Поцелуй из прошлого

Бет сказала:

– Повернись ко мне спиной. Майк повиновался, и ее руки бережно прикоснулись к его плечам.

– Твои мышцы страшно напряжены, – сказала она, надавливая подушечками пальцев на его лопатки. – Не надо было тебе так усердствовать со стеклорезами в первый же день.

– Понимаешь, я просмотрел список заказов и решил, что просто не имею права медлить с их изготовлением. – Майк застонал, когда проворные пальцы Бет добрались до нывшего комка мускулов.

– Много от тебя будет толку, если ты надорвешься!

– Да нет, еще чуть-чуть такого массажа – и я буду в полном порядке. Но если ты хочешь предложить мне еще один сеанс массажа – скажем, завтра вечером, – то я согласен. У тебя замечательно получается.

– Все дело в том, что, когда занимаешься вырезыванием шаблонов по стеклу, руки становятся сильными.

Майк слегка откинулся назад, чувствуя, как боль мало-помалу отступает, а ноющие мышцы постепенно расслабляются.

– Ммм… До чего же хорошо… Он заметил, что Бет замолчала.

– Да, еще… вот здесь, – пробормотал он, решив, что она, вероятно, ждет его одобрения.

Она по-прежнему хранила молчание, хотя руки ее заскользили по его плечам более энергично. У нее на самом деле здорово получается, подумал Майк. Так и привыкнуть недолго.

– Господи, как же хорошо. Бет, – вздохнул он.

Неожиданно массаж прекратился.

Он удивленно обернулся. Бет сидела, низко склонив голову, и теребила пряжку ремня безопасности.

– Уже все?

– Все. – Она прятала от него глаза. Майк обратил внимание на то, как порозовели ее щеки, и заставил ее поднять голову.

– Бет?

Желание, горевшее в ее взоре, было ответом на все обуревавшие его вопросы. Застонав, он притянул ее к себе и припал к ее губам. Она тут же откликнулась на его поцелуй, и ее ладонь прикоснулась к его затылку, побуждая его к еще большей близости.

Майк дотронулся до полной груди Бет, туго обтянутой тонкой тканью футболки. Бет издала стон, когда его ладонь легла на ее напрягшийся сосок, и Майк быстро вытащил край футболки из-за пояса белых шорт Бет, а рука его скользнула вверх по ее спине, отыскивая застежку бюстгальтера. Наконец его пальцы ощутили шелковистую мягкость ее плоти…

Мимо с шумом промчался автомобиль, и Бет оторвалась от его губ.

– Мы… мы должны остановиться, – прерывающимся голосом выговорила она.

Продолжая дразнить затвердевший сосок ее груди, Майк поднял голову и заглянул Бет в глаза.

– Или найти дорогу, где совсем никто не ездит.

Бет застыла, и пламя желания в ее глазах начало угасать.

– Это было бы вполне в твоем стиле, верно? – Она вырвалась из его объятий и одернула футболку. – Насколько мне известно, мы находимся совсем недалеко от того места, где накануне свадьбы ты пытался соблазнить Алану.

– Черт! – Майк с трудом подавил душившее его раздражение. Ему ужасно хотелось сказать Бет, что ее драгоценная старшая сестрица бесстыдно лгала.

– Не будь стервой, Бет. Не я это начал.

– Прошу прощения, но не я первой стала целовать тебя. – Она завела обе руки за спину, чтобы застегнуть бюстгальтер.

Майк чуть не потерял рассудок, увидев, как напряглись груди Бет от этого простого движения.

– Нет. Но именно ты стала делать мне массаж и сама завелась от этого. Хотел бы я познакомиться с мужчиной, который останется безразличным, если ты посмотришь на него так, как посмотрела на меня несколько минут назад. Если ты в самом деле не желаешь заходить дальше, никогда больше не смотри на меня такими глазами.

Бет заправила футболку в шорты и глубоко вздохнула.

– Мне не следовало ехать с тобой сегодня.

