком пожадничал. Я о процентах и о сроке погашения займа.

— Если принять во внимание нынешнюю финансовую ситуацию в Техасе, то не думаю, что это жадность.

— Значит, ты не сомневаешься в успехе Аутбэка?

— Абсолютно. Я хотела бы, чтобы вы сегодня утром были с нами, сенатор, когда мы объезжали ранчо, — сказала Кэйт. — Постройки практически завершены. Но главное, конечно же, животные.

— Животные? Какие животные? — Почему он никогда не слышал об этом от Детвейлера?

Вслушиваясь в ее торопливый ответ, Блэкджек мрачнел с каждой секундой. Если у Кэйт действительно все идет по плану, то она ни за что не откажется от своей затеи. Неужели его планы рухнут? Эта мысль ударила сенатору в голову, как пунш.

Если бы только ему не случилось узнать о Пансионе Прайдов. Если бы только удалось найти в Хилл Кантри хоть какую-нибудь альтернативу. Если бы его финансовое положение не было столь плачевно! Но никакие размышления о том, что было бы, не возникни это «если», не могут изменить ситуации. Сроки поджимают. А значит, необходимо сделать так, чтобы Прайды потерпели неудачу, и как можно скорее.

Блэкджек рассеянно дослушал Кэйт и, положив трубку, погрузился в размышления о том, что надо предпринять в первую очередь. Девчонка всего лишь пешка в большой игре, тем более когда речь идет о его личных интересах. И потом Хилл Кантри не помешает вложение иностранного капитала. Ему еще потом спасибо скажут…

Надо позвонить Детвейлеру.

— Почему ты не сказал о том, что на ранчо Прайдов прибывают партии экзотических животных? — даже не поздоровавшись, спросил Блэкджек.

— Я думал, что это не так уж и важно.

— Что значит «не важно»? Кэйт Прайд почти у цели, Аутбэк скоро откроется, а ты говоришь «не важно»! Черт побери, у тебя все в порядке с головой?!

— Я выполнял все твои инструкции! Ты хотел, чтобы я наблюдал за Кэйт Прайд, и я наблюдал! Ты никогда не просил меня наблюдать за ранчо, — Детвейлер был явно раздражен.

О боги! Да этот мужчина просто идиот! Блэкджека затрясло от злости на Детвейлера. Но нельзя слишком нажимать на этого кретина. Пока, во всяком случае, он единственный, кто может помешать Кэйт Прайд.

— Извини, старина. Ты абсолютно прав. Но с этого вечера твоя задача изменяется. Забудь о девчонке. Сделай так, чтобы проект Аутбэка никогда не был осуществлен. Справишься?

— Я не совсем понял. Ты хочешь, чтобы я ее убрал?

— Ради всего святого, это же дочь моего лучшего друга! Надо изменить тактику, попробуем загнать ее в угол. Для начала подумай, как избавиться от животных. Думаю, для человека с твоей выучкой и талантом это дело плевое. Ты будешь настоящим героем, если Прайды продадут ранчо.

— Понял, сенатор, будет сделано.

— Я рассчитываю на тебя. И еще, что бы ты ни собрался сделать, помни, я должен оставаться вне всяких подозрений.

После того как Блэкджек повесил трубку, Детвейлер еще долго не мог прийти в себя. Сенатор просто убил его, сказав, что сам узнал о прибывшей партии экзотических животных. Не мог же он признаться Блэкджеку в том, что со времени инцидента в «Сауз Стар» приходится скрываться от добройг половины города. Он даже обрил голову, отпустил бороду и надел темные очки. Ему оставалось только молить Бога, чтобы снова не попасться на глаза шерифу.

В комнате было темно, только в углу беззвучно работал телевизор, но Детвейлер даже не взглянул на экран. Его воображение рисовало картины будущих подвигов. План. Нужно составить план. Поскольку нельзя оставаться в городе, необходимо подумать о месте следующей стоянки. Детвейлер задумчиво потер заросший подбородок. Внезапно его осенило. Черт побери! Он знает, что делать!