– Я охотно отвезу тебя назад, однако тогда я опоздаю к отцу. А он ждет меня к определенному часу, и для отца это очень важно.

Бет опустила взгляд на крепко сжатые на коленях руки.

– Поехали.

Майк пристегнул свой ремень и вырулил на шоссе.

Милю-другую они проехали в молчании, но наконец Бет заговорила:

– Ты совершенно прав. Я действительно не должна так себя вести. Но дело в том, что я растерянна. Как жаль, что я не могу быть такой, как ты…

– Что ты имеешь в виду?

Она подняла голову, глядя на него, и Майк был потрясен полным страдания выражением ее глаз.

– Почему мне хочется чего-то большего, нежели физическое удовлетворение и наслаждение? У тебя все просто, как у обитателей твоего тропического леса – они, наверное, занимаются любовью при каждой удобной возможности и расстаются без каких-либо сожалений. Так почему же я никак не могу взглянуть на наши отношения с этой точки зрения?.. И потом, Алана ни за что не должна ни о чем узнать.

Господи, вот теперь его замучает совесть – как раз когда Бет, похоже, решила поговорить с ним начистоту.

– Бет, ты не должна делать что-либо, что шло бы вразрез с твоими убеждениями. Если мы с тобой будем вместе, а потом мысль об этом отравит тебе жизнь, если ты никогда не сможешь потом смотреть в глаза Алане, тогда ты не должна слушаться своего сердца, как бы тебе ни хотелось. – А ведь ей отчаянно хочется быть с ним, подумал Майк, искоса взглянув на Бет. Наверное, он просто спятил, если разводит какую-то непонятную философию вместо того, чтобы припарковать машину на одном из пустынных проселков. На губах Бет появилась слабая улыбка.

– Майк, это что, психология здравого смысла, только шиворот-навыворот?

– Господи, нет! Ты же знаешь, как я хочу тебя, и мне кажется, ты догадываешься, как хорошо нам с тобой будет. Если бы я думал, что ты сможешь любить меня и не терзаться потом раскаянием, мы с тобой даже не стали бы возвращаться в Бизби после того, как навестим отца. Поехали бы в отель – и дело с концом. Но с тобой такой номер не пройдет, и я наконец начинаю это понимать.

– В отель?..

Ее вопрос прозвучал с выражением такого голодного нетерпения, что Майк был готов сдаться.

– Не торопись, Бет! – Он включил радио и нашел станцию, музыка которой лучше всего подходила его настроению – ненавязчивый рок.

– Завтра утром будет звонить Алана – узнать, как чувствует себя Эрни.

На несколько долгих секунд между ними повисло напряженное молчание.

– В этот раз ты скажешь ей, что я приехал? – поинтересовался Майк.

– А ты… если она действительно примчится домой только потому, что ты вернулся, ты скажешь ей о том, что было между нами?

– Тебе решать. – Он в упор посмотрел на Бет. – Лично мне кажется, что нам пора открыть карты.

Бет с грустью прошептала:

– Если она узнает, что ты неравнодушен ко мне, она возненавидит меня.

Сердце Майка разрывалось на части. Он уменьшил громкость радио.

– Ни за что в это не поверю, – сказал он. – Сначала она, вероятно, взбесится, но ведь она любит тебя. Бет. И хочет, чтобы ты была счастлива.

– А я буду счастлива, Майк?

Вопрос попал в цель. О чем только он думает, толкая ее поставить на карту свое душевное равновесие и любовь сестры?

– Может быть, и нет. Возможно, я, как только отец поправится, снова уеду из города.

Бет ничего не ответила.

Когда они приблизились к окраинам Бенсона, Майк кашлянул.

– Как насчет мороженого?

– Ну конечно. Почему бы и нет?

– В самом деле, почему бы и нет… Ты давно была тут в последний раз?

– Ужасно давно. – Бет откинула сиденье назад и вытянула стройные ноги.

Майку стоило немалого усилия обратить свой взгляд на убегающее под колеса шоссе.

Немного погодя Бет заговорила снова:

– Знаешь, мне кажется, в те годы нас окружала атмосфера счастья… Я скучаю по безмятежной радости тех дней. – Она искоса взглянула на него. – Наверное, тебе все это кажется пресным и скучным после приключений в Южной Америке?

– Нет, приключения – совсем другое дело. – Майк впервые подумал, что его скитания в течение восьми лет по джунглям Амазонки были не более чем безуспешной попыткой вернуть присущую детству радость открытий. Им двигало желание снова оказаться в прошлом, когда все было таким интересным. Теперь жизнь в провинциальном городке должна представляться ему скучной. Но тогда почему же он с таким нетерпением подъезжает к этому старому кафе?

Несмотря на жаркий день, в кафе было довольно много посетителей, и Майк не сразу отыскал на стоянке свободное место.

Внутри царило лето – беспечные, загорелые люди в шортах и майках громко переговаривались, обсуждая сорта мороженого… Когда веснушчатый продавец протянул карамельный рожок Бет и шоколадное эскимо Майку, на душе у него потеплело. И вдруг в голову пришла мысль: он приведет сюда своего сына. Подобные мысли никогда раньше не возникали у него. Но, как ни странно, воображаемая картина ничуть его не испугала.

– Давай присядем там, на свежем воздухе, – сказал он. И вспомнил, что Пит и Эрни всегда предпочитали есть мороженое на улице за столиком, а не в машине.

– А мы не опоздаем?

– Нет.

Они направились к выходу, и Майк со щемящей нежностью в сердце, поразившей его самого, следил глазами за семейством, готовым покинуть кафе. Ребятишки прыгали вокруг родителей, а те, держась за руки и смеясь, увертывались от них. Не отрывая взгляда от этой милой сценки, Майк присел на старую деревянную скамью.

– Майк, у тебя мороженое капает! Точно, между его пальцами по шоколадной глазури бежала тонкая молочная струйка. Он быстро облизал свое эскимо.

– Ты их знаешь? – спросила Бет.

Он посмотрел на нее через столик. Она деловито облизывала свое мороженое, и быстрые движения ее розового язычка и полных губ показались Майку настолько возбуждающими, что он моментально ощутил, как натягивается плотная ткань его шорт.

– Нет, мне просто приятно смотреть на них. Бет проследила взглядом за семейством, которое весело погрузилось в мини-фургон.

– Иногда я думаю, как, наверное, здорово, когда у тебя есть мама.

– Да, и я тоже… – Он снова поглядел на нее, поспешно откусывая мороженое. Бет станет замечательной матерью – нежной, заботливой, достаточно уверенной. Но – без излишней строгости. Можно только позавидовать детям, которые будут звать ее «мама». Он представил, как двое ребятишек устроятся возле нее и начнут лизать мороженое, вымазав при этом носики и подбородки. Майк невольно улыбнулся.

– Что?

– Да нет, ничего.

– Тогда будь осторожен. Говорят, когда человек вот так ни с того ни с сего улыбается, за ним начинают охотиться санитары в белых халатах. – Бет обхватила губами макушечку своего рожка.

Майк был заворожен внезапной ассоциацией, так что все тело его сладко заныло. Должно быть, он тихонько застонал, потому что Бет вскинула голову, вопросительно глядя на него.

Затем она посмотрела на его мороженое.

– Наводнение, Майк.

– Черт!

Пока воображение рисовало ему увлекательную оргию с участием Бет, эскимо почти совсем растаяло. Рука его была перемазана жидким шоколадом, а шорты покрылись липкими пятнами.

– Похоже, с тобой нельзя показываться на людях, – засмеялась Бет. – Лучше ступай к фонтанчику и питьевой водой и постарайся почиститься.

Так он и поступил, на ходу выбросив палочку от эскимо. Немного погодя Бет подошла к нему.

– На тебя нельзя смотреть без слез. Даже в десять лет ты был аккуратнее с мороженым.

Майк прилежно тер мокрым носовым платком пятна на рубашке и шортах.

– Все потому, что в десять лет у меня не было развито воображение.

– Да что ты говоришь? А не ты ли убедил меня, что в водосточной канаве возле твоего дома водятся крокодилы?

– Да, но все это – детские фантазии… – Он осмотрелся по сторонам и понизил голос:

– А теперь я повзрослел, и мне пришло в голову, что вместо этого рожка с мороженым могло быть нечто иное, да… особенно когда я увидел, как нежные губы одной женщины, к которой меня ужасно тянет, так умело трудятся нам этим мороженым…

Казалось, от заливистого смеха Бет вздрогнули стены кафе.

– Да ты просто одержимый. Я всегда так ем мороженое… без всяких там ассоциаций. – Она никак не могла успокоиться.

Майк запихнул в карман носовой платок и выпрямился.

– Бет, ты одна из самых привлекательных женщин, с которыми я когда-либо был знаком.

– Что-то мне с трудом в это верится.

– Мне тоже. Для меня было настоящим откровением узнать, что малышка Бет, с которой я безмятежно играл все детство, оказалась женщиной, способной вскружить мне голову и буквально свести с ума.

– Мне кажется, это просто эффект запретного плода.

– Может, и так, но…

Бет поправила солнцезащитные очки.

– А еще я думаю, что ты боишься.

– Боюсь? Но чего?

– Боишься допустить мысль, что тебе нужна женщина для чего-то большего, чем просто занятия любовью.

Майк молча уставился на нее, собираясь возразить, но рассудок подсказывал ему, что Бет, скорее всего, совершенно права.

– Пошли… – Бет направилась к автомобилю. – Нам лучше поторопиться, если мы хотим повидать Эрни раньше, чем он примет снотворное.

Остаток пути они проехали молча. Майк напряженно размышлял.

До сих пор он думал лишь о том, что чисто физические отношения между ними могут навредить душевному спокойствию Бет. Он полагал, что его жизнь никак при этом не изменится. Похоже, он был не прав. Если вдруг окажется, что он не в силах жить без Бет, все осложнится еще больше. Он припомнил любимую поговорку Пита: «Будь осторожен – ведь мечты и желания иногда сбываются». Майк впервые понял всю мудрость этого изречения.

Он припарковал машину возле Таксонского медицинского центра, и они с Бет зашли в здание, старательно избегая касаться друг друга.

Когда лифт поднял их на нужный этаж, Бет заговорила – впервые с тех пор, как они покинули кафе-мороженое:

– Я ничего не привезла Эрни. Знаешь, я собиралась купить ему что-нибудь, чтобы развеселить его, но забыла.

– Я тоже ничего не привез, – ответил Майк. – Но мне кажется, пятен от мороженого на рубашке и шортах будет вполне достаточно.

Бет улыбнулась.

– А ты расскажешь Эрни, каким образом ты так перепачкался?

– Нет, и я буду тебе очень благодарен, если и ты ничего не станешь ему докладывать. А после мы с тобой поговорим.

– Ладно.

Им оставалось пройти несколько десятков метров до палаты Эрни, когда дверь ее резко распахнулась. Двое санитаров сноровисто выкатили каталку с лежащим на ней человеком и почти бегом бросились в дальний конец коридора, а спешивший за ними следом врач отдавал отрывистые приказания.

Майк в ужасе посмотрел на Бет, и, не говоря ни слова, они кинулись вдогонку за каталкой. Майк первым настиг врача.

– Это мой отец! – закричал он, схватив врача за рукав халата. – Что с ним?

– Его увозят в реанимацию, – ответил врач. – Тромб в легких.

– Это серьезно?

Врач в упор посмотрел на Майка.

– Будем надеяться, что нет.

Глава 8

Каждый, кто сидел в комнате ожидания перед дверями блока интенсивной терапии, был словно погружен в темный омут своей собственной трагедии. Майк особенно остро чувствовал, как необходимо ему сейчас присутствие и сочувствие Бет. Они по очереди заходили посмотреть на Эрни через стеклянную перегородку, и каждый раз, когда Бет оставляла Майка одного, он чуть не терял рассудок. Доктора пытались развеять его страхи, говорили, что внутривенное вливание должно растворить тромб, образовавшийся в легких, и что отец его обязательно пойдет на поправку. Майка трясло при мысли о том, что, если бы этот проклятый тромб оказался чуть больше, врачи были бы бессильны.

Чтобы отвлечь его от мрачных мыслей, Бет попросила Майка рассказать ей о необыкновенных приключениях, которые ему довелось пережить. Майк понимал, зачем она задает ему бесчисленные вопросы, и был ей искренне благодарен. Неожиданно он начал рассказывать ей о своей встрече с черным кайманом, только на этот раз он не приукрашивал историю и не пытался подшучивать над самим собой, как в письмах к отцу.

– Отряд зоологов, у которого я тогда был проводником, хотел уточнить ареал обитания одного из видов крокодилов, так называемых кайманов, и я предложил обследовать реку ночью, – начал Майк. – Понимаешь, весь фокус в том, что глаза крокодилов могут отражать свет фонарика. У самой мелкой разновидности, у пятнистых кайманов, сетчатка отсвечивает желтым, а у черных кайманов – красным.

– Страх какой! – воскликнула Бет. – Ночью, в джунглях на реке! Да еще эти мерзкие твари сверкают красными глазами!

– А их иначе и не найдешь. Ну вот, нам удалось разыскать и измерить штук шесть пятнистых кайманов – они совершенно безвредны. И тут в луче фонарика появился черный кайман. Я заметил расстояние между его глазами и прикинул, что длины в нем должно быть не меньше двадцати футов.

– Господи помилуй!

– Обычно крупные экземпляры отличаются застенчивостью и предпочитают поскорее скрыться с глаз долой. А этот почему-то даже с места не двинулся. – Майк крепко сжал руки, заметив, что они начинают подрагивать. – Я сказал зоологу, что разумнее всего будет убраться отсюда, но он велел мне подгрести поближе – хотел измерить эту зверюгу… – Майк взглянул на Бет. – Тут-то кайман решил закусить нашей лодкой. Бет ахнула.

– Вы же могли погибнуть!

– В том-то и штука. Однако я и зоолог оказались парнями живучими. Нам удалось добраться до берега, пока кайман приканчивал лодку со всем научным снаряжением. А потом меня вырвало… – Бет молчала, и Майк недоуменно посмотрел на нее. Лицо ее было пепельно-белым от пережитого за него страха. Майка охватило раскаяние, и он взял похолодевшие пальцы Бет в свои. – Прости. Я не должен был рассказывать тебе такие ужасы. Послушай-ка лучше про мартышек. Как-то раз я…

– Не надо, Майк. Не обращайся со мной как с малым ребенком, мне это обидно. Твои рассказы действительно пугают меня, но я вовсе не такая уж чувствительная.

– Да, вижу, ты сильная, но знаешь, Бет, в ту ночь я думал о тебе. – Он встретился с ней глазами. – Конечно, думал и об отце, вспоминал всю свою жизнь. Ужасно, но я понял: если бы этот кайман прикончил меня, мою смерть оплакивал бы только мой отец.

– Нет, не только он.

– Но я-то этого не знал! – Майк заглянул в ее сияющие любовью глаза, удивляясь, как ей удается выглядеть столь чудесно, просидев у дверей блока интенсивной терапии до четырех утра. – И что бы я делал тут без тебя!

Бет устало улыбнулась.

– Я тоже не знаю, что бы делала без тебя. Когда у Эрни случился инфаркт, Алана приехала из Финикса, так что вдвоем нам было легче… – Она помолчала и взглянула на часы. – Алана должна звонить через три часа. Если я не вернусь домой, она наткнется на автоответчик.

– Может, это и хорошо?

Бет искоса посмотрела на него.

– Почему же?

Майк вздохнул и сжал ее руку.

– Да так… Просто дело в том, что, пока Алана приедет к нам, отец будет или вне опасности, или… или же не будет. Если он пойдет на поправку, получится, что Алане и незачем было приезжать. А если он… не… не выкарабкается, тогда… – Майк понял, что у него не хватит сил докончить начатое предложение. Казалось, что-то застряло у него в горле, мешая говорить.

Пальцы Бет крепче сжали его руку.

– Все должно быть хорошо. Майк стиснул ее руку в ответ.

– Да. Должно быть. Но кто знает?

– Как думаешь, он понимает, что мы приехали повидать его вместе? Я сказала ему через эту стенку, но ведь нам не разрешают заглядывать к нему в бокс одновременно, я и не знаю, слышит ли он сейчас что-нибудь.

– Да, он, наверное, воспринимает все как в тумане. – Майк слабо улыбнулся. – Один из санитаров пожаловался мне, что им не сразу удалось надеть на него кислородную маску, потому что он никак не желал расстаться со своей игрушечной сигарой.

Бет откинула голову на жесткую спинку дивана.

– Господи! А когда он заметил, что я укусила тебя?

– Он упомянул это в разговоре с тобой?

– Ага.

– Когда?

– Когда я позвонила ему вчера вечером. И не только упомянул. Но и прочитал мне нотацию – внушал, что я не должна делать этого снова. Мне сразу вспомнилось детство.

Майк тоже откинул голову на спинку дивана и заглянул в глаза Бет.

– Вот, значит, почему ты так раскраснелась, когда вернулась в ресторан.

– Майк? Бет?

Они разом вскочили, услышав голос одного из дежурных врачей. Майк затаил дыхание и произнес про себя быструю молитву.

– Эрни вне опасности, – заговорил врач, скрестив руки на груди. – Мы решили отключить аппарат искусственного дыхания и перевести его на таблетки вместо капельницы. Надеюсь, завтра утром мы вернем его в палату, так что самое страшное уже позади.

Майк обернулся к Бет и порывисто обнял ее, пряча лицо в ее пушистых волосах, но не стыдясь слез, что катились по его щекам. Когда наконец он овладел собой, то заметил, что и лицо Бет было залито слезами.

– Разумеется, мы будем присматривать за ним, – продолжил врач, – но мне кажется, что и вам не мешало бы отправиться домой и поспать.

Майк провел рукой по лицу.

– Нам можно войти вдвоем?

– Теперь – да. А затем я настоятельно советую вам отдохнуть.

Крепко держа Бет за руку, Майк направился к двойным дверям, ведущим в блок интенсивной терапии.

Стараясь держаться рядом с Майком, Бет приблизилась к узкой кровати, на которой лежал Эрни. Он был бледен, и вид у него был смертельно усталый. Веки его медленно затрепетали, он открыл глаза и несколько секунд переводил взгляд с Майка на Бет. Постепенно в его одурманенном сильнодействующими препаратами взгляде засветилось явное одобрение.

Майк дотронулся до руки отца:

– Ну и напугал ты нас! Слава Богу, что все позади, – добавил он, и голос его дрогнул.

– Вот именно, – поддакнула Бет. Эрни силился что-то сказать.

– Тебе нельзя разговаривать, отец, – предупредил его Майк. – Я просто зашел сказать, что Бет уже целых два дня не кусала меня.

– Он все выдумывает! – воскликнула Бет, чувствуя, как лицо ее заливает горячий румянец. Даже несмотря на свое смущение, она заметила, что в глазах Эрни появился лукавый огонек – совсем как в прежние дни.

– Ладно, мы еще обязательно заглянем к тебе, – сказал Майк. – Я люблю тебя, папа. А теперь постарайся отдохнуть, хорошо?

Эрни в ответ слабо шевельнул головой. Бет выпустила руку Майка и быстро поцеловала Эрни в холодную щеку.

– Я тоже тебя люблю, – пробормотала она. – Поправляйся, ладно?

Майк снова завладел рукой Бет и сжал ее.

– Нам пора, а то он устанет.

– Ладно… – Послав Эрни воздушный поцелуй, Бет вместе с Майком вышла в комнату ожидания.

Они остановились и долго-долго смотрели друг другу в глаза.

Наконец Майк взял другую руку Бет в свою и встал прямо перед ней.

– Послушай, я сейчас никак не могу вернуться в Бизби. Забирай машину и поезжай одна. Я понимаю, что потеряю целый день и не успею выполнить часть заказов, но я просто не могу…

– Можно подумать, я могу! Мне тоже пока не хочется возвращаться.

Он с благодарностью взглянул на нее.

– Правда?

– Майк, ведь Эрни мне как отец. Я не могу сейчас взять и уехать в Бизби. Однако доктор был прав. Нам, пожалуй, не повредит немного вздремнуть. – Бет с сомнением осмотрела диваны в комнате ожидания. – Вот только где нам устроиться?

Майк встретился с ней глазами.

– На соседней улице есть гостиница. Мы оставим номер телефона, и врач сможет позвонить нам, если это будет необходимо.

– Ты прав… – Сердце Бет забилось быстрее. Он заколебался.

– Но мне хочется добраться до этой гостиницы и по другой причине.

– Я знаю. – Бет изо всей силы стиснула его ладонь, испытывая неодолимое желание успокоиться самой и успокоить его. Она его любит. И любила всегда. Если сейчас он нуждается в ней – что ж, она готова быть возле него.

– Может быть, это скверно, что я хочу тебя, но, Господи, это так.

– Совершенно естественно, что тебе хочется быть рядом с кем-то. Тон его стал жестче.

– Но я хочу быть рядом не с кем-то, а с тобой. И хочу, чтобы ты знала об этом.

– Майк, если честно, мне все равно, почему ты хочешь меня. Я не жду от тебя никакие обещаний, так что не надо ничего говорить.

Он вздохнул, словно сдавался в плен, и отпустил ее руки.

– Ладно. Пойду поищу телефонный справочник.

Бет посмотрела ему вслед, чувствуя, как у нее сжимается сердце. Сейчас он выглядел таким беззащитным и ранимым… Единственный ребенок, который в любой момент может потерять единственного из своих родителей… По крайней мере у Бет была Алана. Может быть, ей следует мучиться угрызениями совести из-за принятого решения? Однако Бет была полна уверенности в том, что поступает правильно – ради Майка и ради себя самой.

Погружаясь в тяжелую дрему, Эрни ясно услышал рядом с собой голос Пита:

– Ну ч спектакль! Вовсе незачем было устраивать такой переполох только для того, чтобы сблизить наших ребятишек!

Эрни попытался собраться с мыслями, чтобы ответить, но у него не хватило сил.

– Ладно, ты добился своего: Майк и Бет держатся за руки и надеются только друг на друга. Хорошо, но давай-ка поправляйся! Ты всех до смерти перепугал, и меня в том числе.

Эрни не мог ответить другу, что все получилось совершенно случайно, однако известие о том, что Майк и Бет держатся за руки, порадовало его. Он слабо улыбнулся.

Если бы Бет могла выбирать, она предпочла бы заняться с Майком любовью где угодно, только не в безликой атмосфере гостиничного номера. Но выбора у нее не было. Майк нуждается в ней, и она хотела доказать ему всю глубину своих чувств.

Хотя, возможно, опасно будет говорить какие-либо слова любви…

Майк запер дверь, а Бет задернула занавески на окне, преграждая бледным лучам наступающего дня доступ в комнату. Тишину нарушало только тихое жужжание кондиционера. Майк медленно подошел к Бет.

– Я представлял это себе сотни раз, – сказал он тихо, – но мне всегда казалось, что ты должна быть в том красном платье.

– Давай не будем вспоминать тот вечер, – пробормотала Бет, и нежность переполнила ее сердце. – Давай вообще не будем ничего говорить.

Майк протянул руки, и Бет прильнула к нему, наслаждаясь его теплом.

– Но нам надо поговорить, – сказал он, целуя ее в лоб.

Бет крепче обняла его.

– Нет. Только не сейчас, Майк…

– Именно сейчас. Ведь как раз в тот вечер все началось. И все переменилось. Поэтому-то ты и создала свою мозаику. То мгновение изменило и твою жизнь, правда? – спросил он.

– Майк… – Бет сжала его руки с такой силой, что ее ногти вонзились ему в кожу. – Я не хочу говорить о том вечере, Майк. Я просто хочу быть с тобой.

– Но почему не хочешь говорить? – настойчиво переспросил он и нежно провел пальцем по ее щеке, – Ты знаешь почему.

– Скажи мне.

Бет крепко зажмурилась. Похоже, Майк твердо решил добиться от нее ответа.

– Хорошо! Потому, что после того, как ты поцеловал меня, ты попытался соблазнить ее!

– Нет, это не так. Бет открыла глаза.

– И ты будешь отрицать? – Она попыталась вырваться из его объятий.

Руки Майка крепче обвились вокруг нее. Он не отрывал от ее лица потемневших от волнения глаз.

– Меня обвинили в том, чего я не делал. Я не пытался соблазнить Алану. Это она упрашивала меня заняться с ней любовью, но я не мог, поскольку понял, что ты, и только ты…

– Нет! – Бет уперлась ладонями в грудь Майка, ощущая острый клык ягуара под его рубашкой. – Она мне рассказала! Она мне все рассказала!

– Она обманула тебя. Бет затрясла головой.

– Она не могла так поступить!

– Обманула, потому что, вероятно, была в отчаянии. Она чувствовала, что наши отношения переменились, и попыталась удержать меня. Я не виню ее за то, что она все выдумала. Ведь я изменил ей. Вот она и решила отомстить. Бет, я говорю это тебе потому, что не хочу, чтобы ложь Аланы стояла между нами, отравляя все, что должно быть чисто и прекрасно.

Бет судорожно старалась осмыслить слова Майка. Поверить ему означало усомниться в искренности Аланы. Однако Бет понимала, что в глубине души верит Майку.

– Отпусти меня… – голос ее дрогнул.

– Нет, – он наклонил голову.

– Черт побери, да отпусти же меня!

– Нет. – Его губы почти прикасались к ее губам. – И позволь тебя предупредить: если надумаешь кусаться, я укушу тебя в ответ.

– Я тебя ненавижу!

– Не правда. И я тебе сейчас это докажу. – Он завладел ее губами, и язык, его смело метнулся в глубь ее рта.

Бет попыталась вырваться, но кусать его не стала. Она хотела отстраниться, но поцелуй Майка стал глубже, словно он стремился добраться до сладостного источника желания и любви, что скрывался в далекой пустыне, ожидая лишь его.

Бет столько долгих лет таила свои чувства, что капитулировала почти мгновенно. Ведь она оказалась в этом номере, чтобы любить Майка. И только этого, если быть совсем честной, ей сейчас и хотелось. Бет знала, что Майк говорит правду о том вечере восемь лет назад. Застонав, она запустила пальцы в его волосы и всем телом прижалась к нему.

Так они и повалились на кровать. Майк с молниеносной быстротой сбросил одежду, оставив лишь клык ягуара на шее, а затем дрожащими руками раздел Бет. Если он медлил, она помогала ему, и вот наконец между их телами не осталось никаких барьеров.

Бет дотронулась до талисмана, что качнулся над ее грудью, когда Майк склонился к ней.

– Хочешь, я сниму и его?

– Нет. – Она притянула Майка за кожаный шнурок. – Этот зуб напоминает мне о том, что на самом деле ты настоящий дикарь.

Его губы почти касались ее рта.

– Дикарь, которого ты всегда терпеть не могла.

– Уже нет, – прошептала она в ответ, дотрагиваясь кончиком языка до его губ. – Теперь я завидую этой дикости. Докажи мне, что ты по-прежнему дикарь, Майк.